Лукьянов Захар Валерьевич. Она красила губы

Она красила губы

В долине покрытой камнями, серебреным мхом и невероятно большими грибами, стояло несколько приземистых домиков. Эти домики имели полукруглые цельнолитые стены, неправильной формы трещинки-окна и шляпкообразную крышу и были настолько похожи на молоденький шампиньон, что казалось, будто неведомый строитель сначала вырастил гриб до гигантских размеров и уже потом покрыл его слоем бетона. И только ковер из корней и растений, растущий в оконных проемах, чуть разнообразил это мрачно-серое царство.

Под действием порыва случайного ветра, одна из живых занавесей вдруг колыхнулась, и каменистому миру открылось трюмо с чуть выпуклым зеркалом и серым обезображенным столиком. Из этого неказистого столика, там, где обычные хозяйки складывают предметы своего макияжа, рос огромный мясистый и какой-то грибообразный цветок. А над этим цветком стояла хрупкая, чуть угловатая женщина.

Нехотя, будто со сна, она водила по центру цветка своим тоненьким пальчиком, иногда осматривала его на свету и, оставшись удовлетворенной увиденным, подносила к губам, и, с необыкновенным терпением, медленно втирала в них слой ароматного масла. Так прошло два рассвета.

Наконец, женщина, словно художник оценивающий работу, склонила голову на бок, и чуть изменившись в лице, с той же сонной неторопливостью, оторвала кусок губчатого лепестка, и этим зеленым спонжем смахнула пыльцу с цветка и принялась заполнять ею трещинки губ.

Она никуда не спешила. Зачем считать время той, у кого впереди целая вечность, а позади туманное воспоминание о том, как впервые проделала это? Она просто красила губы, смутно помня, что наносить макияж надо не только снаружи, но и немного внутри. Иначе во время разговора ее серая оболочка, резко отличающаяся от цвета губ, будет производить неприятное впечатление. Нет, не на тех кто ждет ее в непонятных железных домах, а на ТОГО о ком говорит эта новая пища и это мигание звезд.

И вот, когда прошла почти вечность, основной макияж был закончен. Осталось придать лишь форму губам: обдумать рельеф или ограничиться прежним объемом, нарисовать классический ротик или чуть-чуть приподнять уголки.

"А может поэкспериментировать и покрасить губы в зелёный, голубой или морковный цвета"? - на мгновенье задумалась женщина.

Она чувствовала, что это сделает ее более привлекательной. Но как назло она забыла, как выглядят эти цвета, а вспоминать, у нее уже не было времени. Где-то в самых глубинах сознанья все сильнее росло сожаление. Сожаление о доме, который она так тщательно строила, о ресурсах, уходящих от нее в виде энергии и о теле, которое она так долго выращивала.

Она знала о том, что не успеет закончить, но не собиралась в панике бросать макияж, и когда огромный ледяной камень прилетел из глубин черного космоса и в мгновенье ока разнес ее хижину, она почувствовала только тревогу.

"Он идет" - подсказал ей этот осколок, и женщина, всего раз взглянув в окно на руины горящего домика, продолжала обдумывать цвет своих губ.

"Пусть приходит, и она его встретит: как полагается, как она помнит и как должно быть, - говорил ее внутренний голос. - А пока надо продолжать макияж. Ведь это так интересно - занять бесконечное время".

Где-то рождались звезды, двигались большие куски камней, и прилетающая пища несла вести из далеких миров. Все жило - двигалось и развивалось, а она просто красила губы, что бы своей красивой улыбкой поприветствовать незнакомца.

Но вот макияж был закончен, и женщина, в последний раз оглядев результат своего творенья, выбрала из кучи лучшую пару губ и, установив их чуть ниже носа, вышла из серого дома.

Она не стала, оглядываться по сторонам и смотреть на черное небо. Не стала пробовать на вкус свежий ветер и любоваться непомерно огромными звездами. Ей давно надоело быть романтичной. Вся эта чушь осталась в прошлом, когда любопытство и ожидание чуда еще подсказывали, чем занять разум в ближайшее время. А теперь жизненный опыт говорил ей о том, что эта проплывавшая в небе розовато-синяя тучка, выглядит так же как те, что плыли недавно, а в расколовшемся камне не прибавилось пищи и выращенные ею грибы так и останутся частью этого мира.

"Ничто в этом мире не ново", - откуда-то выплыл голос отца, и только теперь, по истечении тысячи лет она ощутила всю полноту изречения.

Она не помнила лица своего отца, давно забыла очертания его фигуры и смутно вспоминала время, проведенное с ним. Но несколько его высказываний сохранились в ней, невзирая на тот давний кошмар пустоты и тысячелетнюю боль одиночества.

"Ната, - обращался он к ней перед тем страшным взрывом, - ты жива пока каждая часть твоей личности - может познать нечто новое". И внемля этому давно забытому голосу, она решила изменить давно запланированный путь и в раздумии остановила свое сероватое тело.

На земле, между обиталищем этого тела и руинами сгоревшего домика лежал огромный валун. Она помнила вспышку гнева, вызванную прилетом этого камня и как, горя чувством злости, пыталась стереть его в пыль. Но через некоторое время это чувство угасло, валун оказался хорошей защитой от солнца и на нем так славно росли новые виды органики, что она его даже присыпала, создав солнечный садик. И вот теперь этот приемник энергии стоял на пути ее тела.

На лице женщины мелькнуло то напряженное состояние, которое многие считают задумчивостью и только некоторые в нем угадывают работу ума. Где-то в глубинах ее огромного разума решалась задача: сколько энергии надо потратить на то, чтоб одолеть эту горку.

-- Ну что тебе беспокоиться? - говорила ей часть разума, которую она давно отвела для споров и недовольства. - Подумаешь, всего лишь маленькая толика твоих огромных запасов пищи.

Но ее основное сознание помнило время, когда пища была настолько редка, что она переварила часть своих органов.

Расклад был прост: поднявшись в гору, она потеряет больше энергии, но только сиюминутно и для этого тела. А если сделать расчет на ближайшие годы, то она проиграет. На горе растет несколько экспериментальных бактерий, и тень ее тела, окажет на них влияние. Бактерии мутируют намного быстрее и это уменьшит затраты в исследованиях. Значит просто необходимо подняться, даже если ткани ее тела не выдержат, разрушатся ноги, а лицо постареет на солнечном свете. И приняв решение, женщина продолжила путь.

Она шла по черной поверхности мха и камней, выбирая только ей приметные маркеры, иногда останавливалась и, подставляя лицо палящему солнцу, долго стояла перед шевелящейся грибной порослью и ковыряла ножкой в земле. Постепенно она уставала. В ее груди появилась тяжесть, ткани тела обмякли, а на некогда розовых ступнях образовались черные трещинки, из которых текла мутная жидкость. Другая бы давно плюнула на прогулку, уселась отдохнуть и осмотреть свои сероватые ножки, а она продолжала стремиться вперед, как тело без разума или разум без тела.

В ее жизни не было места капризам. Она давно забыла звучание этого слова. Зачем уметь то, что не нужно? Ведь от ее близких осталась только смутная память, а от потомков - вообще, лишь их измененные коды? Зато задачи, которые она решала, были намного приятней кокетства. Вот как сейчас.... Разве не интересно решать, сколько воды понадобиться отростку, чтобы стать на ноги, оторваться от общего тела, обрести крылья и полететь ввысь до предела, на котором можно дышать? Ей ведь так необходимо знать какой объем воздуха она уже выработала и не исчезает ли он в черной бездне сверкающих звезд. И женщина, не зная покоя, брела по своему солнечному садику пока не добралась до места падения метеорита.

Небольшой камень, имевший наглость ворваться в ее мирок, оставил от домика каркас развалившейся стены, большую яму с изувеченной грибницей и опаленное женское тело. Не обращая внимания на осыпающиеся стены, женщина подошла поближе и, чуть выпятив свои губки морковного цвета и склонив голову на бок, принялась разглядывать то обгоревшее тело, то камень, прилетевший из космоса. Ее не интересовала смерть носительницы этого тела: скоро корни огромной грибницы соберут о ней всю информацию, потом бактерии переработают мясо, а специально выращенные растения перетрут ее кости. Ее не интересовал и камень-убийца с запоздавшей вестью о том, что ОН жив. Она просто стояла и смотрела на свою бывшую копию, а где-то там, в глубине ее огромного разума решалась задача: что же такое не додумало эта серая масса и что сподвигло его на отличное мнение. Ведь желание покрасить губы в слишком насыщенный цвет, родилось в мозгах этого мертвого тела.

Женщина стояла переводя взгляд то на мертвое тело, то на камень, волею случая ставшего причиной изменения ее рассчитанных планов, а в это время корни растений доносили информацию о том что один из чужаков приближается к ее серому телу.

-- Хм, - тихо кашлянуло за спиной.

Женщина, как ни в чем не бывало, продолжала разглядывать жалкие остатки разбитого домика. Но существо за спиной не сдалось.

-- Повелительница Ната, - позвал мужской голос, - я вас отвлек?

Женщина безразлично приподняла голову и уставилась в закрытое маской лицо чужака.

-- Ты? - сухо спросила она.

-- Ну... я вам мешаю?

-- Может быть, - ответила женщина, голосом ребенка учащегося произносить предложения.

Чужак потоптался на непомерно худых, длинных и выгнутых как у кузнечика ногах, непроизвольно потрогал маску на своей большой и какой воздушной голове, потом пошевелил непропорционально широкими плечами и, опустив голову, тихо заметил:

-- Если мое присутствие вас тяготит, то я подожду у горы.

Женщина снова посмотрела на чужака, потом на солнечный садик и безразлично заметила:

-- Меня тяготит любое ваше присутствие.

Конечно, ей бы стоило напомнить этому существу его жалкое место, но он назвал ее Натой. И дело не в том, что в это мгновение она ощутила трепет своей сотни сердец, а в том, что он знал ее имя.

"Откуда он знает мое древнее имя? Неужели ОН им поведал?"

"Ты думаешь? - с издевкой отозвалось в той части разума, которая нужна что бы спорить. - За время своего одиночества ОН как и ты должен был забыть все что произошло до распада планеты".

"Нет, - беззвучно заметил разум, - ОН не такой как я. ОН мужчина".

"Ну и что что мужчина? - заметил отдаленный кусочек, - он такой же как ты"....

Внутренний спор двух частей разума длился еще пару минут, а потом женщина перестала лицезреть чужака и угрюмо спросила:

-- Ну и что ты хотел?

-- Я? - изумленно выкатив глаза, спросил молодой человек. - Я ничего! Но меня прислали старейшины, которые ждут вас уже три земных месяца.

-- Так почему они не приходят?

-- Боятся Вас рассердить.

-- И поэтому прислали тебя? - ехидно поинтересовалась Ната, хорошо зная ответ.

В мире созданных ею животных, через несколько поколений, часто попадались сообщества посылающие вперед ненужных и слабых.

Но юный организм гордо поднял свою большую голову и, ища взгляд женщины, чуть вытянул шею.

-- Я доброволец! Увидев падающий метеорит, старейшины решили, что вы обязательно будете там, и я вызвался принять ваш гнев на себя, - заметил юноша и снова сделал попытку поймать взгляд повелительницы.

Но Ната лишь усмехнулась его тщетным попыткам и продолжила разглядывать остатки метеорита. Ей не было нужды смотреть в лицо существу, чтобы понять его намерения. Для этого она чувствует дрожь его тела, анализирует состав испарений и частоту его вздохов. Глаза ее серого тела являются всего лишь маленьким дополнением к источнику обретения информации.

-- Раз так - то пойдем, - с улыбкой заметила она и, перестав изучать место катастрофы, решительно двинулась в путь.

Через несколько шагов, неказистый чужак нагнал повелительницу, снова сделал попытку заглянуть ей в лицо и удивленно потер свою кучерявую голову. Ната уловила его нерешительность.

-- Тебя что-то спугнуло? - поинтересовалась она.

Парень опустил руку, непроизвольно погладил свою широкую грудь и тихонько заметил:

-- Вы идете с закрытыми глазами.

-- Да, - подтвердила женщина, - мы идем против солнца и от этого я могу быстро ослепнуть.

-- Но как? - поинтересовался чужак.

Женщина на мгновенье подняла веки, показав парню серые глаза покрытые слизью, потом чуть склонила голову на бок и пояснила:

-- Наполни тело знанием местности и можно ходить в темноте. Разве ОН вас этому не научил?

-- Кто? - не понял чужак.

-- Тот, о ком вы привезли новые вести, - ответила Ната, удивляясь, что этот маленький организм не понял о ком идет речь.

Но чужак лишь растерянно огляделся.

-- Я... родился в планетарной капсуле и это первая комета, по которой хожу.

Женщина снова открыла глаза и с нескрываемым интересом уставилась на собеседника.

-- Так вот почему у тебя ноги как у прыгуна, мягкая голова и такая широкая грудь, - заметила она. - Но ведь на твоих подошвах пыль от второго куска бывшей планеты!

Парень взглянул на свои металлические ботинки.

-- А, понял! - с жаром заметил он. - Мне эти остатки скафандра достались от деда, а он был первопроходцем.

-- Значит он ЕГО видел? - с надеждой спросила Ната. - Ведь вам же кто-то назвал мое первое имя.

-- Да, о Вас нам рассказал дед, когда побывал на первом обломке. Но там не было ни людей, ни землянок, - заверил чужак. - Там вообще ничего не было. Только песок и опаленные камни. Я сам это видел в большой телескоп.

-- А животные бы... - начала предложение Ната и вдруг осеклась на его середине.

"Ну что опомнилась? - съязвила ее меньшая часть, - и как можно быть такой "глупой" (вспомнила Ната давно забытое слово), что зная ответ, ты пытаешь зверька? Какой же ты стала, если прилет этих ресурсов возродил в тебе человечность?"

Но Ната не ответила своей ехидной частичке, так как они обе знали ответ. Во всем был виноват только ОН - вернее его ожидание. Она просто не могла поверить, что ОН не такой как она. Хотя ОН всегда был лентяем - хоть и бравым и с чувством достоинства, но противным и наглым. Как часто, в древние времена, он, выпятив грудь, возвращался домой и, застав ее с играми, показательно хмыкал, а сам садился на диван и лежал там часами.

"А с чего ему вдруг меняться? - снова начала часть его разума. - Наверно, он и сейчас сидит, ощущает движение звезд, иногда рассылает вести, иногда обедает, и продолжает кичиться своим одиночеством".

"Может быть, - задумчиво ответила Ната, - но давай дойдем до людей и узнаем от них хоть какие то слухи."

И обретя новую цель, она увеличила скорость движения тела, но вдруг заметила уставшего, тяжело дышащего чужака, и, удивившись своим поступкам, немного помедлила. А в ее разуме продолжали бурлить вопросы.

"Для чего ОН ей нужен? Зачем ОНА его ждет? К чему так тщательно красила губы, потратив столько энергии? И отчего ее тревожит предстоящий приход?"

Но та кого назвали повелительницей: худая неказистая женщина с невероятной серой, легко лопающейся кожей, не смотря на буру эмоций продолжала идти к чужакам. А рядом с ней шел уставший парень, постоянно заглядывающий ей в лицо и выжидающе осматривающий горизонт.

Там, среди скальной породы, покрытой толстым слоем мха и чахлыми однообразными растениями, в единственной песочной лощине, оставленной Натой для выполнения планов по вылазкам в космос, притаилось десяток огромных космических кораблей. Покрытые вмятинами и сеткой огромных заплат, изуродованные радиацией, метеоритами и длительными перегрузками, они манили его не, потому что были его единственным домом, а потому что там он мог не бояться эту мягкую землю, странное небо и эту страшную женщину. Потому что не мог представить, как эта хрупкая некрасивая женщина с тщательно накрашенными губами может быть не просто повелительницей этой кометы, а ее частью. Живой частью обломка планеты, в которой непонятно как еще теплилась жизнь.

Наконец, они дошли до песочной лощины. Там их уже ожидали несколько сотен людей, одетых в металлическую, старенькую, но тщательно вычищенную одежду. Чужаки исподлобья смотрели на прибывших, боясь лишний раз шевельнуться и напряженно дыша.

Повелительница открыла воспаленные очи и обвела всех невидящим взглядом.

-- Здравствуйте, - поприветствовала она чужаков, как будто пробуя каждое слово на вкус.

В народе тут же раздался вздох облегчения, толпа расступилась, и несколько старцев неуверенно склонились в поклоне.

-- Приветствуем вас повелительница, - ответил самый старый из них.

Женщина перевела взгляд на его старческое лицо с бледной обезображенной поперечными морщинами кожей и выцветшими глазами, потом снова обвела взглядом толпу и уставилась на металлические щиты огромных кораблей.

"Он почти здесь" - донесли до Наты разведчики-споры.

"Он совсем рядом" - вторили ей невидимые невооруженному глазу корни растений успевшие проникнуть через броню кораблей.

Они давно показали ей нужный корабль, но женщина не спешила, продолжая изучать солнечные лучи, играющие в броне исполинов.

Время всего лишь коррозия разъедающая все, что осталось позади настоящего. И эти древние гиганты были тому подтверждением. Где те, кто их строил? Кто о них помнит? Да, они оставили сотню потомков, но что знают о них эти люди? Ведь даже она может вспомнить только обрывки - жалкие клочки информации о тех, кто грузился в эти гиганты, как они дрались за право быть первыми и как плакал отец над телом матери, случайно оказавшейся у кого-то из них на пути.

Она не помнила лица своей мамы, не помнила действий отца сокрушавшего, что не успел до конца разработать какой-то раствор, но запах жидкости, которым он поливал ее тело, она никогда не забудет. Ведь этот запах и сейчас раздается по миру. Ната принялась наполнять питательной жидкостью древние отделы своего гигантского разум, но как она не старалась так и не смогла вспомнить большее.

-- Пойдемте, мы покажем вам свои корабли, - вдруг раздался старческий голос.

-- Зачем? - спросила женщина, с удивлением обнаруживая, как где то в вершинах ее огромного мозга пробежала волна теплоты, а крашеные губы ее хрупкого тела растянулись в улыбке. - Я уже изучила почти все в вашем доме.

Старец замер, вдруг помрачнел, потом опустил голову и тихо заметил:

-- Но вы же сейчас что-то ищите!?

-- Да, - просто ответила женщина.

-- Что? - спросил старец и... оторопел от ответа.

-- В метеорите на севере - немного железа, в моховой роще - воду из воздуха, на глубине гранитных залежей - остатки урана. Еще отклонения в мозгу вожака кротоноса, радиоактивную пыль в пище в том вашем доме, проход в глубину сектора Зет в лодке Альфа..., - продолжала перечислять Ната и по мере перечисления лицо старца становилось все мрачней и мрачней.

Он осунулся, втянул широкую грудь и наконец, подняв руки взмолился:

-- Подождите! Я просто хотел узнать: что вы ищите здесь?

-- Я же сказала: радиоактивную пыль в пище того корабля, проход к центру сектора Зет в корабле Альфа....

-- Проход к центру сектора Зет в корабле Альфа? - быстро переспросил старик.

Женщина замолкла, открыла глаза и взглянула в лицо старика. Ее тонкие сенсоры уловили во всем его теле отголосок непонятной надежды. Старик открыто радовался, что может услужить повелительнице.

-- Пойдемте, я покажу, - предложил он, потянув повелительницу в сторону древних исполинов и тело женщины, уступило его неистовому порыву.

Они подошли к огромному люку гигантского космического корабля, прошли огромный шлюз, служивший кроличьей фермой, и двинулись вдоль лабиринта коридоров жилых помещений.

-- Что вы хотите? - через некоторое время, спросила Ната.

Старец на мгновенье остановил дыхание, потом посмотрел в слишком нежное лицо повелительницы и тихонько спросил:

-- Это правда, что вы полностью контролируете метеорит?

-- Не весь, а его поверхность, - ответила женщина. - Разве ОН вам это не объяснил?

-- Последний первопроходец? - поинтересовался старик.

-- Кто-кто? - не поняла Ната, и осеклась.

Еще не осознав, что происходит, ее разум отдал мгновенный приказ и тысячи корней мха и ветвистых растений, растущие вокруг космодрома начали наливаться соком, взрослеть и образовывать споры готовые к бою.

Но старец не ощутил нарастающее напряжение и, продолжая услужливо указывать дорогу, стал объяснять:

-- О вас нам рассказал первопроходец, вернувшийся с проклятого метеорита. Из десяти разведчиков отправленных на тот кусок камня, он вернулся один и мы решили отправиться дальше. А первопроходец долго болел, покрылся мхом и лишаями, а потом высох, но и прежде чем умереть рассказал нам о Вас.

-- Что именно? - спросила Ната, вдруг ощущая волнение.

-- Ну... о Вас, - ответил старец, взглянув в лицо повелительницы. - О том, что вы похожи на нас, но... немного другие, о том, что вы живете в глубине этого мира и, что имеете столько тел - сколько хотите....

Спутник замолчал, украдкой посмотрел на фигуру идущей женщины, изобразил на лице тень задумчивости и, наконец, решившись, продолжил:

-- А еще он говорил, что мы дальние родственники.

Старец умолк дав собеседнице оценить торжественность сказанного, но женщина не ответила. Что ж это правда. У них похожие ДНК и предки этих существ, когда-то знали ее маленькой девочкой. Но она давно изменилась и теперь они похожи как кура и рыбы в их жалких питомниках. Во всей вселенной есть только одно близкое ей существо. И это для него она так тщательно красила губы.

-- Так что вы хотите? - вновь спросила Ната, проходя очередной отсек корабля.

Старец опустил голову и тихо промямлил:

-- Нам надоело летать: мы деградируем, корабли износились и за тысячу лет, мы так и не смогли найти новый дом. Другие планеты слишком опасны, и только этот осколок, благодаря вашим заботам, пригоден для жизни.

-- И что? - сухо спросила женщина, глядя в лицо старика.

Тот отвел взгляд и упрямо продолжил:

-- Мы бы хотели поселиться на этой комете, а взамен предлагаем себя и ресурсы.

-- Себя? - переспросила повелительница, чуть скривив пухлые губы. - Вы хотите сказать, что не знали о том что уже стали моими? Тогда перечитайте записи своих глупых ученых. В них последний из первопроходцев упоминает, что все, что коснется кометы - становится частью ЕГО. Думаете, я буду другой?

Старик побледнел, потом сжал дрожащие пальцы и тихо ответил:

-- Но ОН ведь другой, а вы....

-- Тоже, - тихо заметила женщина. - Я перестала быть человеком в момент, когда ваши предки раскололи планету.

Старик медленно опустил голову, и женщина ощутила хорошо узнаваемый запах, издаваемый его морщинистым телом. Запах бессилия перед стихией заставил ее вспомнить туманное время, когда она пыталась пробиться в мир сквозь вонючий и странный сундук.

-- Но мы же можем Вам пригодиться! - наконец, взмолился старейшина. - У нас есть корабли, и мы будем отлавливать для Вас другие кометы и разную пищу.

Он замолк и умоляюще взвел руки, а женщина, лишь закрыла глаза. В глубинах ее огромного разума решалась задача, в которой окончательный ответ мог принять только два варианта: жить иль не жить остаткам человеческой расы.

-- Хорошо, - наконец промолвила повелительница. - Вы можете жить.

-- И вы нас не тронете? - с надеждой в голосе спросил старец.

-- Нет, - ответила женщина, - мы сделаем лучше. При помощи своих кораблей вы превратите эту комету в луну какой-нибудь подходящей планеты, и я постепенно ее обживу.

-- И мы тоже сможем там поселиться? - оживился старик и тут же осекся.

В глазах уставившейся на него женщины, на мгновенье мелькнуло раскаянье.

-- Нет, - уточнила она. - Во первых - вы слишком мало живете, а во вторых... сначала надо вас чуть-чуть изменить. Но это будет потом..., а сейчас покажи, что вы прячете в секторе Зет.

Лицо старика тут же приобрело красный румянец, и он подвел повелительницу к стеклянному люку. За ним виднелась пустая комната с летающим ящиком.

-- Это здесь - за дверью, в безвоздушном пространстве. Но там всего лишь тело последнего первопроходца. Мы его держим в магнитном поле, - прокомментировал старец.

-- Зачем? - не поняла повелительница.

-- Ну, - пояснил провожатый, - его тело иссохло, в нем появились какие-то корни, но он иногда оживает. Вот мы и пытаемся его изучить, но боимся заразы.

Женщина подошла ближе, всмотрелась в стеклянный люк, и, в тоже мнгновенье, на комете вокруг кораблей, сотни тысяч корней, грибов, мха и растений замерли в ожидании.

"Он здесь, он пришел", - дошло до сознания и ее разум отдал логичный приказ.

Женщина ожила, и, не обращая внимания на сопровождающего ее человека, прикоснулась губами к стеклу. А старик, не в силах осознать что происходит, молча застыл в ожидании.

Он не видел, как от губ морковного цвета потянулись тонкие ниточки, не видел, как они проскользнули через структуру стекла, поползли по металлическому полу и поднялись к закрытому ящику. И ящик тут же откликнулся.

-- Привет, - пронеслось по тонкому сенсору.

-- Я ожидала тебя, - беззвучно ответила Ната.

-- Знаю, - мелькнуло в ответ. - Поэтому я и пришел.

-- Спасибо.... Я ведь скучала.

-- Тогда отключи магнитные цепи, - попросил ОН как можно более вкрадчиво, но женщина не поддалась на уловку.

-- Зачем? - спросила она и тысячи ее невидимых нитей замерли, ожидая ответа.

-- Я хочу узнать о твоем мире все что возможно.

-- Зачем? - повторила Ната, вдруг ощутив как почти такой же, но более грубый отросток, обвив ее тоненький сенсор, стал приближаться к губам.

-- Потому что я единственный мужчина нашего вида. И я твой брат. Разве ты не помнишь тот день перед взрывом?

-- Не совсем, - ответила Ната, чувствуя как чужой сенсор подползает все ближе и ближе.

-- Ну, ты была еще маленькой, и наверно не помнишь всего что случилось, - ответил ей грубый отросток. - Но ты должна помнить отца. Его звали профессором Г, потому что он был гением в генетики, геологии и геоботанике. И ты должна помнить тот день перед взрывом, - продолжал излагать вкрадчивый голос, старательно приближаясь все ближе к губам.

Он рассказывал ей, как отец возился с грибами, исследовал мох и часами стоял над макетом планеты, повествовал о давно умерших людях и о последнем дне перед взрывом. А она слушала его завораживающий голос, отдаваясь отголоскам навсегда ушедшего мира и познавая давно забытое счастье. Ей вдруг перестало хотеться исследовать мир, заселять землю и ежесекундно считать ресурсы. А он продолжал приближаться к губам и вел свой рассказ. О том, как отец заставил их выпить какую-то сильно пахучую жидкость, от которой невыносимо болело все тело, и, не смотря на боль в голове сидеть внутри странной машины. Он говорил и говорил, все ближе и ближе продвигаясь к губам, а она слушала его и своим затуманенным разумом вспоминала отца.

Где-то там, в глубине ее мозга выплыл образ мужчины в грязном белом халате, который что-то рассказывал про вероятность раскола планеты и образование метеоритов, а потом посадил ее в железный ящик наполненный гелем и забыл навсегда.

-- Он нас очень любил, - вкрадчиво передал ее брат, и чуть изменив частоту своих токов, продолжил, - но тебя он любил еще больше.

И в то же мгновенье его отросток дотронулся до губ морковного цвета, лизнул часть помады и, ощутив их невероятную насыщенность питательными веществами, вдруг изменился. В ту же секунду, тонкий кончик его сенсора резко окреп, обрел форму гриба и стал изменяться.

-- Здесь пища, - донеслось до разума Наты, и, забыв осторожность, Тот которого она так долго ждала, рванул из тела первопроходца.

Его сущность опутала ее нежные губы и с жадностью стала высасывать соки. Ната очнулась, попыталась оторвать свое хрупкое тело, но сущность уже вырастила тело мужчины и крепко держала ее в своих цепких объятьях. А в ее разум продолжала поступать информация от бывшего брата.

-- Это несправедливо, что тебя он поместил в лучшее место, а мне оставил лишь маленький камень, - зло произнесло его растущее грибовидное тело. - Поэтому тебе придется делиться.

Наполненный жизнью отросток выпустил множество рук, но Ната, волею отца превращенная в большую грибницу, была наготове. Она уже знала, почему отец перед взрывом развез их по разным тектоническим плитам - они никогда не смогут быть вместе.

Первый рассказ из цикла "Шагая по бездне"

Январь 2011г.

Оставить комментарий © Copyright Лукьянов Захар Валерьевич (zaharvl@yahoo.com) Размещен: 01/02/2011, изменен: 01/02/2011. 31k. Статистика. Рассказ: Фантастика		Ваша оценка:
Аннотация: Сначала просто взялся за идею: "она красила губы... губы лежали у нее на столе". Долго обдумывал эту идею, но так ни к чему ни придя решился писать. Что получилось - прочтите сами. Да, кстати... если те кто меня читает не будyт оставлять свое мнение (хотя бы оценкой) - я пожалуй уйду с самиздата.

Лукьянов Захар Валерьевич : другие произведения.

Она красила губы