В нашем городе. Однажды...
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
В нашем городе. Однажды...
Львова Лариса Анатольевна
Наш Город называют молодым. Но это не значит, что в его жизни нет тайн. Некоторые из них достались Городу от прошлого, а некоторые он приобрёл, пока строился и рос. Чаще всего с тайнами сталкиваются юные горожане. Например, Гоша и Глаша. Они живут в одном подъезде большого многоквартирного дома. Их родители дружат много лет. Сначала в дом принесли маленькую Глашу. В розовом атласном конверте с вышивкой. Когда она уже научилась ходить, ей показали голубой конверт с крохотным ребёнком. Глаша сказала: "Го...га. Гога. Гога-гога". И взрослые решили назвать ребёнка Гошей.
Гоша и Глаша подружились с первого дня. Когда раздавался мощный рёв новенького младенца, который был слышен не только в подъезде, но и на улице, Глаша выкрикивала: "Гога-гога!" И плач стихал. Взрослые шутили: у этих крох полное взаимопонимание. Когда же Глаша начинала плакать, Гоша обязательно поддерживал её своими воплями.
У Глаши есть двоюродная старшая сестра Марина. Она часто присматривала за маленькой Глашей, потому что родители малышки не только врачи, которым приходится часто дежурить, но и члены городского туристического клуба. Марине не нравилось быть няней. Малютка Глаша озадачивала её поведением. Например, однажды Марина решила приучить полуторагодовалую Глашу к самостоятельности. Посадила сестру за детский стол, поставила тарелку с манной кашей и сказала: "Ешь сама, ты уже большая". И ушла разговаривать по телефону с друзьями. С кухни не доносилось ни звука, но Марина решила посмотреть, как Глаша справляется с поставленной задачей. Увы, вся каша оказалась не в Глашином животике, а на полу. Марина очень рассердилась. На весь белый свет рассердилась. Ну за что это ей - приглядывать за вредным ребёнком! Она ведь ни в каких младших сёстрах не нуждалась и не просила осчастливить её малышкой. Марина в сердцах закрыла кухонную дверь и отправилась жаловаться друзьям. А когда вернулась, то увидела чистый пол и довольную Глашу за столиком. "Где каша?" - строго спросила Марина. "Гав-гав!" - ответила Глаша. "Кашу съела собака?" - удивилась Марина. "Гав-гав!" - подтвердила сестрёнка.
Чуть позже Марина вышла в подъезд, нужно было выбросить Глашкины памперсы в мусоропровод. Ей встретилась соседка с жирным щенком-таксой на руках.
- Вот какой лентяй, - пожаловалась соседка. - Даже гулять не захотел, всё бы спал.
- Наверное, он плотно пообедал, вот в сон и потянуло, - ответила Марина, разглядывая раздутый, как барабан, живот собачьего малыша.
- Не знаю... - неуверенно сказал соседка. - Он с утра вообще ничего не ел, капризничал, скулил. Думаю, что-то не так с пищеварением. Ты-то как, Мариночка, справляешься с сестрёнкой? Приходи, если будет нужно. Помогу.
- Спасибо, - ответила Марина.
Вечером она позвала в гости подружек. Девочки быстро справились с кормлением Глаши, хотя котлету и рис она есть не стала, раскричалась: "Гав-гав!" Зато потом широко открывала ротик, глотала с ложки детское питание из тыквы, яблок и абрикосов. Даже помогала своей пятернёй, черпала пюре из тарелочки. Глашу вымыли и положили в кроватку.
- Давайте вызовем Пиковую Даму! - предложила Лена, приятельница Марины из второго "а".
Как известно, Пиковую Даму зря беспокоить не стоит. Она может увести к себе, в мир теней, чью-то душу. И человек непременно умрёт. Но повод нашёлся: Оля, одноклассница Марины, потеряла серёжку. Может, на уроке физкультуры, может, во дворе. Девочки поставили на стол зеркало и свечу, которую принесла Оля, выключили свет. Но зажечь свечу не получилось, потому что в доме не нашлось ни спичек, ни зажигалки. Плита Глашиной мамы загоралась автоматически. Ну не ходить же туда-сюда по тёмной квартире с факелом из бумаги! Да и неизвестно, понравится ли это Пиковой Даме. Пришлось идти к соседке. Марина попросила у неё спички. Женщина удивилась, но вынесла коробок. К её ногам сунулась такса. Мордочка щенка была выпачкана рисом. Когда Марина вернулась в квартиру, то первым делом заглянула в кухню. На детском столе блестела чистая тарелка.
Наконец, свечу зажгли.
Пять раз прозвучал вызов: "Пиковая Дама, приди!"
Тишина.
Прошло несколько минут, и Марина уже хотела повторить нужные слова.
Вдруг пламя свечи погасло. Но его отражение по-прежнему колыхалось в зеркале.
Девочки затаили дыхание.
Огонёк стал синим, вытянулся в прямую линию.
И тут раздалось хныканье Насти. Она уже училась в третьем классе, но оказалась трусихой.
- Да ну вас! - сказала она со слезами. - Не хочу никого вызывать. Лучше домой пойду.
- Тише ты, - прошипела Лена. - А то Пиковая Дама утащит тебя с собой. Теперь поздно домой идти. Сиди спокойно.
Но Настя поднялась и ещё раз сказала: "Да ну вас!"
В этот момент зеркало вспыхнуло сплошным синим огнём.
Настя заплакала в голос.
В квартире внезапно загорелись все лампы. Потом погасли. И так пять раз.
Резко, приторно запахло розами.
И в темноте возник силуэт, очерченный синеватыми линиями.
"Какая же огромная эта Пиковая Дама!" - подумала Марина, хотя думать нужно было о другом или вообще не думать, а спасаться.
- Пиковая Дама, отдай мою серёжку! - раздался прерывистый от волнения, но властный голос Оли.
А Настя снова всё испортила. Завопила, как пожарная сирена, бросилась к стене и включила свет.
В комнате, кроме девчонок, никого не было. Запах роз стал слабеть и через секунду-другую исчез.
Марина кинулась в детскую: а вдруг Пиковая Дама забрала её любимую сестрёнку Глашу?
Но малышка была на месте, в своей кроватке, и мирно спала. На одеяльце блестела потерянная Олей серёжка.
И таких случаев было немало. Честно говоря, даже много.
А когда Гоша и Глаша подросли и стали гулять вместе, то началось настоящее светопреставление.
Марина никогда не забудет происшествие на даче Гошиных родителей.
Им достался в наследство большой дом и громадный участок, который раньше принадлежал дедушке Гошиного папы. После ремонта состоялось новоселье. Марина всё бы отдала, чтобы не ехать туда, где в одно и то же время будут находиться Гоша и Глаша. Но её заставили мама, которая приходилась Глаше тётей, и большой мальчик Серёжа. Нет, Серёжа не настаивал на том, чтобы Марина снова нянчилась с "малявками". Просто у него был новый скутер, и ни одна из девчонок ещё не была приглашена прокатиться. И потом, он всегда смотрел на Марину через забор... Короче, ей пришлось сидеть с ребятнёй, пока отмечалось новоселье.
Гоша и Глаша возились в большой куче песка, которой вскоре предстояло стать садовыми дорожками. Из дома раздавалась музыка, а Маринино настроение ухудшалось с каждой минутой. Ведь из-за шума можно не услышать приближение скутера. Вдруг "малявки" перестали пищать. Повернули головы к громадному старому кусту сирени. Поспешно выбрались из песка и затопали прямо туда, где под густыми ветвями уже колыхалась темнота.
- А ну возвращайтесь! - поначалу с ленцой прикрикнула на них Марина. - На участке полно строительного мусора, ещё поранитесь. Кому говорю?!
- Серёжа не приедет, - сообщил Гоша. - Он в больнице.
- Какой ещё Серёжа? - с показным равнодушием вымолвила Марина, но потом сообразила, что перед "малявками" притворяться не стоит и спросила: - А ты откуда знаешь?
- Дедушка сказал, - ответил Гоша.
- Дедушка? - удивилась Марина. - Здесь нет никаких дедушек.
- Там дедушка, - сказала Глаша и показала рукой на куст сирени.
Марина всмотрелась и не увидела ничего, кроме разломанных деревяшек на земле, больших сочных листьев и чёрных теней от веток. Деревяшки, возможно, когда-то были лавкой. Но дедушек не наблюдалось.
- Не ври, - пригрозила Марина сестре. - От вранья на языке растут бородавки.
Глаша высунула розовый язык и скосила на него глаза. Убедилась, что бородавок нет, и довольно сказала:
- Не вру.
Марину отвлекли девчонки, которые шли вдоль забора. Они возбуждённо о чём-то судачили. Марина подошла к забору и свесила через него руку. На запястье болталось много искусно сплетённых фенечек с фигурками, украшенными стразами. Девчонки остановились. Марина сказала:
- Привет.
- Привет! Мы тебя знаем. Как дела? - откликнулась одна из девочек, не сводя глаз с Марининых украшений.
- Отмечаем новоселье. Вышла воздухом подышать, - сообщила Марина и поинтересовалась, внимательно наблюдая за выражением девчоночьих лиц: - Серёжи что-то не видно. Обещал покатать на скутере.
Девочки сначала будто бы рассердились, но потом заговорили наперебой:
- Серёжка в больнице! Без сознания!
- В дядин Васин трактор врезался!
- На полной скорости!
- Завтра операция!
- Состояние крайне тяжёлое!
- Скутер в хлам!
Марина оторопела. Надо же, а ведь чуть раньше Гошка говорил то же самое! Она повернулась, чтобы посмотреть на этих двоих, которые, видно, родились, чтобы её, Марину, измучить.
Беда! Ребятишек не было.
- Глашку и Гошку не видели? - крикнула она девчонкам.
Они смерили её взглядами, как ненормальную, и пошли дальше.
Марина двумя прыжками приблизилась к песку. И...
Протёрла кулаками мокрые глаза.
На песке было коряво выведено: "Ушли с дедой".
Кто же это написал-то? Глаше четыре года, Гоше скоро три исполнится. И как рассказать взрослым?..
Марина зарыдала в голос. Музыка стихла. Понабежало много народу. Конечно, Марине никто не поверил. Все кричали друг на друга, на Марину, на соседей справа, на соседей слева... Пока не увидели Гошу и Глашу с охапками кувшинок.
- Где вы были? - чуть не теряя сознание, спросила Глашина мама.
- На пруду с дедушкой, - ответила Глаша.
А Гошиной маме стало плохо, потому что пруд был старый, с обрывистыми берегами и топким дном.
- Григорий! Ты знаешь, что вам запрещено выходить за пределы участка одним, без взрослых? - грозно спросил Гошин папа.
- Мы гуляли с дедушкой, - возразил Гоша.
- И что же, этот дедушка доплыл на лодке до середины пруда и нарвал для вас кувшинок? - Гошин папа сердился всё сильней.
- Кувшинки сами к нам доплыли, - сказала Глаша.
- Глафира! Врать нельзя! Может, и вот эти буквы написались сами? - подключился к "воспитанию" Глашин папа.
- Нет, это написала я, - сказала Глаша.
Все закричали хором:
- Но ты не умеешь писать!
- Не умею, - согласилась Глаша. - А дедушка показал.
Ночью вдоволь наплакавшаяся и позабывшая про скутер Марина долго не могла уснуть. Она лежала, слушала тишину и думала о том, что Гоша и Глаша очень красочно описали старика, с которым ходили гулять. Он был точь-в-точь умерший дед Гошиного папы. Марине почудился какой-то шорох за стеной, в комнатке без окон, где уложили малышей. Она поднялась и на цыпочках прошла к двери. В щёлочку увидела, что комнатка наполнена мягким сиреневым светом. На одном из топчанов сидели Гоша и Глаша, прижавшись к старику. Он шёпотом, почти неслышно, что-то рассказывал им. Марина хотела позвать взрослых, но не смогла. Точно холодная рука сжала горло. Старик посмотрел на дверь и глухо вымолвил:
- Ну что же ты, нянюшка? Заходи!
Марина грохнулась на пол.
Она никому не рассказала о том, что видела. Ребятня сама разболтала. Но кто поверит известным выдумщикам Гоше и Глаше?
В парке
В нашем Городе есть старый парк. Тенистый, заросший деревьями и кустарником. Весной приезжает техника, выкорчевывает могучую растительность, рабочие обрезают яблони, клёны, тополя. Но к концу лета он снова становится как джунгли. Говорят, что на этом месте была таёжная заимка, но все жители умерли от страшной болезни - чумы. Давно умерли, ещё в восемнадцатом веке. Будто бы однажды пришёл человек, попросил напиться, но упал замертво. А через день стали гибнуть обитатели нескольких избёнок. Горожане-старожилы велят слухам не верить. Однако в парке часто теряются дети. Бесследно теряются. А на том месте, где ребёнка видели в последний раз, устанавливают табличку с фотографией, датой исчезновения и телефоном родителей. Это для того, чтобы люди не были равнодушными и, если посчастливится, помогли в розыске.
***
Однажды Гоша и Глаша отправились в парк. Шёл очень мелкий дождь, дул пронизывающий ветер, и во дворе было неуютно. А в парке под раскидистыми клёнами и черёмухами сухо. Глашина мама сказала, что будет наблюдать за ребятами из окна. Они бегали вокруг мощных стволов, взбирались на ветки, но вскоре заскучали.
- Давай играть в дом или магазин, - предложила Глаша.
- Нет, лучше в войнушку, - ответил Гоша и достал из кармана новенький револьвер, который ему недавно купил дедушка.
У Глаши оружия не оказалось, и она закапризничала, сказала, что пойдёт домой.
- Ну и иди, - ответил Гоша.
Но Глаше домой совсем не хотелось. Она немного отошла, спряталась за скамьей и стала подглядывать. К Гоше подбежал маленький мальчик. Таким без взрослых гулять не полагается, но этому повезло.
- Дай пестик пострелять, - попросил мальчик у Гоши.
- Это не пестик, а револьвер, - сказал Гоша и объяснил отличие между видами огнестрельного оружия. Потом раздобрился и протянул игрушку мальчику.
Мальчик взял револьвер и вдруг исчез.
- Стой! Ты где? - закричал Гоша. Ему было очень жаль дедушкиного подарка.
Гоша пометался между деревьев и припустил по дорожке. Глаша бросилась за ним. Поскольку она была на год старше друга, выше на голову и чуть-чуть сильнее, то быстро Гошу догнала.
А Гоша плакал и не замечал слёз, только ругался и говорил, что сделает с мальчиком, когда его поймает. Глаша заметила, что дорожка, по которой они мчались, отличалась от других. Обычные парковые дорожки - из разноцветных тротуарных плиток, а эта была просто посыпана щебнем. Причём очень давно, потому что поверх щебня змеились цепкие растения, о которые можно было запросто запнуться и упасть. На одном из поворотов ребята увидели девочку. Это ведь обычное дело - повстречать в парке девочку. Однако она была одета в цигейковую шубку, вязаную шапку и валенки. Это в мае-то! Вся одежда была настолько ветхая, что, казалось, вот-вот рассыплется.
- Вы не видели мою маму? - спросила девочка.
- Мы никого не видели, - буркнул Гоша. - Но хотели бы... особенно пацана с моим револьвером.
- Это Коля, - сказала девочка. - Не расстраивайся, он наиграется и отдаст твой револьвер.
- Коля взял револьвер без спросу, - строго заявила Глаша. - Так делать нельзя, его нужно наказать.
- У Коли нет мамы и папы, они давно уехали. Наказывать некому, - сообщила девочка, хлюпая носом. - Остался один дедушка.
- Где он? - требовательно спросила Глаша. Жаловаться взрослым некрасиво, но ничего не поделаешь, иногда приходится.
- Там, - девочка указала в гущу кустов.
И ребята стали продираться через заросли. Ветки расцарапали Гоше щёку, а из Глашиной причёски выдрали красивую заколку.
Почему-то стало темно, как в сумерки.
Голую землю, на которой из-за вечного мрака не росла трава, покрыл слоистый туман.
Запахло болотной сыростью.
Ребятам стало страшно, хоть назад возвращайся, но вскоре они увидели лавку. На ней, спиной к ним, сидел старик. На сгорбленных плечах мешковатый пиджак, на голове странная шляпа.
Раздался глухой, но гулкий голос:
- Кто потревожил меня?
Гоша и Глаша не рискнули подойти и посмотреть старику в лицо. Гоша сказал:
- Ваш внук Коля взял без разрешения мой револьвер и скрылся. Это почти воровство. Я хочу, чтобы он вернул игрушку. Мне её подарил дедушка.
Подул холодный резкий ветер, поднял вверх слои тумана, так что стало почти ничего не видно.
- Возьми, - сказал старик и, не поворачиваясь, через плечо, протянул револьвер Гоше.
Гоша собрался было подойти, но его задержала Глаша.
- Стой! - сказала она. - Это не твоя игрушка.
И вправду, та, которую протягивал старик, была в два раза больше.
А когда в тумане появился просвет, ребята увидели, что револьвер был ржавый, с облупившейся краской, кое-где покрытый чёрными наростами, будто пролежал в земле лет пятьдесят.
- Рука... - прошептала Глаша.
Но не рука сжимала игрушку, а кости руки - жёлто-бурые, без плоти. Как в анатомическом атласе Глашиной мамы.
Голова в шляпе начала поворачиваться к ребятам...
Они замерли...
Показался безносый профиль и чёрная пустая глазница.
- Бежим! - взвизгнула Глаша, и ребята бросились назад.
В кустах не побегаешь, поэтому ребята скорее выползли из зарослей, чем выбежали.
На пустой дорожке они увидели не девочку, а старую-престарую табличку без фотографии: "Воронцова Валя, 23 декабря 1948 года".
- Ничего себе, - сказал Гоша. - Эта Валя пропала ещё в прошлом веке.
А через несколько метров обнаружили ещё одну памятную табличку: "Смирнов Саша, 25 мая 1955 года". Табличка была с плохо различимой фотографией, на которой пожилой мужчина обнимал маленького мальчика".
А на земле лежал Гошин револьвер.
Гоша поднял его и вздохнул с облегчением, но Глаша сказала прерывающимся голосом: "Смотри..."
По обеим сторонам дорожки была тьма-тьмущая табличек, очень старых и новеньких.
- Я боюсь, - шепнул храбрый Гоша. - А вдруг мы не выберемся отсюда? Вдруг уже есть таблички с нашими именами?
- Оссстаньтесссь! Бууудем играаать! - раздался хор тихих, но зловещих голосов.
В сумеречном свете стали появляться детские силуэты.
- Не смотри! - выкрикнула Глаша. - На счёт "три" рванём! Раз, два, три!
И ребята понеслись прочь, зажмурив глаза. Но скоро врезались в дерево и упали.
Перед Глашей возникла странная картина: парк изменился, появилась группа фонтанов вместо одного маленького. Кругом пышно цвели клумбы, а в холодном и сыром мае, когда Глаша и Гоша пошли гулять, на них чахла слабая рассада. За парковой изгородью, рядом с Глашиным домом, возвышалась новостройка. Возле фонтанов гуляли подружки, одетые по странной моде. Их заколки были совсем другой формы...
Глаша всё поняла и заплакала: "Мамочка..."
А над ухом Гошин голос произнёс:
- Сильно ушиблась, Глаша? Не плачь, я помогу подняться.
Глаша стала рыдать в голос:
- Мы... мы... пробыли в этом парке лет десять... Всё изменилось... Мама... моя мамочка...
Гоша рассмеялся и сказал:
- Глашка, ты, наверное, отключилась. Глаза открой. Тогда увидишь, что всё на месте.
Так и произошло.
В заброшенной больнице
В нашем городе есть заброшенная больница. Здание почти не тронуто разрухой, только там нет больных и медиков. Территорию днём и ночью охраняет агентство "Барс". Строго охраняет: с сигналами тревоги, освещением, злыми собаками, которых выдрессировали кинологи. Больница расположена близко к промышленной зоне, и людей в этом месте практически не бывает. Их пугает память о жутких событиях.
Тридцать лет назад в больнице появился Доктор-смерть. По ночам он подходил к койкам, на которых спали больные. Утром их находили мёртвыми. Глаза были широко открыты, как от ужаса, волосы стояли дыбом. Потом выяснялось, что в телах совершенно нет крови. Доктора-смерть хотели поймать, но он всегда появлялся не там, где его ждали. Только одной женщине удалось увидеть его.
Маленькую девочку оставили на ночь для наблюдения и анализов, а её мама решила не уходить домой. Мать и дочь легли на кушетку в процедурной. Ночью женщина услышала тихие шаги по коридору. Она решила, что это дежурная медсестра направилась ставить кому-то уколы. Женщина поправила дочкину подушку и вышла из процедурной. Оказалось, что медсестра заснула на своём посту. А по коридору словно промчался ветер. Стало холодно, замерцали и погасли лампочки. Потом вдруг снова зажглись. Женщина увидела, как из палаты выходит человек в белом халате, маске и шапочке. А между глубоко надвинутой шапочкой и маской горят красные глаза. Доктор-смерть не рассчитывал, что попадётся кому-то на глаза и захотел спрятаться в процедурной. Но там спала девочка! И женщина бросилась на него, одной рукой сорвала маску, другой толкнула. Под маской не оказалось лица! Только чёрное пятно и кровожадные глаза. И тут Доктор-смерть словно взорвался на мельчайшие, как пыль, части. На стене остались тёмные пятна. Их ничем нельзя было вывести. Говорили, что эти пятна расползлись по всей больнице. Люди стали умирать ещё чаще. Вскоре корпуса опустели.
Но Глашина мама, врач-травматолог, считала всё это глупыми выдумками.
***
Однажды Гоша и Глаша остались ночевать у Глашиной тёти Иры, которая тоже была врачом. А родители ребят уехали на Байкал для участия в фестивале. Тётю Иру вызвали в больницу поздним вечером. Она поручила присматривать за детьми своей дочери, десятикласснице Марине, которая тотчас позвала подругу Лену. "Няньки" долго рубились в компьютерную игру, а потом погнали "малявок" спать. Лена стала рассказывать усыпительную страшную сказку про болотные огни. А Марина сказала:
- Вчера Витя поклялся, что видел огни в окнах заброшенной больницы.
Лена рассердилась, что её прервали, и ответила:
- Это враки.
Теперь уже прогневалась Марина:
- А вот и нет. Те, кто возвращается с дачи запоздно, тоже видят огни. И я своими глазами видела. И мама, и бабушка.
Лена прищурилась и спросила:
- И как отреагировала твоя мама? Что сказала?
- Что здания до сих пор используются. Или что охранники производят осмотр помещений. Только всем известно: больница пуста. Днём пуста. А вот ночью... - ответила Марина и увидела, что "малявки" скинули одеяла и начали одеваться. Она удивлённо спросила: - Куда это вы?
- В больницу. Проверить враки про огни, - деловито сообщил Гоша. - Ночь, время самое подходящее.
- Вот сейчас всыплю проверяльщикам! - прикрикнула на ребят Марина. - И родителям расскажу, они добавят. Марш в постели! И чтобы я вас до утра не видела и не слышала!
- Можно Вите позвонить, - стала размышлять Лена. - Он как раз на даче. Вполне может встретить нас у больницы. Да, время и условия очень подходящие...
Марина от возмущения открыла рот, но не успела произнести ни слова. К ней обратилась хитрая Глаша:
- А разве тебе самой не интересно? Настоящее приключение. После него тебя обязательно примут в "Дозор", хотя ты ещё не доросла для игры.
До больницы ребята добрались только в третьем часу ночи. Их поджидал продрогший и сердитый Витя. Компания поставила велосипеды недалеко от громадных ворот и отправилась вдоль забора.
В неживом лунном свете забор казался ещё более неприступным. Марина несколько раз оглянулась, потом обняла Гошу и Глашу за плечи. "Малявки" возмущённо отстранились - и так идти неудобно. Но Марина крепко вцепилась в их ветровки.
- Чего ты? - спросил Гоша.
- Мне почудились чьи-то шаги позади, - ответила Марина, и её голос дрогнул.
- Так всегда кажется, когда идёшь ночью один, - заявил Витя.
Вдруг злобно залаяли сторожевые псы.
- Сколько же их здесь... - сказала Лена. - Не меньше сотни...
Н территории больницы вспыхнули фонари, и ребята увидели, что из ночной тьмы к забору слетаются какие-то серые тени. Каждый из ребят подумал, что увидел их от страха, но промолчал. Кто ж в этом признается? Собаки уже просто бесновались, прямо давились от хриплым лаем. Внезапно одна из них взвизгнула, потом другая, и вот уже к бесстрастной луне понёсся общий жалобный вой. Через полминуты он стих. Погасли фонари. В какой-то нереальной тишине раздался скрежет. Лена обернулась и прошептала:
- Ворота открылись...
Ребята немного постояли в полном молчании.
- Пойдём что ли? - спросил невозмутимый Витя. - Похоже, путь на территорию больницы свободен.
- Но там же "барсы", - возразила Марина.
- Надеюсь, их меньше, чем псов, - ответил Витя. - А пару "барсов" обмануть - пустяк. Не боись, опыт есть. Идём.
Ребята на цыпочках подобрались к воротом. Витя сделал знак рукой - мол, оставайтесь на месте. Заглянул за створки и громко присвистнул. Все дружно кинулись к нему.
Вот это да! На асфальте раскинули лапы десятка три собак. Бока овчарок были неподвижны. Оскаленные морды в слюне. Глаза остекленели. Зрелище было настолько ужасным, что захотелось бежать прочь. Ребята бы так и поступили, но на асфальт упал свет из окон больницы.
- Что будете делать? - спросил Витя. - Домой отправитесь? А я, пожалуй, здесь поброжу.
- Собачки... - всхлипнула Глаша.
- Ага, собачки. Как жалко, что они дохлые и не рвут тебя клыками на части. Зубы-то, глянь, прямо акульи, - сказал Витя и скомандовал: - Лена, езжай с малыми домой. А мы с Мариной...
Договорить он не успел, потому что Гоша и Глаша разом воскликнули:
- Нет! Мы с тобой!
Пока Лена и Марина ошарашенно молчали, Витя, прячась от лунного света, заглянул в тёмные окна домика охраны. Пожал плечами, поднялся на крыльцо и открыл дверь. Ребята направились вслед за ним, но Витя не пустил их внутрь, сказал: "Нечего тут делать. Идём в здание" - и возглавил шествие искателей приключений. Но Гоша всё-таки ухитрился заглянуть в домик. Для этого он специально отстал от всех.
В залитых светом холле, коридорах, пустых палатах ребята расшалились: с громкими воплями: "Здесь никого нет!" - они заглядывали в помещения сначала вместе, а потом и поодиночке. Гулкое эхо повторяло звуки и разносило их по всему корпусу. Но вскоре каждый из ребят понял, что собраться вместе не удаётся, хотя где-то рядом слышны топот, крики. Первым почуял неладное Витя, и то потому, что средь воплей различил хныканье, а потом горький плач. Побегал ещё немного, остановился, прислушался и заорал: "Эй, народ! Кончай носиться! Всем оставаться на месте!" Ребята послушались, правда, не сразу. А чего это Витька раскомандовался? Когда шум стих и других звуков, кроме плача, не стало слышно, Витя крикнул: "Каждый называет своё имя! Выходит в коридор, стоит на месте, если он в коридоре! Ждёт меня!" И тут такое началось...
- Катя! - со слезами в голосе крикнула уже большая девочка.
- Алёша! - даже с радостью назвался мальчик.
- Петя!
- Настя!
Имена всё звучали и звучали... Были среди них и Марина, и Лена, и Гоша... Но произносили их далеко не голоса Витиных друзей. Вскоре весь корпус содрогался от тысяч криков. Витя понял, что совершил ошибку. Обдумывать, как всё исправить, не было времени, поэтому он стал просто заглядывать в палаты и кабинеты и гасить там свет. Конечно, было очень неприятно, когда в пустой комнате кто-то невидимый надрывался: "Денис! Я Денис!" Но как только Витя тушил свет, крики прекращались. У Вити уже кружилась голова и подкашивались ноги, когда в темноте послышалось хныканье: "Глаша... Глаша..."
- Глаша, выходи! - обрадованно закричал Витя.
Но девочка не перестала плакать.
Витя включил свет. Комната была пуста.
Такого отчаянья Вите ещё не приходилось переживать. Как же вызволить маленькую Глашку? В его голове закружились обрывки мыслей и впечатлений. Серые тени... собаки... трупы охранников... Серые тени. Вдруг одна из них сейчас вцепилась в Глашу? Решение пришло внезапно. У Вити всегда с собой фонарик. И нож. И ещё много всего необходимого в разных случаях. Он вытащил фонарик из кармана, потушил свет и стал обшаривать лучом углы палаты. Есть!
Нечто серое удерживало Глашу у стены, но в луче фонарика таяло, испарялось. И вот уже заплаканная девочка подбежала к Вите, прижалась лицом к груди. У Вити зачесались глаза, и он произнёс, хлюпая носом, но сурово: "Хорош реветь. Пошли освобождать остальных".
Когда вся компания была в сборе, ребята стали совещаться.
- Поехали домой! - заявила Лена. - С меня хватит... Как вспомню, что серая тварь присосалась и тянет из меня жизнь...
- Нужно всем рассказать, что случилось, - проговорила Марина, которая всё время обнимала и целовала Глашу. - Нас накажут, это точно. Но разобраться с серыми тенями необходимо. Похоже, что они не отпускают чьи-то души... души детей, которых сами и погубили.
- Помните сплетни про эту больницу? - начал рассуждать Витя. - Доктор-смерть взорвался на части, и на стенах остались пятна. Наверное, они превратились в серых тварей.
- Вот бы снести тут всё, - сказала Лена. - С землёй сравнять. Смотрите-ка, уже рассвет.
С улицы донеслось слабое повизгивание, и ребята бросились к окну.
Лапы у некоторых собак дёргались, а бока дрожали в попытке вздохнуть.
- Охранники! В сторожке двое охранников! - закричал Витя. - Сейчас очнутся псы и "барсы" и не выпустят нас отсюда! Останемся тут навсегда! Бежим!
- Не двое, а трое, - сказал Гоша. - Два лежали на полу, третий вроде как висел под потолком. Может, это и был...
Договорить Гоша не смог.
Ребята, не чуя под собой ног, бросились из больничного корпуса к воротам.
И еле успели. Как только с лязгом сомкнулись за ними створки, послышался неистовый лай.
Бешено крутя педали, компания покатила домой.
Когда тётя Ира вернулась с дежурства, то обнаружила в своей квартире сонное царство. "Вот негодники, - подумала она. - Наверное, всю ночь развлекались. Даже обои запачкали - все в пятнах, напоминающих серые тени.
На автовокзале
В нашем Городе недавно построен новый автовокзал. Огромное здание, посадочные площадки очень удобны для пассажиров. Многие ребята из Глашиного класса побывали на автовокзале и порассказали самые необыкновенные истории.
Во-первых, в город стали прибывать очень странные личности. Например, один мужчина приехал на десятом маршруте в соломенной шляпе, рубахе, шортах и сандалиях, хотя на дворе стоял лютый, метельный декабрь. Водитель автобуса еле разбудил его на конечной остановке. Мужчина недоумённо озирался, всего пугался, а потом закричал: "Где моя сетка с редиской? Марья Ивановна меня пришибёт, если я не привезу редиску!" Полиции по существу ничего не объяснил, только всё сокрушался, что Марья Ивановна, которая трудилась на грядках, как пчёла, да слегла с ревматизмом, не дождётся первого урожая. А кому отвечать?..
Во-вторых, некоторые жители Города стали уезжать рейсами, на которые никогда не покупали билетов. Не только не покупали, но и в автобусы не садились! Однако были там замечены. Непонятно, да? Придётся рассказать так, как это сделал Глашин одноклассник Тимур. Он увидел, что за отъезжающим автобусом несётся парень и кричит что есть мочи: "Стойте! Стойте! Алёнка!" Автобус остановился, парень ворвался в него, прошёл вместе с водителем по салону. Выходить не захотел, поэтому водитель вызвал полицию. Парень умолял обыскать автобус, потому что в нём он видел пропавшую невесту Алёнку. Она однажды вышла из дома и не вернулась. Семья и жених разыскивали её, в газетах было напечатано объявление. Полиция, волонтёры тоже организовали поиск, но безуспешно. И вот парень пришёл расклеивать листовки, увидел в автобусном окне невесту Алёнку. Но обыск салона, багажного отделения был напрасен. Как только задержанный автобус наконец поехал, парень снова закричал: "Да вот же она, Алёнка! Смотрите, второй ряд сидений! Держите!" Однако полиция крепко держала самого парня.
В-третьих, между новостройкой и трассой проложили подземный переход, который имел форму дуги. Никто не знал, отчего его нельзя было сделать прямым. Было лишь известно, что при строительстве погибли люди. В переходе случалось разное: то выйдет к прохожему человек в каске и попросит воды; то появится старушка и станет выяснять, как на белый свет выйти; то какой-то ребёнок потребует отвести его к маме. Только вот все, кто откликался, исчезали. А с теми, кто равнодушно проходил мимо, случались несчастья.
***
Однажды Гоша и Глаша отправились в школу и увидели детей, которые шли обратно, домой. Оказывается, в связи с эпидемией гриппа был установлен карантин. Ребята возвращаться не захотели, сели на маршрутку и поехали на автовокзал. А когда ещё побывать в таком замечательном месте? Да и вирус гриппа может догнать человека где угодно, например, на той же дороге от школы до дома. Маршрутка поколесила по городу и остановилась напротив красивого здания. Пройти к нему можно было только через подземный переход. В девятом часу утра было малолюдно, на посадочной площадке стоял один междугородний автобус. Но и он был пуст.
- Пойдём? - спросил Гоша и кивнул на облицованную бежевыми плитами лестницу.
- Конечно! - сказала отважная Глаша.
Ребята были готовы к встрече со старушкой, рабочим, ребёнком. Как известно, привидению нужно сказать: "Чур меня! Иди на моего коня!" - и оно исчезнет. Однако, когда из-за поворота вышел мужчина в каске, с металлическим ящиком, стало страшновато. Мужчина только приостановился и раскрыл рот, как Глаша и Гоша дружно выкрикнули заговор. Только Гоша почему-то начал со второй части, "Иди на моего коня", а Глаша, как положено, с первой - "Чур меня". В целом же получилось невнятно. Но мужчина ничего не стал спрашивать и быстро двинулся к выходу. А ребята отправились дальше.
- Километровый этот переход, что ли, - недовольно пробормотал Гоша.
Глаша тоже немного устала от однообразия: бесконечные лампочки у свода, плиты на полу и стенах. Она остановилась и сказала:
- Гоша, а мы ведь давно должны быть у выхода. Может, у этого перехода не один "рукав"? И мы свернули не туда?
- Нет, - ответил Гоша. - Мы бы заметили развилку. Только если с самого начала пошли не туда...
- Ну знаешь, - рассердилась Глаша. - Был один вход. Правильный. Значит, мы выбрали неверное направление. Иначе не может быть.
Ребята остановились. И тут Глаша случайно глянула на стену. Потом даже глаза протёрла. Нет, они её не обманули. Плитка на стене выпячивалась так, будто была из мягкого материала. И кто-то находился за нею! Вот голова, ладони, колени...
- Гоша... - прошептала Глаша. - Посмотри направо...
Гоша посмотрел и сказал:
- Ух ты! Такого не может быть!
Поверхность стены начала энергично изгибаться, словно кто-то с "изнанки" бил в неё кулаками, стучался лбом, пинал ступнями. А потом налёг всем телом. Опустился на корточки.
Гоша, как заворожённый, подошёл и протянул руку.
- Стой, Гоша! Не трогай! - крикнула Глаша.
Но было поздно. Как только Гоша коснулся стены, погасли лампы. А когда зажглись, Гоши уже не было. Вместо него на полу сидел довольно странный мальчик: босой, в грязно-серой рубахе и широких штанах, похоже, из мешковины. Или какой-то другой грубой ткани. Мальчик растирал горло и грудь, фыркал, отплёвывался, а вокруг него растекалась лужа.
Глаша моментально поняла: этот парнишка вывалился из другого мира, а Гошу, верного и близкого друга, без которого и дня прожить нельзя, затянула стена.
Меж тем мальчик протёр глаза и с ужасом уставился на Глашу. Осмотрел её с головы до ног и пробормотал: "Чур меня!" Помолчал и спросил:
- Ты кикимора аль лесовичка? Могёт, бесовского племени? Не замай*, я хрещёный.
Глаша от удивления забыла рассердиться, хотя за "кикимору" незнакомец мог огрести, крепко огрести. Парнишка продолжил сыпать вопросами:
- С какого двора? Каких отца-матери? Из немтырей**, чё ли? Справа на тебе чудная, как у бесовки.
Отвечать на тупые вопросы времени не было. Глаша лихорадочно размышляла. Стена на вид ровная, значит, Гоша далеко. А если этого мальчика отправить туда, откуда он явился, то Гоша вернётся? Пожалуй, так. Следовательно, нужно узнать, где обитал гость до появления в переходе. А потом... потом... как-нибудь заставить его вернуться в свой мир. Глаша спросила:
- Как тебя зовут?
Мальчик наморщил лоб, будто недопонял, но ответил:
- Митрий я. Сын Фрола. Корнеевского роду.