...Химеры на эскалатор не полезли - солнце, хоть и клонившееся к закату, тварям из подземки не нравилось. Граф швырнул вниз фальшфейер, для острастки, и бегом рванул прочь из вестибюля, на площадь, где Дрон изощренно материл финнов на трех языках. Финны, которым чудом удалось завести вертолет, быстро убирались из негостеприимного города по воздуху, бросив на площади всё лишнее. В том числе и проводников.
- Вот же падлы, а? - спросил Дрон.
- Да не говори, - откликнулся Граф, - нам тоже сваливать надо, Эндрю. А то часа через два солнышко греть перестанет и эти "санитары метро" из подземки наружу выползут. А бегают они быстро.
- Всё равно до заката далеко не уйдем.
- А далеко и не надо. Посмотри, что эти убер-зольдаты нам в наследство оставили, и двинули отсюда.
В глубине метрополитена злобно ворчали и повизгивали химеры.
Уходили на север, по Лиговскому, с тревогой вслушиваясь в далекие звуки Мертвого Города. Город молчал, хотя казалось, на тот кавардак, что творился на площади десять минут назад, должны были набежать толпы падальщиков. Звери в городе привыкли подбирать остатки за выяснявшими отношения двуногими мародерами...
- Слушай, бро, а куда бежим? - пропыхтел Дрон.
- За кинотеатром - направо, через "крапиву".
- Думаешь, собьем? Оббегут вокруг парка, и снова нас унюхают...
- Время, Эндрю, время... пусть себе бегают, сколько хотят, главное, чтобы до утра нас не догнали.
Граф бежал "на автопилоте", не глядя по сторонам. Город стал для него картой из рекламного буклета, перекрестками белых линий с многочисленными пометками и значками. "Октябрьский. Не влезай - убьёт". "Парк. Крапива". "Советская, 4. Сквозной двор, чистый". Дрон, для которого этот маршрут был в новинку, больше полагался на визуальную память. Огромный кинотеатр, справа от двери, на каменной стене нарисован большой белый крест - универсальный сигнал об опасности. Памятник какому-то аристократу в модном плаще и с тростью, имени, лица не разобрать - время не пощадило бронзы. Парк, заросший невысокой, по голенище сапога, травой, которая обжигала незащищенную кожу гораздо сильнее настоящей крапивы. Памятник Некрасову, с отпиленной и вложенной под мышку головой - резвились какие-то идиоты в первые месяцы после войны... Вывеска на здании слева от перекрестка - "Оружие".
Граф свернул под соседнюю арку, и сквозь окно ближайшей открытой парадной наемники выбрались на очередную номерную Советскую улицу.
- Всё, Андрюх, сбавляем темп, - объявил он.
- А откуда ты знал, что здесь можно дом насквозь проскочить?
- Догадался. - хмыкнул Граф. - На самом деле, повезло. Старый трюк, меня ему брат научил, когда я первый раз в Питере побывал. Местный народный способ от ментов удирать - летом обычно все окна в парадных открыты, для вентиляции. А война как раз летом началась, там уже некогда закрывать было.
- Куда теперь?
- Прямо, вон до той арки, а там направо. Сделаем крюк, но я тебе одно забавное место покажу...
"Рай". Дрон хмыкнул, и подошел ближе, разбирая мелкий шрифт на табличке. "Котельная Љ 92. Центральный район". Край таблички был заклеен каким-то бумажным объявлением.
- Надо же, семь лет прошло. Не оторвали.
- Чего? - недоуменно спросил Дрон.
- Я семь лет назад здесь проходил, - пояснил Граф. - Так же повернул голову, и прочитал "Рай". Прикололся, и пошел себе дальше. А через час я нашел "Ад".
- Где?
- На Балтийском вокзале. Пошли дальше. Минут пять осталось.
В очередную парадную наемники забрались через окно. На пятом этаже Граф извлек из кармана небольшой ключ.
- Располагайся, - услужливым жестом он пропустил Дрона вперед. - вида на море не обещаю, зато дверь железная.
- А, так здесь ты раньше жил. А ключ откуда?
- Брат переслал. Они тогда всё лето здесь оставались, до самого Исхода. Подумаешь - снесло Авиагородок маленькой грязной бомбой... Не будь объявления по радио, жители центра и не заметили бы, что город бомбили. Это уже потом, в конце лета мародеры снесли остатки правительства, а химеры мародеров...
Граф сходил на кухню, и вернулся с большим железным подносом.
- Давай, Эндрю, потроши книжный шкаф на топливо. Пусть "Гарри Поттер" послужит человечеству снова, и поможет нам подогреть консервы...
Он развалился на диване, достал старый плеер, и положил его на стол рядом с собой. Резкие рифы и скрим вокалиста наполнили комнату.
We've all been lost for most of this life
Everywhere we turn more hatred surrounds us
And I know that most of us just ain't right
Following the wrong steps, being led by pride
- Вот теперь они нас точно услышат. - проворчал Дрон.
- Забей, Дрон. Я звук на минимум выставил.
- Где ты вообще батарейки взял?
- У финнов выменял. Хоть они и падлы, но польза от них есть. Да и не смог удержаться - песня ведь про нас. "Following the wrong steps, being led by pride". Помнишь, почему мы подались в наемники, Андрюха?
- Точно. Решили, что быть пушечным мясом стоит только если берешь за это деньги. И финны нам сегодня это доказали.
- Зато я деньги вперед взял. - похвалился Граф. - И главное, что с собой их прихватил.
- Так вот что ты за рюкзак сегодня цеплялся? - хохотнул Дрон. - Да, Макс, жлоб ты. Тебя в подземке чуть не сожрали...
- Не сожрали же. - отмахнулся Граф.
Солнце закатилось. Граф сидел на подоконнике, стряхивая пепел сигареты вниз. Где-то в лабиринте Советских улиц ворчали выползшие на охоту химеры, сбитые со следа "крапивной" поляной. Если повезет, стая перехватит след какой-нибудь другой ночной твари. Если не повезет, какая-нибудь ночная тварь, достаточно разумная для того, чтобы вскрыть дверь, придет по следу к ним. Хорошо хоть не сезон белых ночей.
Через три часа - разбудить Дрона, самому вздремнуть до утра. А потом в Выборг... нет, к черту Выборг. Финны наверняка уже давно в Хельсинках, да и деньги он забрал. Всё равно они еще вчера собирались на юг, только потому с финнами и пошли, повелись на халявный транспорт. Уйти через Рыбацкое, приют мародеров, подобно выборжцам, грабивших Питер с южного конца, там купить автомобиль, и махнуть под Смоленск, где год назад они оставили старый отряд наемников. "..Centuries pass and still the same
war in our blood.." - в такт мыслям отозвался плеер.
- Совершая неверные шаги просто из гордости... - повторил Граф за плеером вслух конец припева. И ухмыльнулся.