Макарова Людмила Витальевна : другие произведения.

Рубикон

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Витрина сувенирного магазинчика, оформленная в стиле "беспроигрышный дизайн", соседствовала с худосочными манекенами салона модной одежды. Пустоглазые красавицы, отпугивающие ценниками на груди большую часть женского населения города, наверняка шептались по ночам, качая гипсовыми головками: "Ах, какая безвкусица - эти сувениры... Боже, какая аляповатость... Ах почему нас не поставили рядом с восхитительными прозрачными стойками с сотовыми телефонами! Мы все знаем о дорогих сотовых телефонах, которые достают из прелестных сумочек наши милые посетительницы... А вы слышали - дальше по улице есть салон "Духи и ароматы" - какое чудное было бы соседство..."
   Но арендодатели не принимали в расчет мнение манекенов, переехавших из бывшего "Дома бытовых услуг" и наряженных в пиджаки и блузы с длинными рукавами. Короткие не соответствовали сезону и не прикрывали покалеченные пальцы, отбитые при выезде с распродажи... На соседней витрине, над которой светилась неоновая вывеска "Сувениры-Подарки", стояли резные шкатулки, на багровом бархате изгибались самурайские мечи и сидели фарфоровые куклы с миловидными личиками, раскачивались маятники и сверкали золотом украшения - скорее всего поддельное, но по цене настоящих.
  Таких магазинчиков в торговом районе Ливаровска было великое множество. Сети, раскинутые для доверчивых покупателей, никогда не оставались без добычи: бумажные денежные знаки и мелкие монеты запутывались в прочной паутине кассовых аппаратов, а их бестелесные электронные призраки - в хитроумной системе банковских счетов и переводов.
  И в том, что девушка стояла и, раскрыв рот, глазела на яркую витрину под вывеской "Сувениры-Подарки" на первый взгляд не было ничего необычного. Она стояла здесь без движения второй час. Пришла в хмурых осенних сумерках, да так и застыла. С наступлением темноты пошел мелкий дождик - вкрадчивый, въедливый. Поначалу он даже казался по-летнему теплым и безобидным, но постепенно разозлился на наглую девчонку, не обращавшую на него внимания, и теперь проливал на нее тысячи блестящих капель, призвав на помощь усилившийся ветер. Небольшой фургон протискиваясь по пешеходной зоне упал колесом в засорившуюся решетку водослива и плеснул холодной водой. Девочка шевельнулась, сделала несколько шагов вперед, вытянула руки и коснулась мокрого стекла.
  Кирилл вышел из кафе, зябко поежился, и заспешил к дверям сувенирного магазина. Совсем еще детские ладошки скользили по стеклу по мере того, как девочка продвигалась вдоль витрины ко входу, не отводя глаз от заворожившего ее зрелища, пока не уперлась худеньким плечом в неожиданное препятствие.
  - Не заходи, - сказал ей Кирилл.
  Каждый раз он говорил вначале какую-то ничего не значащую фразу. Или даже несколько фраз. Это никак не вязалось с его профессиональным уровнем и вызывало некоторое недоумение коллег, но Кириллу великодушно прощали маленькую слабость.
   "Ненавижу свою работу", - подумал он.
  Накануне он сдал в "Рубикон" однокурсника Сашку Седлова, с которым когда-то устраивал на факультете музыкальные вечера, и весь вечер цеплялся за фразу "ненавижу свою работу", повторяя ее перед каждой новой рюмкой, чтобы оправдать свое решение напиться.
  - Все равно все без толку, - пробормотал он, с неудовольствием отметив, что язык слегка заплетается. Вплотную прильнувшее тело девушки напряглось в бесплодной попытке сдвинуть его с места. Кирилл тряхнул головой. Вдох-выдох... Начали.
  - Блеск хрусталя в фонарях такой яркий! - отчетливо произнес он в ухо девочке. Она вздрогнула. На мочке уха качнулись дешевые колечки с бусинками. - Посмотри, как улица сияет. Ослепительный свет, да? Черный провал и серебро огней. И краски как радуга, видишь?
  Девушка перестала упираться в него, постояла, словно к чему-то прислушиваясь, и тихо переспросила:
  - Правда, яркие?
  - Да. Глаза слепит. Я покажу, пойдем.
   Она, наконец, подняла на него глаза. Зрачки расширены, но несильно. И где-то в глубине читается сохраненный разум. Девчонку, похоже, только-только подсадили. Поставщика своего нет, по глупости залетела и даже не поняла, что произошло. Любовничек, наверное, небо в алмазах показал, сволочь.
  - Послушай меня! Ч-черт...
  Кирилл поморщился. Кажется, он здорово набрался. Пока в кабаке сидел - вроде все трезвый был, а как вышел... Пьянь и визуальная наркоманка - сладкая парочка получилась.
  Еще сидя за столиком в кафе напротив, Кирилл приметил одинокую хрупкую фигурку, достал сотовый и набрал номер, но в конце улицы замаячила компания подростков, как будто бы тоже глазевшая на витрины. Один из парней махнул в сторону девушки рукой, Кирилл тихо сказал диспетчеру: "Только медицинскую группу, я ее уже беру", заплатил по счету, и выскочил на улицу.
  - Посмотри на меня! - исправился Кирилл, но было поздно. Взгляд девушки ушел куда-то вбок, и она стала медленно разворачиваться от него обратно, к волшебной витрине магазина, нервно вздрагивая и покусывая нижниюю губу, с которой потекла густая слюна. На такие случаи у сотрудников "Рубикона" имелось спецоборудование, но Кирилл не таскал его с собой круглосуточно. И кроме того, визуальные приманки - это для законченных наркоманов, а перед ним - натуральная заблудшая душа. Ей и лечения-то никакого не понадобится. Поговорит пару раз с психологом, неделю понаблюдается и больше никогда не вспомнит о том, что случилось, если снова не влюбится в какого-нибудь полудурка.
  Вот если бы он знал имя! Имя иногда решает полдела, но увы. Вводную информацию на случайную клиентку ему никто бы не предоставил, а обыскивать подопечную, на глазах у всей улицы копаться в ее сумочке и выворачивать карманы в поисках документов - это слишком даже для такой человеколюбивой натуры, как Кирилл Гольцов.
  - Фейерверк! - страстно шепнул он в маленькое ухо с бусинками и развернул ее к себе за плечи, - любишь фейерверк, детка?
  По лицу девочки, перечеркнутому тонкими мокрыми прядями волос, прошла судорога. Да, она любила фейерверк! Сейчас она любила его больше всего на свете, больше жизни, наверное. Она сладко застонала и закатила глаза.
  - Цветы в небе, - прошептала она и доверчиво положила голову на плечо незнакомому мужчине, - фиалки...
  - И розы, и магнолия! - он провел рукой по девичьей щеке, холодной и бледной как мрамор. Никакой реакции на прикосновение, естественно, не последовало. - Пойдем со мной, все увидишь. Я покажу тебе цветное небо.
  - Цветное небо... - еле слышно повторяла девушка, запинаясь, шагая с ним в обнимку к подъехавшей машине, - только не красное! - попросила она, когда Кирилл открывал дверь, - красное - страшно.
  - Хорошо, дорогая, - легко согласился Кирилл.
  Ленька Дашкевич уже втаскивал пассажирку в минивэн, изнутри больше напоминавший скорую помощь.
  - Привет, Кирилл! Где ты ее нашел?
  - На улице.
  - Оно и видно. Мокрая вся, грязная.
  Кирилл уселся на сидение рядом с водителем.
  - Здорово, Кирилл Владимирович. Давненько вместе не работали.
   - Привет, Иваныч.
  Машина тронулась, закачались игральные кости, над лобовым стеклом. С тихим шелестом ритмично заходили дворники. Город за окном поплыл, отражаясь в мокром асфальте.
  - Кирилл Владимирович! - раздался сзади требовательный голос нарколога Марии Ивановны.
  Хорошая сегодня бригада. Повезло девочке.
  - Шок, - сказал Кирилл, - на визуалку со стажем не тянет. Са-авсем не тянет. Попробовала один раз по глупости, а сейчас рефлексирует. Огоньки-фонарики и все такое, - растягивая слова, пояснил он. - Так чтобы специально подсадили - непохоже. Доход не тот. Какой-нибудь элитный мальчик развлекался, наверное...
  - Кирюша, что с тобой? - почти сердито спросила из-за спины Мария Ивановна. - Мне твои версии не нужны, оперативникам рассказывай. На талисман переключал?
  - Нет. Так уговорил. На фейерверк пошли смотреть. Красное небо... гадость какая, - пробормотал он, - останови машину, Иваныч, тошнит...
  Вслед за коротким визгом тормозов Кирилл вывалился в открытую переднюю дверь на газон.
  - Пьяный он вдребезину, - через плечо пояснил водитель, - давай до дома подбросим, Мариванна. Уснет еще где-нибудь на улице... Как там клиентка, позволяет?
  - Да клиентка-то позволяет, - вздохнула Мария Ивановна, - спроси он на смене-нет? Может, прокапать?
  Водитель повторил вопрос в открытое пассажирское стекло машины. Кирилл, который уже разогнулся и держался рукой за мокрую от дождя дверь, отрицательно качнул головой.
  - Ну так залезайте, Кирилл Владимирыч, таксомотор ждет! - поторопил Иваныч.
  
  Утро встретило Кирилла все тем же мелким дождем. Казалось, он с ночи подкарауливал свою жертву, затаившись где-то над крышами. В такой серости и нормальному-то человеку ярких красок захочется. Неудивительно, что у визуалов сезонные обострения. Аудиалам они еще только предстоят. Как только первый снег укроет землю, и они временно оглохнут.
  Брошенная вчера прямо у подъезда "Тойота" радостно квакнула хозяину, открывая салон. Кирилл включил кондиционер и стянув плащ, бросил его на заднее сидение. Водительское стекло сразу же запотело и теперь медленно прояснялось под потоками теплого воздуха. Это плохо. Это значит, что как советовали в какой-то дурацкой старой оперетте нельзя приближаться к начальству ближе, чем на шесть с половиной шагов. А ведь пил вчера в хорошем месте дорогую водку... правда, доза великовата оказалось для его непривычного организма, но с постели этот самый организм встал вполне работоспособным. Так что меньше чем через час, выбравшись из автомобильных пробок, Кирилл Гольцов прибыл к рабочему месту.
  
  Психологический центр "Рубикон" занимал трехэтажный пристрой к спортивно-развлекательному комплексу, и с виду выглядел не очень внушительно. Даже надпись "Филиал в г.Ливаровске", расположившаяся под вывеской не всегда спасала положение. А вот то, что на входе стоял турникет и дежурил охранник - сразу же вызывало доверие у состоятельных клиентов. Хотя с точки зрения психологии наоборот - должно было повышать тревожность. Кирилл на секунду заскочил в кабинет бросить плащ и тут же помчался на утренний развод. Начальство в лице директора центра Геннадия Викторович Разумовского сухо кивнуло опоздавшему сотруднику.
  - Доброе утро всем. Осень наступила, - объявил шеф.
  Судя по объему работы - осень в этом году наступила очень резво. Филиал переходил на круглосуточный режим работы уже в конце сентября. Обязательный "разбор полетов" Кирилл не то чтобы совсем проспал, но если бы его кто спросил, о чем только что шла речь, вряд ли он смог бы вразумительно ответить. Наконец, Разумовский отпустил всех и оставил только отдел индивидуальной коррекции, насчитывающий в своем составе восемь человек, включая Кирилла.
  - Ну что же вы, господа, поближе пересаживайтесь. Разговор нам предстоит серьезный, - сказал Геннадий Викторович в опустевший зал.
  "Летучая мышь, - вспомнил Кирилл название оперетты, - шесть с половиной шагов. И жевачку. С ментолом надо было!", - мысленно сокрушался он, перебираясь на первый ряд кресел актового зала.
  - Вы заглядываете на местные форумы, друзья мои?
  - Конечно, Геннадий Викторович! - ответила Марта.
  Марта - высокая крашенная блондинка на первый взгляд не производила впечатление специалиста не только в сфере криминальной психологии, но и вообще ни в одной из сфер человеческой деятельности, кроме разве что сексуальных утех. В тех случаях, когда никто еще не понимал, куда клонит начальство, но все чувствовали, что предстоит неприятный разговор, Марта всегда принимала удар на себя. Реализовывала неугасимое желание любой ценой оказываться в центре внимания.
  - О нашем центре там за вчерашний день информации нет! - она простодушно похлопала синими глазами с длинными ресницами. - У меня поиск всю ночь работал.
  - Зато есть информация о нашем сотруднике, Марта Валентиновна. Душераздирающий пост о том, как какой-то мужик на глазах у всей "пешеходки" снял малолетку и затолкал ее в подъехавший джип. Кирилл Владимирович, вчера ваша смена во сколько закончилась?
  - В восемнадцать ноль-ноль, - чуть хрипло отчитался Кирилл.
  - А почему в двадцать один сорок пять вы вызывали на себя не дежурный экипаж, а медиков?
  Коллеги удивленно переглянулись.
  - Я... действительно обнаружил на улице девушку в состоянии постнаркотического шока... - откашлявшись начал Кирилл.
  - Это называется медвежья услуга, - перебил Разумовский и недовольно побарабанил пальцами по столу. - Вы поставили под угрозу деятельность всей Службы. Смею вам напомнить, что психолог - не врач. За неоказание помощи больному его никто не посадит. А вот за совращение малолетних - вполне. Что это был за демарш, Кирилл Владимирович? Разве кто-то ставил вам вчера задачу работать на улицах? Да еще так работать... В патруль хотите?
  - А я не считаю психологов, работающих в составе патрулей низшей кастой. Я сам там два года отработал! - неожиданно для себя самого огрызнулся Кирилл.
  - Превосходно, - нарочито спокойно ответил шеф, - Марта Валентиновна, я попрошу вас оказать коллеге психологическую помощь. Вводная будет у вас в кабинете. Один час. Затем оба приступаете к работе. Данные на клиентов получите в десять тридцать. Перед тем как приступить к изучению личных дел, внимательно перечитайте устав нашего подразделения. Это уже касается всех, - Разумовский повысил голос. - Вы слышали, что патрули перешли на круглосуточный график? Нас ждет большой объем работы. Скорее всего, даже в вашем отделе этой осенью правило "один агент - один клиент" не сработает. Готовьтесь, коллеги. Все свободны.
  Разумовский встал. Приглушенно захлопали поднимающиеся сидения, помещение наполнилось шорохом и рабочим гулом голосов.
  - Пойдем, Кирюшенька, поболтаем, - сказала Марта, положила руку ему на плечо, и заглянула прямо в зрачки.
  Кукольно-синие глаза на секунду превратились в два бездонных озера. "Интересно, сколько все-таки ей лет?" - подумал Кирилл. Когда он пришел в "Рубикон", то сразу определил для себя Марту как женщину без возраста. И без IQ.
  Первое впечатление оказалось верным. Марта, конечно, была не дурочка, но проигрывала по этому показателю всем коллегам без исключения. Выбор начальства, включившего Марту Валентиновну в группу индивидуальной коррекции, долгое время оставался для Кирилла Гольцова настоящей загадкой. Пока до него не дошло, что Разумовский держал ее здесь отнюдь не за эйнштейновский ум.
  В Марте жило первозданное материнство. Она была воплощенным в женщине символом матриархата. Стоило ей взять жертву под локоток, и сопротивляться всепобеждающему обаянию и какой-то первобытной силе, исходящей от этой женщины, даже пытаться не стоило. Рука Марты как бы невзначай скользнула с плеча Кирилла на грудь, задержалась там на секунду и... "Как она это делает"? - подумал Кирилл, у которого теплый отпечаток женской руки горел где-то в области грудины. Марта подхватила с подлокотника соседнего кресла папку и прошла вперед. Она безумно любила короткие юбки. К коротким юбкам, кроме блузок и кофточек, как правило прилагался пиджак, не застегивавшийся на роскошной груди. Да и на менее роскошной талии тоже не застегивавшийся. Разве что на одну пуговицу - среднюю, и то только до обеда.
  - Ну что, музыку включим? - обворожительно улыбнулась Марта, открыв свой кабинет и перешагнув порог.
  - Нет! - Кирилл спохватился и понизил голос, - не надо. Так поговорим.
  - Тогда садись на мое место, за стол, а я кофе сварю.
  Музыки Гольцов давеча наслушался на работе до одури. Она непрерывно лилась из приманки, подстраиваясь под тембр его голоса. Кстати наркологи, у которых жаргонное словечко "приманка" никак не увязывалось с понятием врачебной этики, упорно называли генератор помех талисманом.
  Из восьми сотрудников Отдела индивидуальной коррекции музыкальным слухом и приятным голосом обладали все восемь. Это было одним из обязательных условий. Но играл вместе с Санькой Седловым на студенческих вечерах только его бывший однокурсник Кирилл Гольцов. Саша Седлов был аудиалом и воспринимал мир скорее в звучании, чем в красках и ощущениях, на чем и погорел. К тому времени, когда Кирилл и два оперативника вошли в квратиру, Саша с воткнутым в уши плеером сидел у себя дома в полной отключке, смотрел перед собой невидящими глазами, и готовился скончаться от передоза звукового наркотика, который сладким ядом капал и капал в уши музыканта. Кирилл провозился с Санькой несколько часов, прежде чем с рук на руки передал бригаде наркологов. Оперативники занялись плеером. Клиентов обычно программировали на повторный добровольный визит, и Кирилл даже думать не хотел о том, что будет врать Саньке Седлову в глаза, когда тот неожиданно для себя запишется к нему на прием через несколько дней.
   Кирилл стряхнул неприятные воспоминания и поднял глаза. А Марта-то его спровоцировала!
  - Ты получила вводную на меня еще вчера, Марта? - спросил он.
  - Ну конечно, - тут же подтвердила она, - какой ты... Взял и сразу догадался! Но все равно, Кирюшенька, ум чувствам не помеха.
  Марта уже колдовала около кофеварки, аппарат шипел и булькал, распространяя по кабинету дразнящий запах.
   - Мне Разумовский вчера около одиннадцати позвонил и все твои подвиги по электронке сбросил, - она поставила на стол кружку кофе. - Пей. Очень вкусный: сладкий и много сливок. М-м-м... - она облизнулась и мечтательно подняла глаза к потолку, как будто там был написан благословенный рецепт приготовления божественного напитка.
  Кирилл терпеть не мог сладкий кофе. Он всегда пил его без молока. И уж тем более без сливок. Но от того, как Марта облизнулась, ему вдруг ужасно захотелось горячего, тягуче-сладкого и жирного месива, которое она называла словом "кофе". Он протянул руку. Черт возьми, да он почти вожделел эту гадость! Вот... В этом вся Марта.
  - Переживаешь из-за Седлова? - доверчиво спросила она.
  - А ты как думаешь? Мы ж с ним вместе учились.
  - А ты не переживай, - посоветовала Марта. - Что он тебе: кум, сват, брат? Мало ли кто с кем девчонок в институте на гитарные переборы подманивал.
  Кирилл невольно улыбнулся и сделал несколько глотков кофе. Здесь в кабинете у Марты, все еще ощущая на груди тепло женской руки, он мог выхлебать содержимое кружки целиком и добавки попросить.
  - Ищи причину. Ты же психолог, - вдруг серьезно сказала Марта, - тебя вчера на утреннем разводе не узнать было. И совсем тут дело не в твоем музыканте! И девочка эта... Ну чего ты к ней полез пьяный? Приехала бы бригада, увела незаметно.
  - Марусь, она там два часа стояла! Под дождем. Одна на пешеходке. Парни какие-то рядом терлись. Если бы я чуть раньше внимание обратил...
  - Кирюш! - чуть поморщившись, перебила собеседница. - Тебе кофе не нравится?
  - Очень нравится, - серьезно сказал Кирилл.
  - Тогда почему ты меня совсем не слушаешь? Я так старалась! Ищи причину. Мне можешь не говорить. Для себя хотя бы найди, договорились?
  Марта уселась в кресло для клиентов и навалилась грудью на стол:
  - Какой ты, Кирилл, все-таки симпатичный, - сказала она, подперев щеку одной рукой, а другой поправляя бретельку лифчика прямо сквозь ткань блузки. - Все четыре года, что ты здесь работаешь, я думаю закрутить с тобой служебный роман или нет...
  Она так и сказала: "Я думаю". Мнение второй стороны не принималось в расчет. К чему затрачивать лишние усилия, когда она в любой момент могла подать себя любому мужчине как кружку сладкого кофе со сливками, будь этот мужчина хоть трижды психолог, гипнолог и кандидат наук. Что сможет противопоставить он первобытной магии? У природы женское начало - так мир устроен.
  - Марта, сколько клиентов ты позавчера отработала? - спросил Кирилл.
  - Штук пять, наверное, - Марта задумчиво накручивала на палец белокурый локон, - да. Точно пять.
  - Нас надо рассекретить, - сказал Кирилл.
  - Что-о? - переспросила Марта и выпрямилась.
  - Это причина. Ты же сама сказала "ищи причину". За четыре года отдел разросся до восьми человек, перешел на круглосуточный график, а статистика все равно отрицательная. Количество клиентов растет. Мы работаем вхолостую. Нужно придать все это огласке к чертовой матери! Нужна какая-то государственная программа...
  - Да мы и есть государственная программа! - перебила его Марта. - О наркотиках знали все и всегда. Сколько с ними боролись в открытую, и что? - она выпрямилась. - Ничего. Пока не разработали универсальный нано-блок и не начали поголовные принудительные прививки ни одна государственная программа с ними не справилась. Даже попытки легализовать их в Германии - ни к чему не привели!
  - В Голландии, - машинально поправил Кирилл.
  - Кирюш, - Марта вздохнула, - у тебя горе от ума. Есть такое хорошее житейское правило: живи одним днем.
  - Советуешь? - улыбнулся Кирилл.
  - Советую, - решительно подтвердила Марта.
  - А это против правил!
  - А я знаю!
  - Фу, какая ты непрофессиональная, Марусечка, - фыркнул Кирилл, - разве психолог имеет право давать прямые советы клиентам?
  - Во-первых, все мы тут уже давным-давно непонятно кто: то ли психологи, то ли спецагенты. А во-вторых, лично я своим - всегда даю. Только Разумовскому не говори, а то я тебя вкусным кофеем больше поить не буду, - и она лукаво подмигнула синим глазом.
   Кирилл вышел в коридор, зашел к себе, включил компьютер и сообразил, что все еще улыбается. Психологическую помощь ему все-таки оказали, но пить теперь хотелось еще сильнее, чем на утреннем разводе. "Спецагент, - хмыкнул он про себя, запивая кофе минералкой, - да уж".
  Спецагентом Кирилл Владимирович Гольцов мечтал стать разве что в раннем детстве. Но детство кончилось, Гольцов, насмотревшись на отца и убоявшись участи инженера, поступил на факультет психологии местного университета и с головой окунулся в студенческую жизнь. Диплом был уже на носу, а Кирилл еще и не начинал задумываться о жизненных перспективах, и потому имел все шансы устроиться на работу в сто двадцать последнюю школу Заречного района, если бы однажды вечером не пил пиво в хорошей компании. Большинство в ней составляли именно психологи - будущие и настоящие, и всяческие прочие гуманитарии. Был даже один настоящий поэт - лысый и бородатый дядька в неопрятном свитере, но он быстро напился и прилег в углу на диванчике. Если он какие стихи и читал - то Кирилл этот знаковый момент пропустил, потому что целовался на балконе с Лизкой Лебедевой. Когда они вернулись в комнату, кто-то включил телевизор. Дело было накануне выборов, и в ящике наперебой рекламировали себя и свои партии серьезные люди с серьезными деньгами, вложенными в рекламную компанию. Разговор завела Лизка, в прошлом году закончившая факультет "Реклама и коммуникации". Раскрасневшаяся от поцелуев, ужасно красивая и вдохновенная, она принялась блистать знаниями, комментируя все ошибки политтехнологов, которые только смогла найти в роликах: от точки съемки до сочетания цвета галстука с цветом рубашки кандидата.
  Кирилл, тоже раскрасневшийся от поцелуев, не мог уступить ей пальму первенства. Мысленно он уже лежал с гражданкой Лебедевой в постели, и кто тут главный для него вопроса не вставало. А потому он в ответ разнес ролик с точки зрения использования манипулятивных технологий, тем самым отодвинув рекламу и все, что с ней связано на второй план. Спорили до тех пор, пока Кирилл не составил объективный портрет личности и на пальцах не объяснил всем присутствующим, что за человек перед ними находится, и как и на чем его могут подловить проклятые конкуренты, если только захотят. И никакой рекламный плакат или слоган тут не поможет. Лизка Лебедева обиженно замолчала, надула губки и отдалась ему вся без остатка. Но сначала к Кириллу подошел невзрачный парень и вручил визитку "Рубикона".
  - Тут у нас в городе новый центр открывается, - сказал он, - если интересно - сходи на собеседование.
  Первые полгода Кирилл был твердо уверен, что работает в самом обычном психологическом центре, пока Разумовский постепенно не ввел его в курс дела и лично не провел экскурсию по гаражу и двум подземным этажам здания. У Кирилла захватило дух от всего сразу: неожиданности открытия, крутизны заведения и великой цели ради которой оно создано, и еще через некоторое время он поехал на специализацию в Москву. Здесь-то он и узнал, сколь призрачной была победа над наркотиками, помпезно отмечавшаяся десятый год подряд в день принятия закона "О всеобщей принудительной иммунизации населения Российской федерации антинаркотической вакциной Нано-блок".
   Для начала население, которое так старательно пытались защитить власти, в первые же часы после правительственного заявления разграбило все табачные и пивные ларьки, и мелкие магазинчики, поскольку у крупных супермаркетов предусмотрительно выставили наряды милиции. В последующие месяцы разразился экономический кризис и настоящий алкогольный бум с погромами, очередями и массовыми попойками, потому что поползли слухи, что блок работает и против водки тоже, но довольно быстро выяснилось, что с водкой все в порядке и страсти постепенно улеглись.
  Тем не менее, сосед Кирилла дядя Коля, живший на первом этаже и вечно стрелявший пятнашку на "боярышник" (Дело-то, вишь, не к молодости. В аптеку пошел, а денег нет! Слышь, Владимирыч, ты того, выручи, а?) внезапно женился на столовской работнице того автопарка, где когда-то работал слесарем, пока его не выгнали за пьянку. На вопрос: "Как же это ты, дядя Коля, отважился?" он философски заметил: "Ну, ежели не водка, то хоть баба! Слышь, Владимирыч, а ты того, часом не знаешь, какие документы на биржу нужны"? Кирилл решил для себя, что это все-таки совпадение, потому как сам он после вакцинации состояние алкогольного опьянения испытывал неоднократно. Этот факт после разговора с дядей Колей гражданин Гольцов специально проверял, никаких несоответствий не выявил, но отметил, что порядка на улицах стало больше, а алкашей меньше. Впрочем, чего не померещится выпившему человеку. Кому как не психологу знать, как искажается мировосприятие...
   Из Москвы Кирилл вернулся тихий и задумчивый. До специализации он никогда и не слыхивал о таком понятии как "спрос на зависимость". А спрос этот мало того, что в обществе был, он еще и десятикратно возрос. После принятия закона специально созданные комиссии, не переставая, боролись сначала с казино, потом с видеоигроманией, потом - с экстремальным спортом и адреналиновой зависимостью, сектантством, нимфоманией и так до бесконечности, но все это были цветочки до тех пор, пока один из российских наркобаронов всерьез не задумался, что масштаб не тот, и нужен другой подход. Он-то и заменил на службе у наркомафии науку химическую на науку психологическую вкупе с высокими технологиями. И в первый же год получил такую прибыль, что убить его пытались раз двадцать, и в конце концов убили, и даже пышные похороны организовали, после чего бизнес завертелся с субсветовой скоростью.
  "Психологическая" наркомания постепенно сползала из богатых слоев общества в средний класс и сдавала свои позиции "элитарного развлечения". И Кирилл последнее время все чаще чувствовал себя героем дешевого приключенческого романа, который отбивается от врагов на узкой винтовой лестнице замка, постепенно отступая ступень за ступенью. И когда он дойдет до самого верха, ему останется только сигануть со сторожевой башни вниз головой.
   Статуэтка
  
  - Здравствуйте, Кирилл Владимирович. Это Порубов. Группа готова.
  - Привет, Олег. Ты тоже на сутки? - очнулся Кирилл и торопливо дернул мышкой, прогнав заставку. Он забыл о вводной на клиента, едва успев прочитать несколько первых строчек. Кирилл торопливо глотал куски информации.
   "Таисия Петровна Торопова. 38 лет. Домохозяйка. Образование среднее специальное - Торговый техникум. Замужем. Муж... - абзац прыгнул вверх, - черт, кто там у нас муж? Ладно, не важно. Муж с деньгами, понятное дело"
  - Нет. Я до 15.00. У меня со вчерашнего дня сутки. Дальше с вами Влад Немцов.
  "Так-так... увлекалась рисованием. Ага! Художественную школу не закончила. Платная студия дизайна одежды... Не закончила. Ясно с тобой все, подруга".
  - План действий, адрес? - спросил Кирилл.
  - Все есть. Медгруппа на связи. Только вас ждем.
  - Отлично. Я спускаюсь.
  Кирилл рывком открыл ящик стола, схватил плеер, наладонник и "медальон" - черный блестящий диск на цепочке. Рассовав плеер с наладонником по карманам, он закрыл кабинет, засунул болтавшийся на шее диск под дорогую рубашку и торопливо сбежал вниз по лестнице, затягивая узел галстука. Одну и пуговиц рубашки Кирилл на работе не застегивал никогда. Запустил руку под пиджак, и медальон тут же привычно прыгал в ладонь, на прикосновение срабатывал замок цепочки, и приманка оказывалась в руках. За эту привычку носить "медальон" на шее, оперативники за глаза называли Гольцова Магистром. Кличка Кирилла вполне устраивала. Марту, например, еще не так называли: черный диск визуальной приманки у нее был вмонтирован в пудреницу.
   В гараже стоял под парами обычный милицейский УАЗик с мигалкой. Порубов был в штатском. А водитель и его помощник - в милицейской форме. Брови Кирилла в изумлении поползли верх.
  - Это еще что такое?!
  - Чудеса маскировки, Кирилл Владимирович, - усмехнулся Порубов, - садитесь. Это, конечно, не наш минивэн, но доедем, ручаюсь!
  - Олег, мне это точно не мерещится? - спросил Кирилл, устраиваясь на переднем сидении.
  - Точно.
  - Тогда рассказывай.
  - Рассказываю. Это не наша разработка, Кирилл Владимирович. Кража со взломом там была, у этой самой Тороповой. Парень в форточку залез, пошел по квартире, а хозяйка-то дома! Ну тот струхнул - и обратно в окно. С пригорода парнишка, неопытный. А там внизу как раз менты проходили. Он от них, они - за ним. Поймали, а он в шоке, трясется весь и небылицы им плетет. Говорит - хозяйка квартиры - ведьма, голая по квартире на крыльях как у бабочки летает, еле ноги унес. Заявления от нее так и не дождались, а менты парня взяли только потому, что он от них побежал. Из какого окна вылез - никто не видел. Адрес он сам назвал, вещей никаких краденных при нем нет: десять рублей и дырка в кармане. Решили что псих и отпустили. Но кто-то из руководства нашему начальству догадался позвонить. И мы теперь туда едем как бы на кражу со взломом. Как бы из райотдела.
  Кирилл присвистнул. С таким поворотом событий он еще ни разу не сталкивался. И это было второе случайное обнаружение клиента меньше чем за сутки. А Разумовский еще о каких-то показателях говорил с утра. Где те показатели, когда тут форменная чума на улицах!
  - А я тогда кто? - спросил он.
  - Да хоть кто... Эксперт, - предложил Порубов.
  - Пойдет, - кивнул Кирилл.
  Через пятнадцать минут он уже поднимался по пустому подъезду девятиэтажки. Консьерж на входе что-то пролепетал относительно того, что квартиры все под сигнализацией, вневедомственная не приезжала, а мимо него посторонние не проходили, но спорить с представителями власти не посмел и, встретившись с тяжелым взглядом Порубова, ткнувшего ему в нос удостоверением, охотно остался на посту. Квартиру открыли быстро и бесшумно. Оперативники привычно замерли у входной двери. Гольцов, оценив евроремонт как "видали и покруче" пересек прихожую, заглянул в гостиную и остановился на пороге спальни. Пахло как в туалете. Не в общественном, конечно, но все же... Таисия Петровна стояла перед зеркалом в стрингах и футболочке. Неопытному глазу могло показаться, что стояла совершенно неподвижно, но Кирилл знал, что если поставить камеру на сутки, а потом прокрутить запись в ускоренном темпе, будет заметно, как женщина поворачивается перед зеркалом и медленно моргает.
  - Хорошо выглядишь, Таисия Петровна для своих тридцати восьми, - вслух сказал Кирилл, уставившись на подкачанные загорелые ягодицы с едва наметившимися признаками целлюлита.
  - Олег, тут надолго, передоз! - крикнул он в коридор, - Родственнички не нагрянут?
  - Нет. Муж в Москве, сын в Европе, - отозвался Порубов.
  - Хорошо. В спальню не входить. При осмотре квартиры - особое внимание на одежу. У нас "статуэтка". Визуалка.
  - Ясно, Кирилл Владимирович.
  Кирилл обошел замершую женщину, выудил из-за пазухи диск, прилепил на зеркало, немного опустил вниз и проверил направление взгляда подопечной. На ее футболке переливались красками разноцветные бабочки. Как живые. Просто чудо, а не бабочки, особенно если учесть, что в каждую встроен микрочип, действующий на зрительный нерв. И другой микрочип, действующий непосредственно на зону коры головного мозга, отвечающую за обработку зрительной информации. И еще один... А может, и с десяток вспомогательных. Диск на зеркале просветлел и замигал цветными сигналами в вводном режиме. Кирилл взглянул на часы, снял пиджак, вынул из карманов наладонник и плеер, бросил все это вместе с галстуком на двуспальную кровать, застеленную блестящим парчовым покрывалом и приоткрыл окно.
  "Как же тебя мама называла: Ася, Тася или Тая? Вечно у меня проблема с именами"!
  - Тася, - наугад позвал он, - ты только посмотри, какие у бабочек крылья!
  Еще минут двадцать пять он нес восторженным голосом чушь про бабочек, описывая блестящие чешуйки и блики света, преломлявшегося в них. К моменту, когда на приманке ритмично замелькали по кругу краски спектра, Таисия Петровна начала медленно прикрывать глаза в знак согласия на каждую его фразу.
  - Красный! - сказал Кирилл, который стоял перед клиенткой, прислонившись спиной к зеркалу. Приманка за правым плечом превратилась в рубиновый пылающий глаз. Таисия Петровна еле заметно дрогнула. Реакция на слова есть. Но пока - это только реакция на те слова, которые описывают все, что связано непосредственно со зрением. Если бы Кирилл сейчас сказал ей слово "мелодия", на которое позавчера повелся Сашка Седлов, реакции бы никакой не последовало. Но, как говорится, процесс пошел. Его слышат, пройдет еще полчаса, и даст бог, с ним заговорят.
  - Желтый!
  На зеркале зажглось маленькое солнце.
  И так по кругу, до бесконечности, о каждом цвете, с примерами, доступными полуотключенному сознанию клиентки, пока что-то ее не зацепит и не выдернет из забытья.
   Порубов молча возник на пороге. Кирилл, не прерывая разговора, показал ему большой палец. "Все в порядке один час". Оперативник исчез, Кирилл услышал, как он бубнит в коридоре, вызывая к этому времени врачебную бригаду. Раньше - не имеет смысла. Когда "Рубикон" только-только создавался, тактика была именно такой: сначала нарколог с капельницами, все остальные потом. Получив на выходе законченных идиотов, руководство уверовало, что старые методики не применимы в борьбе с новым врагом и сменило тактику. И Кирилл с коллегами и ребятами из отряда особого назначения оказался на передовой.
  Они с Тасей придумали уже целую коллекцию женской одежды и даже остановили свой выбор на нескольких известных манекенщицах, которые будут ее демонстрировать в Париже, когда Таисия Петровна Торопова призналась, что очень устала, извинилась перед Кириллом Владимировичем и вдруг ошалело обвела глазами комнату. Ее дико затрясло, лицо исказила гримаса ужаса, ноги подкосились, и подхваченная сзади фельдшером она повалилась на кровать.
  - Майку мне! - Олег Порубов ворвался в комнату, - Майку не рвать!
  - Ты чего, Олег? - спросил фельдшер, кивнув на цветной комочек ткани, валявшийся на полу. - Забирай.
  - Знаю я вас, - пробурчал Порубов, - навтыкаете капельниц так, что потом вещдок не снять, только резать.
  Кирилл снял с зеркала приманку, сжал в руке и отошел к окну. Открыв раму во всю ширь, он высунул голову под дождь.
  - Кирилл Владимирович, поехали! - донеслось из коридора.
  Гольцов молча надел галстук, пиджак, рассовал приманки по карманам и аккуратно притворил окно. Заставить себя посмотреться в это зеркало он даже и не думал: пригладил руками влажные волосы и шагнул на лестничную клетку вслед за Олегом. Через несколько минут Тася очнется, выслушает историю о том, как вызвала скорую, успела открыть дверь и упала в обморок. На следующий день она наверняка побежит к семейному врачу, который не найдет никакой патологии, а еще через несколько дней придет к Кириллу в психологический центр "Рубикон".
  - Куда теперь? - спросил Кирилл, снова усаживаясь на сидение УАЗика.
  - В магазин, Кирилл Владимирович, - усмехнулся Олег, - подождете пять минут? Я проверю, чтоб машину два раза не гонять...
  - Конечно.
  - Магазинчик в нашей базе уже один раз светился, но тогда ничего не нашли. Проедь вперед до поворота, - бросил он водителю у невзрачного подвальчика с надписью "Косметика. Парфюмерия. Одежда".
  - Я быстро.
  Олег переложил считывающее устройство, замаскированное под сотовый телефон, в нагрудный карман куртки и выскочил из машины. Его помощник на заднем сидении развернул анализатор, похожий на громоздкий ноутбук. Кирилл запросил у диспетчера новый адрес и получил приглашение вернуться в офис. В городе пока было спокойно, но судя по тому, как началась смена, ничего хорошего ближе к ночи ждать не приходилось. Оперативники обязательно что-нибудь накопают.
  "А воришка-то ярко выраженный визуал, - подумал Гольцов. - Похлеще, чем наша Тася. Что он там видел? Отражение рисунка футболки в зеркале и голую тетку, столбом застывшую посреди спальни. А ментам рассказывал, что она как бабочка по квартире летает. Это его с отражения так вставило... Ни хрена ж себе! С фантазией парнишка. Если б он из своего пригорода - да прямиком в модельный бизнес... Получился бы второй Армани. Ну или в кино на худой конец. Спилбергом быть, наверное, тоже не так плохо... Лишь бы тебя, парень, поставщик раньше не нашел. Вот уж точно бедность - не порок".
  Кирилл составил отчет, пообедал, потрепался с Надеждой - второй женщиной в их Отделе индивидуальной коррекции. Надежда была полной противоположностью Марте, терпеть ее не могла и считала пустышкой, а сама смахивала на ученую газель. Вся такая подтянутая, гибкая, стройная, всегда в брючном костюме - не подойдешь, всегда в курсе всех текущих дел - не придерешься, но как взглянет своими миндалевидными глазами - все! Газель! И голова начинает кружиться. Надежда работала сегодня в дневную смену. На ночь Кирилл оставался с Игорем Залесским, который возился с кем-то в городе уже третий час. Игоря Кирилл недолюбливал за заносчивость. А вернее - за свое собственное неумение держаться с ним на равных. Игорь пришел с кафедры психологии местного университета, был на несколько лет старше Кирилла, и эту пропасть Гольцов преодолеть никак не мог. Но к счастью, на суточном дежурстве напарники, зачастую, совсем не встречались.
  Когда в дверь настойчиво постучали, Гольцов сыто дремал в кресле у себя в кабинете.
  - Да-да, - сонно отозвался он протирая глаза.
  - Здорово, Кирилл.
  - Привет. Ты сегодня с нами в ночное?
  На пороге стоял оперативник Владислав Немцов - высокий темноволосый парень, в которого, говорят, как-то влюбилась сама Марта Валентиновна! У Кирилла Влад ассоциировался с холодным оружием, сочетавшим в себе изящество и смерть. Глядя на Немцова, Кирилл начинал верить в переселение душ, и в вечную жизнь на Земле как в череду бесконечных воплощений. Влад легко вписывался в любой исторический антураж ибо во все века и времена встречались ребята отчаянные и склонные к авантюрам. Рыцарские доспехи смотрелись бы на нем ничуть не хуже комбинезона покорителя космоса из далекого будущего. А слава бретера во времена какого-нибудь из Людовиков бежала бы впереди него. И в двадцать первом веке Влад не изменил себе и, конечно, не ужился в структуре МВД. Вряд ли он это осознавал, но "Рубикон" был его призванием и последним пристанищем. На профессиональный взгляд Гольцова - Влад еще и страдал легкой формой адреналиновой зависимости. Ему ничего не стоило рвануть в выходные в столицу и сигануть с парашютом с Москва-сити или махнуть в отпуск на Алтай на электричках - вроде бы как в целях экономии. Но судя по тому как в прошлом году, вернувшись из подобного путешествия, он попросил у Кирилла денег до получки - об экономии Немцов имел некое сугубо индивидуальное представление.
  - Пошел бы в дежурку, прилег как человек, - посоветовал Влад.
  - Да рано еще, - Кирилл зевнул, - это я так, после обеда расслабился. А ты чего хотел?
  - Посоветоваться, - серьезно сказал Немцов и протянул флэшку.
  Кирилл мельком взглянул в компьютер, где вечно гонялась в Интернете за всем подозрительным поисковая система "Рубикона" и, не заметив ничего, заслуживающего внимания, воткнул флэш-карту.
  - Я тут вчера в театр ходил, - начал Немцов, и Кирилл чуть со стула не упал.
  - Куда-а?!
  Влад Немцов загадочно улыбнулся.
  - Не куда - а с кем! В театр, - повторил он, - но щас не об этом. Гляди. Тебе не кажется странным это объявление?
  Все еще улыбаясь, Кирилл перевел взгляд на фотографию афиши, появившуюся на дисплее.
  - Экспериментальная студия представляет, - вслух прочитал он мелкий шрифт в правом верхнем углу афиши, - Симфония "Театр прикосновений". Начало в 21.00
  Эта надпись была крупной. По краю плаката шел замысловатый узор из переплетенных человеческих рук на манер рисунков Эшера.
  - А это что? - Кирилл увеличил изображение, вглядываясь в овальный предмет, похожий на коробку из-под леденцов, прикрепленную в самом низу афиши.
  - Догадайся, - сказал Влад.
  - Динамик!
  Немцов кивнул.
  - Я на сотовый снимал, качество так себе, - пояснил он. - Афишка висит в уголке, чуть больше альбомного листа. Ни состава актеров, ничего. Когда подходишь - играет тихая музыка.
  Кирилл сел прямо и оглянулся на стоявшего за плечом оперативника.
  - Симфония - звук, театр - зрелище, прикосновения - ощущения, - констатировал он. - Все три модальности задействованы. Ты думаешь, калибровка?
  - Я осторожно поинтересовался, нельзя ли нам с подругой... Нельзя! Все билеты уже проданы. Малый зал, экспериментальный проект. Вот так-то. И я думаю, это - не просто калибровка типа кто на что поведется. Это очередная попытка синтеза, Кирилл.
  Влад достал сигарету, закурил, не спрашивая разрешения хозяина кабинета, и уверенно прошел к полке, где стояли чашки, которые он обычно использовал вместо пепельницы в местах, не предназначенных для курения.
  - Давай я тебя закодирую, - рассеянно предложил Кирилл, чуть поморщившись от запаха сигаретного дыма, поплывшего по комнате белесыми рукавами и кольцами. Влад привычно ухмыльнулся в ответ. Такие предложения он выслушивал как минимум один раз в неделю все время, что здесь работал.
  - Лучше я окно открою. Не возражаешь?
  Вслед за шорохом поднятых жалюзи в кабинет ворвался сырой осенний воздух и отдаленный шум улицы. Кирилл задумался. Создать систему, воздействующую сразу на все каналы, по которым человек получает информацию об окружающем мире, пока еще никому не удавалось, хотя попытки предпринимались регулярно. Но к счастью для человечества и сотрудников "Рубикона" - они не увенчались успехом. Какой-то из каналов всегда превалировал над остальными, и чаще всего - это было зрение. Поэтому количество визуальных наркоманов не шло ни в какое сравнение с теми, кто попадался на аудионаркотики. А уж что касается ощущений - задача была довольно трудно осуществимая по техническим причинам. Человек мог взглянуть на предмет и углядеть что-то манящее, необычное в его причудливых формах и ярких красках. Но заставить человека, даже если он и был в чистом виде кинестетиком что-то пощупать или облизать, да еще так, чтобы простое прикосновение захватило его настолько, чтобы он жить без этого не смог... Кроме того, уже существовала такая проблема как передоз. Причем проблема не только для борцов с преступностью, но и для самих наркодилеров и их хозяев. Жертвы должны были как можно дольше сохранять здравый ум и платежеспособность, иначе затея теряла смысл. И кому нужен клиент, который полностью отключается от внешнего мира? Клиент должен испытать удовольствие, прийти в себя, снова испытать удовольствие. А если все каналы связи с реальностью напрочь перерублены, он просто не оживет! Так и помрет от истощения в иллюзорном мире иных звуков красок и ощущений.
  - Нет, Влад, - сказал, наконец, Гольцов, - слабовато для синтеза. Да и кому он нужен? Кроме того, место неподходящее: правило "все что на виду не вызывает подозрений" тоже имеет свои пределы.
  Влад затушил окурок о дно чашки.
  - Ну хорошо. Допустим, простая калибровка. Поиск жертв с целью выяснить кто на что больше среагирует и потом подсадить по одному. Или апробация чего-то свеженького. Хотя бы с тем, что туда надо наведаться ты согласен?
  - Это бесспорно. Пойдем к Разумовскому, - предложил Кирилл.
  - А ты думаешь, чего я к тебе заявился? Он час назад в Москву вылетел на совещание.
  - Черт! Как не вовремя... Что мы там с тобой вдвоем сделать сможем? Порубов уже домой уехал?
  - Какой там! - махнул рукой Влад. - Порубов магазин громит. К вечеру, конечно освободится, но он и так вторые сутки на ногах. Но спрошу. А из ваших кто?
  - Надежду сейчас задержим, Игорь Залесский со мной в ночной смене... А Марта где, ты не знаешь?
  - Марта сегодня на прикрытии сидит, - ухмыльнулся Влад, - лечит какого-то прыщавого подростка от несчастной любви. Я заглядывал - э-эх, пропал подросток! Глаз с Маруси не сводит. На крайний случай два патруля еще по городу мотается, но если мы отсюда всех возьмем и с улицы... - он с сомнением покачал головой.
  - Сюда я кого-нибудь вызову, чтобы прикрыли на несколько часов, - пообещал Кирилл.
  Влад кивнул, улыбнулся и с кошачьей грацией хищника выскользнул за дверь, оставив в кабинете запах прокуренной осени.
  
  
  
   Театральная площадь сияла огнями, отражавшимися в мокром асфальте, по которому дробно стучали каблучки двух красивых женщин, направлявшихся ко входу в сопровождении двух представительных мужчин. Марта с Игорем выглядели парой респектабельной. Кирилл и Надежда - интеллектуальной. Они вчетвером поднялись по ступеням и, не прерывая непринужденного разговора, скрылись за резными дверями здания девятнадцатого века, которое регулярно пытались отбить у провинциального театра под офис то местные, то столичные компании. Пока театр, заручившийся поддержкой властей и всевозможными охранными грамотами, успешно отбивал одну атаку за другой.
  Специалисты "Рубикона" вошли в фойе как раз к началу вечернего спектакля. Фойе остро отреагировало на появление Марты Валентиновны, она ослепительно улыбнулась, осознавая час своего триумфа, и вдруг что-то произошло. Кириллу показалось, что стало даже чуть темнее. Какая-то безвкусно одетая крашенная блондинка жалась к своему спутнику - средней руки бизнесмену с благородной сединой на висках. Она жутко боялась его потерять среди бесчисленного количества разодетых женщин. Марта растворилась в потемневших от времени дощечках паркета, отражениях зеркал, вычурных светильниках, в то время как несколько пар жадных мужских глаз все еще настойчиво продолжали искать сверкнувший на мгновение бриллиант. Игорь показал Марте большой палец, наклонился и что-то жарко зашептал на ухо. Утешал, наверное, и обещал, что они еще раз придут сюда всем коллективом, вместе с оперативным отделом и московским начальством, и позволят Марусеньке блистать, сколько ей вздумается. "Как она это делает? - в который раз спросил себя Кирилл, - ведьма, а не психолог!" Надежда скривила губки.
  Они честно посмотрели первый акт бездарной постановки, а затем прочно обосновались в театральном кафе, куда перекочевала большая часть скучающей публики, заполнив помещение гулом голосов. Надежда открыла сумочку и проверила оборудование. Кирилл тронул цепочку на шее. Висящий под рубашкой черный диск семи сантиметров в диаметре казался тяжелым как мельничный жернов. Второй такой же диск, одолженный у коллег, в этот раз лежал в кармане. Игорь Залесский задвинул подальше под стол небольшой кейс с аудиозаглушкой, выпрямился и непринужденно сказал:
  - Ну что, коллеги, по пятьдесят грамм для храбрости и чтоб скрасить ожидание?
  С этими словами он направился к стойке и заказал коньяк. Этого от Игоря Кирилл не ожидал. Это должна была сказать Марта. Но Марты здесь не было. Сидела напротив какая-то тетка, которая испуганно озиралась, стоило ее мужчине отойти дальше, чем на два шага. Глаза Надежды благодарно блеснули.
  - Так, коллеги. Сигнал для нас - фраза "По техническим причинам представление переносится, билеты действительны", версия для клиентов - срабатывание пожарной сигнализации, - Игорь самовольно руководил операцией, но в этот раз Кирилл был просто счастлив, что Игорь Залесский стоит на ступеньку выше. Иначе этот груз пришлось бы взять на себя самому Кириллу. Ни у кого из присутствующих не было опыта проведения совместных операций. Максимум, что они делали раньше - это советовались друг с другом, или приглашали сослуживцев на восстановительные сеансы, если случай был уж очень заковыристым. Иногда приводили друг друга в чувство после выездов... А сейчас по сигналу опергруппы им предстояло вчетвером войти в зал с неизвестным количеством клиентов. На какой стадии погружения они находятся? Кто из них визуал, кто кинестетик? Ни имен, ни других зацепок из вводной. Из всей информации - только план помещения, который Влад Немцов сбросил им за час до выезда.
  - Тех, кто после этого встанет и пойдет к выходу - мы не касаемся. На выходе Порубов с подручными. Он еще милицейский кордон обещал, но это уж точно не наши проблемы, как они там с МВД договорятся, чтоб внимания не привлекать. Внутри Влад со своими. Как разделимся?
  - Делим зал на четыре квадрата, - предложила Надежда, - левые два - девочки, правые два - мальчики.
  - Сначала аудиозаглушка, - возразила Марта, - надо откалибровать кто из них кто.
  - И визуальные приманки - прямо на занавес, - кивнул Кирилл, чтобы не совать каждому под нос.
  - Далеко? - с сомнением спросила Надежда.
  - Нет, нормально, - возразил Игорь, - расфокусируем немного - хватит. Зал маленький. Значит, заходим. Без суеты расставляем оборудование. Наладонники для кинестетиков, понятно, каждый оставляет при себе. Массовый сеанс тактильных ощущений мы им никак не организуем. А дальше, Надюша, так как ты предлагала - делим по восьмому ряду кресел и центральному проходу.
  Надежда нахмурила тонкие брови, и поводила пальчиком по краю пузатого бокала с коньяком.
  - Давай по пятому, Игорь. Полный зал они не наберут. Не рискнут, что бы там ни говорили в кассе про отсутствие билетов и пригласительных. Народ сядет вперед.
  - Да, пожалуй.
  - Ничего не выйдет, - вдруг сказал Кирилл, поднял голову, и залпом опрокинул содержимое бокала, приятно обжегшее горло.
  - Почему? - хором спросили Надежда с Мартой. Кирилл мог поклясться, что сейчас им не надо было разыгрывать из себя двух напуганных женщин - они таковыми и являлись.
  Игорь резко выпрямился, положил ладони на стол и посмотрел на Кирилла.
  - Потому что мы все еще работаем индивидуально, девочки. Кирилл прав. Нужен ведущий. Как на религиозных сборищах, где презентатор кричит со сцены "с нами бог" или на худой конец - "с нами великий дух древних славян".
  - Тогда я возьму квадраты свой и Гольцова, - сказала Марта и подмигнула, - что кричать будешь, Кирюша?
  - Не знаю, - немного обескуражено признался Кирилл.
  - Все что хочешь, - улыбнулся ему Игорь, - лишь бы укладывалось в формулу свет-звук-ощущения в соответствующем процентном соотношении.
  - Что-то бронебойное нужно, - пробормотал Кирилл, - постараюсь. А накрологов у нас сколько?
  - Две бригады.
  - Как мало... - прошептала Надежда, и Кириллу показалось, что ее темно-карие глаза стали более влажными, чем обычно.
  - Нормально, - улыбнулся ей Игорь, - там Мариванну с улиц сдернули. Она одна целого полка стоит.
  - Ребята... а если мы все ошиблись... - тихо сказала Надежда, - может там обычный спектакль?
  - Вернемся сюда и еще чего-нибудь закажем, - уверенно сказал Игорь и посмотрел на часы, - визуальные приманки сдаем Кириллу. Раз он будет на сцене - он и развесит, пока мы сориентируемся на местности. Пусть музыка несколько минут поиграет, так даже лучше.
  Марта сломала пудреницу, которую держала в руках и протянула Гольцову ее черную крышку:
  - Держи, Кирюша. Очень высоко не вешай, они и так снизу вверх смотрят.
  Сигнал прошел в 21.20, когда спектакль в большом зале уже закончился, и в фойе одевались немногочисленные театралы, которые не сбежали сразу после антракта. Кирилл снял пиджак и перекинул его через руку, в которой держал горсть визуальных приманок. Около дверей малого зала вместо привычной бабушки в синем костюме стоял напарник Порубова. Из-под расстегнутой кожанки выглядывала кобура. Он коротко кивнул, дверь на несколько секунд приоткрылась, пропуская внутрь двух мужчин и двух женщин и тяжело затворилась за ними.
  - ... билеты действительны, - говорил со сцены один из ребят Немцова, - прошу всех пройти к боковому выходу.
  Вспыхнул свет, несколько человек поднялись со своих мест и, пошатываясь побрели в указанном направлении. Кирилл рванулся вперед по боковому проходу. Параллельно ему с другой стороны вперед проскочил Игорь и раскрыл кейс на краю сцены. В зал хлынула психоделическая музыка, в которую вплетался далекий и неровный барабанный бой.
  Под эту музыку Кирилл работал сто раз. И каждый раз - он вещал что-то человеку на ухо, играя голосом, интонацией, постепенно повышая громкость. А сейчас ему предстояло орать под нее со сцены нечто такое, отчего проснутся все двадцать пять - тридцать человек, оставшихся в помещении. Он взлетел по ступенькам. Ослепленный светом направленных на него софитов, запнулся, взглянул под ноги и отпрянул. Под ногами в луже крови лежало человеческое тело с черно-красной дырой вместо правого глаза, и еще несколько шевелящихся тел на самом краю сцены. Перед глазами все поплыло, в горле застрял комок теплой мокрой ваты. Кирилл не видел зрительный зал за паноптикумом бессмысленно выпученных глаз и перекошенных слюнявых ртов. Скрюченные пальцы скребли по сцене, словно стараясь добраться до Гольцова и утащить во тьму, за грань истинного мира.
  - Игорь, стащим их со сцены в зал! Усадим в первый ряд. Вот нам калибровка по степени погружения, - раздался грудной низкий голос. И от его густой, раскатывающнйся силы ужас, поселившийся в груди, съежился и превратился в дрожащего мокрого котенка жалкого и беспомощного. Это говорила Марта. Теперь она обращалась к оперативникам:
  - Мальчишки, если вы уже всех победили, помогите Игорю Александровичу с клиентами. Мы с Надеждой начнем с задних рядов. Кирилл, не стой!
   Но Гольцов уже опомнился, подскочил к дальнему ряду кулис, которые были задернуты, и в шахматном порядке прицепил к ним сразу пять черных дисков. Более легкие, чем поднятый занавес, кулисы колыхались, усиливая игру света заработавших приборов. За спиной слышался тяжелый шорох стаскиваемых со сцены человеческих тел. Кириллу почудилось еще какое-то движение сбоку, он обернулся. На сцену торопливо поднималась нарколог Мария Ивановна, за ней фельдшер с чемоданом в руке. На самом краю сцены, привалившись спиной к бутафорской печке, на которой во время детских спектаклей выезжал на сцену Емеля, сидел смертельно бледный Влад, прижимая ладонь к окровавленному плечу. На белоснежном боку печки, расписанном аляповатыми цветами сверху вниз тянулась красная полоса, которую он оставил за собой, сползая на пол.
  "Работай", - прошипел Влад и закрыл глаза.
   Кирилл вышел вперед, почти к самому краю сцены. "У меня же шок, - отрешенно подумал он, - как работать?! Визуальный ряд... да я не вижу ничего из-за этих чертовых прожекторов! У меня у самого визуальный канал информации перекрыт".
  - ... куртку мы снимем, Владик, - под заливавшую зал психоделическую музыку ласково говорила Мариванна у него за спиной, - ты же у нас мачо... - и совсем другим тоном, видимо кому-то из оперативников Немцова, - где скорая? Где снаружи? Она снаружи, а огнестрел внутри! Что я тебе, фокусник?! Скажи спасибо, перевязочный материал в укладке есть... Значит, забирайте его отсюда к чертовой матери!
  Кирилл поднял обе руки вверх:
  - Кровь!! - заорал он неожиданно для себя самого. - Красное на белом! Кровь на снегу!
  И скорее почувствовал, чем увидел, как дрогнул и потянулся к нему зрительный зал. Люди, попавшие в ловушку иллюзий и внезапно брошенные там, в темных закоулках подсознания, теперь снова были не одни. Кто-то пришел к ним, разговаривал на их языке, звал за собой к свету, краскам, завораживающей прекрасной музыке и неземным ощущениям.
   Минут через двадцать софиты погасли, Кирилл слез со сцены и осмотрелся. Зал опустел, сверху опустился тяжелый занавес, закрыв труп. С мужчиной и девушкой в первом ряду еще работали Игорь и Марта, но уже в режиме оживленного диалога. Девушка встала, преданно посмотрела Марте в глаза, отвернулась от сцены и двинулась к выходу. Надежда сидела на краешке кресла во втором ряду, закрыв лицо руками. Худенькие плечи вздрагивали. Но когда Кирилл подошел к ней, соображая что бы такого сказать, она подняла на него сухие глаза и первой произнесла шепотом:
  - Жуть какая, да?
  - Что там снаружи, не знаешь?
  - Нет, - она отрицательно качнула головой, - все молчат. Как будто нас здесь забыли.
  - А в чем, собственно, дело? - вдруг громко спросили на первом ряду.
  - Пожарная сигнализация сработала, - устало ответил Игорь Залесский, - пожалуйста, пройдите к боковому выходу.
  Мужчина поднялся и пошел в указанном направлении, что-то недовольно бормоча себе под нос.
  - Интересно, что они дома расскажут? - спросила вернувшаяся от дверей Марта, - я конечно, старалась...
  - Пришли на экспериментальный спектакль, слушали музыку, сопровождаемую игрой света... вроде лазерного шоу, - пожал плечами Игорь, - потом сработала пожарная тревога и всех попросили. Безобразие! - он усмехнулся.
  - Мариванна сказала - тяжелых нет, - задумчиво произнесла Надежда.
  - Так и у нас тяжелых нет, - кивнул Игорь. - Вы вспомните, сколько мы обычно их на диалог выводим. Я сегодня на выезде часа три возился. И Кирилл тоже со своей статуэткой...
  - Глубина воздействия не та, - предположил Кирилл, - все-таки калибровка потенциальных клиентов была. А те, кто на сцену полез - готовые потребители.
  - А как они кинестетиков зацепили? - спросила Марта. - Или тут только аудио-видео ряд?
  - Какая ты, Марусь, невнимательная, - Игорь ласково потрепал ее по плечу, - чем здесь пахло, когда мы вошли?
  - Ароматизатором каким-то. На хвойный освежитель для туалетов похож, - Марта коснулась пальцами кончика носа.
  - Вот тебе "Театр прикосновений", - снисходительно пояснил Игорь, - только не к коже, а к носу на сей раз. Как самостоятельная дурь слабовато, а в комплексе с остальным - очень даже хорошо пошло. Изобретательные ребята.
  - Что-то Влада долго нет, - сказала Надежда.
  Кирилл уже открыл рот, но передумал. И так все в стрессе по самые уши, хоть и держатся друг перед другом.
  Боковая дверь приоткрылась.
  - На выход! - скомандовал Олег Порубов.
  - Приманки! Приманки на кулисах, - вдруг вспомнил Кирилл.
  Игорь тихо выругался.
  - Забыли совсем... Давай, Владимирович, метнись, мы подождем.
  Секунду Кирилл размышлял с какой стороны взбежать на темную сцену: с той, где все еще в неестественной позе лежал труп одного из организаторов действа, или с той, где притаилась за первым рядом кулис окровавленная печка. Печка казалась более привлекательным вариантом. На кулисах, все еще играя светом, висело пять круглых медальонов. Цветные блики подсвечивали полупрозрачную ткань и щедро расплескивались на парчовом занавесе, огородившим узкое пространство. Труп на противоположном краю сцены тоже был на месте, и лужа крови в которой он лежал, поочередно меняла цвета. Не хватало только приличествующей случаю музыки.
  - Кирилл!
  - Иду!
  В машине они не разговаривали.
  
  - Это означает, что мы опять впереди планеты всей, - сказал Геннадий Викторович Разумовский, выслушав обстоятельный доклад Игоря, - регион не только не отстает от московского федерального округа, а кое в чем его даже обгоняет, - он поморщился, - но все равно ознакомьтесь с программой коллективной работы, предложенной центром...
  С начальником оперативников разговор уже был, к ним есть целый ряд претензий, но при условии, что времени на подготовку не было совсем, а в прессе не появилось никаких развернутых публикаций, кроме слухов о том, что по ночам в театре работает бордель, операцию можно признать успешной.
  - У меня поиск выдал информацию с форумов, Геннадий Викторович, - тут же вылезла Марта, - говорят, милиция с ФСБ отрабатывает в театре антитеррористические операции. Но тема не в топе, обсуждается вяло.
  - Спасибо, Марта Валентиновна. Я в курсе, - холодно сказал Разумовский. - Зона поиска для патрулей расширяется: кроме кинотеатров, дискотек и концертов у них будут рейды по парфюмерным магазинам, секс-шопам и ресторанам с вывесками "Экзотическая кухня". Фокус смещается в область ощущений. Раньше мы считали угрозу несущественной. И, наконец, самое главное. В этот раз на экстренном совещании всерьез обсуждалась угроза синтеза воздействий. В Москве сотрудники "Рубикона" вышли на частную клинику. Это первый случай в нашей практике. Клиенты - в основном женщины, стремившиеся похудеть, а заодно помолодеть и просто оздоровиться. Но были и мужчины. К ним применялось комплексное воздействие на все органы чувств. Каждое по отдельности - гораздо более мягкое, по сравнению с тем, с чем мы привыкли работать. Тем не менее, за три года существования клиники все пациенты возвращались туда с интервалом не реже, чем раз в полгода, большинство - не реже, чем раз в квартал. И их список постоянно расширялся. О ценах, я думаю говорить не надо. И так все ясно, - шеф привычно побарабанил пальцами по столу. - Да, специализацию в Москве заканчивают еще два наших сотрудника, которые придут в Отдел индивидуальной коррекции. Скоро приступят к работе. Патрульная служба тоже расширяется. И я попрошу всех отнестись к коллегам с должным вниманием и не отказывать в помощи, если таковая потребуется. У меня все.
  
  В этот день Кирилл работал в дневную смену. Вдоволь наговорившись с клиентами о живописи, шмотках и музыке, убедив всех, что жизнь на этом не заканчивается и больше ни у кого из них "крышу не снесет" (жаль, нельзя сказать: "Да успокойся! Твой поставщик уже за решеткой") он еле приполз в комнату отдыха.
  - Что-то ты бледный, Кирилл Владимирович, - заметила утонувшая в огромном кресле Надежда, - не обедал?
  - Надя... Тебе театр снится? - неожиданно спросил Кирилл.
  - Конечно. Это нормально, - Надежда закинула ногу на ногу и тут же начала лекцию о том, как человек справляется с последствиями стрессовых ситуаций в норме, и какие могут быть отклонения.
  - И чего делать? - перебил ее Кирилл.
  - Проанализировав свои собственные переживания, я пришла к выводу, что мне подходит самый детский из всех способов, - все таким же менторским тоном сказала Надежда и вдруг улыбнулась, - я записала страхи на бумажке и сожгла ее. Вот и все!
  - Да? - спросил Кирилл. - И сколько мне бумаги закупить, Надежда Каримовна?
  - Н-ну... Я купила стопку тетрадей в клеточку по восемнадцать листов. И каждый вечер пишу по одному чернушному стихотворению, а потом сжигаю. Программа должна полностью сработать, когда уйдет последняя тетрадь.
  - А я никогда стихи не любила, - фыркнула вошедшая Марта, бесцеремонно сунула в руку Кириллу бутерброд и поставила на журнальный столик перед ним бутылку минералки. - Вот именно поэтому. Зачем мне "чужие крокодильчики"? Мне их на работе хватает.
  - Что делать, если у кого-то нет такого количества э-э-э... поклонников, - язвительно заметила Надежда.
  - Ну девочки... - начал Кирилл.
  - Сожги костюм, - вдруг сказала Надежда.
  - Точно! - подтвердила Марта, - или бомжам отдай.
   Женщины посмотрели друг на друга и хором добавили:
  - Мы ни разу тебя в нем не видели после похода в театр!
  - А ведь он такой красивый! - мечтательно протянула Марта.
  - А ведь он такой стильный! - мечтательно протянула Надежда. Они разом замолчали, одновременно повернули головы на звук открывающейся двери и наперебой затараторили:
  - Ой, Владик! Наш Мачо пришел! Тебя из больницы выписали?
  В дверях стоял Влад Немцов. С рукой на перевязи и в небрежно наброшенной куртке, один рукав которой, естественно, остался пустым, он смотрелся очень эффектно. На секунду Кирилл ему даже позавидовал. Надежа вскочила с кресла, но тут Марта вспомнила, что на самом деле они соперницы, и в каком-то немыслимом грациозном прыжке опередив ее, оттерла всторону.
   "Сейчас ответит: "Сбежал". Или я не психолог", - подумал Кирилл.
  - Сбежал, чего там делать, - небрежно сказал Немцов, приобняв Марту и глядя в глаза Надежде.
  - Больно было? - доверчиво спросила Марта. Задай этот вопрос кто-нибудь из сотрудников центра кроме нее, он тут же получил бы здоровой рукой в ухо. Но Влад, конечно, повелся и минут пять выпендривался, объясняя Марте, (а заодно и Надежде, которую тоже не упускал из поля зрения) что это только в дешевых боевиках огнестрельные ранения обязательно навылет, причем так, что кость не задета и сколько бы крови не вытекло - пять литров всегда в запасе.
  - А кто мой личный враг номер один, знаете? - спросил Влад в конце.
  - Нет, - улыбнулась Надежда, - и кто?
  - Кто, Владик? - мурлыкнула Марта.
  - Мария Ивановна!
  - Почему? - снова хором спросили обе дамы. Все-таки общего в них было много больше, чем они думали.
  - Как вы меня назвали, Надежда Каримовна, когда я зашел? - спросил Влад.
  - Мачо... - машинально повторила Надежда.
  - Вот! Именно поэтому. Я сегодня своего собственного имени еще ни от кого кроме Марты не слышал. Как Мариванна тогда окрестила - все! Труба. Привет, Кирилл, - наконец сказал он, пресытившись женским вниманием. Они пожали друг другу руки, обменялись несколькими ничего не значащими фразами, и Кирилл ушел к себе, предоставив Немцову наслаждаться обществом двух красивых женщин, готовых при случае разорвать друг друга в клочья.
   Влад зашел к нему через двадцать минут. Кирилла так и подмывало спросить: "Больно было"? И посмотреть на реакцию. Великий дух Исследования чуть не ввел его в соблазн, но Кирилл устоял.
  - Как дела?
  - Да говорят еще месяца полтора в лонгетке. Спать неудобно, делать нечего и кроме футболок ничего не лезет. Курить можно?
  - Нет! - решительно сказал Кирилл и взглянул на круглые часы, висящие на противоположной стене. Клиенты обычно садились так, что они оказывались у них за спиной. Высокая кушетка под часами была вплотную придвинута к стене. - У меня через пятнадцать минут вторая серия.
  - Ты все еще думаешь, что это калибровка? - спросил Немцов.
  - А ты?
  Влад отошел к окну, как будто собирался закурить, невзирая на прозвучавший запрет, но сигареты так и не достал, а присел на краешек кушетки.
  - А я все-таки думаю, Кирилл, что откалибровать человека можно намного проще. Повесил на той же афишной тумбе перед театром портрет Шварценнейгера в розовом Кадиллаке - и только успевай собирать адреса-явки-пароли. Любой, кто не просто взглядом скользнул, а остановился и подошел поближе, чтоб рассмотреть как следует - потенциальная жертва. Зачем так подставляться, устраивая массовое шоу?
  - Портрет Шварценнейгера перед театром? - улыбаясь переспросил Кирилл, - Ты уверен?
  - Ну хорошо - пусть будет Памела Андерсон в кабине истребителя Су-27. Тоже не фигово, - ухмыльнулся Влад. - Я серьезно, Кирилл. Где-то у нас в городе уже чего-то организовывают. Рейд по всем больницам, баням, профилакториям и оздоровительным комплексам мы организовать физически не в состоянии! Да и юридически тоже.
  - Разумовский сказал, что все лечебно-профилактические учреждения в ближайшее время подвергнут повторному лицензированию. В положении несколько хитрых пунктов будет... Может, чего и выплывет, - пожал плечами Кирилл.
  - Долго, - Влад поморщился, - долго!
  Он оттолкнулся от кушетки.
  - Я-то на сей раз чем могу тебе помочь? Как говорится, не в моей компетенции, - развел руками Кирилл. Влад, уже направившийся к выходу, остановился напротив стола.
  - Видел я твою компетенцию на сцене, - сказал он, чуть прищурив глаза, - маньяк.
  Кирилл снисходительно улыбнулся:
  - Не маньяк, а профессионал! Действовал по ситуации. Но я, кстати, думал, что ты там уже без сознания, потому как говорила у меня за спиной только Мариванна.
  - Нет, Кирилл, я слышал. Кстати, если кого и будет несложно подсадить на синтез - так это психологов "Рубикона".
  - Влад, ты слишком много об этом думаешь. Приходи в конце дня, я с тобой поработаю, - серьезно предложил Кирилл.
  - Ты с собой поработай, - огрызнулся Немцов, поправляя сползшую с больного плеча куртку, - на Надю с Мартой посмотри. Сколько им лет - ни семьи, ни детей. А у тебя? Когда ты последний раз был в отпуске?
  - Уйдешь, блин, тут в отпуск! И кстати, у Игоря Залесского и семья, и дети есть, если уж тебя это так волнует, - парировал Кирилл.
  - Игорь женился еще до того, как в "Рубикон" перешел! Он не в счет, - перебил Влад, - у вас постоянно, изо дня в день сознательно блокируются все три канала поступления информации об окружающем мире. Если бы вас этому так хорошо не научили, вы все уже сами подсели бы, - Влад выставил вперед ладонь, как бы предупреждая ответ Гольцова, уже набравшего полные легкие воздуха. - Да знаю я, что ты скажешь, Кирилл! Ключевое, мол, здесь слово "сознательно", профессиональная подготовка, соблюдение инструкций в работе с приманками и все такое... Но как только найдется тот, кто покажет вам мир во всей красе, да так, что не заблокироваться, вы за ним косяком пойдете.
  - Нет, не может быть. Надо еще на нас как-то выйти и уговорить попробовать... - растерянно пробормотал Кирилл.
  - А что, тех кого мы вытаскиваем не уговорили? - спросил Влад. - Или они все дураки как на подбор, телята безголовые?
  - Слушай, Влад, - решительно сказал Кирилл, - у меня пять минут до клиента, иди к своему начальству или к Разумовскому! Даже если ты прав, чего ты меня здесь грузишь? Некоторое время назад и проблемы-то такой не существовало, равно как и нашего "Рубикона"!
  - Разумовскому от оперативников нужен только адрес "центра синтеза" и желательно - сразу с планом ликвидации, - жестко сказал Влад, - пока, Кирилл.
  И он вышел за дверь.
  На полчаса застряв в пробке по дороге домой, Кирилл размышлял об истинных масштабах проблемы. Имена клиентов не разглашались. И сам Кирилл, и его коллеги были связаны соответствующими подписками. Общее количество зависимых знал только Разумовский. Отдел индивидуальной коррекции работал по принципу "спас клиента - занимайся им до победного конца". То есть вывел его на дежурстве из передоза, дождался, пока наркологи скорректировали физиологию - бейся, пока человек не перестанет бредить любимыми "футболочками с бабочками" как в случае с Таисией. Такие случаи, к счастью, встречались все-таки не часто. Только Марта умудрилась как-то на дежурстве набрать сразу пять человек за сутки. При учете, что на одного клиента при повторном приеме иногда мог уйти целый рабочий день, Кирилл не удивлялся, что она две недели после этого с работы практически не выходила. Клиенты в момент выведения из передоза переключались на конкретного специалиста: на его внешний вид, тембр голоса, манеру разговора. Кроме того, только психолог, который работал с ними в "пиковый момент" помнил все нюансы выхода, все крючки, цепляясь за которые человек возвращался к реальности. И только он мог использовать их в полной мере в дальнейшем. Так что помогать коллегам было не только очень непросто, но еще и опасно для неустойчивой психики клиента.
  Но кроме Отдела индивидуальной коррекции, на который сваливались самые сложные случаи, были и другие. Даже подразделение прикрытия, которое совершенно официально занимало второй этаж "Рубикона" и работало как обычный психологический центр, куда мог обратиться любой желающий, специализировалось на различных видах зависимости. А статистика посещений каждый вечер ложилась на стол начальнику оперативного отдела. "Сколько у нас оперативников? - задумался Кирилл. - Сколько всего патрулей в городе?" Это были вопросы без ответа. Кирилл знал только тех оперативников, которые работали с психологами его отдела: Влад, Олег Порубов, еще несколько человек, которые обеспечивали им безопасность и условия работы на выезде. Как работает "Рубикон" в целом, кроме его руководителей никто не знал.
  Сзади отчаянно засигналили. Кирилл вздрогнул и дернул машину вперед, к узкой горловине выезда с моста, за которым пробка постепенно рассасывалась. Еще через полчаса он уже был дома. За спиной щелкнул замок входной двери. Кирилл критически осмотрел свое холостяцкое жилище. Строгостью обстановки двухкомнатная квартира напоминала гостиничный номер. Правда, в дорогой гостинице. Пейзаж несколько оживляли валявшиеся в беспорядке мелочи вроде мятых журналов по психологии, раскиданной домашней одежды и брошенного на кровати ноутбука. Гольцов огляделся, не переодеваясь, прошел на кухню и сварил себе пельмени, стоя у плиты прямо в костюме. Он так устал за сегодняшний день, что даже в кафе не завернул. Через некоторое время настроение слегка улучшилось, и Кирилл, сыто урча полез в ванну, наслаждаясь охватившим его влажным теплом. "Ощущения, - подумал он, - как ни крути, а сам-то я все-таки больше кинестетик, чем визуал. Вот интересно... можно подмешать что-нибудь в воду бассейна в какой-нибудь частной баньке? Если вся поверхность кожи задействована... Тьфу!" Кирилл выругался вслух, быстро сполоснулся и пулей вылетел из ванны, яростно растираясь полотенцем. Он потряс головой и пожалел, что не держит в доме спиртного. Журналы по психологии полетели на пол. Ноутбук чуть бережнее - но все же последовал за ними и был задвинут под кровать. Гольцов взял пульт телевизора, улегся, подоткнув под шею подушку, и бессмысленно уставился в экран. Выступление члена Государственной Думы в новостях на Первом канале напоминало плохо сделанный учебный фильм по манипулятивным технологиям. Видеоряд рекламного блока на НТВ выглядел как топорно сработанный крючок для визуала. По "Культуре" транслировали малоизвестную оперу Прокофьева в современной обработке. Кирилл инстинктивно оглянулся в поисках аудиозаглушки и выключил звук. Спокойный вечер после трудового дня минута за минутой проходил мимо сознания, не вызывая в нем никакого отклика, кроме раздражения.
  "Но как только найдется тот, кто покажет вам мир во всей красе, да так, что не заблокироваться, вы за ним косяком пойдете", - Немцов как будто повторил эту фразу у самого уха.
  - Твою мать, - тихо сказал Кирилл, перевернулся со спины на живот, накрыл голову подушкой и зажмурился, - черт бы тебя побрал, Влад!
  "Сжечь костюм... - кажется, это он тоже сказал вслух. - Немедленно!" Гольцов рывком сел на постели, отшвырнув подушку, вскочил и бросился к шкафу. В костюмах он недостатка не испытывал. За исключением тех случаев, когда клиент оказывался кем-то вроде хиппи, это была основная его форма одежды. Но на случай экзотики, у Кирилла на работе был припасен целый маскарадный арсенал.
  Темно-серый костюм-двойка, в котором Кирилл ходил в театр, притаился в самом дальнем углу шкафа-купе и хищно поблескивал оттуда пуговицами. Представив, какая будет вонь, если он действительно сожжет его в квартире, Кирилл отказался от первоначального плана. Гольцов порылся в ящиках в гостиной, достал ножницы, сбегал на кухню и приволок оттуда пару прекрасных немецких ножей. Снова метнулся в спальню, схватил в охапку пиджак и брюки, которые обреченно повисли у него в руках, выволок костюм в гостиную, и бросил посередине комнаты на пол. Он уселся рядом, по-турецки скрестив ноги, разложил инструменты по порядку: ножницы, нож для мяса, хлеборез, глубоко вздохнул и приступил к уничтожению одежды. Легче стало только после того, как Кирилл полностью расправился с брюками, располосовав их в лапшу. Он бросил нож, вытер пот со лба и огляделся. Затем передернул плечами, уже слегка сопротивляясь порыву, взял ножницы и с мясом отстриг с пиджака пару пуговиц, бросил все это в кучу испорченной дорогой ткани и глубоко вздохнул.
  В голове - пустота. Такая, что в ушах звенит. Болели большой и указательный пальцы правой руки. На них багровыми кольцами отпечатались следы от ножниц. Ножницы были канцелярскими, а не портняжными, и Кирилл с ними здорово намучился. Он встал, стряхнул с себя нитки и мелкие клочки испорченной одежды, постоял немного и отправился на кухню за мусорными пакетами. Еще некоторое время Гольцов, матерясь, запихивал в мешок последствия своей борьбы со стрессом вместе с инструментом: ножницы пришли в полную негодность. Перед тем, как утолкать пиджак в полиэтиленовый мешок, пришедший в себя Кирилл начал обшаривать его на предмет сохранившихся чеков и визиток и во внутреннем кармане нащупал клочок бумаги. Он извлек находку и развернул. На выдернутом из пружинного блокнота бумажном листе Гольцов прочитал короткое послание, изумившее его до предела: "Кирилл, вы великолепны! Позвоните мне, есть интересное предложение. Лариса". Чуть ниже - крупно написан номер сотового телефона.
  - М-мнэ-э, - вслух произнес Кирилл, сложил и снова развернул листок. Буквы и цифры никуда не делись. Гольцов двумя пальцами взял листок за уголок, положил на середину письменного стола и вернулся к уборке. Он вынес мусор, пропылесосил ковер, еще раз сходил в душ и с удовольствием отметил, что теплая вода - это просто теплая вода. И никаких сверхощущений она не приносит и приносить не может, кроме нормального чувства чистоты и свежести. Если бы на столе к моменту выхода из ванной еще и не оказалось этой неизвестно как попавшей в карман записки, он был бы совершенно счастлив. Но проклятый клочок бумаги, сложившись по сгибу пополам, лежал на своем месте. Там он и остался. "Может, вспомню, - подумал Кирилл, - если нет - позвоню". С этими мыслями он ушел в спальню, залез под одеяло и тут же уснул.
  
  
  
   В последующие несколько дней Гольцов подробно прокрутил в памяти два года своей жизни, прошедших с момента покупки темно-серого костюма. Пиджак он оставлял без присмотра только в собственной квартире - на лето. На розыгрыш из всех его сослуживцев были способны два человека: Марта и Влад Немцов. Но у Марты не хватило бы выдержки, и она бы уже десять раз посоветовала заглянуть во внутренний карман, а Влад скорее всего так шутить не стал бы. Проверить? Дело было в пятницу вечером, и проклятая пробка на мосту растянулась на полгорода, как будто на дворе не октябрь месяц, а июль. И фанатичные дачники намертво заклинили располагавшийся прямо за мостом выезд из города. Гольцов достал мобильник.
  - Да, Кирилл?
  - Привет, Мачо, - ухмыльнулся Гольцов.
  - Здорово... Магистр, - мрачно откликнулся Немцов, выдержав трагическую паузу.
  - Да ладно, Влад, я пошутил. Не обижайся. Ты чем занимаешься?
  - Штаны на резинке покупаю, - все так же мрачно сказал Немцов.
  - Где?
  - В "Амелии".
  - Я сейчас подъеду, подброшу тебя до дома. Разговор есть.
  - Давай через полчаса, не раньше.
  - А раньше и не получится. Я еще с моста не съехал. Выберусь - перезвоню.
   Огромный торговый центр "Амелия" располагался на самой окраине в бывшем цехе завода Техконструкций. Тащиться туда пешком через весь город с рукой в гипсе... "Скучно тебе, Владик", - сочувственно подумал Кирилл.
  - Привет! Карета подана.
  Влад бросил на заднее сидение пакет с покупкой, захлопнул дверцу и уселся рядом с Гольцовым.
  - Здорово, Кирилл. Что случилось?
  - Знаешь, Влад... Поехали ко мне в гости. Тебе все равно делать нечего. Ты пока рассказывай как у тебя дела, а я с мыслями соберусь...
   Немцов присвистнул и начал подробно излагать сколько чего и с кем именно он выпил за последние две недели, чтобы скоротать время, и какие от этого случились приключения. А так же какие журналы прочитал, фильмы посмотрел, сайты посетил...
  - За "Войну и мир" что ли взяться! - с досадой сказал он. - В школе не осилил. Как думаешь, поможет?
  - Тебе - вряд ли, - улыбнулся Кирилл, пропуская его в подъезд и придерживая дверь, - но время займет точно. И для общего развития полезно.
   Они поднялись в квартиру, и Влад молча выслушал историю со странной запиской. Собственно, истории-то как таковой и не было. А записка была. Немцов повертел ее в пальцах.
  - Слушай, Кирилл, - задумчиво произнес Влад, - а может, это одна из твоих клиенток? Из тех, с кем ты у себя в кабинете работал? Ты ей понравился, и она решила продолжить отношения на другом, так сказать, уровне. Ты звонишь, она назначает встречу в каком-нибудь клубе, ты приходишь. Опа! Момент узнавания и она торжественно объявляет: "Кирилл, я просто не посмела вам признаться раньше. Ведь я же ваша пациентка"!
  - Пациенты у врачей, - рассеянно обронил Кирилл.
  - Вот для меня - абсолютно без разницы как вы их там называете! - заверил его Немцов.
  - Нет, Влад. Я бы заметил. Во время сеанса они у меня полностью под контролем... Не могла она так сыграть, чтобы я не вычислил, что она со мной просто кокетничает, а на самом деле к пиджаку подбирается. Чушь какая-то.
  - Стой! - Влад чуть не скомкал записку в кулаке, но вовремя спохватился и положил ее на журнальный столик, придавив ладонью, - Кирилл...
  - Что?
  - Ты сказал во время сеанса полностью под контролем... А во время массового сеанса, ты тоже всех держишь?
  Кирилл медленно поднял на него глаза. Влад поморщился:
  - У меня, конечно, все плыло уже, но по-моему ты в одной рубашке по сцене прыгал.
  - Значит кто-то в зале? - озадаченно спросил Кирилл.
  - Психолог? - предположил Влад.
  - Такого же уровня как в "Рубиконе"? Тогда зачем он туда пришел?
  - Она, - поправил Немцов.
   Кирилл с сомнением покачал головой:
  - Там по всем трем модальностям работали. Даже любого из нас посади - рано или поздно мы из реальности выключимся. Получается, что кто-то сидел и спокойно смотрел спектакль, от которого у всех остальных зрителей прямо таки "башню срывало"!
  - Ага. Он или она еще второй акт почти до конца досмотрел, который с нашим участием, - усмехнулся Немцов.
  - Влад, этого не может быть. Когда вы организаторов отлавливали - хоть один человек среагировал? Голову на отсечение даю - никто вас даже не заметил, несмотря на перестрелку!
  - Думаешь, я только на зал и смотрел? - сощурился Влад.
  - Ну ты ведь знаешь, о чем я. Не первый день работаешь.
  - Не первый, - подтвердил Немцов, - твоя девица с интересом пронаблюдала все действо от начала до конца. Мало того, она на тебя еще какую-то ставку сделала. Пока вы с залом работали, она успела записку черкнуть, сунуть в карман твоего пиджака и ускользнуть.
  - Незамеченной? - с сомнением спросил Кирилл.
  - А почему бы нет? - вопросом на вопрос ответил Гольцов. - Она же в ясном уме и твердой памяти, а нас всего шесть человек было. Минус два - я и Лешка, который меня до машины тащил через служебный вход. Да она хотя бы за нами могла запросто уйти! Люди не разбежались, потому что у них крыша не на месте. Были бы это были обычные заложники - все бы сразу к выходу рванули. Еще и друг друга передавили бы. Как вы их программировали? Проснешься в вестибюле?
  - Да, примерно так, - нехотя сказал Кирилл, - не то чтобы именно "проснешься", но... кстати, Влад... а как же там труп...
  - "Люди в черном" смотрел? - улыбнулся Немцов.
  - Н-ну...
  - Так это про нас! - заявил он. - Ладно. Пробью я тебе телефон по нашей базе данных для начала. Пиши. А то женит на себе - глазом моргнуть не успеешь!
  Кирилл вяло улыбнулся, прилежно переписал в ряд одиннадцать цифр и протянул листок оперативнику.
   Ее и в самом деле звали Лариса. Лариса Леонидовна Ковалева, 32 года, русская, не замужем, детей нет. Образование высшее техническое, судимости нет, хозяйка сети печатных салонов "Копирайт", в поле зрение "Рубикона" не попадала.
  Геннадий Викторович Разумовский отложил тоненькую папку на край стола.
  - Очень интересно, - сказал он, помолчал и повторил, - очень интересно...
  Влад с Кириллом переглянулись.
  - Немцов, вы у нас на больничном?
  - Да, Геннадий Викторович.
  - Вот и идите, отдыхайте. Спасибо за помощь.
  Он нахмурился и подождал, пока Немцов вышел за дверь.
  - Кирилл Владимирович, у вас сотовый с собой?
  - Да.
  - Звоните. Немцов может обижаться на меня сколько угодно, но детали операции ему знать ни к чему, - на лице шефа появилось бледное подобие улыбки, - иначе придется его наручниками к моему столу пристегивать. Звоните, Кирилл.
  Гольцов набрал номер. Он уже помнил его наизусть. Разумовский ободряюще кивнул.
  - Алло, Лариса?
  - Да, - откликнулась женщина.
  - Вам удобно сейчас разговаривать?
  - Да, я вас слушаю.
  - Меня зовут Кирилл. Вы просили позвонить, я только вчера нашел вашу записку, - он старался говорить холодно, как и положено человеку, обнаружившему что кто-то рылся в его вещах.
  - Да-да! - голос зазвенел от волнения. - Вы извините, что я залезла в чужой карман... но вы были заняты, а потом сразу уехали.
  "Речь несомненно о театре, - подумал Кирилл, - Влад прав".
  - Странный способ заводить знакомства, - заметил Кирилл ледяным тоном. Разумовский поднял руку и как-будто продавил ладонью вниз что-то невидимое. - Но вы меня заинтриговали, - чуть теплее добавил Кирилл, взглянув на начальника. Тот удовлетворительно кивнул головой.
  - Если бы вы согласились встретиться, я бы вам все объяснила, - горячо заговорила Лариса. Голос стал ближе, видимо, она почти уперлась в трубку губами, - и у меня действительно есть для вас возможность дополнительного заработка!
  - Если только вечером, - с сомнением сказал Кирилл.
  - Да, давайте сегодня вечером! Вы сможете?
  - Вот как раз сегодня смогу. А дальше я занят по вечерам всю неделю.
  - Замечательно! - трубка вздохнула с облегчением. - Кофейня "Карт-бланш", это в самом центре, за административным корпусом университета, знаете?
  - Да, конечно. Но я буду не раньше семи.
  - Как скажете, я так и подойду, Кирилл. Я и так перед вами виновата. До встречи!
  Гольцов положил замолчавший телефон на стол, посмотрел на него, снова взял и убрал в карман.
  - Зайдите к Порубову за оборудованием, - сказал Разумовский, - на предложение, каким бы оно ни было, соглашайтесь, но не сразу. Успехов, Кирилл Владимирович.
  Разумовский пожал ему руку на прощание. Кирилл вышел в коридор, ослабил узел галстука и расправил плечи. Женщина казалась скорее напуганной, чем опасной, но ему все равно было не по себе. И Кирилл принялся снимать синдром повышенной тревожности дедовским способом: вычислил того, кому еще хуже, и занялся благотворительностью, любуясь собственным благородством и щедростью.
  - Марта, - позвал он в телефон.
  - Да?
  - У тебя как со временем?
  - Как у всех, ни на что не хватает! - тут же пожаловалась Марта.
  - Здесь у нас по центру Немцов бродит, весь разобранный и одинокий... Поболтай с ним, а?
  - Кирюш, ты ведь не Разумовский, правда? А я не подразделение внутренней безопасности...
  - Марта! Пожалуйста, помоги человеку. А то еще натворит чего-нибудь.
  - Ты хоть знаешь, с какой по счету мочалкой он в театр ходил в тот день, когда афишу заметил? - презрительно фыркнула Марта. - Уж кто-кто, а наш Мачо найдет, чем развлечься! - в голосе угадывалась тщательно скрытая обида. - Нашел, за кого беспокоиться... Детский сад.
  - Марусь, - Кирилл постарался, чтобы голос звучал бархатисто-проникновенно, как будто разговор велся с клиентом аудиалом, - так ведь они мочалки, а ты - бриллиант!
  Марта рассмеялась и отключилась.
   Кирилл намеренно подъехал к месту встречи с пятиминутным опозданием, припарковался и вышел из машины с телефоном в руке. Он успел отсчитать три длинных гудка, когда на крыльцо кофейни выскочила молодая женщина в короткой юбке с мобильником в руке. Кирилл приветственно махнул рукой и поднялся к ней по ступеням.
  - Лариса?
  - Да, это я. Здравствуйте, Кирилл.
  Гольцов рассматривал собеседницу. На ней была кофточка с геометрическим рисунком и целомудренным вырезом. Дама считает, что бизнеследи средней руки не пристало носить цветастые блузоны, все ясно. Короткая стрижка, глаза серо-голубые, аккуратно подведены, волосы мелированы. Руки ухоженные, с длинными ногтями, покрытыми бесцветным лаком с легкой примесью розового. Тонкие пальцы, унизанные кольцами, коснулись лежащего на столе мобильника, чашки кофе, погладили полупрозрачную поверхность стола. "Кинестетик", - решил Кирилл.
  - Я даже не знаю с чего начать... - растерянно сказала она и опустила глаза.
  - Начните с рассказа о том, как вам удалось незаметно подбросить мне записку, - предложил Гольцов.
  - Я видела вас в театре, - она прикусила губу, чуть покраснела под его пристальным взглядом, но извиняться еще раз не стала, - вы бросили пиджак на спинку кресла в четвертом ряду, перед тем, как взбежать на сцену.
  - Это было не совсем обычное представление, Лариса, - очень спокойно, даже чуть скучно сказал Кирилл, - как вы на него попали, если не секрет?
  - Мою подругу позвала какая-то знакомая... Я выкупила у нее пригласительный. Я очень долго ее уговаривала, - Лариса погладила пальцами правой руки полукруглый вырез кофточки, как будто хотела нащупать дефект шва и вернуть вещь в магазин.
  - Ясно. А в чем суть вашего предложения? - Кирилл продолжал деловую игру. Наверняка процесс переговоров был для собеседницы не в диковинку, и она должна чувствовать себя более или менее привычно в рамках такой беседы.
  - Вы можете мне дать то, что я искала тогда в малом зале этого проклятого театра! - неожиданно горячо воскликнула Лариса, - Вы один. Я вам заплачу, - ее глаза лихорадочно заблестели, - кровь, помните? Вы сказали кровь на снегу. Она такая горячая, чуть дымилась. А снег... это был даже не снег, а ледяная корка, наст, твердый как лед, очень холодный. Я все это чувствовала, почти как тогда, понимаете?
  - Как когда? - тихо спросил Кирилл.
  - Тогда, в больнице. Только там было... - она замялась, - не так страшно, как у вас.
  - Лариса, я могу с вами поработать индивидуально, вы об этом просите?
  - Да!
  - Хорошо, - все так же спокойно сказал Кирилл, - считайте, что мы уже договорились. О цене я скажу чуть позже, когда вы мне хотя бы немного расскажите, что с вами случилось. Вы лежали в больнице?
  - Да, - казалось, она не очень понимает, о чем ее спрашивают, все еще купаясь в сладко-жутких воспоминаниях.
  - Расскажите! - строго сказал Кирилл и тут же улыбнулся, - такая молодая красивая девушка и вдруг попала в больницу, - он покачал головой, - у вас был аппендицит?
  Взгляд собеседницы снова стал осмысленным. Кирилл перебирал варианты, где еще она могла увидеть кровь, чтобы так на этом зациклиться. В голову ничего не приходило, но сидящая напротив женщина вела себя как стопроцентный абстинент на приеме. Только вместо цветных бабочек и дорогого блестящего тряпья, как в случае с Таисией, она вспоминала совсем другое.
  - Нет. Вы знаете, Кирилл, это такая странная история, - вздохнула Лариса, - я даже не знаю, что сказать...
  "Нет, милая, ты не знаешь, поверю ли я тебе", - подумал Гольцов.
  - Почему вы оказались в больнице, Лариса?
  - Я хотела выкупить типографию полностью, перенервничала, и у меня давление подскочило. Раньше никогда такого не было! - Лариса покачала головой. - Неделю таблетки пила, как бабушка старенькая, - она чуть улыбнулась, - и врач кардиоцентра посоветовала заняться своим здоровьем, отдохнуть. Собственно, я не в больнице лежала, я тогда отказалась, не до того было. Я в местный санаторий путевку купила. Хотела за границу съездить, но тут разве оставишь... Только в Новый год.
  Словно в подтверждение ее слов зазвонил мобильник, лежавший на столе, и Лариса минут пять разговаривала с кем-то про офсетную печать и дизайн визиток. Судя по металлу в голосе - с кем-то из подчиненных.
  "Значит, все-таки санаторий, - подумал Кирилл, - точно Разумовский сказал, что мы вечно впереди всех. Да что ж за регион-то такой"!
  - Вот видите, Кирилл! - виновато улыбнулась она. - Как тут давление не будет подскакивать? Как белка в колесе целыми днями. Если где и чувствовала себя живой, так это на той процедуре. Весь мир мой, ощущение полета, и музыка, и краски... - ее взгляд затуманился, уголки четко очерченных губ опустились вниз, и Кириллу показалось, что она сейчас заплачет, - но очень дорого. Они уже несколько раз звонили, предлагали повторный курс... но просто неподъемно для меня, чтоб хотя бы раз в месяц или в два месяца, - Лариса горько вздохнула, но не заплакала, а наоборот вся подобралась и максимально деловым тоном заявила: - Мне кажется, вы владеете аналогичной методикой. Я хочу, чтобы вы со мной позанимались. Я буду платить вам за каждый сеанс, никаких чеков не надо. Могу даже вперед. Сколько у вас стоит та программа, которую вы представляли со сцены? До вашего появления я сколько ни старалась, не смогла ничего ощутить, понимаете? Ни-че-го, - по слогам произнесла она, - а ведь там что только не устроили! Даже перестрелку инсценировали. Глупость какая... - она пожала плечами. - Ну как, вы согласны?
  - Да, действительно интересно, - несколько обескуражено произнес Кирилл, - но почему же обязательно мимо кассы, Лариса? У меня есть возможность работать совершенно официально, в комфортных условиях, - он достал из кармана пиджака блокнот, - вот завтра с утра время есть, в 9-00. Один визит - примерно две тысячи рублей. Но если мы задержимся дольше, чем на два часа - еще почасовая оплата включится. Как вам такое предложение?
  И Гольцов протянул ей визитку.
  - Да-да. Я согласна, конечно! - просияла Лариса, схватила визитку, резким движением протянула руку к запевшему мобильнику и, не глядя, отбила очередной звонок. - Спасибо, Кирилл. Я думала, вы не придете...
  И она как-то сразу сникла и съежилась над чашкой, отхлебнув остывший кофе.
  - Тогда я с вашего разрешения откланяюсь, - церемонно произнес Кирилл, - и пойду готовиться к нашей завтрашней встрече. А как тот санаторий называется, напомните, - он чуть поморщился, словно и в самом деле вспоминал название, - у нас в городе сразу несколько лечебно-профилактических учреждений работают по этой оздоровительной программе, но, как вы наверное догадались, нюансы отличаются...
  - "Три сосны", - тихо сказала Лариса, - я обязательно приду. До завтра.
   Кирилл вышел, сел в машину, проехал квартал и припарковался к обочине. Холодный бледно-голубой отблеск витрины "Центротеха" затопил салон призрачным светом. Гольцов выключил мотор и уткнулся лбом в обод руля. Прямо перед ним припарковался черный "Лендкрузер". Мобильник завибрировал в беззвучном режиме.
  - Да, - сказал Кирилл в трубку и выпрямился.
  - Кирилл Владимирович, все в порядке? - раздался голос Олега Порубова.
  - Да, Олег. Отдыхаю. Вы все слышали?
  - Да. Уже работаем. Поезжайте, мы вас до дома доведем.
   Лариса ждала его около "Рубикона" с восьми утра. Чем-то она неуловимо напоминала девочку с пешеходки, только не мокла под дождем, а стояла на крыльце. Кирилл пропустил планерку у шефа и провозился с клиенткой до самого обеда. И только через два часа от начала интенсивной работы со всеми тремя приманками Лариса прекратила попытки выскочить из кабинета и перестала ежеминутно твердить в полузабытьи о том, что продаст к черту все драгоценности, квартиру и машину.
   Уходя, она недоверчиво улыбалась и грозилась придти еще раз прямо завтра с утра. Но Гольцов, даже если бы хотел, не смог бы отодвинуть ради нее всех своих клиентов. И так сегодня с одним из "выздоравливающих" работал Игорь Залесский, что было нарушением всех норм и правил и применялось в исключительных случаях.
  - Как жизнь? - спросил Игорь, заглянув в кабинет.
  - Ничего, но голова болит, - устало сказал Кирилл, - мне все время казалось, что она одновременно в передозе и в полном сознании...
  - Пойдем, перекусим. У Марты где-то аспирин был. А я расскажу тебе, что было с утра у Разумовского. Мне доверили это ответственное поручение. Кирилл, ты меня слышишь?
  - Слышу. Сейчас.
  Кирилл нехотя поднялся и поплелся за ним. Мир не имел вкуса, цвета и запаха. Только звук. Аудиоприманку Кирилл воткнул Ларисе в уши как плеер, и волшебная музыка играла только для нее, тесно переплетаясь с голосом психолога. Еще в мире сегодня все-таки существовали тактильные ощущения. В этом Кирилл убедился, незаметно для Залесского с силой ткнув вилкой в ладонь. А вкус и запах ему кинестетическая приманка все-таки выключила. И похоже, надолго. С обонянием шутки плохи - слишком много веков прошло, прежде чем запахи перестали играть в жизни homo sapiens ведущую роль. Уж что-что, а скатываться вниз по эволюционной лестнице при любом удобном случае, человеку никогда особого труда не составляло. Вот Кирилл и скатился, рискнув включить эту функцию тактильной приманки. И как следствие - вместе с Ларисой вдоволь надышался приятными расслабляющими ароматами. "Надо было только сетку включить", - с запоздалым раскаянием подумал Гольцов, имея в виду тонкое плетеное покрывало - источник тепла и приятной легкой вибрации, которым он укрыл Ларису, как только она позволила уложить себя на кушетку.
  - Игорь, а может, наша Маруся ферромонами пользуется? - вдруг спросил он. - Чего на нее все мужики бросаются? Даже Влад...
  Залесский поперхнулся, поставил на стол чашку с чаем и покачал головой:
  - Нет, Кирилл Владимирович. Ловкость рук и никакого мошенничества. Это у нее природное, - он слегка улыбнулся, посерьезнел и испытующе посмотрел на Гольцова, - Кирилл, ты не слышал, что я тебе только что сказал?
  - Нет, Игорь, извини...
  - Ладно, доедай. В комнате отдыха поговорим, когда оттечешь немножко.
  - Ой, Кюришенька, - сказала Марта, обняв его прямо у дверей комнаты отдыха, - можно я тоже тебя буду Магистром называть? Ты ведь не Немцов, не обидишься? Он всерьез бесится... Держи аспирин.
   Прикосновение Марты он вопреки обыкновению почти не почувствовал, но стакан, который тут же оказался у него в руке, показался теплым, почти горячим. Кирилл вдруг понял, что сыт, а за окном отражался в окнах домов яркий солнечный день. Едва ли не первый этой осенью. Те грязные полосы, что Гольцов видел на стенах столовой, оказывается, были солнечными лучами. Проследив направление его взгляда, Надежда быстро встала с кресла, развернутого к окну, и пересела на диван:
  - Садись в кресло, Кирилл.
  - Зачем? - спросил он, залпом выпив горьковатую пузырящуюся жидкость.
  - День за окном сегодня яркий, - лукаво улыбнулась Надежда и взмахнула пушистыми ресницами, - пронизан теплом и светом.
  - Надя, не грузи меня, и так хреново, - проворчал Кирилл, плюхнулся в кресло, не удержался, и все-таки взглянул в окно.
  - Ага. Он снова с нами, - хмыкнул Игорь. - Итак, коллеги, как мы все знаем, Разумовский ждет проект работы на вечер, он обернулся к Гольцову, - всех подняли в ружье, мы заканчиваем дела и ждем команды. Оперативники вышли на центр синтеза в "Трех соснах". Поскольку у нас у единственных есть опыт коллективной работы, наша славная четверка сегодня на выезде. Предлагаю устроить мозговой штурм на тему: что мы упустили в прошлый раз.
  - Классификацию по степени погружения, - сказала Надежда, - мы разделили зал по геометрии помещения. В итоге, в самом начале была неразбериха с теми, кто в экстазе на сцену полез.
  - Принимается, - согласился Игорь, - но скорее всего нас ждет не зрительный зал, а что-то вроде больничной палаты.
  - Приманки, - сказала Марта, - они маловаты для работы с группой. Нужен экран, к которому можно подключиться, как мы это дома делаем, если рядом телевизор стоит.
  - Пожалуй, да. Остальные по помещению разбросать, как говорится, "создайте объем". Что скажете? - спросил Игорь.
  - И настроить на ведущего заранее! - добавила Надежда. - В прошлый раз не все на голос Гольцова среагировали, две крайние так и мигали до конца в вводном режиме.
  - Что-то я не заметила, - обронила Марта.
  Глаза у нее ярким солнечным днем были просто бездонно синими.
  - А я заметила! - заявила Надежда.
  - Подождите, - вмешался оживший Кирилл, - а я что, снова на сцену?!
  - Не переживай, Кирилл Владимирович, сцены там не будет, - утешил его Залесский.
  - А куда именно мы едем, мы уже знаем? - спросил Кирилл.
  - Да, с вероятностью девяносто девять и девять, - кивнул Залесский, - это приватная сауна с номерами... бывшая сауна, - поправился он. - Ее за хорошую взятку лет шесть-семь назад отгрохали на территории санатория, подальше от основных корпусов. Потом, говорят, власть сменилась, взяточников посадили, помещение обещали отдать санаторию под грязелечебницу, но денег не хватило, чтобы подвести все нужные коммуникации. Сейчас там арендаторы - клиника нетрадиционной медицины "Здрав будь". Платят исправно. Главврач очень доволен, говорит, что бассейн на их деньги наконец-то отремонтировал. Пациентам своим предлагает этих самых нетрадиционщиков, все счастливы. Степень вины главврача уточняется.
  - Ага, - сказал Кирилл, - значит, если я на сцену, в смысле ведущим... Программу гнать, как в прошлый раз?
  - Примерно по такой же схеме, - подтвердил Игорь. - Но с визуальным рядом не затягивай. Там скорее всего будет немалый процент кинестетиков. Проанализируй свою работу с этой Ларисой. Ты на видео писал?
  - Писал.
  - Ну вот. Только с учетом того, что приманки - не твоя забота. Мы их сами раскидаем и в самом начале.
  - Кирюш, а можно тебя попросить обойтись без ужастиков, - попросила Марта, - ну там без рек крови и всего такого прочего... брр, - она передернула плечами, - образно, конечно, но уж очень страшно.
  - Слабонервным покинуть помещение, - улыбнулся Игорь, - работай, как сочтешь нужным, Кирилл. На сакральные символы, кровь, и как тут мне подсказали, - он взглянул на Марту, - "все такое прочее" - все ведутся с удвоенной энергией.
  - "Нет, ребята все не так, все не так ребята"! - вдруг сказала Надежда, встала и прошлась по комнате, - мы что-то упускаем. У нас какая-то дурацкая ролевая игра в специалистов в той области, где мы специалистами не являемся!
  - Так и никто не является, уважаемая Надежда Каримовна, - сказал Игорь, - что-нибудь конкретное?
  Надежда нервно пожала плечами и нахмурилась, остановившись напротив него:
  - Это не театр, Игорь! Бог его знает, что они могли устроить в изолированном помещении. Кто-нибудь знает, как работают приманки? - вдруг спросила она.
  - А мне не интересно, - сказала Марта и поджала ярко накрашенные губы.
  Кирилл отрицательно качнул головой.
  - Принципиальная схема выхода из транса та же самая, что и погружения, но со знаком минус, - сказал Игорь. - По мере того как человек уходит от прямого наркотического воздействия, начинается наш этап работы, целью которого в конечном итоге является сохранение психически полноценной личности, снабженной так называемыми "блокировками инициации". Чтоб не смотрели больше на странные картинки...
  - Это общие слова, Игорь! - воскликнула Надежда. - У них будут перекрыты все три канала поступления информации, - она вдруг обняла себя за плечи, - нам предстоит бороться с технологией. Слова против технологии! Это все равно, что с самурайским мечом на танк: красиво и глупо. Нам нужен специалист совсем другого уровня. Кто-то из инженеров... физиологов... из тех, кто занимается разработкой генераторов помех, которые мы тут приманками называем. Я закрою окно? - спросила она.
  "Какая красивая", - подумал Кирилл, глядя на Надежду. Темные глаза под росчерками бровей смотрели с лихорадочной убежденностью. Обычно бледные щеки порозовели. Не дожидаясь ответа, Надя сделала несколько шагов, вновь пересекла комнату, потянулась всем телом к ручке пластикового окна и закрыла его одним уверенным гибким движением. В комнате сразу стало как-то необычно тихо. Прошелестели жалюзи, и полоски солнечного света надежно спрятались за ними, пробежав по комнате.
  - Я скажу Разумовскому, - негромко произнес Игорь.
  Надежда была более чем убедительна.
  - Но вряд ли это возможно. У нас в городе такого отдела точно нет, а Москва далеко.
  - Поговори с оперативниками, - предложил Кирилл, - пусть оставят их специалистов на рабочем месте. Если таковые там будут. Я думаю, что не только наших разработчиков держат за семью печатями, но ты все-таки намекни Порубову. Чтоб его парни не переусердствовали...
  - Кирилл, а твоя подопечная, - спросила Марта, - она что-нибудь помнит?
  - Нет. Сколько ни пытался выудить, она даже под гипнозом повторяла только общие слова, бормотала что-то про "абсолютную гармонию", "полет" и счастливо хихикала. А потом бросалась на меня с криками: "Верните меня туда".
  - Значит, общая схема без изменений, - подытожил Игорь, - самураи, Наденька, тоже кое-чего стоили. Ты права, но никто нам супер-спецназ с лабораторией из центра не пришлет. У них своих забот хватает, судя по тому отчету, который начальник привез в последний раз. И кстати, в той частной московской клинике применялись самые обычные методики погружения. Просто все вместе.
   Надежды Игоря Залесского не оправдались. Вечером сотрудникам Отдела индивидуальной коррекции представился повод лишний раз убедиться, что не оскудела талантами земля русская. И похоже, таланты эти сосредоточились на местном ЗТК - заводе Техконструкций, который в до перестроечные времена славился... А чем он, собственно, славился? Судя по тому, что Гольцов навскидку не вспомнил, чем именно знаменито градообразующее предприятие родного Ливаровска, кроме известных на всю страну мангалов и вентиляторов, предприятие это работало на оборонку. Работало, видимо, успешно, потому как именно ЗТК принялись первым делом растаскивать на "дочки" в смутные девяностые. Часть завода все-таки выжила, переориентировавшись на медицинскую технику. Революционные Ливаровские разработки медицинских приборов свет так и не увидели: на российский рынок уже прорвались западные компании. А вот всякую мелочь вроде одноразовых пеленок, капельниц и памперсов для лежачих больных ЗТК штамповал, год от года наращивая производство.
  Может быть, остатки квалифицированных кадров отчаянно скучали. Может быть, хотели есть и ездить в Турцию с семьями или любовницами... Кто знает? Люди иногда так непредсказуемы в своих поступках и желаниях. Но как бы то ни было, Ливаровск как говаривал Разумовский, приезжая с московских совещаний, опять оказался впереди планеты всей.
  - Игорь Александрович, - тихо сказал Олег Порубов, приоткрыв дверцу машины, - вы можете начинать, - местные специалисты там, - он кивнул головой, - их пришлось оставить на месте. И... - Олег замялся, - я понимаю, здесь все психологи... крови никто не боится? - вдруг спросил он.
  - Нет, - ответил Залесский за всех.
  - Пошли.
  Он сделал два шага назад, оглянулся в темноту на невидимое оцепление и повел группу к запасному выходу из трехэтажного кирпичного здания. Затянутый в черную форму Олег двигался с той же кошачьей грацией смертельно опасного хищника, которую Кирилл наблюдал у Влада Немцова. Только если Влад с этим родился, Порубов этому научился. И использовал как инструмент, по необходимости. Вот, например, сейчас: типичное "Олег на работе. Вооружен и очень опасен".
  Кирилл оглянулся на смешанный лес, который начинался прямо здесь, отгороженный от здания узкой полоской газона и защитным кругом дорожки вымощенной разноцветной плиткой - смехотворная преграда. Еще немного, и сказочные столетние деревья, чьи верхушки качались высоко над крышей особняка, двинутся вперед, выпьют корнями воду из бассейна перед центральным входом и раздавят человеческое творение как скорлупку. Кирилл невольно оглянулся, всматриваясь в темноту, но деревья только молчаливо роняли с веток остатки жухлой листвы.
  - Значит так, - сказал Олег перед дверью, - их программа рассчитана в среднем на три-четыре часа. Раньше сеансы ни разу не прерывались досрочно. В зале два их специалиста, которые, конечно же, готовы сотрудничать, но опасаются за жизнь и психическое здоровье клиентов. Не хотят, чтобы на них еще и убийство повесили. Сейчас мы только заглянем, чтобы вы могли оценить обстановку. Команду на выключение аппаратуры ждем от вас. И чем скорее - тем лучше. И задержанных, и своих, я бы хотел как можно скорее оттуда вывести. Задержанных, понятно, чтобы допросить по горячим следам, а своих... Заходим.
  Он распахнул дверь. В глаза ударил свет. Яркий белый свет, какой наверное бывает только в операционных или на съемочных площадках. Ни там, ни там Кирилл не был, но почему-то именно эти ассоциации первыми вынырнули на поверхность из глубин подсознания. Съемки в операционной. И что снимаем? Кирилл едва не наткнулся на замершего на пороге Игоря. Залесский сделал шаг, но не вперед, а в сторону, как будто уперся в невидимую преграду. Надежда беспомощно обернулась на дверь. Марта, шедшая последней сжала Кириллу ладонь. Ее рука была ледяной и тянула, тянула тепло чужой руки. Словно старалась заполнить им оболочку, в которой тряслась от страха женская сущность.
   Их было шесть. Шесть богатых, по местным меркам знаменитых, уставших от жизни тел, возлежащих в креслах, смахивавших на те, что устанавливают в дорогих стоматологических клиниках. Спинки кресел опущены почти в горизонтальное положение. Приподнят только головной конец. Так что полуоткрытые глаза четырех женщин и двух мужчин неподвижно смотрели в одну и ту же точку пространства. И в до предела расширенных зрачках отражался кроваво-красный хрусталь странной конструкции, подвешенной перед каждым из клиентов.
   Больше всего она напоминала люстру с бесчисленным количеством хрустальных подвесков и стрел самых причудливых форм. Но в нагромождении стекла прослеживалась в то же время строгая, почти совершенная симметрия. Геометрически безупречная конструкция расширялась сверху вниз, точно пирамида из фужеров, в которой достаточно лить шампанское в самый верхний бокал, а в остальные оно стекает благодаря законам гравитации и искусству официантов, изрядно попотевших перед торжеством. В глубине стеклянного чуда едва просматривалось нечто вроде центрального ствола, от которого к укрытому одноразовой пеленкой животу клиента свисал гибкий тонкий хобот. Вместо психоделической музыки помещение заполняли звуки падающих капель, тонкий шепот ручейков, журчание маленьких водопадов. Пахло озоном и свежестью как после грозы.
  - Господи... - тихо сказала Надежда, - они показывают им собственную кровь...
   Кроваво-рубиновые оттенки, игравшие в бесконечных хрустальных гранях чуть заметно подрагивавших конструкций раскрыли подлинное значение красного цвета, все время ускользавшее от Кирилла, рефлекторно блокировавшего визуальный канал восприятия. Кровь. Тягучая, липкая, текуче-живая она вырывалась из прикованного к кровати тела, выбрасывалась давлением высоко вверх и металась в хрустальной тюрьме, постепенно слабея в своем яростном порыве. Достигнув вершины конструкции, она обессилено скатывалась вниз по идеально скользкой поверхности прозрачного лабиринта и возвращалась... в вену? В аорту? Чтобы с новым ударом сердца возобновить попытку вырваться на свободу.
  - Гипоксия, - хрипло сказал Игорь, - эффект примерно такой же как когда душат человека во время секса, а он впадает в эйфорию. Еще версии есть?
  - Давление низкое, почти коллапс. На грани обморока всегда в ушах шумит, - еле слышно откликнулась Надежда, - каждый слышит свою музыку. Капель - всего лишь фон.
  - Нет ничего страшнее и притягательнее смерти, - вдруг сказала Марта и выдернула ледяную ладонь из такой же ледяной руки Кирилла. Кирилл качнулся, но устоял на ногах. - Кровь - символ символов. Самые страшные заговоры всегда делались на ней, - пояснила она и обернулась на коллег, - этап смерти наши подопечные уже прошли. Придется поговорить с ними о жизни и вечной юности.
  - Мы готовы, - сказал Игорь Порубову, - отключайте их.
  Олег махнул рукой тем, кто находился в невидимой отсюда аппаратной и обратился к Игорю:
  - Подождите в комнате отдыха, тут почти стерильные условия. Безопасное отключение займет не меньше десяти-пятнадцати минут. Потом начнут оживать.
  - Откуда... откуда такое оборудование? - сдавленно спросил Кирилл. - Знаете уже?
  Порубов кивнул:
  - Говорят, на ЗТК для областного кардиоцентра разрабатывали, а те у немцев купили. Эндо... - ч-черт, не помню, Кирилл Владимирович. Вобщем, для операций на сердце и сосудах. Бесшовная технология, ноу-хау какие-то. Хобот, который от живота к люстре тянется прямо в аорте стоит. Управление манипулятором с обычного компьютера. Мужик, который идею кинул - в Штатах давно уже. Я посигналю.
  И Олег растаял в глубине коридора.
  - Экран на стене видели? - спросила Надежда, глядя вслед Порубову.
  - Да, - ответил за всех Игорь, - был какой-то вводный режим перед тем как до сосудов добрались. И это облегчает нам задачу. Кирилл, свою приманку туда подключи. И начинай, как в прошлый раз. "Кровь на снегу"... - он на секунду сжал виски руками, - какой удачный образ. Кто бы мог подумать...
  - В данном случае на льду, - подсказала Надежда, - ребята... что от них осталось? - тихо спросила она.
  Кирилл вздрогнул и поднял глаза:
  - Лариса же смогла сопротивляться некоторое время. Даже без нашей помощи. Правда, судорожно искала замену и постоянно пребывала на грани срыва, но тем не менее...
  - Они с ней просчитались, - сказала Марта, - она совсем из другого теста. Добилась всего сама, деньги из ушей не валятся. И ее бизнес для нее как ребенок - ни продать, ни предать не может. Помните, чем она готова была пожертвовать, что называла? Машину, квартиру, драгоценности. А у нее на сегодняшний день три салона в городе и типография с кем-то на паях... Три! Я бы тут же один отдала. А Лариса наша в абстиненции бегала по кинушкам и театрам, Гольцову деньги предлагала, только чтоб не разориться. Я ей искренне желаю до миллионера дорасти.
  - Ничего, - сказал Игорь, - у этих тоже что-нибудь найдется, что их к жизни пристегивает. Ты нам, Кирилл, их главное на речевой контакт выведи. Дальше разберемся, - он уставился на стену, где висел плакат о здоровом образе жизни, - это ж с какой точностью надо давление крови регулировать, - пробормотал Залесский, - чтобы не умирали, но и в себя не приходили, оставаясь на границе жизни и смерти...
  - Мир изменился, - Кирилл подышал на ледяные пальцы, - все! Бесповоротно. Стопроцентная возможность манипуляции. Вспомните первые ЭВМ - они целые залы занимали, а мы ходим с наладонниками. Технология синтеза уже есть. И она стремительно дешевеет, раз добралась до нашего славного города. Тут ведь не миллиардеры лежат, не голливудские звезды. И это - только один из вариантов, причем кустарный. Когда у нас ближайшие президентские выборы?
  - Через три года, - тихо сказала Надежда.
  - Будет бойня технологий, - подытожил Кирилл, - а знаете, на ком обкатали синтез? На нас!
  - Почему?! - спросили Надежда с Мартой.
  - Потому что у нас все три канала восприятия видоизменены, иначе мы бы давно на все это подсели! Только для сотрудников "Рубикона" технология синтеза применялась со знаком "минус". В виде блокировочной системы вроде той, которая в приманках установлена.
  - Кирилл, а что тебя смущает? - спросил Игорь Залесский, - Людьми манипулировали всегда: с помощью религии, войн, денег, сверхценной идеи - всего не перечислишь. Ты что, хочешь сказать, что в обществе когда-то была истинная свобода? - он пожал плечами. - Даже если ты прав, лучше пусть моим детям мозги в нужную сторону разворачивают, чем сбросят на них ядерную бомбу или голодом уморят. Пойдем работать, Олег сигналит.
  
   Их развезли по домам уже под утро. Кирилл перешагнул порог собственной квартиры и остановился. Эти две комнаты могли принадлежать кому угодно. Не было ощущения дома, каким он был в детстве. Не было запаха кожи и табака, который встречал его, притаившись в отцовской куртке на вешалке, вечно тершегося под ногами кота, аляповатого натюрморта, висящего на стене в гостиной, из-за которого вечно ругались мать с отцом. Кровь на льду. Грань жизни и смерти... Он бы многое отдал, чтобы это испытать на себе... Кирилл, не раздеваясь, прошел на кухню, закатал рукав плаща и полоснул ножом по запястью. Кровь побежала, а затем закапала на пол частыми каплями. Не то! Он схватил телефон: позвонить Ларисе, спросить фамилию врача кардиоцентра, который ее в "Три сосны" отправил? Если он замешан, его уже допрашивают. Еще некоторое время Кирилл метался по квартире, пока не признался себе, что постепенно сходит с ума.
  Тогда он обмотал запястье лейкопластырем прямо через рану, вышел из дома, в промозглом осеннем тумане забрел в ближайший круглосуточный супермаркет и под удивленными взглядами полусонных продавщиц предъявил на кассе дурацкую картинку в рамке, на которой лубочный заяц радостно прыгал по ядовито-желтой солнечной полянке. Прижимая к себе произведение массового искусства так, словно это был портрет работы Леонардо да Винчи, свободной рукой Гольцов вытащил телефон.
  - Кирилл? - удивленно сказал сонный голос. - Что случилось?!
  - Привет, Влад. Выпить хочешь? Я компанию ищу.
  - Хм... а сколько времени?
  - Полшестого.
  - Утра или вечера?
  - Утра.
  - Н-ну... уже снова могу. Наверное... А ты меня потом закодируешь?
  - Не вопрос.
  - Тогда приезжай. Кирилл положил картину на подоконник, вернулся в торговый зал и снова вышел к кассе с двумя бутылками водки в руках. В осоловелых глазах продавщиц засветилось понимание. Кассирша удовлетворенно кивнула и даже что-то приветливо буркнула, порадовавшись за покупателя, к которому вернулось чувство реальности. Засовывая бутылки в один пакет с зайцем в рамке, Гольцов вспомнил слова соседа о том, что водка нынче не та. Но какой должна быть "та" водка Кирилл не знал.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"