Ночь. В доме спят. Полная тишина, только слышно как ходят настенные часы в кабинете:
- Тик-так. Тик-так.
Мне не спится. В душе у меня волнение и беспокойство, что-то меня тревожит. И, одновременно, тепло и приятно, как после хорошей и доброй сказки. Моя жена ворочается с боку на бок, и что-то бормочет себе под нос. Я сажусь на край кровати, протягиваю руку к своему брошенному вечером теплому, махровому халату и одеваю. Мои стопы, уже успевшие застыть погружаются в мягкий и теплый ворс домашних тапочек. Я поправляю одеяло, на плече у жены, чтобы не подмерзла и встаю.
Мой путь лежит через полумрак холла, в дедовский кабинет. Не знаю, что потянула меня в забытый кабинет деда. Я там не был уже много лет: с тех самых нор, как женился. Повода особенно не было там появляться. У меня есть свой кабинет, современный, там даже новейший светильник освещает мне стол - электрическая лампа. Долго сопротивлялся, я жене на покупку такой безделице, ан нет, жена оказалась права --теперь значительно удобнее стало вечерами работать за столом, да и глаза меньше устают. Теперь вот жена заставляет купить новое, если верить рекламе, средство для улучшения зрения - очки с дырочками. Якобы зрение от этих дырочек улучшается и вновь смотришь молодыми глазами. Но я во все эти новые модные штучки, что-то плохо верю. Впрочем, это сейчас не важно...
Я шел в кабинет деда и страх охватывал меня. Дед был человеком странным. Последние годы жизни он больше походил на выжившего из ума старика. Говорил, что нашел волшебное зеркало на улице и теперь с ним общается, а с людьми ему неинтересно. Я в это не верил, хотя шел в кабинет ради этого зеркала. Однажды, я застал деда говорящего с кем-то в зеркале, но мое присутствие спугнуло тень... Дед тогда раскричался, рассвирепел, махал сильно руками, возмущаясь моему нахальству подглядывать за ним. Я не подглядывал, просто задумался и открыл дверь в кабинет; не увидел деда и зашел за ширму... После этого случая дед слег. Уже на следующее утро бросились мы за врачами, но ничего сделать не смогли: кровопускание и даже новинка лекарей - прусские пиявки не спасли деда. Через несколько часов он умер. Спустя полгода я вошел в его кабинет, чтобы разобрать бумаги и расплатиться с долгами, но больше четверти часа я там не выдержал.
Все мне казалось, что кто-то стоит у меня за спиной, или стучит за ширмой и по чахоточному кашляет. Я испугался, даже не рискнул заглянуть за ширму, хотя был уверен, что кроме зеркала там никого и ничего нет.
И вот сегодня что-то меня подняло с постели и заставило, пересиливая страх, идти ночью в тот злополучный кабинет. В душе, я даже знаю, зачем туда шел: вчера вечером, я праздновал Рождество в своей семье - у мамы, и нас было трое; а жена осталась дома, у нее были свои планы.
Я подошел к кабинету и повернул бронзовую ручку двери. Дверь хоть и с трудом, но тихо почти не слышно отворилась. Я вошел и ощутил затхлый и в то же время вкусный запах. Пахло старыми книгами. В моем кабинете книг почти не было, поскольку страдал мигренью на книжную пыль, и жена запретила держать это старье ради моего же блага.
Я сел за дубовый, древний стол, взял со стола большой и тяжелый фолиант и сдул с него пыль. Закашлялся. Открыв книгу на месте, где была закладка, я первым делом вдохнул в себя аромат книги. В это же время, мой глаз наткнулся на строки в тексте, подчеркнутые рукой деда. "Amicus cognoscitur amore, more, ore, re", что означало "Друг познается по любви, нраву, речам, делам". Я остолбенел. Именно вопрос о дружбе поднял меня в столь ранний час. Вчера произошло много волнующих событий и, возвращаясь домой, я то и дело просил возчика остановиться, чтобы подумать, поразмышлять, пофилософствовать.
И вот теперь я сижу за письменным столом деда и натыкаюсь, что и его волновала та же тема в последние дни перед смертью. Я ... весь затрясся, как перед сознательным прыжком в холодную воду. Я вскочил со стула. Быстрым шагом зашел за ширму и резко сдернул покрывало с зеркала. На меня смотрело мое же отражение, только значительно моложе меня сегодняшнего.
- Я знал, что дело здесь не чисто. Кто ты: Злодей или мудрец? А может ты мой Бред? Ответь! Я жду!
Прошу ответь...
- Я - это ты, но только много лет назад. Меня не бойся - я твой друг.
- Друг!? Скажешь тоже... Друзей давно уж нету у меня.
- Давай оставим этот спор пустой! Скажи, зачем тогда меня ты потревожил, Коль не считаешь другом ты меня?
- Мне не с кем больше говорить!... А...
Бог с тобой - давай поговорим.
Я помолчал слегка и начал первым:
- Как часто говорят:
Меж женщин дружбы нет, Есть дружба у мужчин...
- Согласен.
Полностью согласен с этим.
- Еще есть мнение расхожее у нас - Что у мужчины друг - всегда мужчина. Не может же у женщины В друзьях ходить мужчина - Это было б странно.
- Здесь ты не прав.
- Тогда мне объясни:
В чем разница, что отличает дружбу от любви? И что такое Дружба, наконец!
- Поэзией тут мало что сказать
Я буду петь тебе словами прозы,
А ты как сможешь, так и понимай. Не слушай болтовню толпы. Причина всех тревог Есть в поцелуе женщины. Ты видел, чтоб мужчины целовались? И не увидишь никогда?
- О, эти нежности "телячьи"...
- Смущают смелые сердца! Не слушай ты слова толпы! А слушай ты меня:
Мне тайны-знаки все подвластны - У женщин тайный есть язык. И поцелуй, есть тайный знак, Но это - их секрет!
- Да разве поцелуй секрет?
Он ведь всегда один и тот же!
- Дурак!
Взгляни, как много поцелуев разных
Бывает встретишь ты за час:
Любовь, тревогу, трепет ожиданья, Мечты, прощание, здоровья пожелания. Конечно, есть и поцелуй любви,
Но только ты у женщины спроси, Что означает данный поцелуй.
- Ты знаешь -
Ведь меня вчера поцеловали... О! Это просто - Рождество... Я поцелуя вкус почуял на устах И сердце бьется, плоть горит...
Что это было -
поцелуй любви? Или игра с огнем?
Но с чьим огнем - Ее или моим? Понять не в силах я...
- Тут не советник я
Могу лишь продолжать, Что поцелуи - это чудо света:
Есть поцелуй, что полон горечи и сожаленья. А часто просто нечего сказать И поцелуй - заминка при общенье Ведь не случайно говорят, Что ангел пролетел, когда молчат уста. Быть может только в те мгновенья Когда уста молчат, а губы говорят Рождается Божественное чудо, Что ангелом зовется или поцелуем... - О дружбе речь была у нас сегодня. Мне кажется пора уж завершать Наш разговор и так уж затянулся Тем более, что ты в фантазиях своих Толкуешь все не так как надо.
Тут кабинет вдруг озарился светом голубым
И в миг пропало божество,
Что в зеркале со мною говорило.
- - -
Я шел в постель к жене, А вспоминал вчерашний поцелуй. Когда сказала ты:
"Меня ты поцелуй"
Мне жарко стало, щеки запылали:
Мечта моя реалью становилась. Я встал желанием смущенный Боясь спугнуть услышанную весть. Неужто в губы я имею право
Тебя поцеловать!?
Не верил я себе, а сердце замолчало
Боясь спугнуть...
Я - подошел, я так хотел тебя.
Стесняясь собственных ушей,
Я потянулся к шее...
И чудо
Ты пошла навстречу Твои уста открылись, потянулись И губы нежные твои Меня обняли. Твой язык... Коснулся я...
О, это долгое мгновение, О это ожиданье!
Оно прошло... Я снова сел с тобою рядом. И, сердце ухало в груди И провалилось в низ, И что-то защемило И жар, что ниже живота Столбом поднялся ввысь к тебе Я умирал от жажды по Тебе Я так тебя хотел. Но поцелуй сей долгий - "Не любовный"
Ты назвала И сердце мне вернула. Я испугался, что от меня Сбежишь ты далеко. Уж лучше буду другом я все жизнь, Чем буду умирать от "скуки". Ты, мой Друг!
На этом ставлю точку. Не хочется - поверь.
* * *
Ночь, после Рождества. Волшебная Рождественская ночь. Я понял, наконец, слова поэта "Мне грустно и легко; душа моя светла;
Душа моя полна тобою".
Прости мою дерзость, но ты мой самый близкий друг. И с этими словами я задул свечу, с которой ходил в кабинет и заснул сном праведника.