Аннотация: Это рассказ о приключениях молодого лавочника накануне свадьбы. О том, что все в жизни имеет последствия, даже безобидная мальчишеская шутка... Кусочек мозаики к миру Арринда.
Бумеранг
Нынешняя зима выдалась для меня на редкость удачной - я, наконец, добился руки несравненной Эльвиры, и послезавтра я женюсь. По этому поводу был организован мальчишник, который остается неотъемлемой частью свадебного ритуала, не смотря на то, что свадебные традиции и обряды наших предков все глубже уходят в историю. При этом каждый будущий муж желает попрощаться со своей холостяцкой жизнью так, чтобы навсегда запомнить бурную молодость (мне это удалось). Мальчишник служит для того, чтобы поддержать моральный дух жениха с помощью холостяцкой пирушки, и напомнить ему, что остался один единственный шанс исправить все то, что наговорил невесте на протяжении нескольких предыдущих месяцев, сославшись на умственное помешательство, виной которому была луна, при которой и произносились все речи.
А чтобы отвлечь жениха от мыслей о побеге на пирушке произносятся тосты за благополучие будущей семьи, красоту невесты и т. п. При произнесении тоста за невесту все встают, выпивают содержимое бокала до дна.
Важно! При произнесении ВСЕХ тостов бокалы выпиваются до дна. Поэтому, я внял совету своего отца, и это мероприятие не стал проводить в канун свадьбы. Зачем мне лишние проблемы с утра: головная боль и невеста, бросающая гневные взгляды, не создадут праздничную атмосферу в этот день. А там еще и брачная ночь впереди, где я должен показать себя во всей красе, а с больной головой это будет затруднительно.
Итак, запасшись парой ящиков спиртного, мы с друзьями отправились в нашу любимую беседку на берегу Нарога, где намеревались проводить мою холостяцкую молодость, и мои друзья вознамерились дать как можно больше дельных советов по поводу грядущей женатой зрелости.
Холостяцкий вечер удался на славу - упившись до свинячьего визга, я учудил ТАКОЕ, вместо того, чтобы, как добропорядочному горожанину свалиться под стол и мирно проспать до утра. Впрочем, все так и задумано, все прошло согласно традициям наших предков - ведь наутро после мальчишника жениху должно быть настолько нехорошо и стыдно, что он совершенно безболезненно расстанется со своей молодостью и начнет уже серьезную и совсем новую жизнь...
- Ну, значится, за те..бя и твою не..нагля..ядную Э..ээльвиру! - это Эрих произносит единственный тост, который понравился ему больше всего за сегодняшний вечер. И конечно по такому поводу нельзя не выпить.
- Как-то грустно сидим, друзья! - поднимает голову из салата Марис. - Может, поиграем во что-нибудь, а то только пьем и все. Надо было на Веселую улицу заглянуть - все веселее бы.
- Тебе бы все по бабам шляться, - ворчит Крис, - а вот Армих, может и не знает, как с ними обращаться.
- Во-во, там бы и научился! А теперь уже не дойдем, - вздыхает Марис.
- Как это - не знаю! Все я знаю, - возмущаюсь я, до меня с некоторым запозданием дошло, что они говорят обо мне. - Ничего мне не надо объяснять и нечему мне учиться! Зря я, что ли несколько месяцев на мельницу ходил - со старым Моралем болтать об урожае зерна. Там у него такая дочка, просто загляденье, к тому же скромностью не отличается, как другие.
Друзья загоготали, и я ухмылялся вместе с ними, не заметив, что Кир нахмурился и опрокинул целый бокал вина, и не добро скривился.
- Раз не хотите по бабам, давайте хотя бы в фанты сыграем, - пристает неугомонный Марис. - А так как писать нам не на чем и нечем, мы положим в мешок свои вещи и условимся, что задание выполняет тот, чью вещь вытащат из мешка.
Так как пить и разговоры разговаривать всем немного надоело, ребята согласились малость проветриться и, поснимав с себя, кто что, покидали это в нашедшийся неподалеку мешок. Вначале задания были детскими, но постепенно все вошли во вкус и стали задавать задачи посложнее. Так, например, Киру выпало забраться в дом кузнеца и поцеловать его старшую дочку - некрасивую, рябую деваху, а в доказательство принести ее гребень.
Так развлекаясь, я и не заметил, как пришла и моя очередь тянуть из мешка вещь и ждать задания. Вытянул я носок Кира и вопросительно на него посмотрел.
- А задача твоя, Армих, такова, - ухмыльнулся мой друг, - залезть в особняк Гориев и принести нефритовую статуэтку. Там они у них на каждом шагу - куда не плюнь - в статуэтку попадешь.
- Ребята! - я изрядно струхнул, от чего протрезвел, - это же дом Гориев! О нем столько всякой всячины рассказывают, что мурашки по коже!
- ОСОБНЯК! ОСОБНЯК! - скандировали мои хорошо выпившие друзья.
- Вот за одно и развеешь мифы. Или ты струсил?! Я же не отказался лезть в дом кузнеца и приставать к его дочке. А рука у дядьки Паркея ох, какая тяжелая, - подначивал и стыдил меня Кир.
Ребята, в свою очередь, стали говорить, что они тоже не отказывались от своих заданий, и мне не пристало отпираться. За уговорами я и не заметил, как мы подошли к особняку...
Надо сказать, что свадьбу мой папаша затеял не в самое лучшее время для нашего королевства: любимый король Марк IV приказал всем долго жить и отбросил копыта, как раз в день свадьбы своего "любимого" наследничка Фреснильго. На улицах судачили, что это неспроста и теперь житье-бытье у нас будет еще хуже. Хотя, казалось, куда уж? Осталось ввести налог летом на траву, а зимой на снег.
Всех богачей из главного города нашего благословенного государства как ветром сдуло. И у меня ощущение, что у них у всех поместья именно в окрестностях нашего маленького городка! На некоторое время мы лишились тихой и неспешной жизни. Утешало то, что траур скоро закончится, и они все вернуться обратно в Гисор - главный город славного государства Вализы.
Не тут-то было, благородные предпочли свежий воздух провинции смраду столицы. Фреснильго рвет и мечет, но сделать ничего не может - свадьба откладывается на полгода, объявлен трехмесячный траур, первый месяц из которого самый жесткий - запрещается устраивать любые приемы или как-то по-другому развлекаться. Вот богатеи и сбежали из столицы, как крысы с тонущего корабля. В провинции-то делай что хочешь - до короля далеко, до Лита высоко.
По окончанию этого месяца (через два дня) состоится коронация. Литарии и жрецы Нэри в кое-то веки сделают что-то сообща - провозгласят Фреснильго королем Вализы. Мой папаша тоже решил приобщиться к этому историческому событию, и затеял свадьбу сына (то бишь меня) аккурат к коронации.
Но на этом наше соприкосновение с властьпредержащими заканчивается. Мы с папашей налоги платим исправно, больше чем другие не воруем, короче, не высовываемся.
Дом Гориев, по сравнению с другими, был погружен во тьму, и его силуэт выделялся на фоне закатного неба. Мы подошли поближе, и я замер в нерешительности - никогда раньше я не совершал ничего подобного. Весь хмель давно выветрился, и ноги были ватными не оттого, что я перебрал вина, а от страха. В голове шумело, и я слышал друзей как будто издалека.
- Мы ждем тебя с трофеем! - похлопали меня по спине и мягко, но настойчиво подтолкнули вперед.
Делать нечего и я пошел добывать эту злополучную статуэтку. Чтоб она провалилась! Ноги едва переставлялись - я их почти не чувствовал. Прошло минут десять, а меня еще никто не схватил за шкирку и не спросил - какого вурдалака, я тут шныряю. Я стал постепенно успокаиваться.
Тень тяжелым покрывалом окутала сад, и меня мог бы рассмотреть, разве что очень зоркий и внимательный часовой. А охрана у особняка была: по дорожке не спеша, прогуливались двое ребят с большими и на вид весьма острыми железками.
- И зачем такие сложности! - донесся до меня обрывок их разговора, - заставляют обходить, этот чертов сад, каждые пятьдесят минут, а завтра еще и собак привезут.
- Да, и не говори, хозяин совсем ума лишился! Связался с гендерами, и теперь нам житья нет.
Едва не нарвался! И мое задание могло закончиться, так и не начавшись. Я начал входить в раж - добыть статуэтку стало для меня делом чести. Мне казалось, что если я вернусь без нее, это будет наивеличайшим позором всей моей жизни. В мозгах что-то щелкнуло, переключилось, и я стал рассуждать просто и ясно, как у отца в лавке: через пятьдесят минут привезут муку (вновь появятся охранники) и у меня еще есть время, чтобы сбегать к Эльвире на свидание (войти, выйти из дома). Все предельно ясно, когда рассуждаешь о знакомых вещах.
Подождав пока охранники пройдут, я продолжил свое путешествие по направлению к дому. В особняке горело только несколько окон на втором этаже. Весь первый этаж, где обычно толпиться прислуга, был погружен во тьму. Чего только не рассказывали про Гориев - самым безобидным было то, что они пьют кровь младенцев и девственниц. Скоро у меня будет возможность в этом убедиться. Одно утешает - я не являюсь ни тем, ни другим.
Подкравшись ближе к дверям, я засел в последнем укрытии, которое мне предоставил сад - маленькие, ровно подстриженные кустики. Из этого убежища открывался неплохой обзор: целых две двери, через которые теоретически я мог бы попасть внутрь дома. Осталось отдать предпочтение правильной двери, чтобы не нарваться на обитателя дома, который поднимет крик.
Устав выбирать между дверьми и решив действовать не окольными путями, а прямо в лоб, я подумал, что дело мое правое, поэтому я пойду налево, и остановил свой выбор на левой двери. К тому же только она была открыта.
Оглянувшись по сторонам и не углядев никого, кто бы мог помешать мне в моих преступных планах я, согнувшись в три погибели, и вертя головой с удвоенной скоростью, подбежал к приоткрытой дверце. Помедлив пару секунд перед ней, я, наконец, решился и вошел в темный дверной проем. Ничего страшного я там не обнаружил - на меня никто не кидался с ножом, не пытался добраться до сонной артерии, чтобы высосать мою кровь. Пока...
Я оказался на черной лестнице, по которой слуги носят дрова для печей в доме. Маленькая дверца, ведущая на первый этаж, была на расстоянии вытянутой руки, и я решил обследовать помещения, находящиеся за ней. Однако дверь была заперта и, подергав ее пару секунд, я решил попытать счастья на втором этаже, и поднялся по лестнице выше. Тут тоже имелась дверь, осторожно приоткрыв которую, я просунул туда лишь нос, и никого не увидив. Кровь стучала в висках - страх вернулся, а сердце билось в груди так, что его глухие удары, казалось, разносится по дому, созывая обитателей, не хуже набата. За дверцей обнаружился длинный коридор, в конце которого через тяжелые занавеси едва пробивался лучик света. Во всем доме царила мертвая тишина, нарушаемая лишь моими шагами.
Прокравшись по коридору, я заглянул за занавес - тяжелые бархатные шторы на окнах были опущены так, чтобы ни один лучик света не пробился на улицу. У окна за столом, спиной к двери, сидел человек или скорее человекоподобное существо около двух с половиной метров ростом. Его широкая спина возвышалась над спинками двух стульев, поставленных вместе, чтобы эдакая махина смогла сидеть удобно. Его уши, подобные детской ладони, шевелились, а вставленные в них колокольчики издавали при этом мелодичный звон. Я никогда не видел гендеров, но кто еще это мог быть?! Его движения были замедленные, плавные, он что-то читал и записывал не спеша.
Я же поспешил ретироваться из комнаты, осторожно опустив тяжелую занавеску. Пройдя дальше по коридору, я увидел еще один занавешенный дверной проем. Оттуда не пробивалось ни малейшего лучика света. Я испытующе посмотрел на дверь, как будто хотел увидеть то, что она за собой скрывает. Иногда мне это удается - предугадать, что будет в следующую секунду. Но на этот раз мое шестое чувство молчало, и я осторожно заглянул за занавес.
На этот раз тяжелые шторы на окнах не были задернуты, и комнату освещал только свет недавно взошедшей луны. Окно было приоткрыто, и свежий воздух беспрепятственно проникал в комнату, ветерок колыхал легкую прозрачную тюль. Мои глаза привыкли к полумраку, и я смог осмотреть комнату. Похоже, это был еще один кабинет, у окна также стоял стол, справа от входа располагались книжные шкафы, а слева - висел тяжелый гобелен. В неверном свете луны я заметил, стоящую на полке маленькую статуэтку, в виде девушки с копьем. Что ж сюжет мне не заказывали, поэтому, поспешно схватив фигурку, я направился к выходу из злополучной комнаты.
Все-таки что-то здесь было не так. Оглядевшись внимательно, я, наконец, увидел несоответствия, от которых меня прошиб холодный пот, а затем бросило в жар. Картину мирного уголка научных или литературных изысканий портили опрокинутые стулья и тело мужчины, лежащее навзничь с широко открытыми глазами. Шея несчастного была согнута под таким углом, что даже невооруженным глазом было видно - пора заказывать погребальный костер. При жизни, бедняга, отличался богатырским телосложением и не дюжим здоровьем, но это ему не помогло в схватке с убийцей.
Лунная дорожка как раз подползала к голове бедняги, и я, пересилив себя, подошел к нему, дабы убедиться, что звать на помощь никого не надо (Неужели он бы совершил подобную глупость?!). О Лит, это же гендер!!! А кому еще могли принадлежать длинные руки и ноги, вытянутый череп, а главное ушные раковины, как лопухи, сложенные гармошкой. Кому, ради всего святого, понадобилось убивать гендера? И тем самым совершать наитягчайшее преступление, за которое казнят без суда и следствия.
Стоя на коленях около тела, мне в голову пришла мысль: убийца мог быть еще в комнате - за шторой, за гобеленом, да где угодно, прятаться за шкафом. У меня появилось непреодолимое желание сигануть в открытое окно и с диким криком броситься наутек. Я отшатнулся от тела и, не разбирая дороги, опрометью кинулся к выходу, при этом перевернув пару стульев, и налетев на стол. На мое счастье, шум, который я производил, заглушал ковер, толстым покрывалом лежащий на полу. Следовало как можно быстрее покинуть злополучную комнату и этот весьма негостеприимный дом. Если я еще немного задержусь тут, меня вполне можно будет обвинить помимо незаконного проникновения в чужое жилище, еще и в убийстве. Доказывай потом, что просто зашел на огонек.
Я метнулся к выходу из злополучной комнаты, но не тут то было, дверь, через которую я попал в сюда, была заперта, и я не смог обнаружить на ее поверхности ни следа ручки или замочной скважины. Она, похоже, открывалась потайным рычажком, искать который мне было не то что некогда, а просто опасно - в любую минуту сюда могли войти и застать меня над трупом гендера, что означало смерть без суда и следствия. Затравлено оглянувшись, я, с вожделением посмотрев на приоткрытое окно. Надеясь сократить путь до выхода, я подошел к нему и посмотрел вниз - высоко ли падать. Оказалось не так уж и высоко, но очень не мягко - под окном стояли те охранники, что встретились мне в саду. Вместо того чтобы добросовестно отрабатывать деньги, которые платил им хозяин этого особняка, и патрулировать вверенную им территорию, они стояли под окнами и мирно беседовали. Какое безобразие!!! Я был возмущен до глубины души...
Мой взгляд метался по комнате, пытаясь обнаружить из нее выход. Вдобавок у меня жутко разболелась голова - виски ломило так, как будто я попал в гигантский пресс и мою голову плющат с неимоверной силой. В голове шумело, я не мог думать, лишь одна мысль присутствовала в сознании: "Мертв, гендер мертв!!!". Я почти пришел в отчаяние, когда обнаружил еще один выход - как и все двери в доме, прикрытый черной занавесью, поэтому в полумраке комнаты я его и не заметил. Не думая ни о чем, я выскочил из этого проклятого места, где мне пришлось впервые увидеть смерть так близко. Я, конечно, знал, что все люди смертны, что рано или поздно все заканчивают свои дни на погребальном костре, но мне казалось это таким далеким. И вот сейчас это стало таким близким и осязаемым, что можно даже рукой потрогать.
Однажды, в лавку забрел хорошо подвыпивший человек и стал приставать к покупателям с вопросом о смысле жизни. Отец тогда его быстро выпроводил, перенаправив в кабак пососедству. Но одна фраза мне запомнилась, он сказал, что в молодости у нас иллюзия бессмертия, которая к старости превращается в страх смерти, поэтому счастливы те, кто умирает, не успев испугаться. Я не понял смысл его слов и не придал им значение, зато в полной мере осознал их суть сейчас.
Таким образом, я выскочил из злополучной комнаты в темный коридор, в котором на мое счастье никого не было, и на всех парах припустил по нему. О Лит, помоги своему заблудшему сыну выбраться из этого проклятого особняка, в котором творилось Нэре знает что, и я буду служить тебе верой и правдой до конца своих дней.
Мой путь привел меня еще к одной двери, заглянув за которую, я решил, что Лит не хочет снизойти к мольбам своего недостойного слуги и указать тому путь спасения. За дверью была небольшая круглая комната, я попал на балкончик, отгороженный перилами. Бросив взгляд вниз, я увидел впечатляющую картину, заставившую меня немедленно присесть и искать укрытия за ненадежными деревянными брусьями. Площадка под балконом была хорошо освещена факелами, укрепленными в стене, а также ярким пламенем костра, горевшего на небольшом возвышении. У каждой колонны этого маленького зала стоял человек в черном плаще с капюшоном, закрывающем его лицо. Посередине возвышался, каменный алтарь, на котором неподвижно лежала молодая женщина, ее руки, и ноги были прикованы к камню. Мужчина в алом плаще, в капюшоне, также надвинутом на глаза, производил некие пассы руками над распростертой жертвой. Вначале мне показалось, что все происходит в полной тишине, но затем до меня донесся глубокий голос, нараспев повторяющий какие-то слова. Речитатив становился все громче, мужчине на подносе подали кинжал, которым он стал размахивать еще яростнее. Неистовство, в которое с каждой секундой впадал жрец, передалось и клинку - он стал светиться алым так, как будто его сунули в раскаленную печь.
Я как завороженный наблюдал за действом внизу, кровь набатом стучала у меня в висках, соображать я не мог в принципе. Речитатив жреца лишил меня способности думать и принимать решения, еще немного и я встал и присоединился бы к людям в капюшонах внизу. Ведь то, что они делают так упоительно прекрасно, речь жреца ведет в чудесные дали, где меня все любят и никогда не покинут, не оттолкнут и всегда будут со мной, чтобы не случилось.
Когда я почти достиг высшего пика блаженства, а кинжал жреца раскалился добела, дверь зала со стуком распахнулась, и в него вбежал человек: "Убили!!! Эариндиила, убили!!"
- Как смеешь ты, червь, прерывать церемонию служения Нэре!!! - резко обернулся жрец, капюшон упал на плечи и я увидел перекошенное гневом лицо. - Этого делать нельзя, не при каких обстоятельствах!! Это единение духа и тела с животворной энергией богини! Она не прощает столь не почтительного отношения к себе. Подумаешь, какого-то гендера убили! Позже, все позже...
- Но, господин, убийца где-то рядом! Вот это я нашел рядом с трупом, - мужчина все еще пытался привлечь внимание жреца Нэре к произошедшему, протягивая ему (о, ужас!!!) мой шейный платок, но тот вновь принялся бормотать непонятные слова в надежде вновь достичь того апогей, которого он добился до этого бесцеремонного вторжения.
Но меня слова молитвы не уводили в далекие и прекрасные дали, в голове у меня билась одна единственная мысль - выбраться из этого осиного гнезда, как можно скорее. Я и понятия не имел, что где-то в нашем маленьком городке есть места, подобное этому, что есть люди - приверженцы древнего культа Богини, с человеческими жертвоприношениями и еще, Нэре знает чем.
Надо было как можно скорее ретироваться отсюда, пока кто-нибудь не поднял голову и не увидел незваного гостя на балконе. Сказано - сделано. Встав на четвереньки, я попятился к двери, но видно, войти и выйти мне сегодня через одну и ту же дверь, было не суждено - все было наглухо закрыто. Пришлось все также на четвереньках обойти балкон в поисках выхода.
Как не странно, но я его отыскал, дверь обнаружилась аккурат на противоположной стороне, вползя в нее, я оказался еще в одном темном коридоре, где не горела ни одна свеча, даже в самом дальнем конце. Дальше все было как в страшном сне - темные коридоры, куда не приникает ни лучика света, лестницы, двери. Я знал, что должен торопиться, одному Литу было известно, сколько у меня времени, завершил жрец церемонию или нет, ищут меня по всему дому или у меня есть пара мгновений, чтобы перевести дух.
После, как мне показалось, многочасовых блужданий по темным коридорам, я вышел к парадной лестнице, которая привела меня, наконец, к выходу. Был немалый риск с моей стороны, выходить с главного входа, у которого в девяносто девяти процентах случаев стоит охрана, но я так измучился блужданиями, что под страхом смертной казни не пошел бы искать черный ход.
Смело, распахнув дверь и заготовив, на случай встречи со стражниками, что-то типа: "Пожар! Спасайся!!" я окунулся в предрассветные сумерки. У дверей, на мое счастье, никого не оказалось, что меня несказанно обрадовало, и я никем не замеченный припустил в спасительные заросли кустов. Отдышавшись и убедившись, что погони за мной нет, я попытался вспомнить, где оставил своих друзей и как мне с ними встретиться. Казалось, что с сегодняшнего вечера и дурацкого предложения Мариса сыграть в фанты, прошел ни один год - так я устал, был вымотан морально и физически.
Держа ушки на макушке - памятуя о страже, совершающей обход сада, я двинулся подальше от особняка. Но так как усталость брала свое, я решил не ломиться через кусты, а шмыгнуть туда при малейшей опасности.
Я рысью бежал по узкой алее, и уже видел ограду, когда мое внимание привлекло небольшое строение в глубине сада. В стороне от дорожки виднелся домик. Я мог бы его и не заметить, если бы не узкий лучик света, пробивающийся сквозь плотно задернутые шторы. Меня словно потянуло к домику, хотя после всего пережитого я должен был бежать из сада с удвоенной скоростью. Прокравшись ближе, я заглянул в эту маленькую щелку. Мало мне приключений на сегодняшнюю ночь, так я вляпался еще в одно...
За столом, на котором горела свеча, сидел мужчина и производил какие-то пассы руками над свечой. Его седые волосы слегка развевались, и пламя свечи колебалось, вытягивалось и закручивалось причудливыми фигурами. Я как завороженный наблюдал за движениями рук мужчины и заметил, что он обернулся лишь тогда, когда замысловатый танец над свечой прекратился. Мне показалось, что седоволосый смотрит прямо мне в глаза, хоть он не мог меня видеть. Я хотел, но не мог отвести от него взор. А черные как бездонная бездна зрачки приближались ко мне, и я понял, что если не смогу отвести взгляд от колдуна, то рассвета я больше не увижу.
Глаза приближались, и я почувствовал тяжесть в затылке, а после этого пришло яркое осознание собственной не значимости в этом мире. Где-то в глубине головы я почувствовал насмешку - надо мной смеялись и радовались той власти, какую получили надо мной. Я был игрушкой в чужих руках, как кошка играет со своей жертвой, так и старик наслаждался своим превосходством.
Сжав кулаки, я рванулся что было мочи, пытаясь физическим усилием преодолеть ту связь, что держала меня. Я почувствовал резкую колющую боль в руке, которой сжимал фигурку, эта боль как бы взорвала изнутри невидимые нити и я почувствовал свободу.
Как только я вновь обрел контроль над своим телом, я вознамерился покинуть это проклятое место, как можно быстрее. Но когда эта спасительная мысль пришла мне в голову, я почувствовал огромную руку на своем плече и до меня донеслись слова: "Мальчик, что ты здесь делаешь?"
Когда смысл фразы дошел до моего сознания, говоривший уже лежал на земле, постанывая и зажимая рукой рану на груди. Находясь в таком возбужденном состоянии, после ментальной схватки со стариком я, не разбираясь, отмахнулся от любопытного статуэткой, забыв, что та имеет весьма острые края. И теперь этот несчастный лежит на земле и возможно умирает! Ко всем моим бедам добавилось еще и то, что этот незадачливый, заинтересовавшийся моей персоной, является гендером!!! Кошмар, я за всю свою жизнь не видел ни одного гендера, а тут за какие-то несколько часов - целых два, и оба не совсем здоровы. Теперь мне точно не выкрутиться - мой платок остался рядом с первым трупом, я напал на второго - сумасшедший, неровно дышащий к долгоживущим. Лучшее, что мне светит, если я немедленно не уберусь отсюда, это лечебница у литариев для душевнобольных, а о худшем мне и подумать страшно.
Все это я додумывал, уже перелетев через забор и, что есть духу, мчась по проселочной дороге к нашему месту на берегу Нарога, как будто я оттуда и не отлучался...
Как не странно, но друзей я нашел мирно выпивающих за мое будущее и приветствовавших меня громкими возгласами.
- Ну! Показывай добычу! - встрепенулся полусонный Марис. - Какая-то она маленькая и не интересная, - разочарованно протянул он.
- Размер и сюжет не оговаривали, - огрызнулся я. - Вы бы знали, чего я там натерпелся, удивились бы, что я вообще вернулся живой и в более-менее здравом уме. Выпить лучше дайте, изверги!!! - потребовал я. - На, держи, тебе она была очень нужна, - я протянул фигурку Киру. - Так забирай!
Отобрав у Эриха бутыль с животворной жидкостью и отхлебнув оттуда половину, я почувствовал себя лучше, напряжение отступало и все пережитое казалось уже таким далеким, как будто было и не со мной.
- А мы тебя ждали-ждали, потом, так и не дождавшись, решили вернуться сюда. Вдруг ты выйдешь совсем в другом месте. Как видишь, не ошиблись, - улыбался Крис, пытаясь меня растормошить, но у него это плохо получалось.
Ребята стали с любопытством расспрашивать, что я видел в особняке Гориев, но рассказать им правду, означало бы подписать себе смертный приговор. Кто-нибудь все равно проболтается. А придумывать на ходу всякие небылицы у меня, после всего пережитого, не хватило сил. Поэтому я просто отмахнулся.
В фанты больше никто играть не захотел, веселье сошло на нет, мы просто молча посидели еще немного и разошлись. У меня было состояние, как будто меня ударили тяжелым пыльным мешком по голове. Придя домой, я завалился спать, а ближе к полудню, когда я соизволил воскреснуть для родных, бабушка поставила мне весьма неутешительный диагноз, с которым мне предстояло как-то жить...
***
- Что у нас сегодня ночью происходит?!! - воскликнул охранник, наклоняясь над лежащим на земле, гендером. - Господин Антавиил, с вами все в порядке?
- Да-а, - прохрипел тот, - сегодня твориться что-то странное, прекрасная Нэре не благоволит ко мне, этот ненормальный мальчишка толкнул меня и чем-то поцарапал... А? Что? Нет, со мной не все в порядке, помогите же мне подняться, и проводите в дом. О, Богиня, я ранен, он оцарапал меня какой-то железякой, и наверняка занес какую-то заразу! - гендер заламывал руки, прикладывал их ко лбу, вертел головой, при этом колокольчики в его ушах мелодично позвякивали, но никак не хотел помочь двум пыхтящим стражникам поднять себя с земли. - Ужас! Этот сумасшедший испортил мою прекрасную одежду! Вы хоть представляете сколько стоит эта ткань и откуда она привезена?! И почему стража появляется тогда, когда уже все закончилось!? При такой хорошей охране, в надежности которой меня уверял Клик, какой-то мальчишка бегает по саду и царапает обитателей дома! Возмутительно!! Вы не на что не годитесь!!!
Охранники, бережно поддерживая "раненного" и морщась от его справедливых обвинений, помогли ему добраться до его комнаты.
- Пригласите ко мне преподобного Клика, я хочу с ним поговорить, - проговорил гендер, удобно устраиваясь на диване. - Я расскажу ему о вашей некомпетентности, а также что я думаю по этому поводу...
- Может быть, послать за доктором? - робко предложил охранник. - Надо осмотреть вашу рану, вдруг...
- Да-да, непременно пошлите, иначе без квалифицированной помощи у меня разовьется заражение крови. И срочно позовите вашего хозяина, - прокричал вдогонку Антавиил, удаляющимся стражникам.
Оставшись один, гендер со вздохом осмотрел порванную рубашку из тончайшего рипенского шелка и еще более глубокого вздоха удостоилась дыра на куртке, сделанной из кожи детенышей козлобаранов пасущихся в предгорьях Норскапа. Под рубашкой обнаружилась тонкая и неглубокая царапина, которая привела Антавиила в ужас - она болела и начала опухать...
Переодевшись и зашвырнув безнадежно испорченные вещи в дальний угол комнаты, взгляд гендера обратился на гобелен, висящий на противоположной стене с изображением какой-то битвы минувших эпох. Гендер приосанился, подумав, что вот там были раны, а тут подумаешь - царапина... ай!..
О, это была прекрасная битва - войска под предводительством Магнуса Гендера сражались с превосходящими силами противника - магами Харанда, бившимися за старые традиции и не принимавшие все то, что шло вместе с Гендером и его последователями. Несмотря на превосходство в численности маги проиграли то легендарное сражение, повернувшее историю не в лучшую сторону. Люди яростно рвали друг друга на части, но при этом их лица были озарены внутренним светом - счастливые лица, и это не выдумка художника, чтобы придать больше героичности полотну, а истинная правда.
Гендер так глубоко погрузился в размышления, что не сразу заметил, что его одиночество нарушено - в дверях стоял черноволосый человек с очень светлыми и холодными глазами.
"Вот еще один фанатик, жаждущий изменить мир...", - пронеслось в голове раненого.
- Клик, ты знаешь, что сегодня в этом доме были гости?! - гендер порывисто устремился навстречу вошедшему и взволнованно схватил его за руку. - Это был какой-то умалишенный! Я лишь спросил его, что он тут делает, а он в ответ накинулся на меня и едва не убил! Клик, что происходит?! Ты говорил, что в этом доме мне будет спокойно, и никто не будет мешать. А здесь происходит Нэре знает что! О, богиня, твоя несравненная красота и благосклонность не достойна ТАКИХ слуг!
- Друг мой, Антавиил, успокойся, - тихо проговорил Клик, беря гендера за руку и ведя его к дивану, - возникли непредвиденные обстоятельства, охрана проморгала вора, залезшего в мой дом для поживы. Ммм, все бывает, к сожалению, люди не совершенны... Успокойся, все закончилось... Твои раны... я надеюсь, ничего серьезного... позволь я осмотрю их...
- Мои раны? Да, то есть нет... они не опасны, всего лишь царапина, - отмахнулся Антавиил, искоса поглядывая на гобелен. - От этого не умрет даже человек, не то, что гендер. Люди... да, люди, - задумчиво протянул он, - вы не совершенны, в мире нет совершенства, в чем-то есть обязательный изъян. Совершенство не красиво, оно почти отвратительно. А вот стремление к нему прекрасно. Ответь мне Клик, почему вы, люди, стремитесь к разрушению, порой к саморазрушению? Вы строите потрясающей красоты города, создаете умопомрачительную музыку, ваши поэты слагают удивительные стихи, и все это соседствует в вас с жаждой разрушения. Обернись! - гендер стремительно вскинул руку, указывая за спину жреца. - Что ты видишь на этом полотне?
- Битву... сражение человека с человеком, - улыбнулся, пожимая плечами, Клик. - Я понимаю, к чему ты клонишь, ты хочешь сказать, что как бы не пытался приукрасить художник смерть - смерть останется смертью, а боль - болью. Это всего лишь толпа озверевших от страха и эйфории мужчин, дубасящая друг друга всевозможными острыми предметами. Можно и так сказать. А можно и по-другому, что это поединок между прошлым и будущим. Прошлое, стремящееся сохранить ускользающую власть над магией, за которой охотятся молодые и дерзкие разночинцы, стремящиеся урвать свой кусок пирога, на которой раньше бы им даже взглянуть не дали. Маги дрались за особенность и избранность магиюи, которая в одночасье из привилегии превратилась в доступное средство для каждого крестьянина.
- Хм, не так уж и красиво, но верно, - вздохнул Антавиил. - Но почему надо решать вопросы такими варварскими методами? Почему вы можете строить лишь на пепелище, а не плавно вплетая новые знания и порядки в старый уклад?
- Хм, слишком много недовольных найдется, кто воспротивится такому повороту событий. Ведь Гендер не просто сделал магию доступной для всех, он отнял у магов статус - статус небожителей, избранных, людей владеющих чем-то, что другим не доступно.
- Кстати о переменах, - оживился гендер, и перевел взор с картины на Клика, - как прошло жертвоприношение? Прекрасная Нэре снизошла до твоих просьб?
- Э-э-э, не знаю, Богиня не дала ответ, - жрец упрямо сжал губы и отвернулся к окну. - Все пошло не совсем так, как задумывали... Тот вор, что поранил тебя, отличился и во время церемонии... и не только...
- Как этот умалишенный посмел помешать тебе в служении Богине? Как такое могло произойти?! Непосвященным, присутствовать на церемонии - смертельно опасно. Прекрасная Нэре хозяйка царства мертвых и при ее явлении в мир живых открывается дверь в мир смерти - души непосвященных Богине - просто улетают туда. Этот мальчишка либо безнадежно удачлив, либо поклоняется Литу.
- Щенок везуч, спору нет, - кивнул жрец. - Но он не только присутствовал на церемонии, он еще... как бы тебе это сказать?.. Вообщем, он убил твоего брата... Наверное, он застал вора во время кражи, завязалась драка, и чужак убил Эариндиила.
В комнате повисло молчание, Антавиил долгим взором устремился на Клика, затем отвел взгляд и покачал головой.
- Ты лжешь! - плотно сжав губы, гендер смотрел прямо в холодные глаза жреца. - Мальчишка был сильно напуган, когда я встретил его в саду. Он бежал сломя голову от всего, что он тут увидел. Этот "вор", как ты его называешь, не имел при себе даже мешка, чтобы складывать награбленное. Не сходится, - усмехнулся Антавиил. - Мне сдается, что не этот мальчик стал причиной смерти Эариндиила, а твои люди позаботились об этом! Зачем?!
- Мои люди?!! - удивился черноволосый. - Это сделал чужак, что забрался в мой дом, его вещь нашли рядом с телом твоего брата. Да и тебя он, не обошел вниманием, - усмехнулся Клик.
- Мальчик! Я не первый год живу на этом свете, я знал еще твоего прадеда, и все твои уловки я видел уже не раз. Люди - единственные существа, стремящиеся к саморазрушению. Только человек способен убить себе подобного! Нигде в природе больше такого нет и быть не может, ибо животное - тварь неразумная, по-мнению человека, убивает лишь для пропитания и для сохранения собственной жизни, а не в результате зависти, слабости или из удовольствия. Чужак, что заглянул в твой дом, лишь случайный свидетель твоего преступления. Я хочу знать причину смерти моего родственника! - при этих словах глаза гендера засветились нехорошим огнем.
- А если я скажу, что знать ничего не знаю и мне, также как и тебе сообщили о смерти Эариндиила, всего двадцать минут назад. Что тогда? - усмехнулся Клик, садясь в кресло и закидывая ногу на ногу.
- Тогда, мой мальчик, ты вынуждаешь меня прибегнуть к более действенным мерам, чем простые уговоры. Например, вот это, - гендер указал на небольшую баночку из горного хрусталя, стоящую на столе, в недрах этого сосуда светился маленький огонек. Хозяин дома, бросив взгляд в указанном направлении, вмиг посерьезнел и задумчиво кивнул.
- Хочешь знать причину? Изволь - он не верил в мое дело, мало того он вознамерился помешать мне! Я не позволю мне мешать!!! Другого способа остановить его у меня не было. Что такое смерть одного человека, пусть даже и гендера, по сравнению с тысячами, которые будут жить. Нет! Я решил заплатить эту цену, и не капли не жалею о содеянном.
- А прийти ко мне, рассказать, что Эариндиил не с нами, посоветоваться, вместе бы придумали, как вернуть его на путь истинный, тебе не приходило в голову, - каждое слово Антавиила отзывалось гримасой боли на лице жреца, когда гендер закончил, Клик был бледен, и капельки пота выступили у него на лбу. - Мой брат был еще совсем ребенком. Что такое двести лет для гендера - подросток, с максималистским отношением к жизни, все делится на черное и белое, полутона не признаются... Я виноват, что втянул его в твои игры. Но зачем же убивать?! Можно было просто поговорить, направить его жажду справедливости и красоты в мире в более мирное русло, где он не смог бы тебе помешать! - Гендер со стоном поднялся и подошел к окну, немного постоял там, смотря на светлеющее небо.
- Надо было что-то решать и быстро, - пожал плечами Клик. - Мальчишка грозился завтра же рассказать, кому следует о моих замыслах. Тогда бы все, что я строил в течение двадцати лет пошло бы прахом в одночасье...
- Ладно, сделанного не воротишь, - Антавиил отвел взор от созерцания восхода и обернулся к жрецу. - А что будет с чужаком, что так неосторожно почтил нас своим присутствием? Ты собираешься его, обвинить в своих грехах? - Легкая усмешка застыла на губах говорившего. - Мальчик до того был напуган все тем, что он увидел в этом доме, что сам был не рад, что какой-то шаловливый демон дернул его залезть именно в твой особняк. А ты хочешь, вдобавок ко всему страху, которого он тут натерпелся, еще обвинить его в убийстве гендера?
- Как хочешь, так и будет, - тяжело дыша, отозвался черноволосый. - Хочешь долгого разбирательства и большого количества любопытных, точно видевших кто, как, когда и за что убивал гендера, пусть будет так. Люди будут это вспоминать еще лет пятьдесят и склонять имя твоего брата как захотят. А можно все по-тихому - похоронить его в моем родовом склепе. Мои люди к утру забудут, что произошло сегодня ночью.
А чужак - чужак все равно мертвец. Он был на церемонии служения Нере, но он не инициирован. Проклятие ложиться на него и его род за то, что осмелился войти в храм во время обряда. Он умрет в ближайший год, не позже, - усмешка тронула тонкие губы жреца.
- Так что ты решил по поводу твоего брата? - Клик внимательно посмотрел на гендера. - Тебе нужна огласка?