Получив письмо от Пелея о феспротской угрозе ольпийскому порту Геракл принялся действовать как привык - немедленно. Уговаривать калидонскую знать
начинать войну с далекой Феспротией в чужих интересах было бессмысленно.
Рассчитывать приходилось только на собственную дружину, насчитывающую пол-сотни человек, да на дружеские связи.
Свое войско он погрузил на две триаконтеры, составляющие калидонский флот.
Командовал этим флотом критянин Фест, опытный мореход и знаток портового хозяйства, немало помогавший Гераклу в его дноуглубительных работах на Эвене. Выйдя в море, Геракл переплыл Калидонский залив и прибыл в Олен, где правил его друг Дексамен. Сын Дексамена Эврипил ходил с Гераклом на Трою и был рад присоединиться к своему полководцу. С царевичем пошла и сотня оленских удальцов на двух пентеконтерах.
Из Олена Геракл и Эврипил снеслись с Филеем, сыном Авгия, продвинутым Гераклом в регенты Элиды. Филей ответил им предложением идти на Дулихий, к его тестю Арету и ждать там подкрепление из Элиды.
Ждать пришлось недолго. Немного позже Геракла на Дулихий прибыла элидская эскадра в составе шести пентеконтер с тремя сотнями экипажа. Вел ее Агасфен, младший брат Филея. К союзному флоту Арет добавил своих четыре триаконтеры.
Не пропускать же случай кого-то разграбить. Тем более Филанта - конкурента в нелегком пиратском промысле.
Грозная уже флотилия из четырнадцати боевых кораблей миновала Эхинадские и Тафийские острова, прошла Левкадским проливом, между островами Итака и Кефалления с одной стороны и Левкасом с другой, и пошла на север вдоль западного побережья Левкаса, изобилующего красивыми песчаными и галечными пляжами.
Обогнув Левкас и пройдя еще немного на север флотилия вошла в Амбракийский залив и встала в обширной бухте, расположенной почти сразу у входа в залив на его южном берегу. Здесь ее ждала уже ольпийская флотилия Феникса: четыре пентеконтеры и пять грузовых эйкосор с десантом из сотни гвардейцев в гоплитских доспехах, сотни лучников и трех сотен долопского ополчения с топорами, дубинами и рогатинами.
Филант, царь феспротов, не был хорошим человеком, но и дураком он не был.
Идти с войском на Ольпы через земли молоссов, амбракийцев и афаманов - других возможных претендентов на эти самые Ольпы - он и не думал. У него был более реальный план: возвести крепость на мысе Актион у входа в узкий пролив, ведущий
в Амбракийский залив, и там перехватывать входящие в залив и выходящие из него суда. Потеряв несколько кораблей судовладельцы сами предпочтут платить за вход и выход.
Реализацию этого плана он отложил до окончания сезона навигации, не желая чтобы строители его форта привлекли внимание моряков, проплывающих поблизости от Актиона. Зимних бурь он не боялся. От его столицы Эфиры ло Актиона было недалеко, и в случае непогоды всегда можно было пристать к берегу.
Подвело Филанта то, что его противник тоже не боялся зимних бурь и пошел на Эфиру в то же время, когда феспротский караван со строителями, возглавляемый сыном Филанта Мермером, подходил к Актиону.
В результате почти весь караван, за исключением нескольких потопленных судов конвоя, был захвачен. Дальше Геракл действовал по уже опробованныому в пилосской войне образцу. Мермеру предложил выбор: жизнь и власть в обмен на сотрудничество или ... . Царевич выбрал жизнь. Десант и экипажи пересадили на феспротские корабли и вновь поплыли к Эфире.
Филант, удивленный нежданным возвращением своей флотилии, сам спустился к гавани, чтобы поскорее узнать, что случилось. Фигура Мермера, возвышавшаяся на носу головного корабля, не позволила старику заподозрить ловушку. Как только корабли подошли вплотную к берегу, с них с ревом ринулись незваные гости. Охрана царя и сам подзащитный были сходу перебиты, а город и акрополь были захвачены и преданы разграблению. Тех жителей, кто не успел убежать, захватили для последующей продажи на невольничих рынках.
Когда все ценное, что нашлось в Эфире, было погружено на корабли, Мермеру вернули свободу. С ним освободили и плененных солдат из его каравана, чтобы было кому поддержать обновленную власть.
Потом все вернулись домой.
2. СИКИОН И ЭГИАЛ.
Весть о разгроме феспротов Гераклом разлетелась по Элладе в мгновение ока.
Ближе всех ее принял к сердцу царь Сикиона Эпопей, сын погибшего Филанта.
Он и подумать не мог, что война так быстро начнется и так быстро закончится.
В его планах было зимой подготовиться к походу, а весной выступить на помощь отцу. И вообще, причем тут Геракл ? Воевать-то собирались с долопами в Ольпах... .
Значит, надо мстить ! Но как ?
Заикнувшись на совете о войне с Гераклом Эпопей имел удовольствие увидеть, как мгновенно поседели его не старые еще советники. Воевать с Гераклом ? Нет, у Сикиона нет никаких претензий к прославленному герою. Если Эпопей хочет мстить за отца, это его личное дело. Но впутывать горожан ? Нет, нет и нет !
Своих сил у Эпопея было примерно столько же, как и у Геракла - полсотни человек личной дружины. А вот с друзьями у него обстояло похуже. Естественно, пришлось обращаться к родне - к зятю Атрею. Атрей как раз уговорил Эврисфея назначить его басилеем Тиринфа. Наконец-то им с братом Фиестом можно будет стать полноценными басилеями целого города у каждого, а не тесниться в несчастной Мидее, как двум медведям в одной берлоге. Но в Тиринфе набирать войско против Геракла ? Даже не смешно... .
Атрей не зря слыл хитроумным стратегом. Он и был им. Поразмыслив, он предложил Эпопею денег, благо воюя в Хатти он достаточно поднажился.
На эти деньги Эпопей должен был нанять солдат в нищей и всегда полуголодной Аркадии, где во все времена хватало отважных голодранцев, готовых рискнуть головой ради возможности пограбить.Не надо только упоминать имени Геракла. А Фиест, брат Атрея, давно уже свой в среде коринфской знати, договорится с царем Коринфа Сизифом о кораблях для перевозки эпопеева войска.
Кроме солдат и кораблей нужен был еще полководец. Эпопей полагался на помощь Атрея, но зять пояснил ему:
- Если я пойду воевать с Гераклом, в Тиринфе будет восстание. Гераклов приятель Меланион только удобного момента ждет.
Меланион, друг Геракла и Ификла, был фактическим правителем Тиринфа, когда братья отправлялись в очередной поход за подвигами и приключениями. А поскольку в этих походах они были большую часть своего времени, то практически Меланион и держал в руках все нити городской жизни. И тиринфяне привыкли к его власти. Даже и теперь Атрей был вынужден терпеть Меланиона в качестве своего управляющего в Тиринфе, удовлетворяясь долей дохода, полагающейся басилею согласно статусу. Понятно, оставить Тиринф всецело в руках Меланиона даже на короткое время Атрей опасался. Впрочем, знакомств среди аркадских атаманов у него хватало, и он мог порекомендовать Эпопею Эревфалиона, популярного среди аркадских наемников вожака, служившего под его началом в Хатти.
Приехав в Тиринф Фиест обнаружил, что они с Сизифом держатся одних взглядов на текущее положение в Элладе. Геракл не зря строит порт в Калидоне, и не зря Ойней там его привечает. Ясно, что используя порт на Эвене, Геракл и Ойней планируют возить олово с Запада. А когда они на свои доходы смогут нарастить флот, то легко закроют выход в море из Калидонского залива всем остальным.
То-есть Коринфу - "все остальные" ограничивались плаванием по спокойным заливам, не рискуя выходить в бурное море.
Что же делать ? Очевидно, калидонцев надо "гасить". Но у них Геракл ! Соваться с ним в драку ? Себе дороже будет.
- Может, как с Креонтом ? - предложил Сизиф. - Плащик ему подбросить красивый.
Или что-нибудь вроде того.
Предшественник Сизифа на коринфском троносе, Креонт, погиб пытаясь сорвать отравленное платье со своей дочери Главки, невесты Ясона. Это открыло дорогу к власти его другому зятю - Сизифу. Сизиф хотел лишь предотвратить брак Главки с Ясоном. Гибель Креонта явилась приятным бонусом для него. Тогда убийство удалось списать на Медею, в результате и ей и Ясону пришлось бежать из Коринфа.
- Ты думаешь, яд у меня в сундуке хранится ? - съехидничал Фиест. - Не-е-т, травку для него надо из Азии везти, да свеженькой сохранить, да и яд готовить еще большая морока. А выдыхается он быстро, надо, как сделал, сразу в ход пускать. Может, и попроще удастся. Ты знаешь, что Эпопей Сикионский поход на Калидон готовит ?
- Знаю. В Сикионе об этом на всех углах болтают. А мои друзья мне докладывают.
Да жидковат Эпопей чтобы с Гераклом сладить... .
- Какой ни есть, а все же это шанс. Мало ли какая случайность может быть на войне.
А нет, так нет. Что мы теряем ?
- И так, и так хорошо, - ухмыльнулся Сизиф. - Сломает Эпопей шею, кто там наследник в Сикионе ? Не твой ли братец, зятек престарелый ?
- Не такой уж престарелый, - в свою очередь ухмыльнулся Фиест. - Сынка-то себе сделать смог. Но, чтобы Эпопея в Калидон доставить, корабли нужны.
Сизиф поскучнел.
- Так вот ты зачем... . А корабли, скажу тебе, мне не дешево обходятся. Купить у вас есть на что ?
- Не мелочись, - урезонил его Фиест. - Сам подумай - Пелей со своими долопами уже ходит на Запад. Нестор из Пилоса вот-вот пути проведает, туда же двинет. И
сам Геракл из Калидона уже собирается наверняка. Будешь тут сидеть торговаться,
закроют тебе дорогу. Так и будешь тут в заливах сидеть, а они озолотятся. А так -
ты только корабли дашь. На весла наемники Эпопея сядут. Все равно твои пентеконтеры грузы не возят, деньги не зарабатывают. Толку от них тут, в заливах.
- Так в заливах у меня их десяток только, - проворчал Сизиф. - Остальные на востоке, купцов конвоируют, да побережье от пиратов сторожат.
- Вот этот десяток и дай, - настаивал Фиест. - А остальных на грузовые посадим и заплатим за фрахт. И не прибедняйся - для тебя это расход небольшой, а выиграть можешь... .
Сизиф понимал, что как бы он не отпирался, братья Пелопиды запросто получат от Эврисфея, ванакта Микен, прямой приказ ему предоставить все требуемое. Поупиравшись еще для приличия, он согласился.
Коринфские пентеконтеры и пять грузовых эйкосор прибыли в устье Асопа Апийского, на котором стоял Сикион. Там коринфские экипажи сошли на берег и пешим маршем направились обратно в Лехей, коринфскую гавань на западной стороне Истмийского перешейка. Их места на веслах заняли аркадские наемники Эпопея. Из коринфян на борту остались лишь кормчие, парусные мастера и лоцманы. Морской поход на Калидон начался.
Уже вскоре флот Эпопея достиг устья реки Сифас - границы между Сикионом
и Эгиалом, области, протяженной вдоль северо-западного побережья Апии. Некогда
Эгиал тоже принадлежал Сикиону, в те времена даже носившему название Эгиалеи.
После неудачной войны с Фивами, в которой погиб царь Эпопей, первый этого имени, город ослабел, и Эгиал отложился от него. Чуть позже пришлось поменять и имя города в честь очередного царя, вознесенного последовавшей за войной смутой на тронос.
Здесь Эпопея нынешнего посетила новая стратегическая идея: одним ударом убить двух зайцев - используя свое аркадское войско вновь подчинить Эгиал, а уж потом заняться и Калидоном. Завоевание Эгиала он начал с захвата поселка Аристонавты, лежащего около устья Сифаса и служащего гаванью для города Пеллены, расположенной в шестидесяти стадий южнее. Пеллена была основана Пелленом, племянником Эпопея Старшего. Сейчас городом правил внук Пеллена
Амфион, еще один участник плавания на "Арго". Этим участием он гордился, поэтому и гавань назвал "Благородные мореплаватели". Так называли себя аргонавты, когда хотели выразиться о себе в высокопарном тоне.
Высадившись в Аристонавтах и оставив там гарнизон для охраны порта и кораблей Эпопей хотел немедленно повести свое войско на Пеллену, но опытный в военных делах Эревфалион его отговорил.
- Дело уже к вечеру, пока мы дойдем до города, начнет темнеть, а ночью они могут напасть на нас врасплох. Лучше подождем их здесь и примем бой всеми силами.
Амфион не мог оставить свой порт на разграбление неведомым пиратам, о которых ему доложили перепуганные беглецы, и рано утром выступил против них со своей дружиной и городским ополчением. Войско его было невелико, но Эпопей по совету Эревфалиона оставил в порту большой резерв. Поэтому Амфион смело вступил в бой со столь же немногочисленным, как ему показалось, противником.
Когда же вышедшие из порта резервные отряды аркадцев стали охватывать его фланги, он уже ничего не мог предпринять. Ополченцы обратились в бегство, Амфион и его дружина стояли до конца и доблестно пали.
Войско Эпопея дошло до города и по праву победителя разграбило посад.
Малочисленная стража акрополя, оставленная Амфионом, сдалась после непродолжительных переговоров. Старейшины Пеллены признали власть Эпопея
и поклялись подчиняться поставленному им наместнику.
Следующим городом на пути флотилии Эпопея была Гипересия. Город лежал неподалеку от места, где в море впадала река Крий, и был основан сыном Пеллена Гипересием, отцом аргонавтов Амфиона и Астерия. Астерий и правил сейчас в городе, унаследовав отцовский тронос.
Флотилия остановилась в устье Крия. Атаку города отложили на утро. Всю ночь
разведчики Эпопея наблюдали шествие бесконечной колонны, входившей в город с юга, из глубины полуострова. Разглядеть детали в ночной темноте было трудно, но множество факелов говорило о том, что к городу подошло мощное подкрепление.
Выслушав рассказ разведчиков и посовещавшись Эпопей и Эревфалион решили не рисковать и отправиться дальше, не вступая в битву с многочисленным войском,
собравшимся в Гипересии. Знали бы они, что в город входили стада коз, собранные в окрестностях. На их рогах хитроумные пастухи закрепили факелы, так
напугавшие аркадских разведчиков.
Немного дальше к западу от Гипересии впадала в море река Крафида. Около ее устья находился небольшой и неукрепленный поселок Эги. Его жители бежали, едва завидев подходящие чужие корабли. Аркадцам оставалось только разграбить поселок. Жители, впрочем, были бедны, и добыча здесь оказалась скудной.
Далее на пути флотилии Эпопея располагался город Гелика, основанный афинским выходцем Ионом и названный им в честь супруги, дочери местного царя Селинунта. Город славился на всю Элладу своим храмом Посейдона и находился под его защитой. Применять против него силу было бы безумием. Поэтому здесь пристали к берегу только для того, чтобы принести дары Посейдону и испросить у него благополучного плавания к цели.
В сорока стадиях западнее Гелики, за рекой Селинунт, находился Эгейон, древняя столица Эгиала, служивший резиденцией тому самому Селинунту, отцу Гелики.
Рассказывали, что именно здесь Зевса вскормила коза Амалфея. Здесь тоже воздержались от грабежа, но остановились на ночлег в удобной для стоянки кораблей бухте.
Следующий переход флотилия Эпопея выполнила до мыса Дрепан, одного из многих, названных так из-за того,что якобы здесь Крон бросил в море серп, которым он оскопил Урана. Повернув за мысом к северу флотилия встала на отдых около устья реки Дафна в Озольской Локриде.
Еще переход, и флотилия перейдя в Калидонский залив подошла к городу Халкиде Этолийской. Дело было вечером, население Халкиды было застигнуто врасплох. Басилей Халкиды Агрий, брат Ойнея, и его сыновья бессильно наблюдали за разгромом городского посада со стен своего акрополя. Пламя над горящим посадом Халкиды увидели и в расположенном недалеко, на другом берегу Эвена, Калидоне.
Геракл, верный своим принципам, принялся действовать немедленно. Идти прямо на Халкиду было невозможно, дорогу преграждал бурный Эвен, а до строительства моста через него руки у Геракла еще не дошли. Однако у Калидона был уже какой-никакой флот, подросший за счет кораблей, захваченных в Феспротии. Дружина
Геракла, усиленная за счет калидонского ополчения, погрузилась на суда и нагрянула в Халкиду в рассветный час, когда Эпопеево войско, утомленное грабежом и празднованием победы, вкушало мирный сон. Последующее очевидно.
Эпопей пал, Эревфалион, услышав крик "Геракл идет !", немедленно поднял руки,
остальных частью повязали, частью перекололи так и не дав проснуться. Немногим удалось скрыться и с великим трудом пробраться обратно в Аркадию.
Узнав от пленных, что налетчики явились из Сикиона, Геракл тут же сходу организовал карательную экспедицию, благо кораблей у него было более, чем достаточно. К тому же уже установился прочный западный ветер, быстро домчавший его войско до Сикиона.
Как только жители города разглядели, что с кораблей высаживаются на берег вовсе не аркадцы с Эпопеем, и, что вновь прибывших возглавляет Геракл, ворота города распахнулись, и навстречу Гераклу заспешили городские старейшины просить мира и пощады. Они разъяснили, что налет на Калидон устроил Эпопей по собственной инициативе, что сикионцев с ним и не было, и, если уж Олимпийцы покарали Эпопея, то Сикион-то кары не заслуживает. Геракл согласился ограничиться штрафом и посильной данью на ближайшие двадцать пять лет.
- А кто у вас главный будет ? С кого спрашивать за недоимки ? - поинтересовался он.
Старейшины стали переглядываться. Отвечать за недоимки не хотелось никому.
- Может быть, богоравный Геракл сам укажет, кому быть царем Сикиона ? У Эпопея ведь не осталось наследников, - дрожащим голосом предложил один из них.
Геракл оценивающим взглядом осмотрел отцов города, поморщился и перевел взгляд на свою свиту.
- А вот, Фест. Хорошим царем будет для Сикиона, - сделал он выбор.
- А какого он роду-племени ? - придирчиво спросил кто-то. - Простолюдин в цари не годится.
Геракл никогда не интересовался происхождением своих сотоварищей. Главное - каков человек сейчас. Но отступать он не собирался.
- Он - мой сын ! - объявил герой.
У старейшин отвалились челюсти. Кандидат выглядел как бы не старше самого Геракла.
- Ты уверен, Геракл ? - робко поинтересовался еще один из старейшин.
Геракл нахмурился.
- Кто-то сомневается в моих словах ?
Рука его потянулась к дубине.
- Радуйся, царь Фест ! - хором взвыли старейшины, падая на колени.
Оставив Фесту полсотни калидонцев, которые предпочли жизнь дворцовых гвардейцев каждодневному поиску пропитания на родине, и погрузив на корабли первый взнос сикионской дани, Геракл вернулся домой. Там его ждал сюрприз:
встречать его вышел рослый широкоплечий парень лет восемнадцати.
- Отец ! - парень картинно раскинул руки.
- Никак, Гилл ? - удивился Геракл. - Ну, ты вырос. Когда я тебя последний раз видел ?
- Да вот из-под Трои ты вернулся, заезжал к нам на отдых.
- Пять лет уж прошло, - подсчитал Геракл. - Я уже тогда хотел тебя забрать, да мать тебя не пустила.
- Она и сейчас пускать не хотела, - усмехнулся Гилл. - Дед Эгей помог, сказал, негоже Гераклиду пивом торговать. Пусть к отцу идет, мужским делом заниматься.
Эгей владел в иллирийском Эпидамне пасеками вдоль реки Эрзени, а его дочь Мелисса торговала медом и медовым пивом в Керкире, столице острова Схерия.
Там с ней и познакомился Геракл, приехавший на Схерию, чтобы у царя Навсифоя пройти обряд очищения от детоубийства, совершенного им в припадке умопомрачения. Результатом знакомства и был Гилл, старший среди ныне живущих детей Геракла.
А еще через две недели семейство Геракла пополнилось еще одним членом. Деянира родила Гераклу дочь, первую в его бурной жизни. Девочке дали имя Макария, что означает "Блаженная".
3. ФТИЯ, АЛОС, ЛЕМНОС.
Во Фтие и Алосе шла подготовка к возвращению Медеи и Поликсена в Колхиду.
Набранная Поликсеном дружина - полсотни юношей из знатных семей, искателей славы и приключений, да впятеро большее число голытьбы, готовой рискнуть головой ради ежедневного пайка и шанса поднажиться на войне в далекой стране,
была дополнена Пелеем двумя сотнями гоплитов и сотней стрелков из лука. Медея просила больше, но Пелей опасался, что слишком большая поддержка может вызвать у колхидян впечатление чужеземного вторжения.
Отправлять Поликсена воевать самостоятельно было бы равносильно принесению его в жертву, поэтому с ним отправлялись три опытных стратега: Бор, вырвавший у Пелея разрешение отправиться "поразмяться", Лаэркей, тоже рвавшийся к настоящему боевому делу, и Феникс, наглядевшийся на диковины Запада и мечтающий лично познакомиться с чудесами Востока. С собой Феникс привел две сотни дружинников-долопов.
В разгар приготовлений приехал из Калидона Гилл в сопровождении десятка здоровенных парней-иллирийцев. Он привез письмо от Геракла, в котором тот извинялся, что семейные дела не позволяют ему лично участвовать в походе, но его-де заменит сын, которому Поликсен найдет полезное применение. На словах Гилл пояснил:
- С лялькой этой новой наиграться не может.
Гилл и Поликсен быстро подружились, почуяв друг в друге родственную душу.
К началу навигационного сезона - месяцу тисию в Алосе были подготовлены к походу двенадцать пентеконтер и четыре грузовых эйкосоры с припасами и десантом. На одной из эйкосор располагалась Медея. С собой она везла Золотое Руно, хранившееся у Пелея со времени разгрома Иолка.
Выйдя из Алоса флотилия Поликсена двинулась привычным уже путем на Трою.
Сначала в Орей на Эвбее, затем вдоль архипелага Северные Спорады, и переход открытым морем до Лемноса.
Как известно, первые дети Урана-Неба и Геи-Земли получились настолько несуразными с виду, что Уран отослал их подальше с глаз долой - в Тартар.
Следующая попытка оказалась более удачной - титаны соответствовали эстетическим вкусам Урана, и им было позволено заселить Землю. И зря - вождь титанов Крон сверг власть Урана. На радостях после удачного переворота он выпустил из заточения своих старших братьев. Однако характер у них оказался под стать внешнему виду. Неуживчивых многоголовых гекатонхейров пришлось вернуть в Тартар. А вот одноглазые великаны-циклопы успели проявить себя во время пребывания на воле как умелые кузнецы. Поэтому их сослали поближе - в обширное подземелье под горой Мосихл на острове Лемнос. Там они оборудовали себе кузницу и занимались всякого рода поковками для поселившихся на Лемносе титанов.
Когда же Зевс и прочие Олимпийцы в свою очередь свергли Крона, помогавших
им гекатонхейров повысили до тюремщиков, стерегущих заключенных в Тартаре титанов, кузнецов же циклопов переслали в другое подземелье, подальше, на остров Тринакрия. А кузницу их прибрал к рукам сын Зевса Гефест.
Прошло время. На острове поселились приплывшие в лодках пеласги-синтии. Они поселились на развалинах города титанов, разрушенного во время Титаномахии, и назвали его Синтис. И весь остров назвали так же.
Хорошие мореходы, синтии оказались не слишком-то хорошими соседями для близлежащей морской державы Азии - Вилусы. Соперничество в морской торговле неизбежно повлекло взаимные обвинения в пиратстве и последовавшую затем войну. Более богатая людьми Вилуса победила, синтии были разгромлены, а остров отдан во владение союзнику Вилусы - мэонийскому царевичу Тирсену. При нем на острове поселилось много переселенцев из голодающей Мэонии. Тогда же остров обрел и свое нынешнее имя Лемнос - "белый", на языке мэонов, по цвету издалека видного с моря Мосихла.
Позже остров захватили женщины-воительницы, амазонки. Эти амазонки пришли из Ливии. Сначала они нанялись к фараону Айгюптоса Хоремхебу для его войны с хеттами. Потом они отделились от его войска и завоевали всю приморскую часть Азии, а затем и близлежащие острова. Они основали на Лемносе поселение, названное в честь их предводительницы Мириной. Когда Мирина погибла, амазонки покинули Азию и вернулись в Ливию, но на острове власть женщин сохранялась еще много лет. Когда там высадились переселенцы с Крита, возглавляемые племянником царя Миноса Фоантом, женщинам пришлось уступить власть. Но они не сдались и ждали случая вернуть ее. Такой случай представился после неудачной войны с фракийцами, на которой пало большинство островитян, в том числе и дружинники царя. Восставшие женщины изгнали престарелого уже Фоанта и сами правили островом. В это время Лемнос и посетили аргонавты. После того, как они продолжили свое плавание, на остров напали финикийские пираты. Они похитили царицу Гипсипилу и многих других женщин, распродав их на невольничьих рынках.
Порядок на острове восстановил вернувшийся аргонавт Фан с новой партией критских поселенцев.Теперь было кому охранять остров и поддерживать порядок на нем. Фан и управлял Лемносом в то время, когда к нему прибыл флот Поликсена.
На Лемносе Поликсена (он больше не скрывался) приветствовали царь Фан, бывший аргонавт и спутник Ясона, а также сводные братья Поликсена Эвней и Неброфон, тоже сыновья Ясона от Гипсипилы, бывшей царицей во времена похода аргонавтов. После многих страданий она вернула себе титул царицы, выйдя замуж за Фана.
Гости отдали должное великолепному лемносскому мускату, которым угощали их гостеприимные хозяева. Недаром Фана, насадившего на Лемносе этот сорт винограда, называли сыном Диониса. Впоследствии этот эпитет закрепился за ним в песнях аэдов. На самом деле он был не сыном, а внуком Диониса по матери - Телете, дочери Диониса. Отцом же его был Радаманф, брат Миноса, царя Крита.
Простившись с родней Поликсен продолжил плавание. Теперь его флот взял курс на Трою.
4. ТРОЯ (ВИЛУСА).
Если спросить аэдов о том, когда была основана Троя, они ответят, что Ил, сын Троя, царя Дардании, основал город, и назвал его Илионом в свою честь. Но люди называли его и Троей по имени всей этой страны и ее царя. На самом деле это не так.
Город на этом месте, важнейшем перекрестке морских и сухопутных торговых путей, существовал с незапамятных времен. Он не раз разрушался врагами, пожарами, землетрясениями, но возрождался вновь и вновь. Менялось его население, менялись правители, менялись названия, а город на холме Ата был, торговал, богател.
Последнее из его названий, оставшееся в памяти людей было Вилуса - "Место бога" (Илу). А первым из его правителей, имевших эллинское происхождение, был Александр, сын Дардана, вождя эллинских переселенцев в находящейся по соседству стране тевкров. Александр стал зятем Кукунниса, последнего из лувийских правителей Вилусы, и унаследовал власть при поддержке хеттского царя Муваталли.
Александр подарил своему племяннику Трою поместье по соседству с Вилусой.
Это поместье и образовавшееся вокруг него поселение и назывались Троей.
Преемником бездетного Александра стал его внучатый племянник Альм, сын Троя. Непривычные для местных эллинские имена в народе чаще заменяли по названию их города - Ил. Когда Альм, или Ил-младший, обносил стеной нижний город, Троя оказалась присоединена к Вилусе (Илиону в эллинском произношении). Более близкое для эллинов Троя стало для них чаще употребляемым именем, чем официальное Илион.
Сыном Ила-младшего был Лаомедонт, к несчастью для себя и города рассорившийся с аргонавтами. Сейчас Вилусой, или на эллинский манер Илионом,
правил Подарк, старший из сыновей Лаомедонта, оставшихся в живых после разгрома города Гераклом. Вступая на тронос он по обычаю, принятому у правителей Востока, взял себе тронное имя Приам в честь одного из своих давних предшественников.
При подходе к Трое флотилию Поликсена встретила троянская эскадра, вышедшая из Сигейона. Десять пентеконтер выстроились в линию, преградив путь
флотилии. Один корабль вышел вперед и пошел на сближение, демонстрируя намерение вступить в переговоры. Лаэркей тоже приказал всем кораблям спустить паруса и на своей пентеконтере пошел навстречу троянцу.
На носу троянского корабля возвышалась могучая фигура чернобородого воина в блестящем на солнце шлеме фригийского образца.
- Кто вы, и куда плывете ? - проревел он.
- Поликсен, сын Ясона, ванакт Колхиды, возвращается на родину, чтобы занять тронос своего деда - Ээта. А я Лаэркей, сын Эмона, наварх союзника Поликсена, могучего ванакта Пелея, - прокричал в ответ Лаэркей.
- Я - Укалегон, наварх царя Приама, - представился чернобородый. - У меня приказ
пропустить корабли Пелея в Сигейон. Следуйте за нами. Там для вас выделено место под стоянку.
Флотилии Поликсена в Сигейоне был оказан радушный прием. Приам прислал стадо овец, вино, хлеб и сыр, чтобы устроить угощение для экипажей. Поликсен, Медея и старшие офицеры были приглашены на банкет во дворец Приама.
Гилла в Трою не взяли. Мало ли как поведут себя троянцы, узнав что среди гостей находится сын ненавистного им Геракла.
На пиру Приам проявил себя не только хлебосольным хозяином, но и рачительным государственным деятелем. Он предложил Поликсену признание в качестве царя Колхиды в обмен на торговый договор, согласно которому троянские купцы получали право беспошлинной торговли с Колхидой. Для Поликсена экономические вопросы были внове, и Приам не без оснований надеялся, что его предложение пройдет, как по маслу.
Ответ взял на себя Феникс, успевший понатореть в торговых делах. Он указал, что договор между друзьями должен быть равноправным. Если троянские купцы смогут торговать в Колхиде без пошлин, то и колхидские купцы должны получить такие же права в Трое и ее владениях. Приаму пришлось согласиться с тем, что подход, предложенный Фениксом справедлив. Договорились, что конкретный текст договора должен быть разработан совместно троянскими и колхидскими представителями в ближайшие дни, пока флотилия стоит в Троаде. Колхидскую сторону доверили представлять опытному торговцу Фронтису, который должен был не допустить в окончательном тексте договора невыгодных для Колхиды крючков.
Следующим щекотливую тему поднял главный советник Приама Антенор.
- Мы рады приветствовать царевну Медею, наконец возвращающуюся на родину, - заявил он. - Но тем горше для нас, что сестра царя Приама, царевна Гесиона, все еще томится в плену. Не пришла ли пора дать ей свободу, позволить вернуться к родной семье, к переживающим за нее близким ? Илион готов дать за нее любой выкуп. В разумных пределах, конечно, - поправился Антенор.
- Представьте только, насколько улучшились бы отношения между нашими государствами. Насколько мирными стали бы наши торговые пути. Насколько бы повысилось благосостояние наших народов. К благородству и гуманности великого царя Пелея взываем мы.
В ответном слове Бор, зять Пелея, обещал поставить этот вопрос перед ванактом и выразил надежду на разрешение его ко всеобщему удовлетворению.
Еще три дня ушло на выработку окончательного текста торгового договора между
Троадой и Колхидой, оговаривающего беспошлинную торговлю сторон, правила пользования гаванями, гарантии прав торговцев, предоставляемых сторонами друг другу. Наконец все вопросы были ясно оговорены, все возможные зацепки устранены, и договор был подписан Приамом и Поликсеном. Так началась международная деятельность царя Поликсена.
- Боюсь, когда-нибудь подобный флот придет и к нам.
5. ПРОПОНТИДА и ПОНТ
Покинув Трою флотилия Поликсена углубилась в Геллеспонт, затем прошла по привычным маршрутам Пропонтиду и через Боспор вышла в Аксинский Понт.
Далее на восток она пошла не обычным путем вдоль южного берега Понта, а направилась на север, чтобы соединиться с союзниками-сердинами.
На подходе к Истру Медея и Поликсен посетили захоронение несчастного Апсирта, брата Медеи. Медея настояла на том, чтобы взять останки покойного с собой и отвезти в Колхиду. Взяли и пару стариков, все еще ухаживавших за захоронением.
В устье Гипаниса флотилия Поликсена встретилась с флотом добровольцев-сердинов, навербованных Медом. Он собрал два десятка больших лодок-камар с пятьюстами человек экипажа. Отсюда объединенный флот союзников направился в плавание вокруг Тавриды.
Во время похода союзники постоянно видели на берегу конные разъезды - то ли тавров, то ли авхатов, с борта было не разобрать.
- Не предупредили бы они авхатов в Колхиде, - забеспокоился было Феникс.
- Не успеют, - уверенно возразил Мед. - Им придется вокруг всей Меотиды добираться. Мы будем в Колхиде раньше.
Вели себя эти разъезды осторожно, не рискуя атаковать союзников на стоянках.
Обогнув южную оконечность Тавриды - мыс Криуметопон (бараний лоб), названный так по форме расположенной на нем горы, союзный флот повернул на северо-восток. На четвертый день после этого увидели на берегу укрепленное поселение, окруженное земляным валом и частоколом.
- Это уже наши, - пояснил Мед. - Здесь узкий перешеек между Понтом и Меотидой.
Чтобы избавиться от нападений тавров и авхатов наши перегородили его валом со рвом и держат на валу постоянную стражу. В прошлом году мы хотели прийти к ним на помощь, да нам не повезло. Вся надежда на то, что вы нам поможете.
- Конечно поможем, - заверил его Поликсен. - Вот только в Колхиде порядок наведем.
Удобное место для остановки - небольшой, но глубокий, залив встретилось только к вечеру. На этот раз местные жители выслали разведку, чтобы узнать, что это за войско высадилось на их земле. Воины Меда сразу объяснили им, что пришли свои, и вечер закончился дружеской пирушкой.
Пройдя вдоль дружественного берега тавридских сердинов союзный флот
остановился в большой бухте на восточной окраине Сердинского Херсонеса,
как назвали этот, удерживаемый сердинами, полуостров. За нешироким проливом
виднелась низменная равнина.
- Это Синдика, - сказал Фронтис, знаток Колхиды и окружающих ее земель. - Там синды живут.
- Что это за люди ? - заинтересовался Феникс.
- Люди дикие и воинственные. И нам не друзья, - пояснил Фронтис.
- С авхатами дружат ? - предположил Бор.
- Нет, с дандариями. Те от них на север, а авхаты еще дальше. Царевич дандариев Датис, правнук Перса, сам на престол Колхиды метил, с авхатами в союзе был, да они его надули. Своего Авха в Колхиде посадили, а Датис ни с чем остался.
- Он правнук Перса, а Поликсен внук Ээта, - размышлял Феникс. - Поликсен ближе к троносу. Значит, он в своем праве.
- Здесь так не рассуждают, - усмехнулся Фронтис. - У кого сила - у того и право.
- Ну, мы тоже не слабаки, - хохотнул Лаэркей.
Дальнейший путь флота Поликсена лежал вдоль кавказского берега на юг.
За Синдикой лежали владения керкетов, по описанию Фронтиса хороших мореходов, настолько свободолюбивых и воинственных, что каждое селение у них было само по себе и ничьей власти над собой не признавало. Поэтому и не было у них общего правителя.
Южнее керкетов жили племена, которые Фронтис назвал гениохами (возницами) из-за широкого распространения у них повозок, запряженных быками. Те из них, кто жил у моря, занимались рыбной ловлей и прибрежной торговлей на своих лодках-камарах. В отличие от керкетов они были более организованы, ими правили несколько князей-скептухов. Сын племянника Ээта и Перса Скепарна, одного из таких князей, Анавсид был первым из претендентов на тронос Колхиды после Перса и пал в бою с другим претендентом, албанским царевичем Кремедонтом.
6. КОЛХИДА
Наконец, миновав Гениохию, союзный флот двинулся вдоль берегов Колхиды.
Береговая стража колхидян не могла не заметить чужие корабли, и соответствующее донесение было направлено в Эйю. Там отреагировали мгновенно, послав приказ Фагимасаду, командующему флотом, встретить предполагаемого врага и атаковать его. Пока приказ дошел до колхидского наварха,
флот союзников уже подошел к Фасису, главному порту Колхиды в устье одноименной реки. Фагимасад с пятьюдесятью камарами вышел в море. Встреча флотов произошла уже неподалеку от Фасиса.
Когда корабли противников сблизились, на мачту головной пентеконтеры Поликсена подняли Золотое Руно. Колхидяне взревели от восторга. Весь год агенты Арона, бывшего начальника флота, распространяли вести о грядущем явлении законного царя Колхиды и возвращении Золотого Руна, символизирующего счастье и процветание Колхиды. Большая часть камар имела колхидские экипажи, авхаты неохотно шли на регулярную службу. Лишь несколько камар, включая флагманскую, имели экипаж, состоящий из авхатов. Им и предоставили честь сразиться с Поликсеном, в то время, как колхидяне провозглашали здравицу тому же Поликсену. Немногим авхатам, решившимся служить вместе с колхами, предложили сидеть тихо, а непослушавшихся выкинули за борт.
Экипажи авхатских камар сражались с присущим авхатам мужеством, но у союзников был тройной численный перевес. Когда флагманская камара была взята на абордаж, и пал сам Фагимасад, уцелевшие авхаты сдались. Союзники и присоединившаяся к ним часть колхидского флота с триумфом вошли в гавань Фасиса.
Вечером того же дня состоялось собрание горожан и гостей города, то-есть торговцев, которых в Фасисе было множество. На собрании выступила Медея,
которая убедительно обосновала права на тронос своего сына Поликсена, в особенности напирая на безусловную поддержку богов, позволивших ему вернуть в Колхиду Золотое Руно. В завершение ее речи это самое руно было торжественно продемонстрировано всем присутствующим.
Затем выступил и сам Поликсен. Скромно объявив, что он не ищет власти, а всего лишь стремится вернуть руно на родину, чтобы обеспечить ей покровительство богов, он добавил, что если будет воля народа колхов вручить ему руководство страной, он будет свято соблюдать законы и традиции Колхиды, поддерживать мир и заботиться о благосостоянии всех сословий. В подтверждение он предъявил договор о беспошлинной торговле с Троей, вызвавший громкие продолжительные аплодисменты со стороны присутствующих торговцев.
Завершил собрание вышедший из подполья Арон. Он выразил глубочайшую признательность войска и народа Медее и Поликсену за возвращение Золотого Руна
и высказал мнение о том, что лучшего царя Колхиды, чем Поликсен и быть не может. Закончил он свою речь предложением немедленно признать Поликсена царем и принести ему присягу.
- Кто против ? - задал он ритуальный вопрос. Против не было. Собрание послушно перешло к процедуре принесения присяги.
На состоявшемся на следующий день военном совете выявились разногласия.
Молодежь - Поликсен, Мед и Гилл, допущенный на совет из уважения к отцу -
высказалась за немедленное наступление на Эйю, полагая, что доблести союзных войск врагу противопоставить нечего.
- А какие собственно у них силы ? - задал вопрос Бор.
- Примерно две тысячи тавров и авхатов. Командуют Колакс и Анксур, - ответил Арон. - Ну и городское ополчение под командой Тевтагона, примерно столько же.
С ополченцами мы работу вели, но как они себя поведут, когда до дела дойдет,
сказать трудно.
- А что за бойцы эти тавры и авхаты ? - спросил Феникс.
Теперь ответил Мед:
- Бойцы жесткие, не хуже наших.
- Значит, перевеса у нас нет, - сделал вывод Феникс.
Лаэркей кивнул:
- Лучше их здесь подождать. Там-то они в полной силе, а так им придется кого-то для охраны Эйи оставить. Здесь их будет поменьше.
- А если они тоже будут ждать ? - высказал свои опасения Мед. - Сколько нам тут сидеть тогда ?
- Не так много, - усмехнулся Бор. - Я так понимаю, царь Стир уже собирается нам на помощь ? Он глянул на Поликсена.
Поликсен подтвердил: - Как только Стир узнает, что мы пришли, он выступит. Так он обещал.
- А когда он подойдет, у нас считай силы удвоятся, - заключил Бор.
- А они не могут тоже получить подкрепления ? - обеспокоился Поликсен.