- Что наша жизнь - игра! - напевал рано утром Чёрный кот, ворошась на кухне среди выставленной на пол кухонной утвари. Кот поднимал, крутил картонные коробки и трусил банки, но съестного в них не находилось, а в животе голодного кота журчало. - Да где же она?
- Привет, Мур, - вошёл на кухню Белый кот.
- Здорово, Бас, - ответил Мур. - А ты не знаешь, куда подевались наши припасы, - поинтересовался он, - а то у нас в кухне пусто, как в шаре Ко!
- Тебе стоит спросить у Миры, - улыбнулся в ответ Бася, - ещё утром она всё тут собрала в мешок и куда-то его утащила.
- Догадываюсь куда, - хихикнул Чёрный кот, - опять она свой театральный выводок подкармливает!
- Искусство требует жертв, - ответил ему в тон Белый кот и подмигнул левым глазом.
- Ага, а ещё "хлеба и зырищ", - подмигнул ему в ответ Мур. - Говорят, - как бы между делом заметил он, - Бульт ставит новую пьесу...
- Прекрасно! - обрадовался Бася. - Я ещё не был ни на одном спектакле Бульта, а посмотреть очень бы хотелось.
- Я бы на твоём месте не торопился, - усмехнулся Чёрный кот, - говорят, у них недобор актёров.
- А я с радостью готов им помочь, - сказал Белый кот, - правда, я же не мышь, - расстроился он.
- А у них с мышами проблем нет, - хихикнул Мур, - просто отбоя нет, от желающих поучаствовать в спектакле. У них с котами проблема.
- А какая проблема? - заинтересовался Бася.
- Известно какая, - философски улыбаясь, заметил Мур, - извечная! Ты же сам сказал, искусство требует жертв! А мышиное искусство, - скалился он, - требует наших жертв! Кошиных!
- А о чём спектакль, Мур? - осторожно поинтересовался Белый кот.
- А о пустом и полном! - хихикнул Мур. - Бульт решился-таки утолить неутолимую мышиную жажду, - паясничал он. - О пустом желании мышей - победе и обеде над поверженным котом! Страшная мышиная месть! У, наивный Бульт, где же он найдёт себе кота, чтобы позволил над собой пообедать!
- Его можно понять, - сказал Белый кот, - он просто хочет вернуть им уверенность в себе. Вот он и старается для поднятия мышиного духа.
- Главное, чтобы не перестарался, - заметил Мур, - а то того и гляди - принесёт нашего брата в жертву, мимоходом.
- Ты что, читал сценарий, Мур? - спросил удивлённый Бася.
- Хм, нетрудно догадаться, - хмыкнул Чёрный кот, - что кота ждёт. Для того чтобы вернуть себе храбрость мыши, чаще всего, обрекают на заклание кота, - пояснил он. - Вместо того, чтобы перебороть свой страх они стараются уничтожить то, чего боятся. Даже если оно, - кот хихикнул, - им угрозы не несёт.
- Ну а ты, что же, не хочешь помочь им перебороть свой страх? Да ещё в театре? - недоумевал Белый кот.
- Нет уж, увольте! - фыркнул Мур. - Бас, я слишком хорошо знаю, что жизнь часто становится театром, а театр - жизнью. Свой страх надо преодолевать в жизни, а не на театральной сцене, - пояснил кот, - а то станешь ты добычей театральных критиков и голодных зрителей. А я никогда не буду добычей, и не дам принести себя в жертву на алтаре мышиного недовольства, потому что жертва - дело добровольное.
- Да, - согласился Белый кот, - жертвовать можно только собой.
- Вот именно, - подмигнул ему Чёрный кот другим глазом, - поэтому придётся им вытащить на сцену другого актёра, плюшевого...
А вечером мышиный театр сверкал. Снаружи - заново отстроенными стенами театра, а изнутри - самым блистательным мышиным обществом. В театре был аншлаг. Отчасти потому, что это была премьера, но главным образом потому, что называлась она - "Мышиная месть". И ещё потому, что в зале, в королевской ложе сидела она, та, чьё имя мыши никогда не называли вслух, а тихо, с трепетом и обожанием шептали "Королева!". Великий мастер Брухо Бульт, слава которого снова взметнулась на небывалую высоту, написал пьесу, которую жаждали увидеть все мыши. Шёл третий акт. В первых двух актёры вспомнили и восстановили на сцене последний спектакль Бульта. Там было всё, слава и позор, гордость и коварство, любовь и ненависть, а теперь на сцене ожила месть. Зал замер в предвкушении, что сейчас на сцену вынесут изловленного лучшими мышиными охотниками наводящего ужас чёрного как смоль кота. И вот он настал, долгожданный миг, когда свой позор превращается в славу, когда страх переходит в гнев, а победитель становится побеждённым, и всё возвращается на круги своя. На сцену театра выволокли закованного в цепи и с ошейником на шее чёрного кота. О, он уже не был так грозен и велик как прежде, и, кажется, не настолько широк в груди. Некоторым особо пристальным зрителям показалось, что у кота от страха поменялся цвет глаз. И шкура его была какой-то свалявшейся, скорее, чернильного, а не чёрного цвета... Но, главное, без сомнения, это был именно кот. Тот или этот, да какая разница?! Они все виновны без различия и велики их грехи перед мышиным народом! Настало время мести. Мышиной мести.
- Пф! - раздался громкий звук. Это в зале одновременно выстрелили десятки хлопушек, и на связанного кота обрушился град фантиков, конфетти, и ореховых скорлупок. - Пф! - грянул новый залп и по сцене, дробью, застучала крупа. Шквал мышиного негодования нарастал и вот уже в лежащего на сцене кота полетели полновесные лесные орехи. Кот вздрогнул, когда один особенно сильный бросок достиг цели и выпущенный зрителем орех попал ему в голову. Другой меткий бросок поразил его прямо в бок. А затем в бой пошла тяжёлая артиллерия - мышиные котапульты. Сделанные из мышеловок, они превратились в грозное орудие мышиной мести, потому что метали они мочёные помидоры. Неизвестно откуда в зале появились сразу две котапульты и били по коту прямой наводкой.
- Бам! - и мокрый снаряд попал коту в лоб. - Бам! - и другой снаряд попал туда же! Зал заревел, одобряя метких стрелков, а у кота, казалось, вылезли на лоб глаза и слились в один. И тут один мышонок заметил, что королевская ложа опустела. И означать это могло только одно. - Королева в восхищении! - пропищал тоненьким голосом мышонок, и мгновенно в шумном зале воцарилась тишина. "Королева в восхищении покинула зал!", - шептали мыши и глаза их загорались странным огнём. И тут один зритель прокричал долгожданный, непредставимо желанный мышами призыв: "Мочи кота!!!" и остальные зрители с рёвом подхватили его. "Мочи кота!" - неистовствовал зал, и половина зрителей выплеснулась наружу театра и через мгновение вернулась назад, таща пожарные бочки с водой, которые всегда стояли на заднем дворе театра. Качнулись качели насосов, наполнились шланги и в кота ударила первая струя холодной воды. Этого уже кот вынести не смог.
- Мрмяумя! - раздался кошиный крик, и фиолетово-синий кот забился в цепях. Вода била в него сильными струями и смывала слой нанесённых чернил и красок, отчего шерсть кота слиплась и перед ликующими мышами предстал донельзя ободранный, со свалявшейся шерстью кот. Он бился в цепях, но цепи держали крепко, а ошейник душил кота и не давал ему вырваться. Это был полный триумф мышей. Реванш. Победа. Окончательная и, казалось, бесповоротная, как вдруг...
- Мрмяумяумяумя! - раздался новый кошиный крик, но в этом крике уже не было обиды и разочарования, в нём звучала первозданная кошиная ярость. В сердца мышей вернулся прежний ужас. Новопостроенные стены театра рухнули и в зал одним прыжком пробился кот. Чёрный кот. С горящими алыми глазами. Это был он - мышиный кошмар воплоти. Увидев на сцене своего собрата Чёрный кот посерел, и пошатнувшееся от страха сознание мышей вдруг нарисовало им странную картину, что изо рта, носа и ушей кота вдруг пошёл дым, а затем из них явилось пламя.
- Мрмяумя! - яростно заорал Чёрный кот и словно настоящий дракон выплеснул в потолок театра комок огненного пламени. Застывшие в ужасе мыши услышали: - Капец! - зарычал Мур. - Полный капец! - и, прыгнув в зал, кот двумя ударами лап разметал котапульты, а затем в новом прыжке обрушился на бочки с водой. Хлынувшая из раздавленных бочек вода, словно по приказу кота закрутилась в водоворот, который взорвался изнутри страшной волной. Волна разошлась во все стороны и выбросила наружу театра парализованных зрителей. Чёрный кот метнулся молнией к лежащему на сцене фиолетово-белому коту, и, словно бумагу, разорвав железные цепи и ошейник, подхватил и вытащил брата наружу.
- Ну ты как, Бас! - Мур потряс Белого кота из живота которого толчками выходила вода. - Нахлебался театральной жизни? Ну как тебе, уже лучше?
- Мне всё ... фиолетово! - признался Белый кот, рассматривая в луже своё отражение.
- Цел! - обрадовался Чёрный кот. - Артист погорелого театра! - Приговаривал он, и, сорвав занавес, начал оттирать спину Белого кота от чернил. - Жертва абсурда! Бас, ну куда это годится? Как ты мог? А если бы они, а если бы ты, а если бы мы тебя потеряли?!
- Мур, - прошептал Белый кот, - а как же свобода выбора и право жертвовать собой?
- Собой! А мы с тобой - одно целое! У тебя в теле моя часть! - отрезал Чёрный кот все попытки Белого кота к самоотделению, и показал на появившееся после незабвенной игры в Ко на шее Баси маленькое чёрное пятнышко. - А у меня - твоя! - продолжил Мур и ткнул лапой на свою белую манишку. - И я ни собой, ни тобой жертвовать не намерен!
- Мур, - пришёл в себя Белый кот, - ты же знаешь, искусство...
- Слышал уже, - фыркнул Мур, - лились уже мышкины слёзы, крокодил бы обзавидовался. - Ну где ты, твоё величество, Мира? - крикнул куда-то в глубину театра кот.
- Это трагедия! - раздался рядом тихий, с едва сдерживаемыми рыданиями голос мышки. - Бася, я никогда больше, никогда ...
- Какая натура! - раздался рядом оптимистичный голос. - Настоящая драма и полный капец моего театра, - сказал, выбираясь из руин, помятый Брухо Бульт. На его морде гордо топорщились усы, а очки превратились в пенсне.
- Теперь даже щедрые поборы не восстановят твою подмоченную репутацию, - хихикнул Чёрный кот, показывая Бульту на плавающие в разрушенном зале театра зонтики, сумочки и прочие мышиные богатства, но смотря при этом почему-то на мышку.
- Мы всё восстановим! - сказала Мира и топнула лапкой, прожигая взглядом кота, - но если ты, Чёрный, когда-нибудь, раскроешь рот и скажешь, кого ты в нём нёс...
- Я буду нем, как рыбы! - заявил Чёрный кот, вращая глазами. - Как наши рыбы, - добавил он в сторону. - Из этого положения только один выход есть!
- Какой? - хором спросили три театрала.
- Это же полный капец труппы! - сказал Бульт, которому очень понравилось это выражение котов.
- Котастрофа! - подтвердила мышка, разглаживая своё безнадёжно испорченное парадное платье, но поглядывая виновато на Белого кота.
- Finita la commedia! - заявил Белый кот, вытирая морду занавесом, подводя окончательную черту под своими театральными экспериментами.
- Воскресение! - с жаром сказал Мур. - И, судя по всему, рождение новой легенды, - хихикнул только одному ему и ... ей понятной мысли Чёрный кот. - И рождение новой мышиной традиции - после каждой успешной премьеры давать праздничный обед в королевском дворце! На меньшее я не согласен!
- Ничего себе ... традиция, - возмутилась мышка.
- Ничего себе? Ничего тебе! Хорошо, - и Чёрный кот облизнулся, потирая лапы, - тогда всё остальное достанется нам!