С капитанского мостика на скамью подсудимых, от бывалого космического волка до бесправного раба с перспективой пожизненной каторги. И ни одного ответа на вопросы: "как так вышло?" и "кто виноват?" Положение осложняется, когда он становится собственностью легкомысленной и сумасбродной девушки. Сумеет ли он выбраться? Или, возможно, нужно искать ответы вместе?
Купить повесть можно ТУТ :) Если возникают вопросы по покупке/оплате и т.д., обращайтесь: info@feisovet.ru)
А купить купить сборник с женской и мужской версией можно ТУТ
Unknown
ПРЕСТУПНЫЕ НАМЕРЕНИЯ: Ошейник для воина
[МУЖСКАЯ ВЕРСИЯ]
Макс Наглый
Глава 1
Я хорошо знал — сопротивляться глупо! Но сдержаться все равно не смог.
Первому работорговцу, сунувшемуся ко мне с ошейником, я сломал руку и челюсть. Второму, который попытался вырубить меня шокером, проредил и без того щербатую улыбку. Третьего отшвырнул ударом ноги, хотя тот и не усердствовал, и даже в момент атаки напоминал оцепеневшую от ужаса статую.
Правда, на этом противостояние закончилось.
Полицейские-ригеры держались неподалеку. Едва началась драка в секторе передачи осужденных, тут же навалились гурьбой, как закованные в броню горошины.
Эти шутить не стали. Сразу пальнули из станнера. Парализующий луч едва не вскипятил мне нервные окончания, взвыв от боли, я рухнул. Мое тело больше мне не подчинялось. Правда, сознание я не потерял.
Ощутил, как вокруг сгрудились копы, какая-то сволочь двинула мне сапогом под ребра. кажется, кто-то от избытка чувств двинул мне сапогом под ребра.
— Давненько нам не попадался такой зверь, — услышал я запыхавшийся голос.
Второй добавил то ли с восторгом, то ли с ужасом:
— А ведь он в силовых наручниках!
— Уже намочил в штаны, Билли?
— Да иди ты!
— Ладно тебе, — миролюбиво ответил шутник, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Это бугай ведь глава террористической группы, помнишь? А у них подготовка солидная. Думаю, не будь у нас парализаторов, он бы и нас раскидал как котят…
— Эй! Смотри! Он же пытается встать!
— Не получится, — не очень уверенно возразил коп.
К сожалению, он был прав. Несмотря на все мои усилия, тела я не ощущал от слова вообще.
— И вправду зверь… Эй, калеки…
«Ага, это он работорговцам».
— Сейчас медики подоспеют, не стоните. И, это, забирайте своего медведя. У нас и так работы навалом…
Так начался мой путь из зала суда (где суд был скоропостижен и так же слеп, как древняя Фемида) на планету Верлея-11. Путь мужчины-воина на помост работорговца.
Меня сковали по рукам и ногам, лицо скрыли под маской, будто людоеда или ксеноморфа, способного плеваться кислотой. На бесчувственного надели пульсационный ошейник, который в любой момент мог лишить меня головы, а потом сунули в глухую капсулу. Вспышка ярости, при первой встрече с торговцами, сослужила плохую службу. Торговцы ненавидели и боялись меня. Как итог: кормили плохо и постоянно пичкали наркотой. Я притворялся, что на меня действует, хотя действовало слабо. И все равно шанса сбежать так и не представилось. Меня даже поили, поливая из шланга прямо через решетчатое окошко.
В той же проклятой капсуле, словно бешеного малока, спускали на планету с транспортника. В трюме челнока качало немилосердно, это не в анатомическом кресле боевой рубки штурмовика сидеть. Однако этот отрезок пути я запомнил смутно. Истощение после недельного путешествия давало о себе знать. Вдобавок, уже на планете стали пичкать какой-то химической дрянью.
А в тот миг, когда меня выковыряли из бронированного гроба, у меня зубы свело от ярости.
В глаза ударили лучи прожекторов, горло перехватило от вони немытых тел. Рев толпы оглушил.
«Раб! — подумал я, зверея. — Что ж, пусть так. Пусть, но мы еще посмотрим кто кого!»
Пульсационный ошейник работал в режиме «абсолют», полностью подавляя мою волю. От пси-воздействия ломило виски и закладывало уши. Но к сожалению, это не единственные неприятности. Мое тело мне больше не подчинялось.
— Вперед! — рявкнул работорговец. — Шагай!
И я двинулся вдоль клеток. Шел, как механическая марионетка, мимо камер с девочками-служанками из дионов, медузообразных горланцев и римиров; мимо анималиев и плазмоидов, «игрушек» и «телохранителей».
— Стой! Снять куртку и майку. Снять ботинки.
Мое тело подчиняется. Я остаюсь в одних штанах военного покроя.
Откуда-то вынырнул мутный тип, торговец передал ему планшет.
— Вот документы на него.
Тот сразу включил и, рассматривая голографическое марево текста в воздухе, присвистнул:
— Надо же, человек. Какой здоровый. Редкий экземпляр.
«Глупцы, — подумал я с покровительственным презрением, — определить по анализу моей ДНК принадлежность к расе Турона может только высококлассный специалист. Да и то не всякий. Что ж, так я и думал, и их ошибка будет мне на руку».
— Психотип личности: «воин», — пробормотал местный и окинул меня взглядом. — А ведь и вправду похож.
«Надо же… — ядовито подумал я. — Ну, благодарю, задери тебя Ригхт. Ясное дело, что ″воин″, а не ″игрушка″! Знали бы вы — какой именно воин…»
— Хорошо, — наконец кивнул местный. — Я выставлю его.
Торговец заулыбался, пожал протянутую руку и на прощание наградил меня ненавидящим взглядом. Я ответил максимумом, на что был способен — подмигнул.
Конечно, происходящее мне порядком не нравилось, но ничего страшного в этом не было. Во-первых, определить био-чип в подкорке моего мозга они так и не смогли. Последние туронские разработки в области биоинженерии строжайше засекречены, так что иначе быть просто не могло. А это значит, что сейчас мои парни фиксируют мой сигнал и готовятся прийти на помощь.
Кроме того, определение меня в качестве раба класса «воин», тоже сыграет мне на руку. Вытащить меня из какого-нибудь уранового рудника на галактических выселках гораздо проще, чем из гарема какой-нибудь богатой нимфоманки, да еще, задери ее Ригхт, с длинной родословной.
Ну и, наконец, само определение «раб» меня тоже нисколечко не трогало. Проблемами с самооценкой я не страдаю. И так понятно, кто я и где мое место. Весь этот рынок лишь временное явление. Моя задача — выжить. Выжить, и отомстить.
Все началось с того, что рейнджеры из Дальних секторов нашей системы засекли крейсер средних размеров. Поначалу решили, что это корабль соседей случайно заплутал. Однако нас тут же удивили.
Во-первых, нарушитель границы шел в гордом одиночестве. Ни тебе кораблей поддержки, ни кусачей стаи линейных истребителей, ни мастодонтов-линкоров в арьергарде.
Событие из ряда вон выходящее.
Но самое удивительное было в следующем донесении.
Неопознанный крейсер не принадлежит ни к одному из известных типов кораблей Содружества! Более того, на нем нет опознавательных знаков, а все сообщения на общей боевой волне он игнорирует.
Ситуация осложнялась тем, что нарушитель быстро перестал быть таковым. Едва к нему приблизились наши истребители, он развернулся и поковылял прочь. Именно так — «поковылял». В донесениях рейнджеров было описание того, что скорость у крейсера очень низкая, маневры совершает с трудом и вообще ведет себя, как недобитый фэянин.
Такой подарок судьбы упускать было просто нельзя! Не часто в изученные секторы вселенной забредали корабли «чужих». По правде говоря, такое было всего один раз. Да и то, не корабль то был, а утлая лодченка примитивной расы, едва-едва освоившей полеты в космос. Так что ничего интересного обнаружить ученые Содружества не смогли.
Но ведь тогда ситуация была иная. А тут — целый крейсер!
Медлить было нельзя. И в Императорском дворце решили: хоть Турон посторонних не слишком-то жалует, планета полузакрытого типа, связь с другими все же поддерживает и гостей у себя принимает. Поэтому боевую группу для захвата крейсера требуется направить тайно.
Вопрос, кому поручить дело государственной важности долго не обсуждался.
Естественно, выбор пал на меня.
Жаль только, что свою команду я буквально пару дней назад чуть ли не насильно в отпуск отправил, ребятам требовался отдых. И времени отозвать экипаж из увольнительной тоже не было — «чужак» в любую минуту мог улизнуть. Так что пришлось брать другой экипаж, но тоже из Королевской гвардии. В общем-то, хуже от этого не стало. Лучше туронцев в абордажном деле только боги Железного трона, да и то, я бы сначала поспорил. Наши предки веками совершенствовали тактику захвата космических судов. За всю историю Содружества, самыми страшными космическими пиратами были именно туронцы. У нас в крови блестящие захваты.
Но то, с чем мы столкнулись в нейтральном секторе галактики…
Вспоминая, я мельком оглядывал разношерстную публику, покупающую рабов. Многие обращали внимание на мой рост: самые высокие из людей, моих собратьев по несчастью, едва достигали мне до плеча. Но, заметив мой взгляд, полный презрительного превосходства, уходили искать варианты попроще. Немногим нужен раб с характером, даже сейчас, когда полно способов этот самый характер усмирить. А мне был нужен именно тот покупатель, которого такая мелочь, как царственный вид и вызов во взоре не остановит. Это будет говорить о том, что покупателю глубоко плевать на рабов, которых он по-любому отправить подыхать в мучениях в самый страшный рудник.
Что мне и требовалось. Оттуда мои парни меня вытащат быстрее и проще всего. План не такой безумный, каким кажется с первого взгляда. И я собирался воплотить его в жизнь…
Но потом все пошло наперекосяк!
Четыре смазливых, юных и глупых девицы следовали за гидом через разношерстную толпу посетителей аукциона рабов. Всем своим видом они показывали, что явились только поглазеть. Точнее — пытались показывать. Все их чувства легко читались на мордашках.
Я удивился немного, когда они вдруг остановились перед помостом. Стали указывать на меня пальцем, одна красноречиво закатила глаза.
Проклятый рабский ошейник, Ригхт меня забери! Если бы его не было, я плюнул бы в их сторону, что на родном Туроне является выражением бесконечного презрения.
Разве это самки? Холеные, нежные, неспособные постоять за себя и защитить детенышей!
О боги Железного трона!
На миг я растерялся.
Одна из девиц, огненно-рыжая бесовка с зелеными бесстыжими глазами, вдруг стала недвусмысленно кивать в мою сторону.
Она спятила?!
То же самое выражение было написано даже на лицах ее подруг. А эта…
Сердце тяжело заколотилось. И хотя я пытался презрительно выпятить челюсть, дыхание все же сбилось.
Девица, краснея от своей наглости, облизывала меня взглядом. Ее тонкие пальчики словно бы невзначай тронули весьма соблазнительные холмики под белой блузой, коленки прижались друг к дружке, между пухленьких губ мелькнул бойкий язычок, а глазки затуманились…
Ригхт ее забери! Не верю своим глазам! Она ведет себя хуже, чем дикая самка пеленга, подманивающая самца!
Ну ладно, крошка, ладно, давай поиграем.
Вначале я решил хоть как-то отвлечься от реальности. Раз уж случай позволяет, почему бы не позабавиться. Я беззастенчиво разглядывал ужимки девчонки, оценивал ее фигуру, надо сказать, довольно привлекательную. Все это время на моих губах играла полуулыбка, хотя сдерживаться было непросто. Женщины у меня не было уже давно, в последнее время обстоятельства к этому не слишком располагали. А тут, когда перед тобой соблазнительная землянка чуть ли не в позу становится, отставляя зад, и боги Железного трона не выдержат…
— А как у него с эрекцией?
Это было как удар дубиной!
Это… это она про меня?!
Нет, серьезно?!!
Эта богатенькая дурочка решила узнать, как у меня с эрекцией?! Хочет купить туронца?!! Для постельных забав?!!
Горло перехватила ярость.
Я выжал максимум из скудного доступного ошейником мне каталога действий: выпрямил спину, надменно выпятил нижнюю челюсть, наградил ее самым насмешливым взглядом и стал глядеть поверх толпы, стараясь в упор не замечать развратной самки. А у нее и впрямь было что-то не то с головой. Мой вид оскорбил бы любую туронку, а эта…
— Покупаю, — выдохнула она, пьянея от собственной смелости.
Но рыжая девица уже тиснула отпечаток пальчика на панели продажи.
Признаться, я ждал чего угодно: сейчас явится папаша сумасбродной особы и, надавав по попке, аннулирует сделку; или окажется, что прав у девчонки недостаточно; или, на худой конец, что кредитка либо опустошена, либо такой тип сделок не поддерживает…
Но…
— Продано, — процедил торговец и его губы расползлись, обнажая платиновые зубы. — Вам завернуть? Ленточкой обвязать?
Рыжая сумасбродка на фоне торговца казалась аквариумной рыбкой рядом с голодной акулой. Но она не растерялась. Смахнула капельки пота со лба (кажется, она порядком завелась), нагло пропищала:
— Не нужно лент. Мой гид вам расскажет, куда доставить покупку.
«Покупку», надо же…
Я не мог решить, нравиться ли мне козявка, или я все-таки сверну ей шею, когда мы останемся в одиночестве?
Подруги демонстрировали высшую меру офигевания: одна делала вид, что рвет на себе волосы, другая утопила лицо в ладонях, третья вертела пальцами сразу у двух висков.
«Не может быть это спектаклем, — подумал я. — Такое не сыграешь. Пигалицы слишком искренни…»
Значит ли это, что я все же угодил к спятившей нимфоманке?
Додумать не дали.
— Развернуться! Шагать.
И я сошел с помоста.
— Тебе повезло! — торговец заржал, как конь. — Сегодня тебя в ванне с пенкой искупают, здоровяк. А потом… Ух! Я бы и сам такую феечку оприходовал бы! Обожаю молодое мясцо, свежее, незатасканное!
Он запнулся под моим взглядом. Секунду буравил, сверкая глазами, потом процедил:
— Если бы не сделка, я тебя в кровавый бифштекс превратил бы! — и заорал кому-то в сторону: — Гашек, приготовь капсулу, это мясо продано!
Перед тем, как меня вновь упаковали в капсулу, накачали химией.
— С этим ты проспишь часов десять, — хихикнул зеленокожий пеленг, производя инъекцию.
«Три часа — максимум», — тут же подсчитал я мысленно.
Метаболизм туронцев не такой медленный, как у людей. Так что очухаюсь раньше. Будет время осмотреться и обдумать план действий.
Вспомнилась рыжая чертовка.
Эх, какая она гибкая, мерзавка! Как попку отставляла. Надо сказать, весьма привлекательную попку. Да и сама развратница хороша. В этом ей не откажешь.
«Да уж, — подумал я, засыпая, — судьба выдала не самый худший расклад. По крайней мере, приключение обещает быть интересным!»
Глава 2
За последнее время химии в моем организме было столько, что к ней, похоже, выработался иммунитет. Так что пришел в себя я уже через полтора часа.
Лежа в капсуле, очухиваясь, слышал, как меня выгружали из трюма челнока и сдавали кому-то на руки. Вслушиваясь в отдаленные голоса, сообразил, что принимает груз команда космического лайнера.
«Ну конечно, — подумал, — конечно же лайнер. Такие особы, как эта рыжая девица любят путешествовать по вселенной только в самых комфортных условиях».
Когда мою капсулу транспортировали по лайнеру, я услышал:
— Гляди, Майк, в документах указан тип личности «воин». Хоть какое-то разнообразие. А то весь трюм забит «игрушками» и «служанками».
— Кому понадобился раб «воин»? — с недоумением отвечал собеседник.
Ему что-то сказали, но коротко, да и я не расслышал. На том беседа и увяла. Видимо, практика пассажиров покупать на Верлее-11 не только шмотки и драгоценности, но и рабов, команду уже давно не удивляла.
— Вот эта каюта. Давай, Майк, аккуратно завозим это барахло и назад.
— Чаевых ждать не будем? — в голосе Майка сквозило разочарование.
— Еще успеем набить карманы, но не сейчас. Ты слышал приказ капитана? Скоро отчаливаем, а у нас еще шлюзы забиты. Гребанные шопоголики, а не пассажиры.
«Надо же, — отметил я, — девочке так неймется, что меня прямо к ней в каюту доставили. Забавно. Что ж, поиграем…»
Снаружи звуки стихли.
Некоторое время я дремал в своем бронированном гробу, давая наркотическому дурману окончательно рассосаться. Все-таки, истощение давало о себе знать. Раньше, я после такой дозы спокойно мог бы вступить в бой, а сейчас все еще чувствую легкую вялость.
Или это действие ошейника?
Где-то по ту сторону бронированного кокона послышалось легкое шипение.
«Кто-то вошел в каюту!»
Предвкушая развлечение, я подавил довольную улыбку и притворился спящим.
Шагов, конечно же, не было слышно, однако я все же представлял, что сейчас делает девчонка. Если она не полная дура, — в данный момент занята переоценкой свойств своей покупки. Сомневается, прикидывает, не вернуть ли…
Свет, проникающий через крохотное окошко капсулы, заслонили.
Видимо я переоценил здравомыслие золотой молодежи. Рыжий чертенок с любопытством доверчивой кошки глазеет на меня! Какая беспечность.
В моем лице не дрогнул ни один мускул, когда щелкнул замок и купол капсулы отъехал в сторону. Я по-прежнему делал вид, что сплю.
Когда последняя преграда между нами исчезла, девчонка притихла. Я буквально кожей ощутил, как она напряглась. Но разглядывать меня не перестала. Более того, эта особа даже принюхалась!
«А ты думала, — пронеслась в голове ядовитая мысль, — заключенных в розовом масле купают?»
Впрочем, фыркать никто не стал.
Судя по крайне доверчивому поведению, девчонка впервые приобретает раба. И уж тем более понятия не имеет, что значит параметр «воин». Думаю, сейчас я эту догадку и проверю…
Нечто мягкое, нежное и благоухающее коснулось моих губ. Только усилием воли я сдержался, чтобы не клацнуть челюстями. Вместо этого изобразил куртуазный стон замученного злобными врагами принца.
Прикосновение мгновенно оборвалось, послышался тихий писк и мягкий «шлеп».
«Переборщил, — я мысленно поморщился. — Кажется, девчонка на попу шлепнулась. Как бы сейчас еще и в обморок не…»
Но девица оказалась не из пугливых. Скорее — наоборот.
Едва в ее красивой головке сложилось два плюс два, что она меня тронула, а я не проснулся, — мгновенно обнаглела. Даже я такого не ожидал!
В этот раз я ощутил нежнейшее прикосновение в районе ключицы. Меня определенно заинтриговала степень раскованности рыжей бестии, а потому я вновь не подал виду, что давно в сознании. Интересно, насколько далеко она зайдет?
Чертовка провела пальчиком вдоль ключицы. Судорожно вздохнула и… подсела ближе!
«Она меня спящего собралась насиловать?» — изумился я.
А девица, ничего не замечая, напрочь забыла, что такое стыд и дала волю пальцам.
Уже смело, всей ладонью, огладила мышцы на груди, с пикантной застенчивостью очертила ореолы и коснулась сосков. По ее участившемуся дыханию я понял, что она здорово возбудилась.
Впрочем, я и сам в долгу не остался. Чувствовал, как здоровый мужской организм браво реагирует на чуткие прикосновения.
Сердце ускорило бой, а из сознания удивительным образом испарились все лишние мысли. Приятный запах девчонки манил и будоражил. А танец нежных пальчиков на моей коже вызывал мурашки.
А они, словно играя с моей волей, опускались все ниже и ниже. Прошлись по животу, очертили каждый кубик пресса по отдельности. Теперь я чувствовал, как девичьи пальчики легонько подрагивают, выдавая волнение и возбуждение хозяйки.
Я ощутил жар в низу живота.
Захотелось прервать эту дразнящую прелюдию. Жадно и полной грудью вдохнуть запах девушки, почувствовать, как ее фигурка становится ломкой и податливой в моих руках, и как от этой податливости у меня напрочь срывает крышу, пробуждая древний инстинкт доминанта. И потом сграбастать ее, покорить своей воле и разложить по всем правилам!
Тяжелое, глубокое дыхание девушки стало ближе. А ее пальчики, как шкодливые чертики, наконец, пересекли незримую границу: миновали пупок и коготки девицы тронули ремень штанов.
Настало время перехватывать инициативу!
Я резко, как долго поджидающий добычу охотник, сцапал шаловливую ручонку девицы. Удивился, насколько тонкое у нее запястье — в одной моей ладони с легкостью удержу обе ее руки.
— А?..
Чудовищным усилием воли мне удалось сдержать хохот.
Несостоявшаяся нимфоманка в процессе наглого петтинга полностью выпала из реальности. И возвращение к ней оказалось слишком неожиданным.
Почувствовав мое прикосновение, она с недоумением взглянула, что же сдерживает ее руку. Румянец мгновенно покинул щечки девушки, ее глаза расширились. Пискнув задушено, попыталась вырваться, но не тут-то было. Коготок увяз…
Я просто взял и сам переложил ее ладонь с моего живота на ширинку. Туда, где уже давно стало очень тесно. И не просто переложил, а еще ненавязчиво заставил по достоинству оценить размеры. При этом я не отрывал взгляда от лица девушки.
Ригхт беспощадный!
Готов поклясться, на миг она томно закатила глазки, а ее пальчики нежно сомкнулись вокруг ствола! По телу девушки прошла дрожь возбуждения, Мэри тихо простонала и…
Наконец, осознала, что происходит.
Метнула на меня испуганный взгляд, щечки залил багрянец.
— Это к вопросу о моей эрекции, — злопамятно сказал я.
Рыжая чертовка рванула руку, я разрешил ей вырваться.
Мэри взвилась на ноги, отпрыгнула. А я удивился:
«Неужели возможно покраснеть еще больше?!»
Но игра продолжалась. Нельзя было упускать инициативу.
Поигрывая так понравившимися ей мускулами, я сел в капсуле. Лениво потянулся, с хрустом разминая суставы, и, главное, давая Мэри шанс оценить широту плеч.
— Ну что же ты застеснялась? — усмехнулся я, не отрывая взгляд от ее глаз.
А в следующий миг уже стоял рядом с рыжей киской, готовый провести амурный абордаж.
«Какая она…» — вдруг пронеслось у меня в голове.
Мэри оказалась ниже меня всего на полголовы, но при этом, при взгляде на ее фигуру, создавалось впечатление хрупкости и ангельской нежности. При всем том, этот «ангел» был дьявольски соблазнителен и с явной чертинкой на дне большущих зеленых глаз.
У Мэри маленькое красивое личико с точеными чертами и самую малость вздернутым разбойничьим носиком. Заколка из витрувианского камня, под цвет ее глаз, едва сдерживает копну чуть вьющихся рыжих, почти красных волос. На щечках играет румянец, нежная кожа безупречна, дышит свежестью юности. Красивый рот пробуждает мысли о поцелуях, которыми можно наслаждаться вечно.
Фигурка у нее вполне сформировавшаяся, но не имеет ничего общего с мощным сложением туронских девушек. Под полупрозрачной тканью майки я вижу напрягшиеся соски, маленькие и аккуратные. Сразу хочется взять ее груди в ладони, поцеловать жадно. А длинные худенькие ножки просто изумительно смотрелись бы на моих плечах.
«Хотя, — пронеслась горячая мысль, — я не прочь поглядеть и на ее пяточки — в той позе, когда можно вдоволь полюбоваться ее ягодицами да изгибом спины. А эти пышные волосы наверняка удобно наматывать на кулак. Так, чтобы чертовка запрокидывала головку, а ее стон взвивался над нами…»
— Нам… — пролепетала девчушка, — нам нужно поговорить.
«Ну уж нет, малышка, ты первой затеяла эту игру!»
Я издевательски хмыкнул и заверил:
— Мы обязательно поговорим. Но не сейчас.
В малахитовых глазах Мэрилин мелькнул страх, тут же пропал, уступив место удивлению и восторгу. Под этим, отнюдь не застенчивым взглядом, я стал расстегивать пуговицы ширинки.
За короткий миг в ее взгляде сменилось несколько выражений. От немедленного и безапелляционного желания помочь мне и взять «это», до томного полуобморока. И вновь на щечках Мэри румянец сменился аристократичной бледностью, она тяжело задышала. Между пухленькими губками мелькнул юркий язычок, прошелся по сахарным зубкам.
Я видел, что девчонка буквально млеет. Соски затвердели, топорщились через тонкую ткань майки; коленки вначале потерлись одна о другую, а затем неуловимо, но очень красноречиво разошлись. Ресницы, как крылья венерианских бабочек, невесомо подрагивали над томными омутами ее глаз.
Чтобы овладеть рыжей бестией, мне нужно поднажать совсем чуть-чуть. Шагнуть ближе, одним движением сковать в одной руке ее запястья, а второй задрать юбку. Я уже видел, что Мэри сопротивляться не станет. Наоборот, клянусь Железным троном, мои пальцы, когда я сорву ее трусики, увлажнит обильный сок. Она сама выгнет спинку, оставит попку и с дрожью будет умолять войти в нее…
И я сделал шаг вперед.
— Нет! — сдерживаясь из последних сил простонала девица.
Более того, даже отступила!
Я ободряюще ухмыльнулся, мол, «ну чего же ты».
Ригхт меня задери, если она не вожделеет меня, если не ждет, когда мои пальцы сломают ее последнее сопротивление!
Девушка залилась краской. Но выражение глаз вновь сменилось.
— Нет, — в этот раз уверенности в отказе было больше.
«Ладно, малышка, а что ты скажешь на это? Ты ведь ждала и хотела именно его?»
И высвободил из штанов то, что уже давно просилось наружу.
Секунду дал ей на то, чтобы оценить достоинство настоящего туронца, затем огладил его и жестом пригласил Мэри попробовать самой.
— Убери!
— Зачем? — с деланым удивлением отозвался я. — Зачем, малышка? Ты же именно этого хотела.
— Нет.
Вот тут я удивленно заломил бровь. Почему она сопротивляется? Ведь и тупому малоку ясно, что творится в ее душе.
Подчиняться я даже не подумал. Более того, перехватил ее взгляд и попытался с головой нырнуть в манящие зеленые пруды. При этом рукой я продолжал оглаживать предмет ее вожделения, но контакта взглядов не нарушал.
— Сначала душ, — сдалась девчонка и отвела взгляд. Полуприкрыла глазки веером ресниц, выдохнула со стоном: — Потом… потом все остальное.
Удивления своего я показывать не стал, хотя ее воля меня поразила.
Одарив девушку покровительственной ухмылкой, застегнул ширинку с видом хозяина положения и направился в ванную.
В душ хотелось неимоверно, но вот в мыслях все еще была Мэри. Честно говоря, нелегко было отказываться от такого сладкого подарка. Однако — нужно продолжать играть по правилам.
Я так и не понял: удивился я ее временному отказу или расстроился?
Кажется, она не так проста с виду. По крайней мере, счет в этой игре она сравняла. Мне удалось выбить почву у нее из-под ног, а ей хватило духу отказать. Пусть и под предлогом водных процедур.
«Ничего, — пронеслось у меня в голове, — это лишь первый раунд в нашей игре. Все еще впереди! Теперь я знаю, как управлять ею, и она будет в полной моей власти!»
Кто же мог знать, что рыжая бестия скоро удивит меня еще раз. И куда сильнее!
От эрекции удалось избавиться нескоро. Откровенности ради, предаться амурным утехам хотелось не только одной рыжей бестии. У меня слишком давно не было хорошего, качественного секса.
Лежа в здоровенной ванне, сдирая мочалкой с кожи въевшуюся грязюку, я включил телевизор. Нужно было отвлечься, голова напрочь отказывалась думать. Перед глазами все еще маячили аккуратные груди Мэри с топорщащимися сосочками.
Подчиняясь приказу, на стену ванной комнаты спроецировался экран. Я глянул мельком.
Телеканал лайнера транслировал какую-то мелодраму. В ней, в лучших традициях жанра, некая Леля металась между двумя ухажерами. То Вариэль ей нужен был, то, видите ли, принимала черные розы от Ориса.
«Женщины, — покачал я головой, — всегда ищут наиболее удачливого и здорового самца».
В целом, я позволил себе немного расслабиться. Кажется, ситуация не располагает к риску и экстремальным действиям. Пока можно отлежаться, отъесться, отоспаться. Ну и, конечно, раз судьба сама подсунула эту рыжую вертихвостку, вдоволь насладиться ее молодым телом.
Только одно мешало — пальцы постоянно натыкались на титановый ошейник. Впрочем, это ерунда. Иным королям и корона мешает. А уж ошейник… пусть будет забавной пикантной особенностью.
Наконец я выбрался из ванны, поискал глазами на косметической полочке. Быстро нашел тюбик зубной пасты и пакетик с одноразовой щеткой. Пока драил зубы, критически оглядывал щетину и порядком отросшие ногти.
«Ничего, — решил я, — бритье и стрижка подождут. Когда застрял на Фавне, почти сто дней не брился. Мужчина красив и в легкой неухоженности!»
Обмотав вокруг бедер полотенце, я открыл дверь и пошлепал в гостиную.
— Освежились? Гм… освежился?
Мэри восседала в роскошном кресле, закинув ногу на ногу и щеголяя красивыми коленками. Потягивала через трубочку какую-то цветную ерунду, то ли сок, то ли легкоалкоголку.
А потом я перевел взгляд на ее лицо…
Да, девчонка нервничала, однозначно. Не глазеть на меня у нее получалось с трудом, но еще лучше у нее вышло прикинуться эдакой ледяной дамой, аристократкой, леди, Ригхт ее забери.
«Что за дурацкое перевоплощение? — немного растерялся я. — Вначале плавится от похоти, а теперь строит недотрогу?»
По всему выходило именно так. Мэри, хоть и немного неуклюже, но спряталась за маской ледяной особы, только рыжий хвост чуть-чуть выглядывал.
— Я должна признаться тебе кое в чем, — произнесла она, старательно делая вид, что на меня ей вообще плевать.
«Ну-ну…»
— То, что ты имел несчастье наблюдать на невольничьем рынке…
«Слова-то какие знает!»
— …В общем, это был чистой воды спектакль. Ничего большего.
Я зевнул и громко поскреб ногтями лопатку.
— Это правда, — поджала губы чертовка, но на щечках проступил предательский румянец. Совсем чуть-чуть. — Я должна была обеспечить себе алиби.
Вот теперь я немного насторожился.
«Что у нее на уме? Неужели моими руками грохнуть кого-то хочет? Гм…»
Я окинул Мэрилин оценивающим взглядом, она, дурочка, возмущенно вспыхнула. Наверное, подумала, что я вновь ее вожделею.
«Нет, — решил я, — не хочет она меня использовать вместо киллера. Просто играет, мерзавка».
— Зачем тебе алиби, малышка? Хотя нет, об этом позже. Зачем тебе я?
Паршивка, не дрогнув, вздернула носик и уронила надменно:
— Хотела вернуть долг. Наша семья всегда отдает долги! А вовсе не для того, о чем ты подумал… не для… не для развлечений.
Та-ак… Слов много, а смысла мало.
— Что за долг такой? — спросил я в упор, игнорируя гримаски девушки. — Ты меня ни с кем не перепутала?
Ответ меня ошарашил.
— Пять лет назад. Перелет с Новой Земли на Тирс-74, — отчеканила Мэри. Явно репетировала. — Небольшой пассажирский транспортник с эмблемой частного университета искусств и один боевой крейсер сопровождения…
Воспоминания ожгли холодным душем.
…Мы возвращались с боевого рейда. Давно и прочно спаянная не одной сотней боев команда. Впереди нас ждала родная гавань на орбите Турона, отдых и светская жизнь.
И вдруг навигатор сообщает, что в нескольких милях от нас вынырнул из гиперпространства корабль Содружества.
— Капитан, — отрапортовал мастер-навигатор, — эта посудина объявлена в розыск. По имеющимся данным, его взяли на абордаж сеорцы.
Я оценил оговорку навигатора. Это пусть в официальных сводках пишут, что корабль с отпрысками миллиардеров захватили пираты. Уж кто-кто, а туронцы знают, что сеорцы не заслуживают такого прозвания. Горста оборванцев с замашками маньяков? Да. Но не пираты.
— Подробности?
— Мы вне видимости их радаров, капитан. Они не знают о нас.
«Ну еще бы! Чтобы боевой корабль Турона был обнаружен допотопными системами транспортного корыта?! Фантастика!»
— Бомбардир докладывает, что цель захвачена системой наведения, и мы можем жахнуть!
Слово «жахнуть» мастер-навигатор произнес с непередаваемым восторгом и вкусом.
— Обязательно жахнем, — кивнул я, — но потом.
Оказалось, что пассажирский транспортник с заложниками болтается в космосе уже вторые сутки. Зная повадки сеорцев, адмиралы Содружества не верили в возможность выкупа и потому дали добро на полную свободу действий.
Как мы потом узнали, был еще боевой крейсер сопровождения. Но то ли его команда раньше летала на танкере, то ли расслабились, но сеорцы умудрились подкрасться неожиданно. Тремя точными выстрелами они торпедировали крейсер, да так славно, что его кварковый реактор полыхнул, превратив грозное боевое судно в облако раскаленного газа.
Как обычно, мы для абордажа предпочли форму бойцов Содружества — их не так боятся, как туронцев. С сержантскими шевронами на скафандре (а смысл сообщать врагу свое настоящее звание?), я первым забрался в абордажную шлюпку.
Операция прошла гладко, четко и чисто. Команду транспортника сеорцы вырезали, а заложников (тридцать пигалиц из числа золотых детишек да пять преподавателей-снобов) заперли в трюме. Раздолье для абордажа — можно стрелять хоть из ракетницы!
В общем, не абордаж, а тренировка для курсанта-первокурсника.
Прошли между дюз, вскрыли обшивку транспортника и влезли в реакторную зону. Там же, из общей сети, узнали обо всех передвижениях на судне и уже спокойно взялись за сеорцев.
В бою не то, чтобы кого-то потеряли, у меня не был ранен ни один боец! Зато тупорылых ящеров покрошили в хлам.
— Ты вытаскивал меня из-под туши убитого сеорца, — сказала Мэри, и в ее взгляде я прочел застарелый, давно выдохшийся страх. — Помнишь?
Я помнил.
Девчонка сидела крайне неудачно. Ей не повезло, когда мы ворвались в трюм. Троицу покрытых бурой чешуей ящеров мы срезали мгновенно. А четвертого я прикончил собственноручно, — вошел в раж и свернув ему шею. А он, подлец, стокилограммовой тушей брякнулся на эту пигалицу, вжавшуюся в угол.
Да, я помнил. Помнил, как своротил труп ящера, протянул руку малышке, помогая подняться. И мне в самую душу заглянула юная девчушка, секунду назад готовившаяся отдать Ригхту душу. Ну и глаза у нее были — большие, круглые, как у испуганной птицы. Только и могла, что хлопать ресницами, словно альвирская бабочка пышными крыльями.
Девчонка так опешила, что ни тогда, ни позже, когда мы передавали драгоценных отпрысков семьям, не поблагодарила.
И вот, значит, как решила это исправить…
— Этот размер тебе должен подойти, — девчонка воспользовалась моим замешательством и сунула груду одежды. — Переоденься, и садись к столу.
Гребаные эстеты! Разве это еда?!
На красиво сервированном столике несколько тарелок. На одной россыпь крошечных бутербродов, размером с ноготь на моем большом пальце. На другой фаршированные какой-то гадостью перепелиные яйца. Рядом: блюдо с изумительно тонко, почти до прозрачности, нарезанной рыбой, да еще каждый кусочек педантично завернут в сомнительного цвета листок зелени. Только маньяк может готовить такое! А в серебряной ракушке соус, напоминающий спирально закрученный помет угнаухта.
Разве это еда? Этим нужно кормить мужчину?
Но я все же смолчал. Отчасти из-за того, что не хотел быть неблагодарным, но больше оттого, что заметил на выдвижном столике добавку.
«Ну, — пронеслась в голове веселая мысль, — мне ведь приходилось даже гаальских мышей лопать, так отчего не отравиться этой гадостью?»
И я принялся ужинать. Старался не слишком торопиться, не то закончил бы за полминуты. Но все же украдкой, делая вид, что тянусь к бутерброду, попутно хватал все, что попадется, отправляя в рот нормальные порции. Не беда, что вкус смешивался, зато желудок благодарно подхватывал еду чуть ли не налету.
Когда принялся за вторую порцию, в голове уже более-менее оформился приблизительный план действий.
— Значит, университет искусств, — наконец проговорил я. — Да, помню ту операцию.
Вырванная из задумчивости девчонка едва не опрокинула на себя напиток. Сдерживая ухмылку, я продолжил:
— Забавно. Кто бы мог предположить, что однажды одна из тех перепуганных пигалиц…
Я замолчал, вернувшись к еде. Нет, не зря у нас на Туроне верят, что глупцов даже крепость не защитит, а умным и отважным воинам сама Судьба благоволит, подсовывая в колоду хорошие карты.
Девчонка пикнула из кресла:
— Я рада, что встретила тебя на ярмарке.
Я одарил ее долгим взглядом. В мыслях быстро и четко выстроилась новая картина происходящего.
Да, рыжая бестия не врала. Она действительно возвращала долг. Какими ухищрениями и способами — не важно. Но она, Ригхт, забери мою душу, если я не прав, лжет, как пеленгский чиновник, делая вид, что не желает лечь под меня! Думает, поджала губки и уселась подальше и — все? Этого хватит? Как бы не так! Только слепец не заметит этой скованной позы, этого томного блеска в хитрющих зеленых глазах, этих мимолетных взглядов на меня, едва я пошевелюсь и футболка натянется на моих мышцах. И сразу на щечках полыхает лихорадочный румянец, а белоснежные зубки легонько прикусывают уголок нижней губы.
А если и этого мало, — можно добавить для полноценной картины. Например, хорошим штрихом станут твердые от возбуждения сосочки и сбивчивое дыхание.
Нет, девчонка определенно млеет.
И я не удержался, подразнил ее своей особенной улыбкой: веки немного приспущены, создавая таинственность взора, а в уголках рта рождается призрак полуулыбки.
Рыжая чертовка сглотнула и взвилась из кресла. Отставила стакан с цветной жидкостью, и бросилась к коммуникационной панели.
Пока она колдовала над панелью заказа напитков, я хмыкнул и резюмировал: бороться со страстью малышка еще не умеет. Пытается, но продолжает пылать, как закатный ангел.
Я украдкой оглянулся, дожевывая бутерброд с кислой рыбой (наверняка, здешний эстет назвал бы это «интересным» вкусом). Окинул взглядом девчонку.
Зря…
Сердце тут же запнулось, в низу живота сначала возник вакуум, затем сменился томным жаром и сидеть стало неудобно. Пришлось украдкой подвинуть ноги, давая возбуждению развернуться в полный рост. Благо, эти штаны (в отличие от узкой футболки) были довольно просторными.
«Нет, — подумал я, все еще оглядывая Мэри, — она все же хороша…»
Мэри стояла спиной ко мне, чуть нагнулась, облокотившись локтями на стойку перед коммуникационной панелью. Я в полной мере оценил плавный, грациозный изгиб спины (чертовка гибкая, как кошка!). Маечка на пояснице чуть задралась, открывая небольшой участок спины и вид на уходящую под ткань ложбинку посередине. Пальцы зачесались коснуться ее безупречной кожи, скользнуть вверх, чувствуя, как женская плоть послушно изгибается.
Мой взгляд сфокусировался на соблазнительно обтягивающей бедра белой юбочке.
Дышать стало тяжелей.
Красивая, аккуратная попка. Самое то, чтобы на ягодицах нашлось место для крепкой мужской ладони, есть что помять, и по чем шлепнуть. А эта приковывающая взгляд впадинка между ягодицами. Глаза поневоле опускаются все ниже и ниже, благо Мэри очень удобно нагнулась, чтобы я мог заметить чарующий холмик. Вот бы позволить пальцам прогуляться по нему, ощутить влажный жар, раздвинуть две складочки…
Вот теперь штаны все же показались столь же тесными, как и футболка!
Пискнуло, пришел заказ, Мэри выпрямилась. Я молниеносно отвернулся и попытался сосредоточиться на еде. К несчастью, после такого кусок в горло не лез.
«Ладно, — подумал я, куртуазно вытирая губы и пальцы салфеткой, — пусть думает, что я наелся».
Мэри вернулась в кресло, сделала глоток. На красивом личике появилось облегчение, будто она сделала то, что хотела давно. Но глаза ее по-прежнему подергивала мечтательная поволока.
— Хорошо, малышка, — я решительно вернул ее к реальности. — Хорошо, ты меня выкупила, но что дальше?
Еще один очень мелкий глоток.
Ответ меня удивил:
— Отвезу на Сим-14. А уже там…
Хм… и вправду, — подробности не нужны. Названая планета — сосредоточие денег, азартных игр, подпольных клиник, казино, борделей и безумия. Если у тебя есть деньги — на Сим-14 ты можешь превратить их в билет в рай.
— Сим-14? — переспросил я. — Ты шутишь?
Она покачала головой.
— Нет, я не шучу. Я планирую отвезти тебя на Сим-14. Я сообщу администратору тура, что хочу задержаться на этой планете, и мы сойдем с лайнера. То есть я прерву свой тур. У нас будет достаточно времени, чтобы найти тех, кто извлечет из тебя все следящие чипы и сделает документы. Ты улетишь, а я заявлю полиции, что сбежал, предварительно ограбив. Дальше – все зависит от тебя. Но, как понимаешь, при отсутствии чипов и наличии «чистых» документов, найти практически невозможно. А я… — Короткая пауза на глоток. — …буду биться в истерике от вероломства раба. Буду страдать, плакать, и все в таком духе.
Говорила она уверено, хоть и немного сбивчиво. Я подумал, заглянул ей в глаза и улыбнулся.
— Ты уверена, что готова так сильно рискнуть?
Мэри даже не взяла паузу для размышлений. Не выпуская коктейльную трубочку из плена алых губ, кивнула
Вот значит как… значит так, ага…
Я оглянулся на столик с тарелками. Есть теперь совершенно не хотелось. Впрочем, этого и не нужно было, после долгой голодовки даже этот ужин для дистрофиков породил осоловелую сытость. Я откинулся на спинку дивана. С удовольствием повел плечами и закинул руки за голову. Футболка натянулась на груди до треска.
— Малышка… — произнес я и запнулся.
Мэри едва не выронила стакан, разом забыв о том, что хотела удерживать маску ледяной красавицы, окинула жадным взглядом мои плечи. Пришлось смягчить ситуацию и поправиться: — Мэри…
Сейчас требовалось окончательно расставить все точки над «i». Выдержав паузу, уточнил, самым безобидным тоном, каким говорят с маленькими детьми:
— Ты уверена?
Такие, как она мало что знают о реальных поступках в жизни, о том, к чему они могут привести. Но рыжая чертовка сверкнула глазками и уверено кивнула.
— Хорошо, с этим понятно, но есть еще один момент.
Я улыбнулся, настало время и для себя кое-что прояснить. Так, чтобы просто поставить галочку напротив нужного пунктика.
— Ты действительно считаешь, будто я неопасен?
На миг девчонка растерялась. На лице отразилась целая гамма чувств: от испуга до глубокой задумчивости. Я старался не пропустить ни единой детали. Крайне важно понять, с кем я имею дело. С полной дурой, которая с головой окунается в авантюры и всей душой отдается эмоциям? Или с расчетливой особой, привыкшей просчитывать жизнь на годы вперед? Только зная это можно планировать грамотно дальнейшие действия.
Мэри перехватила мой взгляд, сказала уверено:
— Да. Я убеждена, что ты неопасен. Гуманоид, спасший меня от сеорцев, не может быть преступником.
Вот, значит, как…
Нет, она явно не дура. Только если чуть-чуть, как и все женщины. Но точно и не расчетливая мегера. Скорее — очень сильный интуит, способный с одного взгляда понять другого человека.
«Знает ли об этом она сама? — подумал я и улыбнулся. — Вряд ли…»
— Спасибо, — сказал я спокойно. — Рад, что ты поняла. Я действительно не при чем, обвинение было ложным.
Конечно, я не стал рассказывать ни о крейсере, ни про обстоятельства, благодаря которым я угодил в рабство.
— Кстати, меня зовут Тенордом.
Мэри сдержанно улыбнулась и кивнула.
По корабельному времени была уже поздняя ночь. А потому, едва Мэри допила коктейль, тут же принялась суетиться, стараясь не останавливать на мне взгляд: «ах, как поздно», «ты будешь спать на диване, ты не против?», «я так устала, нужно отдохнуть» и все такое.
Я не возражал. Таким, как эта девчонка, нужно время, чтобы шепот интуиции достиг наконец строптивого сознания и она поняла, чего хочет. Впрочем, мне и самому не мешало немного подумать и отоспаться нормальным и здоровым, безо всякой химии сном.
Получив от рыженькой плутовки постельное белье, распаковал комплект. Диван превратился в кровать.
В это время из ванной доносился мерный шепот воды. Стараясь не думать, как там плещется Мэри, я разделся догола (к сожалению, штаны и футболку мне выдали, а вот про нижнее белье забыли), залез под одеяло и притушил свет.
После долгих тягот, начавшихся с самого необычного абордажа в моей жизни, мышцы впервые получили возможность расслабиться. Только вот наслаждаться отдыхом мешал титановый ошейник. Это проклятое устройство натирало и давило в затылок.
Пока пытался устроиться поудобней, шум воды из ванной стих. Минут пять Мэри тихо возилась там, а затем, как мышка, в белом махровом халате скользнула через гостиную в спальню. Только рыжий хвост мелькнул.
Дверь закрылась и тут же щелкнул замок.
«Забаррикадировалась», — подумал я с усмешкой.
Ладно, пусть прячется. Все равно от собственных чувств не скрыться.
«А у нее красивые стопы, — вновь подумал я, вспоминая короткий побег Мэри. — маленькие такие, с изящными пальцами. Наверное, массировать такие стопы — сплошное удовольствие, целовать пальчики…»
И тут воображение сыграло со мной злую шутку.
Я представил, что моя хрупкая хозяйка сейчас сбрасывает халатик, ставит коленку на постель, опирается на руки. И как кошка, выгибая спинку, забирается в кровать. Ложится на спину и томно забрасывает руки за голову, отчего грудь вздымается и мерно опадает. Волосы разметались по подушке пышным огненным штормом, красиво оттеняют безупречную кожу. Одна ее ножка элегантно ложится на другую, создавая ассоциацию с хрупкой балериной. Только сцена у Мэри — это постель, и на ней разыгрывают куда более страстный спектакль.
Я закрыл глаза.
Жар в низу живота стал нестерпимым. Пришлось резко сорвать одеяло, вздохнуть.
Мое естество напряжено до предела, чуть подрагивает в такт пульсации. Стоит так крепко, что между лобком и ним расстояние в пять сантиметров. Головка разбухла, на стволе видна каждая венка. И нет никакой надежды, что страсти утихнут сами собой. Я просто не смогу заснуть.
Стараясь двигаться неслышно, я сел. Пришлось раздвинуть ноги, ибо между ними пылал твердый, возбужденный до предела член.
А перед глазами вальсировала в самых соблазнительных позах рыжеволосая красавица. Хитро щурила пронзительно зеленые глаза, медленно, со вкусом, проводила язычком между губ, легонько прикусывал их.
Я сглотнул. Дышать стало тяжело, сердце стучало молотом. На миг захотелось сломать хлипкую преграду между мной и Мэри. Благо, эта, с позволения сказать, дверь не выдержит и одного удара. А затем…
Я же знаю, она ждет меня. Ждет, истекая соком, с набухшими от возбуждения сосками, с легкой дрожью и едва сдерживая стон!
Но…
Вместо этого я скользнул в ванную.
Нужно сбросить накал, иначе ни о чем думать просто не смогу. Только о ней. Соблазнительной, гибкой, умелой, когда нужно, и покорной моей воле. Как она плавится от ласки, как жадно отвечает на поцелуи, как легко и с азартом меняет позы. То отставляет зад, помогая мне войти глубже и с восторженным стоном отзывается на поощряющие шлепки по ягодицам; то вдруг пылко толкает меня на спину и я подчиняюсь напору ее нежных пальчиков, а она, запрокинув голову, оседлывает меня и вся дрожит, едва я вновь в нее проникаю.
Моя рука двигается все быстрее, яички набухли. Под пальцами, кажется, раскаленный камень. В ушах гудит кровь, камнебитной машиной стучит сердце.
Быстрее, быстрее… На пик, где ждет чувственный взрыв!
Мэри кладет мои ладони на свои груди, я ласково стискиваю их, ласкаю соски. И Мэри с каждым новым движением отдается все резче, выталкивая из себя стоны. Мне даже показалось, что и в реальности услышал их. А ее стоны в моих фантазиях все больше напоминают крик. До тех пор, пока Мэри действительно не вскричит и не обрушится хрупкой, беспомощной птицей мне на грудь. Невесомая, усталая и…
Не стон, но рык вырвался из моей глотки. Я задрожал всем телом, стиснул зубы. Огненная волна несколько раз сотрясала меня, принося облегчение и удовольствие. Мышцы стали ватными, я едва не рухнул на подкашивающихся ногах.
Закрыв глаза, я прижался лбом к прохладной стене ванной комнаты.
Тяжелое дыхание медленно стихало, только сердце продолжало биться быстро-быстро.
«Что же будет в реальности?» — подумал я то ли с восторгом, то ли со страхом.
Впрочем, ответ мне еще предстоит узнать. И одно сейчас было ясно — я жду его с нетерпением!
Глава 3
Спал без сновидений. Вообще. Как выключился.
Организм старательно накапливал силы и восстанавливал ресурсы.
Проснулся от того, что дико засвербила кожа на шее, а, решив почесать, ушиб костяшки пальцев об ошейник.
Пару минут лежал и хмурился, думая о том, как снять эту штуку, Ригхт забери ее создателей! Пара способов вспомнилась, но оба были слишком рискованными. Без надлежащего оборудования и взлома нейрокода титановой штуковины, слишком велика была вероятность остаться без головы. Или без рук, или…
В общем, в любом случае, пока решил не рисковать. Мне мое тело нравится, как и все части, которые к нему относятся. Кроме того, до высадки на Сим-14 осталось всего ничего. Потерплю, чего уж там. В Императорском дворце на Туроне и не такое терпеть приходилось.
Я рывком содрал с себя одеяло, поднялся. Сладко, до хруста в суставах, потянулся и с подвыванием зевнул. И тут же оборвал звук на полуноте, когда взгляд упал на дверь спальни Мэрилин.
«Утренний секс самый сладкий…» — не вовремя вспомнилось признание бывшей подружки.
Женщины со сна размякшие, отдохнувшие и легко получают оргазм. А уж как они себя ведут потом… у-у-у… закачаешься! Выходят из душа бодренькие, веселые, заряженные на целый день позитивом. И завтрак приготовят, и обласкают, и…
Я вздохнул. Для отдохнувшего мужчины утреннее возбуждение тоже норма.
Вздохнув еще раз, я отправился в душ.
Холодные потоки смыли лишние мысли и освежили. Ломоту в мышцах как рукой сняло, я ощутил прилив бодрости и здорового тонуса. Хоть сейчас бери этот лайнер на абордаж в одиночку и веди, как бравый пират прошлого, в родную систему.
Но вместо этого я оделся и отправился на кухню.
К счастью, система не стала запрашивать личностный доступ и безо всяких проволочек сварила чашку кофе. Правда, такую маленькую, что пришлось еще два раза доваривать, чтобы получилась нормальная мужская доза, а не колпачок для лилипутов. Почти одновременно с кофемашиной, пискнул кухонный автомат, извещая о готовности завтрака. Я забрал заказанное блюдо, не обращая внимания на чек. А чего стесняться-то? Мужчину нужно кормить. Голодный мужчина — злой мужчина. А я люблю быть добрым.
Затем вернулся в гостиную, убрал постель, диван вернулся в обычное положение, а я запустил голографический визор. Прощелкал несколько новостных каналов, начав с туронского, затем включил общее ТВ Содружества, а завершил местечковым, с лайнера.
В родной системе, вполне ожидаемо, царила тишь да гладь, никто и не думал поднимать панику по поводу моей пропажи, чему я был только рад. По насквозь толерантному каналу Содружества говорили обо всем, кроме политического напряжения в секторе ZFG:11-446. Ну а на лайнере вообще ничего интересного не происходило: сплошные анонсы развлекательных мероприятий и реклама.
Покончив с завтраком, я налил себе еще кофе и приготовился уже найти какой-нибудь подходящий фильм для убивания времени, как…
Где-то запищало требовательно.
Я напрягся. Звук мог означать все, что угодно. Привычным взглядом окинул гостиную, прикидывая, какой из предметов выгоднее всего превратить в оружие и как запланировать отступление, на случай…
Не предстала, а — выпорхнула безбожно заспанным ангелом! Голым, кстати, ангелом.
На миг я забыл про все на свете и едва не ожегся кофе.
Мэри, сверкая своими изумительно красивыми пяточками, пронеслась по комнате. На головке прическа в виде взорванной Пизанской башни, на щечках смешно отпечатались складки подушки. Но все остальное…
Мэри застыла посреди гостиной. Глазки расширились, в них отразилось, наконец, понимание происходящего.
Секунду Мэри глядела мне прямо в глаза. То ли хотела возмутиться, то ли еще что-то. Но потом махнула рукой и бросилась на безумные поиски: в стороны полетели подушки с кресел, захлопали ящики комода, Мэри даже заглянула в бар.
Противный звук усилился, где-то рядом запищало точно так же. Мэри просияла и метнулась к высокой стойке для мелочей. Я только и мог, что с безмолвным удовольствием наслаждаться картиной.
Подхватив со стойки планшетный коммуникатор, Мэри скорчила мне угрожающую гримаску и воскликнула:
— Сиди и молчи! Пожалуйста, ни звука! Иначе нам обоим может сильно не поздоровиться.
Ага, вот оно что. Я быстро кивнул.
Убедившись, что мне все понятно, Мэри кликнула на «прием» и с фальшивой радостью чирикнула:
— Привет, па!
Мужской голос недовольно буркнул:
— Ты еще не проснулась, да?
— Теперь проснулась! — пискнула хитрая девчонка и рыжей молнией рванулась в спальню. — Сейчас. Еще пару минут подождешь?
Из спальни послышалось шебаршение, потом беседа возобновилась. Я поначалу прислушивался, потом сообразил, какого характера звонок и… стал прислушиваться уже более внимательно.
Когда Мэри вновь появилась в гостиной, на ней уже были тонкие трусики, хорошо видимые под длинной футболкой, и няшный застенчивый румянец на щечках, который она всячески пыталась скрыть.
— С добрым утром, — пискнула она с деланым равнодушием.
Я усмехнулся:
— Полдень по внутреннему времени.
Чертовка пожала плечами, изобразила нечто вроде «П-ф-ф!» и отправилась в ванную. При этом, явно неосознанно, обалденно виляла попкой.
«Интуит, — усмехнулся я. — Пока мозг еще пытался сопротивляться, тело уже всеми системами сигнализирует об истинном положении дел»
Усмехнуться-то я, конечно, усмехнулся, но все же не удержался и облизнулся. Аппетитная мне досталась… гм… госпожа!
Пока из ванной доносился плеск воды, я настойчиво настраивал себя на деловой лад. Девочка, бесспорно, великолепная, юная, сексуальная, такая, что просто пальчики…
«Черт! — рыкнул я мысленно. — На деловой лад настраиваемся! На деловой, а не постельный. Хотя в ее постели… тьфу!»
Впрочем, когда Мэри все-таки соизволила покинуть душ, я успел остудить жар утренних фантазий. Благо, времени для этого было предостаточно. Девчонка мылась так долго, что за это время я успел бы трижды пробраться на капитанский мостик, обезвредить высший офицерский состав и вернуться, чтобы допить кофе.
— Ты уже позавтракал? — пискнула Мэри.
Я кивнул. Рыжая лисица вновь пожала плечами и двинулась было к коммуникационной панели, но я окликнул. Спросил как бы между прочим:
—Я случайно подслушал твой разговор… Гм. Я правильно понял, что ты дочь Федора Дроха, владельца «Озонтро»?
Девочка вздрогнула. Ответила после паузы:
— Да. Ты знаком с моим папой?
Знаком ли я с одним из самых влиятельных людей Содружества? Нет. С Туроном предпочитают вести дела сенаторы и главнокомандующие, но не бизнесмены.
Отвечая, я отрицательно качнул головой, но продолжить разговор нам не дали.
Тишину вновь пронзил требовательный визг коммуникатора. В этот раз звук синхронным был сразу. И, кстати, донельзя нервирующим. Прямо как сигнал о бедствии или нештатной ситуации.
Девчонка перепуганной райской пташкой сорвалась с места и порхнула в спальню. Оттуда донесся стон:
— О нет… Только не это…
«Что там происходит? — пронеслось у меня в голове. Мозг привычно, как боевой компьютер, набросал шквал вариантов: — Бывший парень? Уродливый жених из другого богатого клана? Подружки?»
— Что еще? — крикнул я.
Мэри показалась на пороге спальни, прижимая к груди (о, эта прелестная грудь!) планшетный компьютер. На лице растерянность пополам с испугом.
— Девочки звонят, — указала она на коммуникатор.
— И в чем проблема?
Ответ заключался в безмолвном крике о помощи. На лице Мэри несколько раз сменилось выражение: обреченность, надежда, страх, паника. Кажется, она очутилась в щекотливой ситуации, которую не успела продумать и теперь лихорадочно подыскивала варианты.
«Женщины, — подумал я снисходительно. — Вот зачем нужно было так долго спать в то время, когда нужно было думать?»
Признание рыжей чертовки подтвердило мои догадки:
— Девочки не в курсе моих планов. И…
Она закусила губу, состроила бровки домиком. Если бы не планшет в руках, наверняка сейчас заламывала кисти в лучших традициях немого кино.
К счастью, ситуация разрешилась сама. Проклятый планшет заткнулся. Лицо Мэри мгновенно осветилось, будто выглянуло солнышко после грозы. Или, что ближе к истине, словно у кошки, которая избежала карательного тапка за сворованную колбасу.
Мэри набрала в грудь побольше воздуха, я уже понял, что сейчас облегченно засмеется. Но…
Планшет вновь заверещал!
Теперь Мэри была похожа на ту самую кошку, которая карательный тапок все же узрела. Причем в непосредственной близости!
— Успокойся! — я взял инициативу в свои руки. — Успокойся и иди сюда.
Я хлопнул рукой по дивану. Мэри сомневалась меньше секунды, а затем до нее дошло. Она легла на диван и даже закинула ноги мне на колени. Мне стоило некоторого труда, чтобы тут же не развести их.
Тем временем Мэри решительно вздохнула и приняла звонок.
Ее подружек я не видел, но, будь я по другую сторону экрана, в это насквозь фальшивое выражение на лице рыжей бестии не поверил бы ни в жизнь! Кто, скажите мне, врет с таким волнением на лице?!
— Она жива, — услышал я недовольный писк.
Они перессорились, что ли?
Тут же вспомнилась ярмарка рабов. Тогда Мэри притворялась сумасшедшей нимфоманкой, а ее подружки… Ага, точно. Ее подружки чуть ли на руках у нее висели, пытаясь оттащить от продавца. Вот, значит, еще одна важная деталь.
— Да? — чирикнула уже другая девчушка: — Удивительно!
Ох уж мне это ерничание…
Третий голос осведомился мрачно:
— Как ты там? Как твой раб?
«Раб? — развеселился я. — Уж эта-то пигалица точно не интуит, не видит людей».
Мэри попыталась улыбнуться. Со стороны это напоминало потуги киборга из древнего кинофильма. Впрочем, его снисходительная улыбка была явно более убедительной.
— Хм…
— М-да…
— Мэри, он тебе подчиняется? Все хорошо?
«Нет, они реально не видят ее блефа?!»
— Очень хорошо, — выдохнула Мэри с видом, будто ее душат подушкой, при этом продолжая криво улыбаться. — Волшебно.
— Уверена?
В голосе ее мрачной подружки прозвучал неприкрытый скепсис. И это давление окончательно уничтожило актерскую игру Мэрилин. Теперь эта самая игра была не лучше, чем у пластикового манекена.
Мне в общем-то это даже понравилось. Плохо, когда человек мастерски, не моргнув глазом, самозабвенно врет самым близким людям. Но рыжую интриганку нужно было спасать. Я выбрал для этого самый простой и действенный способ.
— Мэри! — продолжала давить непробиваемая подруга.
Мэрилин дернулась, будто на пчелу уселась и… застонала.
Нужно сказать, получилось это у нее просто великолепно. Меня аж электрический разряд пронзил от ее возбуждения.
— Мэри, что с тобой?
Мэри с непониманием оглянулась, ее затуманенный взгляд на миг озарился пониманием. Она ответила подругам, теперь уже с искренностью самого святого ангела:
— Со мной все великолепно!
Еще бы!
Я пересел ближе, разводя ее великолепные ножки. Поглощенная кризисом диалога, Мэри даже не сопротивлялась. Покорно их развела. У меня сердце екнуло, когда футболка задралась, открывая беленькие трусики. Сквозь них хорошо виднелись две дьявольски привлекательные складочки. Вот между ними, снизу-вверх, я и провел пальцем. Ласково, нежно, как по кремовому торту: снизу, по его боку, и — к самой вишенке на его вершине.
Мэри моментально охрипла. Зеленые глазки закатились от внезапного удовольствия, из груди вырвался сладостный стон. Ее великолепное тело, ощутив, наконец, то, чего так долго добивалось, плюнуло на строптивый разум и выгнулось навстречу, шире разводя ноги.
— Девочки, все хорошо! — рассеяно простонала Мэри.
В последней слабой попытке сопротивляться она попыталась отстраниться, чуть отползти. Ее воли хватило даже на то, чтобы отправить мне возмущенный взгляд. Но я лишь понимающе усмехнулся. Возмущения в ее взгляде было куда меньше желания!
«Подойди же! — кричали зеленые бездонные глаза. — Делая со мной все, что захочешь! Я твоя!»
— То есть он слушается? Он подчиняется?
Нет, ну какая все-таки непробиваемая особа!
— Дасс, — прошептала Мэри, — мне трудно сейчас говорить…
— Почему? — раздался испуганный вопрос.
«Ригхт тебя задери! — взъярился я. — Да потому, что я ее тут на части бензопилой режу! Разве не видны потоки кровищи и не слышно дикого визга?!»
А сам, вновь сократив расстояние, повторил атаку. На этот раз не столь прямолинейно, но столь же чувственно. Провел пальцами по ножке Мэри, от коленки и до промежности, лаская кожу на внутренней стороне бедра. И, когда мои пальцы завершали свой путь, жар от рыжей чертовки шел нестерпимый. Точно такой же, словно вторя ее возбуждению, родился и во мне. Сидеть стало неудобно, дышать тяжело. Все ценности мира стремительно утрачивали значение.
— Потому что у меня все хорошо! — сообщила Мэри настырной подруге. Видимо, возбуждение придало ей артистизма, ибо Мэри обернулась ко мне и пискнула, словно пальчиком погрозила: — Мне нужно поговорить с девочками.
— Ну-ну, — одними губами ответил я.
Мэри попыталась вновь отползти. Но тут уж я ухватил ее за ноги и подтащил обратно.
— Мэри, что происходит?
— Ничего особенного, — выдохнула Мэри. Тут, конечно, она явно соврала. И, будто сама поняла, что больше сопротивляться не сможет, чирикнула: — Девочки, перезвоню позже!
«Все, малышка, теперь ты моя»
Видеосвязь оборвалась по касанию Мэри, та возмущенно уставилась на меня поверх планшета.
— Что, тебе не нравится? — с хищной улыбкой осведомился я, уже и сам чувствуя, что сейчас сорвусь.
Мэри попыталась ответить, но слова я больше слышать не желал. Жар у нее в трусиках жег мне пальцы. И я вновь прошелся тем же маршрутом. И на этот раз подушечки моих пальцев увлажнил сок любви.
Мэри застонала громко, выгнулась навстречу. Сквозь ткань футболки топорщились возбужденные соски. В зеленых глазах быстро закипала безудержная страсть.
— Ну вот, — я оскалил зубы, ибо улыбаться уже не мог. Чудом удавалось сдерживаться, чтобы не наброситься на Мэри. — А смотришь так, будто делаю что-то неприятное.
И не давая ей опомниться, сдвинул ткань трусиков и медленно ввел в нее палец.
Мэри закусила губу и запрокинула голову. Ей пришлось сжать зубы, чтобы сдержать стон.
— Ого… — я тяжело выдохнул.
По моим пальцам текло, одуряюще пахнущий сок вскружил мне голову. В штанах стало так тесно, что я ощутил боль. Но Мэри… Мне нужно было заставить ее подчиниться зову собственного тела.
