Осенью 1951 г. Мы переехали на жительство в военный городок. Нам дали комнату в двухкомнатной квартире на первом этаже восьмиквартирного дома на улице победы. В доме были все удобства, за исключением горячей воды и газа. Пищу готовили на керогазе. В ванной комнате стоял "титан", который надо было топить дровами. Во дворе стояла шеренга сараев, каждой квартире - сарай. Вокруг была страшная грязь, асфальтовых дорожек ещё не было, шли дожди, глинистая почва раскисла и огромными комьями налипала на обувь, около подъезда стояло приспособление для очистки обуви от грязи - рамка из дерева с двумя лапками внизу, a в тридцати сантиметрах от земли - полоса железа, об которую и чистили обувь стоя на одной ноге и держась руками за верхнюю перекладину рамки.
Я продолжал ходить в свою начальную школу, что у рынка. Помню резкий ледяной ветер дувший нам в лицо, когда мы спускались по дороге из городка к школе.
Во дворе мы (дети) жили дружно. Главным заводилой у нас был Витя Смолин. Он организовывал во дворе разные игры - футбол, хоккей на траве, он же первым появился в кедах. Летними вечерами из окна своей квартиры он показывал нам диафильмы, проецируя изображение на белую стенку сарая, жил он в доме по проспекту Девятого Мая.
Городок строился. Планировку территории выполняли дорожно-транспортные машины, которых я ранее не видел: бульдозеры, скреперы, грейдеры. Я мог долго смотреть на их работу и это осталось у меня на всю жизнь. Дома строили из белого силикатного кирпича, перекрытия делали деревянными. Для подачи кирпича и раствора использовались ленточные транспортёры.
Солдаты стройбата были выходцами из Средней Азии и с Кавказа. Обуты они были в ботинки с обмотками (солдаты строевых частей носили кирзовые сапоги). Они говорили каждому пацану: "Сестра есть, мама есть? Приведи маму, приведи сестру." Любимым их ругательство было: "Янан саги кумере кунен". Что это значит, я не знаю до сих пор.
Напротив нашего дома, чуть наискосок, ближе к проспекту девятого мая, находилось временное здание штаба, около которого всегда стояло несколько виллисов. Водители-солдаты ключи не вынимали и малыши пользовались этим, они залезали в машины, нажимали стартёр, проезжали несколько метров и убегали. В числе этих пацанов был и мой младший братик.
Третий класс я заканчивал уже в школе, которую открыли в городке. Сначала она находилась в здание гостиницы, стоявшей на той же улице, на которой строился ДО. Помню, что в этот год, первого апреля, когда мы уже ходили в рубашках с коротким рукавами, ночью выпал снег, но днём он растаял. На территотии городка и вне её были остатки старых садов. Яблони и груши весной покрывались розовыми и белыми цветами. Когда появлялись завязи мы начинали их есть в огромных количествах.
Летом ходили купаться на речку Подстёпку. Однажды возвращались домой берегом реки и увидели под мостом ползающих по песку огромных буро-зелёных раков. Тогда я не понял, почему раки выползли на берег, но теперь я думаю, что им не понравилась вода в реке в которую сливались очищенные сточные воды городка.
Поехали в отпуск в деревню. В доме у бабушки собралась наша обычная компания: мой двоюродный брат Саша, его сестра Таня и я. Дом состоял из жилой части и пристроенного к ней крытого скотного двора. Главное впечатление от дома - ощущение сухости, чистоты и тепла. Жилая часть -пятистенка - состояла из тёплой и холодной половин. Тёплая половина дома представляла собой квадратый в плане сруб с шестью окнами и дверью в задней стене. Четыре окна в фасадnой стене и два - в левой. Окна с двойными рамами, вторые рамы на лето вынимались. Окна были обрамлены красивыми наличниками. Полы и потолки были из толстенных (6см.) струганых досок. На Пасху их мыли горячей водой со щёлоком и тёрли железными щётками, для чего ставили козлы на которые настилали доски, так же обрабатывали стены. Сколько было радости, когда покрасили полы! Внутри сруб был разделён двумя не доходящими до потолка перегородками из толстых струганых досок на три помещения: кухню и две комнаты. Одна перегородка шла от середины фасадной стены, отделяя правую половину с двумя окнами для кухни. Вторая таким же образом шла от левой стены, отгораживая комнату с одним окном с одной стороны и комнату с тремя окнами - с другой. В маленькой комнате находилась голландская печь, широкий дымоход которой был составной частью перегородки, сундук и стояла кровать Лёли. В большой комнате стоял раздвижной стол, бабушкина кровать, в левом углу дома висели друг над другом три иконы в красивых окладах в застеклённых футлярах, с лампадами перед ними. На ночь глядя бабушка зажигала лампады и молилась отбивая поклоны, на перегородке с кухней висели портретные фото молодых дедушки и бабушки, на перегородке с маленькой комнатой висела олеография "в горах швейцарии", на которой был изображён горный поток. Стояла этажерка и пара стульев.
Половину кухонного пространства занимала огромная русская печь. Вдоль глухой стены от печки до фасадной стены была сделана широкая лавка, которая служила рабочим столом, над ней висела большая посудная полка, около окон стоял стол и две лавки около него. Жилая часть дома стояла на высоком фундаменте. Под тёплой половиной был большой подпол имевший два лаза, один маленький - сразу у входной двери, шириной в одну половицу через него сыпали в подпол картошку ( около 80 мешков); другой, шириной в две половицы, - на кухне, через него в подпол проникали люди и через него опускали в подпол на зиму ульи.
Холодная половина была расположена за тёплой половиной и повторяла по форме и размерам, это тоже был сруб у которого отсутствовала левая стена, здесь были пристроены тесовые сени на ширину парадного крыльца с двустворчатой дверью, в тесовой стене имелось небольшое оконце, снаружи доски были покрашены в зелёный цвет. Ступени крыльца находились внутри сеней и две ступени - снаружи, двери закрывались на засов. Правая сторона холодной половины была отгорожена переборкой под чулан, где хранились запасы зерна, круп, муки, гороха, там же хранилась корзина с куриными яйцами, летом стояла бочка с солёными огурчиками, стояли, в ожидании своей очереди и пустые бочки, на стенах висели сита, связки укропа, стояли пустые кринки. Около чулана стояла лавка с двумя вёдрами воды. Стояла недалеко от двери в тёплую половину лестница, по которой забирались на чердак, где зимой сушили бельё, и где я на слуховом окне иногда ловил бабочек.
Дверь в задней стене холодной половины выходила на так называемый "задний мост" по ступеням которого можно было спуститься на задний двор,. Тут находился загон для коровы Дочки, загон для телёнка, загон для поросёнка Васьки, насесты для кур и цыплят, для уток, был здесь и сеновал. Вход с улицы был через калитку, скотину выгоняли через ворота.
Справа к дому примыкал огороженный забором огород, в котором бабушка выращивала свёклу, капусту, морковь, лук, салат, огурцы, помидоры, горох, укроп, около дома стояло три улья, между ними кусты смородины. За домом и огородом лежало картофельное поле.
Весь дом держался на бабушке. Она была вечной труженицей. Не помню, чтобы она обругала меня или кого-нибудь из детей. Летом она вставала вместе с восходом солнца, а ложилась вместе с заходом. Вставала, доила корову, выгоняла её в стадо, затапливала русскую печь, ставила варить картошку для людей, для скота, щи или суп, пекла, если в этом была надобность, хлеб, томила молоко, ибо бабушка, а вслед за ней и мы пили чай на английский манер, с томлёным молоком. На праздники бабушка пекла пироги, пирожки и сладкие ватрушки. Бабушка вела натуральное хозяйство, в магазине она покупала только сахар, конфеты и хлеб. Все молочные (молоко, творог, сметану, масло сливочное, простоквашу, сыворотку) и мясные продукты на зиму она производила сама.
Проснувшись поутру, шли на речку - умываться и чистить зубы, проверяли старый пожарный шланг, который валялся под мостом, однажды обнаружили в нём налима и сделали кошке подарок.
Главной нашей общественной задачей было обеспечение дома хлебом. Мы отслеживали появление подводы с хлебным ящиком на дороге проходившей мимо дома и заметив её тут же шли в сельскую лавку. Иногда хлеб не привозили определённый период, и бабушка пекла хлеб сама, в муку она добавляла тёртый картофель. Один раз, хлеба долго не было и мы (я и мой двоюродный брат) пошли с тётей Лизой (мамой брата) в деревню Макариха за хлебом - что десять километров по лесной дороге. В Макарихе хлеб был всегда - там работали лесорубы.
После тёплого летнего дождя бегали босиком по лужам, или катали друг друга на тачке по тем же самым лужам. Тачку делали сами из одного колеса, их много валялось около кузнецы, двух жердей и трёх отрезков доски.
Однажды играли в "двенадцать палочек", я обежал огород и хотел пролететь между забором огорода и стеной сирени, что росла перед домом и на полной скорости врезался в толстый столб, который почему-то оказался на моём пути.
На другой стороне дороги, чуть наискосок от нашего стоял дом, а рядом с ним - накренившаяся, старая черёмуха. Мы любили лакомиться её чёрными ягодами. Вот и на этот раз забралось нас на неё человек пять, стоим на толстых ветвях, едим вяжущие ягоды, выплёвываем косточки, ни о чём не думаем и вдруг - под нашей тяжестью дерево заскрипело и... рухнуло на землю. Приземлились мы благополучно, никто не пострадал.
У деревенских детей в этом году была в ходу новая поговорка - просит мать своё чадо: "Сынок, пойди к колодцу, принеси воды" и слышит в ответ: "Вот ещё, силу тратить!".
Мы купались в речке; ходили в лес за ягодами и грибами; играли в городки, которые делали сами из тонких жердей, шашки (игра в Чапаева), играли в "пристенок"; иногда ходили в сельский клуб, новое здание его было искусно украшено резными подзорами, в кино. Должен сказать, что все дома в деревне, в том числе и самые старые, были украшены выпиленными из досок кружевами, это же касалось и всех деревень на пути следования автобуса из Клина в Теряево и из Волоколамска в Теряево. Плотина электростанции, о строительстве которой я упоминал выше, была снесена паводком (забыли отрыть шлюз) и электричество в сельский клуб поступало от движка, который регулярно, каждые полчаса выходил из строя и киномеханик каждый раз менял там какую-то прокладку, которую он вырезал из старой автомобильной покрышки. Поедали огромное количество зелени -столбунцы щавеля и тимофеевки, лесных ягод- черники и пьяницы (голубики) в ближайшем лесу - Коноплёве. Однажды пошли в молодой березняк - спускаться на молодых берёзах. Всё было хорошо - забираешся на молодую тонкую березку, а когда добрался до самого верха, она начинает клониться и плавно опускает тебя на землю. Отпускаешь её и лезешь на другую. Вот я и залез на другую, но только не на берёзу, а на осину. Забрался я на высоту около четырёх метров , верхушка обломилась, а я упал на землю. Сильно ушибся, от боли на какие-то мгновения потерял сознание. Очнулся и стал кричать: "Ой, мама, сломал руку!". Ребята повели меня на речку, но купание в прохладной воде не помогло. Пришли домой, отец повёл меня в больницу, что в четырёх километрах от деревни, в Иосифо- Волоколамском монастыре. Там сделали рентген и сказали, что ничего серьёзного нет - ушиб.
В четвёртый класс в Кап яре мы пошли в новую среднюю школу, в новое здание с просторными классами, отличным спортивным залом, просторными залами рекреации. Вход в здание украшала лестница с маршами на три стороны, украшали её два больших шара, через которые мы прыгали, как через "козла". Перед началом занятий делали пятнадцатиминутную зарядку, летом - во дворе, зимой - в рекреационных залах. Снимки этой школы я искал в интернете, но не смог найти.
В день смерти Сталина к нам в класс принесли радио, шла какая-то прямая трансляция, одна девочка разрыдалась, впала в истерику. Я стоял и думал: "Как же мы теперь жить будем без Сталина". Ведь нас воспитывали в таком вот духе:
Сталин - наша слава боевая,
Сталин - нашей юности полёт,
С песнями борясь и побеждая,
Наш народ за Сталином идёт.
Однако, время шло, всё было как прежде, и эти мысли изгладились из моей головы.
Летом научился плавать по-собачьи и даже переплыл Ахтубу, при этом меня снесло метров на сто. Ходили мы купаться на Раковое озеро, где была устроена водная станция с шестиметровой вышкой. Однажды я нырнул с высоты трёх метров "ласточкой" и сильно ушиб голову, после этого я прыгал с вышки только "солдатиком". В один прекрасный июльский день в одних трусах и босиком мы отправились на озеро часов в десять утра. Мы весело провели время и не заметили, как подкрался вечер, солнце спускалось к закату, надо было идти домой. Ходу было часа полтора, по дороге ели чёрный паслён. На подходе к городку стало темнеть, кто-то предложил пойти в стройбат, посмотреть кино. Предложение было принято, мы повернули к стройбату. Когда мы прибыли, солдаты уже собирались на просмотр. Летом солдатам фильмы показывали на свежем воздухе около казармы и мы частенько наведывались то к одной казарме, то к другой, но этот единственный поход в стройбат мне запомнился на всю жизнь. Фильм назывался - "Скандал в Клошмерле" Интрига заключалась в том, что одна партия в городе была за открытие общественного туалета в городе, а другая - против, параллельно развивалась какая-то любовная интрига. Домой я пришёл около часа ночи. Мама сказала, что отец разыскивает меня. Я помылся и лёг в постель. Тут прибежал разъярённый отец, увидел меня, схватил ремень и хлестнул им меня раза два - три. Я не обиделся, понимал, что заслужил. Отец сказал маме, что пришёл из комендатуры, где искал меня. Это был первый и последний случай телесного наказания со стороны отца. Надо сказать, что мы жили тогда на новом месте. В трёхкомнатной квартире на втором этаже у нас была одна большая (20 метров) комната с балконом, а у соседей - две маленькие комнатки. Я , мой брат и отец летом спали на балконе, а мама спала на полу у открытой балконной двери и накрывалась мокрой простынёй. Вот пишу эти строки и решил заглянуть на страницу прогноза погоды в Кап Яре на 15.07. 2011: день - 33-35; вечер - 32-34; ночь - 25-27. А 19.07.2011: день - 36-38.
Зимой мороз до тридцати градусов, катались на коньках и на лыжах. Как-то вечером, после школы пошли кататься на коньках по льду Подстёпки. Было темно, я не заметил маленькой проруби, очевидно сделанной любителем подлёдного лова, и провалился в неё одной ногой до паха. Кататься с гор на лыжах ездили в яры. В первом яру находился стройбат, а по склонам второго и третьего мы катались на лыжах .
Пятый класс. Учиться стало интересней, появились новые предметы: немецкий язык, история древнего мира, ботаника. Пацаны из английского класса рассказывали, как похабно на английском звучит фраза: "кто отсутствует?"
В ту пору в Кап Яре были в моде самопалы и хлопушки. Хлопушку делали из куска медной трубки, согнутого гвоздя и резинки Начиналось же всё это с полого дверного ключа, гвоздя и куска шпагата. У меня не было медной трубки, но я нашёл маленькую тоненькую железную трубочку, и сделал из неё хлопушку. Но сколько я её ни заряжал, скольно ни нажимал на резину, она не хлопола. Я так привык к тому, что моя хлопушка не хлопает, что от нечего делать нажимал на резинку без всякой цели. Это было на уроке ботаники, я сидел и бездумно нажимал на резинку. И вдруг...как ба-БАХНЕТ! Девчонки,что сидели впереди меня - подскочили. Я страшно перепугался, возможно за свою репутацию, ведь я был председателем совета отряда. Ко мне подошла учительница, я отдал ей хлопушку. Она сказала: "Идём к директору." Мы вышли из классной комнаты. Она сказала мне, чтобы я больше такого не делал, я обещал, мы постояли немного и вернулись на свои рабочие места.
Наш класс принял участие в первомайской демонстрации 1954 года. Всем сказали сделать и принести транспарант - проволочный круг на палке обтянутый подсиненной марлей, на марлю с двух сторон наклеен белый голубь. Наша колонна из городка спустилась вниз в село, где и приняла участие в демонстрации. Лозунги демонстрации: "Мир, май труд", "Миру - мир"
А тем временем перед ДО (фото из интернета) строилась из кирпича трибуна украшенная орденами СССР и высокой скульптурой Сталина для проведения парадов и своих демонстраций. Рядом стояла расчленённая на две части ещё не установленная скульптура Ленина. Напротив ДО начиналось строительство здания штаба.
Позади ДО было построено деревянное, одноэтажное здание летнего театра. Вокруг были высажены деревья, весь комплекс был окружён красивой оградой. В летнем театре во время летних каникул давали спектакли заезжие театры. Я был неприятно удевлён, увидев во время антракта, когда и зрители и исполнители вышли на улицу, что Володю Дубинина играла молодая актриса, да ещё и курила. Сразу куда-то исчезло очарование достоверности происходящего.
Помню, сидел как-то в ДО на киносеансе и безмятежно рвал какую-то бумажку, я предпологал что это билет и не понимал, почему мне приходится прикладывать большие усилия, чтобы порвать его, а когда вышел на белый свет, то увидел, что я рвал трёхрублёвую кюпюру.
Вдоль проспекта 9-го мая был посажен парк, он отделил казармы от собственно городка.
Весной на велосипедах поехали в степь за тюльпанами, ехали мимо авиационной свалки. Летом степь высыхала, покрывалось колючками и ходить босиком можно было только по степным дорогам покрытым толстым слоем пыли, которая доходила до щиколоток.
Однажды я пошёл за мороженым и не заметил как попал под машину (грузовик) пытаясь перейти площадь перед ДО. Думаю, водитель грузовика тоже ничего не заметил. Слава богу, грузовик лишь слегка коснулся меня, рана на голове была незначительной, однако я остался без мороженого. Пришёл домой, мама повела меня в санчасть, там мне сделали укол в живот от столбняка, наложили пару швов на рану и забинтовали голову.
В другой раз, мой маленький пятилетний братишка, тоже отправился за мороженым и долго не появлялся, мама забеспокоилась и послала меня за ним. Я вышел на площадь и увидел картину: пустынная, залитая солнцем площадь, на краю её ларёк, рядом с ним маленькая фигурка моего братца сидящего на земле и ожидающего фею в белом фартуке, которая прилетит, откроет ларёк и продаст ему мороженое. Он сидел уже два часа и невдомёк ему, что ларёк сегодня не работает, об этом сообщалось в объявлении, что висело на нём.
Летом мы увлеклись ходулями, которые делали сами, благо строек рядом было достаточно и достать на них деревянные бруски не представляло труда. Стройки не охранялись и одним из любимых наших занятий было - лазить по строящимся домам, по траншеям, по колдцам строящейся теплотрассы, где я даже умудрился потерять новое демисезонное серое в ёлочку пальто. Было жарко, я снял пальто и положил его около одного из колодцев, а потом не смог его найти, возможно, его нашёл кто-то другой. Мама очень переживала эту потерю. Так вот, сначала мы делали низкие ходули, высотой сантиметров сорок, учились на них ходить. По мере того как мы совершенствовались в искусстве хождения на ходулях, наши ходули становились выше, последние мои ходули были высотой в метр. Мы устраивали бои на ходулях. Два человека становились на ходули и, толкая противника, пытались сбросить друг друга на землю. На низкие ходули мы запрыгивали на ровном месте с земли, а на высокие - становились с какого-нибудь возвышения.
После школы иногда дрались портфелями. Как-то, после очередного взмаха портфелем, в руках у меня осталась верхняя часть портфеля с ручкой и клапаном, а всё остальное упало на землю.
Летом, в деревне, нам с двоюродным братом поручили как-то отвести в ночное двух лошадей. Мы поехали верхом, пошёл дождичек, а мы были в одних трусах и так натёрли задницы, что потом несколько дней ходили враскоряку, как герои старого немого фильма о трёх мушкетёрах.
Деревенские ребята и приехавшие на отдых в деревню решили запрудить речку, поднять уровень воды, чтобы можно было купаться в центре деревни, где вода доходила только до колена. Мы тоже присоединились к этому проекту. Вбили в дно несколько свай, к ним прибили толстые жерди, забили в дно шпунт из досок, всё это присыпали землёй и, почему-то, навозом из ближайшего коровника который подвозили на тачках, сделали сток из досок. Вот перекрыли проран, вода стала подниматься, Через пару часов был достигнут максимальный уровень, вода пошла через водосток, скоро вода в запруде очистилась и можно было купаться. Все "строители" были ужасно рады и веселились до темна. Утром следующего дня мы увидели, что плотина прорвана. На этом закончилась история ещё одной "стройки века".
Год 1954, я учился в шестом классе. Это было в начале учебного года, когда нам сказали, что в воскресенье нас повезут на уборку хлопка. Мама сделала мне из марли передник для сбора хлопка и я принял посильное участие в этой акции.
Отец давно уже был подполковником, ему было сорок лет, но, возможно отсутствие диплома, или отсутствие нужной специализации не позволяли ему занять более высокую должность и претендовать на более высокое звание в Кап Яре. Квартирный вопрос также оставлял желать лучшего - мы жили в одной комнате. Так, или иначе, но отец решил оставить Капустин Яр и в конце года , или в самом начале нового, мы выехали в направлении на Украину.
Должен сказать, что отец никогда не рассказывал нам дома, чем он занимается на своей работе ни в Кап Яре ни в других местах его службы. Мы привыкли к этому и ни о чём его не расспрашивали. Единственное, что он как-то сказал, так это то, что друг нашей семьи, И.И.Белов возглавлял группу поиска упавших в степи во время испытаний ракет, но это уже было, когда мы не жили в Кап Яре.
Как офицеры проводили свой досуг? Это была рыбалка и охота. Отец предпочитал охоту на зайцев и на пернатую дичь, другие охотились ещё и на сйгаков. Что ещё сохранила память?
Помню большой пожар на складе пиломатериалов, пожарные его тушили, но там сгорело всё дотла.
Помню, как на какой-то новый год папа купил два ящика мандаринов и ящик винограда. Помню прекрасные новогодние утренники в ДО.
Помню, как ели вкуснейшую сельдь - волжский залом с горячей отварной картошкой. Под кожей у сельди было на полпальца жира. Эта сельдь поражала и размерами.
Помню, что помидоры на рынке стоили 5 копеек старыми деньгами за килограмм. Помню астраханские арбузы.
Помню, как строили "пирамиды" на уроках физкультуры и на праздничных концертах в школе. Мы с одним пацаном делали "мостики" а нам на грудь забирались пацаны и отдавали пионерский салют.
Помню, какие чудесные тушёные баклажаны готовила мама, как любили вечером, уже лёжа в постелях, слушать по радио передачу "театр у микрофона", как в спортзале выполняли прыжки и кувырки через "козла".
Помню популярную в те годы песню "Москва - Пекин":
Русский с китайцем - братья навек,
Крепнет единство народов и рас.
Плечи расправил простой человек,
С песней шагает простой человек,
Сталин и Мао слушают нас!
Слушают нас! Слушают нас!
Помню заметку в газете "Пионерская правда" из китайской жизни.
Смысл её был такой:
У одного китайского мальчика был дедушка, которого мальчик очень любил. Дедушка тоже очень любил мальчка и воспитывал его не жалея сил. Воспитание заключалось в том, что каждый вечер дедушка припоминал внуку его прегрешения дня и бил его бамбуковой палкой. Внук при этом
никогда не плакал. Но вот, в один прекрасный вечер, когда дедушка очередной раз вбивал внуку правила хорошего тона, мальчик заплакал. Дедушка спросил ребёнка: "Почему ты плачешь, тебе больно?" Мальчик ответил деду: "Мне совсем не больно. Потому я и плачу, что у тебя уже нет сил крепко бить меня!"
![[]](/img/m/mahrowyj_w_l/kapustinqr-2/do3.jpg)