Сэнд ломился через кусты ежевики. Его локти и лицо покрывались царапинами, мантия очень мешала. Оставалось только надеяться, что ее волшебные свойства сохранятся, несмотря на все испытания, которым она подверглась за последние сутки: холодная вода, стрелы, два часа непрерывного ползания по весеннему распутью, а теперь еще и многочисленные колючки, от которых почему-то не помогли никакие заговоры, и которые, казалось, вот-вот превратят его бесценный наряд в лоскуты. Но все-таки ему удалось оторваться от преследователей.
После того как эльф покинул Западную Гавань, он направился не в Невервинтер. Те, кто знал его достаточно хорошо, догадывались, что этот город уже давно стал для мага тюрьмой, местом, где он был вынужден укрываться от гнева обитателей Башни владык.
Как часто он оказывался на таком вот перепутье? Сэнд не мог бы и сам подсчитать. Вся его жизнь состояла из сплошных придорожных камней. И каждый раз, выбирая какое-то направление, он был совершенно не уверен в том, что выбрал верное.
Собственно, вопрос выбора, несмотря на мучительные раздумья, решался всегда просто: судьба сама ставила его перед фактом - и все его глубокомысленные рассуждения, планы и чаяния можно было спокойно оставить в прошлом, как и все, чего он успевал достичь, прежде чем с пустыми руками и столь же пустыми размышлениями о бренности всего сущего оказывался перед выбором нового пути.
А сейчас он продирался через кусты ежевики. Когда бежишь от врагов, идущих по твоему следу, словно гончие, хорошо бы иметь на спине что-нибудь покрепче, чем шелковая ткань мантии да развевающийся плащ. А что до колдовства, то сейчас и тяжелый доспех не ухудшил бы и так паршивой ситуации. У мага были переломаны пальцы.
Наконец, боги сжалились над ним, и подлесок кончился. Сэнд выскочил на край овражка. В темноте было не разобрать, насколько он глубок. Но, что самое ужасное, его уже кто-то поджидал... или нет, вроде не орк. Какая-то крестьянка. Стоит оторопев, таращится в темноту, будто не слышит криков и не видит летящих в ее сторону стрел. Сэнд прыгнул и, обхватив руками и увлекая за собой ойкнувшую девицу, покатился с обрыва вниз.
Под склоном обнаружилась впадина. Эльф забился в нее, не отпуская спасенную селянку, но та оттолкнула руку и возмущенно потребовала:
- Ну пусти же!
Страх, вызванный неожиданным падением в овражек, быстро сменился на лице девушки холодным упрямством. От неожиданности маг расслабил вынужденные объятия.
Барышня вскочила, подбежала к протекавшей на дне оврага речке. Повернулась лицом к столпившимся над обрывом оркам и, сделав изящный круг руками снизу вверх, соединила их над головой, подалась вперед и вверх всем телом, увлекая серебристые нити Плетения в идеальном рисунке натянутых до отказа струн и произнесла:
- Рис рат!
Сэнда обдало холодом, из-за спины девушки просвистел снаряд и... Шарах! Вот это был ледяной взрыв! То, что называется, высший пилотаж. Пожалуй, у него самого так не вышло бы.
Тишина наступила в лесу. Прошла минута.
Барышня посмотрела на мага.
Вообще, у него была мысль рассыпаться в благодарностях за свое спасение, но множество вопросов теснились в голове, и, чтобы пока подумать, как понимать это неожиданное появление помощи, маг произнес:
- Ты кто?
- Не твое дело.
Вполне закономерный ответ. Ничего удивительного. В среде магов, где нож в спину оппонента являлся едва ли менее популярным средством, чем на улицах Калимпорта, а имя означало власть над его носителем, удивительно было, что он еще не схлопотал за такую оплошность второй ледяной взрыв уже в свой адрес.
- Я бы на вашем месте так не рисковал. Очень самонадеянно. - Маг потыкал пальцем куда-то в сторону обледеневшей прогалины с останками орков, намекая на некоторые изменения, которые его собеседница внесла в заклинание с тем, чтобы усилить его действие. Впрочем, нередко такой прием приводил к обратному эффекту.
- Не более, чем разгуливать в одиночку по этим местам. - Заметила его спасительница.
- Ах, непростительно с моей стороны. Я, кажется, забыл о вежливости.
Сэнд секунду подумал. В его ситуации не стоило слишком распространяться о себе, а то мало ли, кто знает эту девицу. По силе и качеству одного заклинания он уже успел оценить ее мастерство, так что не сомневался, что перед ним достойный коллега. Не хотелось бы иметь такого противника...
- Друзья называют меня Сэндом.
- Что с руками?
- Орки...
Девушка подошла, внимательно осмотрела руки в бледном освещении волшебного огонька. Порылась в сумке, висевшей на поясе.
- Нужен огонь - я смогу помочь.
- Ну спасибо, барышня, буду премного благодарен.
Позже, когда два случайно встретившихся мага собрали дров и разбили лагерь прямо в том же овражке, на берегу реки, барышня достала из заплечного мешка небольшой котелок, кинула в него какие-то травки, помешала и, оторвав от подола длинного черного платья лоскут, окунула в кипящее зелье.
- О, я бы с радостью ... - эльф галантно попытался скрюченными пальцами оторвать кусок своей мантии.
- Не надо. Платье обычное, его не жалко, а мантия тебе еще пригодится. Надо обмотать, завтра все заживет. - И добавила. - Эликсир Мистры, впервые упоминается в Агларондской летописи под тысяча триста двадцатым годом. Белладонна, бормотушник и ресницы козы.
От привычки давать понять собеседнику, что тот говорит прописные истины, Сэнд избавился давно. Жизнь среди людей научила его терпимости. В конце концов, надо ли рассказывать этой девочке о том, что, когда писалась Агларондская летопись, как раз в том самом тысяча триста двадцатом году он сыграл не последнюю роль в восшествии на престол Симбул? Политика в то время еще занимала мага, он представлял одну заинтересованную сторону, пожелавшую остаться не упомянутой в летописи, как, впрочем, и в других документах... Потом, правда, враждебность местного населения, которую справедливо заслужили своими злодеяниями тамошние красные волшебники, распространилась на всех магов, и пришлось принять вежливое, но настойчивое предложение покинуть остров... Нда. А человек по-прежнему проживает свою короткую жизнь в святой уверенности, что истина родилась вместе с ним.
Впрочем, он не стал продолжать эту игру честолюбия. Эльфы - народ честолюбивый, нет слов, но это у них сродни духовной чистоплотности. Сэнд давно заметил, что долгая жизнь среди людей, участие в войнах, политике, интригах накладывают свой отпечаток: легкое раздражение на грани дискомфорта от ощущения собственной никчемности он все же испытал - человеческая версия уязвленного честолюбия.
Когда руки мага были умело перебинтованы, тот же котелок отправился на огонь - уже с гречневой кашей.
- Ты в какую сторону направляешься?
- На восток. - Неопределенно махнул рукой Сэнд.
- Хорошо. Нам по пути. Завтра твои пальцы заживут, а мне не помешает попутчик.
- Премного благодарен еще раз. Мне тоже одному как-то неуютно. Как мне лучше называть тебя?
- Зови меня Дафной.
В темной глади реки отражалась луна. В кустах ивы прятались утки. Сэнд сторожил сон своей новой знакомой и наблюдал, как качаются отблески костра на увлекаемой течением мокрой осоке. Конечно, помощь подоспела крайне вовремя, но сейчас у него не было желания разделять с кем бы то ни было тяготы своего путешествия. Если орков послал за ним в погоню Лускан, то это означало, что Башня владык осведомлена о его роли в исходе Илефарна значительно лучше, чем можно было бы предположить. А откуда? Прав ли он, что бежит сломя голову подальше от берега Моря Мечей? Пожалуй, да. Но так же было бы верно сказать, что нет, не прав. Надо вернуться и узнать, кто за этим стоит. Он вздохнул. В конце концов, Лускан - такой же преходящий след на пути вечности (другими словами, Сэнду было страшновато лезть на рожон). То, что случилось в Мерделлейн, надо осмыслить в каком-нибудь спокойном месте.
А пока... он протянул руку и тремя уцелевшими пальцами схватил завиток Плетения, проплывавший рядом в том пространстве, из которого только маги умеют черпать силу для своих заклинаний. Аккуратно (поморщившись при этом от боли) придав ему форму небольшого шарика, он направил его медленное движение в сторону спящей Дафны. И ей приснились дикие крылатые лошади, пасущиеся под северным звездным небом.
***
- Я не хочу. И не буду тащить все это добро. - Сварливо заявил маг, скептически взвешивая на руке котомку с провизией и прочим хозяйством и котелком впридачу. - Откуда столько барахла?
- Хочу тебе напомнить, что вчера нас атаковали, а боеспособная единица у нас пока одна, и это я. - Тревожно выговаривала Дафна. - Мне нужна свобода действий.
Сэнд уже не чувствовал боли в раненных пальцах, но пока подвижность вернулась не полностью. Кое-как у него получилось состряпать сонное заклинание на пробегавшего мимо паучка, но попытка разбудить его вызвала у объекта экспериментов непонятные судороги, после чего бедняга скончался. Однако позорнее всего зияли дыры в Плетении, которые, конечно, заметила и его спутница, хотя на этот раз тактично промолчала. Так изуродовать окружающее пространство из-за какой-то жалкой ворожбы постыдился бы и школьник.
Болтовня пигалицы, впрочем, бесила не меньше. Уломает кого хочешь. Чувствуется выучка. В общем, Сэнд пришел к выводу, что спорить бесполезно, взвалил котомку и побрел, чертыхаясь, за волшебницей к броду.
Дафна, легко справляясь с довольно сильным на этом отрезке реки течением, уже добралась до берега, когда маг, брезгливо морщась, только ступал в воду. И тут вода забурлила. Вставшая из нее водяная элементаль перегородила реку, вторая, возникшая за спиной, отрезала пути к отступлению. Перетекающее глыбообразное создание, состоящее из мутной воды с тиной и речным песком вперемешку, медленно наступало. Сэнд бросил котомки и вытащил нож. Не бог весть что, но так просто им его не взять. Он шагнул в сторону, чтобы оказаться лицом к обоим противникам, но запнулся о забытый мешок и с плеском погрузился в реку. Это спасло его от сразу двух ударов тяжелыми слюдяными кулаками величиной каждый с орочью голову, а течение оттащило захлебывающегося мага в сторону от элементалей. Дафна воспользовалась этим удачным оборотом и перекрыла путь к Сэнду огненной стеной. Пока, оказавшийся на глубоком месте, он боролся с потоком воды и, кашляя и путаясь в тине, выбирался на берег, волшебница уже разделалась с обеими тварями.
- Что за бешеное невезение! - Развел руками маг, стоя в прибрежном иле в мокрой насквозь мантии, с тянущим к земле плащом, съехавшим вперед и болтавшимся на шее, демонстрирующим обильную пресноводную флору, собранную на нелегком пути к вожделенной суше.
Он ожидал насмешек, но девушка смотрела на него молча и как-то виновато. Взгляд ее, слегка прищуренный в вечном презрительном выражении холодного превосходства (знакомого магу слишком хорошо, в том числе и по собственному отражению в зеркале), потеплел. Сэнд плюнул и зашагал подальше от опасной речки.
- Не пора ли тебе объяснить, что происходит? - Окликнула его волшебница.
- Да. Только не стоит здесь останавливаться. Поговорим по дороге.
Сэнду нечего было возразить. Твари метили именно в него. Дафна перебралась через реку без происшествий. Да и вчерашние орки попались ему неспроста.
- Я не уверен, но, кажется, за мной охотятся.
- Я это уже заметила. И что им нужно? Убить тебя?
- Да нет, не думаю. То есть ... может, и убить - не знаю.
- Ты что-то натворил?
- Ну да, можно так сказать.
- Насколько это серьезно?
- Думаю, что достаточно серьезно. - Сэнд многозначительно глянул на свою спутницу.
Всю жизнь он мечтал найти что-то такое исключительное, что придало бы смысла его жизни, позволило бы оправдать свое существование и соответствовать той высокой планке, которую он сам себе обозначил. Он не желал власти или обладания чем-то. Его влекло стремление доказать самому себе, что он, Сэнд, не песчинка, не былинка на ветру, а нечто более значимое. Что он живет не зря. Что он есть.
С годами он позабыл об этом, убедившись в том, что так не бывает, что как бы ты ни упирался, ты все равно лишь крохотный камешек в огромном мозаичном полотне, называемом миром, и сам по себе ты можешь сверкать и блестеть, но целое полотно, вся картина неизбежно тебя поглощает и не позволяет считать себя чем-то значимым. Эта истина, открывшись, подарила ему мир. Он успокоился, даже стал довольно циничным, но и способным понимать простые потребности окружающих - к примеру, людей, а не только лишь представителей своего народа. Научился довольствоваться малым.
И вот, покинув подземелья Мерделейн, он вдруг оказался единственным в Фаэруне носителем древнего знания. Оно пугало Сэнда. Он прекрасно сознавал, что использовать то, что ему случайно досталось в наследство от покойных иллефарнцев, крайне опасно. Лучше бы он этого не знал. Но сознание своей нынешней исключительности тешило его в создавшемся незавидном положении. Ему не хотелось что-то получить за свою уникальность. Он уже все получил - он исполнил свое предназначение. Теперь он не песчинка, он - это он, единственный и неповторимый.
К сожалению, мир, похоже, был против. Кто-то хотел либо его гибели, либо, как он подозревал, информации. Это было горько сознавать, но приходилось смириться с тем фактом, что быть исключительным не так уж приятно. Эльфу уже почти хотелось вернуться в Невервинтер в свою припортовую лавку и забыть обо всем, что с ним произошло за последние полтора года.
Опять бежать... Снова и снова. Сколь же бесплодна его жизнь. Однако даже представить себе, что кто-то воспользуется тем, что он хранил, было страшно.
- Я кое-что знаю. Но я бы не хотел говорить, что именно. Достаточно сказать, что мне грозит опасность. Клянусь, если ты сейчас раздумаешь путешествовать со мной, я тебя пойму. Но не проси меня открыть тайну.
- Мало что может напугать меня, по крайней мере, в этом мире. Да и... нам пока что по пути.
Такое хладнокровие уже не раз за этот день поразили Сэнда в его попутчице. Он списал его на профессиональное заболевание всех волшебников - непомерную самонадеянность. С чего бы еще ей так интересоваться чужими проблемами?
***
Паладин яростно размахивал молотом направо и налево. Противников было немного, но они непрерывно просачивались из люка в каменном полу. Почему-то выскочить на площадку, где происходила битва, умудрялись ровно столько теней, сколько Касавир успевал сразить за то же время. Он чувствовал, что устает, однако останавливаться было нельзя. Надо убивать, быстрее и быстрее. Добраться до люка и закрыть. Но чем стремительнее он размахивал молотом, тем проворнее выскакивали тени. Люк оставался вне досягаемости. Касавир понял, что проигрывает бой и яростно закричал, круша врагов уже на грани своих возможностей.
- Что с тобой? Что ты кричишь?
Касавир открыл глаза и увидел над собой лицо Урсулы, которую его крик разбудил, видимо, уже достаточно давно, так как она успела зажечь свечу и держала в руке стакан воды.
Он молча сел, выпил воду.
- Тени.
- Опять? Может, все-таки вызвать Таэл-ка?
- Нет. - Он решительно помотал головой. Не хватало еще выспрашивать у пещерного демона, что бы значил повторяющийся кошмар, еженощно посещающий паладина Тира. И так уже не паладина, а не пойми кого. После возвращения Касавиру еще ни разу не пришлось узреть своим внутренним взором белокаменного образа небесной твердыни, так что он уж и не чаял снискать расположения своего божественного патрона. Но Таэл-ка - нет.
- Не хочу ничего с ними иметь.
- Я тревожусь за тебя.
Касавир привлек к себе свою возлюбленную и нежно обнял.
- Я знаю, ты хочешь как лучше.
Занимался рассвет, а эти двое вот уже которое утро проводили в молчаливых бессонных объятиях, пытаясь защитить разум одного из них от безумия прошлого.
***
Через две недели путешественники добрались до Ятара - небольшого города на берегу реки, несущей свои воды к великому Уотердипу. Впрочем, раскинувшийся на середине пути к морю Ятар представлял собой зрелище, не слишком впечатлившее наших путников. Беспорядочно разбросанные меж пустырями и грязными дорогами каменные здания обрастали по бокам деревянными пристройками. Кругом царило запустение, хотя было заметно, что жители стараются поддерживать порядок на улицах. Стены общественных построек кое-где подпирали скучающие фигуры стражников.
Сэнд не планировал задерживаться тут надолго. Надо было пополнить запасы провизии, уточнить дорогу и разузнать последние слухи и сплетни.
За время их путешествия расстановка сил в их паре претерпела вполне естественные изменения. Впереди в городские ворота легкой уверенной походкой вошел эльф, сзади, гремя котелком, следовала Дафна. Может, магов и обучали в их школах искусству убеждения, но у Сэнда за плечами опыт имелся неизмеримо больший. Так что он очень скоро начал играть в их небольшой компании роль вожака и учителя, хотя в душе готов был признать, что ему попалась на редкость смышленая ученица. Крестьянин с пикой, зевающий у ворот, сообщил им, что лучше всего остановиться в таверне "Много хлеба", на соседней улице. Неизвестно, что подразумевал привратник под "уютным заведением", но выпивка в той таверне действительно была отменная. Об этом можно было судить по шуму, гаму и развеселым песням, начавшим настойчиво просачиваться через тонкие стены здания где-то после полуночи. По этой причине Сэнду не спалось. Не в силах побороть раздражение по поводу несовершенства представителей мира сего, кутивших этажом ниже, он яростно ворочался и твердил себе:
- Презренная чернь. Зачем, нет, ну скажите, зачем они вообще плодят себе подобных? Кому из богов пришло в голову подарить им их жалкие душонки? Ну скажите мне, это что же, милость Мистры? Или добродетельный Денир разбросал тут свое святое семя, чтобы жил на радость дьяволу этот грязный городишко?
В соседнюю дверь, где спала Дафна, кто-то ударил кулаком. Перед внутренним взором мага встала красная рожа здоровенного детины, нескромно оглядевшего девушку, когда они только еще входили в заведение. Прекрасно! Теперь у мага был законный повод намылить кому-нибудь из здешних обитателей его толстую красную шею. Сэнд оживился, потер руки и выглянул в коридор.
Так и есть. Детина, похоже, достиг той стадии самообмана, когда принадлежность оппонента к опасной и всесильной магической касте уже не останавливала, как, впрочем, и что бы то ни было другое. Он, грязно ухмыляясь, размеренно сокрушал кулаком дверь и даже не обратил внимания на подперевшего напротив него косяк соседней двери мага, мрачно изучающего картину в целом. Наконец, Сэнд получил тот заряд ярости, которого ему не хватало, чтобы спалить к чертовой матери всю эту харчевню, и он приступил к аккуратной обработке громилы. Впрочем, полубесчувственное тело не перестало грязно ухмыляться даже тогда, когда сыпалось по лестнице на первый этаж в виде глыбы льда пополам с деревянной стружкой. Дружки тела поначалу рассердились, но после, заметив появившегося на подходе к лестнице эльфа с бровями, сшедшимися на переносице от безудержного праведного гнева, передумали торопиться с возмездием за пострадавшего предводителя и демонстративно занялись своими делами.
- И никаких песен, драк и пьяных криков нынешней ночью. - Прорычал маг собравшейся в нижней зале толпе. Никто возражать не собирался.
Сэнд возвращался по коридору в свою комнату. Слева приоткрылась дверь, Дафна опасливо выскользнула из нее почему-то с кочергой в руке. Хрупкая фигурка с точеной шеей, угловатыми плечами и умелыми, хоть и слишком худыми руками, плетущими любое заклинание с доведенным до совершенства многими и многими часами занятий мастерством. Одухотворенное личико, тонкие черты, такие знакомые и понятные, будто он вырос вместе с этой девочкой в одном дворе. И глаза теплого, светло-коричневого тона, способные холодеть по желанию владелицы до зеленого, а сейчас излучающие золотистый свет...
Дафна поймала мага за рукав и быстро поцеловала в щеку. Молча развернулась и скрылась за дверью.
- Да я вообще-то не к тому... - смутился волшебник. Не было сомнений, что справиться со всеми обитателями таверны девушка могла и одним своим большим пальцем левой ноги без посторонней помощи. А впрочем, чувство заслуженной награды согрело эльфа лучше любой грелки, и вскоре он уже сладко спал.
***
Баалзебул, повелитель седьмого круга ада, взирал с высокого трона на двух пещерных демонов.
- Итак, красные волшебники вновь подтвердили собственную бездарность. - В констатации сего факта послышался рокот пересыпающейся лавины.
Смиренно стоящие перед ним коммерсанты, Таэл-ка и Оронок, почувствовали, как под тяжелым взглядом владыки их крылья плотнее прижимаются к дрожащим спинам.
- Но Основательница нас заверила... - Еле слышно прошелестел Таэл-ка.
- Основательница?! Да мне уже тошно слышать об этой старой ведьме! Мне надоело веками расплачиваться золотом за ее глупость! - Бушевал Повелитель седьмого круга, и в тон его голосу дребезжали высокие пластины тонкой стали, составляющие убранство богато изукрашенных колонн тронного зала. Одна из огненных занавесей приподнялась и в зал ступил личный доверенный повелителя - черный дьявол Сартега - на случай, если Баалзебулу потребуются его жуткие услуги.
Однако, неожиданно успокоившись, владыка тихо засмеялся и проговорил:
- Я готов подождать еще. Ведь теперь это будет даже приятно.
Он имел в виду душу, которую Нишка незаметно вывела из города Суда через тайный переход, созданный во время посещения окрестностей города войсками Баалора. Небольшая услуга дедушке - и вот, ожидание приобретает дополнительное послевкусие от сознания, что теперь Основательнице определенно есть зачем спешить. А пока она не исполнила своего обещания, в его руках остается тот, кого можно поторапливать, соблазнять, нашептывать угрозы, заставлять сомневаться в верности принятого решения добровольно следовать за первым вором Невервинтера в Ад, подтачивать уверенность в успехе и веру в спасение. Хоть какое-то развлечение на время ожидания, ставшее уже столь нестерпимым.
- Возвращайтесь к своим обязанностям. - Приказал Повелитель седьмого круга пещерным демонам. - Но пока что не говорите старухе о нашей добыче. Я найду подходящий момент ей сообщить. И подготовьте наш путь. То, что нам от них нужно, мы сможем получить только силой. Не будь я Баалзебулом.
***
- Может, вытащишь наконец меня из-под этого дерева?
- Да, конечно. Но, может, поговорим наконец серьезно о твоих планах?
С тех пор как они покинули негостеприимный Ятар, прошло две недели. За это время их не перестали преследовать непонятные встречи и неприятные стычки. Вскоре за городом они решили заглянуть в видневшуюся неподалеку деревушку. После разговора с жителями Сэнд вышел за околицу и тут же был атакован откуда ни возьмись налетевшими крылатыми созданиями с львиными головами, от которых они отбивались довольно долго. И опять же, метили они свои когти и перья, летящие и втыкающиеся в землю не хуже орочьих дротиков, поначалу только в Сэнда. Лишь когда подоспевшая Дафна сбила огненными стрелами сразу трех таких птичек, они развернулись и устремились к ней. Маг поддержал коллегу артиллерией из молний, но все равно их здорово тогда потрепали. Остатки вечера друзья посвятили беседе о происхождении тварей, углубившись в историю благородного искусства создания магических животных. Причем Дафна продемонстрировала неплохие познания в этом вопросе. Сэнд, к сожалению, принадлежал к противоположной школе и не смог бы вызвать и бешеной курицы, но годы и опыт позволили ему оказаться полезным собеседником - теоретически.
И вот сегодня - опять. Теперь уже ледяные тролли - они как раз миновали Эверлунд и вступили в предгорья Низких гор. Только редкая удача спасла их от этих тварей. Они еще утром поспорили насчет одного заклинания, временно делающего мага практически неуязвимым, и, поскольку ни один не хотел уступать в споре другому, всю дорогу накладывали его на себя то один то другой и всячески экспериментировали, чтобы увеличить максимально возможное количество двойников-отражений. Серебристые нити Плетения кружились в такт произносимым заклинаниям и превращали окружающие их ручейки магии в затейливый рисунок, красоту которого могли оценить лишь волшебники, в четыре руки ткавшие этот колдовской ковер, словно два пианиста, исполняющие сложный этюд на одном инструменте. Сэнду казалось, что весь мир лежит у его ног и лишь дожидается, когда он произнесет то самое слово, которое назовет суть и откроет истину. Похоже, Дафну тоже захватило это ощущение полной гармонии с тканью Плетения, переливающейся на фоне бесконечных снежных просторов, открывшихся им, едва они минули горный перевал.
По этой причине приближение трех ледяных троллей они проворонили, но зато и у их противников не было возможности тут же снести обоим путешественникам их умные головы. Правда, одна тварь, раздраженная тем, что никак не могла попасть по мельтешащим перед ней семи зеркальным образам Сэнда, мощным ударом свалила одинокое дерево, которое решило проблему, придавив как отражения, так и их обладателя к земле. Если бы не Дафна, маг точно не выбрался бы.
- Если то, чем ты обладаешь, так могущественно, то зачем ты прячешься? Возможно, ты узнал что-то, чего весь мир только и ждет, чтобы стать лучше?
Сэнд усмехнулся. Он как-то неожиданно легко и незаметно для себя рассказал по дороге из Ятара этой девушке очень много о себе, чувствуя, что давно нуждался в том, чтобы хоть кто-то выслушал его. Она не перебивала, а он не пытался, возможно, впервые в жизни, просчитать наперед, как отнесутся к его историям. Собственно, ему казалось, что и незачем. Сэнд знал эту породу ученых магов - холодных и равнодушных, в меру доброжелательных, но отстраненных, а потому способных беспристрастно взглянуть на вещи со стороны и принять мир таким, каков он есть. Он и себя считал именно таким. И подобное сходство располагало к откровенности. Сэнд не стал, разумеется, вдаваться в подробности и раскрывать свои секреты, но чувствовал, что они говорят на одном языке. И при этом друг другу ничем обязаны, хотя и успели уже неоднократно спасти друг другу жизнь. Но что это значит для того, кто знает истинную цену великим тайнам магии Фаэруна?
- Ты мог бы вернуться в Невервинтер - под надежную защиту. И там попытаться найти применение...
- Я больше никогда не позволю никому решать за меня, что мне делать.
Дафна выпрямилась. Запоздало догадавшись, что он произнес это слишком резким тоном, Сэнд поспешно объяснил:
- Я не о твоих словах. Невервинтер, как и любой другой город, больше, чем все его жители. Он сам по себе, личность, способная карать и миловать. Можно иметь в друзьях всю верхушку власти, но пасть от руки самой этой бездушной власти. В тот день, когда я покинул Спящий Иллефарн, безопасность городских стен стала казаться мне чем-то вроде иллюзии, наподобие той, какую мы создавали, когда встретили троллей. Конечно, можно бесконечно совершенствовать и оттачивать мастерство этого заклинания, но ничто не убережет тебя, если вдруг темная сила и правда всерьез вознамерится предъявить тебе свой счет.
- А та древняя магия, что ты узнал, она не защитит тебя?
-Я много чего узнал у иллефарнцев такого, что и правда усовершенствовало мое мастерство, что не представляет собой никакой опасности. Ну как если бы огненный шар вдруг стал охватывать не сто метров в окружности максимум, а сто пятнадцать. Могу научить и тебя. Удобно, но, поверь, не принципиально для битвы, исход который чаще зависит от воли и решимости противников, а не от их оружия. Но некоторые вещи способны принципиально изменить мир. И я даже пока еще не знаю точно, как, но чувствую силу, потенциал - и это меня пугает. Это ведь даже не магия... Скорее, алхимия.
- Да, понимаю тебя. Если тебе выпал шанс считай что заново родиться, то вполне естественно пересмотреть очень многое из того, что ты знал (или думал, что знаешь) о мире. Хотя бы чтобы не повторить прежних ошибок. Но неужели ты вынес лишь негативный опыт?
- Почему же. - Сэнд усмехнулся. - Мне выпал редкий шанс постичь силу дружбы, самому определить разницу между добром и злом, испытать себя в битве с самим собой и выйти победителем... Словом, я даже в чем-то благодарен Черному Гариусу за то, что он был. Но, разумеется, ничуть не сожалею о том, что его не стало.
Дафна с интересом смотрела на него.
- Ты сейчас говоришь, как человек.
Сэнд удивился, насколько проницательна была эта девушка, способная так тонко уловить суть.
- А ты сейчас говоришь как эльф.
Оба рассмеялись.
- Да, я давно уже не живу среди своего народа и, кажется, уже не жалею об этом. - Продолжил Сэнд. - То, что доступно эльфу, не может испытать человек, но о том, что на самом деле может позволить себе человек, эльфы просто не догадываются. Мне выпала возможность жить так же долго, как эльфы, но столь же интенсивно и насыщенно, как это умеют только люди.
- Ты счастлив?
Сэнд пожал плечами. Он не считал себя счастливым. Скорее, умным и честным. Возможно, справедливым или даже в чем-то мудрым. И на крайний случай - тем, кому интересно жить. Но счастливым... Однако, заглядевшись в глаза своей новой знакомой, он чуть было не признался, что сейчас почти счастлив. Но, вовремя спохватившись, сделал вид, что закашлялся.
- Я хочу найти подходящее место, чтобы переждать и разобраться со всем этим. Мы уже долго плутаем. Надеюсь, что в конце концов ... - маг сделал неопределенный жест.
***
Касавир вот-вот должен был вернуться - как раз к завтраку. С тех пор как он восстал из мертвых и явился к ним в Западную Гавань, они так и жили там - тихо и поначалу действительно счастливо. Касавир с Дэйгуном организовали жителей, руководили отстройкой и ремонтом пострадавших домов, занимались тренировкой деревенского ополчения, обходили иногда болота со своим отрядом, несколько раз приходилось делать более серьезные вылазки, но в целом жизнь их протекала без приключений, чему все трое были только рады. Однако постепенно Урсула начала замечать, что ее любимого мучают такие вопросы, которые раньше не посещали. Например, он мог вдруг начать сокрушенно сетовать на то, что не может решить, как быть с приобретением новой амуниции для ополченцев, и на то, как же скуп и хитер хайклифский кузнец, взявшийся за эту работу. А то вдруг начнет распекать какого-нибудь новобранца за пустячный промах или недостаточно вычищенную саблю. Нет, он не скучал. Такой человек везде найдет и свое место, и свое дело, да и жизнь его потрепала вроде бы достаточно, чтобы радоваться просто жизни и тому, что рядом те, кого он любит, но почему-то Урсуле было больно от того, что он не имеет возможности жить полной жизнью - как будто какая-то часть его натуры вдруг уснула. А теперь еще и эти сны. Вот уже два месяца, каждую ночь. Она присмотрелась к нему, шедшему по пыльной дороге к дому. Сутулый, уставший, а ведь еще только утро... и решилась все-таки сказать.
- Знаешь, я много думала о том, как нам быть. И хочу все-таки вернуться в Крепость-на-Перекрестке. Как ты на это посмотришь?
Урсула ожидала, что он откажется. Как бы ни была однобока жизнь в Западной Гавани, чувство долга и уверенность в собственной необходимости не позволили бы ему согласиться вот так вот взять и уехать. Лорд Нашер давно уже соблаговолил известить леди Урсулу о том, что крепость по-прежнему ее лен, но тогда ей было слишком больно туда возвращаться. Одной. А потом Касавир так деятельно взялся за восстановление деревни. И вот, можно считать, что дело сделано.
- Да, ты права. Возможно, это выход.
Он согласился с легкостью, полагая, что, возможно, сны - это напоминание о том что пора отправляться в путь. Как же они его замучили, если он даже не попытался найти повода, чтобы остаться.
- Не кори себя.
- Да, ты, как всегда, проницательна.
Касавир вгляделся в лицо своей возлюбленной, мрачно произнес:
- Хочется бежать не оглядываясь.
- Это все сны. Не кори себя.
- Наверно, плохой из меня муж и отец. - Виновато потупился он. - На роду, видно, написано - странствовать по миру.
- Вот и хорошо. Для нас с Эдвином ты самый лучший. А мы такие же непоседы. Так что собирайся, любимый, заканчивай свои дела. Нас ждут новые приключения.
И Касавир рассмеялся ей в ответ - впервые за последние два месяца.
***
Конечно, нападение было неожиданным, но Сэнд, уже привыкший к спокойствию и рассудительности своей спутницы, удивился, что она поначалу растерялась и позволила врагу подобраться так близко. Ледяной тролль, вышедший из пещеры, мимо которой они пробирались, похоже, был слишком голоден, чтобы чересчур осторожничать, и действовал напролом. Сэнд ушел далеко вперед, так что не сразу заметил беду. А Тролль тем временем успел ударить наотмашь его спутницу, перехватить ее обмякшее тело поперек и направиться обратно в пещеру. Когда маг обернулся на непонятный шум за спиной и узрел эту картину, он на секунду замер от ужаса, и сердце его екнуло. Но в следующий момент он уже мчался на помощь, даже не подумав о том, что внутри могло оказаться еще множество этих тварей.
Огненные стрелы, паралич, касание вампира... Заклинания выскакивали сами собой, все происходило будто во сне. Руки сами направляли удары, губы сами произносили нужные слова, тело парировало и уворачивалось от лап врага, а Сэнд будто со стороны с изумлением смотрел на эту отчаянную схватку, запоздало понимая, что изо всех сил пытается самого себя убедить в том, что она не мертва, она непременно жива, иначе и быть не может. Так быть не должно.
Если бы в пещере и правда засели несколько троллей, то история Сэнда на этом бы и кончилась. Он не слишком внимательно смотрел по сторонам, а сосредоточился лишь на монстре и его добыче. К счастью, им повстречался, по-видимому, изгой. Стаи не было, и справиться с одним ледяным троллем, который к тому же не отличался особым интеллектом и даже не выпустил из лап свою жертву, чтобы защититься от стремительно атаковавшего его мага, для Сэнда оказалось делом несложным. В конце концов тролль пал, растекаясь быстро застывающими зловонными лужицами по полу обширной пещеры.
Сэнд кинулся к своей спутнице, приподнял ее за плечи, прислушался к биению сердца и с облегчением почувствовал, что она дышит, хотя и без сознания. Он со стоном уронил голову и прижал волшебницу к себе. Он ничего не знал о ней. Он лишь догадывался. Он понятия не имел, откуда она взялась в его жизни и когда из нее исчезнет, но в этот момент он думал не об этом. Он думал о том, каким же одиноким магом он только что чуть не стал, и о том, что надо отстраниться, пока она не очнулась. Слабый стон положил конец его порыву и, страшно смутившись, Сэнд отпрянул.
Похоже, девушка еще не пришла в себя. Шарф, который она обычно туго обматывала вокруг головы, сейчас упал, и впервые Сэнд увидел ее без головного убора.
На чисто выбритой голове Дафны маг в полумраке пещеры смог разглядеть мастерски выполненную изящную татуировку, не оставляющую никаких сомнений в принадлежности его спутницы к мрачной и печально знаменитой магической школе.
- О боги. - Пробормотал он обескуражено. - Красная волшебница!