Лунный Кролик : другие произведения.

Мой бедный мотылёк. Глава 5

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ещё в детстве в Сумеречном Лесу осталась часть моей души. Ягоды сумеречного народа были сладки, но брали за свой вкус горькую плату. Я живу среди людей только благодаря своему брату, чья воля оберегает меня от зова волшебного народа. Брату, который никогда не сможет меня принять. Бой за мою душу ведется ещё до моего рождения, но кто бы мне об этом рассказал? Я - провидица семьи Нихиль, и я боюсь своего будущего.
  
  Я была уверена, что сегодня мне никуда не придётся идти. Да, даже при том, что Шей вчера прислал очень странное послание, в котором обещал заехать за мной сегодня утром. Что бы у него там в голове ни было, что родители, что бабушка уж точно не захотят меня выпускать из дома в ближайшее время. Бабушка вовсе сказала, что если он не может решить своё дело под крышей родного дома, то дело это того не стоит. Так что этим утром я была весьма спокойна и расслаблена. Лениво проснулась, позволила себе поваляться в тёплой постели подольше, а когда надоело, то решила подниматься с концами. Просыпалась я всегда рано, где-то за час до завтрака, но выходить из комнаты предпочитала только к его времени. Отказать себе в сладостной тишине и безделье, если была возможность ими понаслаждаться, было трудно. Неспешно умылась, причесала волосы любимым резным гребешком и надела простое и свободное домашнее платье фиолетового цвета - то был наш фамильный цвет, использующийся вместе с черным на гербе. Я предпочитала высокие воротники и длинные рукава, потому что чувствовала себя в них как-то более защищенно. Меня итак было... немного, и выставлять напоказ это мне не нравилось.
  Ловя непрошеный зевок ладонью, я прошла в обеденный зал. Погода сегодня стояла ясная, и солнечные лучи охото заглядывали в дом, непринуждённо пробираясь через высокие окна. Залитый утренним светом зал был диво как хорош.
  Как выяснилось, я пришла к завтраку последняя. Все завтракали в тишине, лишь изредка слышалось позвякивание столовых приборов. Бабушка, похоже, или не притрагивалась к еде, или уже съела свою порцию, потому что сидела с чашкой травяного отвара в руках и гипнотизировала взором корзинку с пирогом.
  - Доброе утро, - возвестила я о своём приходе и прошла на своё место, что располагалось напротив родителей. Когда-то мы сидели там с Шеем. - Что у нас сегодня на завтрак?
  Родители переглянулась. На лице отца появилась загадочная улыбка, когда он заговорил:
  - У нас у всех, похоже, каша, а тебе дополнительно ещё кое-что.
  - Что же? - удивилась я.
  Мама кивнула на низенькую корзинку с пирогом. Когда-то он был прикрыт пёстрой тканной салфеткой, а теперь та выглядывала по бокам и свешивалась с краев корзинки.
  - Похоже что от поклонника, - проникновенно, с затаенной надеждой сообщила мать.
  Видимо, увидев вместо светлой радости на моем лице неописуемый ужас, родители поспешили добавить:
  - В нем никакой магии! И уж точно он не отравлен. Вероятно, это от нормального поклонника, - заверил отец.
  Что ж, ужас пропал с моего лица, но теперь его место занял скептицизм. Я придвинула к себе корзинку и заглянула внутрь. У края пирога - потрясающе пах земляникой, была свёрнутая в пару раз бумажка. Я взяла её в руки, осторожно раскрыла и прочитала.
  "Для Мелл.
  Надеюсь, тебе придётся по вкусу."
  Очень лаконично. А главное этот поклонник решил остаться неназванным. Почерк его был каллиграфически изящен - меня хоть и обучали этому искусству, но случись мне соревноваться в нем с этим анонимом, то я бы с треском проиграла. Я опустила записку на стол и достала пирог из корзинки, положила его на большое блюдо рядом.
  - Передай нож, пожалуйста, - попросила я отца и тот вложил мне его в руку.
  - Не порежься только.
  Я фыркнула - не пять же мне лет, и нарезала пирог на восемь ровных частей. Переложила один кусок себе в тарелку и уселась за стол.
  - Налетай, а то мне-то его есть целиком незачем, - великодушно поделилась я подарком от неизвестного, обведя взглядом семью.
  Бабушка поморщилась и сделала ещё один большой глоток. Она не любила сладкое, а земляничная начинка обещала быть очень сахарной. Для всех, кроме меня, конечно.
  Я уже хотела оставить пирог на десерт, как это делали все приличные люди в нашей семье, но во мне взыграло что-то ребяческое. Почему бы и не начать с пирога? Разница, как ни погляди, невелика.
  Держа кусок пирога за "косичку", располагающуюся с краю, я откусила от него внушительную часть - собой можно было только возгордиться. В нос тут же ударил аромат выпечки и ягод, ещё слаще, чем издалека. Желудок в предвкушении уркнул и с трепетом замолк.
  - Ох. Мелл, дорогая...
  Отец с жалостью взглянул на меня и даже прекратил есть. Мама встревоженно приподнялась со стула.
  - Ну, не расстраивайся так. Мы ещё найдём способ, чтобы ты почувствовала вкус, а пирог этот вообще дурацкий, совсем и не вкусный... - продолжила утешать меня мама, хотя сама к нему даже не прикоснулась.
  Реакция семьи была понятна для всех, кто видел бы меня со стороны. Я сидела, моя рука с злосчастным куском пирога подрагивала, а по щекам текли крупные слёзы. Их просто невозможно было сдержать, они хлынули сплошным потоком, но не от горя.
  - Вкусно, - едва вымолвила я.
  - Что? - изумлённо переспросил отец.
  - Это очень, очень вкусно.
  Я успела лишь отложить кусок пирога, прежде чем в открытую разрыдалась.
  Я думала: разве ж такая большая беда, это лишь еда, не чувствовать её вкуса не так уж и страшно. Когда я перестала быть маленькой, то и не расстраивалась больше.
  Оказывается, это была столь важная составляющая жизни, что при повторном её обретении меня захлестнула нежданная волна дикого, неконтролируемого счастья. От мысли о том, что пища снова станет для меня пресной, вдруг повеяло отчаянием. Никогда я ещё не была так сильно уверена, что ощущаю жизнь полностью, что живу, ничего не упуская из вида. Вкус! Как можно было жить, не ощущая его?! Так чувствует себя слепец, который вновь прозрел, не иначе. Один кусок пирога - такая малость, надёжно и положительно выбил меня из колеи.
  Бабушка сощурилась и резко опустила ладонь на стол, отчего перстень на её руке громко звякнул о лакированную поверхность.
  - Никому больше не трогать этот пирог. Уберите свои куски обратно.
  - Всё-таки фаэ... - побледнев, выдохнула мама. - Как бы мы это определили?..
  - Быть может, он нарочно? - свёл брови отец. - Угостить всех пирогом от фаэ - отличная идея для того, кто хочет увести с собой в Лес людей. Мы бы даже не сопротивлялись.
  - Всё может быть, - холодно проговорила бабушка. - Что мы знаем точно, так это то, что фаэ все ещё в городе и знает, где живёт Мелл. Мелл?
  Утирая слезы широким рукавом платья, я взглянула на бабушку. Лицо её смягчилось.
  - Похоже, пирог целиком достаётся тебе, дорогая. Думаю, тебе не стоит отправляться никуда сегодня с братом. Тем более, завтра приём и к нему нужно подготовиться.
  Я кивнула. Честно говоря, вторую часть её фразы я прослушала: все мои мысли сейчас была заняты тем, чтобы вновь ощутить невероятный вкус пирога. Как жаль, что нельзя заморозить его во времени, ?чтобы он никогда не испортился! Тогда бы в дни, когда мне совсем плохо, я поднимала себе настроение вкусом выпечки и земляники. А так - придётся сократить чудеса до срока пары суток, потом, к сожалению, такая выпечка мало пригодна для еды. Я придвинула к себе все остальное блюдо и поднялась со стула.
  - Я отнесу его к себе в комнату! Чтобы никто случайно не увидел!
  Какая там каша и человеческий завтрак? Всё, о чем я думала, так это о том, как хочу вновь ощутить на языке вкус.
  Я влетела в свою комнату и буквально прыгнула на кровать, крепко сжимая в руках блюдо. В комнате было немного прохладно, свежий утренний воздух просачивался через приоткрытое окно, а ветер шаловливо трогал занавески.
  Мы устроились на кровати - я и почтенный пирог, и с моей стороны последовали предсказуемые посягательства.
  Не знаю, сколько времени прошло - я старалась не спешить и наслаждаться каждым кусочком, но от моего занятия меня отвлекли весьма непривычным образом. Я услышала вздох, короткое кряхтение и вот через мой подоконник свесились две руки, укутанные в черные одежды. Я уже было открыла рот, чтобы с криком подскочить и вылететь из комнаты, но, похоже, делала это не очень поспешно - меня опередили.
  - Тихо, не кричи только, - пробормотал негодующий голос Шея, и через миг в оконном проеме показалась знакомая черноволосая голова.
  Мы разглядывали друг друга несколько секунд, я - с удивлением, Шей с недовольством. И что его с самого утра-то не устраивает? Когда-нибудь это мрачное выражение вообще покидает его лицо?
  - А по-человечески как-нибудь нельзя? - спросила я. - Есть в этом какая-то запретная романтика, но...
  - Мелл, - вздохнул брат. - Я уже поговорил с родителями, те выразились ясно в своём нежелании отпускать тебя сегодня. Постой-ка, - тут с лица Шея вдруг пропало негодование и сменилось озадаченностью. - Уминаешь выпечку втайне от всех? Что-то новенькое.
  - Долгая история, - увильнула я. - С тобой не поделюсь, даже не проси.
  - Вот она - благодарность за недавнее чаепитие, - закатил глаза брат. - Я и не собирался. Всё, что я хочу, это выкрасть тебя отсюда.
  - Завтра приём, - напомнила я. - Надо подготовиться. А ты придёшь на него?
  - Платье, что ли, подобрать? Успеется и утром, а здесь и без тебя всё неплохо подготовят. Зря, что ли, прислугу держат?
  Шей, которому явно поднадоело находится в промежуточном состоянии между комнатой и улицей, выдохнул и разом забрался на подоконник. Удовлетворённо свесил ноги внутрь комнаты и отряхнул руки.
  - Так ты придёшь?
  - Да куда я денусь? Потешу своей физиономией высшее общество, - Шей поморщился. - Хорошо, - развеселилась я. - В таком случае я просто буду держаться тебя и тогда сынок лорда Керрена до меня не доберётся.
  - Да уж, - ухмыльнулся брат. - Он штанишки промочит даже если я на него просто дуну. Может, я его в детстве как-то избил и забыл, поэтому теперь он меня так шугается.
  - Может быть, - ответила я, отводя взгляд.
  Шей уже давно считался чёрной овечкой нашей семьи, а слухов вокруг него ходило больше, чем о всех остальных вместе взятых: начиная с того, что старший наследник Нихиль - ка-тенн, промышляющий порчами и проклятиями, и заканчивая тем, что с женщинами его никто не видел, потому что тех он превращает в ворон, которых и продаёт после. Мы пытались с ними бороться, но однажды сам Шей потребовал, чтобы мы прекратили эти жалкие попытки его отбелить. Обществу просто нужна была чёрная овечка - что ж, пускай она её получит. А он воспользуется этим в своих интересах. Белой вороной называть Шея язык не поворачивался - какая же он белая ворона? Такой же непроглядно смоляной ворон, как и те, которых тот выращивает.
  Родители не одобряли пути, по которому двигался их сын. Казалось, он уходит все глубже в тёмную чащу, горделиво отмахиваясь от светлых тропинок, которых со временем попадалось все меньше и меньше. Бабушка только качала головой. Нельзя прожить жизнь за кого-то другого.
  Как-то так и выходило, что вся надежда семьи со временем устремилась на меня. Вот я и старалась соответствовать возложенной на меня роли - рассудительной и пекущейся о будущем семьи дочери, которая ни словом, ни жестом не навлекает на себя чужой критики.
  Это было... Просто. Просто следовать правилам, изученным с детства, соответствовать ожиданиям, потому что ты знал, чего от тебя ждут. Признаться, я и не роптала особенно от такого положения дел: не обладая каким-либо талантом в жизни помимо провидения, я и не знала больше, куда направлять свои силы. Меня несло течение в давно проложенном русле, а я не могла найти причин пойти ему наперекор.
  Обычно, по крайней мере.
  - Так что за срочность? - поинтересовалась я, совсем не как леди откусывая от пирога перед гостем. Какое уж поделиться из вежливости.
  То, что происходило с лицом брата в следующие пятнадцать секунд, осталось за гранью моего понимания. Он словно пытался что-то сказать, но не мог, а оттого злился на все и на себя, злился и расстраивался. В конце занимательных преображений его лица брат взглянул на меня с долей отчаяния.
  - Ты нужна мне, - тихо проговорил он, не отводя чёрных глаз.
  Конечно, я не смогла отказать.
  
  Через пятнадцать минут, великодушно выделенных мне Шеем на сборы, я была готова к побегу. В общем-то, я переодела лишь платьем и обувь - в домашнем на людях показываться было слишком смело для меня, хотя, как однажды сказал отец, споря с мамой: "Милая, эти ваши различия между домашним и повседневным только у вас в головах!". Вероятно, у женщин напрягаться по несущественным причинам было в генах, что те первым делом передают дочуркам.
  Зашнуровав черные сапожки по щиколотку, я подошла к окну и свесилась с подоконника. Шей стоял рядом с розовыми кустами, росшими прямо у меня под окном, и пытался не нервничать. Да уж, за такой поступок родители по голове не погладят.
  - Я готова, - громким шёпотом сообщила я.
  - Ловлю, - Шей встал прямо под окном и протянул ко мне руки.
  Я с сомнением посмотрела на него. Ловит, ну конечно - вот вывернусь я как-нибудь неудачно, так первый же на землю и полетит. Силач, как же. Да и не так уж тут высоко... Может, я и сама справлюсь?
  Брат, похоже, увидел все терзания, отражающиеся на моем лице, и раздраженно свёл брови.
  Всё! Довольно испытывать чужое терпение. Я медленно выдохнула, лёгким движением оторвалась от подоконника и зажмурилась. Я ожидала услышать чертыхания, ожидала, что мы с Шеем полетим к земле, но вместо этого две худощавые на вид руки надёжно поймали меня и осторожно опустили.
  Приоткрыв один глаз, я оценила сложившуюся ситуацию. Похоже, пронесло - второй глаз тоже решил отставить страх в сторону и взглянуть на этот мир куда более смело, чем раньше.
  Похоже, Мелл, это только ты зависла где-то в детстве, где все были слабыми и глупенькими. Надо что-то менять, как думаешь?
  - Пойдём прямо к воротам, не отставай, - скомандовал Шей, разворачиваясь. Как воришка он огляделся по сторонам, особенно обращая внимания на окна особняка, и рысью двинулся вперёд.
  - А Осока? - поинтересовалась я. - Как же я поеду?
  - Оникс от нас двоих не надорвётся. Давай скорее!
  Чувствуя себя очень странно - родной дом таким образом я ещё ни разу не покидала, я ускорила шаг. До самых ворот нас сопровождал аромат роз, что кустились повсюду.
  Оникс мирно дожидался своего хозяина за воротами. Этого вороного коня я помню ещё жеребёнком: их с Осокой привезли нам в подарок на День Рождения четыре года назад. Установить контакт с моей лошадкой мне удалось совсем не сразу. Я боялась её, она боялась меня, и очень долгое время мы просто привыкали друг к другу. Шей же, явно имеющий талант к общению с всякого рода живностью, делал успехи с самого начала.
  Терпение и желание подружиться в итоге сделали свою работу и для меня - теперь Осока для меня была незаменима, пусть обычно мы и не ездим дальше Хельгарда. К остальным лошадям я не испытывала и части того доверия, ?которого удостоилась моя Осока.
  Шей однажды обидел меня, сказав, что если я так и буду всего бояться, то мне незачем из дома выходить вовсе. Сиди, мышка, в своей норке, пока солнце для тебя не закатится раз и навсегда.
  С ним было бесполезно спорить, доказывать что-то - брат просто терял интерес и прекращал слушать. Так что споры в основном происходили внутри моей головы. Иногда они приходили к чему-то дельному, иногда нет. С конями я проблему так и не решила, например - да, трудно не опасаться того, кто в два раза здоровее тебя!
  Оникс излишне задумчиво смотрел на меня своим карим глазом. Я нервно потёрла локоть и потопталась на месте.
  - Боги, Мелл, - недовольно цокнул языком Шей. Я виновато обернулась на него, а потом вспомнила, что надо бы как-то вырываться из детства.
  Усилием воли я прогнала из головы все мысли и встала напротив стремян. Захотелось застонать - как же те были высоко! Осока была немного меньше по габаритам.
  Честно предприняв пару попыток забраться на Оникса, я уже почти отчаялась. Но потом Шею, который не мог себе отказать в удовольствии полюбоваться моими тщетными попытками, это надоело, и он подсадил меня. Так-то лучше! Сам он сел спереди и велел крепко держаться. Все это заняло у нас не больше минуты, хотя для меня это и растянулось на маленькую мучительную вечность.
  Я надёжно сцепила ладони под грудью Шея и мы тронулись в путь. Я гадала: отправятся ли за мной следом, когда обнаружат пропажу, или всё же доверятся Шею?
  
  Когда мы спешились на въезде в город, Шей вдруг поднял очи к небесам и тяжело вздохнул.
  - И зачем я с самого утра-то тебя забрал? Что с тобой делать?
  - Я оставлю тебя разбираться с твоими логическими промахами самостоятельно, - обиженно сказала я. - Но снова спрошу о том, зачем я вообще тебе понадобилась.
  Как нельзя кстати для Шея из конюшен вышел Ушлый Бо. Честное слово, братец даже выдавил из себя любезную улыбку и справился о здоровье Бо, лишь бы не продолжать со мной этот разговор!
  - С Осокой-то что? - поинтересовался Бо у меня.
  - А она отдыхает сегодня, - не соглала ни капли я и пожала плечами. - Братец решил меня вытащить на прогулку в каком-то своём понимании этого слова.
  - "Слова", - ухмыльнулся мужчина и покосился на Шея. - Если позволите, на мой взгляд своё понимание у вас, милорд, не только слова, но и жизни.
  - Я должен проникнуться к тебе неприязнью сейчас или нет? - просто спросил брюнет.
  - Не-а, - махнул крепкой рукой Бо, и после изящно подцепил ей поводья Оникса. - Я же ничего нового вам не открыл. Ну, удачи вам в Вашей прогулке, милостивые господа.
  Несмотря на то, что ироничный тон Ушлого Бо не добавлял уважения его речи, с этим оставалось лишь мириться. Шей передал ему один лар - я видела битву в его голове между простой передачей и пренебрежительным броском, и решительно двинулся прочь от конюшен.
  - Хорошего денька, Бо, - попрощалась я с улыбкой и поспешила следом.
  - Тебе же лучше не терять меня из виду, Шей, - сообщила я, когда поравнялась с ним. - Сам ведь знаешь, ?что в городе... Боги, да зачем же тебе понадобилось тащить меня сюда, если где-то рядом ходит фаэ, который спит и видит как бы вернуть меня в Лес?!
  Изумлённая, я встала на одном месте, снискав на себя пару любопытных взглядов прохожих. Проскрипев что-то себе под нос, Шей схватил меня за локоть и заставил идти дальше. Но теперь уже не отпускал.
  - Боюсь, я не расслышала, что ты сказал...
  - Пожалел, что умные мысли приходят к тебе слишком поздно.
  Город уже вовсю бодрствовал. Множество людей и торговцев заполонило улицы, и хотя за много лет трудно было не выяснить, кто и на каком углу что продаёт, жители то и дело останавливались у лавочек, задумчиво их разглядывая. А нездешних было видно за версту - те обычно обращали внимание на словоохотливых торговцев, пытались ответить на что-то из потока их речи, когда коренные жители игнорировали тех полностью. Совсем. До тех пор, пока не решались что-то купить или спросить сами. Так что странников мне местами было даже жаль.
  Шей уверенно вёл меня сквозь толпу даже не глядя по сторонам. Чужие локти и плечи успешно миновали столкновения со мной, потому что держаться я старалась впритык к брату. Нелюбимая часть жизни невысоких людей - большие толпы, которые нужно пересечь.
  Было около полудня, когда мы добрались до дома Шея. Когда я зашла внутрь, меня обдало знакомыми запахами - сладковатые высушенные травы и пыль. Почему-то сразу я почувствовала себя уютно, как дома. Отпустила напряжение, скопившееся за время дороги, и позволила себе улыбнуться. Здесь уж точно ничего со мной не произойдёт.
  Я повесила бархатистую накидку на крючок около входной двери и дошла до зала. На низеньком столике у камина покоилась большая чашка, на её дне плескалась тёмная жидкость. Чай, вероятно. Рядышком лежала бумага. Не так уж мне интересно было, что не ней было написано, но что-то новенькое среди интерьера всегда цепляло взгляд. Я склонилась над столиком, придерживая волосы, которые норовили упасть мне на лицо и закрыть весь вид.
  Меня ждало глубокое разочарование: издалека показалось, что бумага была вся исписана, а сейчас я видела, что её долго и с чувством марали чернилами. Было в этих кляксах что-то живописное, но смысл содеянного укрылся от меня.
  Я выпрямилась и закрыла глаза. Попробовала представить: Шей сидит у столика, от чашки с чаем поднимается горячий пар, за окном занимается новый день, окрашивая всё в нежные утренние цвета. В руке у брата перо, он пытается что-то написать, но мысли не складываются правильно, и в итоге он с раздражением портит неудавшиеся строки. Похоже на него.
  - Писал стихи? - полюбопытствовала я у зашедшего в зал брата.
  Он с непониманием моргнул, нахмурился, а потом увидел исчерканный лист бумаги на столе. Прошёл и поднял его, смял и излишне резко кинул в каминную золу.
  - Срывал злость. Не думаешь, что стихи пишутся как-то менее уничтожительно для бумаги?
  - Тогда ты правда не писал стихов, если так считаешь, - улыбнулась я. - Думаю, поэты извели куда больше бумаги, чем кто бы то ни был. На кого злился?
  - Себя, очевидно. Очень трудно найти ещё кого-то, кто достоин, чтобы на него разозлились.
  - Керрен младший вполне может вывести из себя любого, - оспорила я.
  - А мне кажется, он слишком жалок, чтобы ещё и удостаивать его злостью, - фыркнул Шей. - Не слишком ли много этого брехливого щенка за один день?
  - Просто нервничаю насчёт завтра, - кисло проговорила я. - И насчёт сегодня, потому что не совсем понимаю, зачем я здесь.
  - Сделаю-ка я чай, - скользнул в сторону кухни Шей.
  - Ты не сможешь убегать от меня весь день! - пригрозила я, следуя за ним. - Ты привёл меня сюда, и теперь я имею право знать!
  - Выбери сама вариант, который тебе по душе, - вздохнул брат.
  И я выбрала. Ещё тогда, когда услышала "ты нужна мне". Убедила себя поверить в то, что без меня Шей с чем-то не справится. Что я необходима, но не как приложение, а как личность, которая может обеспечить помощь по доброй воле, а не приказу. Что именно в таком качестве я нужна.
  И, конечно, в душе я понимала, что дела обстоят несколько иначе.
  - Тогда я предположу, что ты решил наверстать упущенное за столько лет и провести денёк душа в душу со своей младшей сестрой. А почему тогда, когда она в опасности? Да просто характер у тебя дурной. Я великодушно это прощаю.
  Я скрестила руки на груди и уставилась снизу вверх на брата. Согласится или нет?
  - Да будет так, - сказал он с таким лицом, словно набрал в рот горькой полыни.
  - Не надо так меня ненавидеть, ты же сам сказал...
  - Мелл. Мир не кончается на тебе. Портишь настроение мне сейчас совсем не ты, понимаешь?
  - Да кто же это тогда?! - я даже топнула ножкой. - Кто ещё вызывает такое несчастное лицо у тебя помимо меня?
  ...Шей лишь снова тяжело вздохнул, и повесил котелок греться над огнём.
  Похоже, вздыхать ему придётся сегодня ещё много.
  
  Я не представляла, чем мы здесь будем заниматься так долго. Отпускать меня раньше вечера домой Шей был не намерен, но снова никак не объяснял это. Вспоминая прошлый раз, когда мы пили чай с пирогом в гнетущем молчании, я мысленно подготовилась к целому дню неловкости.
  Мы как раз сидели в зале, пытаясь вести что-то, отдалённо напоминающее разговор, когда я поняла, что с меня хватит. В этом деле инициативы от Шея, увы, не дождёшься - скорее боги спустятся на землю, чем он начнёт вести себя как человек и не рубить любую тему разговора на корню. Так что мне срочно пришлось думать, как же быть дальше - такими темпами мы бы уже через полчаса наобщались на целый год вперёд. Идея пришла незамедлительно, стоило мне немного пораскинуть мозгами - не так уж это и страшно, да, Мелл?
  - У тебя же целый шкаф с книгами в спальне, да? - вкрадчиво поинтересовалась я у Шея, мысленно потирая руки.
  - Да, - подтвердил он, недоверчиво посматривая.
  - Можно я посмотрю, что там есть?
  Благородный Нихиль соизволил кивнуть мне, и я незамедлительно вскочила с кресла и юркнула в комнату брата.
  Та была в два раза меньше, чем зал - состояла из кровати, на которой ворохом лежало несколько покрывал поверх нормального одеяла, письменного стола у окна, тщательно завешенного плотными занавесками, книжного шкафа и сундука в углу. Честно говоря, когда я в первый раз увидела это всё, то была немало удивлена аскетичностью обстановки: я бы на месте Шея сразу начала бы обживать комнату, оставляя тут и там любимые мелочи, завела бы нормальный гардероб для вещей, а не сундук, да и занавески бы держала открытыми. Но это была не моя жизнь - а нарушить уклад бытия брата мне не хотелось. Поэтому я лишь встала напротив шкафа и стала разглядывать корешки книг. На множестве их них не было названий - приходилось вытаскивать из и заглядывать за обложку, чтобы узнать о чем здесь написано. Я обнаружила немало магических и травнических томов - к последним ещё прилагалась пара исписанных Шеем тетрадей, посвящённым каким-то отварам и настойкам. Но это было не то, что мне нужно. Мне бы нечто более... Прозаичное. Самая высокая полка оставалась для меня загадкой, но её я быстро разгадала - придвинула табурет и, чертыхаясь про себя, задралась на него. Он устрашающе покачивался из-за того, что одна ножка была короче других, но я надеялась на лучшее.
  И лучшее решило со мной случиться немедля!
  Там, на последней полке, располагалось то, что, видимо, Шей трогал реже всего. Это были легенды и повести о героях, исторические тома и детские сказки. Среди последних я и нашла то, что искала - почему-то не сомневалась, что найду.
  "Ушастые приключения Маа и Коо" - так назывался этот сборник сказок про маленьких зайчат, которым однажды стало скучно играть во дворе своего дома и они решили отправиться дальше.
  Мама читала эти сказки мне, Шею, а ей их, я уверена, читала бабушка. Когда у взрослых было много дел, а мы с братом оставались одни, мы брали эту книжку и начинали читать её вместе вслух, разыгрывая по ролям.
  На секунду меня одолели сомнения: а согласится ли? Не скажет, что я опять ударяюсь в детство? Но ведь я просто пытаюсь оживить атмосферу! Мне даже не нужно, чтобы мы сильно вживались в роль.
  Я осторожно спустилась вниз с табурета и вернулась в зал.
  Шей валялся на кресле, вперив взгляд в потолок, и с моей стороны нельзя было не добавить осмысленности его существованию сейчас.
  - Вот, - с горем пополам я пододвинула своё кресло к Шею и забралась на него, поджав под себя ноги. - Помнишь, мы в детстве читали по ролям?
  Шей взял старенькую книжецу в руки и задумчиво пролистал её.
  - Припоминаю что-то такое...
  - Я всегда была глупеньким Маа, а ты хитрым Коо. Давай почитаем как раньше?
  - Мелл, - утомленно, словно с самого утра таскал вместо ослов туки с тяжёлым грузом, выдохнул брат. - Тебе и мне что, заняться больше нечем?
  Я честно глядела на него секунд пять в надежде, что он сам поймёт, что сказал глупость, но у мужчин с этим всегда были какие-то проблемы, как по мне.
  - Именно. Нечем, - с нажимом подтвердила я. - И если ты не собираешься посвятить меня в свои планы на сегодня, то изволь хотя бы... Ну... - тут моя решительность немного поугасла, сама не знаю почему. - Попытаться провести со мной время?..
  Кажется, это было верным ходом с моей стороны: когда я поубавила с настойчивостью, то и братец стал выглядеть менее враждебно, а под конец лишь поморщил нос.
  - Не жди от меня выразительности.
  Я возликовала и похлопала в ладоши.
  
  - "Я тоже так соскучился по дому!" - воскликнул Маа, подпрыгивая на месте.
  - ..."Да и давненько я не её маминых пирожных", сказал Коо и повернул на распутье на дорогу, ведущую к дому.
  Шей потёр переносицу и прочистил горло - что мне, что ему подолгу говорить вслух было непривычно. Сборник сказок занял нас на добрых два часа - честно говоря, я думала братец прекратит это издевательство над своей надменной особой ещё посередине первой истории, но он мужественно выдержал все. А может, и сам проникся ностальгией по старым временам и хотел побыть в них ещё немного? В том, что я теряюсь в детстве, во всяком случае, меня не обвинили.
  Я кашлянула, понимая, как пересохло у меня всё во рту и слезла с кресла. Затёкшие ноги были ужасно благодарны за то, что о них вспомнили, и выражали свою признательность тысячей иголочек, покалывающих кожу. Ай, ай!
  - Надо бы промочить горло, - прочитал мои мысли Шей и поднялся как ни в чем ни бывало сам. - Пойдём на кухню.
  Он прошёл мимо меня, подвинул в сторонку со своего пути, взяв за плечи, и я тенью последовала за ним.
  - Понравилось? - спросила я, садясь на ставшее своим местечко у окна.
  Шей неопределённо дёрнул плечами. Как хочешь, так и думай, а меня вопросами глупыми не доставай, знаю я это.
  - Только в детстве ты как-то выразительнее читал. Как будто и правда был Коо!
  - Зато тебе стараться, чтобы быть как Маа, даже не надо, - окинув меня снисходительным взглядом, сказал брат.
  - Я не глупая, - спокойно возразила я, хотя в душе мне было жгуче обидно.
  Шей хмыкнул и закончил возиться с огнём.
  Ну почему даже такие хорошие воспоминания должны омрачаться обидой? Нельзя не упоминать, насколько я по сравнению с Его Высочеством (по его же мнению) ничтожна? Что же мне сделать, чтобы доказать обратное?
  - Глупая и есть. Говоришь, не умолкая, суёшься на улицу, когда это опасно, надеешься сама неясно на что. Годы идут, а ты не меняешься.
  Шей сел напротив и потёр виски длинными пальцами, словно у него болела голова.
  - Я много говорю, - проглотив непрошеный ком в горле, заговорила я. - Только рядом с тобой. Чтобы хоть что-то от тебя услышать, добиться какой-то реакции, не забыть звук твоего голоса - из тебя ведь слово и силком не вытащишь. И только ради тебя я вышла сегодня на улицу, ведь ты сам сказал, что я... Нужна. И я надеюсь на это, что правда наконец-то нужна тебе! Ты не смеешь обвинять меня в глупости, потому что только ты заставляешь меня так поступать!
  - Так когда же ты наконец поймёшь, - выдохнул он. - Что раз я из раза в раз это делаю, то не стоит наступать на одни и те же грабли? Что я - не тот славный парень, который зовёт сестрёнку погулять, чтобы показать ей радугу за городскими воротами? Что, - тут его голос наполнился отчаянием. - не стоило вообще соглашаться идти со мной? Мелл, насколько болезненным должен быть для тебя урок, чтобы ты выучила его?
  - Я не понимаю, - даже я едва слышала свой голос. - Ты ведь позвал меня... И теперь ты же говоришь, что не стоило мне идти. Почему? Неужели со мной может случиться что-то плохое?
  - И ты задаёшь верные вопросы, Мелл. А я не имею права на них отвечать, - голос его совсем охрип и рука на секунду дёрнулась, но Шей вовремя её остановил. Что он хотел сделать? Удвоить, схватиться за что-то?
  Через пару минут вскипел чай, и пряный аромат бергамота заполонил всё пространство кухни. Шей молча разлил его по глиняным чашкам и поставил их на стол. Мы вновь сидели в тишине, но она уже не была неловкой. Я чувствовала, что Шей всё это время злился на себя, потому что не мог что-то высказать. Что творилось в его душе я не представляла, зато в моей поселился океан вопросов.
  Что же всё-таки произошло? Ничто не связывалось в моей голове в единую цепочку. Разве что менестрель теперь подозревался во всех моих неудачах и подозрительных событиях - но я и сама понимала, ?что совать его как злодея в каждое умозаключение нелепо. Или нет?
  Было бы разумным взять и уйти прямо сейчас, особенно после всего того, что я услышала. Но даже провидение молчало, когда я задумывалась о конце сегодняшнего дня - словно ничего страшного бы и не произошло.
  Поэтому, а также потому, что с проблемой, которая касается меня, мне хотелось встретиться лицом к лицу, я осталась.
  Мы допили чай и в том же молчании разбрелись кто куда - я съежилась в кресле в зале, укрыв себя покрывалом, а Шей сел за письменный стол в своей комнате, оставив дверь открытой. Он что-то писал и я от нечего делать долго разглядывала его спину, обратила внимание на слегка просвечивающие позвонки на шее - совсем, наверное, плохо ест один, а после сама не заметила как заснула, убаюканная тишиной.
  ...проснулась я уже к сумеркам. Небо уже становилось лиловым, значит время перевалило за шесть часов, а за окном среди требовательного карканья воронов ещё слышались сверчки. Хлопнула дверь, гортанные голоса птиц зазвучали ещё возбужденнее, и вскоре затихли.
  - Мелл, - вскоре меня потрясли за плечо, и я наконец поборола сон с концами. Я вопросительно взглянула на брата. Чувствовала я себя немного разбитой.
  - Скоро совсем потемнеет. Стоит отвезти тебя домой, пока не поздно.
  - Отпустишь? - спросила я ломким, ещё не пробудившимся голосом.
  Шей кивнул.
  - Так в чем же был секрет?
  Я неохотно выпуталась из покрывала и поднялась на ноги.
  - Мне бы самому хотелось знать, - невесело усмехнулся брат и пригладил мои растрепавшиеся волосы. Потом, словно бы сам удивлённый своим жестом, тряхнул рукой и отправился к коридору. - Отправляемся сейчас.
  
  ...домой Шей вернулся не так уж и поздно, предпочтя не сталкиваться с родственниками лицом к лицу. Просто доставил сестру до дома, а после сразу повернул Оникса обратно к Хельгарду.
  Даже по возвращению не было ни следа присутствия фаэ. Ни аромата полыни, ни записок, ничего. Вот что было загадкой: как мог Эфем, сам назначивший встречу, полностью контролировавший всё, просто взять и не явиться?
  От этих мыслей Шею не стало легче. Он знал - если шторм вдруг взял и миновал, то только потому, что скорее всего готовится что-то более разрушительное. Может, имея дело с обычными людьми, он бы и не беспокоился так сильно: подумаешь, человек не явился на установленную встречу, хотя у него и не было причин так поступать. Мало ли что в голову взбрело? Фаэ тоже непредсказуемы, но в одном Шей был уверен точно: своё или то, что считают своим, они бы не упустили ни за что.
  Пожалуй, лучше Мелл не знать правды о том, что должно было сегодня произойти.
  "Сама Судьба оберегла её от этого, так стоит ли ей перечить?" - с сарказмом подумалось наследнику Нихиль. Пускай сестрёнка думает, что брат был просто чуть более странным, чем обычно. Как будто привыкать? А у него, тем временем, появится реальная возможность разобраться с проклятым фаэ тет-а-тет. Черт возьми, он найдёт способ это сделать.
  
  - Я удивлён, - говорит Ауруун, склоняясь над бледным элта.
  Эфему едва хватает сил открыть глаза. Он находит взглядом венценосного бога, беззвучно стонет, и успевает сказать только одно имя, прежде чем вновь опускается в лихорадочное забытье.
  Плетельщик с сочувствием гладит того бесплотной рукой по волосам.
  - Потерпи, - просит он. - Потерпи, менестрель. За тобой придут. Не могут не прийти.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"