Твои ланиты - солнце, дарят свет для каждого из дней прекрасных.
Твоя великая краса несёт в сады всемирной красоты веселье и покой.
Журчащий ты родник для тех цветов, которых нет свежей, прекрасных.
Твой тонкий стан - от кипариса, рослого красавца, молодой побег.
Рост ввысь побега, сердцу милого, пополнит перечень вещей прекрасных.
О, зодчий боли! Сердце бедное моё в руины обрати же поскорее!
Вдруг разрушенье в будущем не назову в числе затей прекрасных?
Твой лик - султан на землях красоты. А бровь - привратник грозный.
Твой взор - палач, а стражами зову я завитки кудрей прекрасных.
Ты на святошу глянь! Никак не может он отбросить ханжество в любви.
Хвала Аллаху, что Авни не тот, кто устыдится взгляд ловить очей прекрасных.
_______________
Весна в восточной поэзии - идеальная пора любви, а рассматриваемое нами стихотворение Мехмеда (Авни) поначалу представляется как гимн весне, которая представлена как возлюбленная (или возлюбленный).
В этом стихотворении Мехмед (Авни) как будто очеловечивает весну. Цветенье (в подстрочнике "цветенье роз и других цветов") сравнивается с цветущим лицом. Румянец на щеках сопоставляется с ярким весенним солнцем.
Во втором двустишии возлюбленная-весна возвеличивается. Мехмед (Авни) говорит, что весна привносит свой вклад в красоту этого мира. В подстрочнике использовано выражение "великий сад красоты", а профессор Мухаммет Нур Доган считает, что это выражение и означает весь мир.
Вторая строка второго двустишия говорит о том, что весна дарит жизнь весенним цветам. Вода - это жизнь, а цветы свежие именно потому, что весенние.
Далее восхваляется тонкий стан возлюбленной-весны, который сравнивается с молодым побегом кипариса.
В четвёртом двустишии тоже как будто говорится о возлюбленной-весне. Весна здесь - не просто пора любви, а ещё и причина появления этого чувства. Весной невозможно не влюбиться, но, увы, любовь часто бывает несчастной, поэтому весна названа "зодчий боли", а затем Мехмед (Авни), назвав её так, вспоминает, что всё в мире преходяще, и боится, что рано или поздно ради избавления от страданий решит совсем отказаться от любви. Профессор Мухаммет Нур Доган считает, что вторая строка четвёртого двустишия толкуется именно так.
А вот в следующем двустишии Мехмед (Авни) даёт нам понять, что данное стихотворение посвящено не весне, а человеку. Получается, что и все предыдущие хвалы относились к человеку, а теперь этот человек "властвует" над весенней красотой, поскольку является лучшим украшением цветущего весеннего мира. Тема "власти" раскрывается в описании внешности. Каждая часть лица - прислужник властителя.
Профессор Мухаммет Нур Доган говорит, что в этом двустишии сравнение брови с привратником очень удачно, поскольку в османском языке слово, означающее "бровь", также означало дворцового привратника, причём этих привратников было два: "правый привратник" и "левый привратник". Так обозначалось их положение относительно двери.
В последнем двустишии Мехмед (Авни) упоминает ханжу-святошу - типичного персонажа суфийской поэзии. Судя по всему, этот персонаж появился здесь потому, что Мехмед (Авни) считает свою любовь неправильной с точки зрения законов ислама, однако Авни не собирается стыдиться своей любви. Весеннее настроение слишком сильно, и он слушает только веления сердца, а не святош.
Газель про маленького мальчика?
Очень трудно предполагать, что за история может быть зашифрована здесь, но лично мне вспоминается история с мальчиком, которого звали Алексий Мегас Комнинос.
Алексий родился в 1454 году. Его отец - Александр Мегас Комнинос - был правителем Трапезунда. Мать - Мария Гаттилузи - происходила из богатой генуэзской семьи, владевшей тремя греческими островами: Лесбосом, Тасосом и Эносом.
Алексий оказался поздним ребёнком. Когда ему было около 4 лет, его отец умер, и власть в Трапезунде захватил дядя Алексия - Давид, но жена и сын прежнего правителя оставались жить при дворе.
В 1461 году Трапезунд был завоёван Мехмедом, а вся правящая верхушка попала в плен. Никакого интереса к маленькому Алексию султан поначалу не проявлял и заинтересовался только матерью этого ребёнка - Марией, а поскольку маленькие дети могли жить в гареме вместе с матерями, Алексий отправился в гарем вместе с ней.
Возможно, что третье двустишие в рассматриваемой нами газели - как раз намёк на это:
Твой тонкий стан - от кипариса, рослого красавца, молодой побег.
Рост ввысь побега, сердцу милого, пополнит перечень вещей прекрасных.
С кипарисом сравнивали возлюбленных и мужского, и женского пола. И тогда получается, что рослый (взрослый) кипарис - это Мария Гаттилузи, а молодой побег - её сын Алексий. Этот побег ещё маленький, поэтому Мехмед (Авни) и ожидает его роста, но, увы, в реальности Мехмед не дал этому мальчику вырасти. Отчасти это было связано с политикой, поскольку мать Алексия стремилась влиять на политические решения Мехмеда.
Турки к концу 1450-х годов отобрали у семьи Гаттилузи значительную часть владений - остался лишь остров Лесбос, а Мария, находясь в гареме, стремилась уговорить султана оставить Лесбос в покое, но не была услышана.
В 1462 году Лесбос по приказу Мехмеда был захвачен турецким флотом, то есть к тому моменту Мария уже не имела на султана никакого влияния.
Её сын Алексий был обезглавлен в Эдирне 23 марта 1463 года. Некоторые исследователи объясняют эту казнь исключительно политическими мотивами, поскольку в тот период были казнены дядя Алексия по материнской линии (Николло Гаттилузи) и дядя по отцовской линии - тот самый Давид, который захватил власть в Трапезунде, а затем попал в плен вместе с семьёй.
Давид был казнён в Стамбуле 1 ноября 1463 года вместе с тремя своими сыновьями, обвинённый в том, что даже в плену плёл заговор против султана.
В то же время остаётся непонятным, почему казнили маленького Алексия - мальчика, которому на тот момент было лишь 8,5 лет, могли бы обратить в ислам и воспитать как человека, лояльного туркам. Так воспитывали многих детей из знатных семей, попавших в турецкий плен. Почему же с Алексием поступили вопреки общему правилу?
Именно эта странность и заставляет исследователей предполагать, что у Мехмеда были личные причины для казни мальчика. Возможно, поначалу султан хотел дождаться, когда "побег кипариса" вырастет, и сделать его своим возлюбленным, но затем по некоей причине поссорился с Алексием и передумал.
Если рассматриваемая нами газель - всё-таки история Алексия, то становится более ясным последнее двустишие, где Мехмед (Авни) утверждает, что не станет стыдиться своей любви, противоречащей законам ислама.
Заинтересованные взгляды в сторону 8-летнего мальчика (8-летнего!) придворные посчитали бы неподобающим даже для султана, хотя в те времена султану было можно почти всё, поскольку он назывался "тень Аллаха на земле". Возможно Мехмед (Авни) именно в связи с Алексием говорит:
Хвала Аллаху, что Авни не тот, кто устыдится взгляд ловить очей прекрасных.
(Дословно с подстрочника: "не тот, кто устыдится от вида красоты".)
В то же время это стихотворение может быть и не про Алексия, поскольку намёков слишком мало и они слишком туманны.