В некотором царстве, в некотором государстве жил, нет не король, а так князь мелкопоместный. Хоть поместье у него было и мелкое, но нефти в земле было в избытке. Продавал он нефть и радовался жизни. А как не радоваться? Жена Алена Дмитриевна, красавица. Три сына умника: Михаил - старший, Федор - средний и Иван - младший. Денег много, куры не клюют. Дворец новый, краской блестит, кареты каждый год меняет. Врагов явных уничтожил, а тайные сами спрятались. Что еще нужно человеку, чтобы встретить старость? Вот он и встретил. Вечером поел котлеток свиных жирных, перченых, запил зеленым вином и спать лег. Да не спится ему. Голова болит, брюхо пучит и колет в груди слева - не вздохнуть. Утром встал, посмотрел на себя в зеркало, волосенки седые пригладил и понял - вот она, старость.
- А что, Алена, не пора ли мне на покой? Все бегаю, спешу, деньги зарабатываю, а давно уж не мальчик. Сосед недавно приглашал в свой новый дворец, он у моря отстроился. Воздух, говорил, хоть ложкой ешь. Опять же ванны морские, говорят полезно для здоровья.
- Все правильно Лёшенька, - Алена никогда с мужем не спорила, - давно пора, но на кого хозяйство оставим? На 37-ой вышке вся бригада вчера зелена вина, вдоволь накушалась, а на 16-ой с буром что-то случилось.
- Да что же я, всю жизнь без отдыха крутиться буду? А сыновья на что? Мишке двадцать пять, Федору двадцать четыре, а Ивану двадцать один год, пора их к делу пристраивать.
- Опять верно говоришь. - Согласилась Алена. - Только мужчина без жены - голова без шеи, катится то ровно, то криво, а куда не знает.
- Так в чем дело? Женить! Срочно!
И полетели гонцы - телеграммы. Телеграмма - Михаилу, в Американскую сторону, телеграмма - Федору, в Немецкую сторону. А Ивану по телефону позвонили. Сыновья послушные выросли, примчались по первому зову.
Сел Алексей Степанович во главе стола. По правую руку посадил жену свою любимую, красавицу Алену Дмитриевну. По левую руку - помощника своего верного, Степана Алексеевича. Прямо перед собой сыновей посадил. Обрисовал он им положение на текущий момент:
- Хочу дело свое передать в ваши молодые руки, а сам на покой пойду. Только сначала жениться вам надо.
- Есть у нас невесты, отец, - потупили глаза сыновья. - Боялись, скажешь, что рано нам еще жениться.
- Ну и славно, сразу три свадьбы сыграем. Везите невест своих, знакомиться будем.
Долго сказка сказывается, а дело быстро делается. Я на знакомстве была, мед-пиво пила, невест рассмотрела.
Мишка из Американской стороны привез диво-дивное, Моника называется. Девушка хорошая, только ее без делового костюма и представить невозможно. Жует все время как корова. В глазах калькуляторы, на что не посмотрит - сосчитает сколько стоит. Мишка с ней в своей МБА познакомился. Хозяйка, наверное, хорошая будет.
Федька привез из Неметчины девушку как лаком покрытую, Магдой назвалась. Все при ней, все хорошо. Волосинка к волосинке на голове уложены, даже при ветре не растрепалась. Как в начале праздника за стол села - на платье ни одной морщинки, так и домой поехала - платье, как только что из-под утюга. Всем хороша, только на что не посмотрит, везде грязь да беспорядок видит. Федор с ней на рок концерте каком-то познакомился. Он тихонько в уголке сидел, она тоже скучненько стояла, как все подпрыгнули они друг друга и заметили. Из нее, может быть, хозяйка хорошая выйдет.
Ванька, вот кто учудил. Привел к столу не понятно кого. Девчонка рыжая, веснушки по всему лицу, рот от уха до уха. Глаза как листва в июне - зеленые и в пол-лица. В джинсах стареньких, дырка на дырке, и кофтенке вязанной, зеленой. Кофтенка та до пупа только и доходит. Молодая еще, как лягушонок по весне народившийся, не понятно, что из нее вырастет. Марьей назвалась.
Алексей Степанович Ивана в кабинет позвал.
- Где нашел это чудо?
- Учимся мы вместе, в одном институте.
- Любишь?
- Люблю.
- Смотри, сын, не обижай ее.
На следующий день встал Алексей Степанович рано утром и говорит:
- Свадьбу надо готовить.
- Как всегда правильно говоришь, - согласилась Алена Дмитриевна. - Только как поймешь, какому сыну спокойно работать можно? Какая из невесток дом лучше держать будет? Надо их испытать.
Опять собрал Алексей Степанович сыновей с их невестами и говорит:
- Не могу больше синтетику носить, хочу рубашку льняную с узорами красивыми. Срок вам до вечера.
- Импосибл, - Моника вперед вышла, в руке калькулятор зажала. - Я посчитала, если в Америку, а там все есть, слетать - времени не хватит.
- Капризы это. Синтетику стирать хорошо, всегда чистые рубашки будут, - Магда высказалась, - и срок не реальный.
Сказали, Мишку и Федьку под руки подхватили и ушли. Иван один остался.
- Ты чего тут торчишь, как пугало на огороде? - Алексей Степанович в обиде крут. - Я тебя не держу.
- Да я бы и сам не задержался, - Иван лоб хмурит, - Марья просила тут подождать.
Не очень долго они бодались, Марья пришла. В руках пакет несет.
- В нашем городе, - говорит, - в магазинах "Русский лен" этих рубах полным-полно. Не надо и до вечера ждать. Только размер Ваш не знаю и фасон, какой выбрать. Примерьте.
Вывалила из пакета фирменного штук десять рубашек, одна другой краше. Алексей Степанович все взял и телефон магазина записал. Вечером опять с женой умницей, Аленой Дмитриевной побеседовал, все ей рассказал.
- Первый блин комом, Лёшенька. Дай девушкам шанс, испытай их еще раз.
Снова утро, похожее на вчерашний день, как две капли воды. Кабинет, Алексей Степанович, сыновья с невестами под руку.
- Вечером в гости приедем с матерью. Угощение готовьте. В 19.00 у Мишки будем, в 20.00 - у Федора, в 21.00 - у Ивана. Посмотрим, как невесты ваши готовить умеют.
Прошел день, прошла и ночь. Еще один день начался и не успел закончиться как сам Алексей Степанович с супругой прибыли к старшему сыну. К дому подошли и ахнули. Высокий дом - крыша в облаках прячется. Пока в ящике самодвижущемся, в лифте, то есть, в пентхауз к сыну поднимались, ноги устали.
- Это сколько же времени на дорогу до улицы терять придется. А еще до работы доехать надо, - думал Алексей Степанович.
У него в княжестве все хороший доход имели. Он людям жить давал, налогами не мучил зря. Поэтому, от карет на улицах, сплошные пробки. У самого то ковер - самолет был, на вышки нефтяные летать, и сапоги - скороходы, по городу передвигаться. А сын еще не заработал, да и в сапогах толку никакого в лифте этом, за облака ползущем.
- Случись пожар, пропал сыночек мой, - думала Алена Дмитриевна. - Вот ведь ведьма, куда его за собой утянула.
Пока ехали, проголодались. Вывалились из лифта прямо в пентхауз этот и опять ахнули. Пусто в комнате, как в пустыне, не присесть, не прилечь, не отдохнуть. На стенах кляксы какие-то в рамках развешаны. Посреди комнаты стол стоит. На нем две бутылки, на одной "Ни кока, ни кола" написано, на другой - "Упейси". Рядом орешки в мисочке и бутерброды в бумагу завернуты, на бумаге "Мак дол" написано. Хлопья какие-то в пакете с надписью "Фи, псы".
- Минимализм это, - Моника хоромы свои показывает. Радуется дурочка не понятно чему. Может кляксам своим на стенках малеванным. Алексей Степаныча уже ноги не держат.
- Ешьте, пейте, - угощает невеста.
Попробовали Алексей Степанович и Алена Дмитриевна бутерброд - две булки, а меж ними котлета, как из бумаги сделана. Хлебнули "Упейси" и чуть не оконфузились от газов, наружу рвавшихся. От "Фи, псов" такие колики в животе - впору врача вызывать. А Моника ничего, котлету бумажную съела, "Фи, псами" закусила, из бутылочки хлебнула и таблеточки достала. БАДы называются - биологически-активные добавки. Целую горсть сама заглотнула и жениху в рот засунула. Увидела это Алена Дмитриевна, и плохо ей стало:
- Помрет сыночек мой, и не будет знать, какой таблеткой отравлен.
Попрощались поскорее и к лифту. Вывалились из лифта, еле-еле до кареты доползли, ноги по самое "это" стоптали. К среднему сыну ехать надо.
Далеко живет средний сын, на Денежкином шоссе. Кучер синюю лампу на крышу прикрепил, впереди кареты ишака самого громкоголосого пустил. Ишак ревет - далеко слышно. Народ расступается:
- Алексей Степанович поехали, с мигалкой.
Долго ли, коротко ли, доехали. Только не успели вовремя. На одном из поворотов "шестисотая" карета "подрезала" "рублевую" каретку. Одними фонариками только и "поцеловались". Лихие люди из "шестисотой" рассердились, сунулись "за долгом". Из "рублевой" буровики-нефтяники вышли. Тридцать три богатыря, как влезли в каретку, не помнили, а обиду за то, что подрезали, высказали. Очень-очень вежливо сказали. Лихие люди от вежливости буровиков все свои зубы вставные, золотые на дорогу просыпали. Нефтяники уехали давно, а они все по дороге ползали, зубы в кулачки потные собирали. Пришлось Алексею Степановичу с Аленой Дмитриевной объезжать их. Ну не давить же, в самом деле? Они и так от вежливости буровиков слегка помятые были.
Ну, вот. Приехали Алексей Степанович с супругой, чуть задержались. Магда на крыльце встречает, улыбается, но видно, что не довольна. Домик у нее беленький, чистенький. Крылечко белое - ни соринки, ни пылинки. И сама вся белая - от злости. Ну, прошли в дом, сели на стулья мягкие, стали есть пить. На столе белые тарелки саксонского фарфора, у каждой по дюжине вилок и ножей. Не знаешь, за какую хвататься. Посреди стола поросенок жареный жирный. Сосиски, колбаски всякие и бутылка "Шнупса" из Неметчины. Магда весы достала и всем по сто грамм свинины отмерила, по сто грамм колбасок и пятьдесят грамм сосисок. "Шнупса" пипеткой по сорок капель в рюмки всем накапала, пиво без счета пить разрешила.
Что русскому человеку двести пятьдесят грамм мяса? Закусить не закусишь, только понюхаешь. Выпил Алексей Степанович сорок капель, и стесняться перестал. Скоро от порося одни косточки белели. "Шнупса" еще налил, без пипетки. Колбасой закусил и пивом отлакировал.
Проснулся утром, голова - колокол, в ушах - море плещется, брюхо пучит и колется что-то с левой стороны. Короче - их бин больной, совсем больной.
- Феденькина невеста совсем лицом полиняла, когда мы уезжали. Она на неделю приготовила, а ты в один присест все умял. Ножи, вилки чистые остались, ты все больше руками изволил кушать. А когда ты ручки свои о скатерть вытер, выяснила Магда, что салфетки положить забыла. Чуть жизни себя через это не лишила, все о порядке сокрушалась. А Феденька поперек себя шире стал, ты заметил, и дышит тяжело. - Алена говорит, что реченька журчит. Но и на такие звуки голова у Лешеньки отзывается, гудит.
- Ванятку обидели. Не приехали вчера. - Алексей Степанович слезы горючие в ковшик с рассолом роняет. - Не посмотрит теперь в мою сторону без обиды.
- Да он с невестой с утра уже тут отирается, о здоровье твоем беспокоится.
Зашел младший сын, невесту за руку держит. Ахи, охи, разговор шепотом. Марья узелок свой заплечный развязала и достала туесок-самогрейку, а в нем каша жиденькая из овса. Алексей Степанович глянул и чуть не показал все, чем вчера отужинал. А Марья подмигнула хитро и достала пузырек. В нем "Белая" как слеза чистая плещется. Глотнул Алексей Степанович - все как рукой сняло. Кашку аглицкую заглотнул и совсем гоголем пошел. Но видно в "слезу" эту подмешано что-то было, не мог Алексей Степанович с тех пор зелено вино не то, что пить, даже нюхать.
На обед к сыну младшему в тот же день договорились приехать. Приехали. Избушка ветхая, но покрашена весело, молодые грайферы постарались. Темы для граффити две взяли - сказка и любовь. К крыльцу от дощечек самоходных не пройти. Ванечка выскочил, все дощечки в сторону сгреб, отца с матерью под белы рученьки в избу провел. В избе шум, гвалт, полна горница друзей. Ребятки молодые, каждый на свой фасон одет, каждый свое слово сказать хочет. В одном углу тетеха какой-то картину пасторальную малюет. В другом углу трое на спичках доказывают друг другу, какие усовершенствования в буровой вышке лучше. В третьем под гитару песни поют, в четвертом девушки рецепты масок молодильных переписывают с Марьиного свиточка заветного. Тут же маски эти готовят и на себе пробуют. Посреди избы печь жаром пышет. Марья одной рукой ложкой в котле помешивает, другой котлетки на сковородке переворачивает. Рядом Ваня картошку чистит.
Алексей Степанович сразу к тем ребяткам подсел, которые на спичках про изобретения всякие говорили. Ребятки вначале стеснялись, а потом разговором увлеклись. Уже орать друг на друга начали. И Алексей Степанович с ними орет, годы молодые вспомнил. Алена Дмитриевна пробу из котла сняла, на котлеты взглянула, сына по голове погладила и к девушкам подалась. Красота не вечна - надо и о себе подумать. К обеденному столу чуть не силком всех тянули. Алексей Степанович еле-еле от разговора оторвался, велел, завтра всем троим приходить, договаривать будут. И придумщика проекта привести.
- Мой это проект, отец, - Ваня говорит. - Только сырой еще, подсушим - принесем.
Алена Дмитриевна так со свиточком за стол и села - не оторваться. Девушки рядом пристроились, все советуются: "Как то? Как сё?".
На столе все простое, сытное. Щи из котла, каша из котелка, котлетки со сковородки и ни грамма водки. Кисель, молоко и квас. Съели - чуть, а наелись - жуть. Встал Алексей Степанович из-за стола сытым брюхом вперед, но не болит брюхо, не пучит и шагается легко.
В карете, по дороге домой, Алена к Лешеньке прижалась:
- У нас в общежитии, помнишь, тоже весело было.
С картинки, которую тетеха малевал, смотрели на них Иван да Марья, а еще четверо деток - погодков. Один из них, старший, на Алексея Степановича похож, в самой младшей Алену Дмитриевну увидели.
Скоро сказка сказывается, а дело еще быстрее делается. Отгремели, отгуляли три свадьбы.
У старшего сына все гладко прошло. Брачный контракт подписали, "Фи, псов" поели, БАДом закусили. Невеста букетом, через голову брошенным, деду столетнему в глаз попала, чуть не убила. И поехали молодые на Май Яму какую-то.
У среднего тоже как по маслу покатилось. Брачный контракт подписали, колбасы наелись, пива напились. Все туалеты после пива из Неметчины два дня заняты были. Поехали молодые на Гав Ай какой-то.
На свадьбе младшего сына осечка вышла. Иван из родительского дома на "шестисотой" карете приехал, в костюме от Зайца Славного. Алексей Степанович тоже расфуфырился. На Алене Дмитриевне брульянтов - килограмм сорок. А Марья - Краса подъехала к управе на роликах, в джинсах и кофтенке зеленой до пупа. Пупочек у нее, правда, красивый - все признали. Ванька ее как увидел, зубами скрипнул, но ничего не сказал. Поженились, за стол сели. С одной стороны - графья, королевичи, принцы, царевичи, а с другой - шелупонь всякая, в три ряда сидят - галдят. Граф, допустим, рюмку выпьет, шелупонь три. Королевич конфетку зажует, шелупонь уже весь тортик схрумкала - не зевай.
Меня то сначала к господам посадили - по статусу положено, но я протокольные пять минут отсидела, отмаялась и к шелупони подалась. Весело. Песни, анекдоты, танцы, остроты. Некоторые, из графьев, тоже к шелупони подались. Прынц один Шелупонюшку симпатичную приметил, говорят, до рассвета они, взявшись за руки, гуляли. Сорока недавно на хвосте принесла - свадьба у них скоро. Невеста хороша будет, а жених умный, говорят, даром что прынц. Но не про них сказ.
Иван с Марьей в избушку свою вернулись. Ванька не с той ноги встал, или нервы подвели. Как же не нервничать - первый раз он женился. В десятый оно проще, а в первый завсегда страх берет. Стал он Марьюшке свои права рассказывать. Права мужа, которого жена бояться должна: "Это не так, то не эдак. Это нельзя, это опять нельзя, а вот это ну никак не возможно. Есть будешь - что я скажу, пить - что я налью. Ходить - там, где я тропку проложу, носить то, что я позволю".
Марья слушала. Сначала улыбалась - думала, шутит. Потом нахмурилась - поняла, что всерьез. Затем поплакала - огорчилась, что дурак. А самое страшное случилось, когда Иван-дурак кофточку зеленую в печь бросил: "Не смей больше носить шкурку эту лягушачью!"
Грянул гром, молния сверкнула. Посуда вдребезги разбилась, мыши из дома убежали - Марья осерчала.
- Эту кофточку мне мама перед самой смертью своей связала. Нет кофточки - нет и меня. - Сказала, ногой топнула и телепортировалась. А куда, про то никто не ведает, кроме меня, разумеется.
Остался Иван-дурак один - одинешенек. Мама с папой не помогли, не знают где Марью искать. Тогда решил он к родственникам в гости съездить, вдруг Марья туда подалась.
Поехал Иван к старшему брату. В первый день не разобрал что к чему, а на другой Моника ему счет выставила:
Карета до остановки крылатых лодок - 1 денежка,
Ужин в кругу семьи - 3 денежки,
Вода для помывки - 1 денежка,
Свет забыл выключить - 3 денежки.
Иван котомку собрал и выкатился, пока последних денег не лишили. И так видит, что Марьи в Американской стороне нет.
Поехал в Неметчину. Решил сначала с братом поговорить. Тот мимо шел, на ходу поговорили. У Феди расписание от Магды на год вперед, все по минутам расписано. Но кровь не водица, нашел брат лазейку. Вечером в ресторане встретились.
Федя заказ сделал, Магда салатик себе взяла. Иван кушать очень хотел, набрал колбасок, ветчины, хлеба и пива заказал. Поговорили, нет у них Марьи. Пришла пора по счету платить. Федька за себя заплатил, Магда за себя. У Ивана после Американской стороны две денежки всего и осталось, а надо три. Попросил у брата, Магда носик сморщила - порядка нет, подхватила мужа и ходу. Хорошо рядом, за соседним столиком, буровики-нефтяники пиво пили. Оплатили они Ванькин счет и на обратную дорогу денежку дали.
Вернулся Иван домой, а дома нет. Избушка на месте, только холодно в ней и пусто. Посидел, погоревал и ко мне подался.
- Помоги, бабушка, - говорит, - мне убогому. Все готов отдать, чтобы вернуть жену мою любимую.
- Все?
- Все!
- Тогда отдай одну руку. Положи в огонь, кофточку возвращать будем.
Страшно Ивану руки то лишаться, пот по лбу бежит, губы дрожат, но смотрит твердо. Шасть к печке и засунул руку до локтя в огонь.
Испытание это было. Огонь у меня как кошка ласковый. Лизнул руку разок и отдал обратно кофточку вязанную, зеленую. А я адресок ему шепнула. Марья то у Кощея в подвале сидит. Раньше они в одном классе учились и дружили помаленьку. Бегом Ваня побежал, даже спасибо не сказал. Ну да я не в обиде.
Райончик, где Кощей жил плохой был, прямо сказать - никудышный. Через многое Иван прошел. И драться пришлось, и убегать, и под забором спать, и воришек догонять. Долго ли, коротко ли, нашел Ваня Кощея.
- Отдавай жену, - кричит, - или живому не быть.
- Не кричи. Я не боюсь. - Плохой взгляд у Кощея, наркотический. - Жену твою не держу. Захочет, пойдет с тобой, нет - не взыщи.
Сказал и за шприц ухватился. Говорили ему: "Смерть на конце иглы". А он: "Бессмертный я". Помер.
А Ваня к Марье кинулся, прощения просил, руки целовал, кофточку зеленую, вязанную отдал. Сердце не камень, простила Марья.
Пир был на весь мир. И я там была, мед (русский) - пиво (из Неметчины) пила. Усов нет, все в рот попало.
Р.S. Да, забыла. Иван Алексеевич теперь вместо отца всем делом заправляет. Марья - Краса дом держит, дети ей помогают, она четверых родила. Не детки - конфетки! Кофточку зеленую больше не надевает - мала стала. Да и нечего из мужа дурака делать.
Мишка и Моника. Он - главный, она - бухгалтер. Так и зовут их - Главный Бухгалтер.
Федька и Магда. Он в отделе кадров, она по административно-хозяйственной части. Буровики очень довольны - везде порядок.
Алексей Степанович и Алена Дмитриевна катаются по странам разным, очень им там все удивительно, все интересно. Про дом не забывают. Сыновей, внуков часто навещают.