Лыжина Светлана Сергеевна : другие произведения.

Эпитафия-биография Михни Злого

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О Михне - младшем сыне Дракулы - я планировала начать рассказывать ещё не скоро, но как-то вдруг внезапно, под настроение, перевела стихотворную эпитафию, которая была на могиле Михни в церкви св. Креста в Сибиу. Как известно, могилу перенесли оттуда в главный городской собор Сибиу, могильную плиту заменили, но эпитафия сохранилась в списках, а интересна она главным образом потому, что представляет собой краткое жизнеописание Михни...
  
   И опять, как в случае с Дракулой, рассказ начинается не с рождения, а с обстоятельств смерти - вполне символично, тем более что биография Михни во многом перекликается с биографией его отца. Более того - если рассматривать жизнь Михни вне контекста отцовской биографии и отцовской репутации, то многое останется непонятным.
  
   Особенность Михни Злого как человека и одновременно его личная драма заключается в том, что он гордился своим отцом и всегда хотел быть на него похожим, но... своего отца он не знал.
  
   Когда Дракула умер, а точнее погиб, Михне не исполнилось ещё и двух лет. Всё, что Михне было достоверно известно об отце, он слышал от своей матери - Илоны Силадьи, двоюродной сестры короля Матьяша - а также от своего старшего брата Влада.
  
   Увы, Илона и Влад знали немного. Брак Илоны с Дракулой длился всего полтора года. Влад (который вопреки заблуждению, возникшему с подачи Курицына, был не сыном Илоны, а пасынком) тоже провёл с отцом не так уж много времени.
  
   Когда Дракула в 1462 году оказался в заточении, Владу исполнилось около 6 лет. Затем, когда отца выпустили, Влад, на тот момент уже 19-летний, много ездил с ним и даже исполнял при нём обязанности секретаря, но время, проведённое с вновь обретённым родителем, составляло всё те же полтора года.
  
   Так вот именно эти люди - Илона и Влад - рассказывали Михне, что могли, то есть правду. А ещё вокруг подрастающего Михни крутилось огромное количество всяких господ, которые лично не знали Дракулу, но знали анекдоты о нём, ведь мальчик воспитывался при венгерском дворе, дворе Матьяша, так что сами понимаете... Этих анекдотов Михня наслушался вдоволь, и в итоге они оказали на него очень сильное влияние.
  
   "Отца обычаем"
  
   А теперь разберём эпитафию с могилы Михни, подтверждающую всё, что было сказано о нём выше. Эпитафия эта представляет собой довольно длинное стихотворение на латыни, написанное от лица самого Михни, хотя автор не он, а некий неизвестный поэт. В этом стихотворении содержится много деталей, и уже в первых строчках отмечено стремление Михни быть похожим на отца:
  
   Я прежде царствовал, великим пользуясь почётом,
   Отца обычаем желал придать блеск царству...
  
   Думаю, значение фразы "отца обычаем" вполне понятно. Михня не зря заслужил прозвище Злой. Он действительно был зол по отношению к боярам.
  
   Однако "отцовские методы", которые использовал Михня в ходе своего правления, уже не имели того эффекта, как пятьдесят лет назад, при Дракуле. Времена изменились, и боярство окрепло. Особенно могущественны стали Крайовеску, чьи владения в Румынии являлись, по сути, государством в государстве.
  
   В итоге Михня оказался свергнут боярами Крайовеску, но об этом после, поскольку с отрывком мы ещё не закончили - следует отметить, что вторая строчка имеет и альтернативный перевод:
  
   На отчем троне пожелал очистить царство.
  
   Дело в том, что латинское существительное "sedes" можно перевести либо как "кресло, сиденье", либо как "устой, основание". При этом существительное стоит в Творительном падеже, отвечающем на вопросы "где?" (в кресле) и "как?" (устоем). Разница между "где?" и "как?" заметная, а понять, что же имеется в виду, обычно помогает весь контекст либо предлог у существительного. В данном случае контекст одинаково подходит, а предлога нет, поэтому сами выбирайте, что вам нравится больше.
  
   Возможен и третий вариант:
  
   На отчем троне пожелал придать блеск царству.
  
   Впрочем, "придание блеска" и "очищение (от грязи)" это близкие понятия, а очищение опять наводит нас на мысль о борьбе с боярами (очищение царства от засилья бояр). Вот почему я всё-таки склоняюсь к мнению, что данная строчка это не просто общие слова о блеске и величии, подходящие каждому правителю, а вполне конкретная характеристика правления Михни.
  
   Час рождения
  
   Однако следующая строка куда более интересна. Звучит она так:
  
   Рождённый в час победы Кинфия над звёздной тьмою...
  
   Кинфий - это одно из наименований Аполлона, бога солнца. Соответственно "час победы Кинфия над звёздной тьмою" является метафорой, обозначающей рассвет.
  
   То есть мы натыкаемся на интересную биографическую деталь! Михня родился на рассвете, и мне хочется думать, что это факт реальный, а не выдуманный поэтом - автором эпитафии.
  
   Дело в том, что этот поэт, прославляя покойного Михню, явно стремился уподобить его великим правителям древнего Рима, так что о часе рождения в эпитафии говорится с вполне конкретной целью - ассоциативно связать Михню с Октавианом Августом, первым римским императором, про которого также известно, что он родился на рассвете.
  
   То есть нам намекают, что покойный имел огромные задатки, реализовать которые помешала смерть. Михне было примерно 34 года, когда он умер - рано, слишком рано, поэтому и не смог повторить славный путь Октавиана Августа, а ведь начиналось всё одинаково, с рождения на рассвете. Именно это и важно. Не важно ни число рождения, ни месяц, ни год, хотя мы были бы несказанно благодарны автору, если бы он указал эти данные.
  
   Увы, не указал. Поэтому число мы не знаем. Месяц и год можем вычислить приблизительно - это апрель 1476-го (да, именно так, хотя в Интернете часто пишут совсем другое).
  
   В эпитафии указано лишь место рождения Михни:
  
   Там, где вкруг северной звезды Медведица Большая бродит.
  
   Если без метафор, то это означает просто "на севере", ведь север как сторону света мы определяем по положению неподвижной Полярной звезды, вокруг который движется созвездие Большой Медведицы.
  
   Единственный вопрос - если Михня родился на севере, то на севере от чего? Вряд ли имеется в виду "на севере от Рима", хотя Римская империя в этом стихотворении как будто воссоздаётся за счёт многочисленных упоминаний римских богов и деталей римского быта.
  
   Вероятнее всего имеется в виду "на севере от Румынии", в которой правил Михня, ведь родился-то он в Венгерском королевстве, располагавшемся точно к северу.
  
   А теперь мы можем примерно реконструировать ход событий, так метафорично упомянутых в эпитафии...
  
   Итак. Весна 1476 года. Пешт (город рядом с венгерской столицей). События разворачиваются в доме, где Дракула живёт вместе со своей супругой - Илоной Силадьи.
  
   Недавно закончилась война против турок, которую вёл король Матьяш в Сербии и в Боснии, а Дракула находился в королевском войске в качестве одного из "капитанов".
  
   Недели две-три назад Дракула вернулся с войны домой и больше не совершает дальние поездки - очевидно, не хочет пропустить рождение ребёнка, который должен появиться на свет совсем скоро.
  
   По традиции Средних веков в знатных семьях мужу и жене полагалось иметь отдельные спальни, но Дракула, даже ночуя отдельно от жены, всё равно проснулся от криков и беготни прислуги.
  
   - Мужайтесь, господин. Началось, - передали ему.
  
   Ночь проходит без сна. Все мучаются. Мучается роженица, мучается от переживаний и сам Дракула (он отнюдь не железобетонный), и вот на рассвете, наконец-то, дом оглашается криками младенца.
  
   - Господин, радуйтесь. У вас сын, - говорит Дракуле повивальная бабка, вынося спелёнатого ребёнка из спальни Илоны в коридор, чтобы показать.
  
   Славное правление
  
   Следующие строки эпитафии обрисовывают нам правление Михни Злого, и тут, увы, нельзя не указать, что автор эпитафии льстит Михне.
  
   Читая эти строки, невольно начинаешь думать, что правление было долгим и славным (как у Октавиана Августа), но если обратиться к датам, то картина становится совсем другой.
  
   Михня правил с апреля 1508 по октябрь 1509 года - полтора года. За это время не успеешь стать великим правителем, и, тем не менее, в эпитафии мы читаем:
  
   Разбойникам я был гроза, и бич - ворам,
   Мечом своим служил Юстиции усердно, неизменно.
   Хотел для христиан я сигнумы союзников составить вместе
   И к византийским очагам сдвигать войска.
   Мне недостатка не было ни в слугах, ни в багряно-жёлтом злате -
   Ни в чём, что принцепса дворцу вмещать пристало.
  
   Упоминание об успешной борьбе с разбойниками и ворами это явная отсылка к соответствующим эпизодам из биографии Дракулы, которому Михня очень старался подражать, чтобы быть достойным.
  
   Опять же Дракула в памяти румын (не саксонцев Трансильвании) остался как справедливый правитель, и тут Михня тоже старался соответствовать.
  
   Примечательна даже сама метафора про служение мечом, ведь, как мы знаем, римская богиня правосудия, Юстиция, изображается как раз с мечом в руке. Да, в другой руке у неё весы - это все помнят - а вот про меч помнят не все, и таким образом получается, что Михня не просто служит правосудию, а олицетворяет его собой.
  
   Упоминание войск, которые Михня собирался "сдвигать к византийским рубежам", это намёк на возможный крестовый поход по освобождению Константинополя. Здесь Михня куда более амбициозен, чем его отец. Дракула, снискавший себе славу истребителя турков, никогда не думал о том, чтобы возглавить крестовый поход. Михня же (по крайней мере, так утверждается в эпитафии) думал об этом.
  
   Кстати, здесь тоже присутствует римская риторика. Сигнум - военный знак римских боевых соединений (манипулы, когорты, центурии, турмы), но и это ещё не всё. В оригинальном латинском тексте использовано слово "lar", обозначающее не только домашний очаг, но и домашнего духа, эдакого древнеримского домового. И опять вся эта лексика напоминает нам о великом Риме и императоре Октавиане Августе.
  
   Изгнание
  
   В октябре 1509 года правление Михни, каким бы оно ни было, закончилось.
  
   Турки больше не желали видеть его на троне и решили свергнуть. Попытаться противостоять им, как в своё время сделал Дракула, Михня не мог, поскольку новость о турках застала Михню как раз в разгар противостояния с боярами.
  
   В итоге Михня под давлением бояр, возглавляемых родом Крайовеску, отказался от трона и передал бразды правления своему сыну - Мирче, которому на тот момент было около 15 лет. Разумеется, подросток стал марионеткой бояр, а Михня, отлично понимая суть происходящего, всё равно отправился в изгнание, поскольку это был единственный способ сохранить трон в руках семьи.
  
   Однако сын-подросток оставался у власти недолго. Уже в январе 1510 года он оказался свергнут турками, а вместо него на трон сел почти такой же подросток, тоже из рода Басарабов, но чуть постарше - 16-летний.
  
   Что же касается сына Михни, то он отправился в Сибиу, где на тот момент находился его отец. Семья потеряла трон, но зато воссоединилась.
  
   Строчки эпитафии говорят об этом очень коротко (напомню, что эпитафия сочинена от лица Михни):
  
   В те дни, когда народ коварный меня прогнал с отеческих земель,
   И турков полчище подспорьем было в этом...
  
   В Сибиу
  
   Находясь в Сибиу, Михня стремился вернуть себе румынский трон и при этом рассчитывать мог только на поддержку венгерского монарха, но дело осложнялось тем, что на территории королевства обретались и другие претенденты из рода Басарабов. В итоге Михня, чтобы выделиться среди прочих, принял католичество.
  
   Кому-то это могло показаться проявлением слабости и предательством веры предков, но Михня смотрел на это несколько иначе. Для него католичество - это, прежде всего, вероисповедание его матери, Илоны Силадьи, на тот момент покойной.
  
   Как бы ни относились к католикам в православной Румынии, Михня не мог думать, что его мать верила во что-то богопротивное. Он ведь любил свою мать. Следовательно, и смена вероисповедания прошла для Михни относительно безболезненно. Это не было мучительным выбором - трон или совесть. Это не казалось унизительным.
  
   Однако воспользоваться приобретённым козырем Михня не успел.
  
   12 марта 1510 года, в праздник св. Григория Папы, он был убит на улице Сибиу вскоре после того, как вышел из храма, где присутствовал на мессе.
  
   На Михню напал некий серб знатного происхождения, звавшийся Димитр Якшич, причём у Димитра были с Михней какие-то личные счёты, и серб специально приехал в город ради совершения мести.
  
   Убийца был вооружён мечом, очевидно спрятанным под полу плаща, но действовал не один. Рядом находилось ещё несколько человек, призванных обеспечить убийце свободу действий, то есть нейтрализовать тех, кто попытается защитить Михню. Сам Михня и друзья, сопровождавшие его, шли по улице безоружными, поскольку это предписывалось городским законом.
  
   Одно из базовых правил жизни в средневековых городах гласило, что человек, приехавший в город, не имел права носить оружие в черте городских стен, но при этом получал от города гарантии безопасности и неприкосновенности.
  
   Эпитафия рассказывает об этом так:
  
   В Сибиу я бежал, и в сём прекрасном граде, по улице идя неспешно,
   Считал, что все места убежищ - как лучший щит.
   Тогда-то кинулся ко мне чужак взбешённый с толпой сообщников
   И, вынув меч, носимый втайне, похитил жизнь мою.
  
   Возмездие по городским законам
  
   Разумеется, горожане оказались возмущены убийством. Вряд ли они все знали Михню лично, но факт нарушения одного из базовых городских правил должен был возмутить всех.
  
   В эпитафии сказано:
  
   И возопил народ, и за оружие скорей схватился,
   И сам виновников ужасного греха сразил мечами.
  
   При этом автор эпитафии отмечает, что виновники понесли справедливое наказание - убийцы с мечом сами пали жертвой меча.
  
   Тут нельзя не вспомнить древнеримскую пословицу: "Кто убивает мечом, от меча и погибает". (Опять в эпитафии отсылка к Риму!). А может быть, на сей раз автор эпитафии ссылается на Библию?
  
   Евангелие от Матфея: "Ибо все, взявшие меч, мечем погибнут".
   Откровение Иоанна Богослова: "Кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом".
  
   Уместно будет вспомнить и законодательную норму, которая во многих немецких городах была одинаковой. Очевидно, действовала она и в Сибиу: "Если кто внутри города совершит кровопролитие, тому отрубить правую руку. Если же совершит убийство, тому отрубить голову".
  
   По сути, жители Сибиу так и поступили с убийцами Михни.
  
   Финал
  
   Финал у этой эпитафии, как ни странно, не такой уж печальный.
  
   Сквозь слёзы, проливаемые по поводу кончины Михни, автор эпитафии подсмеивается над убийцами, потому что они могли бы причинить своей жертве куда больше вреда, если бы немного пораскинули мозгами.
  
   В эпитафии сказано:
  
   Укрыт мой труп землёй, благочестивая душа взошла на небо...
  
   Но почему поэт так уверен, что душа Михни находится именно на небесах? Конечно, все предыдущие строки говорят нам о том, что автор эпитафии уважал Михню и стремился восславить, но уверенность в счастливой посмертной судьбе почившего основывается не только на уважении.
  
   Напомню, что Михня носил прозвище Злой и был отнюдь не святым, однако его душа названа благочестивой. (Латинское прилагательное "pius", использованное в эпитафии, также можно перевести как "набожный", "праведный"). Так в чём же дело?
  
   А дело в том, что Михня был убит вскоре по выходе из церкви, где присутствовал на мессе и причастился. То есть его душа была очищена от всех грехов, а совершить новых он не успел. В этот момент своей жизни Михня по уровню душевной чистоты был равен святому - так, по крайней мере, считалось в соответствии со средневековыми представлениями о благочестии.
  
   Неудивительно, что автор эпитафии считал убийц Михни идиотами! Им следовало дождаться, пока Михня зайдёт, например, в пивную, и нападать на его, когда он, сквернословя, будет в одной руке держать деревянную кружку с пенным напитком, а другой рукой хватать за зад трактирную служанку. То есть убивать следовало в момент греха, и побыстрее, чтобы перед смертью не успел прочитать даже "Отче наш".
  
   А убийцы вместо этого отправили душу Михни прямиком на небеса. Он оказался не только безгрешным в момент смерти, так ещё и мучеником.
  
   А вот сами убийцы наверняка попали в ад, поскольку оказались убиты вскоре после того, как совершили злодеяние, и вряд ли успели даже помолиться - не то, что получить отпущение грехов.
  
   * * *
  
   А теперь перевод эпитафии целиком.
  
   Как уже говорилось в аннотации, эпитафия была высечена на камне, прикрывавшем могилу Михни в капелле св. Креста в Сибиу. Впоследствии могилу перенесли в главный собор города - ныне Евангелистский собор - а плита с эпитафией не сохранилась.
  
   Текст дошёл до нас потому, что его воспроизвёл в своей книге "Хронология королевства Венгерского, Трансильвании и соседних провинций" Михаэль Сиглер.
  
   Форма стиха - элегический дистих. Я постаралась от неё не отклоняться, при этом переводя как можно ближе к тексту.
  
   Эпитафия:
  
   Увы, деяния людей - как нить непрочная на прялке Парок!
   Нить порвалась, прервав полёт моей крылатой славы.
   Я прежде царствовал, великим пользуясь почётом,
   Отца обычаем желал придать блеск царству*,
   Рождённый в час победы Кинфия над звёздной тьмою
   Там, где вкруг северной звезды Медведица Большая бродит.
   Лицом своим отчизну повергал я в трепет.
   Да и соседние меня страшились земли.
   Разбойникам я был гроза, и бич - ворам,
   Мечом своим служил Юстиции усердно, неизменно.
   Хотел для христиан я сигнумы союзников составить вместе
   И к византийским очагам сдвигать войска.
   Мне недостатка не было ни в слугах, ни в багряно-жёлтом злате -
   Ни в чём, что принцепса дворцу вмещать пристало.
   Но краткий век мой прерван мерзким преступленьем**,
   Всё, как солома лёгкая, развеяно по ветру.
   В те дни, когда народ коварный меня прогнал с отеческих земель,
   И турков полчище подспорьем было в этом,
   В Сибиу я бежал, и в сём прекрасном граде, по улице идя неспешно,
   Считал, что все места убежищ - как лучший щит.
   Тогда-то кинулся ко мне чужак взбешённый с толпой сообщников
   И, вынув меч, носимый втайне, похитил жизнь мою.
   И возопил народ, и за оружие скорей схватился,
   И сам виновников ужасного греха сразил мечами.
   Во время похорон моих все люди горестно рыдали,
   Но плачем не смогли призвать меня вернуться к жизни милой.
   Вот так одно минутное событье окончилось погибелью всего - ***
   Почёта, славы, царского величья, богатства моего и силы.
   Укрыт мой труп землёй, благочестивая душа взошла на небо,
   А имени блестящему быть предназначено навечно в обороте.
  
   Варианты перевода строк:
   * На отчем троне пожелал очистить царство.
   ** Но краткое моё правленье завершилось тяжким крахом.
   *** Как будто в миг всё кончилось, и вот она стремительная гибель
   ________
  
  
   Оригинальный латинский текст:
  
   Heu res humanae fragili quam stamine pendent!
   Quam ruit aligero gloria nostra gradu!
   Regnabam nuper, multo cumulatus honore,
   Sede parentali splendida sceptra gerenes.
   Militia natus, qua Cynthius astra sub umbrat,
   Quaque terit gelidum Parrhasis ursa polum.
   Ante meam faciem prouincia nostra tremebat:
   Me quoque finitimae pertimuere plagae.
   Praedonum fueram domitor furumque flagellum,
   Justitiam rigide, fortiter ense colens.
   Christiaenis volui sociata jungere signa,
   Inque Byzantinos arma movere lares.
   Jam mihi non vires, auri neque copia fulvi
   Defuit, aut quicquid principis aula tenet.
   At brevis hora gravi mea subruit omnia casu,
   Omnia, ceu paleas disjicit aura leves.
   Dum mea gens patrio pepulit me perfida regno,
   Turcarum immensa concomitata manu.
   Cibinium fugi: insignem dum incedo per urbem,
   Sepositis armis, omnia tuta putans.
   Irruit hostis atrox, multoque satellite cinctus,
   Vitam furtivo surripit ense meam.
   Exoritur clamor: vulgus cita corripit arma:
   Horrendique reos criminis ense ferit.
   Flebat luctifico populus mea funera planctu;
   Sed nequit ad dulcem me revocare diem.
   Sic quasi momento volucri cecidere ruina,
   Noster honos, regnum, gloria, robur, opes.
   Corpus humo tegitur: pius aethera spiritus intrat:
   Et clarum toto nomen in orbe manet.
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"