Плетет Арахна незримую паутину свою кружевную, постукивают неторопливо коклюшки старинные, точно маятник время отсчитывают. И нет той сети конца и края разумного. Каждая петелька, каждая ниточка невесть откуда начало берет и незнамо куда тянется. С грубой пряжей житейской переплетается, путается, изящной филигранностью приманивает.
Быть может и хотела Алина высвободиться, но уже не могла. Слишком далеко и глубоко ушла она по этим неведомым дорожкам, заплутала, да там и поселилась. Уж очень многое само собой сложилось, корни пустило, цепкими ветвями разрослось. Наполнив благодатную обитель живейшим интересом и исключительной важностью.
Слишком многие узнавали её и ждали, пожалуй, даже немного любили. Впрочем, и сама она прикипела к своим соплеменникам крепко-накрепко. Их нескончаемый хоровод пестрил удивительными и яркими фигурами: оптимистичными, сострадательными, рассудительными и мудрыми. И все они в один голос твердили о том, что счастье не берется ниоткуда, что оно находится внутри каждого, и что его нужно лишь уловить. А ещё, что настоящая жизнь происходит только здесь и сейчас, поэтому нет смысла тратить её на пустое.
И вот однажды старый добрый приятель Кукольник, не тот, что Дорсель Кейнс, а человек с лицом молодого Нестора Васильевича, спросил её напрямик:
- Алина, это правда, что ты из Ульяновска?
- Так и есть, - ответила Алина.
- Ты и сейчас там? - поинтересовался он.
- Возможно, - ответила она. - А что тебе нужно?
- Хотел встретиться. У меня командировка. Покажешь город?
- Нет. У меня дела. Я не могу.
- Ну, тогда просто посидеть где-нибудь в кафе. Мы с тобой уже три года дружим, хоть разок увидеться.
- Я не пойду в кафе. Хочешь, заходи ко мне на печеньки.
И Алина дала ему адрес. Кукольник пообещал появиться на следующий день, во вторник. Но отчего-то не пришел. Хоть печеньки и не портились, она будто бы даже огорчилась.
В среду Кукольник написал:
- К чему такие приколы? Я же к тебе по-человечески. А ты... И телефон неправильный и адрес.
Алина попыталась оправдаться, но он обиделся. В её поступке не было злого умысла, должно быть что-то напутала. Однако писать Кукольник перестал, и Алина о нем быстро позабыла. У неё едва хватало времени отвечать остальным друзьям.
В другой раз, чуть позже, ей пришло странное сообщение от вездесущего Живаго.
- Алиньчик, скажи, только честно, чьи это фотки у тебя на страничках? Я тут бороздил просторы Интернета и наткнулся на канадскую девочку с твоим лицом. Более того в той же одежде и в тех же позах. Или может это она твои стащила? Но у неё есть и другие картинки, а у тебя только эти. Нет, это понятно, что все мы здесь немного не те, за кого себя выдаем. Но почему-то я был уверен, что ты это ты.
- Я это я. - ответила Алина. Но доказать не могла. Фотоаппарата у неё не было.
Сходила к зеркалу, посмотрела. Увидела то, что хотела, но с Живаго больше не разговаривала. Не знала, что сказать.
Когда она не участвовала в общественной жизни, не ходила читать новости и не следила за последними событиями в политике, науке и искусстве, то слушала музыку, учила языки, осваивала новые рецепты и даже оригами. Ваяла тридэшную графику и писала продолжение популярного романа. А ещё Алина всегда поддерживала рассылкой любые альтруистические акции и собирала коллекцию мотиваторов о счастье и смысле жизни.
Она хорошенько разобралась в себе. Сотни пройденных психологических и интеллектуальных тестов лучше кого-либо свидетельствовали о том, какая она контактная, доброжелательная, разносторонне-образованная и молодая душой.
Но ещё какое-то время спустя в одном из закрытых форумов произошел у Алины непонятный инцидент. Какая-то девушка или тот, кто ею был, завела разговор о детстве, школьных годах и разных забавных историях, которые происходили в то время. Тема собрала много откликов, потому что вспоминать о детстве всегда приятно, хотя и немного грустно. Алина тоже написала о себе. Точнее рассказала случай, о том, как они с девочками пошутили над учительницей труда, налив ей в вазу с цветами убойно-вонючие духи "Красная Москва".
В ответ же она получила любопытный комментарий от некой Люсинды. Дамы пафосной, высокомерной, не сильно приятной, но в своих кругах вполне известной личности.
- Милая девочка, как вам не стыдно выдавать чужие истории за свои? Этот случай произошел со мной в Салехарде, в старом добром восемьдесят восьмом. Я как-то писала о нем в своём блоге. Но вы даже не потрудились изменить имя учительницы и название парфюма!
Алина очень удивилась, ибо явственно помнила обиженное лицо учительницы, её длинную клетчатую юбку и желтую керамическую вазу. Даже ядреный запах тех духов. Бывают же совпадения!
Как правило, Алина всегда была очень занята, времени на всё не хватало. Она обитала в группе собачников, так как вроде бы когда-то у неё был ретривер или бульдог. Давала советы молодым мамам и консультировала по юридическим вопросам. Она разбиралась в моде, косметике и дорогих винах. Не было ни одного туристического сайта, где бы Алина не оставила серьёзный и компетентный отзыв о том или ином отеле, музее, тур-операторе.
Кто-то приносил ей кофе, кто-то ставил перед ней тарелку с супом, кто-то целовал в щёку. Кто-то что-то шептал и будто бы плакал иногда. А может ей это просто казалось.
- Привет, - написала какая-то Маша. - Наверное, это глупо, что я тебе это пишу. Мы незнакомы, но мне очень нужно с кем-нибудь поговорить. А сейчас, в четыре все друзья спят.
- Привет, Маша, - ответила Алина. - Я готова с тобой поболтать.
- Мне грустно, оттого что парню, которого я люблю, нравится другая. Не знаю, как быть. Убить себя или её?
- Это не выход, - сказала Алина. - Убьешь себя - поможешь ей. Убьешь её - он найдет другую. И даже если убьешь его, то это тебя не освободит. Нужно просто перестать его любить. Это только кажется сложным и невыполнимым. Но достаточно понять, что с тем же успехом можно любить камень или дерево. Они тоже никогда не ответят тебе взаимностью. Ищи то, в чем есть жизнь.
Алина вспомнила про свою любовь. Про веселого студента-инженера. Или может он был спортсменом, или геологом. Красивый голубоглазый брюнет. Впрочем, он так был похож на Жерара Филиппа, что не факт, что это был не он. Или на Жана Маре, а может это было потом или ещё будет. Когда-нибудь.
Иногда среди темных коридоров, по ту сторону вселенной она встречала кого-то странного печального и одинокого. Древнего, шуршащего конфетными фантиками и пахнущего валокордином. Того, чьи глубокие вздохи беспомощно тонули в звуках чужого, потустороннего мира. Того, чьё ненавязчивое присутствие всегда неприятно волновало Алину, грозя того и гляди спугнуть ощущение счастья и вечности. И она старалась не замечать ничего, выдававшего любую его уловимую сопричастность. Потому что главное правило мотиваторов гласило: "С вами происходит лишь то, во что вы верите!".
А горячий кофе по-прежнему появлялся по утрам, форточки открывались и закрывались, свет горел, да и пища насущная возникала сама собой, желала Алина того или нет.
Плела Арахна паутину, нанизывая на тонкие незримые нити разноцветные пузырики: ожиданий, разочарований, радостей и обид, всего, что могла заполучить и превратить в элемент затейливого узора той реальности, что не подвергалась сомнениям. Ведь каждый в любой точке Земли, будь то Салехард, Ульяновск или даже Канада, ты имел право на занимательную и благополучную жизнь. Жизнь, в которой даже в самую глухую темень все дороги светлы и безопасны.
Спросил как-то Алину один умник:
- Если бы ты могла выбирать, то где бы хотела жить? Кем стать?
И ответила тогда ему Алина:
- А чего тут сложного? Каждый делает себя сам. Неужели ты не знаешь таких очевидных вещей?
И было у неё счастье здесь и сейчас.
Но вот однажды в привычном ходе событий что-то нарушилось. Будто бы полное затмение случилось или туман сгустился. Голова пошла кругом, сердце бешено заколотилось. Такое нестерпимо тревожное чувство возникло, словно сама смерть крыльями взмахнула.
Горячая чашка не появилась ни утром, ни ближе к обеду. Все шепоты и голоса стихли, ни малейшего звона или дверного стука - ничего.
Пришлось Алине оставить все текущие дела, которые никак не шли под гнетом ожидания, и обратиться в слух. Однако вечер подступил угрожающе бесшумно и жестоко погрузил её во мрак. Такой холодной и неуютной ночи она не помнила с тех пор, как обрела покой и счастье.
Когда же часы на мониторе зафиксировали наступление утра следующего дня, Алина, преодолевая гнетущие сомнения, покинула свой идиллический храм и неуверенно доплелась до выхода. Накинула на плечи рыжий полушубок и, набравшись смелости, распахнула дверь.
Белый, точно нетронутый лист Ворда, распростерся перед ней заснеженный двор. Она сделала осторожный шаг и переступила порог. Огляделась. Ни единого дома вокруг, ни души. Лишь только верхушки заснеженных елей едва виднелись поодаль. Справа же, возле черных и корявых, как печатные символы, колышков забора, неожиданно заметила протоптанную дорожку и довольно свежие следы. Значит ушел. Ушел и не вернулся.
Обжигающий морозец задиристо хватал за щиколотки и покусывал локти. Алина с любопытством отметила, что ощущает его настойчивые покалывания. И это было странным, давно забытым чувством. Таким же необычным, как и нарастающее чувство голода. Она вернулась в дом. Упала на диван и долго, может час, а может и неделю, лежала так в мучительном раздумье, пытаясь осознать и принять.
Затем, наконец, вернулась к жизни и написала в своём блоге:
"Друзья, вы не поверите, но со мной произошло нечто загадочное. Нечто необъяснимое. По каким-то таинственным и непостижимым причинам мой бог оставил меня. Ушел внезапно, не сказав ни слова.
До сих пор не понимаю, в чем я провинилась перед ним. Всегда была добра, честна, никому не причиняла зла, старалась помогать другим, и не просила ничего взамен.
Сначала я надеялась, что он просто занят и скоро вернется. Но время шло, а лучше не становилось. Потому в момент полного и иступленного отчаяния, мне пришлось покинуть этот мир и переступить черту.
А там, скажу я вам, оказалось всё белое, холодное, но совершенно нестрашное. Совсем свежие следы говорили о том, что я могу догнать его и вернуть. И ведь так бы и сделала, если бы не запуталась. Кто же я и для чего я есть? Где в таком случае расположено "здесь"? И где находится "сейчас"? Всё как-то не так, не правильно и больно. Счастья тоже больше нет. К чему тогда жить? Прощаюсь с вами. Перечесть не страшно, но не зачем".
Взяла Алина большие острые ножницы и принялась кромсать скользкие неподатливые нити. Множились прорехи в сетевом мироздании, стирала она страницу за страницей, удаляла адреса и аккаунты. Рвала линки и связи, чтоб удержать не могли и назад возвратить. Потом, укуталась в теплый пуховый платок, взяла клюку, надела чужие валенки, по размеру ей не подходящие, и вышла в лютую зимнюю стужу, где под напором сурового ветра ели поскрипывали жалостно, а тропинка на глазах таяла.
Забеспокоилась Алина, заторопилась, устремилась в неведомые дали за новым счастьем своим. Вот только прицепилась к подолу липкая паучья ниточка ненароком, да так и потянулась следом.