Аннотация: Разные истории про одного мальчика, его друга и меня
Первое знакомство
Мы познакомились с Денисом и Олесей в конце 96-го или начале 97-го года. Если я правильно помню, созвонились мы с Олесей еще в 96-м, а встретились уже после Рождества, но, может быть, и раньше. Познакомила нас Ольга Н., тогда она заведовала отделом катехизации в Патриархии и еще у нее было небольшое издательство. Я тогда искала работу или подработку, которая давала бы возможность не отдавать Саньку в детский сад, и у Ольги Неве продавала книги. Шло не очень, и однажды она меня спросила, не хочу ли я поработать няней у одной ее знакомой. Она не будет против присутствия Саньки, какой-то опыт у меня есть (я к тому времени успела поработать няней у другой своей знакомой, но в связи с ее переездом осталась без работы), ребенок родился летом, ему около полугода. Я согласилась.
Холодным зимним днем мы с Санькой поехали к Олесе и Дениске. Я не рассчитала время, до Савеловской нам было больше часа, и от метро, учитывая скорость передвижения двухлетнего ребенка, было не 10 минут, а полчаса.
Первое, что мне бросилось в глаза, когда мы вошли в комнату - как лежал Денис. Он лежал на краю дивана параллельно краю и я машинально встала рядом с диваном, чтобы поймать его, когда он начнет падать. Олеся сказала, что он еще не переворачивается, я удивилась, она сказала, что Дениска слишком рано родился, и ему сейчас не 5 месяцев, а как бы 3. Потому что он должен был родиться в сентябре, а не в июле. Я сказала, что он выглядит вполне на 5 месяцев, по нему и не скажешь, мы попили чаю, договорились о времени и ушли.
Первое время мы сидели с Денисом по 3-4 часа 2-3 раза в неделю, мы приходили, когда Денис спал, потом он просыпался, я его кормила кашей с желтком или детским творожком и вскоре приходила Олеся. Я ей рассказывала, как Денис себя вел, Санек собирал игрушки, и мы уходили.
В первый же раз, как мы остались с Дениской, я принесла книжку с табличками развития детей и посмотрела, что он может делать. Результаты получались неутешительные. Он плохо держал голову, не переворачивался с живота, не мог сесть, держась руками за мои пальцы, не мог выпрямить ноги до конца и не мог стоять при поддержке, хотя нельзя сказать, что он не стремился, просто ему не хватало сил. При этом все остальное он делал - тянулся за игрушкой (но не мог ее удержать), откликался на свое имя, прекрасно знал назначение ложки, с помощью мог засунуть в рот пластиковую ложку (металлическая была ему тяжела), реагировал на интонации и на выражение лица, следил глазами за предметом. По росту-весу тоже была норма. Я сказала Олесе, что надо бы пойти к невропатологу, потому что тут что-то не то, похоже на ДЦП, но, скорее всего, Денис интеллектуально сохранен. Олеся говорила, что они были у невропатолога, что всё хорошо, что невропатолог в поликлинике очень опытный, работает 30 лет. Но я к тому времени уже 3 года ходила на "Веру и Свет", еще у меня за плечами было волонтерство в Пушкинской больнице с отказными детьми, у которых были неврологические патологии. Денис был слишком похож на них по поведению. Я всякий раз говорила Олесе, что надо его проверить, по-моему, я сильно ее достала.
В конце концов, они съездили, кажется, в Институт Педиатрии, и там Денису поставили диагноз "ДЦП", прописали Депакин (хотя у него не было эпилепсии, но на всякий случай его прописывают всем ДЦПшникам) и сказали, что нужен массаж. Вскоре появилась Ольга Николаевна.
Как мы жили
Первую зиму и весну мы с Санькой приходили перед тем, как Денис ложился спать после обеда. Спал он на балконе в коляске. У него был голубой комбинезон с ярко-красной подкладкой. Саньку я тоже иногда клала поспать на диван, сама могла в это время почитать. Или Санек играл машинками. Мы тогда не гуляли, потому что Олеся жила на пятом этаже без лифта, было почти нереально вытащить коляску, Дениса и Саньку. Коляска была еще лежачая, тяжелая и неповоротливая, стояла на балконе.
Когда Денис просыпался, я его кормила, потом мы что-нибудь делали. Ел Денис с большим аппетитом, и был толстенький крупный малыш. Он сидел в высоком детском стульчике и иногда падал головой на стол. Я не всегда успевала поймать его голову. Волосики у него росли не на всей голове, а сверху, и были черными. Потом, месяцев в 10 Денис резко посветлел, волосы у него стали расти по всей голове. Ему очень нравилось смотреть, как Санек прыгает, он смеялся и махал ручками. Еще я катала его на большом мяче - ему это тоже нравилось. Вообще, Денис был спокойным младенцем, почти не плакал, охотно общался и всем улыбался. Иногда мы его сажали, обложив подушками. У Олеси почти постоянно играла музыка, у нее было множество кассет с детскими песенками. Впрочем, она приходила довольно скоро, часов в 5-6 вечера, и мы шли домой. Санька, как только слышал звук поворачивающегося ключа, начинал рыдать, потому что знал, что сейчас надо будет собирать игрушки и идти домой. По-моему, в то время у Олеси сложилось впечатление, что Санек плачет постоянно, но это неправда. Кроме того, он почему-то страшно любил поставить машинки у дверцы шкафа, и Олеся неизменно на них натыкалась. Когда Саньке исполнилось 3 года, Олеся подарила ему машинку на веревочке - она была очень прочная и страшно тарахтела. Она прожила у нас много лет, потом Санек отдал ее какому-то малышу. Денису же Олеся покупала самые легкие машинки, они были непрочные и часто ломались. Я в то время ходила с парой отверток и тюбиком клея, чтобы починить машинку в случае чего. Потому что играл ими не только Денис, но и Санек, а это могла выдержать не всякая машинка.
Когда на улице установилась теплая погода, мы стали иногда гулять. Олеся стала уходить раньше, часов в 11-12, а приходить в 6-7 вечера. И это уже было не 2-3 раза в неделю, 3-4. Тем летом мы гуляли не слишком регулярно. Мы ходили либо на детскую площадку, либо на Савеловский вокзал смотреть поезда, либо просто изучали окрестности. Обычно мы гуляли утром до обеда, вечером не выходили. Денису и Саньке страшно нравились поезда и трамваи, у Дениса даже одно из первых слов было "мамай", и называл он этим словом все, что ездит. Тем летом они оба заговорили. Забавно, но Санек очень долго, наверно, первые 10 лет знакомства с Денисом, был выше его на 2 сантиметра. И многие вещи они научались делать одновременно - говорить, считать, рисовать более-менее осмысленно, хотя Санька и был старше на 2 года.
Им обоим страшно нравился анекдот про Тыгыдымского коня, еще им нравилось щелкать недотрогу. Недотрога росла в двух местах по дороге к детской площадке, к концу лета мы засеяли недотрогой всю дорогу. И иногда мы шли до площадки полчаса, потому что мальчики щелкали эту недотрогу. Санек срывал зрелый стручок со стебельком и подносил к руке Дениса. В одном месте там был неровный асфальт, Дениса трясло в коляске и он требовал про Тыгыдымского коня. Оба хохотали. Этот анекдот был жестко привязан к конкретному месту на дороге.
На площадке я сажала Дениса в песочницу, катала с горки, если на нее еще не падал солнечный свет (горка была железная, и на солнце раскалялась), или качала его на качелях. Еще ему нравилось смотреть, как бегают старшие дети. Больше всего Дениске почему-то нравилось, как кто-то падает или дерется. Но если кто-то плакал, Денис мог заплакать тоже. В августе мы с Санькой уехали в деревню, когда вернулись, Дениску было трудно узнать, потому что он сильно похудел и вытянулся. Он перестал быть младенцем.
_________________
Анекдот про Тыгыдымского коня, если кто не знает:
(сперва тихо, потом постепенно громче и громче) Тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым! Тук-тук! Кто там? Тыгыдымский конь! - Ну проходи. Тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым... (сперва громко, потом все тише)
Не знаю, почему это так нравилось Саньке и Дениске. Видимо, какая-то стадия развития.
Картинки
Осень 97-го и следующую за ним зиму - не помню. Возможно, все было так же. Помню только, Олеся купила Денису шикарный горшок с высокой спинкой и кресло-качалку. Денис довольно много сидел в кресле, смотрел телевизор, смотрел, как Санек играет на полу. Из того времени помню несколько картинок.
Картинка первая - Олеся получила результаты генетического анализа и показывает мне бумажку с диагнозом. Диагноз я так и не запомнила, там несколько слов. Говорит, тот массаж, который Денису делали от ДЦП, только подпортил ему здоровье, потому что нельзя, чтобы ребенок с миопатией сильно уставал. Лето за окном противоречит ее словам.
Картинка вторая - солнечный день, я пускаю мыльные пузыри и разговариваю с Олесей, Санек их ловит, Денис смеется. Потом Олеся подхватывает Дениску, чтобы он мог потрогать пузыри ручками и ловит их его животом. Пузыри прыгают по его бодику, все довольны.
Картинка третья - Денис не хочет спать, Олеся утром говорила, он встал позже обычного, Санек тоже что-то скучает и ноет, ничего они не хотят, да еще Олеся объявила, что они скоро переезжают. Я говорю: "Идем гулять!"
Одеваемся, вытаскиваю коляску, Санек остается с Дениской - он же старший! Я возвращаюсь за детьми, беру Дениску на руки, Санек спускается сам, и мы двигаем на вокзал, смотреть поезда. Тротуар весь в наплывах льда, кое-где мерзкая слякоть. Дети успокоились, проходим мимо рынка, и тут Денис чего-то пугается и начинает плакать. Поворачиваем обратно. Тут начинает плакать Санек - он хотел посмотреть на поезда. Утешаю его, говорю, что посмотрим, когда пойдем домой. Возвращаемся. Оба рыдают. Дома засыпают, не успев до конца раздеться.
И еще картинка, не связанная с Денисом и Олесей, но связанная с вокзалом.
Лето. Мы с Санькой возвращаемся домой, проходим через площадь вокзала, покупаем беляши у торговки Светы (она как-то быстро нас выучила, иногда даже угощает бесплатно. У нее внук помоложе Саньки, я ей в какой-то момент отдала рюкзак, в котором носила мелкого Саньку). И там до меня начинает докапываться какой-то подвыпивший мужик - на тему, давно ли я в Москве, да мой ли это ребенок, да не нужен ли мне защитник, и т. д. Я отворачиваюсь, не хочу с ним разговаривать, он пытается преградить мне дорогу, но мы уже спустились в метро, стоим перед турникетами. Я говорю: "Отвали, мужик, сейчас милицию позову" - "Да ты ж приезжая, у тебя права на это нет!" - "Хочешь проверить? Я москвичка!" Он отходит, мы проходим в турникет. Он идет за нами, я заскакиваю в поезд, он в последний момент заскакивает тоже. И начинает дарить Саньке какой-то дурацкий значок, снимает часы и тоже пытается сунуть их Саньке в руку. Санек смотрит на меня, я отрицательно качаю головой, и он отворачивается, прячется за мои ноги. Тут поезд останавливается, он сует все-таки мне часы в руку - "На память, что вы были в Москве, нельзя без подарка!" - и выскакивает из вагона. Часы хорошие, командирские, со светящимся циферблатом, я носила их долго, и шли точно.
И сразу, чтоб потом не возвращаться, откуда взялся "Денисек". Санек не мог в свои 3 года выговорить "Дениска", и говорил "Денисек". Точно так же он говорил "сосисек", "редисек" и т.д.
Аэропорт
Я так и не помню, когда Олеся с Дениской переехали на Аэропорт. По-моему, дефолт случился, пока они жили на Савеловской. Не помню также, в каком году он случился - вроде бы в 98-м. Я и сам дефолт помню только потому, что мы с Санькой накануне поехали в Питер. Мобильника у меня тогда не было, я не помню даже, дозвонилась ли я до Олеси, чтобы это сообщить. Газет мы в Питере не читали, новостей не знали и время проводили идиллически.
Олеся в это время с Дениской наперевес пыталась что-то сделать. Доллар за 2 дня вырос с шести рублей до десяти, и останавливаться не собирался. К середине октября он стоил уже за двадцать.
Потом Олеся с Денисом переехали. Если от Савеловской до них надо было идти полчаса (учитывая Санькину скорость), то от Аэропорта (я имею в виду метро "Аэропорт") - перейти дорогу и всё. Нам сильно не хватало этого получаса пешком. Зато на выходе стоял шоколадный автомат, и на обратном пути мы покупали там шоколадку. А недалеко жил мой знакомый, мы с Санькой где-то раз в неделю заходили к нему после работы.
На Аэропорту мы стали регулярно гулять, даже по 2 раза в день. Около дома была автозаправка, Дениске страшно нравилось смотреть на машины, и мы стояли на некотором отдалении и пускали мыльные пузыри. Кроме того, мы исходили все окрестности пешком, и иногда я устраивала Денису экскурсии на метро - мы ехали куда-нибудь в центр и делали что-нибудь интересное. Так, мы как-то прошлись по Арбату (Денису не понравилось, и мы вернулись), один раз дошли пешком до Белорусского вокзала, а обратно пришлось ехать на метро, как-то прокатились на трамвае от Сокола, побывали на Красной площади - сейчас я уже всего не помню.
Еще мы ходили в Чапаевский парк, там была хорошая детская площадка, деревья, жили птицы и белки. Дениска довольно быстро обзавелся там знакомствами, и через какое-то время мы гуляли там практически всегда. Летом мы выходили утром до обеда, потом обедали и часа в 4 выходили снова. Туда обычно приходила Олеся и забирала нас.
Кроме всего этого, Денис начал в 3 года учиться - к нему стали ходить логопед Лиза и учительница Любовь Борисовна. Ещё была массажистка Ольга Николаевна. Я тоже с ним что-то делала - я приносила его на кухню и давала пробовать разные продукты, и давала трогать их рукой, а муку и разные крупы и ногой тоже, мне хотелось, чтобы он мог потрогать разные фактуры. Мы делали блинчики, сырники, иногда я варила борщ, но чаще готовила Олеся. Еще мы рисовали красками и фломастерами. У Олеси было много обороток, мы их мочили и смотрели, как сквозь мокрую бумагу просвечивают буквы, потом красили их акварелью. Несколько Денисиных картинок Олеся даже использовала для обложек книг.
Позже Олеся купила Денису кучу маленьких раскрасок, и Денис с огромным наслаждением закрашивал их гуашью целиком. А потом, когда подсохнет, закрашивал еще раз, другим цветом. И еще.
И тогда же примерно они с Санькой начали очень активно смотреть телевизор - мультики, "Улицу Сезам"... Олеся купила видеомагнитофон, и стала записывать любимые передачи - у Дениса было множество видеокассет с "Улицей Сезам" и мультиками, и они их смотрели. Я уходила на кухню и готовила, иногда что-то читала в комнате под телевизор. До сих пор знаю многие мультики на слух, могу узнать по одной фразе.
Про гулянье и про мультики скажу еще отдельно.
11-10-13 Сон
Приснился сегодня Денис, впервые за много времени. Будто поехали мы с ним в гости к кому-то из его друзей, сперва в троллейбусе, потом пешком. На улице зима, он в куртке, шапке и шортах. На ногах - гольфы и валенки. И я во сне "вспоминаю", что он отказывается носить что-то, кроме шорт. Трогаю его за ногу - синяя и ледяная. "Не холодно тебе?" - "Нет, нормально. Я всегда так хожу, вы же знаете". Думаю: "Ты и твои шорты! И как Олеся терпит - она же мерзлявая! Хотя, как такому запретишь?"
Приходим в гости - там шумно и многолюдно. Олеся мелькнула разок и исчезла. Я тусуюсь с мальчишками, раскладываю Дениса на диване, расстилаю плед, чтобы не было складок. Я никого не знаю, но мне как-то все равно. Смотрю на Дениса, понимаю, что скоро он исчезнет, и что я не могу ничего с этим сделать. Ухожу в соседнюю комнату поболтать с единственной знакомой. И тут прибегает кто-то из соседней комнаты и кричит, что Дениска исчез. Я иду туда, хотя и так знаю, что там увижу. Пустой диван, никаких следов. Под ногами что-то мелькает, смотрю - Денис ползет куда-то в кухню, никто его не видит, все ломятся в комнату, из которой он исчез. Он поднимает голову, смотрит на меня, лицо шкодливое - "Не выдавайте!" Киваю, иду над ним, чтобы никто ненароком не наступил. Просыпаюсь.
Как мы рисовали
Помню плохо. Незадолго до того, как познакомиться с Олесей и Дениской, я сходила на какой-то семинар по Монтессори, думала отдать Саньку в их садик, но не сложилось. Несколько идей оттуда мне понравились, и я потом их использовала и с Санькой, и с Дениской. В частности, рисование по мокрой бумаге, перебирание крупы, то, что детям надо трогать и пробовать не только готовые блюда, но и ингредиенты, даже невкусные, какие-то сенсорные игры.
Какие-то вещи всплывали в моей памяти в разное время, и я их моментально использовала. Видимо, с рисованием по мокрой бумаге тоже так было.
Потом Денис рисовал кисточкой и акварелью, уже не помню, насколько регулярно. По-моему, чаще мы рисовали, когда была плохая погода, и нельзя было гулять. Он рисовал на оборотках, и буквы просвечивали сквозь мокрую бумагу, потом, по мере высыхания, переставали. Я один раз это заметила, потом Денис отслеживал этот процесс. Я почти не помню, как мы начинали, я лучше помню, как мы продолжали, уже на Соколе. Там он рисовал уже фломастерами - Олеся покупала ему маленькие, коротенькие фломастеры, по-моему, даже как-то я подарила ему набор таких толстеньких коротеньких фломзиков в чемоданчике на ДР. Их ему было удобнее держать.
Когда ему было года четыре, а Саньке шесть, они увлеклись раскрасками оба, но по-разному. Около Олесиного дома стоял киоск печати, там были дешевые раскраски с машинами, и Санька их очень любил. А Олеся купила Дениске несколько (и потом докупала еще) совсем небольших раскрасок, и он закрашивал их целиком. То, есть, закрашивал разворот, допустим, густо-зеленой гуашью, мы его кладем сушиться, а он закрашивает следующий разворот в следующей раскраске охрой, потом мы его тоже кладем, и он делает то же самое в следующей, и так раз пять. А на следующий день все снова. А, когда он закрасил все листы во всех своих раскрасках, то начал покрывать их вторым-третьим слоем. Причем, чистые листочки так закрашивать он отказывался.
Еще как-то Олеся купила цветную бумагу дивной красоты - с переходами от цвета к цвету, в полосочку, в спираль, я уже не помню. И вскоре уехала куда-то на неделю, а я осталась жить с Санькой и Дениской. И почему-то мы гуляли тогда только раз в день - то ли погода была плохой, то ли еще что, то ли кто-то из них простыл. И мы наваяли аппликаций из этой бумаги. Я уже тоже забыла, но Олеся напомнила. И вешали их на стенку над Денисиным диванчиком.
Вообще, по хорошей погоде мы почти не рисовали, потому что время Денискиного сиденья было ограничено.
Сейчас вспомнила, как мы начали рисовать - пока Дениска был совсем маленький, он спал днем, а Санек спал не всегда, или спал 15-20 минут и просыпался. И тогда мы занимались с ним чем-то тихим - или читали, или рисовали. Если мы рисовали, то Дениске тоже потом показывали, и он тоже требовал рисовать - как-то так.
И потом - с трех лет к Денису приходила учительница Любовь Борисовна, позже добавилась логопед Лиза и массажистка Ольга Николаевна - мы тоже в это время иногда рисовали.
Чапаевский парк
Часто мы ходили гулять в Чапаевский проезд, там была детская площадка, единственная приличная в округе. Сначала мы ходили туда нечасто, чаще после обеда. Обычно там было жарко и пустынно (мы начали туда ходить летом). Мы пускали неизменные мыльные пузыри, или Дениска сидел в песке, а Санёк закапывал его ноги, или мы качались на качелях, или катались с горки. Горка там была широкая, деревянная, кататься по ней было приятно даже в жару, она не накалялась, и мы с Денисом могли съехать по ней вдвоем. Мы перемежали прогулки на площадку с прогулками куда глаза глядят, и всё было прекрасно.
Еще в Чапаевском парке жили белки, синички, еще какие-то непонятные птички - мы кормили их семечками. Птичек можно было подманить, чтобы они садились на руки - надо было долго-долго стоять, протянув руку с семечками, и тогда какая-нибудь из птичек, расхрабрившись, садилась на палец, хватала семечко и улетала. Главное было - не дернуться, когда она садилась, и чтобы мальчики не вопили радостно - они быстро научились замирать. Дениске мы клали семечки в кепочку, кепочку на колени, и синички прыгали по его ногам. Белочек тоже можно было подманить, но стоять и не шевелиться надо было дольше, и руку надо было держать у самой земли. Мы часто начинали прогулку с такого кормления.
Постепенно мы начали обрастать знакомствами. Сначала были школьники - рядом была школа-интернат, и ребята приходили с сентября по май гулять на эту площадку. Дениске очень нравилось смотреть, как ребята бегают и играют. Больше всего ему нравилось смотреть, как они дерутся или падают, но это было редко. Несколько девочек с удовольствием возились с Дениской, они подходили и заводили с ним долгие разговоры. Тогда он был еще маленький, и его отличие от других детей не бросалось в глаза. Санёк тогда всё время что-то строил в песочнице и возился с машинками. Еще я ему купила самокат, и он гонял на нем по парку. Мы с Дениской бегали за ним или просто рядом - всем было весело.
Постепенно мы начали знакомиться с постоянными посетителями площадки из окрестных домов - дети-дошкольники и мамки-няньки. Мам и нянь там было примерно пополам. В принципе, в лицо я знала всех, но из-за того, что мне приходилось быть Денисиными ногами, поближе познакомиться не особо удавалось - зато я хорошо знала детей, многих помню и сейчас. Мамы в основном сидели на скамейках вокруг площадки или стояли под деревьями, и разговаривали друг с другом, вязали, читали, решали кроссворды. Очень мало кто играл с детьми. Вообще, это очень хороший район - никто из мам не матерился, почти никто не курил, обсуждали вопросы воспитания и кулинарию, почти у всех были мужья. Дальше я буду рассказывать про детей.
Ибрагим
Когда они только переехали, мы познакомились с Ибрагимом. Это было короткое знакомство - ему было года 3-4, он орал дурным голосом (что очень нравилось тихому воспитанному Дениске) и путал женский род с мужским. Он мне запомнился только из-за диалога Дениса с бабушкой по телефону.
Бабушка:
- Денис, ты хочешь братика или сестренку?
- Да, братика.
- А как бы ты его назвал?
- Ибрагим.
- Может другое какое имя?
- Ладно, - говорит Денис. - Тогда Ахмет.
Занавес. (Ахмет - младший братец Ибрагима, все время спал в коляске)
Данилка
С Данилкой чаще всего гулял отец. Он был примерно Денискиного возраста, мы с ним гуляли около года, потом они исчезли - переехали, наверное, я не помню.
Он очень плохо говорил, ему было года три на тот момент, и у него были абсолютно белые волосы. Я всякий раз, как его видела - удивлялась, потому что у его отца волосы были совершенно черные. Еще у них была большая черная собака, не помню породу, овчарка точно. Очень умный был собак, как его звали, я тоже уже не помню. Данилкин отец брал большую палку, собак вцеплялся в нее зубами и повисал, а хозяин крутил его на этой палке. Еще мы преследовали его на коляске (пса), он от нас убегал и оглядывался: "не слишком ли быстро я бегу? вы за мной успеваете?" И делал резкие развороты, к восторгу детей. Или гонялся за нами, слегка - очень аккуратно - прикусывая за руки и за ноги. Олесе Данилка казался глупым, потому что в три года почти не говорил и был простодушен, кроме того, она боялась собак, а мне это веселое семейство нравилось.
Ира и Оля
Две сестрички с разницей в два года, на первый взгляд очень похожие, на второй не очень. Они были сильно старше Дениски и Саньки - лет на пять-семь. Родители одевали их одинаково, как близнецов, в результате у старшей всегда были коротковаты рукава и юбочки, а младшей всё было великовато. Кроме того, за все проступки младшей всегда отвечала старшая, как и за свои. Младшая этим широко пользовалась, и вообще любила сделать пакость исподтишка. Они уже гуляли сами, но вечером за ними приходил кто-то из родителей - суетливая усталая мама или длинный сутулый папа - и долго звали домой. Домой они обе не особенно хотели. Играть больше всего любили в догонялки.
Егор
В какой-то момент Дениска страшно подружился с Егором - это был мальчик на год старше Саньки и на три года старше Дениски. Параллельно Олеся сдружилась с его мамой. Сначала всё было неплохо - мальчики играли в сотки, обсуждали разные вещи, и всё такое. Но, к сожалению, Егор довольно быстро начал самоутверждаться за счёт Саньки, а, так как он был на год старше и на голову выше, Санёк часто бывал бит и обижен. Если при этом присутствовала Олеся, она всегда брала сторону Егора, потому что ей нравилась Ира, его мама. Через какое-то время такой политики я Егора крепко недолюбливала, хотя старалась не показывать. И стремилась приходить на площадку в такое время, когда он не гуляет. Но они подстраивались - они высматривали нас в окно и выходили. Пика конфликт достиг, когда Егору исполнилось 8 лет, и у него родилась сестрёнка. Ему разрешили выходить одному, но только, когда мы гуляем.
Однажды мы пришли в парк, потом вышел Егор. У Дениса была новая коляска, я никак не могла к ней приноровиться - она была очень маневрена, у нее каждое колесо крутилось, как у тележек в супермаркете, в то время, как старая была как танк - чтобы повернуть, надо было изо всех сил нажать на ручку и приподнять два передних колеса. Кроме того, на старой спинка была под наклоном и Денис сидел довольно устойчиво. Здесь наклон был меньше, не было впереди ручки и абдуктора, не было боковинок и подлокотников, и Денис так и норовил свалиться. Короче, мне было сильно не до Егора и не до разнимания драк. А Егор был чем-то раздражен и всё время ко всем цеплялся. Тут кто-то из детей сказал, что в соседнем дворе поставили новые качели, очень классные. Мы пошли туда большой компанией. Егор, правда, сказал, что ему туда нельзя. Я ему резонно сказала: "Ну не ходи, поиграй пока здесь, мы скоро придём." Но он всё же пошёл. Я ему предложила сбегать домой, отпроситься, но он отказался. И мы пошли. И он свалился с этих прекрасных новых качелей. На его плач прибежал отец, унёс его, но перед этим высказал мне, что мне нельзя доверять ребёнка, что ему нельзя уходить из парка и что, раз так, то Егор с нами гулять не будет. Оказывается, они договорились с Олесей, что она будет присматривать за Егором, пока гуляет с Дениской. И она пообещала, что не будет уводить его из пределов видимости. Но мне про это забыли сказать! Я и не подозревала, что еще и за Егором присматриваю. Я ему сказала, что я не Олеся, и что со мной надо было отдельно договариваться и про правила, и вообще, я за Дениску деньги получаю, а за Егора нет. И я бы даже бесплатно с ним гуляла, если бы меня об этом лично попросили. На что мне было объяснено еще раз, кто я. И потом то же самое мне объяснила Олеся.
- Ведь Егор - Денискин Друг! Денис его так любит!
А я тогда кто? И Санек? Так, мимо проходили?
Через неделю мальчики опять подрались, причём виноват был Егор (пытался сдёрнуть Саньку, когда он висел вниз головой), и Егор же вляпался в собачий сюрприз, за что его мама его лишила прогулок на 2 дня. Олеся сказала, что запрещает Саньке приходить на неделю, потому что Егор же Денискин Друг!!!! И я поняла, что всё, я отсюда ухожу. Тем более, что стоял август, последний месяц перед Санькиной школой. Прошло еще два года, прежде чем я ушла, но решение было принято именно тогда.
Сокол
Когда Денису было лет пять, они с Олесей перебрались на Сокол. Зимой (в декабре, кажется) Олеся купила квартиру, потом полгода там делали ремонт, и вот, свершилось! Летом они переехали. Мы с Дениской гуляли, вышли из старой квартиры, а потом пошли уже на новую. Новая квартира была просторная и хорошо отделана. Олеся сломала часть перегородок, получилась одна комната, объединенная с кухней и прихожей, и другая, в которую вели две двери. В зоне кухни и прихожей была плитка, а в комнатах паркет. Посреди большой комнаты стоял диван, на нем лежал Дениска, чаще всего лицом к двери. Напротив висел большой плоский телевизор. В маленькой комнате стоял Денискин желтый диванчик. Я уже смутно помню, потому что Олеся старалась расставить мебель тем же способом, что и на предыдущей квартире. В этой квартире можно было играть в догонялки. Сперва мы это делали с Дениской на руках. Но, когда ему было лет шесть или пять с половиной, он стал слишком длинный, и я отказалась бегать кругами с ним на руках. Там был очень скользкий паркет, мне было трудно контролировать движения. Олеся пыталась убедить меня с ним бегать, но я отказывалась. Я бегала с коляской, наклонив ее назад. Сейчас, по воспоминаниям, я думаю, Олеся считала меня слабачкой, но мне это фиолетово. К тому же, я точно знала, что она меня убьет, если вдруг что.
Ребята приходили поиграть в компьютер и в приставку, а Денис смотрел и давал советы.Чвсто Дениска сидел между телевизором (где была включена приставка) и компьютером, на котором была какая-нибудь стратежка. На приставке были игрушки попроще, но можно было играть с двумя джойстиками. Или там сидел Санек, играл в какого-нибудь Соника или Бапси.
Я физически начинала умирать через какое-то время, поэтому сбегала в соседнюю комнату и читала, или готовила или еще что-то делала. Поэтому я не очень помню, как выглядели игры, но на слух я их узнАю легко. Когда не было ребят, Денис смотрел телек или играл сам. У него была игра Ралли Париж-Дакар, и он двумя руками жал стрелки право-лево, а я жала на скорость. Ему страшно нравилось, а я не могла смотреть на экран, меня реально укачивало (он еще старался, чтобы машина перевернулась) и мутило. Еще он играл В Гарри Поттера таким же образом, только трудные места я проходила сама. Или с ним так же играл Санек - его не мутило.
У меня вообще на этой квартире было почти постоянно плохое самочувствие, еще Олеся все время пыталась заставить меня носить тапки, носить очки, хотела, чтобы я бегала с Денисом на руках, мягко высказывала пожелание, чтобы я побольше интересовалась компьютерными играми, и т.д. А я по жизни очень плохо отношусь к любым попыткам давления.
Самое смешное, что и потом, когда я ушла от них, меня начинало мутить, когда я заходила к ним в гости. Мы поддерживали отношения, Санек регулярно ездил к Денису, еще регулярнее с ним говорил по телефону, иногда ночевал. Даже как-то съездил с ними отдыхать. И Олеся вытаскивала его в музеи и на концерты. Я ходила на Денискины Дни рожденья, иногда на Новый Год, раза 3-4 в год я с ними виделась, но, если я приходила в эту квартиру, меня начинало мутить еще на подходах.
****
В день переезда я пришла к ним на Аэропорт. Мы должны были пойти гулять, пока Олеся пакуется, а потом идти сразу на Песчаную. Было пасмурно, начал моросить дождик, и мы пошли в новый дом, слегка заблудились и забрели в скверик рядом, посвященный Великой Отечественной. Было тихо, безлюдно, моросил дождик. И мы какое-то время молча ходили по дорожкам. Подошли к памятнику солдатам, постояли. Так же молча пошли домой. Уже у дверей я спросила у Дениса:
- Ну как тебе?
- Как в Раю.
Я не сразу поняла даже, что он сказал, понятие "Рай" в их семье отсутствовало. Я переспросила.
- Как в Раю, тихо и хорошо.
А на следующий день мы гуляли, он капризничал, скандалил, ныл, пытался всеми командовать, на замечания огрызался. Мне это надоело и я волевым решением потащила его домой. По дороге ругалась:
- В чем дело? Ты чего вообще?
- Все должны меня слушаться, потому что я скоро умру! - заявил он мне со слезой в голосе.
Я опешила.
- Я болен, я же знаю, и скоро умру!
И тут я ему наврала.
Со всей возможной язвительностью я ему сказала:
- Конечно, умрешь. И очень быстро, если будешь такие заявления делать посреди дороги. Одновременно со мной попадешь под машину! Но, если ничего такого не случится, то ты имеешь шанс прожить достаточно долго. И умрут все, рано или поздно, поэтому особого права командовать ты не имеешь. И вообще, скажи мне пожалуйста, как связана смерть с плохим поведением?
- А как же последнее желание?
- Ну, если это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО последнее желание, тогда конечно. Если ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочешь плохо себя вести один день, и это ПОСЛЕДНИЙ раз, то на здоровье. Но тогда тебе придется всю оставшуюся жизнь прожить вообще без желаний. Как тебе это понравится? Ты подумай.
Его, похоже, попустило.
А я потом написала Олесе злобную записку о недопустимости таких разговоров в присутствии ребенка, даже если ей кажется, что он спит.
Уже сильно позже, в 12-м, я пришла к ним в гости, посмотрела ему в глаза и поняла, что это последняя встреча. И что он об этом знает. Мы обменялись какими-то незначительными словами, я сделала ему велосипед, отметив про себя, что ноги стали хуже, контрактуры жестче, привычно (почти не вымученно) пошутила про крепышей из солнечного Бухенвальда... Но это все было на поверхности, для Олеси, которая еще не понимала, не хотела видеть. Санек увидел, но не понял, про что это.
А Денис знал. Он точно знал. И врал Олесе, как я ему когда-то.
И продумывал, что скажет в последний раз.
Она ничего не поняла даже, когда прозвенел последний звонок за неделю до его ухода, когда он с полминуты не мог вздохнуть.
Он ее щадил.
****
Кстати, это вранье мне аукнулось позже... правдой(?) Или нет? Все же мне очень трудно укоротить свой язык.
Мы разговаривали совсем с другим пятилетним мальчиком. Я тогда сидела с ним два раза в неделю. И что-то речь зашла про то, что он ничего не умеет. Я ему:
- Когда-то ты вообще ничего не умел, был маленький и мог только сосать молоко и плакать. А сейчас большой, можешь ходить, говорить, играть, и вообще много чего можешь.
- А какой я был?
- Вот такой. - Показываю руками.
- А потом?
- А потом ты научился сидеть. И у тебя выросли два зуба.
- А потом?
- А потом ты научился ползать и ходить, и у тебя зубов было уже побольше. И ты был вот такого роста.
- А потом?
- А потом говорить, только говорил ты еще совсем плохо. И сам стал есть, и на горшок ходить, и одеваться.
- А потом?
- А это уже не потом, это уже сейчас. Вон, посмотри, какой ты уже большой, сколько всего умеешь. А потом осенью ты пойдешь в садик, будешь играть с другими ребятами. И подружишься с мальчиком.
- А как его зовут?
- Не знаю, подружишься, узнаешь, расскажешь.
- А потом?
- Потом в другой год пойдешь в школу, в первый класс. Там тебя будут учить читать, писать, математике, куче других вещей...
- А потом?
- Школа - это очень надолго. Когда ты ее закончишь, ты будешь почти дяденькой, у тебя усы будут расти и надо будет бриться.
- Как папа?
- Да. И ты будешь высоким, как папа.
- А потом?
- Поступишь в институт и закончишь его.
- А потом?
- Потом встретишь девушку, очень хорошую. Вы поженитесь, и у вас родятся детки. И они будут звать тебя "папа". А ты будешь ходить на работу и деньги зарабатывать.
- А потом?
Короче, мы дошли до правнуков и белых волос и бороды
И на очередное "А потом?" я сказала "не знаю дальше"
Он продолжал настаивать, и я сказала:
- Наверно, умрешь.
И тут он тихо заплакал и сказал:
- Я не хочу.
- Может быть, и нет. Говорю же, дальше я не знаю. Может, Второе Пришествие случится раньше, и ты не успеешь умереть.
И наша беседа сразу стала благочестивой и катехизаторской.
Елена Алексеевна
С ней познакомилась Олеся в какое-то воскресенье вскоре после переезда на Песчаную. Точнее, Елена Алексеевна познакомилась с Олесей и Дениской. Просто подошла к ним и предложила иногда отпускать Олесю. И примерно через пару месяцев Олеся стала иногда оставлять Дениску с ней, сперва на два-три часа, потом на полдня. А до этого Е. А. иногда гуляла с ними, потом подошла как-то, когда я гуляла с ним.
Мы по-прежнему гуляли в Чапаевском парке и кормили птиц. Но Денис подрос, ему это уже было не так интересно, идти туда было дальше, многие знакомцы пошли в школу, и мы стали больше сидеть дома. Санек тоже пошел в школу, я пошла на подготовительные курсы к институту, отношения с Олесей как-то сильно подпортились.
Недавно я по старой памяти к ним зашла - под Новый год Олеся зовёт меня до сих пор - и Олесин муж (она вышла замуж несколько лет назад) на моё замечание о том, что я обычно знаю, что нравится Олесе, всё же, семь лет рядом сказываются, сказал:
- Вы, наверно, жили душа в душу эти семь лет?
И мы хором сказали 'Нет!'
Так вот, Елена Алексеевна.
У нее был сын постарше меня лет на пять. Не помню, как его звали, ни разу его не видела, но в этой истории он сыграл свою роль, начиная с того, что Е. А. познакомилась с Олесей и Дениской из-за него.
Насколько я поняла, у него какое-то редкое заболевание, точнее, генетический синдром, из-за этого синдрома у него нет какого-то типа лейкоцитов, и поэтому ему категорически нельзя было делать прививку от полиомиелита. А ему делали чётко по графику, и каждый раз после прививки через 45 дней (инкубационный период) у него подскакивала температура, и он болел полиомиелитом, лайт-версией. И так несколько раз, пока она не заметила, не подняла шум и не потащила его в Институт Педиатрии. Там нужный доктор увидел их в окно и вышел в коридор - 'Вы ко мне, я знаю. Уж очень характерно и типично идёт ваш мальчик'. И с того момента вся её жизнь была посвящена лечению и реабилитации мальчика.
Она возила его в Евпаторию, он катался на дельфинах, она получила квалификацию лечебного массажиста и тренера по ЛФК, и вообще, стала специалистом по этому синдрому.
Поэтому, увидев Дениску, подошла. Это стало для нее роковым.
Жила она тоже на Соколе, в хорошем сталинском доме, в трёхкомнатной коммуналке с соседом, тихим безобидным алкоголиком. И вдруг этот сосед продаёт свою комнату, покупает какой-то домик в деревне и исчезает. У него были неплохие отношения с Е. А., поэтому они договорились, что он иногда приезжает в Москву и ночует у неё, а она, в свою очередь, может ездить к нему в деревню. И после этого он исчез. Сперва она не волновалась, познакомилась с новым соседом, тот был вежлив и предлагал купить её две комнаты за хорошую цену, он хотел сделать там магазин. Но она совершенно не хотела переезжать.
Сын ее тем временем устроился на работу сторожем.
Катастрофа
Однажды в дождливый апрельский вечер Олеся сказала мне, что на сына Е. А. напали и проломили ему голову, и он теперь в реанимации. У него украли дорогущий телефон с наворотами, который он купил. Е. А. проводила много времени под дверью, потому что внутрь никого не пускали, а она туда рвалась со страшной силой. Он лежал там в коме.
Она познакомилась с лечащим врачом и регулярно его допрашивала.
Однажды она пришла в диком возбуждении и сказала, что у соседа телефон точно такой же, какой был у её сына, и звонит так же (а он долго и любовно закачивал себе рингтоны). И она стала под соседа копать.
Через какое-то время она позвонила Олесе совершенно невменяемая -
её сын умер. Она, как всегда, сидела под дверью реанимации, мимо шёл врач с чем-то в руке, она спросила, что это, он сказал:
- Плазма. Подкормим вашего сына, перельём ему.
Она в ужасе закричала, что у него синдром, что ему нельзя ни кровь, ни компоненты, вообще ничего. На что доктор ей ответил, что его не колышут его сопутствующие заболевания, что он лечит голову. Она сперва долго уговаривала врача посмотреть в карту, что там есть противопоказания, потом в сердцах сказала:
- Хорошо, идите убивать моего сына!
И он пошел, а через 15 минут вышел и сказал, что её сын умер, вдруг подскочила температура.
Е. А. хотела пойти и выброситься из окна тут же на месте, но запуталась в формулировках своей предсмертной записки и позвонила Олесе. Олеся моментально за ней поехала и привезла к себе. И попросила меня с ней поговорить. Я долго уговаривала ее, что не надо самоубиваться и т. д. Что лучше поднять шум и уволить такого врача, что для её сына так лучше, что он не смог бы жить один, если бы её похоронил, да и похоронить бы не смог, а она сильная, она справится.
Кончилось тем, что я уговорила её подождать до похорон, а потом уже самоубиваться.
Потому что кроме неё хоронить её сына некому.
И как-то мы пережили этот страшный день. Олеся дала ей успокоительного, добавив туда снотворного, и Елена Алексеевна уснула там, где сидела. Мы её устроили на диване поудобнее, и я пошла в институт сдавать зачёт.
Похороны
При вскрытии оказалось, что кровь свернулась хлопьями. Больше всего Е. А. себя винила, что не встала крестом перед дверью, что позволила, что не убедила, да ещё эти прекрасные слова, которые оказались пророческими. Какое-то время она жила у Олеси, путая сон с явью и пугая бредом меня и Дениску - Санек учился в школе, и я его не водила к Олесе. Олеся ходила кормить кота к ней в квартиру.
Когда её сына привезли на кладбище хоронить, она с изумлением обнаружила на участке новую могилку - своей сестры. И мы с изумлением узнали, что у неё была родная сестра, они поссорились, когда сыну Е. А. (вспомнила, его звали Алёша) было 7 лет, она тогда нашла ночную работу и дежурила по ночам, а Алёша боялся оставаться дома один, но сестра отказывалась сидеть с ним, у неё как раз был в разгаре роман. И они разделили квартиру, так их квартира и стала коммуналкой.
Через какое-то время Е. А. вернулась домой. Мысли о самоубийстве она оставила, но теперь забрасывала жалобами разные инстанции. Там еще много чего было. Она примерно вычислила, кто стукнул ее сына, потом вычислила, чем занимался этот персонаж, и сделала все, чтобы после ее смерти квартира ему не досталась. Попозже напишу, что она выяснила.
Прощание с Дениской
Около двух часов ночи позвонила Олеся и сказала:
- Только что Денис задохнулся.
Я только-только проснулась или не успела ещё заснуть, поэтому тупо переспросила:
- Что Денис сделал?
Олеся терпеливо повторила - она плакала:
- Денис задохнулся. Я вызвала "Скорую", но они ничего не смогли сделать.
Короче, как я потом выяснила, он сделал уроки, поговорил с одноклассником, они договорились куда-то назавтра пойти, а ночью ему стало плохо, он начал задыхаться, Олеся вызвала "Скорую", но он ей сказал:
- Всё. Люблю тебя.
И умер. Он знал. За неделю до этого он испуганно сказал Олесе, что не мог вздохнуть полминуты. Я думаю, он всё понял ещё тогда.
Поговорив с Олесей, я пошла спать (я спросила её, не надо ли приехать, но она сказала, что не надо). Санёк ещё не спал и я ему сказала:
- Только что Дениска умер.
- Я понял из твоего разговора.
На отпевание и похороны пришёл весь Денискин класс и все дети, которые пели с ним в хоре. В храме после отпевания они спели "Stabat Mater" Перголези - это было последнее, что учил Дениска, ему это песнопение очень нравилось. Все плакали. Хоронили Дениску в Перепечи - где-то за Лобней. Неприятное место - новое кладбище, голая земля и ни деревца, ни кустика, только могилы и следы экскаватора. Все последний раз погладили его по голове - было очень странно, что он лежит зимой без шапки и вообще довольно легко одетый - волосы так и остались палевыми и выглядели странно живыми. Потом его опустили в могилу - молча - бросили по комку мёрзлой земли и приехал мужик на экскаваторе. Это было дико - оставить его в холодной яме. Для большинства детей это была первая смерть ровесника, особенно в шоке был мальчик, который договаривался с Денисом на завтра.
Я не помню, поехала я на поминки или нет. Может, и нет. Я тогда работала в Лобне и мне надо было на работу. Санёк поехал. После всего этого у него в ВК появилась надпись: "Я тебя никогда не забуду".
Дениске было 16 лет.