Аннотация: 1-е место на конкурсе "Буревестник"(2012) журнала "Лампа и дымоход"/ Опубликовано в журнале "Лампа и дымоход"(4/2011) / Опубликовано в сборнике "Железная Цепь Со Строгим Ошейником".
Ограбление по-осеннему
Когда лесные светофоры зажгли красный, Игуан Менхен-Гладбахский нацелил боевой клюв на окрестного кассира Гешефтбанка.
По свету было все ясно о поре года. Что до погоды, то она стояла.
Ослепительно пахло жареным, грабитель и кассир вовсю пучили глазунью на лицах.
Игуан Менхен-Гладбахский, этот грабитель от Бога, был одет и обут. Ничего примечательного и модного. Самый кассовый сотрудник Гешефтбанка отличался чистыми руками и растрепанной гривой.
Итак, внутри Гешефтбанка было жарко. Учреждение мучалось изжогой, оно пыталось выползти из леса светофоров, корчась и голося на всю округу.
Палая листва горчичниками прилипала к его потной груди, земля забивалась под ногти.
Птицы разбегались по сторонам, дубы и березы шумели и гнулись, словно от ветра.
Но это было ограбление.
Игуан Менхен-Гладбахский готовил ограбление целыми днями. Стоял у плиты, тарахтел кастрюлями и тарелками. Раскапывал на огороде продукты и швырял их в чан, где уже варились в собственном соку наловленные на лугу джекичаны. Запах валил прочь от дома Игуана, разъедая глаза местным вуайеристам.
У Менхен-Гладбахского был не только дом на колесах, но и огород на колесах. Будущий грабитель нарезал круги в лесу светофоров, когда те ещё горели зеленым. Игуана знали настолько хорошо, что он успел облупиться.
Вот тогда-то Игуан и повстречал Гешефтбанк, что рассекал у опушки, оставляя красивые следы. Менхен-Гладбахский бросил себя на след.
Зайдя в банк, Игуан вылупил птенцов на лбу.
Внутри все блестело не к добру. Даже глаза кассиров. Менхен-Гладбахский знал, что такое бывает накануне войны.
Он вспомнил, как отец воевал с камышами, вспомнил его предсмертные крики души и приваленное стеблями тело.
Пол Гешефтбанка вдруг размок от слез. Снаружи хмыкнуло.
Самый кассовый работник подал голос на подносе. Он предложил помощь, предложил руку и ручку.
Менхен-Гладбахский сказал, что скоро осень. Сказал, что скоро война.
И обнаружил себя перед бланками. Расписался там и сям, а затем вывернул карманы задом наперед.
Звон монет понравился Гешефтбанку. Тот захохотал на полную мощность, распугав самолеты над волосами.
Лишь выйдя наружу, Игуан понял, что вложил в банк душу.
Он почувствовал себя ограбленным. Мало приятного.
Менхен-Гладбахский посмотрел на сфетофоры, и те зажгли желтый. Началась осень.
Под ногой хрустнула улитка, а дом наотрез отказался заводиться.
День был черным как ночь.
Игуан понял, что должен ограбить Гешефтбанк в ответ.
И вот он снова нарисовался перед кассиром. Глаза противника уже не блестели войной, а руки были высоко от клавиатуры.
В руках игуана застыл клюв тридцать восьмой колибри. Те, кто слышал эту птичку, знают, насколько она опасна в обращении.
Игуан Менхен-Гладбахский потребовал назад деньги и душу.
Он сказал, что надвигается война, поэтому Гешефтбанку не место в лесу.
Для убедительности Игуан клюнул Гешефтбанк по зубам. Тот завыл от боли, свалился с ног и пополз куда глаза глядят.
Только через месяц банк выбрался из леса светофоров. Вокруг прохолаживался снег, над ним уныло маячило небо.
А Игуан Менхен-Гладбахский все ещё торчал в банке. Он вернул деньги, но не душу.
Говорят, в ожидании войны он заделался кассиром.
Зря. Ведь это была не война, а обычный банковский кризис.
![[Е. Карпова]](/img/l/lysenko_s_s/ograblenie/ograbl1.jpg)