Аннотация: К Земле приближается небольшой астероид, который неожиданно меняет курс и выходит на орбиту Земли. Россия и США получают послание с предложением о контакте.
ОСТРОВ БАЙКОНУР
Свет. Яркий, почти на грани того, чтобы причинить боль, но такой теплый, родной, звенящий. Сколько раз он уже приходил сюда и сидел на этой каменной скамье, подставляя испещренное глубокими морщинами лицо под лучи опьяняющего своей безраздельной лаской Солнца. Сотни? Тысячи раз? И каждый раз мыслился ему как последний, но что-то, заключенное в этом таинстве единения жарких объятий светила и прохладного тела вечно юной и прекрасной планеты не располагало к тому, чтобы дать ему уйти туда... к истоку бытия. Он наблюдал, как уходили целые поколения, народы, эпохи. Всех, кого он помнил. Всё, что он видел. Всё растворялось в этом свете и в той тьме, которую скрывает свет, своей призрачной завесой игры в жизнь. Свет пробивался даже сквозь плотно сжатые веки, проходил сквозь кожу маленькими иголочками, медленно вращающимися спицами велосипедного колеса. Почему-то этот образ не покидал его с детства.
Маленькая деревня под Кемерово, где он родился, и куда они летом приезжали с родителями. Соседские мальчишки и перевернутый вверх колесами велосипед... Кто-то раскрутил за педали заднее колесо, и оно вертелось в воздухе. Солнце садилось за реку и велосипедные спицы резали протискивающуюся между ними красную плоть светила. Фых-фых-фых-фых-фых...
- Алеша, иди ужинать! - звала мать, и он бежал, постоянно оглядываясь, надеясь уловить момент, когда колесо остановится. Но оно все вертелось и вертелось. Стоять ему было нельзя, это было бы нарушением правил игры, которые Алексей только что придумал сам себе. Если он увидит, как колесо остановится, прежде чем он забежит домой, то... Он никак не мог придумать, что же будет, если это случится... Фых-фых-фых. Колесо так и не остановилось тогда...
Он помнил день контакта, как будто это было вчера. Но он забыл: действительно у него было ощущение, предчувствие, что этот контакт должен произойти или же это было всего лишь его неощутимым желанием, и оно просто совпало с тем, что произошло в том далеком 2017 году.
Страшные предгрозовые тучи третьей мировой войны нависали тогда над миром. Казалось, что безумие и ненависть затопят планету в священной истерике взаимных обвинений и провокаций. Ближний Восток стонал под ударами бомб, раздираемый террористами из неисчислимых группировок; Европа хлюпала расквашенной ордами беженцев физиономией; а Россия и США протягивали друг другу раскрытые ладони, как это делают бойцы перед финальным поединком. Кто-то скупал места в подземных бункерах, кто-то прожигал жизнь в амфетаминово-алкогольном угаре, кто-то ходил на работу, делая вид, что ничего не происходит. Каждый жил сам по себе, но все были едины в ощущении безысходности, проклятости всего вокруг. Тогда-то радары обоих держав, готовых задушить друг друга в объятиях, и засекли этот астероид.
Заголовки газет и новостных порталов пестрели аршинными буквами, паника на биржах, атомных электростанциях и в домах престарелых. Толпы обезумевших демонстрантов, требовавших защитить их от космического террора. Это он помнил хуже. Что гласили лошадиного размера заголовки газет он не помнил вовсе, но скорее всего, что-то вроде "МЫ ВСЕ УМРЕМ". Потом была какая-то пауза во всей этой кутерьме и вот астероид уже тормозит и выходит на орбитальную траекторию. Вдвое уменьшенные в размерах заголовки газет он помнил уже лучше: "Космический скиталец идет на сближение", "Астероид управляется неизвестной силой", "Они идут"...
Вызов в Центр Управления Полетами он получил почти сразу, как только СМИ объявили, что пришельцы с астероида вышли на связь. Он даже не удивился, словно только и ждал этого.
- Они хотят говорить с вами, - сообщил ему тогдашний начальник ЦУПа.
- Только со мной? - переспросил Алексей Архипович.
- С вами и еще с Нейлом Армстронгом.
- Но ведь он умер?
- Мы им сказали тоже самое.
- И что они?
- Сказали, что согласны говорить с вами одним.
- Так и сказали?
- Послушайте, Алексей Архипович, мы понимаем, что все это очень странно и наши американские коллеги в бешенстве. Они хотят, чтобы был представитель и от них тоже...
- Я так и думал. Так как всё-таки они сформулировали своё желание? - Алексей Архипович в упор посмотрел на начальника ЦУПа, тем самым как бы требуя от того точных формулировок.
Начальник ЦУПа помялся, затем раскрыл папку, которую все это время не выпускал из рук, взял из нее один лист и зачитал: "Мы будем говорить с людьми, которые были первыми. С людьми, которых Планета избрала вестниками контакта. Эти люди наделены особыми правами самой Планетой. Эти люди: Нейл Армстронг, первый человек, ступивший на поверхность Луны и Алексей Архипович Леонов, первый человек, вышедший в открытый космос".
- Ну тут дальше еще... - начальник ЦУПа неуверенно мял в руках листок с посланием пришельцев, - вам плохо? - нервно дернулся он к Алексею Архиповичу, заметив какое-то странное выражение у того на лице.
Алексею Архиповичу Леонову, летчику-космонавту, дважды Герою Советского Союза, не было плохо. Он всё понял. На него снова свалился груз ответственности перед всем человечеством.
Он говорил что-то еще тогда начальнику ЦУПа. Предлагал, чтобы пригласили, например, Базза Олдрина*, спрашивал, как все должно произойти.
Оказалось, что пришельцы не собирались говорить с ним по радио или видеосвязи. Они ждали его на борту своего космолета-астероида. И здесь это чертово велосипедное колесо не хотело останавливаться. Нет, конечно, он не думал, что полетит снова в космос в 83 года, но он словно видел всю жизнь этот лунный ландшафт и восход Земли над ним. Это не могло быть совпадением, но видел он не Луну, а поверхность астероида. Нет, ему не было страшно. Он привык, что в его сознании умещались не только те вещи, которые привычны большинству людей, но и кое-что иное. И каждый раз, когда жившие внутри него образы воплощались в реальность, у него лишь захватывало дух от восторга. Таков был его характер.
Пришельцы обещали отсутствие перегрузок при перемещении пожилого человека на орбиту. По их словам, безынерционные технологии не давали перегрузок.
* * *
Он часто вспоминал первую встречу с космическими гостями, вернее свое удивление, когда обнаружил, что их облик практически неотличим от облика жителей Земли. Пришельцы говорили по-русски. Они изучили язык, за то время пока их космолет-астероид был на околоземной орбите, принимая наши теле- и радиопередачи.
Пришельцы не старались напустить ореол таинственности вокруг себя и своей миссии. На все вопросы космонавта Леонова они отвечали исчерпывающе и совершенно искренне.
Космические гости оказались никем иным, как нашими предками, покинувшими Землю несколько тысячелетий назад. Слова Хеи Хранительницы, предводительницы пришельцев, запечатлелись в его памяти, словно мазки кисти хорошего художника, сумевшего передать лаконично и кратко сокровенный смысл родства и противоположности двух миров: Земли и Суру - новой родины наших предков.
Хея говорила о том, как они покинули Землю на таком же космолете-астероиде около 12000 лет назад. Говорила о событиях, ставших причиной этого исхода, о том, как сама Планета Земля родила из своих недр этот астероид, создала кристаллы управления и вручила их легендарным пращурам, отправившимся в далекое и почти безнадежное путешествие. Она рассказывала о том, как это путешествие увенчалось успехом, и как земляне создали колонию на планете Суру. Еще она рассказала, как недавно планета, ставшая их новым домом, приняла сигнал от Земли, и они отправились в обратное путешествие. Еще Хея Хранительница говорила о том, какой шок испытали члены их экспедиции, когда познакомились с тем, как устроена современная цивилизация на Земле, и как долго они не могли поверить, что вообще возможно такое ее устройство.
Алексей Архипович часто переспрашивал предводительницу пришельцев. Его интересовало, как планеты могут обмениваться сигналами, создавать и отправлять в космос целые астероиды. Хея терпеливо объясняла ему, как устроены их отношения с планетами и планет между собой. Она рассказала космонавту Леонову, что планеты бывают трёх типов: неживые, живые и разумные. На неживой планете жизнь никогда не зарождается, на просто живой планете может существовать жизнь, но она не может быть разумной. Поскольку жизнь творит планета, то неразумная планета не может сотворить разумных созданий. Разумная же планета может творить разумных существ и может общаться с ними посредством природных стихий. Это общение дает возможность получать от планеты необходимые знания, защиту, артефакты, технологии. Разумная планета, словно любящая мать, откликается на просьбы своих детей и помогает им в их нелегких жизненных испытаниях. Но горе тем людям, которые решают жить сами по себе. Словно заблудившиеся во тьме младенцы, они становятся легкой добычей хаоса, таящегося повсюду во Вселенной. Разумные планеты, чьи создания достигли уровня развития, который позволяет им сознательно развиваться вместе со своей Планетой-Матерью в гармонии и сотворчестве образуют что-то вроде союза планет, называемый "Кругом Правды".
Алексей Архипович слушал рассказ Хеи и боялся спросить: что же за сигнал послала наша Земля? Его разум требовал больше информации и доказательств услышанного, но сердце учащенно билось, радостно встречая знание о живой и разумной планете Земля. Его не покидало ощущение, что он всегда это знал, всегда чувствовал, всегда пытался выразить в своих картинах. И оно же подсказывало ему ответ на пугающий вопрос: что же случилось такого, ради чего наши предки вернулись домой и пошли на контакт с людьми.
* * *
Свет. Яркий, почти на грани того, чтобы причинить боль, но такой теплый, родной, звенящий... Он впервые увидел его, тогда в далеком 2017 году. Хея Хранительница подарила ему ключ-кристалл, который был рожден в недрах их космолета-астероида и Алексей Архипович услышал и увидел наконец ту, которую столько раз изображал на своих полотнах, любовно прописывая ее лик, закутанный в белую вуаль облаков. Его душа была проводником стихии огня, и он увидел душу планеты в огненном облике, но не в грозном пламени глубин, а в теплом свете очага, убежища, покрова.
Планета-Мать не могла отпустить к истокам бытия своего сына, который увидел ее тогда с орбиты и воспринял ее именно такой, какой она и была: живой, разумной, творящей, любящей... Но люди утратили способность общаться со своей Матерью, забыли ее, предали. Они придумали себе сотни богов и богинь и поместили их на небо. Это больнее всего ранило ЕЁ душу.
Холодное, мертвое, черное небо люди сделали райской обителью выдуманных богов, а ее теплую, живую, дарующую им пищу и защищающую своим телом от губительного адского космоса забыли, отвергли, покалечили отравленными выбросами, ядерными взрывами и жестокостью к другим ее творениям.
На Земле не осталось ни одного человека, который помнил бы свою Мать и только он, Алеша, всегда знал о ней. Из-за него она и вызвала космолет-астероид с Суру. Не хотела отпускать последнего своего верного сына.
* * *
МАТЬ, создавшая род человеческий, связавшая тончайшие кружева цепочек нуклеотидов в их молекулах ДНК, умела многое. ТА, которая создала подземные города и туннели, связывающие между собой континенты, управляющая мощью вулканов и щитом магнитного поля, защищающего всё живое от губительной космической радиации, разве не под силу было ЕЙ дать вечную молодость своему любимому сыну, который вместил в свой разум ЕЁ образ, ничего не зная о НЕЙ?
Он бы мог и отказаться от этого дара, но она не спросила его. Если он захочет, он сможет отказаться и позже. Она не нарушила законов природы.
* * *
Сколько раз он уже приходил сюда и сидел на этой каменной скамье, подставляя испещренное глубокими морщинами лицо под лучи опьяняющего своей безраздельной лаской Солнца. Сотни? Тысячи раз? И каждый раз мыслился ему как последний, но что-то, заключенное в этом таинстве единения жарких объятий светила и прохладного тела вечно юной и прекрасной планеты не располагало к тому, чтобы дать ему уйти туда... к истоку бытия.
Сегодня 12 апреля 2147 года ему было уже 212 лет, но дарованная Матерью-Землей вечная молодость позволяла ему вот так часами сидеть под прямыми и жаркими лучами, не ощущая никаких последствий. Все его тело было словно выковано из тончайшей и крепчайшей брони. Разум оставался быстр и точен, как меч древнего витязя.
Но сегодня все-таки особый день. Последний день.
Он принял решение давно. Он сам не помнил - когда. Наверное, когда понял, что земное человечество никогда не примет ничего из того, что он хотел бы ему дать или сообщить.
Все началось сразу после его возвращения с космолета пришельцев. Бесконечные допросы неисчислимого количества спецслужб отечественного розлива и попытки его похищения их иностранными конкурентами. Бредовые статьи в СМИ. Глухое недоверие к его рассказам со стороны коллег по цеху. Полное непонимание смысла его слов со стороны ученых. Весь этот калейдоскоп событий помнился ему, словно бешеная, сорвавшаяся с катушек карусель. Нет! Не карусель, а центрифуга, на которой тренировали и испытывали его вестибулярный аппарат еще в центре подготовки космонавтов. Эту центрифугу никто не собирался останавливать, и она закрутила бы его в узел, раздавила бы в своих тисках, но у кого-то не выдержали тогда нервы, и его попытались убить.
Откуда им было знать про то, чего не знал он сам? О его новых качествах. Пули, выпущенные убийцей из автомата Калашникова, не смогли пробить броню героя, дарованную ему самой Великой Матерью. И не было в его броне слабого места, как у Ахиллеса, потому что никто не держал его тогда за пятку, когда он погружался в огненный свет Сердца Матери. С того дня он осознал свою силу.
Его совесть была чиста. Он, по крайней мере, попытался. Он попытался изменить этот безумный мир бирж и курсов валют, процентных ставок и показателей валового продукта; мир взвешенной политики и высшей дипломатии. Но везде он видел в глазах своих собеседников только страх. Это был страх правды, страх пробуждения, страх настоящей жизни, которой они никогда не жили и не собирались жить.
Когда все официальные церкви и религии объявили его воплощением дьявола, антихристом, демоном и губителем всего прекрасного, он удалился от мира и скрылся в лоне Матери, куда до него уходили все ее верные создания - в подземный мир. Но его наши и там, правда на этот раз не гонители, а почитатели.
Они стали поклоняться ему, словно божеству. Они создали храмы, написали священные книги и иконы. Они придумали молитвы и гимны в его честь. В этих гимнах часть их жажды правды прорывалась подлинными откровениями, а часть обрушивалась нестерпимой глупостью. Среди множества его изображений ему особенно запомнилось одно: яркое, невероятно талантливое, но столь же безумное. Неизвестный художник изобразил его исполином, держащим в руках две половины разломанного космического корабля. На обломках корабля была надпись: "КОСМИЧЕСКАЯ ЭНЕРГИЯ". У той половины, что он держал в правой руке, были включены двигатели, и он поджаривал пламенем, исходящим из их дюз, толпу уродливых людишек, напоминающих карикатурных буржуев и банкиров, словно из сатирических советских журналов. Часть из них драпала от него, таща на себе мешки с золотом и пачки каких-то бумаг, а часть уже корчилась в очистительном пламени "космической энергии".
Картина внушала ему отвращение, но иногда он ловил себя на мысли, что не будь его разум просветлен постоянным общением со стихиями Матери-Земли и с самой Планетой, он бы, наверное, с удовольствием воспользовался советом художника и испепелил эту жалкую кучку завравшихся политиканов и банкиров, корчащих из себя властителей мира.
Шло время и постепенно о нем стали забывать. Безумцы всех мастей: журналисты, оккультисты, религиозные фанатики, непризнанные ученые и поклонники занялись поисками новых жертв и он, наконец, смог погрузиться в океан энергии и информации в подземных сокровищницах живой и разумной Планеты. Он понимал, что он должен отблагодарить Великую Мать за ее награду. Сначала он полагал, что его картины будут достойной платой за бесценный дар. Он создавал огромные полотна прямо на скалах и сводах подземных пещер и туннелей. Сотни квадратных метров изящества, гармонии, вдохновения и благодарности принимала от него Великая Мать. Но он стал чувствовать, что она ждет от него чего-то большего.
Тогда-то и появились у него друзья. Глупо было полагать, что он один такой уникальный и особенный. Он никогда так и не думал. Он не верил, что нет больше никого, кто бы знал и чувствовал то же, что и он. И он не ошибся. Один за другим к нему стали приходить люди. Они не были похожи на тех сумасшедших последователей, что докучали ему в начале. Они были такими же, как он. Мужчины и женщины, молодые и старые, люди из разных стран. Они не были отмечены Великой Матерью тем даром, которым был отмечен он, но это было и не важно. Они все были заодно. Они знали, что нужно было делать.
* * *
Они вернулись из подземного мира, опаленные глубинным пламенем знания и опыта. Их вел подземный титан Алексей, летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза, первый человек один на один встретившийся с Планетой. Никто не посмел их тронуть в тот день. Страх сковал властителей мира перед властью избранников Планеты.
Они обосновались на далеком острове в Тихом Океане, чтобы начать и довершить свою миссию. Тщетно спецслужбы подсылали к ним шпионов и провокаторов - они исчезали без следа. Однажды, когда на очередного Президента снизошла трусливая дерзость и он отдал приказ послать стратегические бомбардировщики с ядерными ракетами на борту, чтобы испепелить их остров, мир узнал, что такое гнев Земли. Посреди Тихого Океана навстречу авиагруппе из бомбера и трёх истребителей поднялось нечто чудовищное. Черная стена грохочущих молний и бешеных торнадо обрушилась на бравых вояк. Ледяным кулаком сизых туч, вместивших тысячи тонн града, и гигантскими скрюченными пальцами черных смерчей самолеты были буквально разорваны на куски. Больше к ним никого не посылали.
* * *
Круглый храм из многотонных блоков им нужно было построить вручную. Это было их жертвой, доказательством их воли, единения, уверенности в своем выборе. Каждый блок должен был быть больше предыдущего. Ведь их самих становилось больше. Тонна, две, пять, десять, двадцать... Мегалиты ложились один на другой, приближая день и час СТАРТА.
Работа кипела не только на поверхности. Под землей, откликаясь на волю, творчество и труд людей, Планета тоже творила. Сокращения каменных мышц образовывали гигантские туннели, по которым доставлялись подземными реками необходимые минералы, металлы, тепло. Биопроцессы готовили запасы продовольствия, недра ковали броню, разум растил кристаллы геокомпьютера - будущего мозга космолета-астероида.
Все большее число людей в общине Алексея Леонова получали дары Матери-Земли - персональные ключевые кристаллы, настроенные на личную связь его обладателя с Планетой. Люди учились говорить со стихиями: ветром, океаном, землей, огнем, светилами, с растениями и животными, минералами и с самой Великой Матерью. Это были пятьдесят славных лет!
* * *
Свет. Яркий, почти на грани того, чтобы причинить боль, но такой теплый, родной, звенящий. Сколько раз он уже приходил сюда и сидел на этой каменной скамье, подставляя испещренное глубокими морщинами лицо под лучи опьяняющего своей безраздельной лаской Солнца.
Отсюда ему открывался прекрасный вид на океан и стоящий на широком плато красавец-храм. Желтые каменные блоки из песчаника сияли золотом в ослепительных лучах полуденного Солнца. Сегодня его народ уложил последний самый большой блок. Сегодня всё свершится. Он чувствовал ликование Великой Матери, готовое прорваться огненной бурей. Это ликование передавалось всему его народу. Пора!
Торжественный ритуал благодарности Матери был коротким. Весь народ Байконура (так они назвали свой остров и свой народ) взялся за руки и образовал круг внутри храма Матери Земле. В центре круга, облаченный в сияющие доспехи, достойные демиурга, стоял космический герой Алексей Леонов и читал строки торжественного гимна. За ним повторял весь народ Байконура. С барельефов, искусно вырезанных на окружавших людей мегалитах, смотрели знакомые ясные яркие лица: светлый Юрий Гагарин, строгая Валентина Терешкова, суровый Сергей Королев, отстраненные Добровольский, Волков, Пацаев, сильный Сергей Рязанский, загадочный Иван Ефремов, вдумчивый Артур Кларк, ироничный Станислав Лем, мечтательные братья Стругацкие и многие другие. Их образы на мегалитах храма были данью памяти всем тем, кто стремился к звездам, не забывая о родной Планете.
* * *
Подземный рокот нарастал и ветер выхватывал лишь отдельные слова из гимна:
"Вся наша жизнь кажется сейчас одним мгновеньем...
Прекрасное...
Все то что прожито...
Эта минута...
Небывалый поединок с одиночеством..."**
Длинной цепочной народ Байконура потянулся к каменному колодцу в центре храма, ведущему в недра острова, в корпус космолета, сотворенного Планетой. Последним спускался Алексей Леонов.
Бронекапсулы с людьми, заполненные специальным раствором, предохраняющим от перегрузок, содрогались от могучих ударов лавы, выталкивающих космолет из лона Матери. Это был самый болезненный момент.
В дальнейшем кристалл управления космолетом образовывал гравитационные туннели с Землей, звездами и другими живыми и разумными планетами. Взаимодействуя с ними, он мог разгонять космолет до сверхсветовых скоростей без всякой инерции и перегрузок. Но сейчас все было иначе, все было тяжелее...
Толща вод океана вспухла гигантским пузырем пара и огня. Весь остров Байконур и его подземную часть, вытканную Планетой из сверхпрочных сплавов и композитов, сдернуло со своего места и потащило вверх. Гигантская волна поднялась на сотни метров в высоту, заслонив Солнце. Байконур шёл на взлет, к новым мирам. А далеко внизу закипала новая жизнь, новая история. В который уже раз. И только спицы вращающегося колеса все также разрезали воздух: Фых-фых-фых-фых-фых...
Примечания
* Базз Олдрин - напарник Нейла Армстронга в первом полете на Луну, второй человек, ступивший на Луну.
** Видоизмененные отрывки из знаменитой речи Юрия Гагарина перед стартом.