Пронзенное мечом тело стало полупрозрачным и медленно улетело к небесам, сквозь бетонную плиту больничного потолка. Врачи еще суетились у койки старика, пытаясь его реанимировать, но было уже поздно.
- Всегда удивлялся, неужели вся эта театральщина с мечом, книгой, развивающимся крыльями, так нужна? - Спросил стоящий в дверях ангел - хранитель. Врачи уже констатировали смерть от инфаркта.
- Каждый выбирает сам, в каком образе прийти к избранному. - Сухо ответил я.
- Ха, - усмехнулся хранитель, - вы, жнецы, так искренне верите, что смерть благодать?
- Я предпочитаю, что б меня называли ангелом смерти. А насчет благодати: там, - указал я пальцем вверх, - все-таки лучше, чем здесь.
Он разозлился, глаза хранителя пылали яростью:
- Ты, мразь, порочащая бога, да ты знаешь, сколько горя ты принес в мир?! Сколько людей будут его оплакивать?!
Комната наполнилась фиолетовым свечением. Глаза санитаров, что выносили тело старика, остекленели. Остановить время может любой ангел, хотя это не приветствуется. Нет, прямого запрета нету, но...
- Видишь? - Откинув простыню, спросил я. - Взгляни в это лицо, он устал жить. Жить в этом аду. Ибо жизнь не что иное, как заточение в кругах ада! А смерть - освобождение.
- Так почему ты, - заорал хранитель, - не идешь и не убиваешь всех, не даришь им свою благодать?!
- Я же не псих, - усмехнулся я. Какой наивный хранитель, верит в непоколебимость догм.
Остановка времени закончилась, старика увезли в морг. Хранитель стоял весь пунцовый от злости. Я направился прочь, и уже в дверях, обернувшись, спросил:
- Хранитель, а почему ты меня не остановил? Ведь это твоя работа.
- Печать смерти была очень сильной, - оправдываясь, ответил хранитель. - Я ничего не успел сделать.
Ха, и он еще что-то смеет говорить мне. Я молча ушел, пускай думает, что хочет.
На улице ничего не изменилось. Люди шли по своим делам. Как будто и не умер человек. Хотя ответ простой: всем наплевать, на то, что кто-то где-то умер. У каждого свои проблемы. Вон солидного вида мужчина бежит и громко разговаривает по телефону о каких-то акциях и о падении цен на них. А там парочка идет обнявшись. А вон ту парочку лучше не встречать.
- Целься точнее, криворукий! - Орал на всю улицу пожилой амур. Молодой аж трясся от страха. Руки дрожали, пистолеты ходили ходуном. Да, представляю, что будет, если такой попадет куда-то. Я прошел мимо, сделав вид, что не заметил. Нет, люди их не видели, но я еле сдержался от смеха. Смешно, ей богу.
За спиной послышался хлопок, и в тело ударило что-то тяжелое. По инерции я пролетел еще несколько метров.
- Ты что творишь, салага?! - Вопил во все горло пожилой амур. Я еле поднялся на ноги. Черт! Голова кружилась.
- Совсем рехнулся! - Продолжал орать амур. - В жнецов нельзя стрелять! Только в людей!
- Я предпочитаю, когда меня называют ангелом смерти. - С тихой злобой произнес я. Не хватало еще влюбиться в кого-то. О прямоте рук амуров уже анекдоты ходят.
- Успокойтесь! - Заискивающе произнес амур. - Все хорошо!
- Ничего не хорошо! - Перебил я амура.
- Нет, конечно, но мы все решим. Проведем расследование и проведем обряд отвода! Зайдите к нам завтра, с утра. На десять вас устроит?
- Устроит! - Разворачиваясь, проговорил я.
- Извиняюсь, вы, случайно не заметили, в кого попала вторая пуля? - Заикаясь от страха, спросил молодой амур. Пожилой был аж пунцовый от злости.
- Нет, не заметил.
* * *
Вот еще, переться завтра в канцелярию. И почему ангелы так любят небеса?
Я зашел в свой подъезд, следом зашла девушка. Мы стояли у лифта. Взгляд так и падал на неё. Вот черт! Кажется, я нашел, в кого попала вторая пуля. Мы зашли в лифт. Она стояла еще ближе. Аромат. Запах её тела пьянил. Ну почему, зачем? Ведь я этого не хотел. Я не хотел влюбляться.
Она вышла на своем этаже, а я поехал дальше.
Убежище. Пристанище. Берлога. Дом? Не знаю, как это назвать. Просто место, где я живу. Люди называют это домом, но я не человек. Я тот, кто завершает человеческую жизнь, освобождает. Хотя сейчас мысли были заняты не людьми, а только одним человеком. Этой девушкой. Её коричневые, как шоколад, волосы. Изящные линии фигуры. Почему я материализовался при ней? Чтоб она меня увидела? Зачем?
И запах. Её запах. Он такой... такой... дурманящий. Странно, но я влюбился.
- Да, ты влюбился, жнец, - улыбнулся я сам себе. Неужели я умею любить? Нет, не так. Неужели я имею право любить? Я, жнец! Ангел смерти! Наверное, да. Нет, это все из-за ошибки амура. Завтра все пройдет. Амуры проведут обряд отвода и все. Надо спать. Сон все ставит на свои места.
Во сне пришла она. Легкая белая ткань обрамляла фигуру. Вокруг была какая-то дымка. Ветер развивал волосы цвета шоколада.
* * *
Голова забита черт знает чем. И самое страшное, утром я встретился с ней в лифте. Я, как дурак, снова материализовался.
- Доброе утро! - Жизнерадостно улыбаясь, сказала она. В словах было столько искренности. Я только и смог что что-то невнятно промычать. Так, быстро к амурам и все.
Лифт полз медленно. Ну почему? Почему так медленно? Ну же! Быстрее! Лифт остановился на последнем этаже. Все вышли из него, я один остался ждать. "Ну и чего смотрите?" - Хотелось сказать вытаращившимся на меня сотрудникам неизвестных мне офисов. Но я догадался в чем дело. Третий раз. Третий раз, не желая того, я материализуюсь перед людьми. Из-за этих амуров совсем перестал себя контролировать. Пришлось спуститься, найти укромное место и скрывшись, подняться в канцелярию. Не дать, не взять, обычный офис. Уверен на сто процентов, блондинка на ресепшене полная дура.
- Утро доброе, - говорю я ей.
- Доброе! - Жизнерадостно ответила мне блондинка. А она ничего, симпатичная. Черт, да что со мной?! Совсем одурел!
- Мне в отдел амуров, должно было быть назначено.
- А, вы этот, - она стала усердно рыться в бумагах. - Вот нашла! - Радостно воскликнула она, найдя какую-то бумажку. - Вы... Ама... Амо...- морща лоб, попыталась прочитать она. Ну точно дура.
- Амадеус Август Вильгельм Троцковский. - Представился я.
На дверях кабинета был изображен силуэт амура: пухленького мальчика с крыльями и луком в руках. Я, постучав, вошел.
- День добрый, мне назначено. - Сказал я присутствующим. Их было пятеро. Мужчина средних лет (главный, наверное); девушка, внешне смахивающая на блондинку на ресепшене; и трока парней.
- Вы Ама... А... - стала заикаться девушка. Знаете, это немного раздражает! Они здесь все столь глупы?
- Амадеус Август Вильгельм Троцковский, - отчеканил тот, которого я принял за главного, - жнец.
"Ангел смерти" - мысленно поправил я, но вслух произнес другое:
- Верно, с кем имею честь...
- Антоний Верст, глава отдела амуров небесной канцелярии. - Надменно задрав подбородок, представился незнакомец.
- Очень приятно, - сдержано пожал ему руку я.
- Взаимно, - натянуто улыбнулся собеседник. Не то, чтоб отношения между нашими конторами была враждебными, но натянутыми точно. Вообще, нас, ангелов смерти, считают чем-то... грязным, что ли? Забирать души, решать, жить человеку или нет - считается у ангелов грязной работенкой. Даже чистилище, где решается, куда отправить душу, в рай или ад, стараются обходить стороной. Хотя, сами когда-то были людьми, такими же смертными. Просто по каким-то причинам их не отправили ни в рай, ни в ад, а сделали ангелами.
- Мы разобрались в ситуации и приносим свои извинения. - Официальным тоном произнес Антоний. - Сами понимаете, сотрудник молодой, не опытный...
- Подождите, - перебил я амура, - я все прекрасно понимаю, но ближе к делу: обряд отворота, когда будет произведен? Я готов прямо сейчас!
Антоний как-то загадочно улыбнулся и произнес:
- В обряде не необходимости: второй пистолет остался заряженным. Наш сотрудник случайно выстрелил в вас с одного из пистолетов, а второй так и остался заряженным.
- Стоп! Как заряженным? - Всполошился я. Быть такого не может. А та девушка, тогда как?
- Обычно, - успокаивающе произнес амур. - С новичками такое бывает, но...
- Нет, не бывает, - возразил я, - я ночь не спал, о ней думал. Я знаю в кого попала вторая пуля, понимаете?
- Нет, не понимаю! - Строго ответил Антоний. - Наш сотрудник не причем! Раз сами влюбились, значит не зачем клеймить отдел амуров!
- Сам? - Только и смог, что спросить я. - А такое возможно?
- Возможно, возможно! - Кивая, ответил Антоний, выпроваживая меня с кабинета.
Дверь за мной закрылась, и я, как сомнамбула, пошел прочь. Очнулся лишь на улице. Я сам влюбился. Такое возможно? Выходит, что да. А если... кто знает какой там механизм. Но смысл амурам покрывать своего? Хотя, что человеческие конторы, что наши - все работают спустя рукава. Халтура? Лень? Исключение из правил?
В принципе, ошибки амуров не новость, а скорее обыденность. Скажем так, суровые реалии. Сколько людей страдает от не разделенной любви? Миллионы. А если вспомнить еще...
* * *
О качестве работы амуров я рассуждал еще долго. Только толку? Мысли все равно были заняты её. Вторая ночь проходит в любовных терзаниях. Смешно! Я, ангел смерти, страдаю по какой-то девице! Дожился!
Может, познакомиться с ней? Она не плохая, хорошая. Я чувствую это. Да, так и сделаю. Завтра же! Прямо в лифте. Ну там мы не раз встречались. Или нет, в лифте слишком банально. Да и сочтет меня маньяком каким-то. Подождать пока будет идти с сумками с магазина? Да, точно! Помогу бедной девушке, и в её глазах я буду прекрасным, добрым рыцарем, помогающим всем бескорыстно!
Мда, домечтался. И какого такого я залез на стол с половником и стал в позу а-ля памятник "Рабочий и колхозница"? А идея не плохая. Неся сумки, между делом, приглашу её на свиданье. А что? Наступление по всем фронтам.
* * *
Наступление я запланировал на вечер. А в течение дня проследил за ней. Ясное дело в обличии, в котором она меня не видела. Я узнал, что её зовут Алина, работает она риелтором в конторе по недвижимости: весь день мотается по городу, показывая потенциальным покупателям квартиры. А вечером, по пути домой, заходит в магазин. Ну как любая другая женщина.
Пакет с провиантом не был большим, но я всё же рискнул.
- Алина, - окликнул я её. Она обернулась. Какая завораживающая улыбка! А волосы! Когда она повернула голову, её распущенные волосы подхватил ветер.
- Да? - Удивленно спросила она. Мягкий, нежный тембр голоса. Она, наверное, замечательно поет. Особенно колыбельные, в ночной тиши, при свете свечи.
- Вам, может, помочь? Сумка-то тяжелая, - произнес я.
- Нет, спасибо, - засмеялась она, - не стоит, она не тяжелая.
Из её уст это звучало как приговор. Я уже подумал попрощаться и отправиться восвояси.
- Мы с вами соседи? - Неожиданно для меня спросила Алина.
- Да, мы живем в одном подъезде! - Радостно ответил я.
- А в какой квартире вы живете? - Поинтересовалась она.
- В двадцатой, - наугад ответил я.
Он немного растерялась:
- Но в нашем подъезде номера квартир начинаются с двадцать четвертой.
"Вот попал!" - Мелькнуло в голове.
- Двадцатой? Нет, я имел ввиду в тридцатой. - Попытался выкрутиться я. Но глядя на задумчивый облик Алины, понял, что попытка не увенчалась успехом.
- Странно, - произнесла она, - я живу в тридцать восьмой и с вами встречалась, когда вы ехали на лифте выше.
Прокол на мелочах, стратег хренов!
- Ладно, сдаюсь! - Картинно капитулируя, сказал я. - Только секрет! Я тот, кто живет на крыше.
Мир вокруг стал фиолетового цвета, Алинины глаза напоминали два осколка хрусталя.
Второй прокол на мелочи. Нет, я могу представиться как Амадеус Август Вильгельм Троцковский, но тогда придется иметь дело с санитарами. Для меня это, конечно, не проблема, но в отношениях с Алиной это конец.
- Гена, - произнес я когда время снова обрело свой ход.
- Очень приятно, Гена, который живет на крыше, - смеясь, ответила она.
Я проводил её до квартиры, она поблагодарила меня.
- Алина, - в уже закрывающуюся дверь, произнес я.
- Да? - Ответила она.
- Алина, вы не против, если я вас куда-нибудь приглашу? - Краснея от стеснения, спросил я.
- Не против, - смеясь, ответила она, - только давайте в субботу, то после работы я очень сильно устаю.
- Хорошо, в субботу, так в субботу! - Как школьник обрадовался я. - Всего доброго!
- До свиданья, - ответила она.
* * *
До субботы я ходил весь сам не свой. Хотя все прошло удачно. И цветы ей понравились, и прогулка была замечательной, а разговор вообще прекрасным! У нас оказалось столько общего!
Дни шли за днями. Я занимался своей "работой" (Алина считала, что я работаю менеджером в одной солидной компании), Алина своей. По выходным мы гуляли по городу, а вечерами устраивали посиделки прямо на лестничной клетке. С чашкой чая говорили по душам.
Я уже не удивлялся, что сам смог полюбить. Сам, никакой амур на такое не способен. Будь он даже тысячу лет опытен.
* * *
Вы знаете, что такое работа жнеца? Каждый день, мы, ангелы смерти, открываем книгу смерти и узнаем, кого нам следует забрать. В книгу попадают те люди, на которых наложена печать смерти. Чем сильнее печать, тем больше информации о человеке в книге смерти. Это должно помочь принять решение: забирать душу или нет. Нюансов очень много. При слабой печати, за жизнь человека вступается его ангел - хранитель. Жнец и хранитель сами, между собой, решают судьбу человека. Печать накладывается в зависимости от различных обстоятельств, но сила печати зависит от того, сколько человек прожил из отпущенного ему срока. Чем ближе к концу этот срок, тем сильнее печать. В таких ситуация, хранители не вмешиваются в работу жнецов.
В один "прекрасный" день, открыв книгу, я увидел подробную историю Алины. От рождения и до сегодняшнего дня. Все, абсолютно все. Все подробности: и первый синяк, и первые месячные, и первую любовь, и первый поцелуй, и первый сексуальный опыт...
Это конец, пустота, вакуум. Не веря книге, я полетел к ней. Она стояла на перекрестке, ждала зеленого сигнала светофора. Печать смерти ярким клеймом светилась на груди.
Ангел - хранитель был рядом. Была. Белокурая девушка в белых одеждах и с белыми крыльями за спиной. Заметив меня, она отступила. Буквально на шаг. Не бросая ту, что охраняет, но давая понять: здесь она бессильна. Жизненный путь Алины пройден. Её время истекло. Почему? Почему она?
- Ответь! - Заорал я, уперев взгляд в небеса. Хранительница удивительно смотрела на меня.
- Я никогда не задавал этот вопрос! Не вслух, не про себя! Ответь! Почему она?! Почему?! Я считал смерть свободой, но с ней, - я указал на переходящую перекресток Алину, - я осознал, что есть истинная свобода!
Свобода - это любить. Свобода - это быть любимым. Свобода - это жизнь! Ибо любовь - это жизнь. Жизнь без любви - жалкое существование.
Небеса молчали. Они всегда молчат. Тысячу лет молчат. Лишь иногда, в качестве ответа, обрушивают на нас дождь.
- Я выполню свой долг, - произнес я. И переведя взгляд на хранительницу, добавил, - если мне позволят.
Недоумение на её лице сменилось настороженностью.
- Ты ангел - хранитель! Ты должна бороться за неё!
- Ты все равно заберешь её, жнец, - спокойно ответила хранительница.
- Борись! - Орал я. - Это твой долг!
- Ты сошел с ума, жнец!
- Знаю, - тихо ответил я, принимая из небытия в правую руку меч.
Взмах, удар, скрежет металла. Мой меч остановил клинок белого цвета. Что за пошлость с белым цветом?
- Борись! - Отталкивая её, кричал я.
Она взмыла ввысь, уходя от очередного удара. Не знаю почему, но хранительница не атаковала. Один удар, всего один! Я не буду прикрываться. И я погибну, обращусь светом или тьмою. Меня не станет, но она будет жить. Наверное...
Со стороны, если кому-то было суждено это увидеть, наш бой походил на битву белого лебедя и коршуна. Атака, парирование, разлет, и снова по кругу. Это могло продолжаться до бесконечности, если б она не перешла в атаку. Нет, я не прикрывался и не пытался отбить удар. Просто, ослепленный яростью, шел на пролом. А она просто не успела. Занесенному белому клинку так и не суждено было обрушится карой на обезумевшего от любви жнеца. Мой меч пронзил её грудь. Белые одежды приняли бурый оттенок. Крылья осыпались перьями и их унес порыв ветра. Из раны забил яркий свет, унося хранительницу прямиком к вратам рая.
* * *
Алина, как всегда после работы, подходила с сумками к дому. Здесь мы впервые заговорили, познакомились. К горлу подступил ком. Я не смог произнести не слова. Я просто ударил мечом. Её тело упало на землю. Прохожие стали подбегать, оказывать помощь.
Она стояла ко мне спиной. Я не мог смотреть ей в глаза.
- Иди, - давя слезы, тихо произнес я. Её душа улетела ввысь.
Впервые я захотел уйти. Вверх, сквозь горячие объятья атмосферы. Вверх, сквозь острые осколки звезд. Вверх, к обжигающим щупальцам солнца.
Я летел сквозь холодный вакуум. Объятья атмосферы были не столь горячи, звезды не ранили моих крыльев, а щупальца не обожгли израненное сердце.
- Почему? - Застыв в холодной мгле, вопрошал я, уже не надеясь на ответ.
- Почему, спрашиваешь ты? - Переспросил меня не известный мне голос. Он исходил отовсюду. От ледяной тьмы, от далеких звезд, из глубины меня самого.
- Странно слышать это от жнеца. Тем более от тебя.- Ответил голос.
- От меня? И чем же я особенный? - Поинтересовался я у собеседника.
- Тебе не впервой отнимать жизнь у близкого тебе человека. - Ответил голос.
- Не впервой? То есть я....
- А ты не задумывался, почему ты стал жнецом? Почему взвалил на себя груз ответственности, вершить чужие судьбы?
- Почему? - Лишь губами спросил я.
- Хочешь знать? Тогда узри!
* * *
Я видел себя со стороны. Улыбающийся парень несется на "Харлее" по трассе. Позади, прижавшись к нему, сидела девушка. Красивая девушка. Волосы цвета шоколада развивались от встречного ветра. Она зажмурила глаза, то ли от ветра, то ли от счастья. На губах играла улыбка. Но...
Из-за поворота плавно, как бы в замедленной съемке, выехал мусоровоз. Огромная, грузная машина. По воле рока, "Харлей" стало вести на дороге и, окончательно потеряв управление, он врезался в поворачивающего гиганта.
Я видел себя со стороны. Лежащим на дороге в лужи крови и стоящего рядом. Стоящий протянул руку девушке. Она поднялась, но и осталась лежать на мокром асфальте. Он кивнул ей и она улетела ввысь, а он растаял в пришедшем с обочины тумане. Только мертвые тела лежали на асфальте...
* * *
Что это?
Передо мною снова был молчаливый космос. Далекие холодные звезды...
- Что это? - Тихо произнес я.
- Это ты, - ответила пустота. - Ты так и не понял? Из-за тебя она погибла, из-за твоей беспечности. Но это пустое, ей было суждено погибнуть, ибо её жизненный путь был пройден. Ведь ты чувствовал печать смерти на её груди? Там, сидя на мотоцикле? В тебе проснулась сущность жнеца и ты, пожертвовав собой, лично помог ей уйти.
- Бред! - Орал я. - Я не мог этого сделать! Я же сам погиб тогда!
- Погиб человек, но родился жнец. Жнее со своими принципами. Жнец который забирал души, не колеблясь. Жнец, верный своим идеалам.
- Нет! Замолчи! Мои идеалы были ложными!
- Правда? - Удивился собеседник. - И в чем же их ложь?
- Смерть не освобождение. Я не знаю, что такое смерть, но знаю, что смерть - конец жизни. А жизнь - это любовь, радость, счастье.
- Счастье, говоришь? Для тяжелобольного человека, чье тело разъедает боль, смерть ли не счастье? Не освобождение?
- Нет! Ибо это боль для тех, кто его любит. Для тех, кто плачет над могилой.
- Ха-ха! - Засмеялся собеседник. Смеялся он очень долго...
- Абсурдная ситуация, не так ли? - Успокоившись, спросила пустота. - не эти ли слова тебе говорил ангел - хранитель? И не их, ли ты считал наивностью?
Их. Их я считал наивностью. Но я был не прав.
- Лжешь! - Ответила пустота. - Там где сталкиваются две морали, нет понятия правды и нет понятия лжи. Есть только две морали. И все.
- И что же мне теперь делать? - Только и смог спросить я.
- Делай что хочешь.
Что хочу. А чего же я хочу? Я любил Алин. Я люблю её, но...
- Какое банальное желание. - Усмехнулся собеседник. - Ну что ж, жнецом быть тебе мораль не позволит... быть по твоему!
Яркий свет ослепил меня, тишина сдавила уши.
- Гена? - Слегка смеющийся голосок спросил меня. Знакомый голосок.
Свет отступал. Я видел бескрайнее небо и облака под ногами. Я видел Алину. Она стояла в метре от меня. Вся в белых одеждах.
- Где мы? - Спросил я.
- Ты у врат рая, жнец. - Раздался другй женский голос за спиной. Обернувшись, я увидел хранительницу Алины. За её спиной действительно были ворота. Обычные вороты с лаконичной надписью "РАЙ".
- Рая?
- Да, Гена, - произнесла Алина. - Я знаю, кем ты был, но...
Она обняла меня за шею и поцеловала.
Так вот чего я хотел. Оказаться вместе с ней у ворот рая. Да, действительно, банальное желание для ангела смерти...