-...Итак - голос судьи был сух и скучен - нами установлено и доказано, что ты, безумец, сжёг храм Артемиды. Желаешь ли ты объяснить суду и присяжным, что подвигло тебя на это ужасное преступление?
Молодой человек в разорваном хитоне криво улыбнулся правой, неповреждённой частью рта.
-Взгляни на меня, судья. Ты видишь обычного, заурядного человека. Мне 27 лет. На улице я не выделяюсь из толпы мне подобных. Как у многих, у меня есть дом, самый обычный дом. У меня есть деньги - но их не так много, чтобы сделать меня известным. У меня есть должность - но невысокая. Я есть, я живу - но я такой, как все. Я мог умереть и меня забыли бы на следующий день. Но теперь - подсудимый хрипло рассмеялся - теперь меня запомнят на тысячелетия.
-Запомнят, как страшного преступника. Запомнят, как безумца.
-Всё равно. Меня запомнят!!!
-Всё ясно - промолвил судья - ты будешь казнён завтра утром. Но не только это будет твоим наказанием. Ты хотел славы? Её у тебя не будет. Я отдам приказ о твоём забвении. Из города в город будут двигаться глашатаи, требующие забыть, не помнить твоё имя!
-Отлично - оживился поджигатель - пусть требуют погромче. Так меня запомнят лучше.
-Запиши - обратился судья к писцу - пусть глашатаи едут и объявляют: " Не смейте помнить имя безумца, сжёгшего храм Артемиды. Навсегда забудьте имя... Имя... о, Герострат!"
-Какой Герострат! - охнул преступник, срываясь в крик - меня зовут Ав...
Договорить он не успел: дюжий охранник, повинуясь знаку судьи, опустил ему на голову древко копья.
-Унесите его в тюрьму - сказал судья, брезгливо смотря на распластавшегося на полу человека - да заприте подальше, чтобы никто не слышал его воплей. А завтра утром, перед казнью, заткните рот.
...Около сожженого храма уже стучали молоты и скрипели повозки.
-Говорят, новый храм будет великолепен - сказал писец. Как жаль, что единственный человек, про которого будут помнить потомки в связи с ним, будет этот... Герострат. А кто это, кстати?
-Наш лавочник - усмехнулся судья - наглец продал мне какую-то кислятину вместо хиоского вина и не признаёт своей вины. Я же ему обещал, что он пожалеет?..
Версия.
-Герострат?! - судья был ошарашен - Твоя семья всегда чтила Артемиду. Да и ты, как я помню, часто бывал в её храме. Как ты мог?! Зачем?!
Молодой человек в разорваном хитоне криво улыбнулся правой, неповреждённой частью рта.
-Я и сейчас почитаю Владычицу медведей. Почитаю настолько, что жертвую ей свою жизнь.
-Что ты говоришь, несчастный! Ты же сжёг её храм!
-Храм?! - подсудимый хрипло рассмеялся - этот обветшалый сарай, утративший остатки былого величия, ты называешь храмом? Колонны покосились, пол пошёл трещинами, крыша течёт... разве так следует почитать Хозяйку жизни и смерти? Сколько я просил горожан начать ремонт храма! Нет, вы ждали нового Креза! Ничего, теперь-то вам придётся раскошелится. Эфес славится своими художниками, скульпторами, архитекторами? Вот пусть они и создадут новый, прекрасный храм богини Луны! Пусть его снова назовут Чудом Света! А я... я верю, что дочь Зевса проводит меня по полям асфоделей. Она поймёт и не упрекнёт меня!..
...Около сожженого храма уже стучали молоты и скрипели повозки.
-Не слишком ли это сурово? - спросил писец. - Ладно, казнь - он её заслужил. Но эти глашатаи! Ты же понимаешь, что предаёшь его имя вечному позору?
-Ты думаешь, что я был слишком суров? - строго спросил судья.
-Ну да - пожал плечами писец.
-Это потому, что я уже знаю решение городского совета - неожиданно усмехнулся судья - а ты ещё нет. Вот свиток, почитай. Особенно ту часть, где говорится о налоге на восстановление храма.
Писец развернул свиток. Чем дальше он читал, тем сильнее наливалось кровью его лицо - пока не стало багровым. Старик пошатнулся, уронил свиток и тяжело опустился на скамью.
-Ага - прокомментировал судья - теперь-то ты понимаешь? Этого чокнутого эстета сейчас казнят - а мы будем всё это платить!
Судья ударил кулаком по мраморной столешнице.
-И ведь как, Аид его побери, не вовремя! Я же только что сына женил! И опять такие расходы!