Аннотация: Живой, трудовой, железобетонный ХарЬків встретил красивого тридцатилетнего Маяковского мягким знаком по голове.
КОРОЛИ БИЛЬЯРДА
Живой, трудовой, железобетонный ХарЬків встретил красивого тридцатилетнего Маяковского мягким знаком по голове. Когда ученый доктор Леонардо - тираноборец дон Хосе Перейра по имени Майк Йогансен - услышал четыре крика Маяковского, он сразу же прервал свое путешествие по Харьковской Швейцарии. Он отозвал рыжего сеттера Родольфо и сел на первый поезд там, где сплетались клубком железнодорожные пути, то есть на станции Змиев.
Тем временем Маяковский шагал по Сумской в яркой желтой рубашке с пучком моркови. "Што пятьдесят" в ресторане "Люкс" вернули его к жизни. Теперь он желал бильярдную партейку. Маяковский заправил облако в штаны, бросил взгляд на проституток слева и свернул направо. Там, за "бекетовскими" особняками и церковью начиналась Дурноляповка.
Самый грязный, самый непроходимый район города, куда не хотели ездить ваньки-извозчики на "петухах", словно боясь Каплуновской улицы, серьезно преобразился после строительства Технологического института. Местные литераторы квасили уже не на гробках, а в готичном здании, построенном на месте кладбища.
В доме настаивалось литературное сообщество имени украинского писателя Василия Эллан-Блакитного - разноголосое, разноязыкое. Бурно бродило, шумело, пенилось. Жонглировало словами и рифмами. Гремело шарами в подвале, где стоял бильярдный стол.
Именно туда спешили Маяковский и Йогансен.
- Безлюдовка"... Основа"... Левада"... - считал станции Йогансен.
"Совет народных комиссаров"... "Дом ученых"... "Клуб чекистов", - разглядывал здания Маяковской.
Василий Элланский встретил важного гостя в образе Маркиза Попелястого. Парик, камзол, жабо... Он отложил перо и чернила и отвесил королю бильярда почтительный поклон. Его глаза горели, как острие меча.
За спиной председателя выросли поэты - Тычина, Сосюра и Хвылевой. Они заиграли на мировых трубах что-то революционное.
- Лучше сыграем на бильярде, - сказал Маяковский.
Зря они согласились. Король со страшной силой разбил всех соперников.
- Радянська гирчиця! - выругался Эллан-Блакитный. Ему пришлось лезть под стол и декламировать "Птичку божию".
В ожидании достойного противника Маяковский пил горькое пиво и грыз соленые сухарики.
- Кто пьет "Новую Баварию", того ожидает авария! - донеслось со ступенек.
Рыжий пес, усы и папаха. Майк Йогансен больше походил на казацкого атамана, чем на испанского аристократа, убийцу диктатора Примо-де-Риверы. Член общества "Закалка", тридцатилетний, молодой и здоровый:
- И вот я, Майк Йогансен из лона Барселоны, стою здесь своими ногами и держу кий своими руками. Моя специальность - настольные игры: бильярд, теннис и литература.
- Не вздумай играть с ним, - сказал Майку Эллан-Блакитный.
Тычина, Сосюра и Хвылевой принялись отговаривать друга.
- Я дам вперед четыре шара, - сказал Маяковский.
Йогансен, конечно же, отказался от форы.
Он разбил пирамиду и принялся методично загонять шары в лузы.
Это была борьба великанов. Город сотрясался от каждого удара. Корчилась безъязыкая улица, выли химеры на стенах, шипели саламандры, визжали голлумы...
Маяковский признал поражение. Нового бильярдного короля - Майка Йогансена - взяли на руки и понесли. Его качали, подбрасывали все выше и выше, пока он не исчез за тучей-горой.
Старый стол, потертое сукно... Шар издевательски катится в лузу... Мой друг Тарас опять сложил партию с кия. Он - наш король бильярда. Символично, что он живет на Краснознаменной - рядом с бывшим Домом Блакитного. Он читает "Расстрелянное Возрождение" и говорит только на украинском. К Маяковскому у него сложное отношение.
- Воны всих зныщилы, - говорит Тарас, - Заборонылы творы, демонтувалы памьятнык Блакытному, навить двери забралы в литмузей. А стил...
- Тот самый стол?
- Мий дид працював в НКВД...
Дом Блакитного остается за спиной. Мы идем на пары в Политех. Идем мимо монстров архитектуры - железных дровосеков, жуков-пауков на пнях, которые остались от тополей. Мимо лучших образцов украинского модерна и советского брутализма, мимо странных надписей, оставленных городским сумасшедшим Митасовым.