"Здравствуй, Я! Прости, залила тебя слезами... Оплакиваю свою загубленную жизнь. Ты мокрый и мятый. И ты тоже меня предал... А чего я, собственно, хотела от обычной тетрадки? Хотела понимания, сострадания, верности от бумажного продукта лёгкой промышленности? Дура... Права была моя мама - я полная дура, и сегодня я разрушила напрочь свою никчемную жизнь. Счастье, что начались каникулы, и в школу мы ходим для того, чтобы сдать все отчёты, убрать кабинеты, пройти какие-то курсы и лекции. Но сегодня суббота и на работу мне идти было не нужно. Я понимаю, что ты не мог сопротивляться: тебя нашли и безжалостно изучили вдоль и поперёк. И как эта зараза добралась до тебя - ума не приложу. Нужно было скелета Гошу не выбрасывать - пусть бы он добил Галину Петровну.
Утро не предвещало ничего страшного: я встала, приготовила завтрак и поехала на базар и в магазин за продуктами. Муж тоже поехал на стройку: какой-то объект нужно было подготовить к сдаче. Именно в этот момент и пришла незабвенная Галина Петровна. Катька повела Женечку в кино, потом у них намечалось кафе с каким-то Катюхиным другом, так что свекровь осталась полноправной хозяйкой в нашем доме.
Я не думаю, что она искала именно тебя. Но тебя нашла именно она. Я тебя прятала-прятала, но не спрятала от зоркого, орлиного взора старой бестии. Может, это случайность? О, нет. Это я сглупила: старый-престарый "Справочник по электричеству", к которому не прикасалась ничья рука кроме моей лет десять - отнюдь не самое надёжное место, как оказалось. Я бы оставила тебя в школе, но привыкла писать по ночам. Да и сплю я уже несколько месяцев одна, в гостиной, так что всё было хорошо до сегодняшнего дня. Ну да, насмотревшись детективов, я выдолбила дупло в старой, никому не нужной книге, и ты спокойно пребывал там, в течение всего этого времени. А ещё я вспомнила, что мама с бабушкой в такой же старой и ненужной книге хранили облигации. Вот! Поняла! Ну конечно! Как же я сразу не догадалась: Петровна искала там не тебя - она искала там деньги! Точно. Перелопатила всю мою библиотеку и нашла тебя. Естественно, она прочитала всё и про себя в том числе. Галина Петровна, офигев от моих откровений, вызвала мужа, скорую помощь и полицию. Мужа - чтобы он понял, с кем провёл лучшие годы своей жизни. Скорую - на всякий случай, если у неё случится сердечный приступ. Ну а полицию - чтобы обвинить меня в предумышленном убийстве.
Когда я с полными сумками подъехала к дому, сердце почуяло неладное: около нашего подъезда суетился народ и стояли обе машины: скорая помощь и полицейский фургон с решётками. Я подумала, что не дай Бог что-то случилось с детьми, и метнулась по лестнице вверх. Дверь в нашу квартиру была приоткрыта, и я увидела в сборе всю честную компанию.
Сумки вывалились у меня из рук, я прислонилась к стене и прошептала: "Где дети?" Свекровь, увидев меня, заорала как ненормальная "Держите её!" и бросилась ко мне. Полицейский оказался кстати: он предотвратил убийство меня. Муж сидел в кресле с белым как мел лицом и держал в руках мой дневник, то есть тебя. Я не знала, что делать и что говорить. "За дневники не сажают", - пронеслось у меня в голове. Полицейский держал Галину Петровну, за что я ему была очень благодарна.
Взяв себя в руки, я подошла к мужу, взяла из его рук тебя и абсолютно спокойно произнесла:
- Читать чужие письма и чужие дневники - не достойно настоящего мужчины.
Потом повернулась ко всем присутствующим и твёрдо произнесла:
- Спасибо всем присутствующим, но, как видите, все живы и здоровы. Дети в кинотеатре. Мы тут сами разберёмся. Это дело семейное.
Все службы тут же покинули нашу квартиру, после чего я подошла к Галине Петровне, поклонилась до земли и сказала:
- Спасибо, Галина Петровна, что вы нашли и прочитали мой дневник. Жаль, что вы не нашли его раньше. А теперь забирайте своего сына и катитесь оба к чёртовой матери!
Галина Петровна выпрямилась, поджала губы и сказала моему молчаливому мужу:
- Чего сидишь? Пошли! Нам здесь делать больше нечего.
Но муж повёл себя странно. Он каким-то затуманенным взглядом посмотрел на мать и произнёс:
- Уйди, мама.
- Что? Ты что, останешься с этой... С этой потаскухой?
Пока Галина Петровна подбирала для меня эпитет, я зашла в кладовку, вытащила огромный чемодан и поставила его перед мужем. Ни слёз, ни сожаления у меня не было. Всё было выжжено и растоптано. Муж даже не взглянул на чемодан - он неотрывно следил за моим передвижением по комнате.
Машинально, как будто всю жизнь к этому готовилась, я скидывала в раскрытый чемодан вещи мужа, и в моей голове судорожно проносилась взад-вперёд-наискосок одна единственная мысль: "Только бы дети не пришли! Только бы дети не пришли!.."
Галина Петровна первой нарушила нашу семейную "идиллию":
- Что ты сидишь, как истукан? Ты хочешь ей всё оставить? Этой проститутке?
Я пошла на кухню и каким-то образом вытолкала в комнату двухметровый холодильник.
- Забирайте! Всё забирайте! И сына своего забирайте! Мне ничего не нужно! Что вам ещё отдать? А вот, чуть не забыла!
Сорвав с пальца обручальное кольцо с бриллиантом, я бросила его в лицо мужа. Ну, бриллиант - это я погорячилась. Бриллиантик. Бриллиантусечка. Осколочек, который никто не замечал и который давно потерял для меня всякую значимость. Галина Петровна полезла за кольцом, которое покатилось под диван. Муж встал, поднял мать с колен и сказал тихо:
- Мама, тебе пора. Езжай домой.
- А ты? - спросила Галина Петровна с ужасом думая, что если она уедет, её сын останется и будет влачить своё возвышенное существование с такой тварью, как я.
- Вы слышали, что вам сказали, Галина Петровна?
- Это не твоя квартира! - вдруг заорала свекровь, теперь уже бывшая.
- Моя! Моя и моих детей. И если вы сейчас отсюда не уберётесь, я оторву унитаз и надену его вам на голову.
Я понятия не имею, что на меня нашло: в жизни не разговаривала с пожилыми людьми в таком духе. Но мне совсем не было стыдно! Я вдруг почувствовала себя свободной! Свободной от всего: от обязательств, от долга, от мыслей, от культуры, от стыда... У меня было такое чувство, что произошло обнуление меня. Полное обнуление.
Свекровь не сдвинулась с места. Она в последний раз решила показать, кто в доме хозяйка.
- Раз, - сказала я и внимательно посмотрела на Галину Петровну.
- Два, - сказала я и пошла в направлении туалета. Если бы эта чёртова баба не сдвинулась с места, мне пришлось бы ломать унитаз. Я не знаю, что такое было у меня в лице, но свекровь схватила тяжёлый чемодан мужа и выскочила за дверь, как будто ей было не семьдесят, а тридцать. По дороге она прихватила стоявшую на столе хрустальную вазу.
Я, выдохнув, села на диван.
- Это правда? - спросил меня муж.
- Ты о чём? - ответила я вопросом на вопрос.
- О Женьке.
- Да, правда.
- И про Трофимыча тоже правда?
- Сколько вопросов ты ещё намерен мне задать? Там всё правда. И про твою Таньку правда, и про твоих баб тоже правда. О, чуть не забыла: про платье - чистая правда! И что машина подарена мне не мамой и бабушкой - правда. Какую правду ты ещё
хочешь узнать, милый?
Э
то "милый" я произнесла, смакуя каждую букву. Как же я, оказывается, мечтала бросить ему в лицо это "милый"! Почему я не сделала этого раньше? Ну, посмотри на него, дурища: он сидит такой жалкий и потерянный, такой красивый и такой ничтожный...
- Татьяна уехала, - почему-то вдруг сказал он.
- Я знаю.
- Она замуж входит. За шведа, кажется.
- Я знаю.
- Что мне делать? - вдруг спросил мой "офигенный".
- Уйди. Сейчас просто уйди. Мне нужно убрать квартиру и дождаться детей. Или ты хочешь сам им всё объяснить?
- Ты сама не проживёшь. Ты не умеешь жить.
- Это с тобой я не проживу. Да я просто сдохну, если ты не поднимешь свой зад и не уберёшься вслед за своей мамашей.
- Почему в своём дневнике ты не разу не назвала меня по имени? Ты всех называла, кроме меня. Я имею право знать почему. Ты меня так сильно ненавидишь?
- Нет. Уже нет. Весь спектр чувств я с тобой пережила: от любви до ненависти. А сейчас пустота. Просто пустота. Эта пустота заполнилась только тогда, когда я начала вести дневник. Он стал моим другом, мужем, мамой... С ним я могла быть самой собой. Мне жаль, что ты его прочёл. Прости.
- Прости? Ты десять лет водила меня за нос, я воспитывал чужого ребёнка, а сейчас просто "прости"?
- А что ты ещё хочешь, чтобы я сказала? Что мне жаль? Мне не жаль! Я ни одной секунды не жалею о том, что три дня в моей жизни были настоящие, что три дня меня любили...
- Не обольщайся. Массажист из санатория - тоже мне, предел мечтаний. Да у него таких, как ты - воз и маленькая тележка.
- Я знаю.
- Почему ты не ответила ему, когда он пытался с тобой связаться? Почему ты осталась со мной?
- Дура потому что. Испугалась. Себя испугалась, боли испугалась, боялась, что Катька без отца расти будет. Я сама безотцовщина и совсем не хотела такой участи для своей девочки... Уходи. Сейчас дети придут, прошу тебя.
Я вцепилась в пиджак мужа и вытолкала его за дверь. Не знаю, откуда взялись сила и решимость - но я это сделала.
Убирать сил не было. Позвонила Катюша и сказала, что у них всё хорошо и что они с Женькой пошли к другу и придут часа через два. У меня есть два часа, чтобы подготовиться к разговору с детьми. У меня есть завтрашний день, чтобы поехать в тот санаторий и узнать хоть что-нибудь о моём массажисте. Я понимаю, что это большая глупость - прошло почти одиннадцать лет. Но я также понимаю, что если этого не сделаю, никогда себе не прощу. И, наконец, у меня есть вся жизнь, чтобы начать всё сначала.
Попыталась сдвинуть с места холодильник и не смогла. Интересно... Мысли лихорадочно суетились и опять наткнулись на телефон. Так, где ты, где ты, моя Марина?
Марина - это мой парикмахер. Зачем я звоню парикмахеру? Мне что сейчас, до причёсок?
Но моё тело почему-то жило отдельно от меня: пальцы суетливо тыкались в экран, ноги бегали по комнате, тело пребывало в невесомости.
- Слушаю! - прощебетала трубка голосом Марины.
- Мариночка, вы меня примите?
- Когда вы хотите?
- Прямо сейчас.
- К сожалению, у меня всё забито до вечера. Сегодня же суббота - свадьбы.
- Мариночка, пристройте меня к кому-нибудь. Мне очень нужно. И к косметологу, и на педикюр с маникюром, и визажисту...
- У вас что-то случилось?
- Да. Я начинаю новую жизнь.
- Сейчас перезвоню, - сказала Марина, а я села на диван и стала неотрывно смотреть на телефон. Мне казалось, что если Марина не перезвонит - моя жизнь бесславно закончится.
Марина перезвонила через пять минут, и уже через десять минут я, полуживая, мчалась на своём, таком же полуживом автомобиле, навстречу новой жизни...
Сейчас три часа ночи... Детям ничего не сказала - не смогла. Они увидели меня новую - обомлели.
Спросили, где отец - я сказала, что бабушке Галке стало плохо и что папа пошёл ночевать туда, к ней. Об остальном завтра... Спокойной ночи, предатель! Спасибо тебе огромное! Полное обнуление..."
![[]](/img/m/majja_t/zdravstvuija-20/21.jpg)