Сжимая в кармане повестку военкомата о призыве на действительную военную службу, бежал Илья ранним утром осенью 1966 года на место сбора, хронически опаздывая по времени. Всю ночь ребята, друзья и подружки провожали его в армию, традиционно проглатывая большие порции алкоголя. И он чуть было не проспал, а точнее, все-таки проспал и теперь торопился не прозевать сбор команды 80 у райвоенкомата.
- Вот, прибыл по повестке, - запыхавшись, сунулся в окошко дежурного по военкомату. - куда идти ?
- Так ваши уже ушли на стадион, догоняй !
Крепко держа вещмешок на плечах, рванул на стадион. Толпу провожающих увидел издалека.
- Мне в команду 80, - обратился Илья к стоящему на входе на стадион офицеру.
- Вон туда, - и офицер показал на строй молодых ребят, перед которыми не спеша с бумагами в руках ходил, а вернее, расхаживал, армейский сержант.
- Товарищ сержант, разрешите встать в строй, - обратился Илья к нему.
- Какая команда ? 80 ? Становись, - скомандовал сержант. - Негоже опаздывать. Где военный билет ?
Илья протянул необходимые документы и стал в строй. С трибуны полился "Прощание славянки" и напутственная речь военкома. Строй по двое, "сено-солома", двинулся к выходу стадиона и все направились на вокзал, вернее в конец перрона вокзала, где их ждал эшелон зеленых пассажирских вагонов. Перед посадкой в вагон всех еще раз проверил капитан с артиллерийскими петлицами и поезд не спеша двинулся в... неизвестность !
- Куда нас, интересно, повезут ? - загалдели вокруг призывники, рассаживаясь по свободным местам.
- Судя по петлицам капитана и сержанта, - послышался голос высокого парня из соседнего купе, - мы будем служить в артиллерии. Но где, пока непонятно.
- А давайте перекусим, - предложил он. - А то вчера перепили и жрать охота.
- Дельное предложение, - добавил сосед и начал распаковывать свой чемодан. Продукты посыпались, как из рога изобилие ! Илья же был совершенно пустой.
Здесь следует пояснить, что призывался он из Ленинградской области, где работал электромонтажником на одном из кораблестроительных заводов. И проживал в заводском общежитии. За две недели до этого, получив повестку из райвоенкомата, Илья уволился с завода, съездил к матери попрощаться в Смоленскую область и, вернувшись, ушел служить...
- Угощайся, - услышал он голос соседа. - Владимир ! - и протянул руку.
Познакомились. Другие соседи по купе также представились. Подошли ребята с других мест. На столике появилась бутылочка, затем другая.
Увидев, что капитан отошел, налили сержанту, опустошили стаканы, остальное спрятали.
- Сержант, куда едем ?
- Военная тайна, - последовал ответ. - Скоро приедем.
Все продолжали обсуждать, куда едем. Днем ехали по московскому направлению, но после Вятки, вечером, эшелон повернул на север в сторону Вологды. Утром проснулись в районе Ярославля. На перроне бабушки торговали свежими булочками. Кто-то успел сбегать и многие стали жевать горячие пончики с картошкой.
- По-видимому, нас везут к морю, в Архангельск, а там на корабли и в Германию, - громко подумал кто-то.
- Такой вариант возможен, - заметил с верхней полки сосед Владимир. - У меня брат так попал в Германию.
Подошел сержант. Попросил нескольких человек с собой, принести с соседнего вагона сухой паек, тушенку, хлеб и воду.
- Ну, что я говорил, раз дают паек, значит маршрут будет долгий, - заключил Владимир и все легли спать.
Но никому не спалось. У всех в мозгах пролетали обрывочно эпизоды жизни на гражданке. Владимир сверху начал рассказывать, как он любил одну девчонку. Пол-вагона собрались в его купе и все внимательно слушали "дон-жуана". Большинство собравшихся по ходу рассказа кидали реплики, добавляли свое видение отношений или выражали свое несогласие.
Но все притихли, когда дело дошло до интимных подробностей. Чувствовалось, что Володя действительно имел роман со своей подружкой.
- Так вот, прижал я её в музее к скульптуре юноши с фиговым листом, - смеясь, продолжал Владимир, - а тут к нам подходит смотрительница, такая старая карга, и строго так говорит, что обниматься со скульптурами она нам не позволит.
Все дружно захохотали. - А что было дальше ?
- А дальше я дождался, когда старуха уйдет, и как в американском фильме "Как украсть миллион", затащил подружку в каморку уборщицы и закрылся изнутри. Горел свет. Увидел кровать. Понял, что буду круглый дурак, если не воспользуюсь моментом. Но подружка начала действовать первой. По-видимому, её возбудил юноша с фиговым листком, и она начала лихорадочно меня раздевать.
- А сама ? - спросил, волнуясь, кто-то.
- А что сама ? Девчонке раздеваться-то просто. Скинула трусики и готова !
Все дружно рассмеялись.
Расположившись на нижней полке, Илья тоже начал вспоминать свои отношения с девчатами, но ничем особенным похвастаться не мог. Девчонками особо не увлекался. Больше уделял внимание книгам. - Но ничего, все впереди, - подумал Илья и уснул.
Проснулись ночью от сильного толчка.
- Подъем ! Выходи строиться с вещами, - послышался зычный голос сержанта. - Строиться только команде 80, - добавил он.
Снаружи ночь. Вокруг лес. Слабенько светит перронный прожектор. Илья посмотрел на часы: - "Три часа !". Недалеко стоит деревянное здание вокзала. На вывеске написано "Лесецк". Выгружается только один вагон, команда 80.
- Где это мы ? - все испуганно переглядываются. Подошел капитан.
- Становись, - скомандовал сержант.
- Начинаем перекличку, - объявил сержант. - Так, все на месте. В конец перрона шагом марш !
Состав дернулся и эшелон двинулся дальше. Команда, а это человек пятьдесят, осталась на слабоосвещенном перроне.
Медленно, еще спросонья, пошли за капитаном. Подошел маневровый тепловоз с одним пассажирским вагоном.
- Садимся в вагон, - скомандовал сержант, одновременно пересчитывая всех по головам. - По одному. И не толкаться.
В вагоне опять пересчитались. Все на месте. И другой сосед по прежнему вагону, Иван, начал рассказывать, как однажды, поздно прийдя в общагу с работы во вторую смену, застал в своей комнате оживление на кроватях. Жили в комнате вчетвером. Так вот, - смеясь, рассказывал Иван, - три кровати жалобно скрипели без остановки.
Пол-вагона сгрудилось около Ивана послушать очередной эротический рассказ. Иван встал и вышел на середину купе. Жестикулируя и давясь от смеха, он начал рассказывать, как он испортил кайф друзьям.
- Захожу, значит, в комнату, включаю свет, а лампочка не загорается. Ругаюсь матом. В ответ слышу женский голос, что ругаться матом негоже при дамах.
Задаю недоуменно вопрос, - а это 20-я комната ?
- Да, 20-я, - слышу голос соседа по комнате.
- А почему женщина ?
- Да вот, зашла с подругами на "огонек".
- Так что, она не одна ?
- Трое ! Каждому по паре ног.
- А меня забыли ?
- Обижаешь. Четвертая пара в твоей койке.
- Так покажите мне её. Вдруг, крокодил какой-то !
- На моей кровати на секунду зажглась спичка, - продолжал Иван. - Смазливая, взлохмаченная мордочка попросила у меня закурить.
- Сейчас. - я не спеша схватил с тумбочки у входа лежащий там гражданский противогаз, одел его и поднеся девице сигарету, зажег спичку. - На !
Под общий хохот вагона, все начали обсуждение поступка Ивана. Пришли к мнению, что так с девушкой поступать было нельзя. Двигались еще около часа. Вагон остановился где-то в лесу.
- Выходи строиться, - скомандовал сержант.
Осмотрелись. Вокруг лес, высокие сосны. Сквозь деревья алеет утренняя заря. И ни единой души.
- За мной, шагом марш,- скомандовал капитан и строй поплелись за офицером. Впереди показались какие-то двухэтажные строения, большой бетонный плац, по которому нет да нет пробегает одна, вторая крысы. Подошли к зданию, напоминающему клуб.
- Заходить по одному, - скомандовал сержант. Внутри уже ждали солдаты с машинками для стрижки. Полетели кудри, длинные хипповские волосы. Все стояли с бритыми черепами и смеялись друг над другом. Последовала команда раздеться догола и положить одежду в надписанные мешки. И в баню мыться.
После бани новым солдатам выдали нижнее белое белье и солдатскую форму со старыми шапками, брезентовыми поясными ремнями и новыми сапогами с портянками. Тут же ремни с белыми бляхами отобрали "старики", обменяв их на латунные. Новые сапоги отобрать побоялись, поскольку их предупредили заранее офицеры, что будут наказания. Конечно, хебешная форма не была подогнана и все выглядели безобразно.
- Не вы первые, не вы последние, - успокоил новичков их сержант и повел в карантинный барак. - На карантине форму подгоните.
И начался месячный, карантинный марафон. С утра подъем, зарядка, завтрак, занятия по изучению уставов и строевая подготовка, обед, опять муштра, физзанятия, ужин, личное время и отбой. И так каждый день !
На всю жизнь запомнился приказ старшины карантина зашить брючные карманы !? На построениях начали попадаться солдаты с оттопыренными брючными карманами. Как выяснилось, карманы были забиты хлебными краюхами. Солдаты не наедались в столовой и прятали хлеб в карманах, чтобы съесть его позднее. Организмы молодые, здоровые и все время голодные. Обычная практика карантинов. И чтобы не "баловать" солдат, не нарушать их внешний вид, не плодить тараканов, было приказано принять радикальные меры - всем зашить карманы галифе.
Через месяц выпал снег, стрельба, принятие присяги и направление на службу в роту охраны. Там карманы расшили...
Интернациональный долг
Посвящается моим друзьям,
проходившим службу
в Афганистане.
Полночь. Ярко светят звезды. В разные стороны потихоньку разлетаются горящие угольки разгорающегося костра. Ветер со стороны моря поддувает огонь и отражает красные лики отдыхающих вокруг очага людей. Слышится негромкий разговор, заглушаемый шумом морского прибоя. Мы лежим на пляже города Махачкалы, никому не мешаем, ждем углей от костра. В рядом стоящей палатке ожидает своей участи трехлитровая банка с маринованной бараниной.
Утром, по дороге, проезжая Хасавюрт, сделали там короткую остановку. При нас прямо у дороги был казнен баран, мясо от которого пахло парным воздухом, было замариновано и спрятано в трехлитровых банках, в темноте рюкзаков. Настроение было приподнято от скорой встречи с теплым Каспийским морем. Профкомовский "Икарус" мчал нас, работников Грозненского машиностроительного завода "Красный молот" в столицу Дагестана, город Махачкалу , вернее, на его городской пляж. Подъехали прямиком к шумному берегу. Разбили палаточный лагерь метрах в 30 от прибоя. Автобус разгрузили и отправили его на парковку.
- Палатки располагать , как можно, ближе друг к другу, - командовал Юра Невекин, профоргцеха. - И не теряться, быть на виду.
- Да, что мы, маленькие, - возмущался народ, но указания начальства выполнял.
Не успели разбить палатки, ринулись в море. Визг, крики, неслись со всех сторон. Был полдень, припекало и вода была для всех спасением. Рапределили по палаткам питьевую воду, банки с мясом, дрова. Договорились вечером разжечь костер и полакомиться шашлыком. Моя жена с детишками осталась в Грозном, так как мы на семейном совете решили отправить со мной вместо них наших друзей, Виктора с Александрой. Виктор недавно вернулся из Афганистана и выразил желание оттянуться где-нибудь на природе. Подлечить боевые раны.
Виктор Шустов. Подполковник. Командир танковой бригады ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Боевой офицер. Дважды раненый и контуженный, был после двух лет боевых столкновений с талибами, моджахедами, и прочими басмачами, отправлен в запас и дожидался своего перевода на преподавательскую работу в высшее Казанское танковое училище. А пока гостил с семьей у тещи в Грозном. Его жена Александра была дружна с моей и я как-то раз , видя их скучающие физиономии, предложил им отдохнуть пару дней на Каспии. Они с радостью согласились.
Всю вторую половину дня мы, отдыхающие, не вылезали из воды. Невдалеке от нашего палаточного городка обнаружили пивную, где продавали свежее, холодное пиво, доставленное прямо с местного пивзавода. Там же можно было попробовать крепкого домашнего вина. В общем, оттягивались по полной программе. В сумерках вся наша ватага, накупавшись в теплой воде моря, крепко спала в своих палатках. И только иногда кто-то просыпался и выходил облегчить свои мочевые пузыри. Зашло солнце.
Юра, профорг, пробежался по палаткам и начал поднимать людей, громко крича: - Эй, подъем ! Пора костер разводить.
Застучали топорики, измельчая крупные полена дров на тетивы для розжига. Запалили костер. Ветер раздувал огонь. Все вокруг покраснело от пламени большого костра. Народ расположился по кругу вокруг очага и нетерпеливо ожидал, пока дрова превратятся в угли. Кто-то включил магнитофон и Владимир Высоцкий своим хриплым голосом кричал : - Жираф большой, ему видней !
С моря дул ветерок, раздувая пляжный песок. Все понимали, что мясо шашлыка пока еще рано нанизывать на шампура и сделали это в одной из палаток, дождавшись тихой погоды. Никто не хотел зубами скрипеть песок вместе с мясом. А пока пили вино, закусывали воблой и рассказывали друг другу анекдоты. Подъехал на уазике наряд милиции. Убедившись, что нарушений порядка нет, и, приняв на грудь 100 грамм, убрались восвояси. Витя пропел : - Взятка, водка ! - И все начали дружно обсуждать власти. Из крупных камней был сложен простейший мангал, внутрь которого засыпали лопаткой горящие еще угли. Мангал был длинный, чтобы все желающие смогли зажарить каждый свой шашлык одновременно, пока угли имели силу, жар.
Вот тут все , наевшись первой порции жареного мяса, загалдели и началось бурное обсуждение жизни. Естественно, рекой полились не только водка, но и непечатные выражения, мат, оскорбительные для многих нотки. Ожесточенный спор разгорался. Но до рукопашной не доходили, понимая, что они в гостях. Постепенно количество народу вокруг костра стало уменьшаться, по мере выпитого алкоголя и желания говорить, спорить. Я продолжал тихо беседовать с приятелем, полулежа у каменного мангала и перемешивая палочкой угли. Виктор встал, зашел в нашу палатку и вернулся с темно-коричневой бутылкой армянского коньяка.
- Сашка спит, - тихо сказал приятель, открывая бутылку, - бедная, устала со мной. А ведь куда я, туда и она. Да еще с ребенком.
- Да, женам офицеров доставалось, - поддержал я приятеля. - Смелая она у тебя женщина, бедовая.
-Да, боевая. То же военный человек, старший прапорщик ! И даже один раз участвовала в марше на боевое задание. Ехала в бронетранспортере из Кандагара в горы, где наши вели бои с басмачами. Вернулась испуганная, но счастливая, что жива осталась.
- А что она делала ? Чем занималась на марше ?
- Обеспечивала связь с командованием по рации. Сначала сообщение шифровала, затем посылала. И наоборот.
- А чего шифровать ? Басмачи, что, русский понимали ?
- Их руководители, полевые командиры, да. Это же все бывшие наши граждане, узбеки, таджики. И все прекрасно понимают русский язык.
- А вы что, участвовали в боях ?
Виктор хмыкнул, огляделся вокруг и удивленно посмотрел в мою сторону.
- А кто, по-твоему брал дворец Амина ?
- Как кто, спецназ КГБ и МВД. Об этом писали и говорили по телеку.
- А кто обеспечивал поддержку ? Мы !
- Так нам каждый день по радио говорят про правительственные силы, ведущие бои с моджахедами, - продолжал я, - а вы там для охраны Бабрака Кармаля, его гарема, военных объектов, аэродромов, складов и прочих тылов афганской армии. Как говорится, для поддержки штанов.
Чувствовалось, что Виктор хочет выругаться, но он сдержанно молчал. И только не спеша подкидывал в огонь костра дровишки. Успевая при этом шампура с мясом над угольками поворачивать, глядя на шипящие от жира угли.
- Подай воды, - попросил Виктор. И полил на шашлык.
- Сказал бы я тебе, но говорить особо нельзя, - продолжал Витя. - Там все зеркально наоборот. - Сердито пробурчал приятель. - Это так, красиво говорится, интернациональный долг ! Это никакой не долг. Это бойня с народом. Наших положили с пару дивизий ! Весь народ воюет против шурави. Мы для них враги. А их, так называемые, правительственные войска в подходящий и удобный момент могут ударить нам в спину. Таких случаев было, не пересчитать. Давай лучше выпьем !
Виктор налил по полному граненому стакану, взял шампур с мясом, и мы одним глотком опустошили наши стаканы. Мясо захрустело на зубах.
- Хороший был баран !
- И коньяк классный ! У, пятизвездочный, - сказал я, рассматривая этикетку. - Где достал ? В магазинах у нас нет.
- В Аракеловском есть, - улыбаясь, ответил Виктор. - Там у меня однополчанин работает, случайно на него натолкнулся. Так он, когда меня увидел, напоил меня этим коньяком у себя в подсобке магазина и, узнав, что я еду на Каспий, подарил мне еще несколько таких бутылок.
- О, живем ! - воскликнул я. - А то нам одной моей бутылки водки не хватит.
Съев по шампуру мяса и выпив еще по одной, мы еще пуще заспорили. На звук спора вышло из палаток несколько человек.
- О чем спор ? - послышался вопрос.
- О женщинах !
- О, женщины, ничтожество вам имя ! - пьяно продекларировал Шекспира кто-то из мужиков. - Им верить нельзя.
- Моей можно, - сердито откликнулся Виктор.
- Почему именно твоей ?
- Да потому что она со мной весь Афган проползла на танке.
- А ты что, воевал ?
- Было дело !
Все замолчали. Я подкинул в костер дровишек. Виктор, вынув пачку сигарет "Camel", взял горящий пруток и не спеша закурил. - Угощайтесь, - протянул пачку мужикам. - Настоящие, из Афгана.
Все присели вокруг костра и начали интересоваться у Виктора, давно ли он оттуда и что наши там делают.
- Извините, ребята, - поворачиваясь к компании, сказал Виктор, у нас коньяка маловато будет на всех. Так что используйте свои запасы.
Принесли еще пару бутылок. Разлили, взяли мясо, выпили хором, закусили.
- А ведь мой мальчик там служит, - вдруг сказал один из наших работников. - Пишет, что все хорошо. Кормят, одевают по сезону, в боях пока не участвовал. Очень жарко там, особенно, летом. Очень много фруктов, висят везде и всюду. Гранаты громадные, сладкие. В магазинах полно импортных вещей, джинсы, радиоприемники, видеомагнитофоны.
- Да, этого добра там хватает, - задумчиво ответил Виктор. - Только конца и края не видать этой бойне.
- Да, бог с ними, с этими бородачами. Пусть воюют друг с другом до полной победы.
- Так воюют не они друг с другом. А мы с ними, - возразил, повысив голос, Виктор. - И гибнут наши дети.
- Эй, - вдруг послышался чей-то голос из темноты. Кричали издалека, метрах с тридцати, от второго ряда палаток в глубине пляжа. - Чего болтаешь ? Закрой рот !
- А ты кто такой ? - вскочил Виктор. - Чего там квакаешь ?
- Не болтай чепухи. Болтун - находка для врага.
- Ты кого болтуном обозвал ? - заорал Виктор. - Выходи, поговорим.
- Ты слишком много болтаешь. Кто воюет в Афгане, это военная тайна.
- Ты кого учишь ? - все больше распалялся Виктор. - Меня, боевого офицера, контуженного и дважды раненого. Ты, тыловая крыса, если не знаешь , заткнись. Мы людей там своих теряем, а ты мне здесь комиссарить вздумал.
Темнота молчала.
- Завтра утром поговорим, - вдруг раздалось в темноте.
- Завтра утром я из тебя котлеты буду делать !
- Наливайте, чего сидите ? - обратился Виктор ко мне. - Продолжим обсуждение.
Выпили, закусили.
- Нашел кого пугать ! Видали таких ! - ворчал приятель.
- Виктор, он же может быть из органов. Будут неприятности ! - тихо сказал я.
- Вот вы тут сказали про гранаты. Большие, вкусные. А знаешь, сколько молодых ребят из-за них полегло ? Идем танковой колонной на задание в горы. Вдоль дороги деревья фруктовые, прямо над головами. Слева и справа кишлаки, детишки бегают. Сижу на командирском месте. Верхний люк открыт, жарко. Справа от меня наводчик высунулся в свой люк и, наблюдая за дорогой, по ходу срывает нависшие над дорогой гранаты и кидает внутрь танка. Вдруг вижу, наводчик сползает вниз, во лбу дырка. Даю команду колонне остановиться. И осмотреться. Понимаю, что в наводчика стрелял справа снайпер. А что у нас справа ? Ага, кишлак ! Жилища ! Не раздумывая, даю команду развернуть пушки в сторону кишлака и уничтожить деревню.
- Как, весь кишлак ? Ты что, эсэсовская зондеркоманда ?
- Яков, если не ты их, они тебя. Пока в танках поворачивали башни в сторону кишлака, они первыми открыли огонь из гранатометов. И подбили один из бронетранспортеров с солдатами.
- И вы что ? Уничтожили в отместку весь кишлак ?
- Да, пришлось.
- Но куда смотрят ваши политработники ? Жители ведь не виноваты ! Это мне напоминает случаи из прошедшей войны, Лидице, Хатынь. Народ то не виноват !
- А кто виноват ? Басмачи всегда укрываются за спинами мирных жителей. Как говорится, лес рубят, щепки летят ! Даже в своем жилище могут убить гостя. Звери !
- Виктор, ты по ночам спокойно спишь ? Тебя совесть не мучает ?
- Я уже давно отмучался. Я приказы выполнял.
- Те, которых судили в Нюрнберге, тоже приказы выполняли. И тем не менее кончили виселицей.
- Дорогой мой друг, - мрачно сказал Виктор, - я присягу давал советскому правительству, как и ты, и моя совесть чиста. Да, я считаю, что нам там делать нечего, но не я решаю. Старцам в Кремле виднее. А моя задача, как офицера, сохранить жизнь нашим солдатам.
- Да, Виктор, с народом воевать бесполезно. И если то, о чем ты нам рассказываешь, правда, это преступления, которым нет оправдания. А мы все считаем, что правительственные войска Афганистана ведут войну с бандитами, моджахедами. И телевидение, и радио, только об этом и говорят.
Замолчали. Выпили. На душе какой-то неприятный осадок. Никто не ложился. Костер постепенно затухал. Проснулась и подошла жена Виктора Александра. Закутавшись в тонкий платок, она, охватив себя за плечи, так грустно сказала:
- Всё спорите ! Я думаю, пора шурпу готовить. Хочется чего-нибудь горяченького. Да с лепешками. Помнишь, Виктор, - и она слегка толкнула мужа, - какие лепешки мы ели в Герате. Афганцы умеют готовить.
- Да, и не только готовить, но и воевать ! - и, нырнув в палатку, вытащил оттуда две деревянные рогатины и армейский котелок. - Это для чая ! Заварим настоящий афганский чай, ты не против ? - и посмотрел на меня.
- Зови женщин, будем чистить картошку, - нехотя сказал сидевший всю ночь с нами и молчавший, пожилой мастер цеха. - Надо похлебать горяченького. Много выпили.
Пока все чистили картошку и готовили шурпу, выпили горячего, крепкого чая. Постепенно всходило над морем солнце.
- А ведь где-то там, далеко за морем, за Средней Азией, большой гористый Афганистан, - подумал я. - И там наши соотечественники пытаются установить свои правила проживания и быта. Со своим уставом в чужой монастырь ! Горе нам !
Взошло солнце. Я не спеша прошелся к тому месту, откуда ночью нам кричали. Там никого не было. Остались с только следы пребывания людей. Вернувшись и зайдя в палатку, я долго смотрел на уставшее лицо спящего подполковника. - "А ведь грамотный мужик, академию закончил !" и вспомнил, как несколько дней назад он с женой и детьми организовал для моей семьи экскурсию в танковый полк в селении Шали, недалеко от Грозного. Его друг, командир танковой части, встретил нас очень радушно и мы ели в солдатской столовой плов по-афгански.
Командир полка, подполковник, чеченец по национальности, рассказывал примерно тоже, что и Виктор. Но рядом были наши дети и он очень завуалировано рассказывал про подвиги наших солдат. Так что никто из детей, да и я, так ничего тогда и не поняли. А этот чеченец был комбатом в бригаде Виктора и, будучи осторожным, лишнего не говорил. Но теперь - то, будучи на Каспии, я понял, о чем он говорил тогда в Шалях.
Этот офицер характеризовал эту войну, как войну кремлевских, немощных, старцев за фантазерский экспорт коммунистической революции в полуфеодальное государство. Афганистан никогда не имел рабочего класса, существовал , как отсталое царство, над которым довлели законы адата и шариата. Да и история этого гористого пространства подтверждала, что никто и никогда не мог завоевать эту территорию.
- Не слушай и не смотри наши СМИ, - втолковывал мне в автобусе, возвращаясь назад в Грозный, Виктор. - Одна сплошная ложь !
И , взяв в руки гитару, запел Высоцкого...
Палестинский казак
Моему отцу-фронтовику,
Посвящается !
Полуденное солнце крепко палило прогретый с раннего утра лесной воздух. Марков лежал на опушке леса под раскидистым, с густой листвой, старым дубом. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь слегка шевелящие ветки и дразнили закрытые глаза своим миганием. Маркову было приятно. Он еще поглубже натянул на голову форменную фуражку , да таким образом, чтобы её козырек закрыл веки от лучей солнца. Марков отдыхал.
Справа ухо начал беспокоить жужжащий шум. Подняв веки и скосив глаза вправо, Марков увидел желтый цветок, на котором копошился большой мохнатый, полосатый, крылатый шмель. Он ползал, перебирая тонкими лапками, по лепесткам цветка и , как рассказывал в детстве школьный ботаник, давал продолжение жизни растениям, опылял их. От нагрева воздуха Марков начал ощущать дыхание свежевырытой земли рядом вырытого им глубокого окопа, над которым он трудился целый час, выгребая вместе с землей множество мелких камушек, которые в течение веков утрамбовывали этот грунт.
Час назад вдоль ряда залегшего и сосредоточившегося взвода курсантов пробежал старшина учебной роты Лев Гафт и дал команду окопаться. Сзади шумел лес, спереди колыхалось хлебное поле. Зерна осыпались с колосьев, наступила пора уборки урожая, но нива оставалась не тронутой. У Маркова щемило сердце. И хотя он не был крестьянином, он чувствовал себя коровой, которую не доили второй день. Шел четвертый год войны, немцы прорвали фронт и их, курсантов и офицеров танкового училища, бросили в образовавшуюся прореху залатать дыру. Офицеры понимали, что если немцы прорвутся дальше через узкий лесной массив, они выйдут к железнодорожному узлу и мосту через Днепр. А этого допустить было нельзя.
Усиленные курсантами пулеметных курсов, курсанты - танкисты, вооруженные снятыми с танков тяжелыми танковыми пулеметами, представляли собой грозную оборонительную силу и командование надеялось задержать врага на время подхода к месту прорыва основных, резервных сил. Сами танки были оставлены в училище за неимением горючего. Курсанты расположились в два ряда окопов. Взвод будущих офицеров - танкистов растянулся где-то на целый километр. А в ста метрах, ближе к лесу, позади танкистов, окапывались пулеметчики. Фланги были защищены двумя глубокими , закрытыми ивами, заболоченными речушками. И где-то как раз посередине между этими водными протоками, вдоль их, находилась проселочная, полугрунтовая дорога, которая через лес шла к мосту через Днепр. Вот здесь и ждали немцев, у которых другого пути к реке не было.
Капитан Евгений Марков, относительно еще молодой мужчина 30 лет, командовал учебным взводом танкистов. Взвод был недавно сформирован и курсанты состояли в основном из необстрелянной молодежи, которые всего лишь несколько месяцев назад закончили средние школы и готовились стать офицерами - танкистами. Марков понимал, что большинству курсантов не суждено будет стать командирами танков, офицерами, но не дать им погибнуть, считал своей обязанностью.
Сам он пришел в училище после штрафного батальона, где отбывал наказание за рукоприкладство в отношении своего командира, который, рассматривая фотографию его жены, обозвал её шлюхой. Марков, будучи майором в звании, был понижен тогда в звании до младшего сержанта и был назначен командиром взвода штрафного батальона в сражениях на Курской дуге, где в результате жестоких боев получил ранение и медаль "За отвагу". Искупив вину кровью, был восстановлен в звании, еще раз понижен за критику парторганов и направлен обучать молодых курсантов. Обучал их по узкой специализации использования снарядов танковых пушек.
Поэтому сам лично проверял окоп каждого курсанта на предмет добросовестности оборудования защитного земляного укрепления. Особенно тщательно проверял пулеметные гнезда и экипировку бойцов, противоснарядную окопную защиту, наличие щелей и брустверов.
Земля была плотная, каменистая. И Марков надеялся, что окопы не поддадутся сильным разрушениям от мин, снарядов и гусениц вражеских машин. Если бы у них было в запасе еще два-три дня, то окопы можно было бы укрепить стволами деревьев, деревянными столбами, щитами, блиндажами, да и зарыться поглубже. Но времени у них не было. Вдалеке слышался гул танковых моторов и артиллерийская стрельба. А пока обозы спешно подвозили на телегах боеприпасы, медикаменты, воду и продукты. Подвезли несколько минометов.
Марков приказал двум танковым лейтенантам возглавить фланги, а одного офицера оставил при себе, как связующего. Лейтенанты служили в училище совсем недавно, были раньше такими же курсантами, как их сегодняшние подчиненные. Белокурый лейтенант Сорокин командовал группой курсантов на левом фланге. Лейтенант Воронов - на правом. А лейтенант Орлов - в центре, при капитане. - Одни птицы, - усмехнувшись, подумал про себя Марков. - Это хорошо, сверху им всё видней ! Да и глаза позорче.
Старшине дал команду обеспечить координацию между танкистами и пулеметчиками. Сорокалетний старшина Гафт уже побывал в боях, имел ранения и его опыт вселял в Маркова надежду успешной обороны. Лев до войны преподавал в Харьковском университете физику. Когда началась война, в первые дни ушел добровольцем на фронт, где не вылезал с передовой. Воевал добросовестно, к карьере не стремился. У старшины были в подчинении повар и фельдшера их медсанчасти училища, при виде которых у курсантов была твердая уверенность, что в случае ранения им есть кому помочь. - Против немецких "тигров" у нас есть свой Лев ! - шутили курсанты, выполняя приказы старшины.
Рядом с собой Марков держал совсем еще молоденькую радистку Зою, которая обеспечивала ему связь с руководством училища, чей блиндаж находился в глубине леса ближе к Днепру. Зоя была не замужем, появилась в училище недавно после окончания школы и радиокурсов. Родители её были в эвакуации, где-то за Уралом. Старший брат погиб на фронте. И она дала клятву отомстить за него, пойдя на фронт добровольцем.
- Одни мальчишки, - думал Марков, лежа под дубом. - Жаль ребят. Ведь большинство из них даже не познало женщин, не получило удовольствие от вольной жизни. Все у них в жизни было инвентарное, государственное. И военная форма, и обувь, и стрелковое оружие, ложки и котелки. Их всех оторвали от всего личного, домашнего и заказармили по самые уши. Подъем и отбой по команде. Питание - по команде ! Вся жизнь в командах и воинских уставах ! Ничего личного.
Каждые полчаса "виллис" майора связи подкатывал к окопу Маркова и он получал свежую сводку местонахождения наступающего противника, который мечтал взять реванш за потерю правобережной Украины. Харьков уже несколько раз переходил из рук в руки и бойцы Красной Армии легли в этих боях тысячами. Когда "виллис" перестал появляться на передовой, Марков понял, что наступил его час.
- Танки, - послышалось вдоль окопов. - Приготовиться к бою !
- Лев, - обратился капитан к старшине, как к старому приятелю, - пробежитесь вдоль окопов и еще раз напомните курсантам, чтобы в упор танки не расстреливали. Надо экономить боеприпасы. Пропустить их и сзади атаковать гранатами и бутылками Молотова. Подбитых немцев встретят огнем пулеметчики из пулеметной роты.
- Передайте в штаб, - попросил Марков радистку, чтобы дали поддержку артиллерией, если могут.
- Не могут, - ответила Зоя. - Нет снарядов к орудиям. Да и сами орудия отправили несколько дней назад в эвакуацию в тыл, к Волге.
Училище само должно было быть эвакуировано из Харькова еще до немецкого прорыва, но ситуация изменилась и курсантов, готовых к эвакуации в тыл, пришлось командованию срочно бросать в бой латать бреши и дыры в обороне Правого берега.
Марков выругался трехэтажным матом, от которого Зоя покраснела до цвета спелой, текущей соком, свеклы. - Бедная девочка, - подумал Марков, - ты еще не такого наслушаешься.
А слева и справа разгорался бой. Танки достигли окопов, проезжали их и получали удары гранатами и бутылками в спину. Заработали пулеметы и спереди и сзади. Воздух наполнился дымами и запахами бензина. Все вокруг горело. Танки, что прорвались через окопы, неуклюже вертелись в самом пекле. Их экипажи покидали машины и попадали под огонь пулеметчиков. Те же танки, которые не дошли до окопов, спешно повернули назад. Немцы поняли, что в лоб курсантов не взять. Наступило затишье.
- Доложить о потерях, - скомандовал Марков старшине.
- Трое убитых и двадцать ранено, - доложил спустя пол-часа Гафт, протягивая капитану документы погибших.
- Да, многовато, - мрачно подумал Марков. - А ведь сегодня будет еще одна попытка.
- Старшина !
- Я !
- Как думаешь, немцы сегодня будут еще атаковать ?
- Думаю, да, - ответил Гафт. - Но не в лоб. У нас левый фланг слабый. Там самые большие потери. Немцы пойдут туда. У них нюх на слабые места.
- Снимите у Воронова тяжелый пулемет, соберите оставшиеся гранаты, возьмите троих бойцов из числа курсантов-пулеметчиков и туда.
- Орлов ! Помогите старшине, договоритесь с пулеметчиками и обратно ко мне.
- Есть !
К вечеру немцы предприняли очередную атаку. Большинство танков пошло на левый фланг, как и предполагал старшина.
- Орлов, установите два миномета на правом фланге у Воронова и откройте огонь по немцам на левом фланге. Во время атаки определитесь с эффективностью наших ротных минометов.
Левый фланг пылал. Там шел кровавый бой. Прибежал посланный Сорокиным и старшиной связной.
- Товарищ капитан, так рукопашная, - запыхавшись, доложил курсант. - Старшина просит десяток курсантов в помощь.
- Орлов ! Снимите 5 курсантов с правого фланга, десять пулеметчиков и вместе с ними на левый фланг в контратаку!
Спустя час звуки боя на левом фланге стихли. Прибежал лейтенант Орлов и доложил, что атака немцев отбита с большими для нас потерями.
- Сколько ?
- Пятеро убиты и два десятка раненых. Легко ранены старшина Гафт и лейтенант Сорокин.
- Обоих ко мне !
Марков собрал офицеров около себя. Убедился в их боеспособности.
- Завтра с утра все повторится. Привести себя в порядок. Убитых похоронить. Раненых в тыл. Что у нас с боеприпасами ?
- Пока есть, - доложили лейтенанты с флангов.
- Минометы эффективны. Подбили три танка ! Нужны еще мины, - доложил Орлов.
- Орлов, на правом фланге дополнительно установить еще два миномета. И подвезти мины. Мы не знаем, где немец ударит завтра.
- Радист ! Зоя, передайте данные о потерях и потребуйте дополнительно мины к минометам, гранаты, медикаменты и повозки для раненых. Ночью все это примем и отправим.
- Ответили, что все будет к утру.
- Хорошо. Сейчас всем ужинать и отдыхать.
- Старшина, жду вас с офицерами вечером в 11 часов. На совещание. И не забудьте выставить ночные дозоры.
Спустя час капитан решил вместе со старшиной пройтись по окопам и посмотреть на своих курсантов. Дойдя до большого окопа сан.инструкторов, за поворотом наткнулся в сумерках на группу курсантов, беседующих между собой. Те не заметили подошедших командиров и продолжали о чем-то оживленно спорить. Марков присел на снарядный ящик и потянул к себе рядом старшину. Прислушались. Шел шутливый разговор о происхождении иудеев и казаков. Один из сан.инструкторов, судя по профессиональному разговору, фельдшер, вел разговор с одним из курсантов. - Я сам донской казак, - говорил парень. - А вот иудеев считаю палестинскими казаками.
- Это почему ? - спросил с любопытством второй фельдшер. - Казаки всю жизнь были на стороне самодержавия, разгоняли нагайками рабочие демонстрации. Были царскими холуями. Служили в белой армии. Да и к тому же евреи никогда не были православными. И лозунг у казаков другой - за веру, царя и отечество !
- А у иудеев - за веру, Моисея и Израиль ! Одно и тоже ! - упорствовал донской казак.
- Но у казаков бог - Иисус Христос и его апостолы.
- А у евреев ? Все апостолы и Иисус были иудеями, - тряхнул познаниями Библии казачок.
- Так ведь казаки, они разные. И служат они только на кордонах великой России, - заметил один из курсантов. - И не обязательно, что казаки это только русские. Среди них украинцы, башкиры и другие народы.
- А иудеи ? - продолжал спор фельдшер. - Пришли в Палестину, выиграли все войны, взяли её, как военный трофей и хрен когда-либо её отдадут. И если у нас донские, терские, кубанские, оренбургские и сибирские казаки, то у евреев - палестинские казаки ! И кстати - наши казаки, это народ тоже пришлый. Гонимый когда-то боярами. И слово "казак" означает вольный.
- Но евреи народ не пришлый в Палестине. - все вскочили, услышав голос Гафта. - Это их родная земля. Они её просто вернули и весь разговор ! Как у русских - родная земля Россия, - не выдержав, громко сказал старшина, давая понять всем, что дискуссия закончена.
Закурили. - Что скажете, товарищ капитан ? - спросил старшина. - я, оказывается, казак, но палестинский. Хотя всегда считал себя советским. - Курсанты, сидевшие рядом, рассмеялись.
- Значит, пора приобрести лошадь, саблю, сбрую и лампасы! Вот что, казаки, это хорошо, что шутите. Расслабьтесь. Завтра предстоит. За веру, вождя и отечество ! Ваша главная задача - не пропустить разных там швабов, тевтонцев, римлян и прочих гадов к Днепру. Бить, мстить, уничтожать. По данным разведки, на нас прёт СС. Этих извергов вообще не жалеть, в плен на брать !
Вечером офицеры стали думать о предстоящей тактике обороны. Подъехали два майора, представители штаба училища.
- Помощи не ждите. Резервы еще не подошли. Укрепите фланги. Танки пропускать. Грунт окопы держит. Бить танки сзади. Решено вам подкинуть к утру еще два полковых миномета и двух минометчиков. Установите в центре и бить по флангам. Со мной приехал сапер. Дайте ему двух бойцов, он сейчас начнет устанавливать мины перед вами. Это поможет вам. До утра надо успеть. Нанести места мин на карту рубежа обороны. Завтра будет тяжелый день. Не исключен налет авиации. К утру подойдет автомашина с крупнокалиберной 20 мм автоматической зенитной установкой "Эрликон". Спрячьте в лесу. Применять только по самолетам. Если мы не нужны, поехали к пулеметчикам.
Марков долго не мог заснуть. Укутавшись в шинель, он вспоминал довоенную пору. Перед его закрытыми глазами стоял облик его жены Катерины. С красавицей -студенткой он познакомился в парке напротив её института. Он, уже будучи майором, подъехал на трамвае к большому книжному магазину, что находился около педагогического института. Этот магазин ему порекомендовали его товарищи по части, где он служил. Там был большой военный отдел, где он планировал купить нужную ему литературу.
Подходя к магазину, он увидел одиноко-сидящую девушку в сквере напротив института. Она читала тетрадку, как видно готовясь к зачету. Из тетради выпала какая-то бумага и застряв в траве, колыхалась на ветру. Он остановился около девушки и нагнувшись, достал листок и молча протянул его хозяйке. Девушка, увидев напротив себя его сапоги и синие галифе, подняла голову, тряхнула прической и удивленно спросила: - Вы что-то хотите сказать ?
Марков в дреме улыбнулся, вспомнив свой ответ. Он спросил, как её зовут. Через несколько минут она ему уже помогала найти нужную литературу в магазине. Через пол-часа они ели мороженное в ближайшем кафе. Еще через пару часов Марков повел Катю на вечерний сеанс кино. Кончилось это тем, что майор с трудом оторвался от её желанных губ к утру. Свадьбу сыграли на третий день знакомства в офицерском общежитии, где Марков имел свою комнату. Их медовый месяц был прерван войной и майор все эти годы всегда помнил их последний день, когда страсть их любви достигла эпогея.
- Товарищ капитан, проснитесь ! - кричала Зоя, расталкивая спящего Маркина, которому снилась Катя. - Танки ! - Маркин вскочил, схватил бинокль и увидел танки, которые перли обратным клином, центр которого упирался в окоп Маркова. Немецкие снайперы не давали высовывать голову. Небо заволокло дымом. Курсанты, имея опыт вчерашних боев, хорошо ориентировались, где и откуда идет атака немцев. Все вокруг громыхало и стреляло. К полудню гул моторов и стрельба стихла. Солнце с трудом пробивалось сквозь дымовые завесы. И хотя был полдень, казалось, что уже наступили сумерки.
Марков, весь мокрый от пота и грязи, оглохший и обезумевший, высунул голову из окопа и, глядя в бинокль, определялся с обстановкой. Видимость была нулевая. Радистка, засыпанная землей , разгребала свою рацию, накрытую плащ-палаткой. Подошел, хромая, раненый старшина.
- Товарищ капитан, половина взвода погибла. Остальная половина вся в ранениях. Взвод практически не боеспособен, хотя никто оружие не бросил и с поля боя не бежал. Фельдшера погибли, спасая раненых. Нужны свежие силы. У немцев тоже большие потери. Сегодня они уже не полезут. Сил у них нет.
- Радист, передайте информацию. Подбито 9 танков противника. Уничтожено до полуроты немцев. Потребуйте подкрепления. Половина взвода погибла. Остальные все имеют ранения. Требуются санинструкторы с перевязочными материалами.
- Ответ неутешителен, товарищ капитан, - ответила радистка после долгих попыток связаться со штабом. - Помощи в людях не будет. Приказ, стоять до конца ! Ожидается, что наши штурмовики с утра начнут обработку немецкого переднего края. Это должно отбить охоту у противника продолжать атаки. Беречь головы ! Если начнет действовать вражеская авиация, использовать "Эрликон". Но в наших не палите. Медикаменты и бинты с утра подвезут.
Марков встал и в сопровождении старшины и лейтенантов, пригнувшись, начал обход окопов взвода. Вокруг раздавались стоны, крики, проклятия. Обстановка выглядела ужасно. Красные от крови перевязочные средства усиливали картину гибели взвода.
- Старшина, рассредоточиться равномерно по длине рубежа. Переместите с десяток пулеметчиков из второй линии окопов в первую. Не оставляйте не защищенных мест, прорех. Вся линия рубежа должна быть прикрыта. "Эрликон" опустить и бить бронебойными прямой наводкой по танкам. И накормите людей.
- Кухню разорвало снарядом. Повар погиб. Каши не будет.
- Выдать сухим пайком. И наркомовские 100 грамм. Выполнять !
До вечера противник ничего не предпринимал. Это было подозрительно. Марков приказал усилить дозоры. Ночь прошла спокойно. Третий день тоже молчал. Рано утром пришел обоз с медикаментами. Немцы что-то готовили. К обеду пришло сообщение о подкреплении. В лесу были собраны и готовы к наступлению части переправившейся через Днепр стрелковой дивизии. Курсанты воспряли духом. С раннего утра четвертого дня обороны началось наступление дивизии.
Еще темным утром из-за Днепра ударила крупнокалиберная артиллерия. Налетели штурмовики. Ударили "катюши". На немецком переднем крае всё горело и громыхало. По сигналу ракеты взвод, а точнее оставшиеся в живых, должен был пойти в атаку. Но ракета не появилась. Появились наши "тридцатьчетверки", а за ними цепи наших, наступающих солдат. Несколько их рядов проскочили над курсантами и им оставалось только наблюдать за наступлением.
Большинство курсантов лежало на дне окопов. Грязные, прокоптившие, усталые , раненые, все в кровяных бинтах, но счастливые.
- Передать по цепочке, - крикнул Марков в обе стороны,- кто может, собраться около моего окопа.