Море. Какое необычное море свинцово-тяжелое, угрожающее и вместе с тем ласковое и зовущее. Зовущее в даль. Не всякий может туда дойти. Точнее не всякому море позволит туда дойти. Но тот, кто дойдет, тот будет награжден.
Странное море. Страшное. Вроде бы привычная бухточка-лягушатник. Там вот, слева, пирсы и пляжи. Справа причалы. Привычная обстановка и новое море.
- А помнишь?.. - не смело начал он.
- Да... - ответила она.
Тот пирс, ты ведь помнишь? Мы там в первый раз поцеловались. По взрослому. Сколько нам было, не помнишь? Да, точно, мне 15 тебе 13. И тогда же я признался тебе в любви. Да... давно это было. Я старик, стал уже все забывать. Не старик? Ну, если ты так считаешь.
- А ты помнишь? - слегка игриво спросила она, кивая в сторону пляжа.
- Еще бы, - с гордостью ответил он.
Помнишь, мы с тобой на том пляже любовью занимались. Просто не могли дойти до дому. Сколько нам тогда было? Нет, в тот самый первый раз. Тебе 19, а мне 17. Молодые были, дерзкие. А море теплое. Ты меня после того купания стал называть своей Афродитой. Да...
Они, по скрипящим доскам причала, дошли до своей яхты.
- Старушка моя, - с любовью проговорил мужчина, нежно проводя рукой по борту. - Моя "Афродита". Знаешь, а я ведь самый счастливый мужчина на земле. У меня есть две самые любимы женщины и две богини.
- Да. И заметь, твоя жена, и мать твоих детей никогда не ревновала тебя к этому набору деревяшек, - добродушно проворчала женщина, лаская отполированное дерево штурвала. - А помнишь, как мы с тобой ходили к Южному мысу?
- Помню. Ты всегда говорила, что из этого плавания мы привезли нашего сына.
- Мне лучше знать.
- А дочь?
- Дочь у нас с гор. Помнишь, мы ходили в поход? Тогда на три дня с ночевкой. Вот оттуда и дочка.
Неспешно разговаривая, они тем не мене достаточно споро подготавливали яхту к плаванию.
- Мама! - раздался крик с берега.
К ним по скрипучим доскам причала вприпрыжку, как маленькая девочка, бежала двадцатитрехлетняя женщина, их дочь. За ней быстрой, но не торопливой походкой, шел ее жених. Отец в который раз вздохнул, а мать легонько пихнула его в бок. Он все еще не был готов отдавать единственную дочку, свое маленькое сокровище, кому бы то ни было. Хотя и уважал будущего зятя и видел, что дочь счастлива.
А еще дальше на причал медленно поднимались их сын и беременная невестка. Они шли медленно и не торопливо, прогуливались. Спешить им было не куда, да и срок был большим.
- Ма, па, а когда вы вернетесь? - спросила девушка, поднимаясь на борт.
- Через неделю, - ответила женщина, приглаживая растрепавшиеся дочкины кудри.
- Вы не волнуйтесь, - проговорил мужчина, поднимаясь из каюты. - Все будет в порядке. Мы до Южного и обратно. Телефоны взяли, радио, еда, вода, топливо и медикаменты. Мы не новички.
- Ну, мы все равно будем волноваться, вы же наши родители, - проговорил сын снизу. Они не стали подниматься на борт.
- Не волнуйтесь, - проговорила женщина. - Все будет хорошо. И до родов мы успеем вернуться. Давай Ветерок, на бреге и не задерживайте нас.
Девушка бодро спрыгнула на причал. Сын с зятем помогли отдать концы. И старушка яхта, управляемая твердой рукой взяла курс на выход из бухты. Беспокойное семейство еще некоторое время стояло и махало руками вслед, а потом отправились к машинам и по домам.
- Хорошие у нас дети получились, - проговорила женщина, обнимая стоящего у руля мужа.
- Да. Мы постарались, - с гордостью сказал он.
Она рассмеялась и, примерившись, слегка укусила-поцеловала его в шею. От него пахло морем, и на вкус он был немного солоноватый.
- Знаешь, а ты весь пропитался морем.
- За столько то лет. И не удивительно даже. Да и ты такая же, - ответил он, целуя возлюбленную в губы. И на губах их вкус смешивался со вкусом моря.
А море, такое не укротимое и жестокое, вело их туда. К их счастью. Их любовь была самым надежным компасом и маяком, ведь они любили друг друга почти пол века. Это так много и так мало.
Бесконечное синее море. Бескрайнее голубое небо. И маленькая яхта с белыми парусами между ними. Уходит за горизонт. А на яхте двое. И они любимы и любят. Любимы и любят вот уже почти пол века...