Ночью проснулся от боли в правой части груди. Болело не сильно и очень хотелось снова заснуть. Но предчувствие подсказало, что лучше обратиться к врачу. Мыслей о проблеме с сердцем не было, но врача всё-таки вызвал. Приехали через полчаса. Сняли кардиограмму, дали таблетки, сделали укол и настоятельно предложили незамедлительно ехать в больницу с диагнозом стенокардия. Сказали, что с собой брать ничего не надо, всё необходимое есть в больнице. Взял пасту и зубную щётку, телефон (но забыл взять зарядку, она старая и другие не подходят). Через пять минут были уже в приёмном покое Мариинской больницы. Там меня оставили и начался процесс оформления. Моё присутствие заметили, примерно, через полчаса. Взяли кровь для анализа, сделали рентгеновский снимок и сняли кардиограмму. На всё про всё около часа. Затем ко мне вышли трое сотрудников (только одна женщина в белом халате), предложили полностью раздеться, забрали все вещи, одежду и голым увезли на каталке, прикрыв простынкой. Никакой описи отобранного сделано не было. Никаких объяснений не последовало. Привезли в просторную, белую пустую комнату, где уже стояло человек пять, все в белых халатах. Скорее всего, врачи. Возможно не все. Тут я немного трухнул, поняв, что дело, видимо, серьёзнее чем мне казалось раньше. Тут мне и объявили, что у меня серьёзные проблемы с сердцем и нужна срочная операция. Я был в шоке, плохо понимал происходящее и попытался отказаться от операции. Боль уже почти утихла и казалось, что всё пройдёт само собой. Все присутствующие стали усиленно убеждать меня в обратном и наиболее убедительными оказались слова, как потом выяснилось, Зав. Отделением неотложной кардиологии, Соловьёвой Натальи Викторовны. Как потом оказалось, не очень доброжелательном враче, но за то, что она сделала, ей огромное спасибо. Ведь это именно она убедила меня принять правильное решение в критической ситуации и дать согласие на операцию. При всей её отстранённости от больных, похоже, что работает она очень неплохо. С меня взяли расписку о моём согласии на операцию и тут же отвезли в операционную.
Тут всё происходило быстро, в высшей степени организованно и чётко. Уже через несколько минут врач приступил к операции. После местного обезболивания я всё видел и чувствовал. Кроме того, врач, Котенков Константин Дмитриевич, весьма доброжелательно и с небольшим чувством юмора общался со мной. К моему сожалению, пусть и очень немногословно, но рассказывал о своих действиях. Как позже выяснилось, с моей точки зрения, результат операции был безукоризненным. Побольше бы таких врачей. Боль почти совсем утихла. Состояние было не ах, слабость и туман в голове, но я был в сознании.
После операции скорость движений персонала значительно сократилась. Мне дали немного отлежаться, прийти в себя и затем отвезли в реанимацию. Там меня, абсолютно голого, уложили в очень просторную кровать, с идеально чистым бельём. Подключили к монитору, который постоянно регистрировал мою кардиограмму, давление, пульс и, возможно что-то ещё. Отделение на семь больных. Все больные разделены перегородками. По сути, у каждого своя просторная палата. Общение, практически, очень затруднено, да и состояние больных этому не способствует. Вот дальше и начинается самое самое. Отношение персонала к больным трудно назвать доброжелательным. Врачи, за редким исключением (об исключениях чуть позже), всю информацию получают на мониторах. Общение с больными весьма ограничено. С другой стороны, в критических ситуациях персонал вполне организован, работают быстро и чётко. Что есть, то есть. Отдельно могу отметить работу одного врача отделения реанимации, Еремеевой Юлии Юрьевны. Её отличительные особенности:
- доброжелательное отношение к больным.
- исключительное внимание к словам больных.
- моральная поддержка, которая в данном случае исключительно важна и необходима.
- обход и тщательное обследование каждого больного.
- быстрая реакция на жалобы и тщательный выбор назначений.
В качестве примера приведу случай со мной. После снятия кардиограммы, которую видели и другие врачи, именно она заметила пароксизмы моего сердца и вовремя назначила соответствующее лечение. А как же другие врачи? Ведь это отделение реанимации. Этот случай, а были и другие, говорит о многом. Эта ситуация повторилась и после перевода в общую палату, но об этом ниже.
Несколько слов об отношении медсестёр и других работников. Не буду называть имён, но характерны несколько примеров. На обращение к медсестре с просьбой передать тарелку официантке, прошедшей мимо моей кровати получил ответ:
- я вам не служанка, а медсестра, и обслуживать ваши прихоти не собираюсь.
- За ночь провода моего монитора перепутались. Обратился к врачу за помощью. Врач сказала, что это не её дело, но позвала медсестру. Медсестра накричала на меня, приказав ничего не трогать. Сама никакой помощи не оказала и ушла, но опять подошла врач и обвинила меня в повышении голоса на неё! Все мои попытки, очень сдержанно, обратить её внимание на мои проблемы привели только к обострению стрессовой ситуации.
Другая больная при проведении, видимо, болезненной процедуры, кричала на всё отделение, что она не давала разрешения на проведение этой процедуры и просила оставить её в покое. В ответ грубые ругательства и указания, на то, что она должна делать. И всё это в отделении реанимации. Толи ещё будет.
- После снятия у меня очередной кардиограммы, на тумбочке осталась мыльная вода и вата. Все обращения к проходящим сотрудникам и попытки взывать о помощи оказались безуспешными. И всё же, один проходивший врач, жаль, что так и не удалось узнать его имя, подошёл ко мне и поинтересовался моей проблемой. Внимательно выслушал и ничего не сказав ушёл. Да, подумал я, от этой склизской грязи мне самому не избавиться. Вставать строго запрещено. А ведь еду ставят именно на эту тумбочку. И вдруг, о чудо, примерно через полчаса, когда я уже и думать забыл о внимательном враче, он пришёл с тряпкой. Тщательно протёр тумбочку и удалился без слов. Я даже не успел его поблагодарить. Не все люди одинаковы в этой клинике. В этом у меня ещё были возможности убедиться. Например, медсёстры. Не хочется писать плохое, а его было достаточно много. Хочу поблагодарить медсестру, Ручкину Лию Вячеславовну, которая составляла исключение. Внимательна, так аккуратно делает уколы, что иногда даже не приходится просыпаться. Лекарства всегда вовремя стоят на тумбочке. В доброжелательности и отзывчивости на просьбы ей, просто, не было равных.
Успокоившись за свою тумбочку, возникла новая проблема. В горле пересохло и очень захотелось пить. Просил о помощи многих, но только одна сестра хозяйка объяснила, что питьевой воды у них в отделении нет и стаканов тоже. Всё это происходило около двух часов дня. Надо было ждать ужина в семь часов вечера. Это превратилось в пытку. Воды так никто и не дал. Поверьте, были и другие приключения, но не уверен, что здесь стоит описывать их все. И вот ура, наступил день, когда меня должны перевести в обычную палату. Это была вторая половина дня в пятницу. Переползая на тележку, я уже мечтал, как снова смогу ходить и общаться хотя бы с больными. Их рассказы о себе, о жизни, о политике и др., иногда очень приятно слушать. Но не тут то было. В палату то меня привезли абсолютно голым. Всю мою одежду и теперь уже разряженный и бесполезный телефон забрали при госпитализации. С пятницы до понедельника взять мою одежду со склада невозможно, он закрыт и его откроют только в понедельник днём с 14:00 до 17:00 часов. А как же вставать? Ведь теперь можно, но голым далеко не уйдёшь. А хочется в туалет, да и помыться неплохо бы. На жалостные обращения к персоналу и врачам, ответ один, никакой одежды у нас нет. Пришлось скандалить, и это сразу после реанимации. Один из сотрудников, Матвеев Алексей Юрьевич сжалился и предложил на время дать клеёнчатый, полупрозрачный операционный халат. С радостью ухватился за это предложение и уже минут через десять, в этом, как оказалось ужасном, очень тонком, легко рвущимся халате, пошёл искать столовую. Ну, это было как клоун в цирке. Все вокруг помирали со смеху. И всё же, это лучше чем совсем голым. На следующий день, в субботу, этот же мой спаситель специально пришёл в больницу и принёс мне свои спортивные брюки и курточку. Свои личные. В свой личный выходной. В понедельник он же (мне выходить с отделения ещё не разрешалось), получил на складе мою одежду. Теперь я мог одеть свой спортивный костюм и кроссовки. Ходить в кроссовках по отделению не лучший вариант, но ни тапок, никакой другой более подходящей обуви не было. На отделении тапок тоже не оказалось. Их там никогда и не было. И всё-таки жизнь налаживалась.
Но не всё так хорошо сразу. Внезапно в груди стало как-то нехорошо. Лёг в постель и с помощью кнопки пытался позвать врача. Случилось это уже вечером, по-моему в воскресенье, жаль, точно не помню. Врач явно не спешил, но всё же пришёл минут через двадцать. Поинтересовался, что случилось. Я сказал, что по ощущению, сердце бьётся как-то неровно. Один раз такое уже было в реанимации. Врач в течении пары секунд держал меня за руку, как бы проверяя пульс и тут же заявил, что никакой аритмии у меня нет. Попрощался и ушёл. Я несколько раз сам проверял свой пульс и был абсолютно уверен, что сердце бьётся неравномерно. То быстро, то с большими паузами. Часа через два с обходом пришёл другой врач. Это был вообще единственный случай, когда врач пришёл с обходом уже после девяти вечера. Не могу не назвать имя этого врача, Ивашков Владимир Александрович. На его вопрос о моём самочувствии, рассказал о случившемся. Он с минуту или больше проверял мой пульс и согласился, что необходимо срочно принять меры. Он тут же вызвал медсестру и она поставила капельницу. А если бы он не пришёл? Вообще, вниманием врачей здесь больные не избалованы. Однако, всё же есть, пусть и немногочисленные, исключения. Огромное спасибо тем, кто составляет эти исключения. Жить стало легче, жить стало веселее.
Как и везде столовая кладезь жизни и надежд. Скажу сразу, кормят очень хорошо. Тут не придерёшься. Готовят вкусно, пища очень разнообразна, часто в меню мясные (в них действительно чувствуется мясо) котлеты, рыба, картофельное пюре, макароны вполне приличного вида, капуста и даже цветная, были и другие продукты, а так же разные каши, вкусные, отлично приготовленные. Внимание привлекло другое, официантки. Их было всего двое. Как выяснилось, одна из них Попова Елена Владимировна была уборщицей на отделении и помогала в буфете. Обе женщины работали через день. Поражала разница их отношения к больным. У Елены Владимировны столовая открывалась всегда вовремя и по расписанию. Отношение к больным доброжелательное и тёплое. Больные часто обращались к ней за добавкой, всё-таки готовили-то вкусно, и она никогда не отказывала. Положенный больным кефир стоял в пакетах на столе в зале и каждый наливал, сколько хотел. Проблем с нехваткой продуктов ни разу не возникало. Очень приятная и добрая женщина. Огромное ей спасибо. В отличие от неё, штатная официантка отличалась грубостью, ответы на вопросы больных сопровождались выражением недовольства, на повышенных тонах, и заявлениями, что она одна, мне и без вас трудно и плохо. О добавках и кефире на столах даже не шла речь. Время приёма пищи почти никогда не соответствовало расписанию, но причины для этого всегда были. Иногда ждать приходилось около часа. Кефир наливала по половине чашки, а на просьбу налить вторую чашку для соседа по палате, ответ был простой, пусть приходит сам. Сам собой напрашивается вопрос о судьбе продуктов, которые не выданы. А ведь многие, просто отказывались от еды в столовой. Можно ли это считать нормой, не знаю. По моему, здесь что-то неправильно, но не мне судить. Я лишь констатирую факты.
В общем, как бы то ни было, моё здоровье шло на поправку. Спасибо всем, кто принимал в этом участие. Не стал приводить многие другие эпизоды, а их было достаточно, но ещё об одном хочу рассказать.
Здание, в котором расположено отделение новое. Отделение открылось совсем недавно и внутри ещё ведутся монтажные работы. Всё кругом чисто, лифты шикарные, палаты двух, иногда трёх местные. Палаты удобные, туалет и душевая рядом. Кровати, регулируемые электрическими двигателями, что очень удобно и этим больные часто пользуются. Освещение хорошо продумано и свет не режет глаза, хотя и достаточно яркий. В палатах стоят освежители и ионизаторы воздуха. Что поразительно, они работают. В палатах всегда чистый и приятный воздух. Немного смущает одно. За нашим окном от стены отваливается огромный кусок. Трещина толщиной с кулак, длиной больше окна. Приходит сверху и уходит вниз. Дом, конечно, не развалится, но кусок может отвалиться большой в любое время.
Больные, с которыми мне довелось общаться были разговорчивы, доброжелательны и по человечески очень хорошими людьми. Здоровья им всем и долгих лет жизни!