мир, убитый ужасом 
в нем узнавания
дьявола, 
был охвачен кружевом
умолчания -
саван чаяния

ночь июня та
вся на кручах в инее, 
ночь с ее вершин
палила синими
языками пламени
паяльной лампы 

Снами взявшись за руки 
Германия 
лежала в спальнях. 
Gott war mit ihnen,
es kam, es hier an...*
Версаль лениво
закрыл глаза, - ограбил, слил.
Все победители преступники;
к войне сведя счета взаимные,
в последнем счете - "Accept ratum!",
знак четырех, - счета к убитому.
Базарный день, шизофрения...

В конце весны посыпались веснушки,
как шелуха окопных лиц, 
похожестью на месть - 
тень Брест-Литовска, баба с вилами,
как отражение, стоит на голове 
в оправе серебра высокомерной линзы.  
Глаз выбегал смотреть,
тер пальцами снаружи,
не верить требовал в присутствие оне,
шеренгами растоптанной чужбины, 
строями в полный рост, -
всему конец и вилы.

Спали юнкерства мундиры...
Из запретных мест безумства
выставили мертвеца владыки 
на потеху со-владыкам
праздности, распутства, драк:
он, мертвец, попрал свободы!
Были б простаки и доводы
бедствий их - присущий ад
силам не присущим всполохам
в помрачительных мозгах.
"Когда бы ни скулил народ,
про небо ему распевали"
   
Бог из тьмы, во фрунт - провинция, 
держит паузу - клок чувства
в безвоздушном праве мести
бедности, сырым предместьем
перед неприступной жалью, -
жалит, гадина, под самый 
дых. 
За перинами грудины
боль пронзительная спину
гнет... 
он кисть берет...
в акварелях сгинут люди. 

Чувства клок оближут губы, 
сдавятся, свернуться в дуги,
обозначая тяжесть грусти,
то хордой отсекут часть вздоха,
до слез вымаливая хохот 
из бездны снов, со дна подвохов
убежищ - страсти, страсти, страсти 
в ничтожестве сомнений! - малость 
невзрачных форм былых заслуг,
за оспины и черный туф;
из пепла - Зигфрид? Саваоф?
Который тут... из тьмы от века?

Тень вековых замков навешана
на образа ворот, к ним люди ходят.
Заневоленный засов
холодно задержит трепет
взгляда, 
пальцев шелест, 
шорох слов,
укрепив в железной вере. 
Тени крепостных и стены 
обнесут со всех сторон
электрические цепи, 
сторожа и псы... Дахау.

Время вспять, шаги назад
с лестниц, сломанных на верхи, 
сходят к письменам - заветным
черным ящикам с отметкой
"до востребования". Er kam!
Черная обтяжка глаз...
Гордый, волосы назад,   
сон идет по головам -
в черном тамбуре нон-стоп,
в черном панцире раздавит
грохот танковых колес,
месса для народа, факел.

Поздней страстью снов валторна
свилась в рог - охота, trachten 
nach dem Leben. Звуки, звуки      
ночь с коричневым зрачком
звали к делу. Под венцом
инквизиция шла с кручи, 
ламп паяльных - тучи, тучи.
Бог оправдывает тех,
кто с ним связан его верой -
кругом снов, в кругу marschieren.
Утро выставило скрипты:
бурые следы в траве...

*** 
За багровыми стенами
окна разжигают ночи;
черт по карте ногтем водит,
отсекая земли-воды,
торит путь в пределы топи
за багровыми стенами.

*** 
В такой глуши, где плотность равна спазму,
забитому в товарный чек,
с плеч руки толп к богам взлетают...
Checkmate!

131215