На следующий день, на рассвет, отобрав лучшее из того, что он привёз с собой: шитые золотом ткани, хорезмийские украшения, приложив несколько чёрных соболей, он, взяв с собой двух слуг, которые несли приношения хану. Стражники пропустили его без слов. Стражник, что стоял возле юрты китайца, попросил его подождать. Скоро из неё вышел человек, вернее всего слуга, а, через некоторое время, вышел и сам Ли. В руках его была бумага, свёрнутая в рулон, на поясе болталась золотая чернильница и чехол для кисточек.
Кивнув Кадану, он пошёл к юрте хана, у которой уже толпились просители.
- Жди, пока тебя позовут, - сказал Ли и скрылся в юрте хана.
Ждать пришлось долго, в юрту молодого хана входили и выходили люди в богатых одеждах. Ли не появлялся. Только тогда, когда взошло солнце и прошло большой путь по небу, стало уже жарко, тогда и начался приём. Очередь Кадана подошла только к полудню.
Войдя в юрту, Кадан упал в ноги владыки и кланялся, пока тот не поднял его.
В это время он услышал слова Ли, который стоял за спиной Дзоригту-хана.
- Это тот хагяс, о котором я Вам говорил. Тесть у него отобрал улус, пока он воевал в рядах хана Тохтомыша в Хорезме, теперь о, Великий хан, ищет у Вас справедливости.
Кадан только теперь рассмотрел хана и тех, кто находится в ней. Кроме Ли там было ещё несколько пожилых вельмож, как он определил по их одежде, это были ойротские тайджи.
- Ты подтверждаешь то, что сказал Ли? - спросил хан.
- Да, подтверждаю, - ответил князь
- И чем он обосновывает то, что не отдаёт твои кочевья?
- Тем, что они принадлежат его внуку, а жену украли и увезли в Монголию, в то время, пока я воевал. Я не признаю его, как сына, поскольку он родился в Монголии, а улус принадлежит моему роду.
- Можно ли верить твоим словам? - спросил хан. Он был молод и ещё присматривался к окружающему его людям и вживался в новое положение.
- Мои слова могут подтвердить мои слуги. Тесть мой не станет подтверждать это, но в знак правдивости моих слов, примите мои скромные подарки для вашей несравненной луноликой жены. - Кадан крикнул слуг, и те внесли, то, что он отобрал для подношений хану.
- Я гляжу ткани бухарские, - усмехнулся хан.
- Это моя доля в добычи, - смиренно поклонясь, сказал князь.
- Кем ты был в войске Тохтомыша? - продолжил расспрос хан.
- Я командовал тысячей из кыркызов?
- И почему ты покинул своего владыку?
- Я был ранен и передал командование своему брату, а вот теперь улаживаю наши общие дела, иначе ему не куда будет возвращаться. - Не моргнув глазом, соврал он. Хоть Кадан не был ни образован и не очень умён, но он быстро освоил все правила игры, что прописала ему жизнь. Льстить он умел с детства.
- Что скажите уважаемые тайши? - уже обращаясь к своим советникам, сказал хан.
- Можно ли ему верить? - Спросил самый старый из них.
- Это я не знаю, - ответил ему другой, - но вот уже двадцать лет кыркызы отложились от Монголии, нужно им показать своё место.
- Что ты предлагаешь? - спросил его хан.
- Я предлагаю выдать ему ярлык на его улус, тем мы покажем, что они до сего дня находятся под нашей рукой и восстановим справедливость.
- Так и порешим, - продолжил хан. - Ли, подготовь ярлык на его улус.
- О Великий хан, я благодарю тебя за столь мудрое и справедливое решение! - продолжая кланяться, Кадан покинул ханскую юрту.