Когда тебе пять или шесть лет, плюшевый медведь, заяц или пес надолго может занять место лучшего друга, который не предаст, не объявит о слезах, которые от всех хочется скрыть. И, когда уже мама погасила свет, в постели с ним еще долго можно общаться, рассказывать ему обо всем, что произошло с тобой в течение дня, на него можно положиться в трудную минуту, поделиться всеми своими радостями и горестями, планами на будущее. Он будет лучшим собеседником, который до конца выслушает, ни разу не перебьет, не возразит, если в чем-нибудь будешь ошибаться, и даже стерпит от тебя все обиды, если поведешь с ним себя не слишком тактично. Он обязательно научит тебя ценить дружбу, быть терпимым и добрым к другим, поможет завести друзей, с которыми ты сможешь найти общий язык, сумеешь выслушать и придешь на помощь в трудную минуту, и у тебя не возникнет ни капельки сомнений в том, что друг ответит тебе тем же.
Они познакомились еще в раннем детстве. После переезда в другой город родители отвезли его на машине в детский сад. Когда мама оставила его в толпе незнакомых ему детей и удалилась с воспитательницей куда-то в служебные помещения, то среди них он заметил девочку, которая выделялась среди всех своими светлыми волосами. Она чем-то была занята, также как и остальные дети. Кажется, у нее в руках был большой, размерами с нее саму плюшевый медведь, которого она хватала за лапу и опрокидывала на пол, затем брала за талию и снова швыряла. Он подошел к ней и сел рядом. Она послала ему короткий, ничего не значащий взгляд и продолжила своеобразное общение с медведем. Он потрогал ее за руку. Она отложила медведя и встала с ковра. Он встал также. Нельзя сказать, что его интересовала сама девочка, но цвет ее прямых волос чем-то к себе его привлек. Будто щепотку соли он взял между пальцев ложащиеся ей на спину их кончики, и попробовал на ощупь. Она вдруг развернулась и схватила его за другую руку, да так, что он не устоял на ногах и рухнул на пол, оказавшись на четвереньках. Не успел он подняться на ноги, как она схватила его за пояс шортиков и опрокинула на спину. Долго не думая, он вскочил и ухватил ее за бедро, после чего уже она оказалась на полу, лежа на спине. Быстро взяв ее за руку, другой свободной рукой он придавил ее к полу, чтобы не смогла подняться.
Их обоих за шиворот подняла воспитательница. Она смотрела именно на него и громко, чтобы все дети слышали, начала объяснять, что девочек обижать нельзя, что настоящие джентльмены так не поступают, потому что они с дамами всегда вежливы и тактичны. По другую сторону от воспитательницы, в другой ее руке, вцепившейся в воротник, стояла светловолосая девочка и сдерживала улыбку. Заметив это, он улыбнулся также.
'Вы, наверное, даже не знаете, как друг друга зовут', - продолжила воспитательница. - 'Вот, дети, нашего нового драчуна зовут Тэдди. Веди себя хорошо, Тэдди...' - с укором протянула она, и, глядя на улыбки обоих, сама невольно улыбнулась.
Вечером от мамы ему попало. Она уже не в первый раз успела повторить, что если бы папа обращался с ней так же, как он с той девочкой в детском саду, то такое наказание, как Тэдди, у них ни за что бы ни появилось на свет. Ему, конечно же, было неприятно. Укоры мамы показались ему несправедливыми, ведь та девочка, которую, как затем оказалось, зовут Хлоя (новое непривычное имя, которое прежде он еще не слышал), отвечала ему взаимностью. И, что самое интересное, в ее действиях, как и в своих, он не нашел ничего агрессивного. Для них обоих это было веселой забавой. Наверное, ей было интересно повалить его на пол, также как и ему ее. Он подумал, что, скорее всего, на следующий день в детском саду они вдвоем продолжат опрокидывать друг друга, и это будет весело.
Но на следующий день все дети детского сада были заняты разучиванием новой песни о дружбе Зайца и Медведя. Органистка из местной церкви играла на расстроенном пианино. Тэдди еще не знал слов, поэтому он просто стоял среди детей и разглядывал каждого по очереди - всех кто был с ним рядом. Когда это занятие закончилось, то все оделись, и воспитательница повела их в городской парк, где много рассказывала о бронзовых скульптурах зверей, выстроившихся вдоль главной аллеи. Дети должны были идти по два. Воспитательница ставила их в пары, особо не интересуясь, кто и с кем хочет идти, держась за руку. Тэдди досталась девочка, с которой он еще не познакомился. Да и внешне она ни чем его не привлекала - ниже остальных детей, худенькая и постоянно надувала щеки, пытаясь быть больше, чем есть на самом деле, и ко всему по ней было видно, что она презирает Тэдди. Она даже не смотрела на него. А, когда он спросил, как ее зовут, то, еще сильнее надувшись, ответила: 'Не твое собачье дело'. Он надулся тоже. Ему было непонятно, почему его дело обязательно должно быть собачьим, а не кошачьим или, например, медвежьим. Когда он отпустил ее руку, то тут же возникла воспитательница и потребовала, чтобы они вдвоем снова взялись за руки.
Когда вернулись после прогулки, то всем нужно было быстро переодеться и сесть обедать. Но не тут то было, у кого-то из детей запутались в ботинках шнурки, а кто-то не мог снять с себя свитер. Потом воспитательница не давала сесть за стол, пока все не вымыли руки. А когда сели есть, то процесс еды тут же превратился в еще одну увлекательную игру. Через все помещение детского сада начали летать овощи из салата и фрукты из компота. Воспитательница и нянечка потратили немало сил, чтобы успокоить разбушевавшуюся детвору. Столь насыщенный день не на шутку всех утомил, так что тихий час удался. Для Тэдди снова стало непонятно, почему раскладушки мальчиков стоят в одном конце комнаты, а девочек в другом? Но думал об этом недолго, так как сон, наконец, его дождался. Когда он проснулся, то все дети вставали и одевались. На столе каждого из них ждало печенье и стакан молока. Большинство детей возражали против молока, но Тэдди, почему-то это понравилось - не какой-то там сложный обед с первым блюдом, вторым и третьим, а всего лишь стакан молока и маленькая печенюшка... вот здорово, и больше ничего не надо.
Все, наконец, смогли добраться до своих игрушек. Но Тэдди вдруг заметил, что один, пока еще не знакомый ему мальчишка, который был на голову ее выше (как и его) пытался забрать у Хлои медведя. Тэдди, долго не думая, подошел и опрокинул его на пол. Хлоя удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала, потому что мальчишка начал реветь так, будто у него отбирали нечто очень ему дорогое, хотя медведь то был не его. Тэдди испугался, что ему сейчас влетит от воспитательницы за очередное рукоприкладство. И тут Хлоя сказала: 'Слушай, Тэдди, давай заберем у него медведя потом - попозже, а то ведь не успокоится'. Эти слова его удивили. Ведь нечто подобное он иногда слышал от матери, когда они с отцом пытались его утихомирить.
- Знаешь, - вдруг обратилась она к Тэдди. - Мне понравилось, как ты вчера сделал это.
- Что? - спросил он, и улыбнулся.
Она вдруг ухватила его за бедро, и опрокинула на четвереньки. Вскочив, Тэдди схватил ее за руку и перекинул через себя. Шлепнувшись спиной о пол, она ойкнула. Однако когда они оба поднялись, то уперлись друг другу лбом в плечо, их руки переплелись, и они начали толкаться, пытаясь свалить один другого с ног. В последний момент Тэдди сумел дотянуться до ее колена, после чего она не устояла на оставшейся ноге и рухнула на пол. Он сидел на Хлое верхом и смотрел ей в глаза. Когда они оба разорвали взгляд и подняли глаза, то увидели собравшихся вокруг детей, которые безмолвно наблюдали за их поединком, за спиной у которых стояла воспитательница, а рядом с ней мама Тэдди.
По дороге в машине она всю дорогу молчала, а когда приехали, то тихо, но с напряжением произнесла: 'Все не могу понять: что тебе от нее надо?'
Также молча прошел ужин, после которого вместо того, чтобы включить телевизор, мама сказала: 'Одевайся. Идем просить прощение'. Мама откуда-то уже знала, что Хлоя с родителями живет в нескольких домах от них. Дорога заняла полторы минуты. На деревянной стрелке-указателе, указывающей в сторону от тротуара, было написано: 'Семья Ван Брук'.
Дверь открыл широкоплечий светловолосый мужчина. Когда из-за его спины выглянула Хлоя и поприветствовала их улыбкой, то не было сомнений, что это ее папа. Она поприветствовала их улыбкой. В ответ лицо Тэдди также оживилось. После короткого приветствия мама сразу приступила к делу:
- Вот. Привела джентльмена с извинениями за обиду.
- И кого же он обидел, и, интересно, чем? - удивленно спросил папа Хлои.
- Давай, говори, - подталкивала его мама.
Он замялся, и его уши окрасились в розовый цвет:
- Наверное, я сделал так, - и он подозвал Хлою на аккуратно постриженный газон возле самого крыльца, схватил ее за бедро и опрокинул на четвереньки.
- А затем его обидела я, - весело сказала она, поднимаясь с четверенек, и, тут же, схватив Тэдди за руку, перекинула его через себя, а затем оказалась на нем верхом.
Папа Хлои почесал затылок и задумчиво сказал:
- Похоже, она нашла себе еще одного медведя...
После того, как они уже вошли в дом, папа Хлои объяснил маме Тэдди, что то, что она только что сделала с ее сыном, уже как пару лет проделывала со своим плюшевым медведем, которого швыряла через плечо на пол, а затем брала с собой в постель.
- Жена только и успевает его отстирывать, - жаловался он. - Я всегда любил смотреть борцовские поединки по спортивному телеканалу, но не думал, что она чему-нибудь оттуда научится.
- Думаю, что этого медведя ближайший десяток лет она к себе в постель не потащит. Хотя, кто знает?
В ответ папа Хлои улыбнулся. Похоже, эта мысль его развеселила.
Расстались друзьями. На следующий день воспитательница жаловалась их родителям: 'Я понимаю, что для них двоих это игра, но не хочу, чтобы кто-нибудь из них сломал себе руку или расшиб голову. Ответственность за это мне не нужна'.
С утра всех детей разделили попарно и начали разучивать танцы. Через неделю перед всеми родителями, должен был пройти концерт, на котором кому-то пришлось бы петь сольно, с кем-то из них срочно разучивались стихи, остальным детям предстояло петь в хоре про того самого Зайца и Медведя. Хлоя с Тедди и еще две пары должны были танцевать танго. Оно у них выходило лучше, чем у остальных. Танец с детьми разучивала все та же органистка из церкви. Когда настал день, в который ожидался концерт, все еще раз повторили каждый свой номер.
Дети были одеты в белые рубашки, на девочках были темно-синие юбки, а на мальчиках серые шортики. Пришли все родители. Хор спел про Зайца и Медведя, кто-то из девочек рассказал стихотворение, следующим номером было танго. На первых аккордах 'Компарситы' Тэдди поклонился перед Хлоей, как и другие партнеры перед своими дамами. Дальше, когда он приблизился к ней, то Хлоя схватила его за руку и опрокинула на четвереньки. Вставая, он не замедлил ухватить ее за бедро, но, поднявшись на ноги, тут же рухнул на пол, оказавшись под ней. Две оставшиеся пары, как ни в чем не бывало, продолжали танцевать. Танго зазвучало уже не так уверено как на первых аккордах. Посему было видно, что сидящая за фортепиано церковная органистка давилась от смеха. Смех постепенно заполнял зал. Смеялись все родители. Тэдди начал выбираться из-под сидящей на нем Хлои. Органистка уже не играла - она стояла на четвереньках возле опрокинувшегося винтового стула-банкетки и ржала. К ней подскочила воспитательница: 'Клара, это уже не смешно...', после чего та, повалившись на бок, заржала еще сильнее. Хлоя и Тэдди уже были на ногах и, упершись друг другу лбом в плечо, пытались свалить один другого с ног. Наконец, Тэдди не устоял и упал на спину. На нем не замедлила оказаться Хлоя. Она придавила его к полу, не давая шевельнуться. Воспитательница с криком набросилась на них обоих: 'Да, вы угомонитесь, наконец!!!', и, отвернувшись от всех, сама уже не могла скрыть смех. Похоже, что сидящие в зале родители давно уже так не веселились.
После концерта один из них подошел к родителям Тэдди и Хлои: 'Один мой хороший знакомый набирает новую группу в спортивный клуб. Он - тренер по классической и вольной борьбе, и сейчас ему нужны дети восьми лет и старше, но для вас, возможно, он сделает исключение. Можно поделиться с ним вашими телефонами?'
После выходных мама Хлои и папа Тэдди привезли обоих в спортивный комплекс, расположенный на окраине города. Это был футбольный стадион, над которым развевались флаги 'Гигантов'. Борцовский клуб располагался в отдельном здании в стороне от стадиона. Они зашли внутрь и оказались на невысокой трибуне в шесть рядов. Тяжелый запах пота ударил в ноздри. Внизу на плоском бетонном полу были расстелены тонкие маты квадратной формы, каждый из которых был с большим желтым кругом в центре. На них занимались борцы. Кто-то перекидывал через себя большие кожаные туловища без рук и ног, кто-то упражнялся друг с другом. Все они были детьми возрастом десяти-двенадцати лет. Между ними ходил человек в сине-красном спортивном костюме, посвистывая в свисток и что-то кому-то объясняя. Он поднял глаза на трибуну и заметил Тэдди и Хлою с их родителями, и вежливым жестом подозвал их к себе:
- Это о вас мне рассказывал Билл Хоккинс? - спросил он.
- Да, - оживившись, ответил Тэдди, вспомнив, что Лора Хоккинс - девочка из их детского сада.
- Ух, ты... - удивился человек в спортивном костюме. - И как же тебя зовут? - он, наверное, не ожидал такой инициативы от шестилетнего мальчугана.
- Я - Тэдди, это Хлоя, а это мой папа и ее мама.
Человек в спортивном еще раз, оценивая, взглянул на Тэдди, а затем, подняв глаза, представился:
- Я тренер Майкл О'Донелл. Обучаю детей вольной и классической борьбе. Добро пожаловать в клуб имени Джека О'Донелла - моего отца, - сбавив тон, заметил он. - Надеюсь, что мы станем друзьями.
Он попросил Тэдди и Хлою подождать на трибунах, а сам ушел вместе с родителями в небольшой кабинет, стены которого были увешаны вымпелами и грамотами. Через четверть часа, как прозвенел звонок, он вышел, чтобы объявить о завершении тренировки, после чего подозвал к себе детей, попросив обоих раздеться до трусов. Он осматривал каждого из них спереди, сзади, сбоку, затем попросил обоих присесть на корточки, встать, вытянуться, поднявшись на цыпочки, нагнуться.
- Ладно, - сказал он. - А теперь покажите, как вы это делаете.
Они вдвоем переглянулись и, будто собравшись публично рассказать стихотворение или спеть песню, отошли на середину желтого пятна, затем схватили друг друга за плечи и начали пытаться вывести один другого из равновесия. Хлоя, чуть ступив в сторону, повалила Тэдди на ковер, но тот, вставая, ухватил ее за колено и опрокинул на спину. Она попыталась встать, взяв его за руку, отчего сам Тэдди шлепнулся на ковер. Они оба уже были на четвереньках, когда Хлоя, будто бульдозер, толкая Тэдди грудью, придавила его к ковру. Прозвучал свисток. Они продолжали бороться. Тогда тренер подошел к ним и громко сказал:
- По звуку свистка, поединок должен остановиться, - а затем добавил: - Одевайтесь.
Обращаясь к родителям, тренер О'Донелл сказал:
- Мне они нравятся. Для классической Греко-Римской борьбы слишком малы, но вольная борьба, похоже, для них. Подберем комбинезоны. Обувь нужно купить здесь, - и он раздал карточки магазина спортивной одежды и обуви. - Завтра в четыре по полудню с нетерпением жду.
Их первая тренировка началась с пробежки вокруг зала и разминки, чем-то напоминающей утреннюю зарядку в детском саду, но длилась она намного дольше, и в нее были включены упражнения, которых прежде они вдвоем еще не делали, такие как отжимание от пола или 'мостик', который не выходил ни у Хлои, ни у Тэдди. Затем снова была пробежка, но, уже разбившись на пары, нужно было бежать с 'седоком' на спине, ко всему по лестнице к верхнему ряду трибун и, спустившись обратно, поменяться. После чего уже напарник должен был нести тебя по лестнице наверх. Это упражнение показалось для Тэдди слишком тяжелым, как и для Хлои. Они оба выдохлись, но разминка продолжалась. Дальше нужно было снова подниматься по лестнице, но при этом, идя на руках, а напарник должен был держать тебя за щиколотки, затем, сбежав вниз, нужно было поменяться с напарником, и уже он шел на руках.
После разминки тренер дал команду рассесться на полу вокруг него и начал объяснять, чем нужно будет заниматься на предстоящей тренировке. Новичков, в том числе Тэдди и Хлою, ожидали 'чучела', для отработки броска через плечо с 'подныриванием'. Более опытным предстояло отрабатывать приемы друг на друге. Тренер О'Донелл мог к кому-нибудь подойти и свистком остановить отработку приема, чтобы что-нибудь объяснить или показать. Тренировка казалась бесконечной, пока не прозвенел звонок. За двадцать минут всем было нужно принять душ и переодеться, чтобы уступить зал для тренировки следующей группе борцов. На выходе из зала их двоих остановил тренер:
- Ну как? - спросил он. - Было тяжело?
- Да, - на выдохе проронила Хлоя.
- Да, - повторил Тэдди.
Домой вернулись к самому ужину. Их привез папа Хлои. Он высадил Тэдди у его дома. Когда тот раздевался в прихожей, то запахи, доносящиеся из кухни, заставили его забыть о том, что он в ботинках. Даже не помыв руки, он поспешил за стол, чтобы побыстрее что-нибудь схватить. Тут же на него накричала мама, и пришлось вернуться в прихожую, чтобы разуться, а затем вымыть руки. Родители не ожидали от него столь буйного аппетита. После ужина Тэдди долго не играл и не смотрел телевизор. Он поспешил в постель, чем снова не на шутку удивил родителей, потому что прежде заставить его спать было задачей не из легких.
Когда утром проснулся, то у него все болело. Он не стал искать тому причину, а просто пожаловался маме. Но та все равно не могла оставить его дома, потому что сама должна была уйти на работу. Когда она остановила машину у ворот детского сада, то увидела выходящую оттуда маму Хлои.
- У вас все в порядке? - спросила она, опустив стекло своей двери.
- Вроде как ничего, - ответила та. - Вот только вчера у нас был аппетит, какого еще не наблюдала, а сегодня жалуемся на то, что у нас все болит.
- У нас те же проблемы, - ответила мама Тэдди, и, повернувшись к нему, скомандовала: - Выходи, я спешу.
Уже где-то к обеду они оба не вспоминали о том, что с утра у них обоих все болело. Они также как и всегда бросали друг друга на пол, что снова беспокоило воспитательницу, которая все время боялась, что они друг другу что-нибудь переломают. А потом Хлоя помогла Тэдди стать в 'мостик'. После тренировки весь прошлый вечер она отрабатывала эту стойку.
Под конец дня первой забирали Хлою. Они оба были заняты тем самым "мостиком". Где-то в стороне тихо сидела плюшевая игрушка и ожидала конца всех их упражнений. Когда ее папа вошел, то он негромко сказал: "Оставь Медведя Тэдди в покое, и едем домой..." Он, конечно, оговорился, имея ввиду, что та должна была оставить в покое Тэдди, и не забыть медведя (плюшевого), но все дети подхватили и, показывая пальцем, начали громко скандировать: "Медведь Тэдди! Медведь Тэдди! ..." Он стоял в смущении, не зная как себя вести дальше, а его уши становились все краснее и краснее. Благо вскоре приехала мама, после чего он оделся, и они отправились домой, по дороге заглянув за продуктами в небольшой продовольственный магазин.
Через два дня в борцовский клуб их двоих привезла мама Тэдди. Когда тренер О'Донелл увидел их, то удивился:
- А я вас уже и не ждал. Обычно после первой тренировки большинство детей больше не приходят.
- А вот мы пришли, - сказала мама Тэдди.
- Я рад, - ответил тренер. - Идите, переодевайтесь. Скоро начинаем.
Тренировка была не легче, чем предыдущая, к забегам на трибуны, добавились упражнения на гимнастической стенке. И еще после упражнений с 'чучелами' последние четверть часа они вдвоем друг на друге отрабатывали бросок через плечо.
Наутро у обоих все болело, как и после первой тренировки. Но, как и в прошлый раз, к обеду они об этом забыли. Органистка из местной церкви разучивала с ними жигу. Как оказалось, она играла не только на органе и расстроенном пианино, но и ко всему неплохо владела ирландской флейтой.
"Тэдди и Хлоя", - обратилась она к ним. - "Вам двоим предстоит танцевать сольно перед остальными, танцующими на заднем плане. Приближаться друг к другу не нужно. Между вами два шага, как и от тех, кто позади вас..."
Она долго объясняла, как нужно двигаться, разложив каждое движение на счет, а затем на стишок популярной у детей считалочки, после чего попросила обоих вместе повторить каждое ее слово, уже совершая эти движения. Пока Тэдди и Хлоя увлеченно отплясывали под бормотание, к органистке Кларе тихо подошла воспитательница и негромко прошептала ей на ухо:
- Так точно уж не подерутся.
- Не начнут бороться, - поправила ее Клара.
Когда она остановила их танец, то обращаясь обоим, негромко произнесла:
- Дадим отдохнуть ногам, но вместо того, чтобы бормотать, попробуем это спеть, - и села за пианино. Слова считалочки точь-в-точь легли на мелодию "Ирландской уборщицы", только тга этот раз пастушок пересчитывал овец. Получилась веселая песенка. И Хлоя, и Тэдди даже удивились тому, насколько легко это у них выходит.
- Хорошо, - сказала Клара. - Теперь попробуем еще и станцевать.
С первого раза не получилось, но со второго уже что-то выходило. Но вдруг к ним подошла воспитательница и позвала Клару к телефону. Она перестала играть и удалилась в кабинет. Тэдди и Хлоя переглянулись. Спустя минуту все дети собрались вокруг них, выкрикивая хором: "Хлоя! Хлоя!", а другие: "Тэдди! Тэдди!" Когда Клара вернулась вместе с воспитательницей, то как они не кричали на детей, те продолжали в два лагеря болеть за обе противоборствующие стороны. Вдруг Клара достала из кармана свисток и изо всех сил в него дунула. Все затихли, а борцы прекратили свой поединок. "Ну вот", - с долей триумфа сказала она. - "Теперь продолжим нашу жигу".
На лугу на зеленом пасутся овечки.
Вечером я напою их из речки.
Каждую нужно утром доить,
Чтобы затем молока нам испить.
Мегги - она будет самая белая,
Пегги из всех она самая смелая,
Граби игривая, Ширли веселая,
Снова пора их всех в стадо согнать...
Плясать и одновременно петь оказалось не так просто, как все могли бы подумать. И Клара решила, что сначала они оба отпляшут, затем один из их будет петь, а другой в это время танцевать, затем на втором куплете они поменяются. И у них получилось. Намного сложнее было заставить танцевать всех остальных. Было достаточно того, что они просто стояли и хлопали в ладоши. Все равно это был хор, которому предстояло петь до этого танца, как и после, потому что через неделю снова был концерт. Тэдди и Хлоя танцевали и пели про пастушка. Стоящий позади них хор дружно в ладоши отбивал такт. Сама Клара под магнитофонный аккомпанемент играла на флейте. Снова кто-то рассказывал стихотворение, и пел сольно, а затем были постелены два гимнастических мата специально для борцовского поединка, чтобы избежать незапланированного спонтанного номера программы - это была идея Клары. В заключение концерта все вместе спели о зайце и медведе.
К их родителям на этот раз подошла сама Клара. Ей хотелось, чтобы Тэдди и Хлоя пели в церковном хоре, и оставила им номер своего телефона. Родители обоих переглянулись. Им понравилась эта идея, особенно после триумфальной жиги, ставшей гвоздем программы прошедшего концерта. Через пару дней Клара сама позвонила сначала родителям Хлои, а затем Тэдди. Она подробно рассказала о репетициях, о постановке голоса, о возможных гастролях хора. Среди недели всего лишь два раза по вечерам нужно было приходить в церковь на репетицию, после которой иногда могли быть индивидуальные занятья, если бы стало ясно, что кто-нибудь из детей может петь сольно, а дальше по выходным и по праздникам нужно было петь на службах. Постоянным хористам выплачивалось жалование...
Но впоследствии из этой затеи ничего не вышло. Занятия хора как назло совпадали с тренировками в борцовском клубе. Однако не было секретом, что детская группа хора местной католической церкви пополнялась воспитанниками трех детских садов, в которых подрабатывала Клара.
После того концерта в детском саду одна из девочек затаила обиду на Хлою. Это была Лора Хоккинс. Она долго плакала и возмущалась, почему не ей досталась песенка-считалочка про пастушка и овец, и почему к ее родителям не подошла Клара...
Она вообще не могла петь - медведь на ухо наступил, притом это был не Тэдди, и не тот плюшевый, которого за собой все время таскала Хлоя. Просто не повезло со слухом. Зато на ней всегда было красивое платье, а в руках самая дорогая кукла с изысканным гардеробом.
Пусть все завидуют. Она и так была в центре внимания. К ней тянулись все дети детского сада. Среди них не было ни Тэдди, ни Хлои, и это долго не давало Лоре покоя затем уже в школе - на протяжении шести лет.
----------------------
Будучи друзьями, они сидели за одной партой, вместе шли из школы домой, а во второй половине дня кто-нибудь из родителей их обоих отвозил в спортивный клуб, где они занимались борьбой. Они были одинакового роста и телосложения, оба коренастые, широкоплечие, с мощными, мускулистыми руками, что было не свойственно большинству детей их возраста, да и весили они одинаково. Когда вдвоем оказывались на ковре, и рядом никто не судил, то их поединок мог занять немало времени, потому что каждый из них до мелочей знал как сильные, так и слабые места другого. Поэтому тренер старался, чтобы и Хлоя и Тэдди тренировались с кем-нибудь из группы, может быть, более крупным или мелким, потому что на соревнованиях даже в одной весовой с ними группе соперник все-таки должен был отличаться, как весом, разницей в несколько фунтов, так и ростом. Да и опыт у него мог быть другим. И когда весь их клуб выезжал на какие-нибудь соревнования, то Тэдди, как и Хлоя оказывались для соперников 'крепкими орешками'. В будни, по утрам еще до уроков они оба совершали пробежки в спортивный городок с брусьями и турником, на котором вдвоем синхронно подтягивались. В школе, где-нибудь на перемене они могли начать бороться прямо на газоне перед школой. Однажды во время такого поединка они не заметили, как включился автоматический полив. После того, как прозвенел звонок, все поспешили на урок в класс. Но лишь где-то посреди урока учительница заметила, что они оба не на шутку перепачканы в грязи, после чего отправила их умыться в туалет. Зная об их крепкой дружбе, учителя давно уже не обращали на эти поединки ни малейшего внимания, видя их на каждом уроке сидящими рядом. Да и по контрольным у обоих всегда были одинаковые оценки. Хотя в устных ответах Тэдди лучше отвечал по математике и физике, а Хлоя по языку и природоведению. Для учителей не было секретом, что уроки они делали вдвоем у кого-нибудь дома, каждый раз помогая друг другу. По выходным их можно было видеть вместе в кино или в парке на аттракционах, на которые пускали детей их возраста и роста, или же в детском кафе с мороженым. Каждый субботний вечер они вдвоем у кого-нибудь дома смотрели мультфильмы. А иногда после этого один у другого оставался на ночь, что нередко удивляло их сверстников, которые тоже иногда оставались друг у друга, но никто из мальчиков не приходил ночевать к девочке или наоборот.
Но 'жениха и невесту' они не напоминали, это было больше похоже на мальчишескую дружбу. Как минимум они уж точно не играли в куклы, а могли подключить к телевизору 'Пакмэна' или 'Космические гонки', но чаще всего в видеомагнитофон вставлялась кассета с 'Приключениями Синбада' или с 'Хорошим, Плохим и Ужасным'. И еще на заднем дворе у Тэдди было баскетбольное кольцо, под которым они вдвоем назло соседям стучали о землю мячом. Когда тем надоедало, то соседи начинали, повышая голос требовать, чтобы Тэдди и Хлоя прекратили, потому что перед этим у кого-нибудь был тяжелый рабочий день или бессонная ночь. Иногда они не уступали, и тогда соседи шли к родителям Тэдди и продолжали выставлять свои требования уже им.
С одноклассниками же у обоих были нормальные, приятельские отношения, которые никого ни к чему не обязывали. Хлоя могла с кем-то из девочек обменяться красивым фантиком от жевательной резинки, а Тэдди поинтересоваться чьим-нибудь новым велосипедом или обменять диск с фильмом на какой-нибудь другой, который еще не видел. Но на длительный досуг с товарищами по классу после школы у них времени не было. Три раза в неделю по нескольку часов уходило на тренировки, а еще надо было успеть сделать домашнее задание и помочь родителям убрать в доме, но это также никак не осложняло отношений с одноклассниками.
Исключение составляла одна девчонка, которая будто магнит, притягивала одноклассниц - всех, кроме Хлои, с которой была знакома еще с детского сада, где и там ту больше интересовал ее плюшевый медведь, а, когда появился Тэдди, то Хлоя вообще перестала ее замечать. Ее звали Лора Хоккинс. Она была выше других девчонок, не обделена внешностью, всегда красиво одевалась, всем и каждому проповедовала свои высокие стандарты. Безразличие Хлои ее раздражало, и она, как могла, пыталась словесно ее ущипнуть, уколоть в какое-нибудь уязвимое место, которое за годы знакомства с ней пока так и не нашла, что выводило ее из себя еще сильней. Тэдди раздражал ее также, хотя бы тем, что всегда крутился где-нибудь неподалеку от Хлои, а чаще всего был рядом с ней. Но однажды она все-таки поймала Хлою, когда та была одна, и, воспользовавшись ситуацией, решила попробовать поставить ее на место.
После уроков в коридоре никого не было. Хлоя подошла к своему шкафчику, чтобы достать из него какие-то мелочи. Открыв дверцу, она взяла с полки учебник английского и пенал с цветными карандашами. Ее глаза застряли на плакате, наклеенном на внутреннюю сторону дверцы шкафчика. На лощеном листе были изображены Гарри Поттер и его друзья. В сознании Хлои всплыли события из фильма, который они с Тэдди смотрели пару дней тому назад: трехэтажный автобус, мчащийся по улицам ночного Лондона, оборотни, превращающиеся из людей во всяких причудливых зверьков, оживающие портреты. И вдруг ей захотелось попасть в этот величественный город, чтобы оказаться на платформе номер девять и три четверти старого железнодорожного вокзала или зайти в магазинчик, где продаются различные аксессуары для магов, такие как волшебные палочки или чудодейственные эликсиры. Она, конечно, понимала, что это всего лишь сказка - не жизнь, которая намного проще и обыденней, в которой все достается потом и трудом. И лишь оставалось мечтать о чуде, чтобы немного меньше потратить сил на постижение ее трудных уроков, порою дающихся с нелегкими потерями иногда чего-то самого дорогого и близкого, ускользающего безвозвратно, навсегда. Но Хлое хотелось, чтобы эта сказка стала явью, чтобы по мановению волшебной палочки свершались события, которые были бы не вопреки воле, а желанными, вожделенными. Ей не терпелось подружиться с Гермеоной и Роном или даже научиться летать на метле...
Она очнулась оттого, что рядом щелкнул замок, и это даже ее немного испугало. Хлоя повернула голову: у открытой двери соседнего шкафчика стояла ее одноклассница Лора Хоккинс, и тоже что-то искала внутри.
- Привет, Лора, - сказала Хлоя.
- Привет... - ответила Лора, похоже, ее что-то озадачило. - Ты одна? - спросила она. - А где твой плюшевый мишка, оставила дома?
Хлоя знала, кого она имеет в виду, но пока что решила поддержать этот странный разговор.
- А, Медведь Тэдди? Его забрал отец. Они куда-то поехали, кажется к зубному.
- Да. Медведь Тэдди, - ехидно протянула Лора.
- А ты, смотрю, взрослой стала. В игрушки больше не играешь, - также ехидно съязвила Хлоя.
- Но без него, надо полагать, ты не такая смелая, - похоже, что Лору сильно задела дерзость Хлои.
- Это правда. Без него мне труднее, но, можешь не волноваться, я и без него могу справиться, даже с тобой.
И тут, ничего не говоря, Лора подскочила к Хлое и придавила ее спиной к двери соседнего шкафчика. Хлоя долго не ждала, она оттолкнула ее от себя. Та, ступив шаг назад, не заметила у себя под ногами рюкзак Хлои, и, споткнувшись об него, кубарем полетела на спину. Ударившись о бетонный пол, завопила, будто в детском саду, ожидая вмешательства воспитательницы. Хлоя осмотрелась: в коридоре было все также безлюдно - никто на помощь не спешил. Она села на Лору и заглянула ей в глаза. В них были испуг и недоумение.
- Знаешь, - сказала Хлоя. - Даже самый плюшевый из всех медведей ведет себя достойней, чем ты. И еще можешь быть уверена, что Тэдди с тобой так не поступит. Он в жизни не поднимет руку на девчонку, даже если она такая мразь, как ты.
Лора не ответила. Хлоя, встав с нее, протянула ей руку. Поднимаясь на ноги, та своим весом, чуть не повалила Хлою на пол, похоже, постаравшись это сделать.
- Зато ты смелая, когда кто-нибудь думает о том, какая ты умная и красивая, - добавила Хлоя, сильно не задумываясь о смысле сказанных ею слов.
Услышав это, Лора надулась, и ее лицо стало багровым, но ничего не ответила, просто повернулась и ушла. Хлоя еще раз взглянула на плакат с Гарри Поттером и подумала о том, как мало нужно, чтобы испортить даже самую сладкую мечту.
Подружиться с Роном и Гермеоной...
Тэдди был не кем-нибудь из героев 'Гарри Поттера', но он существовал реально, и дружбу с ним заменить было нечем. Какие-то отношения с остальными сверстниками почему-то легко уходили в небытие. А с ним... Он был ее Медведем Тэдди и уж точно не плюшевым. Хотя многие, называя его так, имели в виду мягкую игрушку, что ее не на шутку задевало. Ее саму называли только по имени. И, похоже, она немного завидовала прозвищу, которое явно подходило его большим ушам, мощным рукам, коренастому сложению. А ведь она мало от него отличалась. И бывало, что кто-нибудь посторонний, впервые видя их вместе, мог спросить: не близнецы ли они? Когда как-то раз на соревнованиях перед взвешиванием в комбинезонах традиционных цветов их борцовского клуба они вдвоем оказались перед большим зеркалом, то внешне были неотличимы за исключением лиц, длины и цвета волос. В отличие от его светло-каштанового 'ежика' с торчащими ушами, у нее были длинные, прямые волосы цвета пшеницы, на время тренировки или соревнований стянутые в хвостик или свернутые под специальный чепчик, чтобы не путались в руках у соперника, такие же руки и ноги, крепкая шея и широкие, мускулистые плечи. Однако одноклассники не спрашивали у Тэдди: 'Где твоя медведица?' Может, ей не хватало больших ушей, как у него, или, они боялись спросить что-нибудь не то, что могло бы вызвать у него агрессивную реакцию? Хотя, вроде как, Тэдди никогда никого не обижал, или как минимум не нападал первым. Скорее всего, его прозвище пришло еще из детского сада с теми, кто оттуда попал к ним в класс, кто видел Хлою то с большим плюшевым медведем, то с ним. С ними обоими она обращалась одинаково - дружила и швыряла на пол. Только в отличие от пушистой игрушки Тэдди отвечал ей тем же.
А, может, ей не хватало его большой улыбки? Нет, у нее была своя улыбка и не хуже, но не такая как у него, с которой его лицо становилось похожим на морду медведя Тэдди из старого мультфильма. И еще, когда он улыбался, улыбались все, кто был рядом, что для нее продолжало оставаться загадкой. Она бы ни на что не променяла ямочки, которые в тот момент появлялись на его щеках.
Когда наступало лето, то их обоих отправляли спортивный лагерь, где проводили каникулы не только борцы, но и представители других видов спорта. Между детьми как всегда возникали споры, чей вид спорта лучше, что иногда доходило до выяснения отношений с применением силы. Как-то раз у Тэдди возник такой спор с одним из боксеров, и, конечно же, он от души вывалял того парня в грязи, после чего сам еще долго ходил с несвойственными борцам травмами - с разбитой губой и синяком под глазом. Особо не ладили между собой конькобежцы и хоккеисты. Те и другие выделяли себя по комплекции. Если конькобежцы были рослыми и худыми, то хоккеисты низкими и коренастыми. Чаще всего, собравшись в кучку, одни отлавливали в одиночку идущего представителя других, чтобы рассказать что-нибудь обидное или немного поколотить - так, для профилактики. Как-то раз кучка конькобежцев напала на Тэдди, по ошибке приняв его за хоккеиста. Постоять за себя он был готов, но тут совершенно случайно мимо проходила Хлоя. И они вдвоем начали разбрасывать всех, вдобавок раздарив множество синяков и ушибов. Вечером того же дня тренер конькобежцев пришел выяснять отношения к их тренеру мистеру Голдину.
- Как? - удивился тот. - Шестерых? И кто же из моих это сделал?
- Мои парни говорят, что это были двое - мальчик и девочка, одинакового роста и сложения, - ответил конькобежец мистер Брендвилл.
Голдин улыбнулся. Посему было ясно, что такого рода известия доставляли ему удовольствие. Однако по Брендвилу было видно, что он ожидал несколько другой реакции от Голдина.
- Я, конечно, побеседую со своими, но, знаешь ли, Гарри, кто бы это ни был, мое к ним почтение, - развел руками Голдин. - И еще, кто начал, мои или твои?
Брендвилл пожал плечами, но, похоже, у обоих не было сомнений, кто напал первым, и кто дал отпор.
- И еще я бы не стал приходить к кому-нибудь с подобными жалобами, - Голдину хотелось поскорей завершить этот разговор. - Советую замять тему, и не делиться со своими парнями о нашей с тобой беседе. Тут и так все ясно. Ведь не лезут же мои борцы к тебе на ледовую дорожку, так и твои пусть не пробуют силы, где не следует.
Брендвил ушел от него с пустыми руками, и было непонятно, что он хотел добиться от Голдина, который уже как два десятка лет тренировал борцов.
Какой-то справедливости?
Уж точно не расовой и не социальной.
Может, ему было обидно за своих парней? Без сомнений с этим не стоило приходить к Стэнли Голдину, потому что тот по возможности не лез за словом в карман. Ни с кем из своих подопечных Голдин также не разговаривал. Для него не было секретом, что это были Тэдди и Хлоя, которые без особой на то причины первыми никогда ни на кого бы не напали.
Почти каждый вечер перед ужином на стадионе утраивались показательные выступления: конькобежцы бежали на роликовых коньках, а хоккеисты клюшками гоняли по асфальту резиновый мячик. В определенные дни недели боксерский ринг разбирался, и вместо него укладывался специальный борцовский ковер. Раз в неделю выступали Хлоя и Тэдди. Зрелище было неописуемое. Два борца одинакового сложения, роста и веса, отличающиеся лишь полом, не могли одержать друг над другом победу. Кому приходилось судить, тот не знал, как быть, и иногда не мог выделить технические преимущества одного или другого. Самым интересным было то, что приемы, применяемые друг против друга, были одинаковыми, как и реакция каждого из них, будь то Хлоя или Тэдди. Но в борьбе ничьей не бывает, и это знали все. Один раз, чтобы не прерывать их борьбу, задержали ужин. Судья решил обойти правило двухминутного поединка, разрешив борьбу на истощение, до победного конца. Победила Хлоя. Но все видели, что Тэдди по-джентльменски позволил ей одержать победу. Это продолжалось тридцать восемь минут. В тот вечер сразу после ужина они вдвоем, вместо того, чтобы пойти в кино, вернулись в жилой корпус и поспешили лечь спать. Они оба не на шутку выдохлись.
Когда заканчивались летние каникулы, то они возвращались домой, чтобы снова утонуть в привычной рутине: школа, тренировки, соревнования, домашнее задание допоздна. Спорт, конечно, был превыше всего. Борцовский клуб, который они посещали, на соревнованиях полагался на них. Именно они приносили победы в их весе и возрастной группе. У каждого дома на полке накапливались спортивные кубки и грамоты. Бывали и неудачи. Иногда попадались соперники, которые были сильнее и имели другой опыт, в чем ни для кого из них двоих не было ничего особенного. 'Жизнь полна разнообразия', - как, бывало, мог повторить отец Хлои. Но иногда оказывалась обманчивой и внешность соперника, о чем также не стоило забывать.
Перед предстоящими соревнованиями штата от каждого клуба в своей возрастной и весовой группе отбиралось по нескольку спортсменов на региональный турнир. В тот день Тэдди достался соперник из Хартворда. Уже было известно, как его зовут - Ти Джей, обладатель многих призов и наград в их виде спорта, чернокожий мальчишка такого же роста, как и он, но уже в плечах и с тонкими, худощавыми руками. И Тэдди попался, клюнул на его хилое телосложение, еще не зная своего соперника 'на ощупь'. Когда они уже были на ковре, то оказалось, что поймать его не просто, так как тот был чрезмерно подвижным и умело ускользал от любого прикосновения. Когда Тэдди все-таки удалось схватить его в стойке, то он без труда вывел его из равновесия и бросил в портал. Однако в портале, как Тэдди не пытался, Ти Джей выскальзывал из-под него, будто всякий раз находил брешь, через которую можно просочиться. Используя перекрестный захват ног, Тэдди все-таки сумел перевернуть его на спину, но тот стал в 'мостик', с которого Тэдди так его и не снял, потому что в этот момент прозвучал свисток. Судья поднял руку Ти Джея. Ему было приписано техническое преимущество. Во время следующего двухминутного поединка Тэдди также просто свалил соперника в портал, но затем почему-то ему не удавался двойной захват, чтобы перекинуть его на бок или на спину. Опять сказывалась необычайная подвижность соперника и его гибкость. Тэдди все-таки придавил его к ковру, но тут же 'застрял', когда Ти Джей применил захват-гильотину, с которой тому нужно было лишь дождаться финального свистка, прозвучавшего через пять секунд. Тэдди не ожидал, что в тонких руках этого парня будет такая сила. Освобождаться от захватов Ти Джея стоило ему немалого сил. Но, как бы то ни было, в предыдущих поединках Тэдди набрал достаточно очков, чтобы выйти в полуфинал.
Когда все закончилось, то к нему подошла Хлоя:
- Знаешь, Тэдди, - начала она. - Здесь что-то не так. Этот парень, с которым ты боролся, почти на год тебя старше, и вот-вот уже должен быть переведен в юниоры.
Он молча ее слушал.
- А по весу он на нижнем пределе в нашей группе - чуть тяжелее, чтобы не быть среди наилегчайших.
- Но он получил техническое преимущество, - возразил Тэдди.
- Получить то получил, но, Тэдди, еще не вечер.
Она была права. На следующий день были поединки полуфинала, и уже было известно, что Хлое достался именно этот парень из Хартворда. И она его сделала. Еще, когда днем раньше с ним боролся Тэдди, она заметила, что его слабым местом были ноги - его было просто завалить в стойке. А в портале, когда соперник начал выскальзывать из ее 'объятий', она сложила ему ногу, и тот ничего не смог сделать, а потом, за эту же ногу сумела перевернуть его на спину, после чего до свистка рефери нужно было придавить лопатками к полу. И Хлоя успела. В отличие от Тэдди она прошла в финал, однако признавая, что Ти Джей был далеко не самым легким из соперников.
Турнир закончился. Все уже были одеты и сидели на трибунах в ожидании речи председателя судейской комиссии. Перед Хлоей и Тэдди на нижнем ряду сел Ти Джей. Он обернулся в их сторону и спросил:
- Вы точно не брат и сестра?
- Нет, а что? - поинтересовалась Хлоя.
- У вас одинаковые захваты и реакция.
- Это плохо? - спросил Тэдди с ноткой иронии.
- Нет, - ответил Ти Джей. - Просто, я с таким еще не встречался. У вас обоих одинаковое рукопожатие, и еще вы умеете учиться на ошибках друг у друга.
Тэдди и Хлоя переглянулись. Ответа у них не было, да в нем и не было нужды.
После того турнира, как и всегда, тренер О'Доннел беседовал со всеми, разбирая по косточкам поединки каждого из них. И снова нужно было поработать над неудавшимися приемами, для чего он отобрал из группы борца телосложением похожего на Ти Джея, коим оказался Дэвид Дробинский - такого же роста, как и Тэдди, но худой и узкий в плечах, и началась отработка подхода к соперникам подобной комплекции. Последовательность применяемых друг против друга приемов тренер выписывал мелом на доске, которую ставил на имеющийся у него акварельный мольберт. На экране телевизора, вывезенного в зал на тележке, постоянно делались остановки видеозаписи, сделанной одним из спортсменов их борцовского клуба. Как у Тэдди, так и у Хлои ум еще долго был взбудоражен анализом приемов, особенностями соперников, такими как рост и вес, или предвзятостью судей. И вообще, выходя после тренировки, в уме они оба еще долго продолжали находиться на борцовском ковре. А иногда, придя домой, могли по телефону поделиться идеями о последовательности захватов, об удержании равновесия или о том, как лучше сохранить силы к концу поединка. Но, не смотря ни на что, это не мешало им хорошо учиться. Они успевали в школе в отличие от некоторых одноклассников - тех, кто не был обременен спортом или другими серьезными увлечениями. В конце года они успешно сдали экзамены, и автоматически были переведены в специальную школу, в которой немало внимания уделялось именно спорту.
Не смотря на разницу в две недели, уже несколько лет День Рождения они отмечали вместе у кого-либо из них дома. На этот раз Хлоя подарила Тэдди небольшого плюшевого медведя, одетого в борцовский комбинезон сине-красной раскраски, а он в ответ вручил ей видеодиск с записями мировых борцовских турниров.
Торт был общим. Они вдвоем задули тринадцать свечей. Сизый дымок развеивался над шоколадной глазурью.
Снова были летние каникулы. Но на этот раз Хлою отправили в деревню к родителям отца. Тяжело больной дедушка захотел последний раз увидеть всех своих внуков, собравшихся вместе. В спортивный лагерь Тэдди поехал один. Там были и другие борцы, но ни один из них не был из его клуба. Он со всеми ладил, садясь с ними за обеденный стол или выходя на борцовский ковер, вместе со всеми бегал по утрам и все также много времени со всеми проводил на турнике и брусьях. Однако на скамейках летнего кинотеатра садился один в стороне от всех или даже в компании борцов, но особо ни с кем не общаясь. Его мучили мысли, о чем бы он мог поговорить с Хлоей, и что бы спросила у него она, в эту минуту оказавшись рядом. С другими найти общую тему для разговора ему было непросто - даже для праздной беседы, из-за чего те, кто его мало знал, считали замкнутым и угрюмым, что на самом деле было не так. Все было сказано тем, что ему нужна была Хлоя, ее мнение было важно для него в любом разговоре, как точка отсчета, как мерило, как стандарт. Лишь тогда его слова могли приобрести должный вес и силу. А так он не находил им применения. Он слушал, о чем разговаривают другие, и продолжал молчать. Он скучал по ней и не сомневался в том, что ей также его не хватает.
На ковре он как всегда с кем-нибудь упражнялся, продолжая отрабатывать тактику с соперниками, которые были выше его ростом и с теми, которые ниже. С рослыми ему было легче в 'портале', 'коротышек' удобней было атаковать в стойке - проще удавалось ухватить за торс. В этот сезон ни конькобежцы, ни хоккеисты к нему больше не приставали. Надо полагать, каждый знал себе цену. Да и 'новичком' в этом лагере он не был. Также как и в предыдущие сезоны все называли его Медведем Тэдди. Это прозвище закрепилось за ним крепко и надолго, если не навсегда, и никто, называя его так, не имел в виду плюшевую игрушку. Когда у него была возможность оставить компанию, то он уединялся с книгой. Пиратские приключения всегда лежали у него под подушкой, будь то 'Остров сокровищ' или 'Пятнадцатилетний Капитан', но, как-то раз, просто из любопытства он заглянул на танцплощадку, на которой играл небольшой ансамбль, и не заметил, как к нему приблизилась стройная девочка, которая была на голову его выше. Он видел ее прежде, но имя вспомнить не смог - одна из фехтовальщиц. Она пригласила его на танец, затем у них был еще один танец, и еще один. Она знала, как его зовут, но, похоже, ее сильно мучил вопрос, почему все его называют Медведем Тэдди. Он не спешил с ответом, каждый раз переводя разговор в другое русло. Она представилась ему как Сьюзи. После танцев они долго разговаривали, но осознание того, что это не Хлоя, почему-то выстраивало перед ним невидимую стену, которая возникала раз за разом и в последующих их беседах. Но Сьюзи не сдавалась, она начала поджидать его у столовой после ужина и на аллее, ведущей к летнему кинотеатру-танцплощадке. Они продолжали о чем-то разговаривать: о борьбе и фехтовании, о других видах спорта, о книгах и кинофильмах. Впоследствии Тэдди побывал на состязании фехтовальщиков. Его забавлял провод, который тянулся за каждым рапиристом, и разноцветные лампочки на столбах, зажигающиеся при каждом уколе или касании клинка, будь то маски или защитного жилета. Он подумал, а что, если контактами и датчиками снабдить борцовские комбинезоны? Может, легче будет судить, и меньше придется зависеть от пристрастия рефери или судьи? В один из вечеров в летнем кинотеатре Тэдди уже был не один. Он присматривался к Сьюзи, к ее рыжим волосам и таким же рыжим веснушкам, к ее тонким, стройным ногам и длинным рукам, наверное, столь необходимым в ее виде спорта. Еще он заметил, что при виде него она начинала походить на мороженное, которое вот-вот должно было растаять, и подумал: может, немного стать мягче и добрей? Злым он, вроде как, и не был. Просто видя кого-либо, девочку или мальчика, он примерялся к его размерам, комплекции, рассчитывая, как с ним быть при встрече на ковре. А тут вдруг все это перестало иметь даже малейшее значение - были лишь он и она. Они куда-то брели и о чем-то болтали, Тэдди тут же забывал о чем. Ее голос показался ему музыкой, слова к которой не нужны. 'Туда', - прошептала она, показывая на заросли малины. - 'Нам туда'.
Они уже были в кустах. Она прижалась к нему, и ее руки заскользили по его плечам и рукам, прощупывая мышцы. Он понимал, что это лишь любопытство, но как себя вести в подобной ситуации, он не знал. Она щупала его спину, снова плечи, бицепсы, шею. Он решил, что нужно ответить тем же. И уже его руки заскользили по ее спине, ягодицам, которые, на ощупь оказались жесткими и маленькими, не больше, чем груди, между которыми в этот момент застрял его подбородок. Такими же жесткими и жилистыми оказались ее тонкие бедра. Его чем-то привлек запах, исходящий от ее тела, что почему-то еще больше усилило любопытство к ее ногам и ягодицам. Маленькие жесткие мышцы у нее на бедрах заканчивались твердыми как стальная проволока сухожильями. А что между бедрами? Там, наверное, лучше не трогать...
- Медведь Тэдди, - прошептала она.
- Кукла Барби, - также томно ответил он.
И тут она оттолкнула его от себя.
- Это я - Кукла Барби? Да, ты... ты... да пошел, ты... - уже плача, пробормотала она. - Ты такой же, как и другие мальчишки.
- А что, ты думала, что я плюшевый медведь Тэдди? - иронично спросил он. - Решила немного поиграть со мной? В детство?
И тут он подумал, что, когда Хлоя называла его Медведем, подразумевая плюшевую игрушку, то ему даже было приятно. Ко всему он не сомневался, что сам тотем был ему к лицу, но почему-то, когда к нему так относились другие, то его это начинало настораживать. А тут расслабился и ответил взаимностью, которая, похоже, оказалась принята неверно.
- Все равно ты на ощупь пухлый и мягкий, будто из плюша, - сказала она, хлюпая носом.
- А ты жилистая и жесткая, будто из пластмассы, - твердо выплюнул он, но уже сдерживая улыбку.
Она улыбнулась в ответ, смахивая рукой слезы.
Они вдвоем еще долго умирали со смеху.
Каникулы подходили к концу, и повсюду царило чемоданное настроение. Они вдвоем еще два раза побывали в кино и напоследок, нарушив все правила лагеря, после отбоя ушли в заброшенный парк.
- Можно, чтобы сегодня вечером ты был плюшевым медведем?
- ...Тэдди? - добавил он, поняв, что соглашается.
- Медведем Тэдди, - подтвердила она.
Она села на скамейку без спинки и потребовала, чтобы он сел к ней на колени.
- Не так, - возразила она. - Ко мне лицом.
Он был у нее на коленях лицом к ней. Они долго сидели, обнявшись и глядя друг другу в глаза. Он разглядывал ее веснушки, еле заметные при свете луны, узкое лицо, тонкую шею, украшенную рельефом маленьких мышц и тонкие губы, которые всегда выражали все, что было у нее на душе. И вдруг эти губы начали его целовать: в нос, в глаза, в ухо, в губы. Он почувствовал ее шершавый язык у себя во рту и удивился тому, что его не тошнит. Теперь и его язык был у нее во рту, ощупывая зубы и ощущая стальной привкус оковывающей их стяжки. Он задержал дыхание и почувствовал, что ему начинает не хватать воздуха. По ее сопению, он понял, что ей тоже. Они продолжали сидеть, обнявшись, еще долго, потом встали оба с затекшими ногами и, пошатнувшись, рухнули на ту же скамейку. Вернулись в лагерь, когда уже было совсем темно. Ночная прохлада в конце августа пробрала обоих до костей.
На следующий день все обитатели лагеря погружали сумки и чемоданы в багажники автобусов.
Тэдди еще раз попрощался с Сьюзи, и та снова стала походить на подтаявшее мороженое. Они обменялись телефонами, хотя в этом не было ничего обещающего. Они оба были из разных городов.
Из лагеря приехали под вечер. Автобус остановился у спортивного комплекса, где находился их борцовский клуб. Вывалив со всеми наружу, Тэдди полез в багажник за сумкой. Среди запаркованных на большой площади машин он заметил машину матери, а затем обоих родителей, которые пришли его встретить. По дороге они сказали, что Хлоя уже как неделю дома, и все интересуется, когда приедет Тэдди. Поужинав, он, не переодеваясь и не распаковывая сумку, выскочил из дому и через минуту оказался у ее двери.
Открыла Хлоя. Это была она. Ей было тринадцать, как и ему, и даже на две недели она была его младше, но что-то уже было не так. Она смотрела на него сверху вниз, а он 'дышал ей в пупок'. За два месяца летних каникул она вымахала, почти что на голову став его выше.
- Привет... - осекся он, чуть не произнеся 'Кукла Барби', и засмущался, почувствовав, как его уши наливаются краской. В отличие от других, в сомнительных ситуациях у него краснело не лицо, а уши. Из него еще не выветрились впечатления о Сьюзи, и, главное, было не 'расколоться'.
- Что с тобой? Ты не знал, что девочки вырастают раньше, чем мальчики? Но уши у тебя точно стали больше, чем были в начале лета, и посмотри, какие красные.
И Тэдди почувствовал, что сам теперь стал похож на подтаявшее мороженое.
Разница в росте также удивила и ее родителей. Они начали его утешать, что через год-другой он догонит, а, может, и перегонит Хлою и других девчонок, отчего его большие уши снова налились краской.
С этого года они учились в другой школе, так что свидетелей из предыдущего класса, которые бы знали их раньше, не оказалось вообще. В спортивном клубе после взвешивания тренер поставил их в разные весовые категории, что в тот день не воспрепятствовало их традиционному поединку. По правде на равных этот поединок уже не был. Ей было проще ухватить его сверху 'в стойке', а в 'портале' начала ощущаться заметная разница в весе, так что выбраться из-под нее было уже намного сложней. Мало того, оказалось, непросто, ухватив за бедро, бросить ее через плечо и при этом не потерять равновесие. Похоже, что их совместные показательные поединки закончились. Вопрос, как надолго? Но это никак не повлияло на их дружбу. Они все также вместе добирались домой из школы, и друг у друга дома делали уроки. Он помогал ей по физике и геометрии, а она ему по английскому и литературе. И все также вдвоем ходили на вечерние киносеансы, разумеется, на те, куда впускают детей младше шестнадцати.
В ближайшую субботу мама Тэдди отвезла их двоих в центр города и оставила у ворот парка. Там открылся новый аттракцион - 'Русские Горки'. Поезд из четырех вагончиков взбирался наверх и слетал оттуда, переворачиваясь вверх тормашками. Его пассажиры визжали не то от восторга, не то от ужаса. Они вдвоем заняли очередь в кассу. Уже, когда до окошка кассы оставалось три человека, то к ним подошел дежурный билетер и, показывая на Тэдди, сказал, что тот еще не может посещать такие аттракционы, не проходит ростом, а вот Хлоя уже может. И указал на специальную отметку у турникета. Хлоя тут же начала возражать, утверждая, что Тэдди старше нее, и ему уж точно пора прокатиться на 'Русских Горках', но билетер оказался непреклонным: 'Послушайте, дети. Дело не в возрасте, а в росте - и все...' Похоже, это больше расстроило Хлою, чем Тэдди. Она возмутилась и наговорила всяких резкостей о порядках в парке и о правах человека. Они вдвоем оставили очередь и пошли в кафе, чтобы взять по вафельному конусу мороженого.
- Не переживай, Тэдди, - утешала его она. - Настанет время, когда ты будешь смотреть на эти горки, как на детскую забаву...
А он, почему-то не переживал.
- Да, ладно, - отставил он. - Тебе вишневое?
Вопрос был праздным. Он знал ее вкусы лучше, чем свои.
Когда уже отец Тэдди забрал их у арки городского парка, то у обоих было хорошее настроение.
Следующий день был воскресеньем.
В школу было не надо.
Когда они уже выехали на их улицу, то Хлоя сказала: 'Я еще не посмотрела видео, которое ты мне подарил еще в начале лета'. Они проехали еще несколько домов, и оба вышли из машины у дома Хлои.
Поужинав, они сидели у нее в комнате и смотрели состязания борцов Чемпионата Мира, прошедшего за год до того. Еще тремя месяцами прежде они в этой комнате смотрели 'Властелина Колец' или 'Гарри Поттера', а в этот вечер разбирали 'по косточкам' ошибки того или иного борца, обсуждали захваты, броски и уклонения, справедливость судей и реакцию публики.
На часах уже было около полуночи. 'Может, позвонишь домой, чтобы остаться на ночь?' - сказала Хлоя. Дело было обычным. У нее в кладовке уже несколько лет лежал спальный мешок Тэдди, как и у него дома в ящике под кроватью был такой же, принадлежащий ей. Он как всегда развернул мешок на полу около кровати Хлои, разделся и уже укутался в него. Из туалета вышла Хлоя в трусиках и лифчике. В трусиках он ее видел на протяжении всех лет знакомства еще со времен детского сада, но вот лифчик... Нет, конечно, он полагал, что у нее должен быть таковой, потому что за последние два-три месяца не только она сама стала намного выше, но и ее груди приняли вполне определенные формы, и уже никакая одежда скрыть это не могла. Но почему-то в этот момент он не ожидал увидеть ее в лифчике, которого прежде у нее не было. И это привело его в некоторое замешательство, из-за чего его уши обязательно должны были изменить окраску.
'Да, они стали заметно больше', - сказала Хлоя полным тайны голосом, будто собираясь рассказать мистическую историю. Его замешательство снова не было для нее секретом, как и причина тому. Она твердым шагом прошла мимо него к своей кровати и залезла под одеяло, старательно спрятав под него груди. Ее рука потянулась к выключателю настенного бра, и Тэдди вдруг перестал думать о своих ушах.
Прежде чем уснуть, они долго разговаривали. Она расспрашивала его о лагере, а он о жизни в деревне. Как минимум всего рассказать он не мог, да и за язык никто его не тянул.
Когда он перебрался к ней, то тепло ее тела вдруг вызвало в нем необычные чувства, с которыми прежде был еще не знаком. Даже, когда холодной зимой они забирались друг к другу и грелись, то затем просто засыпали, а утром, как ни в чем не бывало, просыпались, может, в шутку, прежде чем встать, устроив в постели борцовский поединок. А тут он почувствовал ее объятья, в которых было нечто...
Он не мог правильно себе это описать. Внутри него начали перемещаться какие-то соки, о существовании которых он прежде не задумывался, или же это было нечто похожее на электричество. Она будто поглощала его, и они сливались в единое тело. Хлоя уснула раньше, чем он. Тэдди снились какие-то бурные сны. Они боролись. Ковер под ними превращался в цветочную поляну. Он вдруг захотел сорвать для нее цветы, но она остановила его: 'Надо беречь природу...'
Он проснулся в ее крепких объятиях и вспомнил, что прежде между ними всегда был плюшевый медведь, без которого она не могла заснуть и которого не отпускала до самого утра, но однажды Тэдди проснулся в ее объятьях, а медведь оказался где-то у стенки. Когда проснулась Хлоя, то, обнаружив у себя в объятьях Тэдди, не на шутку перепугалась. Но тогда он сам не нашел в этом ничего особенного - спать в обнимку было теплее. Та зима была снежной и холодной.
Ему нестерпимо хотелось в туалет, но он не знал, как освободиться от ее рук, при этом не разбудив. Когда он все-таки сумел сесть на край кровати, то увидел напротив себя одиноко сидящего на столе плюшевого медведя - того самого, с которым она боролась еще в детском саду и до недавних пор спала в обнимку. Он был размером с шестилетнего ребенка и смотрел на Тэдди грустными глазами. 'Ты, наверное, ревнуешь...' - подумал он, и встал, чтобы сделать несколько шагов до туалета, выходящего дверью прямо в комнату к Хлое.
Они оба проснулись, когда уже было светло: 'Ну что, Медведь Тэдди, как будешь из-под меня вылезать, если я тебя прижму вот так?'
И начали с раннего детства привычное для них обоих занятье. Но когда она вдавила его в постель, то нажим вдруг перешел в нежное прикосновение. Ее руки касались то 'ежика' на его голове, то ушей, будто это были уши кота или собаки. Она замерла над Тэдди, глядя ему прямо в глаза. Он затаил дыхание и больше не сопротивлялся.
В дверь постучали, но, не дожидаясь разрешения, к ним в комнату заглянула мама Хлои. 'Завтрак готов. Вставайте' - сказала она.
Они завтракали. То на одного из них, то на другого по очереди загадочно поглядывали родители Хлои.
- Что-то не так? - спросила Хлоя.
- Да, все так, - ответила ее мама. - Вот только хочу дать вам один маленький совет - не торопитесь заводить детей.
- С ними много хлопот, - добавил ее отец.
Они переглянулись, и уши Тэдди вдруг начали менять окраску.
Следующий день был понедельником. Начиналась еще одна неделя рутины со школьным автобусом, уроками, шумом на переменах, домашним заданием у кого-нибудь из них дома, тренировками и с болью усталости в мышцах перед сном. Сон наступал сразу. Цветные сновидения обрывались звонком будильника, к которому добавлялись нотации кого-нибудь из родителей, если после звонка сон продолжался. А затем утрешняя пробежка с турником, душ, быстрый завтрак, сборы в школу и опять школьный автобус с сердитым водителем и еще не проснувшимися его обитателями.
Новая школа оказалась дальше, чем та, в которую они ходили прежде. Занятья в ней начинались позже - не в восемь утра, а в полдевятого, поэтому родители обоих уже не могли отвозить их на машине, так как сами не успевали на работу. Благо был школьный автобус, идущий по улице, к которой примыкала та, где жили Хлоя и Тэдди. Опоздание на него грозило опозданием на первый урок, так как тот прибывал почти к самому звонку. Идти пешком нужно было почти полчаса. Школа финансировалась при поддержке клуба 'Гиганты', но в ней учились представители разных видов спорта, в том числе и некомандных, а значит этому клубу не принадлежащих. И каждый уважал свой вид спорта больше, чем другие, очевидно, потому что 'изнутри' знал его лучше, а значит, можно было пренебречь одноклассником, который не футболист или не гимнаст. Ко всему 'Гигантам' не принадлежали и оба борцовских клуба, представители которых также учились в этой школе. Поэтому среди бейсболистов и футболистов Тэдди и Хлоя были аутсайдерами. И еще было принято не уважать сверстника, который ниже тебя ростом. На уроке общей физической культуры, на котором встречался весь класс, Хлоя была среди самых рослых, а Тэдди среди самых маленьких одноклассников, что не мешало ему иметь чуть ли не самые лучшие показатели на турнике, брусьях, в метании мяча или молота, хотя при этом и не иметь должного преимущества в баскетболе или в прыжках в высоту, что и было предметом насмешек со стороны какого-нибудь 'дылды' баскетболиста или футболиста. Но силой особо никто не мерялся, по крайней мере, ради унижения друг друга, потому что можно было и 'нарваться' на неприятности - спортсменами были все. Правда, иногда бывали и исключения. Как и в других школах, на перемене могла возникнуть драка, например, если кто-нибудь не поделил с приятелем одноклассницу или сказал нечто излишне обидное, что требовало незамедлительного ответа, не смотря ни на какие последствия. Из предыдущей школы к ним в класс никто больше не пришел, разве что трое общих знакомых из борцовского клуба, но занимающихся в другой группе и у другого тренера. А в остальном для них двоих это была обычная школа, не сильно отличающаяся от той, в которой учились прежде: с отличниками и отстающими, с друзьями и врагами, с красивыми девочками и хулиганскими выходками на перемене. У Тэдди друзей еще не появилось, да и мало кто мог заменить ему Хлою. За то с ней стремились подружиться многие девчонки класса. Одна из них, ее звали Глория, также занималась борьбой и уже успела познакомиться с ними двоими на борцовских турнирах штата Коннектикут. Но на Тэдди она почему-то смотрела с высока, как и на всех сверстников-мальчишек, которые на этом возрастном этапе отстали от девчонок в росте, что вполне устраивало Хлою: Тэдди продолжал принадлежать только ей, и лишь она могла оценить все лучшее, что находила в нем, и вряд ли где-нибудь в глубине души желала поделиться этим с кем-то еще. Остальных парней она продолжала игнорировать - просто не замечала, будто они не существовали.
Учителей в этой школе было больше. Каждый из них вел какую-нибудь отдельную дисциплину или две схожие, как например алгебра и геометрия, или физика и химия. Они хуже запоминали лица учащихся, потому что каждому из них приходилось иметь дело со многими классами, и ко всему не так крепко привязывали к лицам имена. Домашние задания проверялись лишь выборочно у желающих в начале урока. Большинству учителей не было интересно, как ученики занимаются дома, что так или иначе все равно становилось явным при проверке контрольных, которые проводились намного чаще, чем в предыдущих классах. Тем не менее, учителя иногда выделяли фаворитов среди учеников, как правило, лучше других успевающих по их дисциплине. На Тэдди обратил внимание преподаватель алгебры и геометрии, и еще он заметил отпечаток его помощи в домашних заданиях Хлои, в чем не нашел ничего предосудительного.
В спортивном зале школы тренировались баскетболисты и гимнасты. Представители других видов спорта ездили на тренировки в спортивные комплексы 'Гигантов', которых в этом городе было несколько. Теперь сведения о Хлое и Тэдди школа получала от тренера О'Доннела, который их тренировал с детсадовского возраста. На тренировки они вдвоем приезжали либо на городском автобусе, либо их двоих мог подбросить кто-нибудь из родителей, если был свободен. Хотя от самой школы можно было добраться до спортивного комплекса на том же желтом автобусе, который обслуживал их школу.
Школьный автобус представлял собой маленькое замкнутое пространство, в котором на короткое время оказывались дети разного возраста и принадлежащие разным видам спорта, что обязательно приводило к выяснению отношений, словесным оскорблениям, а иногда и к рукоприкладству. Тогда водитель останавливал автобус около полицейского участка, чтобы оставить там кого-нибудь из пассажиров, среди которых попадались и те, кто не заслуживал никаких полицейских мер, например, жертвы насилия со стороны сверстников. Но водитель не пытался быть арбитром. Ему лишь не были нужны изувеченные пассажиры и сама ответственность за это. Для Хлои и Тэдди все это было новым. В предыдущую школу они либо ходили пешком, либо их подвозил кто-нибудь из родителей, а тут каждый раз им предстояло наблюдать сцены словесных баталий, глупых, но иногда обидных шуток, таких как опрокинутый кому-нибудь за шиворот вафельный конус мороженого или шнурки ботинка, привязанные к одной из ножек сидения кем-то незаметно подкравшимся сзади. Хоть им пока еще не довелось испытать на себе все стороны путешествия на школьном автобусе, они вдвоем спешили покинуть его пространство сразу по прибытию в пункт назначения, будь то школа, борцовский клуб или улица, на которой они оба жили. Но опасности могли подстерегать кого угодно и за пределами школы или автобуса, где, например, можно было стать жертвой любителей легкой прибыли и лишиться карманных денег. Такими любителями обычно были хулиганы-старшеклассники, с которыми им двоим все-таки пришлось познакомиться.
В тот день последним уроком была алгебра. Когда прозвенел звонок, все дети поспешили оставить класс. Учитель Мистер Шленский попросил Тэдди задержаться. У него было несколько вопросов по контрольной, прошедшей за день до того. Все задачи были решены правильно, но учителя интересовало, как Тэдди сумел столь нестандартно подойти к решению двух из них. Как и всегда в подобной ситуации Хлоя ждала его снаружи. Разговор с Мистером Шленским занял не более четверти часа, но школьный автобус уже уехал, и им двоим предстояло потратить двадцать пять минут, а, то и больше, на то, чтобы пешком вернуться домой. Когда Тэдди выходил из школы, то на автобусной остановке около Хлои он заметил двоих парней. Он уже знал их по выходкам на переменах в школьном кафе, но пока еще ни разу с ними дела не имел. К тому же они были на пару лет его старше, с чем также стоило считаться. Он увидел, как один из них подошел сзади и схватил Хлою за рюкзак, в то время как руки другого начали шарить по ее карманам, очевидно, в поисках денег. Тэдди не слышал, что они ей говорили, потому что его от них отделяло расстояние. Ему нужно было спуститься по ступенькам лестницы и выйти за пределы школьного двора. И он поспешил. Когда Тэдди приблизился к этим парням, то рюкзак Хлои уже был в руках одного из них. Она, похоже, не ожидала такого разворота событий, и, растерявшись, пыталась вырваться из рук другого, худощавого парня с седыми волосами, который был почти на голову ее выше.
- Что вам от нее надо?! - закричал Тэдди.
Смуглый брюнет с рюкзаком Хлои в руках обернулся и удивленно спросил:
- А тебе, мелюзга, что надо?
- Чтобы вы оставили ее в покое.
Брюнет откинул рюкзак и толкнул Тэдди в плечо. Тот отступил, а затем разогнался и головой врезался ему в грудь. Парень не устоял, но его кулак успел угодить Тэдди в ухо. Тэдди схватил его за бедро, и они оба повалились на мокрый после утреннего дождя асфальт. Брюнет снова ударил Тэдди по лицу, но тот, взявшись за ремень штанов и торс, сумел перевернуть его вниз лицом и начал ему за спиной выкручивать руки. Парень вскрикнул от боли. Когда Тэдди поднял глаза, то увидел, как Хлоя повалила другого парня, который незадолго до того шарил у нее по карманам. Заметив, что Тэдди отвлекся, его 'соперник' попытался вырваться и подняться на ноги.
- Лежать... - процедил сквозь зубы Тэдди, еще сильнее скрутив ему руки. Тот взвыл еще громче, они вдвоем продолжили наблюдать, как Хлоя, используя хорошо отработанные приемы, технично 'туширует' своего 'соперника', укладывая его на лопатки.
'Что здесь происходит?' - вдруг со стороны школы послышался голос учителя математики. Тэдди и Хлоя освободили парней. Те вскочили и поспешили удалиться.
К ним подошел мистер Шленский:
- С вами все в порядке?
Они переглянулись. Хлоя пожала плечами.
- Я поспешу домой, а то у меня еще целая стопка контрольных такого же класса, как и ваш, - сказал учитель. - Встретимся завтра, герои.
Когда Мистер Шленский, сев в машину, захлопнул дверь, Тэдди снова кинул взгляд на Хлою:
- У тебя порвана куртка, - сказал он.
- Где?
- За правым карманом.
Она осмотрелась и коротко отрезала:
- Попадет от мамы, - и, сделав паузу, она медленно подняла на него глаза и трагическим голосом произнесла: - Тэдди, я испугалась.
- Я тоже, - ответил он.
Она в ответ послала ему удивленный взгляд. Похоже, ее озадачил даже не испуг Тэдди, а то, как легко он в этом признался.
Они молча шли домой. Разноцветные листья кружили в воздухе и шелестели под ногами. Где-то в серых облаках перекликались летящие на юг птицы. Из разрывов в облаках прорывались тусклые лучи осеннего солнца, которые разноцветными бликами отражались от стекол офисных башен, возведенных в центре города.
Тэдди не заметил, как они прошли мимо его дома. Он очнулся, когда уже были около окружающей дом Хлои лужайки. Когда остановились, она тихо сказала: 'Я никогда не держу деньги в карманах куртки', - и автоматически, они оба синхронно подняли руки в прощальном жесте. Когда она закрыла за собой дверь, то он, взглянув на свою испачканную одежду, подумал: 'Бывает...'. И вдруг к его глазам подкатили слезы, которые не смог удержать. Он не стал искать тому причину. Просто настроение почему-то резко дало сбой.
Хлынул дождь, каких в октябре обычно не бывает. Большие капли ударялись о его лицо, что должно было помочь скрыть слезы. В этот день как назло мать не работала и была дома. Вдобавок ко всему засверкала молния, и по небу прокатился гром.
В дом он вошел промокшим до нитки.
Тренер мистер О'Доннел, увидев синяки на телах обоих, иронично улыбнулся и, обратившись к ним двоим, сказал: 'О'Брайан и Ван Брук. Вы что - подрались, или кто-то вас побил? Скажите, кому это удалось? Пойдем, разберемся...' Они переглянулись, и Хлоя отмахнулась, не придав этому значения, но между другими спортсменами прокатились смешки.
Началась пробежка с тяжелыми набивными мячами подмышкой у каждого, которые по свистку тренера нужно было подбрасывать в воздух и ловить, а затем в беге подвое перебрасываться, после чего начались упражнения на ковре с 'чучелами', затем сменившимися живыми 'соперниками'. Через два с половиной часа тренировка закончилась. Когда уже одетые они ожидали на улице маму Тэдди, которая в тот вечер должна была их забрать, Хлоя повернулась к нему и тихо сказала: 'Не знаю, что бы делала без тебя, Медведь Тэдди. И если бы не ты, то...'
Она не успела договорить, как около них остановилась машина. Они сели на заднее сидение. Машина тронулась. Всю дорогу молчали. Около ее дома Хлоя открыла дверь, но прежде чем покинуть машину, она обняла Тэдди и поцеловала его в щеку. Мама пристально посмотрела на него в зеркало заднего вида, но ни чего не сказала. Вряд ли в темноте она могла разглядеть румянец на его ушах.
'Лучшее ее блюдо - молчание', - подумал он.
Парней, с которыми ему и Хлое пришлось столкнуться, Тэдди заметил в коридоре после уроков. Это было спустя несколько дней после той встречи на остановке перед школой. Он шел к шкафчику, чтобы забрать из него некоторые вещи. Те двое 'обрабатывали' его одноклассника Лиама МакРоу, который был на полголовы выше Тэдди, но заметно уже его в плечах. Когда Тэдди приблизился к ним, то один из них за шиворот втиснул Лиама в его шкафчик, а другой, захлопнув дверку, защелкнул замок.
- А от него вам что надо? - возмущенно проронил Тэдди.
- Опять ты? - озадаченно спросил брюнет, который был шире в плечах и ниже ростом своего 'друга'.