Лысенко Сергей Сергеевич
Драйвтекк

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
  • Аннотация:
    Сосисясь и сарделясь под треки драйвтекка, позволяя себе лишние шалости, такие как теночтитлаянье и кетцалькование, сплетая венки из натянутых улыбок и косы из половых и потолочных членов речи, мы неслись в горние эмпиреи. 3-е место на конкурсе психоделического постмодернизма "Пот Сознания-2".

ДРАЙВТЕКК

   Она была ещё той дрючкой - оросив слюнями трущихся в очереди, я принялся изучать её формы и содержание.
   К сожалению, мою инвалидную коляску окружали драйверы, фифочку же окольцевали подворотные и поддверные гопники. Чтобы почесаться крылышками носа, нужно было прорывать кольца блокады и пересекать рычащую полосатую магистраль, а на это пошли бы единицы.
   Словом и делом, я вышвырнул из головы кобелиный формализм, попав этой хреновиной в лузгающего SIMечки гопника. Тот зарычал движками и бросился на мою коляску, как на постель с любовницей, но в этот миг один из баалов Вишну - в простонародье называемых вышибалами - втолкнул меня в клуб.
   По-звериному принюхавшись, я устремил коляску к одной из тех гламурных красоток, любящих постоять на динамических каблуках и дернуть на шару бокальчик-другой дорогущего гудини.
   Я подъехал на понтах к барной стойке и прогорланил самой высокой тусовщице, чтобы она поскорее складывала свои ходули. Можно было не кричать: спустив пару мгновений на тормозах, гламурная девица уже стояла на коленных чашечках терпения, её прикладные ногти расчесывали волоски моих ноздрей, а накачанные силиконом губы и вытатуированные по центру лба брови явственно требовали заправки.
   Я приказал бармену нацедить бокал гудини.
   Легкие треки, наполнявшие до сих пор Амели-клаб, вдруг потяжелели и зациклились. На арене нарисовался драйв-идол Себа Обелиск, и музыка заставила вибрировать стены.
   Мне стало почти хорошо. Откинувшись на спинку инвалидной коляски, я задрыгался непослушным телом под драйвтекковые гимны. Прижавшись ко мне, барышня защекотала ушные раковины лживыми любовными речами и жарким дыханием, однако, как бы она не старалась, бабок на новый бокал гудини у меня не было.
   Немудрено, что очень скоро я остался один на один с музыкой.
   - Пабакалу? - пробился сквозь текстовые семплы Обелиска звонкий голосок.
   Прямо передо мной колыхалась сетка с грудями - это была та самая фифа, на которую я западал у входа.
   Я судорожно сглотнул и решительно кивнул, хотя платить мне уже было нечем.
   - Два гудини, - крикнула цыпка бармену.
   Не успел я глазом повести по её римским холмам и тирренским впадинам, как в моих клешнях оказался бокал с синим напитком - ядреной настойкой коннотли на громе. В губы тут же впились жала скорпионов, нёбо обожгло огнем и мечом, а острый как шило язык оказался парализован и деморализован.
   - Ну как, рульно? - провизжала она, шлепаясь грудью на мое плечо. - Я грю, рульно тебе? - Она потерлась о футболку с профилем Марио Пуссина, вязкий драйвтекк которого вдруг заквакал на клубящихся драйверов.
   - Ы-ыгы. - Я качнул непослушной башней. - Но по чему кочану?
   - Тумачного! - проорала она, неприлично заржав как лошадь.
   Благодаря этому немелодичному звуку мне удалось ненадолго разорвать пелену алкогольного тумана и постичь смысл происходящего.
   Передо мной стояла Восьминогая Слейпнирша - первая кобылка гнилого гопника Арка Тумачного. Чтобы не разводить краски и пустые разговоры, отмечу, что в свое время мы с ним не поделили как горе, так и радость, из-за чего наши отношения накрылись.
   Короче, мне казалось, что после того как я столкнул Аркадия в пропасть, а его братаны покусились на мои свежевыбритые ноги, мы с Тумачным в минометном расчете. Но появление Слейпнирши утверждало обратное.
   - Земля ему пером и пухом, - заявил я, выдавив со слезами несколько прыщей. - Тумачный был человек.
   Изучив бревна в прозрачных глазах настороженной фифы, я влил в рот остаток жгущего гудини и собрался уходить, позабыв о коляске и своей неспортивной форме.
   - Ты не поэл, чуввак! - она испытала на прочность барабанные и трубные перепонки. - Ща мы устроим движ, как реальные пацаны.
   Мои возражения заглушились семплами Себы Обелиска, который вновь материализовался у алтаря и теперь приглашал драйверов в долгое ночное путешествие.
   Сидя в толкаемой Слейпниршей коляске, я стал дергаться под музыку.
   Достигнув танцпола, мы врезались в море дрыгающихся тел и мельтешащих конечностей. Каждый клочок пространства буквально кишел драйверами, но это не останавливало кобылу Тумачного.
   - Даррогу! Даррогу! Опля, - верещала она, направляя кресло-каталку к джедайской арене.
   - Слейпнирша, Слейпнирша, - роптали сзади.
   Гипнотическая композиция Себы Обелиска кристальной водой затекала во все скважины, отверстия и поры тела, звук птицей избивал душу, световые сверхвспышки свехстарых и сверхновых подчистую выжигали мозг.
   - За мной, драйверы, - неожиданно сказал Обелиск и ступил на драйвтекковую тропу, бегущую как эскалатор.
   И мы вышли из тени: я - на своих двоих, Слейпнирша - на восьмерых ногах, другие клабберы - на богом данных конечностях.
   Борясь с морскими волнениями души, мы вытолкнули свои непослушные телеса на тропу и устремились в тропосферу - там уже слышались небесные свистелки и гуделки. Вверху, под птичьи переливы из пустого в порожнее, раздавался вширь и вкось непревзойденный джедай Обелиск. Его пальцы наяривали серебряные аккорды на синтезаторе первого и последнего поколения, изо рта вылетали ревущие грифоны, а сердце гремело барабанами йоруба.
   Сосисясь и сарделясь под треки драйвтекка, позволяя себе лишние шалости, такие как теночтитлаянье и кетцалькование, иначе говоря - сплетая венки из натянутых улыбок и косы из половых и потолочных членов речи, мы неслись в горние эмпиреи.
   - А меня привезли сюда на катафалке! - вдруг прорычал кто-то сбоку.
   Я сразу же узнал этот кованый в клановой войне голос, шантажировавший меня в страшных снах.
   Оттолкнув севшую на хвост Слейпниршу, я побежал по ступенькам, обернулся и вылупил глаза как яйца.
   За спиной стоял Аркадий Тумачный - великий гопниковский селекционер, граф местных наркобаронов и отец городской проституции. Негодяй, заслуженно полетевший в бездонную пропасть без крыльев и парашюта.
   - Охрененно полетал, - сказал он, и я понял, что озвучил свои мысли.
   Аркадий хотел было добавить парочку ругательств, но его слова снесло бешеным звуковым вихрем. Воспользовавшись замешательством, я ломанулся вверх, туда, где жёг Себа Обелиск, раздавшийся в талии до размеров Луны.
   Что есть духу я мчался по тропе, а мое сердце билось в такт тропосферной драм-машине. Четыре бита - четыре ступеньки, вдох-выдох. Передо мной был только драйв-идол, проигрывающий сейчас быстрые арпеджио.
   Вдруг две пары плутоновых подковок Слейпнирши ударили в литавры моих заплечных лопаток. Подстреленно рухнув на эскалатор, я раскроил губы по выкройке - кровь брызнула на лакированные туфты Тумачного, изношенные до черных дыр.
   - Уму ни пасти жима! - сказала восьминогая красавица. - А нефиговый у нас калека.
   - Да и у тебя было поменьше копыт, - простонал я и так лягнул Тумачного, что у того прорезалось красно-, желто- и зеленоречие.
   - Я долго и коротко думал всеми местами, - сказал он, - и решил поддержать наши шатающиеся отношения. Раньше всякое бывало, случались разные небылицы, из которых блатные нынче клепают песни о дрогнувшей очковой змее, озоновой дыре и тумачных лебедях. Но кому, как не нам, знать, что ты не змея, что озон в страхосфере спер вовсе не я, а твой любимый джедай Пуссин нагло попирает основы драйвтекка.
   - Врешь! - Я приподнялся на локте и зачвякал расквашенной губой.
   - Я пытался объяснить это ещё на Виниловой скале, но у кого-то сдали нервы.
   - Чушь кошачья!
   - А ты посчитай, - масляно ухмыльнулся Тумачный. - Посчитай число битов в блоке и количество ударов в минуту. Что, слабо? Сам же знаешь, у него спятившие ударные, а мелодику штормит во все стороны света. Спецэффекты, конечно, недурственные, но мы должны осознавать, что Пуссин пускает попкорн в глаза. Прогрессив-драйвтекк, тысячу раз ха! Одно старье ремикшированое. Прокрученное шиворот навыворот через хорус...
   Извернувшись и надувшись, словно очковая змея, я попытался ужалить Тумачного прямо в сердце, но матерый гопник, подобно очковому медведю, тут же наступил мне на ухо.
   - Чувак, ты ведешься на понты прогрессивщиков! - продолжал Тумачный, словам которого я верил всё больше. - Хотя черт с этими стилями. Пусть тешатся чем угодно, лишь бы никого не покалечили. Но, увы, вскоре кое-кто пострадает.
   Аркадий кивнул головой вверх. Я погнался за его взглядом и наткнулся на звездно сияющего Обелиска.
   - Его музон ведь тоже вставляет тебя не на пять копеек?
   Я замотал моталкой, мол, что ты, речь не о копейках - Себа Обелиск для меня всё равно, что Отец Небесный.
   - Так вот, скоро твоего бога так долбанет током, что он тридцать первым МиГом умчится за облака. Наш многоуважаемый прогрессивщик Марио Пуссин уже подцепил провод на трансформатор усилка и вывел фазу на джедайский пульт. Осталось только плеснуть воды под ноги Обелиску - и драйв-идол будет жечь исключительно в тропосфере.
   Я завыл как собака по покойнику, хотя Себастьян всё ещё был с нами.
   - Нет, - заявил я, поднимаясь с окровавленных ступенек, точно боксер после нокдауна. - Черта с два! Я не допущу! Я ему не позволю.
   - Я знал, что не зря вырвал тебя из Амели-клаба, - довольно произнес Тумачный, спрыгивая с эскалатора. - Действуй!
   Я молниеносно спустил франтовские лонгшорты и забрался на Восьминогую Слейпниршу. Стоная и повизгивая в унисон пси-звукам, раскачиваясь в такт драйвтекковому ритму, мы стремительно ублажили томящиеся тела на глазах у теночтитлающих драйверов, и только затем устало поскакали вниз по тропинке, в сторону грешной земли...
   Визг недорезанного кабана оторвал мою нетрезвую морду от барной стойки. Я вперил непослушный взгляд сначала в краснощекого бармена, разбалтывающего сплетни, коннотлю и гром, потом - в пышную грудь Слейпнирши и наконец вонзил свое зрение туда, откуда донесся пронзительный звук.
   Вы не поверите: слева стоял раздерганный джедай Пуссин. Руки прогрессивщика тянулись к бокалу гудини, коленки гнули свое, а черты лица были оккупированы нервными помехами.
   Ядреный гудини! Вот, что он выльет под ноги Обелиску, крутящему сейчас ручки джедайского пульта, к которому уже подведена фаза.
   Я схватил Слейпниршу за покатые плечи и что есть силы потряс фасад, стараясь вывести её из полудремы.
   - Слы, чуввак, - пробормотала она, - отввянь.
   Возиться с кобылой Тумачного было некогда. Я кинул свое тело к инвалидной коляске, однако на полпути остолбенел, хлопнул в ладоши и принялся отбивать чечетку.
   Просто невероятно - я стоял на своих двоих!
   На радостях я погнался за Пуссиным, несущим дорогущую выпивку джедаям.
   Ну уж нет: Себа Обеслиск будет жить! Пуссин никому не омрачит эту ночь.
   Разбросав клабберов, подвернувшихся под горячую, будто греческий огонь, руку, я в два-три счета догнал трясущегося от ухабов волнения джедая и отобрал у него напиток.
   Хукнув на приближающихся баалов Вишну, я осушил бокал и с чувством выполненного долга рухнул на пол.
   - Твое здоровье, Себа Обелиск, - промямлил я, вырубая процессоры.
   Через миг я вновь оказался на тропе, уходившей в тропосферу, где жег драйв-идол. На тропе с клубящимися драйверами, жирно улыбающимся Тумачным и сказочно прекрасной Слейпниршей.
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"