(Сказочное предисловие или "Краткое содержание последующих серий...")
Машина, брошенная во дворе, замерзла окончательно. Окна покрылись инеем, колеса вросли в лед, и казалось, ей уже никогда не сдвинуться с места. Кто и когда бросил здесь эту несчастную - никто не помнил. Но однажды к ней подошел мужчина. Сначала он обошел "железяку" со всех сторон, осмотрел её со знанием дела, затем отошел на два-три шага, ещё раз оглянулся через плечо, бросил короткое и утвердительное: "Значит, так!" - и ушел. Машина сделала вид, что это ее никоим образом не касается и продолжала то ли спать, то ли медленно и тихо умирать.
На следующий день машина услышала уже знакомые шаги. Они приближались.
Отчего-то стало теплей... Наверное, оттого, что кто-то коснулся ее тела теплой мокрой тряпкой... Мужчина тихо бормотал что-то себе под нос, голос у него тоже был неожиданно теплый, ласковый и от этого хотелось, чтобы он не уходил подольше.
Но он ушел. Сразу стало тихо и печально. Машина удивленно посмотрела на вдруг открывшийся мир чистыми, немного раскосыми глазами. А мир не обращал на нее никакого внимания.
Но это только казалось. На самом деле, на нее издали нет-нет, да бросали взгляды дворовые мальчишки, а из окон время от времени поглядывали домохозяйки. Другие мужчины, взглянув на нее, сначала останавливались рядом. Потом, сказав что-то вроде: "смотри-ка..." - проходили мимо. Некоторые - заинтересованно оглядывались.
На следующий день мужчина пришел опять. Он навел порядок в салоне, начал ремонтировать двигатель, что-то прочищал, что-то менял. Машине не было больно. По крайней мере, кто-то начал заботиться о ней. И это было более чем приятно. Даже если у мужчины и вырывались грубые словечки, она не обижалась. Эти слова машина часто слышала от прохожих и привыкла, что к ней они не имели никакого отношения.
А еще через несколько дней мужчина пришел с каким-то тяжелым черным ящичком, поставил его под капот и сел за руль. Машина заволновалась. Она поняла, что наступил очень важный момент в ее жизни. И что теперь от нее зависит многое. Но сможет ли она отблагодарить своего покровителя так, чтобы он и дальше заботился о ней с той же нежностью? А вдруг он увидит напрасность всех стараний и бросит ее? И тогда она снова будет пылиться, замерзать и тихо умирать у всех на глазах.
Мужчина положил одну руку на руль, другой стал поворачивать ключ в замке зажигания. Машине стало щекотно, и она чихнула. Сначала тихонько, потом громче, еще и еще раз. От мысли, что у нее появился голос и что она теперь сможет разговаривать со своим другом-человеком, машине вдруг стало невыносимо весело. Несмело, почти шепотом, она сказала ему: "Привет!" В ответ он удивленно-нежно улыбнулся и одобрительно произнес: "Молодец, девочка!"
Машина радостно замурлыкала свою любимую, давно забытую песенку. И вдруг ей так захотелось промчаться по большой дороге, показать всю свою былую резвость, а заодно - рассказать этому мужчине все-все, что с ней произошло за не очень-то и долгое время. Но мужчина не дал ей этого сделать. "Не сегодня, милая, завтра... Всё будет завтра".
Было обидно до слез, но она ему поверила. "Ничего, я подожду. Всего только до утра. Новый день принесет новую жизнь. А пока... Пока я должна все вспомнить. Чтобы не забыть ни одной мелочи, ни одной детали".
_*_*_*_*_
Невзрачная, самая обыкновенная, наша машина вошла в большую жизнь, ничего не думая о ней плохого. Знала только то, что она должна служить верой и правдой хозяину, который у нее обязательно будет. Что хозяин этот обязательно будет ее любить, ухаживать за ней, как все те рабочие, которые собирали ее, красили, мыли, украшали разными штучками...
Машина долго и терпеливо ждала того, кто купит ее, заберет со стоянки готовых к продаже машин. Но все почему-то проходили мимо, и редко кто обращал на нее внимание. Единственным человеком, кто продолжал с ней общаться, был мастер. Вернее, бывший мастер завода, а теперь охранник этой самой стоянки.
И вот однажды, когда соседок-подружек почти всех уже разобрали, и даже мастер-охранник укатил куда-то на своей машине, около нашей "серенькой мышки" появился молоденький паренек. Даже не взглянув на другие машины, ни минуты не раздумывая, он сказал, указывая на нашу знакомую: "Вот это - моя, она мне нравится", сел за руль, завел двигатель, и они вместе уехали в другой город.
Мальчишка ей понравился. Он был веселый, легко справлялся с любыми проблемами, ухаживал за ней так, что она сама себе казалась заграничной принцессой. Она старалась отвечать ему тем же.
Но длилось это счастье недолго. Мальчишка стал все реже садиться за руль, хотя продолжал все также регулярно мыть и чистить свою избранницу. Он погрустнел, реже стал шутить и улыбаться, а потом и вовсе надолго исчез. А однажды чужие люди посадили его в машину, почему-то на заднее сидение, и куда-то повезли. От него сильно пахло лекарствами, был он бледен и молчалив, только стонал время от времени.
Около большого желтого здания, от которого еще сильнее пахло лекарствами, они остановились. Мальчишку отвели в это здание и больше она его никогда не видела. Только часто вспоминала. Его веселый характер, ласковые глаза и руки, теплые слова.
*_*_*_*_*
Через какое-то время у машины появился новый хозяин. Весельчак и балагур, казалось, что его любили все. За постоянно хорошее настроение, за то, что готов был помочь каждому. Но почему-то отношение к машине у него не было таким восторженным, к какому она привыкла. Он не очень старался, чтобы она всегда выглядела хорошо. То ли ленился, то ли ему и вправду было некогда лишний раз вымыть салон, почистить обивку, вытрясти коврики. "Наверное, он меня не любит", - думала машина, но прощала ему это и то, что слова его порой были грубыми и нехорошими. Его называли "доктором". Наверное, за то, что иногда он садился в машину в белом халате, и тогда в салоне появлялся уже знакомый запах лекарств.
Иногда от этого человека пахло чем-то другим, противным и удушающим. Тогда за руль садился не он, а женщина, его жена, и они ругались всю дорогу. Было очень неприятно. Машина нервничала, но старалась не подвести менее опытную хозяйку.
Без должного ухода машина стала выглядеть всё хуже и хуже. Салонная обивка истрепалась, пошла ржавчина по всему корпусу, плохо закрывались дверки... Все чаще она слышала слово "возраст", и этот диагноз хозяина-доктора звучал как приговор. А еще все чаще слышались разговоры о другой машине. Кажется, он уже присмотрел себе "помоложе".
Наверное, именно поэтому хозяин все меньше заботился о "своей старушке", мелким ремонтом занимались чужие люди, не всегда знающие, что именно ей нужно; они же все чаще были ее водителями. Никто из них машину не жалел и она, легковая машина, зачастую превращалась в грузовую. Перевозила на себе какие-то мешки, ящики, тяжелые вещи и, в конце концов, совершенно потеряла свой былой блеск.
Потом наступила череда перемен. Вначале исчезла жена хозяина и рядом с ним появилась чужая женщина. Противный гнусавый голос внушал хозяину, что машину надо продать, что она совсем уже плохая и, пока совсем не развалилась, за нее можно взять неплохую цену. Но случилось так, что, не успев продать машину, сам хозяин куда-то исчез. Вернее, она догадалась куда, когда снова оказалась у большого желтого дома с запахом лекарств.
"И этого я больше не увижу", - подумала машина и невольно задумалась о своей печальной участи.
А та, чужая женщина, стала управлять машиной и в то же время искать на нее покупателей. Она легко добилась своего, и когда две женщины, первая и вторая, подписали умные бумаги о разделе наследства, машина была отдана в руки первого попавшегося на рынке покупателя.
"Наверное, так случается со всеми", - думала машина, глядя на огромную площадку продающихся подержанных машин. Все они были грустны и напуганы: "Что-то еще их ждет..."?
На следующего хозяина грех, как говорится, было жаловаться. Молод, подтянут. Ему шла и военная форма, и обычная одежда. Для машины он сделал все. В капитальный ремонт вложил уйму денег, и наша машинка стала снова как новенькая, будто только что сошла с конвейера.
"Серенькая мышка" вновь воспрянула духом, и уже было дала обет самой себе, что будет верна этому военному до последнего вздоха, но... Оказалось, что у него и в мыслях не было делить с ней свои тяготы жизни, в которых она могла бы стать незаменимым помощником. Всё главное доставалось другой, той, с которой она иногда менялась местами в гараже. Участь же нашей героини (ради справедливости отметим, что выглядела она моложе и красивей своей соперницы) была решена странным образом: хозяин всего-навсего стал предлагать ее другим водителям напрокат.
Машина не могла знать, зачем это делалось, но, кажется, все действующие лица были довольны. Все, но только не она. Ей вдруг подумалось, что и вся ее жизнь до этого была тем самым смыслом, что вкладывается в слово "напрокат". И она объявила "тихую войну".
Выражалось это просто: допустим, когда в нее садился очередной, так называемый, "клиент", она ни в какую не хотела заводиться. То придумывала фокусы с тормозами, то вдруг руль переставал крутиться... Хозяин злился, зато машине после этих чудачеств уделялось ровно столько его внимания, сколько ей хотелось.
"Война" могла бы стать интересной, но закончилась быстро и очень печально для машины.
Постепенно, вместе с "клиентами", ушло и внимание к ее особе. О ее существовании просто забыли, как забывают про то, что не приносит пользы. Хозяин купил другую подержанную машину для тех же целей, потом еще одну, потом еще две. Их жизнь шла по одному сценарию: сначала "новичков" приводили в порядок, заботились о них, но как только те начинали требовать к себе большего внимания, их бросали и забывали навсегда.
Они стояли во дворах, на обочинах дорог, некоторые - в старых холодных гаражах, где их ругали за то, что только зря занимают место. Многие попали под пресс...
Нашу героиню, как вы помните, забыли во дворе. И вроде судьба не так уж и плоха: вокруг всегда люди, другие машины; тополь, что рос рядом, летом спасал своей тенью, а зимой ограждал от сильных снежных заносов... Но только она одна знала, что такое быть одинокой среди множества машин и людей; как плохо, когда нет того единственного существа, которому нужна ты и только ты; когда твоими достоинствами гордятся, а недостатки считают милым чудачеством природы.
Воспоминания сделали своё дело: по лобовому стеклу потекли слезы. Хотя нет, что вы! Просто выглянуло солнышко, в воздухе потеплело и начал таять иней, что слегка припудрил ее за ночь.