Уже как два дня Черри почти не прикасался к еде. Он все время заглядывал в глаза хозяйке, будто пытаясь съесть ее взглядом. Она подумала, что с псом что-то не так и поспешила с ним к ветеринару. Благо клиника была в одном из соседних домов. Врач ничего не обнаружил, перед ним был совершенно здоровый пес, разве что отчетливей, чем прежде, прощупывались ребра. Пожав плечами, ветеринар выписал квитанцию за прием на сорок восемь злотых. Они вышли из клиники и направились в парк. Когда Линда спустила пса с поводка, то на этот раз тот не поспешил слиться с компанией играющих собак, а почему-то прижался к ее ногам и поднял голову, снова начав пристально смотреть ей в глаза, что ее насторожило уже не в первый раз за эти дни. Она достала из кармана потрепанный собачьими зубами теннисный мячик и бросила его куда подальше. Черри побежал за мячом и вернулся, однако не стал выпускать его из зубов. Она попробовала забрать, но он выдернул голову и сел перед ней. Грустные глаза смотрели на хозяйку, будто он что-то пытался ей сказать. Она села на корточки и сама пристально посмотрела ему в глаза: "Что случилось, малыш?" - наконец спросила она. - "Я же в Канаду не навсегда. Меня не будет лишь неделю". Он встал, сделал несколько шагов и положил голову ей на плечо. Голова с теннисным мячиком в зубах показалась ей неимоверно тяжелой. Она встала и пошла к воротам парка. Черри шел рядом, касаясь ухом ее бедра. Она даже не взяла его на поводок.
Когда поднялись в квартиру, то пес, наконец, отошел от Линды и вопросительно взглянул на уложенную сумку хозяйки, которую та иногда брала в командировку. Перед каждым ее отъездом, куда бы то ни было, он был немого подавлен, но не в такой же степени, как на этот раз. Она опустилась в кресло в недоумении, что же происходит с собакой. Уже было договорено с подругой, что та поживет неделю у нее, чтобы лишь составить компанию не выносящему одиночества Черри. Она подумала, что если бы удалось остаться, то ни за что бы не поехала. А так утром придется рано встать, в это время уже приедет подруга, а она на ее машине уедет в аэропорт, потому что свою еще не купила.
Линда уже была в постели. Продолговатый эрдельский нос опустился на ее подушку. На нее смотрели все те же два переполненных тоскою черных глаза. Она обняла кучерявую голову с блестящим носом, и самой снова стало не по себе.
Будильник зазвонил одновременно с дверным звонком. Надо было вставать, что оказалось, не так просто: на ней, широко раскинув лапы, лежал Черри, будто пытаясь не дать ей подняться. Однако она выбралась из-под одеяла и распластавшегося на нем пса, открыла дверь, включила кофеварку, чтобы на дорогу взбодриться чашечкой кофе. И снова ее сверлили все те же глаза, будто видя в последний раз.
- Черри, - уже чуть не плача сказала она. - Через неделю я вернусь. А пока поживешь с Агнежкой. Ты ж ее любишь...- и подняла глаза на подругу. - Не знаю, что с ним случилось. Это деньги, а тут телефон ветеринара, мой мобильный ты знаешь - без нужды лучше не звонить, а то слишком дорого...
- Все будет в порядке, - твердо сказала Агнежка. - Мы справимся.
Она чмокнула подругу в щеку, обняла пса и поцеловала его в нос. Он снова взглянул на нее обреченным взглядом.
Неизвестно откуда, но он твердо знал: Линда больше не вернется.