Аннотация: "Художники", Удачный день, Студенческие мальчишники.
"ХУДОЖНИКИ"
Как-то так получилось - продуманно это или результат случайных комбинаций - но у нас за городом вдоль реки постепенно организовалось несколько НИИ. Сотрудникам там же не торопясь строили дома и отводили места под гаражи.
Научный работник строил гараж, покупал старенькую машину... А кто-то продавал гараж и даже место для гаража. С годами учёных в гаражах осталось... по пальцам посчитать. Но мой товарищ держался. У него "Москвич" какой-то забытой марки, но новый мотор и что-то ещё где-то новое. А в салоне... Не буду об этом.
Володя, так звать моего товарища, в гараже всегда что-то подкручивает, регулирует. Всегда в масле, чумазый... А рядом в пристройке над гаражом уже несколько лет обитали художники. Два, естественно, "профессионально" одетых мужичка лет пятидесяти в беретах со слегка седеющими бородками клинышком. Они там устроили что-то вроде мастерской.
Это были дизайнеры-оформители. Их рабочий "цех" на зависть всему гаражу содержался очень аккуратно. Все краски, кисти, инструменты, материалы имели своё постоянное место. Нужную вещь можно было найти в секунду! Навёртывается на язык слово - картотека!
Всё подчёркивало: дизайнеры - незаурядные личности. Они приветливо относились к всегда что-то регулирующему в своём стареньком драндулете небрежно одетому соседу. Всегда первыми с ним здоровались. И всё-таки, захлопывая дверцы своего искрящегося на солнце "Мерседеса", снисходительно посматривали на Володин драндулет.
Так продолжалось довольно долго.
А Володя с детства любил рисовать. И карандашами, и красками. Последнее время пристрастился делать акварельные копии понравившихся ему картин известных и малоизвестных мастеров. Копировал даже "художественные" фотографии, сотворённые или им самим, или его друзьями.
А в этот день мой товарищ кому-то показывал свои "шедевры". Володю хвалили, работами восхищались... Картины лежали в машине на заднем сидении. Володя ставит машину в гараж. Мимо идут художники. Кивки приветствия, но мой почувствовавший вкус славы товарищ просит извинить его:
- Вы профессиональные художники. Посмотрите на мои дилетантские работы. Как вы их находите?
- Показывай,- соглашаются соседи.
Володя выставляет три картины. "Шхуны в Архангельске", "Дорога в лесу" и "Берег Супсеха".
... Художники долго, молча взирали на картины. Потом один из них нарушил затянувшуюся паузу:
- Не может быть! - и поцарапал пальцем картину. - Так нарисовать невозможно!
Дизайнеры перестали рассматривать полотна и отошли.
- Занялись, Аркадий, мы с тобой оформительскими делами, а время-то уходит.
- Если уже не ушло.
Володины соседи, переговариваясь, поднимались к себе на пристройку.
После этого гаражного вернисажа Володя уловил какие-то перемены в поведении художников. Задел ли чумазый сосед джентльменов недостигнутой ими своей дилетантской, но всё же художественной "гранью"? А может быть, они обиделись на себя и не на то потраченное и упущенное время?
УДАЧНЫЙ ДЕНЬ
В молодые годы Миша был военным инженером. Ушёл в отставку, немного поработал на гражданке. Но это отнимало драгоценное время. А было у Миши ещё две страсти: яхты и живопись.
Яхты он мастерил с друзьями и ходил с ними по рекам, лиманам и даже Азову. А картины пристрастился писать ещё в школьные годы. Юнцом посещал даже кружок рисования во Дворце пионеров, который был в двух кварталах от дома. И картины у него получались вполне ничего, как казалось нам, его друзьям.
Над своим кирпичным сараем во дворе (это был нетронутый квартал старинной застройки) Миша соорудил мастерскую, довольно крепкую и просторную. Но надстройку он делал из досок, и при сильном наружном ветре воздух внутри помещения тоже вёл себя "неспокойно".
Художнику в мастерской всегда нужно много света и воздуха. Всё это было, и даже с перебором. От солнца ещё можно было закрыться шторой, а ветер... Но что Мише ветер! Он яхтсмен!
И ещё. Работающему в мастерской всегда помогает вид из окна. В городе это, конечно, крыши. Высота в Мишином строении небольшая, но крыши нескольких одноэтажных домиков всё же создавали нужное настроение. Это не крыши Парижа... Но кто-то из заехавших в Краснодар знаменитостей, уловив некое очарование архитектуры прошлого века и побродив в тени мощных платанов на улицах, назвал наш город маленьким Парижем.
... Иногда мы пили "чай" у Миши в мастерской и видели - картин набралось... Стал наш художник их выставлять на продажу. Было у нас такое местечко в центре города. Скверик напротив Дворца пионеров. Старинное здание. Для Миши памятное место... И там самостийные художники норовили всучить кому-либо своё писанное маслом творчество. Где-нибудь с краешку пристраивался и Миша.
Очень сомневаюсь, чтобы наш скромный художник на этом базарчике имел успех. Я вообще не видел, чтобы хоть кто-нибудь что-нибудь уносил из этого скверика, завёрнутое в бумагу. Люди прохаживались возле выставленных картин как в музее...
Забыл! Года два назад Миша создал шедевр! Натюрморт. На столе полстакана прозрачной жидкости. Естественно, это водка. Кто бы сомневался. И краюха чёрного хлеба. Миша выставил свою краюху хлеба с водкой, писанные маслом, и "шедевр" был куплен в тот же день. Вдохновлённый успехом художник по памяти делает копию. Покупателя пришлось ждать месяц. Больше Миша судьбу не испытывал. Рисовал пейзажи.
Мы вспоминаем этот шедевр. Придумали даже ему название: "Завтрак гурмана".
Однажды с товарищем, тоже яхтсменом и тоже художником-любителем, мы заглянули в этот скверик навестить нашего друга Мишу. И что мы видим? У Миши что-то покупает пожилая интеллигентка. Миша заприметил нас, заулыбался. Кладёт деньги в карман. Заворачивает малюсенькую картину 15 на 25 в бумагу и прощается с любительницей живописи.
Миша счастлив.
- Это дело надо отметить! Радостно провозглашает наш художник.
Через несколько минут (всё же рядом) мы уже восхваляли талант мастера в его просторной мастерской. Удачный день!
СТУДЕНЧЕСКИЕ МАЛЬЧИШНИКИ
В юные годы всех нас настигали незапланированные, стихийно возникающие мальчишники. Студенты - народ небогатый... У меня был друг Юрка. Мы с ним иногда позволяли себе немного расслабиться. Однажды он вдруг предложил не допивать бутылку до конца... Мы идём в общежитие к его однокурсникам, по дороге покупаем две буханки горячего белого хлеба. (Хлеб подвернулся). Заходим в комнату. Две скучающие физиономии, пустой стол с крошками... Я выставляю бутылку, Юрка буханки ароматного хлеба. Вмиг появляются стаканы. Разливается вино по сорок капель. Командует парадом Юрка.
Кто-то заглянул в дверь, потом ещё кто-то. И вот к нам вваливается полкоридора. И с бутылками, и с закуской... Юрка умел организовать праздник казалось бы из ничего...
Это было общежитие студентов-художников. Но точно такие же мальчишники происходили и в общежитии ленинградских метростроевцев, когда к ним на практику приезжали два моих товарища, студенты из Краснодара...
Ладно. Это студенты. Вот уже позади и аспирантура, и первая защита, и уже и запирающаяся лабораторная комната с холодильником и диваном. Но на холодной полочке по старой студенческой привычке всегда оставляю на четыре пальца недопитую ёмкость. А в конце дня, как правило, бывают гости. И если я не за рулём... Душа требует праздника!