Сотня продолжала кружить по степи, придаваясь развлечениям мирной жизни, не замечая, что два десятка глаз издалека следит за ними. Опасности не предвиделось, потому все несли стражу ни шатко, ни валко. Мунке-батор был так занят княжной, что, казалось, мало обращал внимание на эти мелочи, хотя и предвидел недалекое присутствие бывшего врага, которого он не мог тронуть даже пальцем. Он кружил, незримо преграждая кыркызам путь в свой улус. На третью ночь к ним в палатку пришел Болдок. Мунке-батор вышил с ним, они о чем-то пошептались и после этого он ушёл, не объясняя ничего княжне. Она и сама понимала, что кроме неё у батыра предостаточно забот. Направился же Мунке-батор в штабную палатку, где его ждал посланец Тэмугэ.
- Кыркызы в урочище Хара Гол. Это полдня пути отсюда, - сообщил посланец и добавил. - Кадан посылал людей к тестю, к Толумбеку и Курлуну.
- Понятно. Теперь езжай обратно. Скажешь Тэмугэ, когда подъедет сотня, сказал, что кыркызы пригнали лошадей и уехали на рассвете. Ты же приедешь сюда и доложишь, то, что и сегодня. Понятно? - посланец кивнул на эти слова своего командира. - Тэмугэ пусть ждет прибытия сотни.
- Немедленно возвращайся к Тэмугэ, - приказал Мунке-батор и, когда тот вышёл, сказал Болдоку. - Понятно и без этого к кому он пошлёт послов.
Болдок задумался и после непродолжительного молчания сказал:
- К Толумбеку и своему другу Курлуну и тестю. - Подтвердил Болдок. - У него никого не осталось из друзей.
- Ставка его будет, - Мунке-батор задумался, прикидывая расстояние, - меньше, чем в половина дня пути. Собирайся, поехали.
С десяток всадников незаметно покинули уснувший стан. Никто особенно не обратил внимания на это. Доржа считал, что Мунке-батор по-прежнему развлекается с княжной, а остальные подумали, что это проехал караул. Уже за полночь они подскакали к ставке Курлуна. Караульный доложил о прибытии Мунке-батора. Их тотчас пропустили. В Хайхене все знали, кто такой Мунке-батор, и что он делает в землях Курлуна. Мунке-батора уважали и боялись. Курлун в столь поздний час принял их быстро. Было ясно, что он не только просто проснулся, но и напуган визитом столь грозного гостя. Он накануне выслушал посланца Кадана, и от визита Мунке-батора он не мог ждать ничего хорошего. Он хорошо знал характер тысяцкого.
Когда Курлун вошел в юрту, где разместились гости, то те уже пили чай с молоком. Мунке-батора Курлун знал, но сопровождающего он видел в первый раз, но сразу предположил, что это Болдок, правая рука батыра. Курлун поклонился и поприветствовал гостей. Те кивнули. Довольно долго они молчали. Заговорил первым Мунке-батор.
- Бадан к тебе прислал посланца. - Когда Курлун попытался возразить, то батыр его одернул. - Молчи, слушай, что тебе скажет монгол! Я знаю, что он тебе прислал посла за помощью и лошадьми. Снабдишь его всем, что он просит, но пусть они уезжают не из урочища Хара Гол, где они сейчас. Дашь ему по одной боевой и на двоих вьючную лошадь. Лошади им пригони не в Хара Гол, а оставь их через два урочища от него. Пусть пойдут туда пешком. Пусть не следят. Послезавтра я там буду с сотней. Прогони там табун лошадей. Затем пошли людей, якобы в погоню за ворами. Понял? Табун гоните до границ Хайхэна, а затем пустите по следу другого табуна и возвратишь его в свои земли, но другой дорогой. Ты понял? - жестко спросил Мунке. - Если об этом узнает кто-нибудь, кроме нас троих и дойдет слух до Маметкула, то он тебе голову снимет, если не выполнишь, то, что я сказал,- сниму твою голову я. Я шутить не умею.
Курлун хорошо знал это. Шуток такого рода Мунке-батор не любил и всегда находил способ поставить на место шутника.
Возвратились они на рассвете. Мунке-батор сразу пошёл в палатку к княжне, где сразу уснул, как только согрелся, обнимая сонную женщину. Странно, ему было спокойно. Всё шло по неведомому руслу, которое не обещало бурных осложнений.
- Послезавтра, когда придет посланец, позови меня и Доржа-нойона, - но, прощаясь с Болдоком, сказал он.
Следующий день он не выходил из палатки княжны. Она особенно не настаивала на продолжении отношений, не спрашивала о своем будущем. Она понимала, что у Мунке-батора в голове на первом месте не она. На следующее утро пришел посланец от Болдока и сотня тотчас снялась. Она понимала, что они гонятся за её мужем, но спокойно следовала за теми, кто так просто и решительно разбил всё то, что было у неё совсем недавно. Она приняла судьбу. Сотня быстрым маршем шла в урочище Хара Гол, где как она знала находиться охотничье становище её мужа. Но когда они прибыли туда, то там было только два монгола. Из разговора выяснилось, что князь и остатки его дружины ушли на рассвете, на пригнанных ночью лошадях. В это время к сотне подскакали люди во главе с Курлуном. Они преследовали угонщиков лошадей.
- Тэмугэ, - сказал Мунке-батор своему следопыту, - найдешь угонщиков.
- Надо, найду, - односложно ответил тот и двинул по следу прошедшего недавно табуна. Он отлично знал, что кыркызы ушли пешком и даже знал куда. Но был приказ искать лошадей. Он искал лошадей. Он, как и Болдок, отлично знал, что Мунке-батор тоже отличный охотник и разбирался в следах не многим хуже его. Тот уж точно бы сказал сразу, что лошади были без всадников, но если он так сказал, то так нужно делать. Сотня покорно двинулась за ним и его помощниками. Скоро к Тэмугэ подъехал Мунке-батор и тихо сказал:
- Когда табун погонят по следам другого табуна, приведешь к аалу. Понял?
- Понял, - пожал тот плечами. Он знал, что это нужно его командиру, с которым облазил почти все окрестные горы и много дальше их. То, что Мунке-батор не хочет ловить кыркызов, Тэмугэ понял тогда, когда тот не пошёл с сотней на перевал, чтобы перехватить там их. Такой человек, как Мунке-батор мгновенно просчитывал все варианты, какие могут быть. Он знал, что будет делать не только командир, но и каждый человек в его войске.
- Скажешь, что срезался со следа. Соври что-нибудь. Если будут орать, то признайся, что ошибся где-то. Я на тебя тоже по ору. Понял?
- Что тут понимать, - пожал плечами следопыт и тронулся дальше. Мунке-батор отстал от него и больше не подъезжал к нему.
К вечеру Тэмугэ, как и просил Мунке-батор, привел к аалу, которому принадлежал табун, по следу которого кыркызы пустили своих коней. До вечера они ещё покружили и решили возвращаться.
- К Тохтамышу пошли, - вздохнул Доржа-нойон, - теперь нам их не догнать.
В это время Кадан и его спутники двигались на северо-запад к тестю.
Переночевав в аале, Курлун поехал в свою ставку, сотня двинулась обратно, на место своей дислокации.
Сколь беспечной и легкой для Мунке-батора была эта погоня, тем тягостней было возвращение. По всему Хайхэну ходили упорные слухи, что дядя хочет сместить своего племянника, а перед самым отъездом батыр узнал, что Толубек предложил откочевать Маметкулу в Монголию в родовые кочевья. Последний был обязан подчиниться приказу наместника, так как тот был его начальником, но там Маметкул стал бы одним из небогатых нойонов, не пользующимся никаким влиянием. Здесь бы он потерял все свои приобретения и власть. Этого он не мог допустить.