Аннотация: Десятая глава. Обновление от 27 декабря
Глава десятая
Шиповник и химия
Так называемая "личная прислуга" вновь куда-то запропастилась, хорошо хоть шансы ее найти оставались. Леди Аллиотейя Нооби вышла во двор, свернула за конюшни. На месте, бездельники...
Шуршулла лежала поверх зверски изгрызенного бревна. Вид у зверя был утомленный, мудрый взор обращен в выси бледно-голубого неба. Вот зрачки медленно поехали к переносице - мыслительница неудержимо погружалась в дрему.
- Эй, не спать! - потребовала Ал. - Потом всю ночь в клетке шерудеть будешь, с бессонницей пересвистываться. Где твоя трудолюбивая сподвижница?
Шилка перевернулась на бок и вяло дернула задней лапой в сторону сеновала.
- Ы-ы! - бодро откликнулись из душистых глубин, зашуршало и из сена выбралась Блошша - в одной руке рабыня сжимала неведомо где добытую книжицу в растрескавшемся кожаном переплете, другою волочила плащ.
- Не замерзла? - заботливо осведомилась Ал.
Служанка помотала головой и принялась догадливо отряхивать плащ.
- Конечно, недурной плащ, хозяйский, чего в нем мерзнуть, - с горечью согласилась леди Нооби. - Послушай, давай тебя все-таки выпорем? Видит Старая Речная Мама, всем на пользу будет: и тебе скуку поразгоним, и я не буду себя слабовольной дурищей чувствовать. Тут на конюшне вожжи очень хорошие, вот я Волпи-деда попрошу...
Шилка тоже осуждающе присвистнула и поцокала зубом.
- Ага, проветривала она плащ, как же. И какая трогательная застенчивость, - подивилась Ал. - Мужчин с вожжами мы стесняемся, да-да-да. Ничего, вот я Гелррурру попрошу, у нее рука поизящнее, зато... В общем, так врежет!
Блошша хныкнула и показала почти чистый плащ.
- Совесть нужно заиметь, - призвала Аллиотейя. - Мы там подкладку платья подшиваем, на весу держать неудобно, дети копошатся, помочь хотят, сама госпожа Тира от домашних дел отрывается, а моя собственная служанка...
Оживившаяся шуршулла, крайне заинтересовавшаяся расправлением складок, свалилась со своего бревна и первой устремилась к дверям.
- Постойте! - спохватилась Ал, зацепившаяся взглядом за некую странность бревна. - А что это вы творите с продуктом? Это вот что нагрызено?!
Зверек и раба переглянулись и дружно выразили полное непонимание. В свисто-ыканье проскальзывали фальшивые нотки.
- Да уж конечно, "ничего такого", - возмутилась леди Нооби. - Я ослепла, что ли? Вот же руки намечены, а здесь, э-э... грудь? Ты кого, Шилка, выгрызаешь? Дали ей великолепное большущее бревно и пожалуйста... А почему бедра такие... сочные?!
Шуршулла возмущенно засвиристела, видимо, категорически не согласная с особой сочностью форм намеченного изваяния, Блошша подхватила зверька подмышку, слегка придавив морду, тут же почтительно взяла за рукав госпожу и увлекла чуть в сторону.
- Гм... - Аллиотейя в замешательстве уставилась на бревно - с этого ракурса бревно выглядело как бревно, крепко погрызенное, но не особо художественное. - Ну не показалось же мне? Ладно, первым делом платье, потом я с вами разберусь...
Подготовка к балу была в самом разгаре. Проще всего дело обстояло как раз с платьем - достойным было сочтено единственное, того самого обязывающего гиацинтового цвета. Этот туалет еще не демонстрировался в Дюоссе, и вполне подходил к случаю. Оставалось довести его до ума, убрав определенный налет неуместного жеманства и тщательно подогнав по фигуре - леди Нооби не без удовольствия осознавала, что моложе и стройнее всяких там сомнительных эмигранток из Порт-Норест... Нет, девушки они в сущности неплохие, но разницу в происхождении не скрыть...
В общем, платье готовилось, перчатки к нему имелись, но возникли и очевидные сложности. К примеру - широко декольтированные плечи. Тиффани, весьма глубоко разбирающаяся (для конторщицы) в тонкостях и деталях туалетов, считала, что плечи открыты все же в границах приличий. В смысле, у самой границы, но по приличную сторону, а не по неприличную. Ал была готова согласиться, но понимала, что эта самая пограничность будет ее жутко сковывать. А выглядеть скованной в такой вечер... будет похуже любой вульгарности. Тиффани и эту тонкость понимала, обещала что-то придумать...
О, придумывать требовалось многое. Обувь - Ал до сих пор колебалась между двумя парами туфель. Требовалось учесть погоду, танцевальную программу, чересчур вызывающие пряжки-броши на той паре туфель, что получше. О, боги! Тут и до праздника с такой прорвой забот не доживешь.
Помогали все. Биатрис, временно отставив пиратский образ жизни, вникала в детали и принимала деятельное участие в подготовке. Иветт и Энетт оказали неоценимую помощь в качестве посыльных по дому. Служанки дома Волпи, все знающая Тира, опытная тетушка Оббок - каждая внесла свой вклад. Даже кучер Наф толково и кропотливо описал маршрут, который придется преодолеть приглашенным гостям от экипажа до праздничного зала. Ал знала, что чем бы ни закончился ее официальный выход в свет, искренние союзники у нее имелись...
Но кто бы знал, насколько хлопотное это дело - подготовка к подобному дню! Готовилась не только Аллиотейя, на торжестве следовало присутствовать и Тиффани с Гел. Если хитроумная конторщица ни испытывала ни малейших волнений, то хранительница сундуков оказалась крайне мнительной особой. С ее-то врожденной грацией и вдруг опасаться танцев?! Ал с некоторым удивлением осознала, что и сама дает советы фенке, а уж сколько внимания нервничающей полукровке уделяла Тиффани...
Какие изнурительные, но волнующие дни. Приятно, что столичное воспитание играет немаловажную роль - Ал уже осознала, что на вечере просто обязана представить далекий Порт-Норест весьма достойно. Ничего, "прорвемся", как шутит Тиф... Вот только Олив...
При каждой мысли о хозяине дома и своем официальном кавалере Дня Осени Аллиотейя испытывала непременный приступ смятения. Казалось, Волпи-Средний вновь ее избегает. Нет, они постоянно встречались за завтраком, чуть реже за ужином - возвращался из Высокого Холма хозяин поздно - но все время вокруг мелькали дети, прислуга, Тифф... В общем, все это было не то. Ал помнила крыльцо, предрассветный розовый сумрак, утренний холод на пылающих щеках, его близкое лицо... Вот так должно быть! Или не должно? О боги, как все сложно! А до Дня Осени уже ни одного дня не осталось, уже завтра...
В тот день кончились дни,
На нить судьбы взглянули боги...
Сочинить бы еще пару складных строф и успокоиться...
Ничего Ал сочинить не удалось, и успокоиться тоже не удалось, поскольку приехал Олив... Очень рано приехал, за окнами еще не померк день. Волпи-Средний вошел в каминный зал, где возились с тесьмой для платья Гелррурры, и комната сразу опустела. Просто удивительно прыткую тактичность проявили обитатели дома Волпи.
- Изумительное платье, - сказал хозяин, разглядывая разложенный на столе туалет.
- Это Гел... - пролепетала Ал.
- Я знаю, - кивнул Олив. - Вы будете в красном, цвета плавки меди...
- Вы чрезвычайно осведомлены, - Аллиотейя понимала, что не говорит, а блеет. О Старая Речная Мама, да что за позор?! И вообще, сколько можно тянуть кальмара за... клюв?!
- Будь я проклята, но почему опять "вы"? Пусть мы не договорили, и... и все равно! Немедленно скажите - почему опять "вы"?! И почему вы меня избегаете? Почему?! - Ал чувствовала, как ее глаза наполняются слезами, чувствовала, что грубит и вообще ведет себя недостойно, но ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось плеваться, и не только словами. И закричать что-нибудь про якорь.
- Я тебя вовсе не избегаю. Мне как раз казалось, что напротив, это ты... - Олив с трудом улыбнулся.
- Я?! Я избегаю? - изумилась леди Нооби.
- Глупо, - согласился Олив. - Наверное, мы оба ждали, когда перейдем на вот такой тон. Прямой, я имею ввиду. Ты не очень занята?
- Нет, не очень, - сердце Ал болезненно заколотилось.
- Пойдем, погуляем? - Волпи-Средний вздохнул. - Это будет не очень веселая прогулка. Откровенно говоря, я вообще о ней не думал. Но потом подумал... Это довольно трудно объяснить...
- Тогда незачем объяснять. По дороге пойму, - прошептала леди Нооби. - Сейчас возьму плащ...
Что бы он ни сказал, все равно это будет лучше бесконечного ожидания и опасений, что тебе вообще ничего не скажут...
Они шли по тропке между скал, поднялись на утес, впереди вьющаяся между камней тропа сбегала вниз и вновь поднималась на крутой прибрежный холм. На спуске Волпи подал руку и прервал молчание:
- Довольно странная прогулка для молодой девушки. Прости. Там, на другой стороне холма...
- Я знаю. Там кладбище. Мы с детьми на утес забирались, они рассказывали.
- Выходит, меня опередили, - довольно беспомощно пробормотал Олив. - Я хочу объяснить...
...Они неспешно поднимались на холм, Волпи-Средний рассказывал, а Ал опиралась о его руку и старалась не кивать. Все было так, как она и представляла. Он говорил, перескакивая с одного на другое. Она была замечательной - первая госпожа Волпи. Еще бы - разве у другой женщины могли бы быть такие милые дети? И он ее очень любил. Тут тоже не могло быть иначе. Он же честный...
...Заходящее солнце повисло над дальним берегом Кедры, ползли по надгробиям маленького кладбища зыбкие лучи, горели крупными кровавыми бусинами ягоды ветки шиповника, лежащей на могиле госпожи Волпи. Олив ее так любил и было это очень давно. Вон, дети уже выросли.
- Биа помнит маму, рассказывала, как щекотались мамины волосы, - сказала Ал больше вот этой только что срезанной на склоне ветви шиповника, чем человеку, которой и так все знал. - А для маленьких мама - она как сказка.
- Для меня, наверное, тоже как сказка, - признался Олив. - Год, еще год, снова и снова года. Другая жизнь.
Ал кивнула. Под камнем лежала ушедшая сказка семьи Волпи. В жизни она была маленькая и хрупкая. Родить сразу двоих детей ей было трудно. Так бывает. Ушедшую никто никогда не заменит. Но и дети, и человек, ее любивший, остались по эту сторону реки жизни. Увы, волшебные сказки скользят мимо нас воистину бесконечной чередой, но у каждой отдельной бывает свое начало и конец. С этим боги все придумали верно, иначе нельзя, но почему-то слезы все равно бегут и бегут...
...Солнце легло за холмы западного берега, и только река еще хранила свет ясного прохладного дня. Середина осени, середина склона холма. Внизу, в ложбинах, уже лежала ночь.
- Ты на нее совсем не похожа. И от этого мне легче, - сказал Волпи-Средний.
- Угу, я на полголовы выше чем нужно, черноволоса и частенько невыносимо глупа, - согласилась Аллиотейя.
- Ну, в целом все довольно приятно глазу, - улыбнулся Олив. - И никакой глупости. Очень много юности и нетерпения. Леди Аллиотейя Нооби, не окажите ли вы мне честь, выйдя за меня замуж?
- Послушай, это не самый удачный момент, чтобы.... Ну, вообще неудачный, - жалобно прошептала Ал.
- Почему? Мы сходили и посоветовались. По-моему, нас благословили. Тебя не шокирует, что я советуюсь с мертвыми?
- Нет. Я и сама иногда разговаривала с отцом. Правда, он погиб страшно далеко от дома. Но у кого просить совета, если не у близких? Пусть и мертвых.
- Я тоже так думаю, - кивнул Олив. - Она не против и будет рада за нас. По-моему, ты тоже это почувствовала. И за детей она тоже будет рада. Ты уже стала для малых кем-то вроде старшей сестры.
- Ужасно! Выходит, ты собираешься жениться на старшей дочери?!
- Я ужасно распутен. Да и дочь не родная. Боги простят, - усмехнулся Олив.
- Вам бы здесь, в Дюоссе, только богов гневить. Вот, возьми свой носовой платок, кажется, я в него нечаянно сморкнулась. Прошу прощения, - Ал впихнула влажный от слез платок в мужскую руку.
- Боги простят, - прошептал Волпи-Средний, не отпуская ее руку. - Ты восхитительно красива, жутко утончена, великолепно воспитана и вообще приятно пахнешь. А более гибкой талии мне в жизни не встречалось...
- Ой! - сказала леди Нооби.
Поцелуй был так бережен...
- Не хочу тебя пугать, - едва слышно пояснил Олив. - Но корчиться мне на демоновой наковальне тысячу лет, если после ужина мы не продолжим... беседу. Пора, столичная девочка. Пусть у меня и не такой дивной синевы глаза...
- Об этом дерьме ни слова! - пискнула Ал.
- Вот и я о том же, - Волпи-Средний и не думал ее отпускать. - Мы все решили?
- А вот и не все. Нам нужно проверить себя с еще одной стороны. Ночная химия чувств очень важна. Уж поверь.
- Я не уверена, что это называется "химией", - Ал чувствовала, что у нее начинает кружиться голова. - О боги, ты мне на шее следов наставишь... этих... как их...
- "Засосами" их называют, - с готовностью пояснил химик-практик. - Я вполсилы. Моя леди, ты мне доверяешь?
Конечно, Аллиотейя Нооби абсолютно не доверяла этому коварному человеку. "Вполсилы," как же... И не химик он, а литейщик-маг...
И был ужин, который Аллиотейе Нооби запомнился на редкость слабо. Потом Олив перехватил ее на галерее, взял за руку и увел. Он был очень осторожен и бережен вначале, потом наоборот, потом снова наоборот... Мыслей в голове у Ал оставалось маловато, но она начала догадываться, что ночная химия - очень интересная наука. И нужная! И вообще на человека лучше не смотреть, а чувствовать душой и телом. Очень важное дело, боги тому свидетели! Даже поважнее всяких судьбоносных выходов в высший свет. Ой, голова вовсе опустела...