Аннотация: Закрывая глаза ты прячешься от мира, но иногда он делает тоже самое
А утром ты проснешься.
Первый взмах ресниц разбудит меня надежнее залпа артиллерийских орудий. Тишайшее шлепанье босых ног по паркету и едва заметное колыхание воздуха покажется прикосновением к слитку раскаленного металла, но мои глаза останутся закрытыми, дыханье ровным и даже Станиславский почтительно удалится на цыпочках при одном взгляде на меня. Правда для этого ему придется надеть очки ночного видения.
Я сплю.
Безвольно раскинутые руки на одеяле и смятая в ночи подушка. Даже во сне я не держу тебя. Можно добавить легкий храп, но тогда придется перевернуться на спину. К черту! Я не для того превращал квартиру в спортзал.
Рокот набирающего силу водопада или всего лишь попытка прополоскать горло теплой водой? Скорее второе. И лично мне кажется, что сегодня ночью кто-то был в ударе. Бедные соседи. Придется опять рассказывать, что друг привез запись концерта Шер и завтра надо отдавать, благо, что Петр Семеныч еще застал времена двухкасетный магнитофонов и студию звукозаписи "Дома на коленках".
Едва слышный недовольный скрип холодильника. Вот жлоб! Только вчера его забил до отказа, а он еще возмущается! Буржуин проклятый. Скрип ножа по доске и мягкие плюхи. Значит сегодня на завтрак бутерброды с мясом, о происхождении которого стараешься не думать и ломтики сыра. Только не маслины на зубочистках! Я, как и любой среднестатистический россиянин даже в принципе не могут понять, зачем нужно бутерброды утыкивать какой-то фигней на палочке? Но сегодня Афина взяла отгул, либо Незнакомка научилась открывать консервы абсолютно бесшумно.
Я сплю.
Вежливое бурчание вскипевшего чайника - единственного агрегата на кухне, согласного работать на износ. Шелест льющейся воды в чашку. Два булька, и тебе просто нужно верить, что это не коньяк и не ликер. Сахар-рафинад. Плевать, что рядом стоит чашка с золотистым медом, за который, кстати говоря, пять пчел отдали жизнь. До сих пор библейские места чешутся.
Смутно знакомый запах, топоча как огромное стадо крестоносцев, ворвался в Иерусалим и теперь недоуменно осматривался с видом туриста, ненароком отставшего от группы. Это у современных женщин культ бритости где можно и где нельзя. У мужчин же волосатость по-прежнему остается признаком мужественности и некой бравадой и прежде, чем подстричь волосы в носу меня придется убить. Чуть приторный и слегка отдающий мускусом. И молитва про себя, что женская рука на полке впотьмах нашла не тот единственный, который привез отец из Китая на свадьбу пару лет назад.
Я сплю. Мои глаза закрыты. Но мне не надо видеть, я просто чувствую, как реагирует организм на воспоминания. Я бы даже сказал, весьма бурно реагирует. Надеюсь в темноте это не так заметно.
Торопливый хруст поджаренной корочки и глотки горячего чая как стандартный завтрак бизнес - леди. Перекусить на скорую руку, накрасится, добраться до работы раньше всех и демонстративно переводить взгляд с часов на измятые, в отчаянных попытках заставить себя проснуться, лица опоздавших. Уйти с работы позже всех и провести остаток вечера перед зомбоящиком, или ночном клубе в компании двух подруг и трех бутылок текилы. Незнакомец с трехдневной щетиной и распахнутым воротом белой рубахи под черным кожаным пиджаком тоже сойдет. После спиртного самые безумные вещи становятся нормальными и логичными. Какая у тебя машина? Байк?! Чудно! Поехали!!!
Прострел ночной Москвы сквозь светофоры и людей в форме и полосатыми палочками в жадных руках. Рев и вибрация мотора в десяти сантиметрах от женских ягодиц, открытых ветром - услада нескромных взглядов. Истошный визг над ухом и руки, сцепленные в замок на моей груди. И покорно стелящийся асфальт под колесами круизера. Porshe, BMW, Subaru и нафаршированные девятки до кучи получают на память лишь выхлопные газы и свет стопарей с ярко выраженным эффектом смещения в сторону красного. Отблески хрома, словно в низкобюджетном фантастическом фильме превращаются в лучи и уносятся за горизонт. Мотоциклы отдельно, машины отдельно! Аминь.
Запах паленой резины и дымящиеся тормозные колодки не для меня. Я не камикадзе, я просто научился оттормаживаться без заносов и падений. Разгоняясь уже знаю, как и где смогу затормозить. Все остальное лишь понты и работа на публику и пускай мой единственный зритель сидит за спиной, и кроме нечленораздельных восторженных воплей от нее ничего не добьешься, я выкручиваю газ до упора снова и снова. Первая, вторая, третья, четвертая и пятая передачи как ступени лесенки в Эдем и скорость ставшая сегодня дыханьем.
Шепот электронного друга в правом ухе отсчитывающего литры топлива и расположение постов по плану "Перехват". Не хочется думать, но мне кажется, километры назад по левую руку осталось одноэтажное здание возле забора из красного кирпича с зубцами и часами на башне. Неужто Вовчика прямотоками разбудили? Слава Создателю всю Москву коренные москвичи не знают, что уж говорить об охранников правопорядка. Таких со времен Ивана Грозного повелось набирать из представителей средней и не очень Азии. Раньше их называли татаро - монголы, теперь же называют исключительно нецензурно, но зато от чистого сердца.
Крутой вираж с наклоном до асфальта и снопом искр от левой дуги. Судя по рези в ухе попутчица перешла на ультразвук. А что она сделала руками лучше всего продемонстрирует корсет с юной пигалицы насильно одетый на парня с плаката "Хочешь похудеть, спроси меня как!". Но это всяко лучше плюха на асфальт в стрингах на очередном въезде в проходной двор. Одинокая, нетрезвая и один я знающий в какой части города - легкая добыча шакалов подвалов и чердаков. Вот уж овощ вам на блюде дорогие приезжие! Каждому по способностям, каждому по потребностям.
Последняя остановка перед шлагбаумом парковки в двух шагах от дома. Сотня охраннику и молчаливый кивок - гарантия молчания "Сегодня он не выезжал из гаража, вот посмотрите даже бак полный!". Иногда проще заплатить человеку, чем государству. Утешает одно - я такой не один. Вся страна такая.
Прощальный щелчок "собачки" замка. Все. Теперь можно. Одним движением откинуть одеяло. Согнув ноги в коленях "выстрелить" тело вверх и вперед. Беглый взгляд на часы и таймер в голове начинает отсчет. Приземление на кончики пальцев. Спринтерский рывок и холодный душ вместо награды подобно Тайсону выбивает из тела остатки сна и последние кусочки тепла. Теперь горячий кран до упора и кусков ошпаренной кожи. Щетина, сдавшаяся на милость бритве и чистка зубов заставляющая вспомнить допросы Инквизиции.
Марш-бросок на кухню, захват стратегических запасов в виде приготовленных на завтрак бутербродов, презрительное игнорирование всего, что связано с чаепитием и отступление на заранее подготовленные позиции в спальне, и это вовсе не постель, а костюм - тройка и ноут в портфеле за спиной. С адвентистами ни один человек в здравом уме и трезвой памяти первым разговаривать не начнет, а мне только это и надо.
Охранники успели сменится, но байк прогрет и сердито пыхтит, словно уже заждался. Минута на тестирование системы и две секунды на вставку голубых зубов в ухо. Таймер весело звенит, подсказывая, что кое-кому уже пора брать ноги в руки и мчаться на работу с высунутым языком и впученными от встречного ветра глазами. Только байкер поймет пса, что высовывает головку в окошко на скорости сто километров в час. И я выжимаю сцепление.
Машины, что сливаются в разноцветные полосы по бокам, серые пятна с вкраплениями желтого - пешеходы, до ужаса однообразное мигание светофоров, сердитые гудки клаксонов далеко позади. Пять дней в неделю по утрам и вечерам одна и та же картина на улицах мегаполиса. И столько же прорывов обороны противника, судя по унылым и злобным лицам решившего лечь костьми, но не пропустить тебя. Опасный и элитный отряд - бабки. Любой водитель со стажем вздрогнет, лишь вспомнит их броски под колеса, опровергающие теорию Эйнштейна о невозможности преодоления скорости света. Кошелки, что в мгновение ока оказываются противотанковыми гранатами, по фронтовой памяти закинутыми под днище проезжающего "Мерседеса". Да, эти люди знают кун-фу! Флаг им в руки!
--
Александр, Лидия Сергеевна ждет вас, - голос секретарши лучился радостью и не скрываемой надеждой, что уж сегодня меня точно уволят за бесконечные опоздания. Что ж, у каждого насекомого свои радости.
--
Иду.
Сочувственные взгляды сослуживцев мужского пола и откровенно ироничные остальных. Грудь вперед, спину прямо. В карман рубашки фирменный паркер, в руку блокнот. Осталось только значок "ГТО" прицепить и постучать в дверь.
--
Доброе утро.
--
Доброе, Александр, - Снежная королева поедет на юга подлечить нервы после одного взгляда на нее. Строгий серый костюм и пышный хвост прически, уложенный волосок к волоску, и лак здесь ни при чем. Спиной к входящему в кабинет и взгляд устремлен сквозь стекло окна больше подходящего обсерватории. Едва заметное золотистое сияние, спасибо Стивену и голос способный четвертовать надежнее сотни палачей и все это она - Лидия Сергеевна. Жесткий руководитель, приятный человек и удивительная женщина, - у меня есть вопросы и уверенность, что ты сможешь на них ответить. Первый. Что это?
Ответить на этот вопрос я могу даже во сне.
--
Мотоцикл Drag Star, чоппер, - я даже не буду говорить год его выпуска, модели этого класса конструкционно не менялись уже более половины века. Менялись материалы, объем двигателя, но дух оставался прежним, а в случае детища Харламовы и Давыдова характерное "чоп-чоп" даже стало товарным знаком. Но разве можно это объяснить женщине?
--
Второй. Чье это? Хотя можешь не отвечать. Судя по всклокоченным волосам водитель и владелец - ты. Можно поинтересоваться, почему ты до сих пор не приобрел себе нормальную машину, тебе что, мало платят?
--
Не жалуюсь Лидия Сергеевна, но... - в этом месте я обычно замолкаю, позволяя собеседнику самому заполнить звуковой вакуум. Не дано мне передать пьянящий восторг и ветер в лицо словами, не дано.
--
Но мотоцикл ты не продашь.
--
Нет.
Временные жители. Так нас называют автомобилисты. Водители КАМАЗов более лаконичны, для них мы просто "хрустики". Сжигая нервы и жизнь мы мчимся по дорогам, оставляя после себя лишь память. Но тех, кого дорога приняла к сердцу не получит никто.
--
Нет. Сколько мы знаем друг друга? Год, два, может три?
--
Больше, - самое главное сейчас стоять по стойке смирно и держать голову прямо смотря аккурат в никуда. Попадая в зыбучие пески не дергайтесь и тоните без замечаний. Чудо недавно смоталось в отпуск и отправилось спасать пингвинов. В Арктику.
--
Вопрос не меняется, ответ тоже. Что вообще происходит с тобой?
--
Мэм?!
--
Очень смешно, можно подумать ты всю ночь с полковым знаменем по Москве катался и по пьяни оставил его в подворотне.
--
Мэм! Никак нет! Мэм! - надеюсь, стекло выдержит глас несправедливо обвиненного. Почти. Это у капиталистов за океаном лицо фирмы - подставная дурочка с лицом ангела и мозгом вороны, в России же все немножечко не так.
--
Чем громче, тем больше шансов, что поверят?
--
Нет. То есть да, но не совсем.
--
Иногда мне кажется, что ты действительно издеваешься надо мной.
--
Лидия Сергеевная, я... - впервые чувствуя себя хорошо прожаренным куском мяса на съезде вегетарианцев.
--
Двадцать четыре часа в сутки, тридцать один день в месяц, триста шесть пять дней в году я Лидия Сергеевна. Ничего нового ты не сообщил.
И мне очень не нравится взгляды окружающих.
--
Ты словно не желаешь понимать меня, дурачишься изо всех сил, лишь бы не говорить всей правды. Чего ты боишься? Неужели тебя она так страшит тебя, что ты готов свернуть себе шею лишь бы не видеть ее?
--
Я боюсь, что она тебе не понравится, - интересно мое последнее желание исполнится? - Совсем не понравится.
--
Да?! Ты так уверен в себе, что способен все забыть и выбросить кусок жизни на помойку? Ты даже не поинтересовался, что я думаю по этому поводу!
Насколько быстро я обращусь в пепел, если она все же взглянет на меня?
Теперь главное глубоко вздохнуть, представить на секунду ледяное безмолвие, еще раз глубоко вздохнуть. Можно.
--
Спасибо за оливки.
--
За ЧТО? - она впервые поворачивается и смотрит на меня. Лучи солнца срываются в разбег и бьют в глаза скрывая лицо тенью. В голосе набирающего силу торнадо слышны робкие нотки неуверенности, словно он в кои-веки заблудился.
--
За то, что их не было, - и ухожу, закрывая за собой дверь. Сминать ворс ковра подошвами, чувствуя как вольный ветер, невесть как пробравшийся мимо кондиционеров, робко треплет волосы и ускоряет шаг. Еще немного и глаза застелит пелена встречного ветра. Главное терпеть. Ключ в ладони. Главное дотерпеть до вечера.
А утром она проснется.
Рассвет еще далек, но тает грим любви,
Усталость вижу и смятенье, взглянув в глаза твои,
При свете ты никто, ты растворишься с новым днем,
Одна, но против всех течений, быть вне закона твой закон,
Играть в твою игру и разрушать себя,
Я не хочу рубить на части, свой мир и собственное я,