Аннотация: Не проданные дьяволу души бесплатно забирает бог...
Рассказ из книги 'Симфония для рояля и города'. Самая низкая цена на книгу на сайте 'Ридеро': https://ridero.ru/books/simfoniya_dlya_royalya_igoroda/
Не проданные дьяволу души бесплатно забирает бог...
Был июль 2001 года. Воскресенье. Что-то около 10 утра. Петр Шереметьев бродил по книжной барахолке. Тогда он был студентом. Перешел на последний курс технического вуза. Петр любил читать, но денег у него и без траты на новые книги было впритык, а электронные книги тогда еще только-только начинали конкурировать с бумажными. Здесь можно было не только сдать оптом, правда, совсем за бесценок прочитанное, но и найти за половину, а то и за четверть магазинной цены что-то стоящее.
Тот день не был особенно урожайным: 2 сборника американской фантастики и томик Ницше с 'Заратустрой' в хорошем переводе. Деньги еще оставались, и Петр продолжал копаться в коробках с книгами. Безрезультатно.
Он уже уходил, когда его схватил за руку странный тип. Высокий, тощий, взъерошенный, небритый, неопределенного возраста, с пугающим взглядом, правда что, недобрых глаз. Несмотря на жару, на нем был видавший виды костюм, клетчатая рубашка, туфли и хоть и застиранный, но не дешевый галстук. Потом от него несло в меру, алкоголем не пахло совсем.
-Купите, сударь, не пожалеете, - выпалил он скороговоркой, держа в свободной руке зачитанную брошюру с неопознаваемым названием. - Эта книга изменит всю вашу жизнь.
'Прямо как твою', - промелькнуло у Петра в голове.
Тип вцепился в руку Петра мертвой хваткой, и тот понял, что без покупки ему не уйти.
-Почем опиум? - спросил он.
-Мне на троллейбус... - жалобно пролепетал тип.
-И все?
-Мамой клянусь.
-Ладно, держи... - сказал Петр, доставая из кармана несколько монет.
Тот с достойной мастера боевых искусств скоростью схватил деньги, сунул их в карман и с легким поклоном вручил Петру брошюру.
-Если долго долбиться лбом о стену, они поменяются местами, - выдал он напоследок и поспешил удалиться, словно боясь, что Петр отберет деньги.
Вернувшись домой, Петр перекинулся парой слов ни о чем с матерью, принял душ, поел и решил немного почитать. После коротких раздумий выбор пал на брошюру.
Как оказалось, это была ужасно написанная мистическая история. Автор постоянно пускался в занудные, лишние описания каких-то незначительных деталей. А еще он обожал всевозможные нелепые украшения, в результате рассказ был похож на унитаз с золочеными крыльями - такая метафора родилась в голове у Петра. Понравившимся Петру приемом было отсутствие любых намеков на время описываемых событий. Не было также названий и имен. Это как бы намекало на то, что описываемые события могли происходить когда и где угодно.
Сюжет напомнил Петру русские мистические рассказы конца 19 - начала 20 веков. Повествование велось от лица 'известного в особых кругах' мага, который, несмотря на средний возраст, был женат на юной красавице, служившей ему чем-то средним между медиумом и жрицей. Их любовь, как и полагалось, была 'безумной', 'страстной' и постоянно подпитываемой особыми магическими ритуалами, во время которых они 'сливались в единое целое, а их души возносились на Небеса'.
Как говорится, человек - сам пиздец своего счастья. Герои этого повествования не стали исключением. После очередной астральной прогулки жена мага заболела. Она начала стремительно терять жизненные силы без всякой видимой для этого причины. Врачи только пожимали плечами и разводили руками.
Наконец, маг откопал в одной из своих книг подходящий ритуал и тут же приступил к его осуществлению. Это была визуализация причины болезни, заставившая мага, мягко говоря, офонареть. Его жену пожирала ни на что не похожая древняя могущественная сущность, по сравнению с которой маг при всех его магических регалиях был никем и ничем. Он не смог бы даже испортить этой твари аппетит. Но и просто наблюдать за тем, как погибает его жена, он не мог. Поэтому он 'собрал воедино всю свою магическую волю и, направив ее на пожирателя жены, принялся упрашивать его пощадить ее, обещая взамен все, что тот захочет'.
Это заставило сущность рассмеяться. Затем в голове мага появился ответ в виде бессловесного знания.
-Все, что ты можешь мне предложить, уже лежит в моей тарелке. Но так и быть, я позволю тебе быть полезным.
Поблагодарив за это сущность, маг пообещал сделать все, что нужно. Только бы жена оставалась живой.
Следующее откровение сущности чуть не свело мага с ума. Как оказалось, Шекспир ошибался: мир не театр, люди не актеры, а Земля обеденный стол тех, кого люди издавна называли богами, и главная задача живущих развлекать пирующих богов, дожидаясь своей очереди оказаться у кого-нибудь из них во рту.
По своим пищевым предпочтениям богов можно разделить на 3 группы. Самые прожорливые из них потребители войн, катаклизмов и массовых жертвоприношений, включая сжигание ученых, ведьм и прочих еретиков. Эти боги кормятся при помощи служащих им политиков и жрецов. Во время трапезы они проглатывают жизненную силу своих жертв целиком в момент их умерщвления, в результате 'души несчастных оказываются не в раю или в аду, а в желудках у богов'.
Другие боги, такие как хозяин мага, являются своего рода гурманами. Они выбирают наиболее вкусных людей и высасывают их жизненную силу, в результате те чахнут и умирают максимум в течение нескольких недель от придуманных постфактум врачами болезней. Для нахождения таких лакомых кусочков эти боги используют слуг, наделяя их способностью распознавать вкус людей.
Для этой цели бог принял мага к себе в услужение. Но не только. Как оказалось, некоторых особенно вкусных людей боги используют в качестве специй, смешивая их жизненную силу с жизненной силой менее вкусных жертв. В результате они продолжают жить, постоянно отдавая часть своей жизненной силы богам. Эта роль досталась жене мага.
Третья группа богов наиболее гуманна. Подобно скотоводам они владеют целыми стадами людей и питаются, регулярно откачивая у них часть жизненной силы во время молитв и богослужений.
Разумеется, это разделение условно, и боги постоянно меняют свои вкусовые предпочтения, переходя из одной категории в другую.
'Служение богу оказалось благословением, а не проклятием'. На практике оно сводилось к необходимости регулярно бывать среди людей и помечать тех, кто должен отправиться на обед. 'Самое ужасное' происходило вне поля зрения мага. Зато за каждую находку он получал от бога щедрую порцию жизненной силы жертвы, а жизненная сила в мире магии ценнее всего. Благодаря тому, что жизненная сила каждой жертвы смешивалась с жизненной силой жены мага, в ней каждый раз появлялась новая изюминка, позволяющая им сохранять ощущение свежести и 'поддерживать любовную страсть на максимальном уровне'.
В последней главе маг умудряется пометить 'способную затмить своим сиянием солнце' жертву. После этого бог говорит, что теперь он (маг) птица другого полета. Он обещает поделиться с магом неким откровением после посвящения, в ожидании которого маг 'пишет эту книгу'. Заканчивается она описанием ритуала обращения к богу с целью стать его слугой.
Ритуал разочаровал Петра своей будничной простотой. Он не требовал никаких облачений, начертания пентаграмм, латинских заклинаний и кровавой подписи под договором. Не говоря уже о такой экзотике, как толченые жабы и кровь летучих мышей. От соискателя должности слуги бога требовалось сосредоточить внимание на своем будущем хозяине без попытки 'детализации его сущности и формы' и заявить вслух о намерении стать его слугой.
В конце шла небольшая приписка о том, что особо вкусный соискатель этой должности может сам оказаться внеочередным деликатесом. Но, как говорится, кто не рискует...
Петр хоть и увлекался какое-то время йогой, медитацией и осознанными снами, но к описываемому времени ко всему этому охладел и интересовался мистикой разве что на уровне чтения Кастанеды и Пелевина. Служить он тоже не порывался никогда и никому. А тут непонятно зачем, едва закончив чтение, он представил себе невообразимого бога и выдал:
-Хочу тебе служить.
Выдал и забыл, как очередную дурацкую шутку. А через неделю...
Петр шел по пешеходной улице. Когда из-за угла дома выскочила группа нарядных старшеклассниц, он понял, что спит, как бы проснувшись внутри этого сна. Декорации, ощущения... все было таким же, как наяву, если не ярче. Это был первый в жизни Петра осознанный сон, и как часто бывает в таких случаях, восторг от понимания этого оказался настолько сильным, что Петра выбросило из сна. Перед пробуждением он получил пакет информации, на раскрытие и осознание которого ушло несколько минут.
Это был ответ на его ритуал, в котором бог лишь слегка приоткрыл закрывающую его от всех нас завесу. Бог оказался настолько чуждым, неземным, не принадлежащим нашему миру, что, покажись он Петру в состоянии бодрствования, тот бы либо сошел с ума, либо попросту не смог бы его воспринять. Ответ бога пришел сначала в виде бессловесного понимания, которое уже в сознании Петра воплотилось в слова. Ему давалась неделя на окончательное принятие решения, и если он решит служить, назад дороги не будет.
Отведенное на размышление время прошло на эмоциональных качелях. Гипервозбуждение на грани безумия сменялось состоянием ступора и наоборот. Скорее всего, у Петра периодически заканчивался 'бензин', заставляющий мозг нестись на сверхскорости, и до следующей 'заправки' он был в 'заглохшем состоянии'. Чтобы не спалиться перед матерью и хоть как-то удерживать себя в руках Петр уходил утром из дома и возвращался поздно вечером, изматывая себя ходьбой.
Свихнуться было от чего: Уже самого факта, что описанное в брошюре имело в своей основе реальную почву, было достаточно. Плюс, он узнал то, что посторонним знать не положено. Вывод напрашивался сам. Плюс, опять же, понимание того, чем теперь ему придется заниматься всю оставшуюся жизнь, как и его реакция на это понимание...
Человеколюбивым Петр не был. И даже на похоронах родственников и хороших знакомых, куда ему периодически приходилось ходить, он не испытывал особых чувств. Не трогали его и стенания активно скорбящих. А любителей ночных дискотек на колесах он душил бы собственноручно, будь у него такая возможность. Но убивать хладнокровно не сделавших ему ничего плохого людей, хоть и не своими руками... Эта перспектива должна была его ужасать, но не ужасала, что порождало не самые приятные мысли о собственной персоне.
Наконец, отведенное для мандража время подошло к концу. Той ночью почти не спавший всю неделю Петр провалился в глубокий сон. Он осознал, что спит, находясь в кабинете начальника средней руки. В хозяйском кресле сидела красивая женщина средних лет. От нее так и веяло силой и властью. Петр сидел напротив, с другой стороны стола.
-Ну что, ты принял решение? - спросила она, поняв, что он осознался.
-Я хочу вам служить, - ответил по складам, как первоклассник, Петр.
-Очень хорошо. Тогда небольшой тест, - она положила на стол альбом с фотографиями людей. - Выбирай.
-По каким признакам?
-А это уже как хочешь.
-Мой выбор?.. - спросил он, боясь произнести слово 'убийство'.
-Нет, это просто тест, - улыбнулась хозяйка кабинета.
Желание Петра ей поверить оказалось сильнее его подозрительности, и, вздохнув с облегчением, он принялся листать альбом, поглядывая периодически на хозяйку кабинета. Она спокойно ждала. Через несколько минут Петр остановился на фотографии женщины средних лет. На первый взгляд она ничем не выделялась на фоне других, но на каком-то глубинном уровне Петр знал, что она особенная.
-Хорошо, - отреагировала хозяйка кабинета на его выбор. - Теперь прочти и подпиши, - она протянула ему отпечатанный договор.
Как это часто бывает во сне, текст расплывался, а строчки наползали одна на другую, поэтому Петр после непродолжительной попытки осилить текст, просто поставил подпись.
'Когда суешь голову впасть такому хищнику, мелкий шрифт опасен не больше, чем запах из его пасти', - пронеслось у него в голове.
-Подписал? Отлично. Добро пожаловать в отдел закупок. Я твой непосредственный руководитель. Старший менеджер Анна Николаевна.
-Отдел закупок? Менеджер? - офонарел Петр, ожидавший чего угодно, но только не этого.
-А ты думал, с тобой собеседовать будет сам директор? - рассмеялась она.
-Директор?..
-Тебе что-то не нравится?
-Я думал, вы боги или демоны...
-Когда-то были богами, а теперь у нас 21 век все-таки. К чему вся эта средневековщина?
-Понятно.
-Еще вопросы есть?
-Скажите, а лично вы?.. - набрался смелости Петр.
-Ты слышал, что мысли материальны?
-Конечно.
-Так вот, я материальная мысль, а если точнее - материализованное в твоем сознании намерение директора. По крайней мере, в таком виде, - она обвела себя руками, - я существую только в нем.
Петр кивнул.
Еще вопросы есть?
-Пока нет.
-Тогда добро пожаловать в нашу фирму. Приступаешь к работе завтра с утра.
На удивление утром Петр был совершенно спокоен. Скорее всего, кроме образа начальницы директор подсадил в его сознание и какую-то управляющую эмоциями программу, - решил он. Служба оказалась проще некуда. Достаточно было просто тусоваться среди людей. Можно было поехать на пляж, но Петру не понравился ветер, и он решил прогуляться по находящемуся недалеко от дома парку.
Минут через 40 его окликнул бомжатского вида мужик с просьбой дать немного мелочи. Петр хотел его послать, как вдруг его озарило, что это и есть добыча или, говоря 'современным языком', заготавливаемый материал. Таких Петру было не жаль, и если и остальные окажутся подобной публикой... Но об этом можно было только мечтать. Не зная, что дальше делать, Петр на секунду замешкался. Бомж решил, что ему повезло, и заулыбался в предвкушении мелочишки или даже чего покрупнее, но тут у Петра что-то сработало в области солнечного сплетения, как будто оттуда вылетел невидимый гарпун и впился в тело бомжа. Поняв, что дело сделано, Петр буркнул, что денег нет, и отправился дальше по своим делам. На какое-то время он был свободен.
Ночью он осознал себя в кабинете старшего менеджера.
-Поздравляю с дебютом, - сказала Анна Николаевна. - Держи.
Она положила на стол серебряную монету.
-Что это? - спросил Петр.
-Твоя первая зарплата. Рабство в нашей фирме отменено по причине низкой рентабельности. С тех пор наши сотрудники работают за процент от сделки. Желаю тебе отлично оттянуться.
Следующие 2 недели Петр летал. Он прекрасно себя чувствовал, дела делались сами собой, а после вечеринки, куда он попал за компанию, у него был секс с такой красоткой, о которой он даже не мечтал.
Когда эйфория кончилась, Петр понял, что пора выходить на охоту. На этот раз его добычей стала некрасивая тетка средних лет с хронически-уставшим лицом. Она шла с двумя полными сумками, переваливаясь с ноги на ногу, как динозавр тяжеловес.
'Считай, отмучилась', - пронеслось у Петра в голове, когда он ее загарпунил.
-Я, конечно, тебе не мать, и ты уже взрослый человек, но позволь дать тебе один совет, - сказала Анна Николаевна, вручая ему зарплату.
-Да, конечно, - ответил Петр.
-Не трать все сразу. Поверь, жизненная сила - единственно стоящая вещь как в этом мире, так и за его пределами.
-И что мне с ней делать?
-Впитывай.
-Как?
-Тебе достаточно этого захотеть, и все случится само собой.
Жизненная сила творила чудеса. Петр перестал болеть. Стал более спортивно-подтянутым. И хоть он не был красавчиком, любая девчонка говорила 'да' уже на первом свидании. Учеба тоже давалась легко, а после окончания института он отлично устроился на кондитерской фабрике, где ему предложили хорошее место и запредельную для только что окончившего институт специалиста зарплату. С главной работой у него проблем тоже не возникало. Близкие и просто знакомые люди не входили в число его потенциальных жертв, а из тех, кого ему приходилось гарпунить, особой жалости никто не вызывал. Тем более что при нем с ними ничего плохого не происходило. Проработав 5 лет, Петр купил частично в кредит хорошую квартиру.
Короче говоря, жизнь удавалась по нарастающей.
Менялся и сам Петр. Наполненность личной силой несла ни с чем не сравнимое удовольствие, поэтому он отказался от наркотиков, которыми иногда баловался в студенческие годы, и алкоголя. Табак он не курил и до этого. Секс как таковой тоже перестал его интересовать. В плане отношений хотелось чего-то настолько этакого, непонятного, глубокого и настоящего, что он сам не мог понять, чего хочет. А самое главное, с кем.
Менялся и уровень его способности к восприятию и пониманию. Так однажды он вдруг понял, что произносимые слова - это не только имеющие смысл последовательности звуков, но и некий потенциал. Не зная этого, люди постоянной болтовней и пустыми обещаниями лишают свои слова этого потенциала, превращая их в сотрясения воздуха. В отличие от таких имеющие собственный вес слова автоматически становятся магическими заклинаниями, с которыми считается даже само мироздание.
Осознав это, Петр прекратил болтать и начал говорить, наполняя каждое свое слово силой и смыслом. Первое время ему приходилось постоянно за собой следить, но через несколько месяцев регулярной практики это вошло в привычку.
-Тебе не кажется, что ты перерос свою работу? - спросила Анна Николаевна во время очередной встречи.
-Не знаю... Даже не думал об этом, - растерялся Петр.
-Ну так подумай.
-У меня кредит.
-Думаешь, я не знаю?
-Нет, но...
-Мы позаботимся об этих пустяках.
-Понятно. Чего вы от меня хотите?
-Чтобы ты выучился на психолога.
-А не поздно?
-На базе твоей вышки это займет всего год.
-Хорошо, - не стал спорить Петр, несмотря на то, что ему и на своем месте отлично работалось.
Анна Николаевна оказалась права. В университете открылся годовалый заочный курс психологии на базе высшего образования. Психология тогда уже была модной штучкой, и Петру не составило большого труда убедить начальство оплатить сначала этот курс, а потом и курс психотерапии.
Отучившись, Петр начал принимать по 3-4 человека в день в качестве психотерапевта и проводить раз в месяц тренинги на фабрике. Охотиться ему больше не приходилось, так как каждая психологическая проблема завязана со сгустком особо вкусной личной силы. После обычного разрешения проблемы эта энергия идет на нужды клиента. Петр ее попросту забирал. Зачастую этого хватало для излечения от давнишних психотравм, и ему приходилось отбиваться от потенциальных клиентов чуть ли не на улице.
Обратной стороной медали стало то, что он подобно Дориану Грею практически не старел. Какое-то время он еще надеялся списывать свою внешнюю молодость на здоровый образ жизни и специальные секретные гимнастики, которыми он, разумеется, даже не пытался заниматься, но с каждым годом перспектива переезда в другой город маячила все отчетливей. Покидать родной дом ему не хотелось, и он решил оттягивать переезд до последнего.
Однажды к нему на прием пришла убитая горем женщина средних лет. Ее дочь, старшеклассница, умирала от рака. Врачи давали ей месяц-другой.
-Мне нужно ее поддерживать, а я еле с постели встаю, - закончила она свой рассказ.
Пока она говорила, у Петра возникли смутные подозрения, которые к концу ее рассказа превратились в вопрос:
-Могу я взглянуть на вашу дочь?
-Зачем?
-Галина Сергеевна, - так звали мать умирающей, - Давайте я сначала на нее взгляну, а потом мы продолжим.
-Когда?
-Сейчас. Это ваше законное время. Вызывайте такси.
Они жили вдвоем с дочкой в когда-то считавшейся хорошей двушке. Больная лежала на кровати лицом к стене.
-Наташа, я к тебе доктора привела, - сообщила с каким-то заискиванием в голосе Галина Сергеевна.
Та что-то буркнула в ответ и даже не повернулась.
-Ей плохо, - начала извиняться Галина Сергеевна, но Петр ее остановил.
-Где мы можем поговорить? - спросил он.
Предчувствия его не обманули. Наташа оказалась хоть и почти пустой из-за болезни, но настолько концентрированно вкусной, что ее жизненную энергию можно было использовать как приправу.
-Пойдемте сюда, - Галина Сергеевна пригласила Петра на кухню.
-Совсем вылечить вашу дочь я не смогу, - сообщил он, отказавшись от чая и кофе, но продлить ее жизнь на достаточно длительный срок можно. При этом она будет чувствовать себя на твердую четверочку.
На лице у Галины Сергеевны отразилась целая гамма противоречивых чувств. С одной стороны, она всеми фибрами души хотела поверить Петру; с другой, - все специалисты, как один, а их было не мало, сходились в своем вердикте. Видя это, Петр продолжил:
-На вашем месте мне бы тоже в это не верилось. Поэтому давайте сделаем так: сейчас вы мне дадите рублей 10 или 50, если нет десятки, а за лечение заплатите, когда поможет. Хорошо?
Получив червонец, он за пару секунд превратил его в аналог гарпуна, соединив с Наташей. А чтобы Галина Сергеевна хоть немного поверила в лечение, прошептал, держа монету в руке, нечленораздельную отсебятину.
-Все. Теперь отдайте эти деньги какой-нибудь нищенке или нищему. Желательно побыстрей.
-И все? - недоверчиво спросила Галина Сергеевна.
-А потом, когда увидите результат, приходите ко мне. Будем дальше разговаривать.
-А что будет с нищим?
-Вы действительно хотите это знать?
-Наверно нет, - ответила она после продолжительной паузы.
-Тогда до встречи.
Они пришли к нему вдвоем с Наташей. Еще не верящие до конца в свое счастье. Вот только когда Петр сказал, что раз в полгода процедуру надо будет повторять, по лицу Галины Сергеевны пробежала мрачная тень. Улучив момент, когда они остались вдвоем, Наташе понадобилось в туалет, Петр сказал:
-Вы так реагируете, как будто мы здесь каким-то злодейством занимаемся.
-А разве нищий не?.. - с надеждой в голосе спросила она.
-Конечно нет! Вы приносите символическую жертву, которую нищие передают высшим силам. Они в этом деле играют роль почтальонов, - почти не соврал Петр.
-Спасибо что сказали, - вздохнула Галина Сергеевна, - у меня аж камень с души...
Запросив для порядка тройной гонорар, Петр распрощался с гостями.
Жизнь продолжала налаживаться, но и начала одновременно разлаживаться, если можно так сказать. С одной стороны, психотерапия и целительство приносили Петру столько денег, что он не знал, куда их девать. Конечно, будь он обычным человеком... Но рост жизненной силы кардинально изменил его систему ценностей. Власть, богатство, секс... все это представлялось ему чем-то похожим на пасочки из песка, которыми повзрослевшие дети хвастаются друг перед другом, считая их своими высшими достижениями. Петра тянуло за пределы песочницы, но он не видел выхода, и от этого при всем своем могуществе страдал от учащающихся приступов беспомощности и тоски. Радовало его лишь одно: благодаря жизненной силе он легко заставлял окружающих не замечать его молодость, что снимало с повестки дня вопрос о переезде.
Он покупал на рынке лук, когда мимо прошла женщина, заставившая его забыть обо всем на свете. Она сияла так, что ее действительно можно было сравнить с солнцем. Это притягивало и одновременно пугало до чертиков. Своим сиянием она словно бы говорила хищникам вроде него: 'Не подходи - сгоришь!' Если бы не кризис среднего возраста и не обещающая посвящение с выходом на новый уровень брошюра, Петр оставил бы ее в покое. Может быть. Тогда же вера в шанс вырваться из песочницы и почти непреодолимое желание вкусить этого ни с чем не сравнимого сияния заставили Петра забыть о страхе.
Сунув продавщице деньги за лук и забыв про сдачу, он помчался за Жар-птицей, как он назвал сияющую женщину. Та хоть и не спешила, но между ней и Петром постоянно мельтешили мешающие выстрелить гарпуном люди. Наконец, Жар-птица вошла в небольшой продуктовый магазин, и Петр в предвкушении победы последовал за ней.
Войдя внутрь, Петр вдруг очутился посреди зеркального лабиринта. Он не успел ничего понять, когда все зеркала взорвались разом, обдав его миллионами осколков. От невыносимой боли он закричал и... проснулся дома в своей постели.
Состояние было ужасным. Тело болело так, словно его хорошенько избили. Горло саднило. Во рту было сухо. Сил еле хватило, чтобы дойти до туалета и попить (уже после его посещения) воды. Вернувшись в постель, Петр провалился в нечто среднее между сном и отключкой.
-Ого! Да тебя высушили чуть ли не до последней капли, - услышал он голос Анны Николаевны. Изображения не было. - Удивительно, что ты до сих пор жив.
-Я умираю? - выдавил он из себя.
-Не стану лукавить, сам ты не восстановишься. Но ты можешь взять кредит.
-Как? - спросил он. Умирать, понятное дело, ему не хотелось. Особенно теперь, когда Жар-птица почти побывала в его руках.
-Как обычно. Изъявив свое намерение. Потом, правда, его придется ударно отработать на улице, но альтернатива, сам понимаешь.
Несмотря на кредит, Петр провалялся в постели около недели. Едва ему полегчало, его вызвала Анна Николаевна. Разумеется, во сне.
-С утра выходишь, - сообщила она после короткого вежливого разговора о его здоровье. - Пора кредит возвращать, да и собственные силы восстанавливать.
-У меня что, будет зарплата? - удивился он.
-Конечно. Не изверги же мы, чтобы отбирать последний кусок хлеба. Половина будет уходить в счет погашения кредита. И еще: сейчас ты не в той форме, чтобы заниматься психологией с целительством, так что возьми отпуск. Двух недель, надеюсь, на восстановление тебе хватит.
-Хорошо.
-И последнее. Какого хрена ты полез к этой красотке?
-Но разве это не лакомый кусок?
-Слишком лакомый для того, чтобы его можно было безопасно взять. Ты разве этого не почувствовал?
-Почувствовал, - признался Петр.
-Тогда чего полез?
-Я думал, что посвящение позволит мне вырваться из замкнутого круга.
-Какое еще, нахрен, посвящение? - удивилась Анна Николаевна.
-Как какое? - растерялся Петр и пересказал Анне Николаевне вкратце содержание судьбоносной брошюры.
Услышанное заставило ее расхохотаться.
-Вот же гнида! - выдала она с чувством, когда отсмеялась. - Вроде бы вербует пополнение, а заодно и убирает потенциальных конкурентов. Ничего, этот маг свое получит, но ты... Разве ты еще не понял, что нет и не может быть никаких посвящений. Есть личная сила, и ее уровень определяет все.
-Тогда почему я чувствую себя так, словно я заперт в клетке? - признался Петр.
-Это потому, что пришло время линять.
-В смысле? - не понял он.
-Не думала, что ты до такой степени ничего не понимаешь. Помнишь, как тебя перло после первой зарплаты?
-Иногда с завистью о ней вспоминаю.
-А завидовать нечему. Большинство людей переполнено личной силой, только у них ее нет нихрена, потому что для нее в них нет места, как не было места тогда и в тебе. Получив немного сверх своего, ты не смог ее удержать, и она вытекла из тебя за какие-то 2 недели. Потом ты начал ее впитывать, и твоя емкость стала увеличиваться. Чем больше ты становишься, тем большее давление ты ощущаешь, отсюда и эти твои нравственные терзания. Тебе оставалось потерпеть месяц-другой, и все бы обустроилось само собой. Но ты непонятно зачем полез в самое пекло. Ну да сам виноват. Ладно, иди работать, хотя нет, еще кое-что: Надеюсь, ты уж понял, что от Жар-птицы, если ты ее еще встретишь, надо бежать без оглядки. Следующую вашу встречу ты не переживешь.
Утром, наскоро позавтракав, Петр отправился на охоту. Взятая в кредит энергия хоть и спасла его от смерти, вызывала душевный зуд с параноидальным желанием вернуть взятое как можно быстрей. Петр окрестил это чувство вампирским голодом. Если бы коллекторы умели вызывать у должников нечто подобное, те бы продавали собственные органы лишь бы только выплатить долг. Домой он вернулся почти ночью, обессиленный, но с 5-ю скальпами в активе и ни с чем не сравнимым чувством пусть пока частичного освобождения от долга.
Как в свое время пошутила Анна Николаевна, только первые зарплаты выдавались наличными. Остальные перечислялись на карту. На практике это означало, что гонорар приходил автоматически, как только Директор вкушал поднесенную ему добычу.
Судя по количеству наполнившей Петра личной силы, Директор вошел в его положение. Разумеется, он не стал обжираться сразу пятью жертвами, но выдал Петру его долю за весь улов. Это воодушевляло. На следующее утро Петр опять отправился на охоту. Кредит он вернул за неделю. Теперь можно было немного отдохнуть, так как самовосстановление требовало времени, и энергетический перебор ничего хорошего не сулил.
Теперь, правда, все мысли Петра были о Жар-птице. Она буквально стала его наваждением, и он, несмотря на предупреждения и страх, решил ее найти. 'Если не загарпунить, то хотя бы понежиться в ее лучах', - решил он. Сформулировав это намерение, он почувствовал ее сияние, которое действовало на него, как лучи НЛО на похищенных людей. Сияние звало, и у Петра не было ни желания, ни сил ему противиться, несмотря на понимание того, что роли поменялись, и он больше не охотник, а добыча, как и предупреждал всучивший ему брошюру тип. Еще он понял, что директор дал ему кредит в виде увольнительного пособия. Он знал, что Петр не отступит, и заставил его таким образом заготовить впрок еды.
Притяжение привело его в скромный по нынешним меркам дом на краю дачного кооператива. Кроме Жар-птицы там было двое мужчин. Они сидели втроем на диване. Она в центре, они по краям. Когда Петр вошел, один из мужчин жестом пригласил его сесть в стоявшее напротив кресло. Затем его угостили чаем.
Только после этого Петр посмотрел на виновницу его падения. Если бы не сияние, он бы не обратил на нее внимания. Лет 30. Обычной внешности. Этакий Чичиков женского пола. Ее спутники прятались в искусственно наведенной намерением тени, поэтому он не мог их рассмотреть.
-Вижу, ты намеков не понимаешь, - сказал один из мужчин без малейшего признака злости в голосе.
-Вы ведь меня убьете? - спросил Петр, удивляясь своему спокойствию.
-И да, и нет. Сейчас объясню. Но сначала скажи, как ты называешь своего хозяина?
-Директор.
-Директор, - повторил он и засмеялся. - У них всегда было странное чувство юмора, ну да ладно. Тебе случайно не бросилось в глаза, что большинство твоих жертв было людьми с гнильцой?
-Меня они особо не волновали, но да, ни о ком из них я не сожалел.
-Это потому, что твоему директору, как и всем прочим директорам, нравятся люди с душком, которые, впадая в те или иные крайности или просто забивая на свою судьбу, растрачивают большую часть своей жизненной силы. Богатые собой люди их не привлекают. Поэтому, не только служа им, но и накапливая свою собственную личную силу путем специальных практик и правильного образа жизни можно не только сбежать с их обеденного стола, но и обрести нечто невыразимое словами. У тебя была тоска по неведомому?
Петр кивнул.
-Это результат накопления личной силы. Вот только ты не практик, а падальщик, питающийся объедками мертвечины, поэтому твоя тоска по мере роста личной силы тоже возрастала, так как истинную трансформацию может дать только своя собственная жизненная сила. А требующаяся для ее накопления самодисциплина делает ее еще и невидимой для таких, как ты, поэтому ты не обращал на нас никакого внимания.
-А она? - спросил Петр, имея в виду Жар-птицу.
-Она такая от природы. Это редкое явление. Благодаря таким людям возникли традиции вроде нашей, так как кто-то же должен был их начать и понять, что делать. Обычному человеку это не дано. Она еще не способна справиться со своим сиянием, поэтому мы ее защищаем от таких, как ты. Но мы не борцы с хищниками типа твоего директора. Они вне зоны досягаемости. К тому же все созданы кого-то есть, и никто не хочет быть съеденным - таково одно из основных правил жизни, и кто мы такие, чтобы против этого восставать. Мы лишь защищаем своих. Тех, кто уже ступил на путь.
Теперь о тебе. Ты умрешь для всех, включая себя прежнего. Иначе ты опять станешь нас преследовать, так как ты теперь одержим сиянием. И когда ты умрешь, умрет все искусственное. С тебя спадет вся накопленная тобой мертвечина. Но если в тебе есть то, что мы называем искрой... Это нечто похожее на песчинку, которая заставляет раковину создавать жемчуг. Искра заставляет человека искать путь к тотальной трансформации, вызывая уже знакомое тебе томление. Если она в тебе есть, ты возродишься вновь.
-Я снова стану младенцем?
-Нет, ты будешь тем же человеком в том же теле. Но твоя глубинная суть станет принципиально иной. Обновленной.
-И что тогда?
-Либо обычная жизнь, которую ты вряд ли теперь выберешь, либо ты станешь одним из нас и будешь день за днем капля за каплей наполняться собой, чтобы в один прекрасный момент превратиться в нечто принципиально иное.