Гортензия хмурилась, нет, насупливалась, старательно изображая суровость и задумчивость. На самом же деле, ею полностью овладела растерянность. Она не могла сориентироваться и понять, где они находятся. Самое ужасное - все это происходило из-за нее. Гортензия отдавала себе отчет, что по неизвестной причине совершила катастрофические по глупости действия, подкрепляя их апломбом и авторитетом, останки которого теперь медленно тонули в той каше, что царила в ее голове. Гортензия раньше никогда не позволяла себе неадекватной оценки реальности. Она знала, нужно срочно начинать вести себя как необходимо, а не как чувствуется, проще говоря, засунуть настроение куда подальше. Но поскольку в приступе гордости или горячности, черт его знает, чего там было на тот момент больше, Гортензия настояла на своей оригинальной идее безопасной высадки вдали от населенных мест, для большей, так сказать адаптации и мимикрии в естественную среду планеты, сделать это уже не представлялось возможным.
Гортензия судорожно огляделась по сторонам. Как там она говорила Эвалю: "Чтобы они успели подготовиться к полноценному контакту, и издали последить немного за жителями, разведать обстановку. Прикинутся местными с большой убедительностью, в конце концов". Она подавила рвущийся наружу истерический смех. Благодаря ей, челнок оставил их посредине безграничного, тепловатого, мелкого (вода доходила до середины икры) озера. А может так выглядели местные заливные луга или болота, или вся планета, черт его знает...
Гортензия потерла лоб влажной и грязной рукой, оставляя живописные разводы на лице, и виновато посмотрела на напарника. Эваль, который терпеливо и добродушно слушал ее доводы на борту корабля, безропотно согласился с ними, а теперь стоял рядом, опасливо переступая с ноги на ногу, благоразумно сохранял молчание. Гортензия с удивлением обнаружила, что великан как-то умудряется вписаться в окружающий мир. Он выглядел куда органичнее, чем она - растрепанная и неуклюжая полноватая женщина в темном комбинезоне, высоких ботинках, со злым и недовольным лицом. Фыркнув, Гортензия решительно заплела волосы в неаккуратную косу и созналась:
- Я чувствую себя ужасно.
- Потому что забыли о моей роли в нашем путешествии? - Мягко спросил мужчина, внимательно вглядываясь в горизонт.
- Пожалуй. Это глупо с моей стороны. Я перегнула палку со своими указаниями и советами.
- Да, - невозмутимо подтвердил Эваль, - Вы порядочно истерите и создаете настоящий хаос, пытаясь показать, что чего-то стоите. Не напрягайтесь так. Я вам верю. Идем?
- Ккуда? - разрываясь между желанием как-то отреагировать на его слова, и понять, что увидел Эваль вдали, - Гортензия топталась в воде без единой мысли в голове.
- Пока что вперед. Я примерно понимаю, где мы оказались. Я видел карты. Это равнинное море. Очень большой по протяженности, но мелкий водоем. Он разливается в сезон дождей из озера поменьше, а потом постепенно ссыхается. Беда в том, что мы прибыли в самом начале сезона. Вода будет долго. А поскольку длительное пребывание в ней не очень полезно, нам следует как можно скорее дойти до суши. Ориентировочно, километрах в двадцати на юге, судя по карте, расположены какие-то жилые постройки, типа деревушки. Вполне реально добраться туда засветло. Мы должны попытаться. Так что берите ваш багаж и вперед.
Эваль махнул рукой и бодрым шагом пошлепал в указанном направлении. С кряхтением нацепив рюкзак, Гортензия потрусила следом, сохраняя приличную дистанцию. Дело было не в личной неприязни, просто мужчина шагал широко, в собственном ритме высокого человека, и она не могла догнать его, не сбиваясь с собственного. Поэтому, Гортензия выдохнула и попыталась подумать о чем-то важном, продолжая мрачно семенить следом.
- Эваль, - пропыхтела она примерно через полчаса безмолвия, нарушаемого лишь шлепками шагов по воде. Мужчина остановился, обернулся и вопросительно посмотрел на нее. Гортензия несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, сняла рюкзак, аккуратно поставила его у ног, - Я вынуждена просить вас идти медленнее. Иначе я упаду.
- Хорошо, - он кивнул, - Извините, я немного отвлекся. Скажите, Гортензия, как вас называют знакомые? Какое-то уменьшительно-ласкательное, Тенз? Герти?
Она ответила, почти не задумываясь: - Гортензия, Эваль. Больше никак.
- Почему? - Мужчина снова начал рассматривать горизонт, словно искал там что-то конкретное.
- Ни почему. Просто так получилось.
- Ясно. - Эваль коротко кивнул. - Послушайте, Гортензия, по моим расчетам вышло, что мы все-таки немного сбились с пути. На юго-запад. Деревня где-то там, - он махнул рукой, как показалось Гортензии в неопределенном направлении. Она готова была клясться, что то не юго-запад, а скорее север. Но спорить, после недавней минуты позора, ей не хотелось совершенно. Эваль между тем продолжал:
- Возможно, долгое время мы никого и не увидим. Но окончательно исключать возможность контакта нельзя. Я предложил бы применить камуфляж. Хотя бы визуальный.
- Хорошо, - она была само послушание, кротость и доверие, - а защиту?
- Не думаю, - великан расправил плечи, и это было впечатляющее зрелище, - пока мы не поймем на практике, с каким видом общества имеем дело, надо поостеречься. Возможно, Гортензия, оно примитивно, тогда общение и сбор информации не составит труда. Моих знаний для адаптации и интеграции в него более чем достаточно. Но если нас сразу примут, к примеру, за нечисть, в силу здравствующих суеверий или когда увидят чудесным образом отлетающий от одежды мусор, оружие и удары - то это грозит нам большими неприятностями. Проще говоря, нападут скопом, сожгут на костре или забьют палками и камнями. Вы ведь знакомились с теорией, стандартный пакет подготовки?
- Ага, - глубокомысленно заметила Гортензия. - То есть, по-вашему, удар ножом в спину для нас менее опасен, чем избиение камнями?
- Это риторический вопрос? - Эваль приподнял бровь, что на его лице смотрелось ужасно гротескно. Убедившись в сарказме, он добавил:
- Ну, хорошо, я согласен. Минимальные меры защиты нужны. Но нам важно слиться с окружающим миром, а не выделится.
- Вы это видите? - Грубо перебила его Гортензия, немало обеспокоенная внезапно появившейся на горизонте точкой, к тому же поразительно быстро приближающейся.
- Да, - рассеянно подтвердил Эваль, но его спокойствие мгновенно сменилось воплем, - Ложись!
Гортензия, не раздумывая, шлепнулась в воду, едва не захлебнувшись взвесью земли и травы. Краем глаза она увидела нечто мелькнувшее над головой, а затем их накрыла громадная тень, воздух наполнился шумом и свистом. Эваль стиснул ее руку и рывком поставил на ноги, после чего довольно грубо потянул за собой. Спотыкаясь на заплетающихся ногах, ошалевшая Гортензия пыталась понять, что именно ей орет мужчина, но не могла ничего услышать из-за ужасного шума. Эваль снова что-то выкрикнул, наградил ее отличным, мощным толчком в грудь, а сам шагнул в сторону. Отлетев, Гортензия грузно шлепнулась в воду спиной, отбив ягодицы, спину и намочив волосы до корней. Почувствовав, как затылок ударяется о дно, хотя вода смягчила падение, но не полностью, а над лицом смыкается тепловатая мутная вода, женщина судорожно толкнулась руками и с мучительным стоном резко села.
Кашляя и отчаянно моргая, Гортензия с яростью поискала глазами мужчину. Бешенство захватывало ее в горячие, жадные, дурманящие мозг объятия. Каждое движение отзывалось острой болью в ушибленной спине и затылке. Она с облегчением, кашель отступил, расслабила грудную клетку и тут же задохнулась, сперва, увидев пролетающего мимо Эваля, мягко переливающегося голубым светом защиты, а затем причину его полета. Невероятно здоровую, трехголовую смесь змеи и ящерицы, которая аккуратно приземлилась прямо перед ними.
Блестящими черными глазками тварь внимательно и даже задумчиво смотрела на Эваля, встающего на ноги. Великан покачивался и выглядел ошарашенным, но вполне себе живым и целым. Защита сработала отлично. Он насупился, а затем проорал в наступившей тишине:
- Ну что, съела скотина?
Трехголовая тварь громко сглотнула. Одна из ее голов повернулась к Гортензии, другая продолжала изучающе плотоядно смотреть на Эваля. Третью в районе макушки почесывала когтистая лапа.
Женщина подумала, что вероятность быть съеденной хищником в первые же часы после высадки на планете с примитивным уровнем развития, у нее подскочила до просто невероятных процентов. Она тут же затолкала поглубже угрызения совести, и дала себе две секунды на размышление. Гортензия могла убить тварину быстро. Но ей все равно нужно было время на то, чтобы захватить власть над ее разумом. Изучать ситуацию до того, как принять решение очень разумная тактика в обычных условиях, но обычно это срабатывает на стуле в кабинете, а не в озере с облизывающейся ящерицей напротив.
Гортензия вяло улыбнулась и рванула в атаку. Потянулась мысленно, раскидывая серебристую ментальную сеть, впитывая чужой разум, как губка. И получила удар такой силы, словно ее наотмашь приложили чем-то тяжелым. Например, лопатой. Или Бревном.
Она очнулась через минуту, лежа на боку в воде. Окончательно мокрая, злая и немного деморализованная. Ее защита не была включена, а Эваль стоял метрах в десяти с очень напряженным лицом. В двадцати сантиметрах от лица Гортензии нависала огромная, плоская, чешуйчатая морда. Тварина смотрела предельно внимательно, и как ей показалось с легким налетом печали в агатовых блестящих глазах. Гортензия боялась пошевелиться, окончательно утвердившись во мнении, что жить им осталось несколько секунд. А поскольку до сих пор ей не попадались живые существа сумевшие воспротивится давлению ментального поля, ситуация складывалась совсем аховая.
- Эй! - Противно-визгливым, возможно от напряжения, голосом выкрикнул Эваль, - Я здесь! Ко мне! - Он неистово начал размахивать руками, подпрыгивать и хлопать. Одна из голов повернулась в сторону мужчины. Она источала презрение. Вторая, маячившаяся перед лицом Гортензии, склонилась еще ниже, приподнялась верхняя губа, и обнажился безупречно белый ряд здоровенных зубов. Третья оглушительно чихнула и задумчиво произнесла:
- Похоже, вы все-таки не местные.
Слов подходящих к ситуации у Гортензии не было. Но она сумела выдавить нечто похожее на сдавленное хмыканье. Эваль церемонился меньше. Сначала, он, видимо решил, что ему просто послышалось. Но когда голова, повернутая к нему, демонстративно сплюнула ему же под ноги, не выдержал:
- Разумная ящерица? - Удивленно сказал он. Первая голова скривилась. Из-за ее вытянутой и сплющенной формы, вся мимика тварины выглядела издевательской и презрительной:
- Да, ты прав, - согласилась она с третьей. - Они явно не местные. Только идиот будет так разговаривать с господином змеем, - голоса твари звучали гулко как в трубе и достаточно громко, чтобы Гортензия почувствовала себя немного оглохшей. Она переглянулась с Эвалем. Судя по всему, пожирание откладывалось, но как себя вести дальше Гортензия не знала. Она не рискнула снова раскинуть сеть. Тем временем, третья голова задумчиво зевнула:
- Я устал. Тут мокро, пусто и скучно. Зачем мы вообще приземлились? Все твое любопытство Эов.
Вторая голова опустила верхнюю губу и обиженно возмутилась:
- А то тебе не интересно, Оов? Ты же сразу понял, что они мунки. Она ведьма. А он дурак.
Эваль молчал с каменным лицом. Первая голова сморщила нос, Гортензия решила, что это признак веселья:
- Ну, уж и дурак. Он защищал ведьму. Они же не знают кто мы и где они. Я думаю, будет забавно пообщаться с мунками.
- Перед обедом? - Вырвалось у Гортензии прежде, чем она подумала.
Эов хмыкнул:
- Видите, Оов, Уов? Мунк. И прекрасное чувство юмора. Деликатес, - Он широко оскалился и снова наклонился к Гортензии, - Думаю, мы легко найдем общий язык. Единственная просьба, ведьма, больше не пытайся влезть к нам в головы, иначе пожалеешь!
Эваль очень осторожно, бочком двинулся по направлению к Гортензии. Шаг за шагом.
- Не, - лениво протянула третья голова, она же Оов, - не дурак. Он защищен каким-то полем. А вот она нет. Хотя чувствую слабый след. Наверное, не успели запустить заклятие. Ты постой пока смирно, - без перехода, добавил он, мрачно покосившись на Эваля. Тот замер.
- Так вот, - снова миролюбиво, продолжил Оов, пока его собратья или вернее сказать, остальные головы доброжелательно слушали, - Вы туристы или по делу?
Гортензия почувствовала, как ее начинает накрывать волной истерического нервного смеха. Похоже, они совершено ничего не знали об этом мире. Все их сведения оказались недостоверны.