Аннотация: Георгин заскучал. Если раньше у него была надежда, что осенью его клубни положат в подвал, до весны, но оставшись в одиночестве среди сорняков, он понял, что его никто не будет спасать.
У Моники и Клауса всё было замечательно; хорошо оплачиваемая работа, красивый двухэтажный дом и общее увлечение - путешествия. Кроме того, Моника очень любила цветы и с весны до поздней осени на их приусадебном участке благоухали розы, и георгины...
Однако, в один из дней, Клаус лишился работы и хоть это произошло не по его вине, супругам от этого было не легче. Какое-то время они ещё смогли выплачивать кредит за дом, но так как жили беззаботно и не имели сбережений, то вскоре им пришлось переехать в скромную съёмную квартиру, в район, где проживали люди с небольшим достатком.
В первую же ночь кабриолет новосёлов поцарапали и вырвали зеркало. Соседка, женщина неопределённого возраста, не высказала сожаления по поводу такого вандализма, а только сквозь зубы процедила:
- Надо же, на такой дорогой машине раскатывают, а на приличное жильё не хватает.
Услышав такое, Моника ужаснулась и поняла, что теперь они должны быть готовы к неприятным сюрпризам.
Квартира им досталась на первом этаже и согласно договора аренды они могли пользоваться прилегающим к их окнам, участком земли. Весной, увидев, что соседи высаживают перед своими окнами, кто цветы, кто декоративные кустарники, Моника и Клаус, по старой памяти, решили на новом месте вырастить прекрасные цветы, но они даже представить не могли, чем всё это закончится...
***
... Он сразу почувствовал дискомфорт. Со всех сторон его теснили и толкали чужаки, и ещё давили камни. Но тепло и влага сделали своё дело - генетический код подал сигнал к пробуждению, и Георгин проснулся, потянулся, и стал расти. Когда цветок впервые открыл зелёные глаза, он увидел забор из металлической сетки. Но это его не очень расстроило, а больше насторожило то, что вокруг росли чужеродные растения. В генетической памяти Георгина всплыло, что это сорняки - многолетние травы, корни которых не боялись морозов, и прорастали, как только таял снег.
Осмотревшись, благородный цветок понял, что по нелепой случайности оказался возле забора, а не на клумбе, где росли его родственники. Это, конечно, его очень опечалило, но перебраться к своим у него не было никакой возможности и он смирился. Сосед-сорняк попытался завести с ним дружбу, но Георгин всё время отмалчивался. Врождённая гордость не позволяла ему, общаться с кем попало, а братья по крови находились далековато.
Обидевшись, что Георгин не хочет с ним дружить, сорняк однажды ехидно заметил:
- Голову задрал и разговаривать со мной не хочешь, а ведь не знаешь, что долго здесь не задержишься, как и все твои прекрасные родственники на клумбе.
Красавец, распушив бордовые лепестки, снисходительно взглянул на соседа:
- Что вы несёте? Как это не продержимся? Мы - благороднейшие из цветов! Да нас любят все, а вас презирают!
- Ха-ха-ха! Уж я-то знаю здешних людей! Не туда вы брат попали. Это новые жильцы по неопытности вас сюда воткнули. Они ещё не знают соседей, а я здесь живу уже двадцать лет и таких, как вы, отродясь не видел, так что уверяю - вам тут не выжить.
- Вот нахал, - возмутился бордовоголовый красавец, - это мы ещё посмотрим, кто тут благоухать будет, а кто под косу попадёт.
- Эх дружище! Зря вы так! За мою долгую жизнь здешние людишки не посадили ни одного порядочного цветка, - всё только одни лютики и незабудки. Непонятно мне, что на твоих хозяев нашло? Молоды они ещё и зелены, жизни не знают.
Георгин часто видел своих хозяев. Они были добрыми и работящими, и благодаря их стараниям, он и его сородичи ни в чём не нуждались, а к середине лета кусочек земли перед окнами новосёлов превратился в прекрасную ухоженную клумбу.
Моника посадила разные сорта георгин и многие прохожие останавливались и засматривались на их разнообразные формы и расцветки. Некоторые из них даже фотографировались на фоне удивительных цветов.
Несмотря на это, сорняк не скрывал своего скептицизма:
- Жалко мне вас или я совсем не знаю людей.
Георгин же, цвёл и благоухал, и настолько устремился ввысь, что уже не смотрел вниз на жалкий, невзрачный сорняк, и конечно не слушал его болтовню.
К концу августа, когда клумба расцвела во всей красе, перед ней появились люди в рабочих комбинезонах. Они что-то мерили и ожесточённо спорили с хозяевами цветов.
Прислушавшись к разговору, Георгин понял, что люди, живущие по соседству с новосёлами, решили, что будет лучше, если перед их домом будет обыкновенный зелёный газон без цветов и кустарников.
Сорняк злорадствовал:
- Ха-ха! Ну что я говорил? То-то же! А вот я и мои собратья пригнёмся, прижмёмся, переползём за забор, да и вернёмся, когда настанут лучшие времена. А вам гордецам, так и надо. Не будете выпендриваться.
Через три дня клумбы не стало. Цветы срезали, поместили в стеклянные вазы и поставили на подоконник. Перед домом осталась полоса серой земли, которую засеяли семенами газонной травы.
Сорняку и Георгину повезло, ведь они росли у самого забора. Их оставили не видя в них опасности для будущего газона.
Георгин заскучал. Если раньше у него была надежда, что осенью его клубни положат в подвал, до весны, но оставшись в одиночестве среди сорняков, он понял, что его никто не будет спасать.
Так и получилось. Хоть он и старался изо всех сил цвести и благоухать, никто не подходил к нему и даже сосед-сорняк перестал его донимать глупыми разговорами. Он замёрз и только сорняк всё-таки пожалел его...
***
Моника и Клаус были очень озадачены решением соседей, но они были единственными, кто был против уничтожения клумбы в самый разгар цветения и поэтому им не удалось спасти свои цветы. Молодая женщина так расстроилась, что с тех пор не пыталась больше выращивать цветы даже на своём балконе.
В последующие годы, она, каждый раз, глядя на серую полосу земли перед окнами дома, на которой так и не выросла даже трава, с грустью вспоминала свой последний Георгин.