Маймистов Виталий Васильевич : другие произведения.

Прогулки по набережной

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В одном небольшом приморском городе прямо рядом с набережной, соседствуя друг с другом, располагались два санатория. Было это лет тридцать назад. "Клиентура" обоих санаториев заметно отличалась друг от друга. В одном медицинском учреждении это были суровые старцы, многие с палочками, некоторые на костылях, но офицерская выправка в них проглядывала даже и в эти годы. Это были отставники из санатория для инвалидов отечественной войны. В другом обитали весёлые, ироничные, несколько сутуловатые джентльмены. Это были учёные. Случайный командировочный, прогуливаясь каждый вечер по набережной, заметил, что порода русичей, ещё просматривающаяся в уцелевших (да какие там уцелевшие - в выживших) фронтовиках, в нынешнем поколении уже и не видна. Нет спокойной уверенной силы. Нет качества, нет и количества...
   Как-то поздней осенью волею начальства оказался я в небольшом приморском городке. Гостиница, в которой я поселился, выходила парадным подъездом прямо к набережной, а окно из комнаты открывалось прямо к морю. По утрам я бойко прошагивал по маршруту N 5 (так было написано белой краской на асфальте) к своей "конторе". Вечером, после поездок по окрестным хозяйствам, почему-то считавшимися богатыми, и бесед с симпатичными и толковыми ребятами, пока не руководителями с портфелями, а спецами, тянущими свою лямку живого дела весело и с удовольствием, я тем же занумерованным маршрутом возвращался в свою гостиницу.
  Морской воздух и водяная пыль от бьющихся о набережную волн освежали моё лицо. Ноябрь на черноморском побережье - это не самый худший месяц в году. Тепло, где-то пятнадцать, а то и все двадцать градусов. В солнечный день многие загорают. Находятся смельчаки, рискующие совершить даже небольшой заплыв. И, сделав несколько торопливых взмахов, красные от полученного холодного стресса, возвращаются на берег с хохотом и тут же растираются полотенцами.
  Но солнечные дни уже не так часты, однако и штормующее море вызывает захватывающий восторг у приехавших из далёких мест людей повидать прелести юга. Здесь они проходят по категориям дикари и курортники.
  Уже на второй день, возвращаясь к себе в номер, я заметил некоторые различия во фланирующей по набережной или отдыхающей здесь же на лавочках публике. В гостинице мне объяснили, что на маршруте N 5 расположены дом отдыха Академии наук и санаторий для инвалидов отечественной войны.
  Дело это было где-то в семидесятых. У меня у самого отец страдал от ран, полученных ещё в сорок первом, и иногда его "приглашали" (для этого требовались определённые усилия) подлечиться где-нибудь в подобных санаториях. И почему-то только поздней осенью.
  Я стал присматриваться к публике. Военных, даже пожилых, даже израненных всё ещё отличала офицерская выправка и некоторая суровость. Понятно, это отставники, прошедшие огонь и воду, многое повидавшие, многих потерявшие.
  Мы с мамой и младшим братишкой мотались с отцом по военным городкам. От Уссурийска, где я родился, до Таллина, где я пошёл в школу. Учился я и в других городах и странах. Много повидал еще в те юные годы, общался со многими людьми. Знал не только один двор, одну школу и одну ватагу сорванцов. В каждом городе меня принимала в свой круг новая команда "соплеменников". Играли в футбол, лапту, совершали довольно опасные заплывы, рыбачили. Поздней осенью - коньки на реке, на озере или на заливе (если ураган сдувал снег). Зимой - походы на лыжах в лес.
   ... И здесь среди залечивающих раны дедов вполне могли быть товарищи моего отца или отцы моих друзей. Я вглядывался в лица, но узнать никого не удавалось. Времени прошло не так уж и много. Лет десять, двадцать с тех пор, когда я мог их видеть. Что такое двадцать лет?..
  А старички находили однополчан. Радовались, смахивали слезу и уже не отходили друг от друга.
  Когда-то в уже далёком моём детстве в военном городке в Белоруссии отца разыскал его однополчанин. Их двое-то и осталось из всей танковой дивизии. Все полегли под Москвой...
  ... Любили погулять по набережной и пациенты соседнего санатория. Эти джентльмены тоже были седовласы, но короткой стрижкой и выправкой они не отличались. Добродушные, сутуловатые, они постоянно шутили, рассказывали всякие байки, что их резко отличало от суровых отставников. Это были учёные. Многие из них знали друг друга уже десятки лет. Физики знали физиков, химики знали химиков. Научных центров в стране не так уж много. Конференции, симпозиумы, защиты...
  Приезжали обычно осенью, в период отпусков, а может быть, причина была более прозаическая - путёвки в их НИИ приходили только в эти уже нежаркие дни, и столичная, богатая связями, публика, продемонстрировав друг другу и прочим свои "кустодиевские" тела и купленные в спецмагазинах купальники, уступала профсоюзные места под уже не столь приветливым солнцем трудягам научным работникам.
  Если море позволяло - учёные мужи, даже самые "степенные", ловили крабов, фотографировали подводные красоты. А неќкоторые наиболее удачливые даже выходили на берег с авоськой рапанов, парочкой здоровенных крабов или рыбиной на стреле ружья под восторг сбегавшейся ребятни. Здесь я впервые увидел гидрокостюмы.
  Пациенты военного санатория, немногие, ловили на удочку бычков с берега. Заниматься подводной охотой им не позволяла "утерянная" ловкость, да и ностальгия по прерванной войной беззаботной рыбалке в юности. Недобрали этот счастливый этап в своё время...
   ... Некоторым учёным явно было за семьдесят, но они работали, руководили лабораториями. Идеи, казалось, будут выплёскиваться из них даже под капельницей. А вот директоров среди этой публики почему-то не было. Это я знал точно. Директора от учёного отличить просто. Вспомните фильм Волга-Волга или Карнавальная ночь. Узнаваемый образ... Почему-то руководящие роли всегда выпадают Огурцовым? Да и товарищи эти, правильней сказать господа, отдыхают в местах более престижных и время выбирают другое.
   Однако среди учёных - эту категорию я хорошо изучил - не было той искренности, открытости, широты души, что отличала стариков офицеров. Никто из них не расскажет о своих планах, только что выявленных закономерностях (не время). Что вы, что вы! А вот после публикации или, даст бог, получения патента - тогда можно и открыться. Доложить где-ниќбудь на симпозиуме. А тебя выспрашивать будут: " А что у вас новенького?" Такая осторожность в общении и желание некоторых узнать больше, чем позволяют уже сложившиеся в этой среде свои понятия о приличиях, сказывается и на характере. На настоящую мужскую дружбу вряд ли многие из этой категории способны. И далеко не каждый (да пусть я буду не прав!) протянет руку помощи своему коллеге в трудную минуту. Не каждый... Могут лишить лаборатории, могут не дать лаборатории. Сократят...
   А вот офицер без колебаний защитит своего товарища. И перед врагом, и перед начальством. Не думая о карьере. В армии даже поговорка есть: "Дальше Кушки не пошлют, меньше прапора не дадут". С давних времён осталась.
   ... Командировка моя подходила к концу. Я, понимая, что моря мне в этом году больше не видеть, старался каждый свободный час проводить на набережной. И вот, прогуливаясь после работы по маршруту N 5, я нос к носу столкнулся со своим московским знакомцем, товарищем по научным конференциям. Он разрабатывал близкую мне тему, и наши статьи часто печатались в одних журналах. Мы, конечно, обрадовались встрече. Пошли разговоры, "воспоминания" о банкетах...
   - А как ты здесь оказался,- спрашиваю я.
   - Горящая путёвка. Только вчера прилетел.
   - А ты заметил,- спрашиваю его,- что публика-то здесь разная?
   - Да я не приглядывался...
   И мы стали с научной целеустремлённостью изучать прогуливающихся по набережной стариков. Почти не отвлекаясь. Были же и "дикари"...
   - Ты смотри! Это совсем другие люди,- с удивлением воскликнул мой товарищ,- когда мы подошли к прогулочной дорожке военного санатория.
   - Да... это те, кто уцелел. Хотя слово это здесь не совсем подходит. Правильней сказать: кто остался в живых. Целыми из войны они не вышли...
   - Я где-то слышал фразу: выбитое поколение...
   Мы помолчали.
   - Первая мировая,- продолжил разговор мой товарищ,- гражданская, тридцать седьмой, вторая мировая...
   - Настоящих-то русичей, пожалуй, уже и не осталось. Вот посмотри - старики-офицеры почти все высокие, голубоглазые, даже мы не такие. Детство впроголодь - и ты уже те тот.
   - Наши дети поднимут планку. У меня два сына растут. В садике самые рослые!
   - Жена насколько моложе? Я в армии в десантных войсках служил. У нас в роте все были белобрысы и широкоплечи, а вот ростом... Так это спецрота. Отобранные ребята. Нет. Генофонд русских здорово подорван. Тут пора и селекцией заняться.
   - А селекция ведётся. Не специально, не направленно, но идёт! Университеты, научные центры. Аспиранты женятся на студентках. Идёт селекция,- успокаивал меня товарищ.- Наверное, не случайно военные и медицинские училища располагаются чуть ли не напротив друг друга.
   - Я думаю, это наследие далёкого прошлого. А в нынешние времена даже дать малышу место в детском садике - десятки лет неразрешимая проблема... А дворцов понастроили!
   - Мысль улавливаю. Рокировку пора делать!
   - Или тасовать колоду да менять козырей.
   - У нас в центре России городки бы поддержать. Швейные или ещё там какие мастерские соорудить для женщин, а для мужиков открыть небольшие филиалы самых передовых заводов. А то ведь уходит в никуда Русь... И ведь хлопот-то немного. Хотеть надо и уметь! Это же не корысти ради, а только пользы для.
   Эти рассуждения, а может быть морской, но всё-таки ноябрьский ветер и начинающийся дождь привели нас в кафе, и разговор, естественно, перешёл на злободневную тему всех прибывших поздней осенью в эти благодатные места - конечно, о погоде.
  
   Виталий Май
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"