Макара Дэйв : другие произведения.

Академия волшебства в цвете... Или жизнь попаданки, как она есть на самом деле

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение попаданческой тематики так, как это вижу я. "Каждая попаданка в магическую академию ОБЯЗАНА выполнить три условия: 1 Влюбиться в препода. 2 Найти верных подруг 3 Заполучить надежных врагов. У этой попаданки все не как у людей. Будут ли исполнены все три условия или мир волшебства на самом покажет девице-красавице "Кузькину мать"?!" Стеб! Стеб! Стеб! Всем любителям "магических академий" - посвящается! С любовью, искренней, кристально чистой улыбкой и топором за пазухой! Ваш автор!
  - ... Я поднимаю свой бокал, за нашу глубокоуважаемую, прекрасную и неповторимую Анастасию Юльевну! - Павлуша стандартно надрывался со своей стороны стола, пытаясь перекричать тамаду и обратить на себя внимание "госпожи-хозяйки" - За новый контракт в новом году и еще сотни - таких же - на весь год!
  
  - Идиот... - Анастасия лишь дернула плечиком, представляя, как сам Павлуша взвоет, если "подобных сегодняшнему" заказов, станет "сотни". - Сопьетесь, утырки... А, потом, приедет "администрация" и весь мой бизнес отойдет "доброму дяде Толе"... А вы - дробным топотом пойдете на...
  
  Банкетный зал ресторана "Терратиница", рассчитанный на 100 персун, с танцполом на 30 пар, живым оркестриком в девять инструментов и тройной переменой блюд, под "горячительное", давно уже не блистал европейской направленностью. Новый владелец старательно менял добротные, деревянные столы на пластиковый ширпотреп, вина нещадно бодяжились, водка шла в "разлив", чаще всего не имея полноценных 40 оборотов. Тяжелые портьеры, требующие стирки - сменились бездушными "жулязями", ковры - переехали, частью, на ближайший рынок, частью - в кабинеты местных комитетов пожарной охраны, санэпиднадзора и прочих, прочих, прочих, что очень любят удобства и очень не любят работать бесплатно.
  
  Павлуша продолжал пушить павлиний хвост, а Анастэйша, с тоской смотрела вокруг себя, рассматривая стены, с которых исчезли картины местного художника и теперь голобеленые, пронзительно-пустые; отсутствующие в люстре лампочки и пару лохматов потолочной плитки, которой новый хозяин "прикрыл" успехи недавно отремонтированной, крыши.
  
  - Пропал Калабуховский дом... - Хозяйка фирмы "Золотой жук" покачала головой, давая себе зарок, в "Терратинице" больше праздников не устраивать - "нищие клиенты" - озлобятся, а "богатые" - засмеют.
  
  Раскатистый удар грома заставил огромные стекла банкетного зала мелко задрожать, мигнуло освещение, напоминая, что на проводке экономит либо оптимист... Либо - слабоумный. Либо - застраховавший свой "пизнес" на веселенькую сумму в звонких пиастрах. Или зеленой капусте.
  
  Глядя на волосатые пальцы Ратмира Омалгажбаевича Рутенко, сросшиеся реденькие бровки, узенький лобик и бегающие свиные глазки... Анастасия совершенно точно навешала на него ярлык "слабоумный" и успокоилась - как ни крути, а половина дела - принять решение - уже сделано. Осталось лишь это самое принятое решение исполнить в полном объеме! Ну, а пока до исполнения далеко...
  
  "Можно и расслабиться!" - Анастэйша пригубила красного, полусладкого и скривилась - если это "красное, полусладкое", то... - "Уж лучше водки..."
  
  Заметив, что "повелительница" перешла на водочку, близкие "друзья и сподвижники" слегка напряглись, прекрасно помня, чем окончился подобный "переход" два года тому назад - сменился не только состав "дружных семейных пар", но контингент "друзей и сподвижников" сократился на добрую треть - Анастэйша, будучи мертвой в ноль, устроила спиритический сеанс, на котором, приглашенный дух рассказал "правду-матку" о многих событиях, людях и мнениях. На добрый год в компанию "Золотой жук" опасался обращаться и старший пожарный инспектор, и участковый, что собирал дань для своего генерала раз в три месяца. "Бывший" Анастэйши, вызвал местного "бятюшку", оплатив ему, заодно с освящением, еще и изгнание бесов. Попик сломал кадило, разбил 27 дюймовый ЭЛТ монитор, на котором работал дизайнер Алеша, по прозвищу "Попович" за гулкий бас, разворот плеч и совершенно не конфликтный характер, и сорвал себе голос, когда монитор упал ему на ногу, направленный не дрогнувшей рукой Алеши. "Бывший" пострадал позднее, когда Анастасия Юльевна выкатила ему счет за монитор, замену паркета, прогоревшего от выпавших углей и за три дня работы Алеши, который вместо работы бегал по сайтам-комиссионкам в поисках нового монитора. Конечно, оплачивать работу стоматолога (два зуба) и хирурга (4 шва на месте, о котором говорят, что оно есть, а слова нет), Анастасии Юльевне все же пришлось, иначе Сеня обещал подать на нее в суд. Пришлось Настеньке еще и доплатить за "удовольствие", выплатив мужчине "выходное пособие", хотя очень ей хотелось, вместо пособия, выдать нечто совершенно другое.
  
  Сене "выходное пособие" впрок не пошло и он вытащил из загашника своего уцелевшего телефона, вполне себе пикантные фотки Анастэйши и попытался "поиграть в одни ворота", расширив свой доход.
  
  И доход не расширил, и хозяйке конторы сделал совсем недурственную рекламу - Анастасия Юльевна всегда следила за собой, оставаясь и в пикантных ситуациях хозяйкой положения.
  
  "С Днем Рожденья, меня!" - Анастасия подняла стопку на уровень глаз, улыбнулась своим нехитрым мыслям и махнула стопку залпом, загадывая желание.
  
  Холодная "беленькая" скользнула по горлышку и ахнула в желудок, воспламеняя собой внутренности и стирая ту, совершенно тонкую черту, которая отделяет человека от дикого зверя. Мир дрогнул, впуская в сердце очарование опьянения и гулкие голоса, говорящие каждый о своем, четко разделились на несколько потоков, становясь ярче и интереснее.
  
  Выслушав пару совсем не культурных анекдотов, а затем пяток и вовсе пошлых, владелица "Золотого жука" прислушалась к своим ощущениям.
  
  Судя по облакам в голове, легкому туману в мыслях и разливающейся теплоте между ног, пришла пора оставить сотрудников тет-а-тет с их обсуждениями, правилами и выяснениями обстоятельств, и воспользоваться старой женской правде "пьяная женщина себе не хозяйка"...
  
  "Ну и, не только себе не хозяйка..." - Деловито окинув взглядом разбившихся на кучки людей, она проскользнула в дамскую комнатку, поплескала себе на лицо прохладной водичкой, отгоняя опьянение, "восстановила фэйс по памяти" и, достав из сумочки простенькую "Нокию", помнющую все взлеты и падения карьеры своей хозяйки, вызвала такси.
  
  - Анастасия Юльевна... - Влетевшая в туалет стажерка-практикантка, не ожидавшая увидеть так близко "небожительницу", замерла в дверях. - Я позже зайду...
  
  - Когда поздно будет? - Анастэйша улыбнулась. - Не в офисе ведь...
  
  Черноволосая, кареглазая, тонкая, как тростинка, смуглая, словно не вылазящая из солярия, Дамиля в очередной раз смутилась и, хлопнув длинными ресницами, скрылась за дверями туалетной кабинки.
  
  "Ориентацию поменять, что ли?" - Анастэйша представила себя в качестве любительницы девичьего тела, прислушалась к ощущениям между ног и разочарованно вздохнула - "между ног" девичьего тела не жаждало. А та самая пятая точка и вовсе требовала приключений на свои округлости, предупреждая хозяйку, что ей уже надоело степенное существование, плавное перемещение из точки А в точку Б на удобном, заднем сидении "офисной" "Субары-трибибики" и вечные потертости от велотренажера.
  
  "Сегодня я тебя точно выгуляю!" - Пообещала своему симпатичному заду, его владелица.
  
  - Анастасия Юльевна! - Дамиля замерла рядом, у раковины, задумчиво полоща руки под текущей тонкой струйкой, водой. - А Алексей - хороший?
  
  - Как любовник или как человек? - "Что у трезвой женщины на уме, то у пьяной... На кончике языка!" - Чертыхнулась Анастэйша про себя, понимая, что, возможно, только что "грязными сапогами, по чистой душе невинной восточной девушки".
  
  - Как любовник... Я и сама знаю... - Дамиля устроилась рядом, у зеркала и начала подводить реснички. - А вот как человек... Никак понять понять не могу. То он - веселый и хороший, а то злой, хуже собаки, рычит на всех, едва не кидается.
  
  - Н-да... - Только и смогла хлопнуть ресницами Анастасия Юльевна. - Как многого я не знаю о своих сотрудниках! А Алеша... Алеша, Дамилика, он существо сложноассоциативное, редкое, битое по голове "Библией Corel-а" в младенческом возрасте, за подделку билетов на рок-концерты... И за печати, на проездных... И за подписи в зачетках... Хозяйка "Золотого жука" с удовольствием наблюдала за замершей рукой девушки, так и не закончившей "рисование".
  
  Анастэйша и сама ходила на рок-концерты - по этим самым билетам, что оскорбленный до глубины души их несуразно высокой ценой, Алешенька напечатал более сотни. Подписями в зачетке, она конечно не баловалась, понимая, что учится для себя, а вот "липовые" проездные и бюллетени - шли на ура, даже сейчас.
  
  - Конечно, без "травки" Лешенька скучает... - Дамилика вздохнула и убрала тушь в сумочку, размером чуть больше ее тоненькой ладошки, отделанной стразами и золотой вышивкой бегущей лошади и с монограммой DM, на оранжево-синем фоне. - Но, ведь "травка" - это же не наркотик?
  
  - У Лешеньки весь творческий процесс на травку завязан. - Хозяйка вздохнула, признавая общеизвестный факт. - Только вот, Дамилика, даже "легкий" наркотик - это все равно - наркотик. И, какие будут детки - одни небеса знают. Отчего, как ты думаешь, в восточных сатрапиях среди правящей "элиты" такое количество слабоумных наследников? Не оттого, что они избалованы, а оттого, что их "папочки", предпочитают взгромождаться на мамочек, будучи под кайфом.
  
  - Не у всех так. - Дамилика замерла, пытаясь подыскать пример, но мозг, затуманенный алкоголем, сдался уже через пять секунд, так и не найдя этих самых, примеров. - Вчера ваша дочка заходила, Анастасия Юльевна. Долго с Лешенькой шушукалась, а потом он, ее клавиатурой попытался стукнуть. И чашку, в голову ей кинул. Жаль, не попал...
  
  ... Смуглокожая красавица-метиска Люська, дитя "скоротечной любви" 15-ти летней Насти и чернокожего студента из местного Университета, приехавшего то ли из Силезии, то ли Сенегала - тогда, для Насти все эти страны были на один вид - унаследовала красоту бабки, а вот характер...
  
  Залетев в пятнадцать, родив, соответственно, в шестнадцать, Настя быстро поняла, что родители не вечны, а ждать помощи от исчезнувшего в голубой дали "папочки", в виде алиментов не стоит от слова "совсем"... Отец и мать, качая головами и расчесывая в кровь затылки, смогли, где пинками, а где и ультиматумами, заставить доченьку поступить в институт, на платное отделение ненавистного "физмата", не пользующегося спросом у абитуры, в виду развития рыночных отношений.
  
  Первый курс Настя разрывалась между "все бросить и вздернуться" и "забить на все и напиться". И от того и того спасал пищащий комочек - Люська, орущая по любому поводу или без оного, требуя к себе внимания и ласки. Родительское веское слово, тоже имело не малую цену, а материнская рука - не малый вес. В семье Насти, как это бывало уже не раз в экссоветских семьях, тяжелая рука и предприимчивость досталась женской части. Папа, до сих пор, был Настиной отдушиной, Настиной жилеткой и самым-самым родным и близким человеком. Нет, маму свою Анастасия Юльевна любила, конечно, но вот без папы - мир казался бы ей совсем черным.
  
  На первом курсе над Настей Солодкой издевались все, кому не лень - доставалось и за фамилию, и "черножопую негритоску"-дочку... Ну, а что вы хотите - городок небольшой, все о всех знают, а уж об "выпадающих из нормальности роженицах", сами акушерки и рассказывают. Всякое было. Один из однокурсников даже попытался прижать ее в темном коридоре, с настойчивыми просьбами.
  
  Как она отбилась от спортивного парня, на две головы выше ее - Настя и сама не помнила. Только добравшись до квартиры и избавившись от рваной одежды, села у кроватки Люськи и, проплакавшись, дала себе слово - сама держать собственную жизнь в стальных руках.
  
  Второй курс пролетел сизым голубем - и Люська стала старше, и опыт, какой-никакой, житейский, поднакопился.
  
  На третьем курсе Настю Солодко заметил декан кафедры и началась у Настеньки особая жизнь, полная дополнительных заданий, студенческих разработок и... Новомодного компьютерного языка программирования. За третий курс Настя успела поучаствовать в трех студенческих программах, провела десяток "мелких" конференций и исписала гору бумаги, сравняв ногти с подушечками, потеряв десять килограмм и испортив сухомятками и перекусами, желудок. Люська вовсю бегала, пытаясь заставить маму поиграть в догонялки, но молодая мама мечтала о двух вещах - сне, желательно длиною в пару месяцев и сне, желательно не меньше полугода. В общем, на третьем курсе, студентка Солодко больше всего завидовала медведям, их теплой берлоге и тишине вокруг.
  
  Беда пришла на четвертом курсе, когда Люська уже вовсю носилась со сверстниками по садику, разбивала коленки и крутилась у зеркала, примеряя новенькие платьица: бухой в ноль "святой батюшка" въехал на своем "мерине" в толпу прихожан, возвращаясь после отпевания очередного, усохшего от паяльника в жопе, криминального авторитета.
  
  Батенька мгновенно симулировал сердечный приступ, лег в больничку к другому криминальному авторитету и все спустили на "тормозах": практиковала тогда власть такие замечательные вещи, ратуя за моральное состояние своего населения. А четырех старух тихонько похоронили, не забыв "прихватизировать" их квартирки, видимо в счет церковных отпеваний и бесплатных пластиковых мешков, что выдала городская администрация.
  
  Юлий Самуилович и Анна Анатольевна оказались в городской больнице, на разных этажах, но одинаково надолго: папа с переломами ребер, ЧМТ и пробитым легким, мама с переломом шейки бедра и целым букетом разрывов...
  
  Отложенные на обучение деньги стремительно исчезли в лекарственном бермудском треугольнике и Настя схватилась за голову, понимая, что вариантов у нее совсем не много - "Интердевочка" не разменяла еще и десятка лет, да и "Богатых, что тоже плачут", народ не забыл.
  
  Спас ситуацию декан.
  
  Нет, уйти в "академ" Настеньке он не позволил, но... Позвонил своему приятелю и тот, взял студентку к себе на работу, старшей помощницей младшей поломойки. В гостинице, стоящей прямо напротив вокзала...
  
  Днем, качаясь от недосыпа, Солодко грызла гранит науки, ночью - драила полы и молила все небеса, чтобы приезжие всех мастей и рангов не обратили внимания на нее... Иначе - не отобьется.
  
  Столько всего насмотрелась Анастасия за этот "черный год", что хватило бы на пару-тройку романов, от фантастических, до криминально-детективных. Чаще всего - с плохим концом.
  
  В конце второго семестра, декан "перевел" Настеньку с "платного" отделения, на "бесплатное", совершенно "случайно" проставив отметку "оплачено", в бухгалтерии.
  
  За одной маленькой радостью - пришла и вторая. Анна Анатольевна покинула больничную палату и, вернувшись домой, едва не оказалась в больнице еще раз: и без того не богатый скарб семьи оказался подчистую "вычищен" и вынесен скупщикам. Лекарства на Руси - достояние людей богатых... Остальные крутятся, как могут.
  
  Вот Настька и крутилась. Как могла.
  
  Отец вышел из больницы через месяц после Анны Анатольевны, недолеченный, но не опустивший руки. Мало того, пребывание на больничной койке подстегнуло Юлия Самуиловича заняться своим делом. Бывший физкультурник по образованию, занялся массажем на дому, тщательно выбирая себе пациентов, осторожно и неторопливо вспоминая полученные в ВУЗ-е, азы и основы этого дела.
  
  Анастэйша отлично помнила первого "серьезного" клиента, "отвалившего" за десяток сеансов целых 400 зеленых президентов - здоровенного местного "бычару" Владика, державшего под своей рукой десяток мелких торговцев "травки".
  
  Владика грохнули через два года, скинув с крыши пятиэтажной хрущобы. Юлий Самуилович, к этому времени, обзавелся связями, Анна Анатольевна - взялась твердой рукой за воспитание внучки, благо что времени свободного стало больше, как и свободных денег.
  
  Настя Солодко, после защиты диплома, три месяца верой и правдой отсидела дома, подыскивая себе работу по образованию.
  
  Вот, после одного из собеседований, когда директор откровенно сказал, что девушка его интересует только в одном положении, а Настенька, привыкшая решать проблемы сразу, послала его как можно дальше, дома ее ждал сюрприз.
  
  В зале, за столом, накрытым "чем бог послал", сидела престраннейшая компания и растерянные родители, что никак не могли взять в толк, отчего эти негры так пялятся на Люську, почему переводчица старательно натягивает юбку на колени и что вообще им всем надо, этим, одетым в цветастые ткани, яркие до петушиного колера и крика.
  
  Папа дочку забыл. А вот дед, в отличии от сына - о внучке помнил.
  
  Вот и приехал, так сказать, полюбоваться.
  
  Настя, помнящая английский язык на уровне изученного языка программирования, села рядом с Анной Анатольевной и вцепилась в Люську обеими руками, собираясь защищать свое чадо до последней капли крови.
  
  Африканская родня уехала уже под утро, оставив Насте окованный металлическими полосками сундучок, размером с Люську и закрытый на ярко-алый, навесной замок, ключ от которого дед нацепил на шею Насти, поцеловал невестку в щеку и, сунув в руку пухлый пакет, исчез в рассветной дымке, оставляя после себя запах саванны и жуткого перегара.
  
  В пакете Настя обнаружила солидную сумму, только не в долларах, а в - фунтах!
  
  В сундуке... Лежащее в сундуке, Анна Анатольевна, вместе с сундуком, от греха подальше, сунула в самую глубину антресолей, трезво рассудив, что все эти страшные маски, одежды с торчащими во все стороны кусками шкур и просто россыпь странных предметов, смысл которых остался в далекой сказочной Африке, будут для внучки лишними, да еще и, не ровен час, нанесут психическую травму.
  
  Вот так и появился "Золотой жук", что уже бобрую дюжину лет занимается свой деятельностью под руководством Анастасии Юльевны...
  
  Помотав головой, Анастэйша отогнала воспоминания, что заняли огромную часть ее судьбы - в прошлом. И так мало, если просто прокрутить их в голове.
  
  - В "жуке" вашу дочь все бояться... - Дамилика, чувствуя "безнаказанность", вновь проехалась по больному.
  
  В 14, в Люську словно бес вселился - она перецапалась со всеми, кто был рядом, устраивая неограниченное количество пакостей и высмеивая в не понравившемся человеке, все, до чего могла дотянуться, ударив по больнее.
  
  Деды, сперва пытались "охолонуть" внученьку, а потом... Потом просто позвонили Насте и предупредили, что видеть внучку не желают и участвовать в судьбе наследницы - отказываются.
  
  Что там случилось - обе стороны молчали, как белка об асфальт. Родители переводили разговор на другое, а Люська мгновенно срывалась в истерику, обвиняя мать в чем угодно, включая казнь Иисуса.
  
  А год назад, и дед, и бабка, официально вычеркнули внучку из "наследников", чем привели Настю в полный ступор.
  
  Сейчас, Люська моталась по городу на угольно-черном "Гольфе", полученном от мамы в подарок, щеголяла дредами до пояса и звенела, и блестела, как новогодняя ёлка. По ее мнению - сугубо личному мнению - отличному от материнского, именно так и должны были выглядеть будущие звезды эстрады и жены олигархов.
  
  Анастэйша хихикала, пыталась "на пальцах" объяснить разницу между "казаться" и "быть", но великовозрастная тинейджерка воспринимала только "гуру от соцсетей", сплетни от таких же приятельниц по возрасту и духу, и соцопросы молодежных каналов.
  
   - Решила ребенка завести? - Какими-то странными путями гуляла мысль у Анастасии, гуляла-гулял, да вот и "нагуляла" нечто не сообразное: видно же было, что девушке до ребенка пока еще ни дела, ни желания, ни понимания...
  
  - Ребенка? Не плохо было бы... - Дамилика грустно улыбнулась. - Только вот от кого?
  
  - Что, кроме Лешеньки, никто по сердцу не пришелся? - Удивилась Анастэйша, решив, что раз уж подпустила девушку на расстояние протянутой руки, то отталкивать не след. - А, что свои? "Одноплеменцы"?
  
  - Для "своих"... Для своих я - вещь, рожальная машинка и домработница - три-в-одном.
  
  - А для "наших"?
  
  - Для "ваших" - прикольная экзотика. Они так мало знают о Востоке, что путают танец живота и "Камасутру", считая, что мы все... Обучаемся этому с пеленок.
  
  Неожиданно для Насти Солодко, помнящей все те времена, когда хотелось жить красиво, хотелось танцевать до утра и любить до потери памяти, мир легкого алкогольного опьянения стал серым и вонючим, словно дешевый номер гостиницы, который надо отмыть за пять минут, до того как в него въедет очередной клиент со снятой на ночь, проституткой.
  
  Привычная трель "Нокии" вырвала хозяйку "Золотого жука" из состояния серого мира, напоминая, что та собралась, вообще-то, повеселиться, а не утешать хрупкую восточную девушку, которая, по большому счету, в ее утешениях и не нуждалась, напоминая старое, как мир, изречение "Восток - дело тонкое!"
  
  - Анастасия Юльевна! - Дамиля сделала глубокий вдох, словно собравшись прыгнуть в омут с ледяной водой. - Ваша дочь, она, очень не хорошая. Злая, бездушная, ачиб... Она убьет за сережку... А за кольцо - проклянет всю семью!
  
   - Такси у подъезда, золотой "Рено - Логан", номер 296. - Быстрой скороговоркой отчиталась в трубку диспетчер и, дождавшись "да, спасибо, уже выхожу" - переключилась на другого абонента.
  
  - Ну, не убивать же ее теперь... - Анастэйша вновь натянула дежурную улыбку серьезной хозяйки серьезного бизнеса. - Авось...
  
  *****
  
  Мелкие обрывки воспоминаний крутились в голове калейдоскопом, отказываясь складываться в нечто удобоваримое. Судя по приятным ощущениям между ног - "проход по барам" прошел успешно, судя по зудению пятой точки - приключения на нее она нашла в полной мере. В самой полной... На всякий случай, Анастэйша провела рукой по "местам схваток и боевых действий", пытаясь оценить "масштабы разрушений и причиненных убытков", мысленно прощаясь с дорогим бельем от "Виктории" и ожидая самого худшего. И, если белье было не жалко - кто смотрит на тряпки, когда "гуляет рванина", то вот к собственным органам...
  
  На удивление, тонкие пальчики не нащупали повреждений, не вызвали болевых ощущений и вообще, такое впечатление, что ее нежданный любовник оказался на редкость искушенным в деле женского оргазма. Сама того не замечая, Настя дала волю фантазии, придумывая таинственного героя и отрубилась, вдыхая чуть сладкий запах, идущий от воздушной подушки, в ярко-синей наволочке.
  
  "Сон алкоголика крепок, но не долог..." - Эту истину Настенька услышала один раз, в автобусе, когда, две впереди сидящие бабульки, азартно обсуждали своего соседа, у которого обнесли квартиру, пока он спал. Вынесли даже диван, аккуратно сгрузив его владельца на лохмотья паркетного пола.
  
  "Синяя наволочка, синий пододеяльник и нежно-розовая простыня - пожалуй, я поторопилась придумывать себе непревзойденного героя..." - Анастэйша спустила ноги на пол, наслаждаясь касаниями длинного ворса, совсем не дешевого ковра.
  
  Пестрого, как... Как... Как...
  
  Не подобрав сравнения, Настя приняла вертикальное положение и заоглядывалась по сторонам, в поисках дверей, окон, камина, вентиляционной решетки - да чего угодно, лишь бы выбраться из этой странной комнаты до возвращения владельца!
  
  Нашла даже ДВЕ двери - одну в подобие санузла, с "пиджопником"-унитазом, по виду - деревянным, тепленьким и очень удобным. Только отчего-то без бачка. Правда и запахов сортира, сколько Настя не принюхивалась, так и не проявилось. Там же, за экстравагантно заросшей побегами винограда, занавеской, обнаружилась трехметрового диаметра лохань-"джакузя", с торчащими во все стороны, зеленеющими побегами странного растения, имеющего дико волосатые листья разного размера - от, почти микроскопических, до "языка" в полметра шириной и метра полтора - длиной. Стоило Насте прикоснуться к одному из листьев - из осторожности она выбрала размером поменьше - как тот, зашевелил свой шерстью, ластясь, как маленький котенок, соскучившийся по любимому хозяину.
  
  Вторая привела владелицу "Золотого жука" в громадную гардеробную, метров 20-25 длиной, с рядами подставок для обуви, плечиками для одежды, ящиками для перчаток и полочками под шляпы и сумочки.
  
  Почти пустыми. На паре плечиков висел сине-розовый купальный халат, стабильный, "безразмерный" юнисекс подходящий и стандартной женщине, и субтильному мужчинке, ростом под метр семьдесят... Второй находкой, висящей на плечиках по соседству с халатом, роскошное мексиканской пончо, полосатое, красно-желто-синее, с прыгающими попугаями, индейцами, потрясающими копьями и цветами подсолнухов, по подолу.
  
  Надев пончо, молодая женщина покрутилась у ростового зеркала, оценивая себя в новом прикиде.
  
  Выглядело, в общем-то, совсем и не плохо. Хорошо выглядело, если честно.
  
  Насте и самой понравилось - все было словно для нее приготовлено, под нее подогнано, ради нее - изготовлено.
  
  "Еще бы туфли и, можно было бы снова отправляться на поиски приключений..."
  
  Выйдя из гардероба в комнату, Анастэйша замерла - вместо траходрома, в центре комнаты стоял тяжелый, деревянный стол, с дымящимся самоваром, с десятком, накрытых серебристыми крышками тарелок и куклой-грелкой, под которой - можно было и к гадалке не ходить - притаился заварник.
  
  Подняв крышку, украшенную не читаемой монограммой, женщина поспешно ее закрыла - кусочки мяса, розовые, в кроваво-алой подливе, с отчетливым запахом теплой крови - это не совсем то, чего желал ее испорченный в студенческой молодости, перекусами и "дожираком", желудок.
  
  Во второй тарелке что-то шипело и, судя по странным звукам, процарапывало себе путь на свободу сантиметровыми когтями. Отодвинув странную тарелку на другой конец стола, подальше от себя, Настя с опаской открыла очередную "монограмистую" посудину.
  
  Аромат свежей окрошки, на квасе, с островком белоснежной сметанки покорил Настю с первой молекулы. Отбросив в сторону все вопросы, вооружившись столовой ложкой, молодая женщина впала в грех чревоугодия, млея и тая, едва не мурча от удовольствия.
  
  - Завидный аппетит. - Звенящий, словно колокольчики, детский голос заставил Настю спустить ноги на пол и устроится на стуле степенно, как полагается воспитанной гостье.
  
  "Надеюсь, это не его дочь..." - Успела подумать Настенька, оборачиваясь к говорящей.
  
  Миг, удар сердца, хлопок ресниц и Настя оказалась на столе, вооружившись тяжелой серебристой крышкой в качестве щита и ложкой для яиц, в качестве орудия убийства.
  
  Здоровенная сколопендра, с детским личиком и длинным рядом суставчатых лапок обиженно замерла ожидая продолжения представления.
  
  По жизни Настя далеко не трусиха. Могла, без особого напряжения нервей или совести, запросто пристукнуть веником мышку, забравшуюся на дачу и шурчащую каждую ночь за плинтусом, тапком придавить паука или таракана - за милую душу.
  
  Вот только двухметровая сколопендра требовала соответственного тапка, которого у Настеньки, с ее 36 размером девочки-дюймовочки, не было вовсе. Никакого. Ни "соответственного", ни "несоответственного".
  
  Зато была посуда на столе, горячий самовар и собственный голос.
  
  От летящего самовара тварюга ускользнула, на удивление резво двигая всеми своими лапками, а вот тренированные легкие и голосовые связки бывшей студентки, владелицы непростого бизнеса и бывшей матери-одиночки (что с того, что родители были рядом? Мужа нет - одиночка! И точка.), выдав на-гора истошный вопль, заставили сколопендру свернуться аккуратным колечком, спрятав обиженное личико между хвостов и не отсвечивать, во избежании продолжения звуковой атаки.
  
  - И, зачем ты моего косинуса до полусмерти запугала?! - Появись дедок в розовых купальных трусах на 10 сантиметров левее - отговорился бы, на всю оставшуюся жизнь: серебристый судок, пролетел у его виска, обдав брызгами теплой крови и оставив на плече шмат сырого мяса, вместо блестящего эполета.
  
  Анастэйша, шипя от боли в отбитом большом пальце правой ноги, сердито сверкнула глазами, намекая появившемуся старикашке, что пугать едва одетую женщину внезапным появлением, да еще и в таком непрезентабельном виде - дело смертельно опасное.
  
  - Ты что творишь, чудовище! - Дедок тоже решил продемонстрировать командный голос. - Это же - эльфийское, отборное мясо! В собственной крови!
  
  - А я люблю прожаренное! - Настя выдохнула, уже понимая, что погорячилась, но...
  
  Слово за слово, словесная перепалка стала стремительно набирать обороты, грозя превратиться в настоящий торнадо, после которого, в целости, остаются только крепко привинченные к полу, предметы.
  
  - Остановись, самка бахматрицы! - Дедок воздел руки к небесам, то есть потолку, чертыхнулся и замер. - Чуная тебе на все копыта!
  
  - Сам ты, трахтибидохтер...! - Настя, от количества свалившихся на нее оскорблений, сравнений и аналогий, перешла на старый, добрый, студенческий сленг, уже неоднократно выручавший ее в разный ситуёвинах. - Му-ак старый!
  
  - Я - не старый! Я - Умудренный!
  
  - Седина в бороду - бес в ребро, Умудрененький ты... - Ехидно поинтересовалась Анастэйша, решая про себя две задачи - как спуститься со стола и как весь этот разговор перевести в русло нормальных, конструктивных переговоров.
  
  - Ну, не без этого. - Дедок внезапно сменил гнев на милость и мило покраснел, отчего Насте стало даже стыдно, за свою несдержанность. - Не без этого... Но ведь тут такой шанс, я и забыл, когда такое подворачивалось...
  
  - Трусы подтяни... Те... - Настя сделала осторожный шаг по столу, перешла на стул, а с него решила спрыгнуть на пол, радуясь внезапному примирению.
  
  Ага. Три раза - ага.
  
  Едва она покинула сиденье стула, ожидая оказаться на полу обеими ногами, как чудесным образом оказалась снова на столе и уже - без пончо.
  
  Дедок расплылся в довольной улыбке, рассматривая Настю-во-плоти и неглиже.
  
  - Хороша-а-а-а-а! - Мечтательно щелкнул языком и едва успел увернуться от очередного, посланного в полет, блюда. - Горяча-а-а-а! Но - нафиг не нужна...
  
  От услышанного, Настя и вовсе потеряла дар речи, развернулась к обидчику пятой точкой и, изысканно наклонившись, сняла с заварника куклу-грелку, прикрыла ею филей и совсем не царственно спрыгнула на пол, решив не заморачиваться со стулом и обещая самой себе, что старикашка ответит за всё. И, за "нафиг не нужна" - дважды!
  
  - Не обижайся. - Услышала она новый голос за спиной. - Нефекл нормальный дух, только вечно голодный и оттого - падкий на развлечения. Каюсь, мы с Боянай дали ему много свободы и сил, но причинить тебе вреда он бы не смог, можешь мне поверить.
  
  Хлопок в ладоши и кукла исчезла, а пончо вернулось на свое место.
  
  - Я приношу свои извинения.
  
  - Извинения принимаются... - Настя развернулась, внимательно рассматривая стоящую у двери гардероба, пожилую женщину, полноватую, коротко стриженную, шатенку с желто-карими глазами в легких, судя по виду - льняных - брюках бардового цвета и оранжевой футболке навыпуск. - Здравствуйте.
  
  - Здравствуй. А ведь Нефекл прав - и "хороша-а-а" и "горяча-а-а-а". Ничего не поделать, старый дамский угодник знает толк в женских прелестях! Бояна будет довольна.
  
  - А моего мнения никто не спрашивает? - Настя, отчего-то, снова начала заводиться, чувствуя подкатывающую к горлу, злобу. - А я - буду довольна? Я здесь что - пленница? Заложница? Рабыня?
  
  - До начала учебного года - да. - Спокойно подтвердила женщина. - А дальше - видно будет. Если пройдешь комиссию - долги спишутся. Ну, а если нет... Прости, любимая, так получилось... Работать тебе придется долго и упорно. Пока все долги не отработаешь. А, учитывая твое фееричное прибытие - долги у тебя совсем немаленькие получаются.
  
  - Если вопрос в деньгах... - Анастасия криво улыбнулась. - У меня их более чем достаточно, чтобы откупиться. Хоть в "зеленых", хоть в "фиолетовых", хоть золотом.
  
  - Быстрая какая. - Женщина презрительно фыркнула. - А кто за тебя поручиться сможет? У тебя есть муж? Старший брат? Любовник? Из местных, разумеется... Нет? Тогда, будь так добра, заткнись и займись делом.
  
  - Ты, девонька, лошадок, осади! - Вмешался Нефекл, сменивший за время разговора свои трусы на вполне приличный, серый с "искоркой", костюм-"тройку". - Взяла разгон с тактаку... Вежливость, между прочим, сохраняет жизнь.
  
  - Нефекл! - Женщина устало подняла правую руку, по пальцам которой зазмеились разноцветные искорки, сплетаясь в нечто вовсе несуразное, больше всего напоминающее суетно мельтешащих по своим делам, змеек. - Знай свое место...
  
  Змейки разрядов перепрыгнули с пальцев на духа и... Мгновенно вернулись к хозяйке, сбивая ее на пол, оплетая с головы до ног, заставляя дергаться, словно бездумную куклу-марионетку, под управлением ученика-кукловода.
  
  - Доброе слово, оно и жабе приятно... - Нефекл потянул со стола скатерть и накинул ее на бьющуюся на полу женщину. - А "Правила..." надо не только читать, но и исполнять, Мартынна.
  
  Ожидавшая грохота падающих столовых приборов, Настя вжала голову в плечи, но дух точно знал, что делал. Лишь коротко звякнула вилка о нож, да продолжала стучаться головой о пол, странная женщина по имени Мартынна, изображая из себя гусеницу под скатертью.
  
  - Фофка! Разворачивайся, давай. - Скомандовал Нефекл сколопендре. - Нефиг тут, выделываться, многолапка спиндикрюченная. Ну и ты, девица-красавица, тоже... На выход.
  
  Дух круто развернулся, открыл дверь, ведущую в гардероб и замер, пропуская сколопендру Фофку и удивленную Настю, на глазах которой, только что, бросили в беде женщину и совершенно от этого не мучились!
  
  Топая следом за Фофкой и стараясь не наступить той на хвост, молодая женщина не сразу обратила внимания на тот факт, что гардероба и в помине не было на своем месте. Ни плечиков, ни пустых полок, ни странного халатика. Единственное, что осталось неизменным - теплый пол, ласкающий босые ступни странной фактурой, словно и резиновой, но, в то же время - бархатистой, слегка пупырчатой.
  
  - Нам - налево. - Нефекл открыл чудную, круглую дверь, откатив ее вправо и вниз, словно колесико детского автомобильчика, закрывающего мышиную норку. - Тебе по коридору дальше и, тоже - налево.
  
  Фофка просочилась в "норку", на прощание помахав Насте обеими своими хвостами, Нефекл просто кивнул и растворился, словно и не было его.
  
  Шмыгнув носом, от "широты чувствей", Анастэйша прошла дальше по коридору, открыла обычную, до безобразия, дверь с пошорканной бронзовой ручкой-колесиком и оказалась в комнате. Комнате своего ужаса, своего кошмара, своего, самого страшного сна из параллельной реальности - голые стены, серые, в черную точку. Лохматый линолеум, разукрашенный выпуклыми головками декоративных гвоздей, пригвождающих лоскуты к своим местам и не дающие лоскутам рваться дальше; пыльное окно длиной в три четверти семиметровой стены и высотой под самый потолок старой, доброй, "Сталинки". Потолок, украшенный разводами высохшей протечки и две лампочки в патронах, без люстры или абажура, на пожелтевших от времени, проводах.
  
  "Подростковая кровать" и двухтумбовый стол, с приставленным к нему жестким, на гнутых ножках, "венским" стулом с сиденьем в мелкую дырочку.
  
  Вот именно стул и добил Настю.
  
  Исцарапанный, лишившийся лака и скрипящий от невеликой массы Насти, усевшейся на него, качающийся и такой одинокий.
  
  - Ненавижу... - Прохрюкала Настя себе в ладони, глубоко вдохнула и выдохнула, справляясь с накатившими чувствами. - Не-на-ви-жу...
  
  Еще минуту "похлюпав носом", женщина взяла нервы в ежовые рукавицы и занялась своей комнатой всерьез, искренне надеясь, что за вторыми дверями, украшенными международными символами писающего мальчика и моющейся девочки, притаилась именно совмещенная ванна, в которой найдется нечто, что сойдет за тряпку. И загадывая, что, если есть горячая вода, так и вовсе все будет замечательно!
  
  *****
  
  "Если в доме нету денег - привяжите к жопе веник! Будем жопою вилять, будем деньги наметать!" - Фофка, работая двумя вениками, привязанными к обеим своим хвостам, обмахивала от пыли потолок, самозабвенно декламировала нехитрый стишок, услышанный от Насти и совершенно не обращала внимания на выпученные глаза Мартынны и тот факт, что пыль основательно сыпется на лабораторный стол, покрывая его тонким, не очень тонким, а то и просто - толстым - слоем.
  
  - Фофка! Сваливай оттуда! - Бояна грозно выгнула рога в сторону сколопендры. - Кому сказала! А то - прокляну!
  
  - Если положить тело на тело - загара не будет! Ведь это не дело! - Весело отреагировала сколопендра и развернулась хвостами к Бояне, обдавая белой пылью. - Вот какой я телепат! Через дом все слышат мат!
  
  - Фофка... - Мартынна устало села на пол. - Два кристалла...
  
  - Труд всегда вознаграждается! - Сколопендра стремительно пробежала по потолку, наискосок пересекла стену и затормозила у ног Мартынны, шевеля усами-антеннами. - Ну?
  
  Две колючих искорки сине-бирюзовых кристаллов "энергина" коснулись шкуры сколопендры и растаяли, словно их и не было. Следом растаяла и сколопендра, оставив после себя оба веника и белую пылюку.
  
  - Я думаю, это - месть! - Бояна уселась рядом с подругой. - Фофка специально подружилась с этой куклой, чтобы издеваться над нами безнаказанно. А Нефекл их покрывает, обеих, старый скузел.
  
  - Бояна... Ничего эта кукла не знает, не понимает и не помнит. - Женщина ласково погладила свою напарницу по голове, привычно почесывая острыми ноготками вокруг массивных, загнутых назад и вверх, рожек. - Я трижды проверила. Слабый дар, очень слабый. Сама бы она никогда сюда не прорвалась. И память ты ей изумительно подчистила, и подлечила - на загляденье. Просто она - такая и есть. Настоящая самка человека. Любит так же сильно, как и ненавидит. Так что... Проще заплатить два энергина Фофке, чем искать...
  
  Бояна потянулась и закрыла рот женщины томным поцелуем, отсекая весь мир от них двоих и создавая тот самый кокон уюта, тепла и любви, которого хочется любому, ну, хорошо - почти любому - разумному существу...
  
  *****
  
  ...Спалось Насте по разному.
  
  Ровно раз в три ночи она просыпалась то в холодном, от ужаса, поту. То - выгибалась дугой от наслаждения. А то - проваливалась в черные пучины бездны, за которыми слабо брезжил рассвет новой надежды. И каждую такую ночь она встречала настоящий рассвет разбитой, усталой, не выспавшейся, раздраженной и способной весь мир укусить за локоть, раз уж не возможно дотянуться до своего.
  
  Фофка сочувственно кивала своей девчачьей головой, утешительно бормотала что-то успокаивающее, таскала свежую сдобу и горячий чай, сидела просто рядом, оттягивая на себя частичку усталости, за что Настя была ей бесконечно признательна.
  
  Угрозы Мартынны, так и остались угрозами, Бояна, на самом деле оказалась совсем и не страшной, не смотря на все свои рога, золотые глаза и вертикальные зрачки. А еще, Бояна не признавала нижнего белья, отлично танцевала и знала толк в уходе за волосами, что для Насти было архиважно и архиинтересно. Так что, женские посиделки на ужине - Нефекл куда-то испарился, а завтракать и обедать дамы отказались, "блюдя" фигуры - оказались на диво результативными.
  
  Еще бы не эти сны, так и вовсе все могло бы показаться раем.
  
  Усевшись на широкий подоконник, Настя смотрела на идущий за окном дождь. Крупные капли шлепали по подоконнику, разлетались на мелкую морось, пачкали свежевымытое снаружи окно и стекали вниз, собираясь в озерца, которые, как совершенно точно знала Настя, очень скоро потекут внутрь комнаты... Такова вот странная прихоть строителя, что умудрился сделать все наоборот...
  
  Мир за окном совсем не потрясал воображения - четыре дерева, полоска газонной травы и высокий, каменный забор, по верху усыпанный битым стеклом и острыми кусками обломанных мечей, по ночам светящихся потусторонним, бледно-голубым, светом.
  
  На газоне Настя уже неоднократно валялась, загорая в чем мать родила, деревья - три тополя с листьями размером с Настину голову - и яблоня-дичка с мелкими, кислыми, красными яблочками, давали отличную тень, а связываться с косинусом Нефекла никто из деревенских не желал, предпочитая оставлять свои просьбы в ящичке, прибитом к стене, а не лично присутствуя.
  
  Мартынна взвалила нелегкий труд по вытаскиванию прошений на Настю, а Фофка... Фофка развлекалась, изредка пугая крестьян своей двухвостой жопой.
  
  В прочем, что-то говорило молодой женщине, что крестьяне больше делают вид, чем на самом деле боятся Фофку, просто играя на ЧСВ сколопендры.
  
  Вот сегодня, тащиться к ящику, за прошениями, было особо "не охота". И Фофка куда-то смылась, отказавшись составить компанию. И обе магички - заперлись в лаборатории, выставив охранный круг. И "недомогание" наложилось на недосыпание, вылезя совсем не в привычные дни, а на неделю раньше.
  
  Вот и сидела Настя, прислушиваясь к организму, присматриваясь ко все расширяющейся луже и впечатляясь странной тишиной, захватывающей дом.
  
   - Госпожа Солодко? - Дверь открылась без привычного стука, испугав Настю не на шутку. - Просьба пройти в столовую.
  
  Пустые доспехи, расписанные Бояной в веселенькие синие и аленькие цветочки, дождались когда Настя сползет с подоконника и подойдет к двери и, отойдя с дороги, заняли место за ее спиной, словно конвоир, стерегущий заключенного.
  
  - Просьба сохранять молчание. - Предупредили доспехи, открывая дверь в столовую. - Ваше мнение никого не интересует.
  
  Фыркнув, Анастэйша ткнула доспех кулачком в бок и царственно прошествовала к своему месту, облюбованному в самый первый день.
  
  Мартынна, Бояна, Нефекл и свернувшаяся в клубочек Фофка смотрели на странную, мерцающую фигуру, расхаживающую по свободному пространству столовой, иногда "наползающую" то на угол столешницы, то на небрежно выдвинутый стул.
  
  - Тэк-с... Все в сборе... - Фигура хмыкнула. - Что же... Мартынна Клин-Дорн, Бояна Рай-Дорн - спешу уведомить Вас, что Влукский Университет Магии, Ворожбы, Колдовства и Ведовства разрывает контракт в одностороннем порядке, в связи с нарушениями правил Техники Безопасности, Секретности и малой эффективности. Из 86 заклинаний, эффективно лишь 7.
  
  Бояна вспыхнула, мелькнули черные разряды молний между ее рогами, но "изображению" на все внешние атрибуты было откровенно наплевать и он продолжил свою речь.
  
  - До тех пор, пока вы кувыркались в собственном соку, без демонстрации собственной уникальности и единственноверности - Университет считал своим долгом поддерживать Ваши изыскания. После последних событий - ваше присутствие на Влуке считается недопустимым. Университет предлагает Вам покинуть пределы филиала в течении 3 часов. Вам будут выплачены положенные компенсации по разрыву контракта, премиальные по действиям в отношении спасенной вами, а также будут удержаны штрафы, за нанесение вреда спасенной, за использование возможного студента в качестве питающего материала. Вам будут восстановлены средства, потраченные на выкуп возможного студента и, в случае приемки абитуриента на первый курс Университета, будет выписан административный штраф, за нанесение вреда психике и физиологии студента. Сумма компенсаций и штрафов... - "Изображение" назвало цифру, от которой у Мартынны отвисла нижняя челюсть, а молнии с рогов Бояны прилетели по расслабившемуся Нефеклу. - Дамы, у вас три часа. Каждая минута задержки обойдется вам в четыре сотни штрафа.
  
  - Пока, Настя! - Прошелестело в воздухе и обе демоницы растаяли, пока "изображение"-инспектор делал вид, что их и нет вовсе.
  
  - Чуют кошки, чью сметанку лижут... - Нефекл разочарованно вздохнул. - Чувствуется, Динок постарался...
  
  - Денёк?!
  
  - Ну... Если у тебя есть лишняя жизнь, можешь его и так назвать. - Дух задумчиво почесал подбородок. - Динок - декан ШАЛ.
  
  - Шал?!
  
  - Настенька, потерпи пару дней - сама все узнаешь! - Взмолился Нефекл, отмахиваясь от молодой женщины, страдающей плохим настроением и неладным самочувствием. - Просто - потерпи.
  
  - А почему - Фофка - "косинус"? - Настя успела-таки задать вопрос, на который давно хотелось получить ответ.
  
  - Потому что Фофка - это я, только немного вкось... - Пожал плечами дух. - У каждого мага есть косинус. У каждого - свой. Единственный и неповторимый.
  
  - А у Мартынны и Бояны косинусов не было... - Настя перешла в атаку, чувствуя, что Нефекл "дал слабину" и теперь его можно хорошенько раскрутить на ответы.
  
  - Эти красавицы, во-первых, демонессы... Или попросту говоря - Суккубы. Во-вторых, косинусы есть только у магов-мужчин. - "Изображение" замерло, "воткнувшись" в столешницу. - Есть еще в-третьих, четвертых и пятых, конечно...
  
  Пока Настя отвлеклась на болтающую картинку, Нефекл предпочел смыться "по-английски", прихватив с собой Фофку.
  
  - А что, духи тоже могут иметь косинуса? - Настя придвинулась ближе и положила локти на стол. - Они же, вроде, нематериальны?
  
  - Дух - духу рознь. - Инспектор сложил руки на груди. - Зависит от многих причин и свойств человека при жизни.
  
  - Значит, Нефекл при жизни был необыкновенным человеком?! - Настя решила догрызть этот гранит, чтобы раз и навсегда утихомириться в этом направлении. - Отважным? Могущественным? Мудрым?
  
  - Ну, если считать главу Влукского Университета отважным, могущественным и мудрым. - Улыбнулось изображение. - Только я еще живой...
  
  Изображение, подмигнуло Насте и, мигнув, рассыпалось искрами.
  
  "Все мужики одинаковы..." - Анастэйша заливисто рассмеялась. - "Одинаково предсказуемы..."
  
  - Это не правда. - "Изображение" вернулось и показало Насте язык. - Мы не "одинаково предсказуемы". Мы, просто - предсказуемы! Вы, женщины, между прочим - тоже.
  
  Прикусив язычок и дав себе зарок рядом с "главой" следить за собственными мыслями, держать их в узде и вообще - больше отстранено молчать, Анастэйша вернулась к себе в комнату, вновь пялиться за окно в ожидании хоть какого-нибудь, развлечения.
  
  Нет, конечно же оставалось последнее средство - вышивка, благо что и пяльца, и ткань, и даже нитки - всего этого добра в доме было более чем достаточно, с иголками также проблем не было, а с остротой зрения у Настеньки никогда не было проблем. Так же, как и с нюхом. То есть - обонянием.
  
  Именно по запаху она отыскала кухню, в которой и развлекалась, время от времени готовя то пирожки с яйцом-луком, то эксперементируя с эльфийской, сочной, вырезкой.
  
  Бояна, увидев отбивную из эльфятины, схватилась за голову, а Мартынна, так даже и ничего, оценила. Слопала полкило и пот со лба не утерла, потребовав добавки.
  
  Булочки на свежей, деревенской сметане и яйцах исчезали в бездонных животах с поразительной скоростью, столь же удивительно не откладываясь ни на бедрах, ни на пузе.
  
  Бросив тряпку на пол перед подоконником, молодая женщина, сладко зевнув, полезла было в ящик стола, за вышивкой, но...
  
  - Хватит развлекаться. - Нефекл, пользуясь своей бесплотностью, наглостью и безнаказанностью, совершенно распоясался - ни тебе в дверь постучаться, ни извиниться за внезапное вторжение. - Избаловали тебя демонючки. Ты что, кухарка? Или - бялошвэйка? Зачем ты тут, догадываешься?
  
  Вместо ответа, демонстративно-неторопливо, Настя вытащила из ящика стола вышивку, рамку с нитками, молчком протопала к кровати и уселась на ней, по привычке поджав правую ногу.
  
  - Ты меня слышишь? - Нефекл тяжело вздохнул. - Ну, что теперь-то не так-то?!
  
  - Всё не так. - Настя откинула пяльцы в сторону. - Что это за намеки, по поводу меня были? О чем глава говорил? И, что мне теперь делать? Вышивать, да жрать готовить? Я домой хочу. У меня там родители, дочь, бизнес, в конце-концов!
  
  - А здесь у тебя - будущее, которого ты заслуживаешь. - Нефекл переместился к стулу у стола, умостил на нем свою призрачную пятую точку и почесал бровь, словно решая с чего начать беседу. - Конечно, если по параметрам пройдешь. А в этом - затык, девонька. Твоих способностей - только на задув свечки хватит. А зажечь ее - уже нет. Тебе бы лет на 20 раньше здесь появиться, тогда... Да и то... С твоим-то характером...
  
  - Хороший у меня характер! - Отрезала Настя. - Замечательный.
  
  - На каждую сотню магичек, четыре десятка ненавидят мужчин. - Нефекл сжал кулаки так, что побелели костяшки. - Еще пятнадцать - двадцать - просто дуры, хоть и обладают даром, но мозгами обделены. Остальные - видят все, но что либо исправить не могут.
  
  - И, кто в этом виноват? - Анастэйша приготовилась броситься в бой, но вместо этого замерла, услышав горький ответ.
  
  - Так, дары и виноваты... - Нефекл потянулся. - Мальчиков рождается в семь раз меньше, чем девочек. На одного одаренного пацана - пятнадцать-семнадцать одаренных девчушек. Не у каждой из одаренных есть богатые родственники или крепкая семья. Вот и воруют девчонок... Всякие. Ломают. Пользуются.
  
  - Насилуют... - Ахнула Настя.
  
  - Ага. И мальчишек, и девчонок. - Нефекл скривился. - Называют все это "подготовкой к жизни". Нет, силу раскачивают, тут слов нет... Но ведь все надо плавно, дозированно...
  
  - Насиловать дозированно?! - До женщины дошло, что говорят они с Нефеклом о разных вещах. - Нефекл, я вообще-то, не о том...
  
  - А как ты еще можешь назвать, когда "огонек дара" то раздувают, то почти дотла сжигают?! - Дух возмутился. - Да еще и не говорят - зачем. Только насилием. Нет, некоторых, что покрасивше, конечно и по другому пользуют. И мальчиков, кстати, тоже. Особенно если те без "покровителя". Или если покровитель... Сам не против...
  
  Покрасневший дух - зрелище совершенно невозможное, ирреальное и умопомрачительное.
  
  Пока Настя "переваривала" услышанное, Нефекл заалел маковым цветом, а уши его и вовсе заполыхали "утром королевской казни".
  
  - И меня, тоже?! - Настя подалась вперед, поняв, что имел ввиду глава Университета под словами "за нанесение вреда психике и физиологии студента"... - Так что ли?!
  
  - А, чем ты лучше?! - Нефекл грозно спрыгнул со стула. - Это только Динок и глава Тлуц всех считают уникальными. Только Динок - чужак, а Тлуц - уже и сам забыл, каким было его детство... А ведь к нам не только из Влукса или Бердня, но еще и с трех левых параллелей, двух Нижних миров и десятка Верхних, студенты появляются. Кто сам придет, кого за мзду... И у каждого - свои понятия о поведении, отношениях и морали. Или ты считаешь, что обучение - бесплатное? Нет, девонька, отрабатывать надо за все. И обучение, и материалы. Благотворительность, она такая, никому не нужна. Тлуц, пару раз пробовал на благотворительность работать...
  
  Духа передернуло от воспоминаний, а его краснота превратилась в бледность ненависти.
  
  - Так все плохо?
  
  - Не будь Динок таким... Было бы вовсе погано. Это он догадался суккубок натравить...
  
  Анастэйша, вспомнив все, что "носилось" по безднам интернета об этих существах, довольно фыркнула.
  
  - Правда, потом его еще и в жестокости обвинили... По отношению к суккубкам. - Нефекл махнул рукой, отгоняя воспоминания. - Весело было. Два года благотворительного обучения и девять лет - чистили потом всю рухлядь, да гоняли лентяев... Говорят, из тех, пара еще осталась, держутся, тарятся от всего света, но хоть не пакостят и то масло.
  
  - А глава Тлуц, это кто? - Настя повертела в руках пяльцы, раздумывая отложить вышивку в долгий ящик или все же оставить, пусть пока лежит, мозолит Нефеклу глаза.
  
  - Глава Тлуц, это - глава Влукского Университета Магии, Ворожбы, Колдовства и Ведовства, Тлуц. Ты же его только что видела...
  
  - А... Как... Он - Тлуц, а ты - Нефекл! - Анастасия похлопала ресницами, изображая истинную дщерь Евы
  
  - "Нефекл", в переводе, означает "Восьмой". - Дух хмыкнул. - А всего нас - четырнадцать. Трое и сам глава, занимаются Университетом, а остальные - контролируют особые лаборатории. Еще десяток лабораторий контролируют Динок и Багаш - Динок, например, курирует лекарей и этих, как его... - Нефекл пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить слово. - Совсем из головы долой... А вот Багаш - тот больше по домашней, бытовой, магии. Ну, там, ложки-тарелки самоочищающиеся, мелкие духи-уборщики и прочие атрибуты свободы женщины от кухонного рабства...
  
  Голос духа просто лучился сарказмом и язвительностью, демонстрируя его отношение к "кухонному рабству".
  
  Впрочем, как и любого другого мужчины, стоящего у плиты раз в полгода, с целью нажарить яичницы. Иногда - даже с беконом, если в холостяцком холодильнике найдется нечто, что подпадает под эту категорию, вид, вкус и запах...
  
  Анастэйша, навострившая было уши на тему сложнобытовой техники, разочарованно хрюкнула и откинулась на стенку, по странному стечению обстоятельств, снова найдя головой тот самый "бугорок", о который билась постоянно.
  
  - В сторону, дура! - Рявкнул Нефекл, срываясь с места на "низком старте", размахивая руками с грацией пьяного мастера карате и сопя почище любого носорога, так и не догнавшего свою жертву.
  
  Ну, или бегемота, грациозно уходящего под воду.
  
  Искры, сыпящаяся штукатарка, взметнувшиеся к потолку лоскуты покрывала и ниточки того, что еще не давно было одеждой самой Анастасии Юльевны, промелькнувшее тело духа, с упругостью стрелы воткнувшегося в стенку и тихое поскуливание невесть откуда взявшейся сколопендры, решительно тянувшей Настю за правую ногу прочь из комнаты, совершенно наплевательски, методично и невзирая на все косяки, пороги и углы.
  
  - Кошумашь! Амбидой! Левостан и Указой, тьфу, Угазой! - После последнего слова, на многострадальную голову Насти упала тяжелая клешня Фофки, выбивая сознание начисто.
  
  *****
  
  - Анастасия Солодко - удовлетворительно. - Дух-распределитель Университета по имени Адаке, что значит - Первый, если кто не догадался, покачал своей куполообразной головой, и забавно пошевелил кончиком носа. - По просьбе Хранителя Нефекла, по совокупности талантов и энергетической наполненности, данный абитуриент вполне мог стать студентом факультетов Ритуалистики или Артефакторики, но... По убедительной просьбе декана Динока, прямому распоряжению Главы Университета Тлуца и слезным молитвам главы безопасности Университета Дорна, абитуриентка Солодко становится студенткой Кафедры ШАЛ, с чем я ее и категорически поздравляю!
  
  Пока дух-распределитель вещал с кафедры, Настя оглянулась по сторонам и с удивлением обнаружила вокруг себя пустой пространство, переглядывающиеся абитуры, бросая на молодую женщину странные взгляды, затравленные у одних, испуганные у других и круглые - у третьих, старательно прижимались друг к другу, пытаясь отойти от Насти хоть на шаг, словно случайное прикосновение было смертельно опасным.
  
  "ШАЛ - это жесть!" - Ослышала Анастэйша тихий шепот и почесала кончик носа, ругая себя за то, что не допросила Нефекла с пристрастием, после глобального разрушения комнаты. А ведь дух был так слаб, что отвечал на любой, поставленный прямо, вопрос!
  
  "А я то, дура, ограничилась "где болит?" и "Что делать?"!" - По мере зачисления, рядом с Анастасией Юльевной оказалось еще пятеро студентов кафедры ШАЛ, очень разных на вид, цвет и пол. И рост с толщиной, тоже были отдельной темой для разговора.
  
  Вот только особого желания разговаривать, "Шаловцы", как-то не испытывали. Настя присматривалась к будущим однокурсникам, а те... Те находились в состоянии грогги, от понимания, куда именно их занесла судьбина.
  
  - ... По окончании первого года обучения, студентам предоставляется месячный отпуск по месту проживания, за счет Университета. На этом - все! - Адаке воздел руки к потолку и тяжело вздохнул. - Всего 237 человек. Отчисленных, непригодных, больных психически - нет. Всем студентам-первогодкам ожидать своих деканов. Всем студентам старших курсов - просьба стоять молча, без комментариев и соболезнований. Иначе - удалю с галереи и отправлю на отработку - заселять молодняк, подтаскивать вещи кастеляну... Ну, у нас есть чем заняться нетерпеливому...
  
  Судя по всему, угроза была действительно не шуточной, так что студенты-"старшаки", столпившиеся на балконах, галерках, а кое-кто и просто висящий вниз головой с потолочных балок, будто вчера вытесанных из цельного куска живого дерева, предпочли втянуть головы в плечи и замолчать.
  
  Деканы каждого курса предпочитали появляться каждый только своим, видимо излюбленным, способом.
  
  "Риталист", например, вышел из кроваво-красной пентаграммы, пахнущей ладаном и миррой. И в нее же и увел своих "студней". "Артефактор" забрал своих, просто кинув в сторону студентов тонкие нити паутины.
  
  Один из деканов пал с потолка летучей мышью, обернулся крылатым котом, муркнул себе под нос что-то явно матерное и превратился в коня. Нецензурное ржание пегаса, звонкий цокот копыт и вереница девушек-"птичниц" потянулась к выходу, бросая влюбленные взгляды на своего декана.
  
  "Интересно, а наш каким будет?" - Настя вертела головой, высматривая "своего" декана.
  
  И, замерла, принюхиваясь к плывущему по залу, совершенно одуряющему, пьянящему, вызывающему неудержимое слюноотделение и невольные воспоминания-галлюцинации, запаху свежей, домашней, сдобы!
  
  Стоило Насте закрыть глаза, как перед ней возникал длинный, по деревенски широкий, огромадных размеров, стол, уставленный плюшками, посыпанными сахаром, творожниками, булками с повидлом, курагой, яблоками и черемухой. Той самой сдобой, на которую бабушка не жалела ни яиц, ни домашнего, желтого, как солнышко, масла...
  
  Проглотив подступившую слюну, молодая женщина открыла глаза и вздохнула, отгоняя непрошеное видение и оглядываясь по сторонам.
  
  К ее удивлению, студенты старших курсов, чувствуя запах выпечки, бледнели, краснели и топтались на месте, словно приговоренные к смертной казни. Словно бедные, отданные на закланье барашки, они старались стать меньше, а еще лучше - раствориться в стенах залах, слиться с потолочными балками в единое целое, исчезнуть в тенях.
  
  Белые пятна лиц, розовые пятна лиц, черные пятна лиц - меняли цвета согласно своих расовых предрасположенностей и тарились, тарились, тарились.
  
  Мужчина, появившийся из ярко освещенного коридора, секунду назад бывшего обычной стеной, без всяких украшений и финтифлюшек, с усмешкой и вызовом посмотрел по сторонам, помахал кому-то рукой и уставился на "Шаловцев" с интересом и чувством превосходства.
  
  - Ага-ага... Трое боевиков, аналитик и... Аналитик... Да еще и математик! Да еще и артефактор, с "нитями" и... - Мужчина осекся и широко улыбнулся. - Давно так весело не было, чесслово! Динок сделает из вас спецов... Пошли, мясо некалиберное... Буду вас калибровать, устаканивать и гранить, по чем попало...
  
  Все шестеро студентов вздрогнули и повернувшись спиной к кафедре, пошагали в сторону открытого коридора, из которого неотразимо разило выпечкой.
  
  "Интересно, что же такое "ШАЛ"?!" - Настя запнулась о незаметный порожек и финишировала носом в широкую, крепкую, мужскую спину их сопровождающего. - "Да, вать машу... Что со мной творится-то?!"
  
  - Правой запнулась или левой? - Мужчина дружелюбно поддержал миниатюрную на его фоне Настю за талию.
  
  - Левую...
  
  - Это хорошо, это - к добру. Наверное... Будет тебе, первая комната слева, рядом с комнатой декана... - Мужчина сладко вздохнул и потянулся большим и ленивым котом. - Все равно там никто жить не хочет, а тебе, будет чем заняться... А мы хоть вздохнем свободно, пока декан тебя гонять будет...
  
  - Что такое "ШАЛ"? - Не выдержала Настя, предчувствуя новую страницу в своей и без того странной, жизни. - "Шумовка, альтернативная левой"? С чего такой запах и такой страх?!
  
  - Ну... Жрать готовить Динок любит, не отнимешь. Да и вообще, многое он что любит и умеет... - "Довольный котяра" изучающе окинул взглядом Настю и вздохнул. - Ваше племя он тоже готовить умеет, кстати... Так что... Рекомендую Твой узорчик, что ты вышивать начала, на дверку перенести. Глядишь, пока декан с его свойствами будет разбираться - ты и первый год успеешь проскочить, может, даже и со шкуркой не попорченной. Потом, конечно, отыграется, но это, во-первых, будет потом, а во-вторых, может он тебе понравится и мы вообще вздохнем свободно!
  
  От вырисовывающихся перспектив у Насти слегка закружилась голова и в свою новую комнату она больше влетела, чем вошла.
  
  Захлопнувшаяся с диким скрипом дверь, совершенно точно стала той вехой, что отделяет ее...
  
  "Эй, а от чего она меня отделяет-то?!" - Настя шкодливо улыбнулась, вспомнив слова духа-распределителя о том, что в конце первого года ее ждет отпуск по месту жительства. - "Ух, и напьюсь же я!"
  
  - Кстати, "ШАЛ", это - "Шпионаж, Аналитика и Ликвидация". - Парень, высунувшийся из стены, на довольного кота был не похож. Скорее он был похож на серый комок нервов, испуганно дергающий всеми частями своей усатой, шерстистой и длинноухой и розовоносой, физиономии. - Так что... Готовить тебе придется научиться!
  
  *****
  
  - ... Твои ... не слишком на соплюшку навалились? - Глава заинтересованно рассматривал разговор в комнате, окончившийся форменным избиением не ожидавшего подвоха, студента-старшекурсника, маленькой, хрупкой женщиной, с применением всего, что подвернулось ей под руку. - Она ведь и сломаться может. Что делать будешь?
  
  - Ничего. - Сидящий напротив Главы мужчина потянулся за очередной, свежеиспеченной плюшкой. - Сломается - значит непригодна. Только она не сломается, да и давно, и далеко она не "соплюшка". Пылинки, конечно, я с нее сдувать не буду...
  
  - Но, все-же, Динок, будь по-мягче, что-ли... - Глава умиленно смотрел, как зажатая в угол голова просит о пощаде и клянется больше не совать свой нос в комнату к Насте. - Ей ведь еще предстоит домой вернуться, вспомнить, что с ней случилось...
  
  - ... И кто ее заказал! - Динок отложил плюшку и сделал глоток чая.
  
  - Ну, знаешь ли... Дети бывают всякие! - Тлуц пожал плечами, признавая, что мир полностью многогранен и непознаваем, сколько его не рассматривай через лупу, призму и прочие увеличительные стекла.
  
  - Родню не выбирают. Но родная доченька, заказавшая мамочку - это слишком даже для меня...
  
  - Ты уже начал ей сочувствовать? - Тлуц удивленно взглянул на существо, с которым его уже давно связывали больше дружеские отношения, чем отношения "работник-начальник". - Смотри, не влюбись в эту... Ошибку природы...
  
  - Я там уже был - дважды. - Динок вновь взялся за пожирание выпечки. - И третий раз, как-то не особо тянет, если честно. А уж если совсем честно - нафига мне амбициозная, откровенно говоря - не молодая, женщина, если вокруг есть сонмы и сонмы не амбициозных, молодых, предпочитающих семейную жизнь, а то и вовсе - отношения без обязательств - студенток с других курсов, а то и вовсе - молоденьких горожанок?! А на "это" моего терпения не хватит!
  
  - Ну... О твоем терпении - легенды ходят! - Тлуц занес руку над блюдом, выбирая булку на свой вкус. - И ходят, и выходят...
  
  - Дьявольское терпение не подразумевает ангельского характера... - Почесал мочку острого уха, кончиком белого крыла, сидящий на стуле ангел, с заметно выпирающим, "пивно-сдобным" животиком, обтянутым черной футболкой с изображением бегущего носорога и надписью сверху "More than a game?", а снизу: "Но это - не мои проблемы!"
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"