Крутых и брутальных супергероев нет. Магов нет. Прогрессорства нет. Сильных друзей и учителей нет. Секса нет (это ужасно!). И главный герой, увы, не клинический идиот.
Сюжет нестандартный. Для некоторых "очеень нуднооооо". Есть жесткие моменты. Опять же старомодные понятия дружбы, верности и чести. Поэтому многим моя книга очень не нравится.
Если задумались, читать или нет, то зайдите на комментарии первых двух книг (после первой много ругани, после второй книги - наоборот). Если надумаете, начните с первой книги. Тогда читать до конца. Плеваться можно.
Глава 14
1003 год эры Лоэрна.
Рахид родился и вырос в Хаммие. Самые ранние воспоминания, которые у него сохранились - это чувство постоянного голода. Отец имел земельный надел, но ведь его надо постоянно обрабатывать. Полоть сорняки, таскать в кожаных ведрах воду, а пруд находился далеко-далеко. Одним словом, работать без устали от зари до зари. И тогда плодородная земля и жаркое солнце тебя отблагодарят сторицей. Но разве их семья - рабы? Нет. А в их деревне на полях так работали только рабы. Но они были лишь у богатых и зажиточных крестьян. Чтобы купить раба, нужны были деньги. А где их взять? Продать часть урожая? Так тех крох, что давал почти не обработанный надел, хватало только чтобы не умереть с голода. Хотя два брата и три сестры Рахида умерли в детстве. Кто от болезней, а кто и от голода. Но две сестры умерли, скорее, от тяжелой работы. Умерла и мать, надорвавшись на поле. Они, конечно, не рабыни, но ведь не мужчины? А удел хаммийских женщин - рожать детей и работать по дому и в поле на земле.
А мальчики - они будущие мужчины и они не рабы. Им зазорно работать на поле. Хотя сеять-то надо? И урожай, какой-никакой собирать тоже надо. Тогда отец выгонял всю семью и заставлял работать. Но сам и мальчишки работали кое-как, как говорят про рабов - из-под палки. Нерадивые рабы постоянно получали наказание, когда палками, а когда и плетью. Рахид видел, как их сосед богатый Фатрах постоянно наказывал своих четверых рабов. Рабы должны бояться своего хозяина и постоянно помнить, что они ничтожные и жалкие рабы. А плеть и палки - лучшее напоминание об этом.
Свободный хаммиец почти не знает этого. Хотя несколько раз тот же сосед пребольно лупил Рахида. Да и других мальчишек тоже. А его старший брат Хатиб после основательной взбучки палками серьезно заболел и через пару месяцев умер. Но он сам виноват. Надо же так попасться! Мальчишки, постоянно голодая, добывали пищу воровством. А у кого полные амбары зерна и овощей? Только у богатых крестьян, как их сосед. Вот и лазали в амбары. Ведь воровать не зазорно, в отличие от труда на земле. Время от времени их ловили и били. Так прошло голодное детство Рахида, и настала юность, такая же голодная. Отец уже основательно сдал, их поле все больше и больше зарастало сорняками, а небольшие кустики, выросшие после весеннего сева, чахли и засыхали без поливки на жарком хаммийском солнце.
Как только Рахиду исполнилось семнадцать лет, он ушел в соседний город, наниматься на работу. Конечно же, не водовозом и не грузчиком в порту, для этого существовали рабы, которых регулярно пригоняли с севера Атлантиса купцы. Ему повезло с работой. В город пришел караван, принадлежащий купцу Асмеду. В дороге с караваном приключилась беда - напали разбойники. Погибли трое охранников и два надсмотрщика. Вот и образовалось пять вакансий. Охранником Рахида не взяли - слишком молод, да и мечом владеть не умеет. А вот в надсмотрщики вполне пригоден, тем более по молодости ему положили лишь треть жалованья от обычного. На эти два места претендовало больше десятка человек. И все старше и солиднее Рахида. Только таким нужно платить две трети, а то и полную сумму. Потому-то Асмед и выбрал молоденького юношу, польстившись на хорошую экономию в жалованье.
А для Рахида, никогда не державшего денег в руках, одна серебрянка в месяц показалось громадной суммой. И он несколько дней ходил, витая в облаках от счастья, пока не узнал, сколько получают охранники. Шесть серебрянок в месяц! То есть почти два золотых в год! Сумасшедшие деньги! Через десять лет работы охранником в купеческом караване, можно было жениться, приобрести надел с домишком и прикупить полдесятка рабов. И даже одну-две рабыни. Жена-женой, но разве смуглые хаммийки смогут сравниться с рабынями-северянками с белой и нежной кожей? А через год-полтора рабыни стали бы рожать, принося хозяину бастардов. Девочек можно было неплохо продать, а мальчишек-бастардов, когда те подрастут и если выживут после обязательной кастрации, отправляли работать на поля.
Шесть серебрянок против его одной! А на севере, в землях Атлантиса можно было устроиться наемником в войско местного герцога или графа. Наемники и вовсе получали баснословные деньги - до пятнадцати серебрянок в месяц! Но хаммийцев северные аристократы к себе не брали. Нос воротили, считали слабыми и трусливыми. Так-то оно так, но ведь обидно, что кто-то там получает по четыре с половиной золотых в год.
Все изменилось два года назад, когда в Лоэрне королем стал Пургес Первый. Тот сразу обратил внимание на хаммийцев. Местным он не очень доверял. Как, впрочем, и те ему. Ведь, говорят, что Пургес пришел к власти незаконно. Но разве Рахиду это интересно? Пургес платит неплохие деньги, а главное, дает возможность прилично заработать помимо основного жалованья.
Два года назад Рахид стал получать две серебрянки в месяц, но для этого пришлось проработать на купца Асмеда целых пять лет. Зато после третьего года работы, когда умер один из надсмотрщиков от укуса ядовитой змеи, частенько попадающихся в пустынях к северу от Хаммия, которые разделяют его от остального Атлантиса, Рахид упросил купца взять на работу своего младшего брата Исасу. Тоже на одну серебрянку в месяц. Купец еще долго ломался, всем своим видом показывая, что он делает великое одолжение, принимая брата Рахида на работу. А ведь купцу было очень даже выгодно. Умерший получал три серебрянки, а сейчас будет тратиться только одна. Рахиду после того, как купец соблаговолил согласиться, пришлось целовать туфли купца в знак благодарности за оказанную милость.
Милость называется! Хотя работа Рахиду нравилась. Ему было по душе вести купленных на севере рабов в Хаммий. Нравилось смотреть, как вздрагивают эти ничтожества, когда его хлыст громко щелкает. А когда время от времени можно было наказывать нерадивых за то, что они плохо идут или падают от усталости на землю, то Рахид с удовольствием щелкал своим бичом, стараясь попасть в наиболее болезненные места пленников. Жаль, что разрешалось это делать только в отношении мужчин, да мальчиков. А вот девушек можно было бить только по спине. Груди трогать запрещалось категорически - нельзя портить товар.
Так Рахид проработал семь лет. А потом, узнав, что в Лоэрне можно устроиться на работу стражником, он, получив расчет, вместе с юным Исасой отправился в столицу королевства. И действительно, слухи подтвердились, стражники получали в месяц пятнадцать серебрянок - в полтора раза больше, чем в других землях Атлантиса. Конечно, это разорительно для казны, но Пургес Первый сознательно шел на это, ведь они, стражники из хаммийцев были опорой трона его величества. Даже Исасу, по молодости лет вряд ли бы куда устроенного, взяли на ту же работу и жалованье.
Братья, проработав пару месяцев, быстренько смекнули, где и как можно неплохо заработать на стороне. Для этого надо лишь почаще арестовывать местных жителей, да найти общий язык с судьей. И тогда потекут к тебе рабы, купленные за полцены и тобой, кстати, арестованные. А еще Пургес Первый давал разрешение на покупку преступников с рассрочкой платежа. Здесь продавались не только люди, но и их дома и имущество. Братья как раз успели выгодно прикупить местного портного вместе со всем его семейством. Уже полгода спустя все лакомые кусочки в Лоэрне были распроданы. Конечно, в королевстве еще оставалась свободной большая часть местных жителей, но и эти аборигены тоже не сидели в ожидании своей участи стать рабами. Те, кто был чуть побогаче, нашли заступников из числа тех, кто оказался на королевской службе.
Когда Рахид и Исаса подстроили так, что удалось схватить и отправить в суд по стандартному обвинению одного из местных трактирщиков, оказалось, что это была их ошибка. Трактирщика опекал один из десятников личной королевской сотни. Судье, конечно же, не захотелось портить отношение со столь влиятельным человеком, и он быстренько признал трактирщика невиновным. Поэтому вместо ожидаемого весомого прибытка, братьям пришлось раскошелиться на целый золотой, отдав его в руки десятника, да еще и принеся извинения.
Но зато этот случай хорошо показал, куда следует обратить свое внимание хаммийцам. Личная королевская стража! Гвардейцы! Влиятельные люди, с которыми мало кто хочет ссориться.
Узнать, как пробиться в королевские гвардейцы, труда не составило, к тому времени в личной сотне короля уже появились хаммийцы, число которых постоянно прибывало. Ведь здесь главное что? Правильно, деньги. А деньги у братьев уже были. К нескольким золотым, скопленных Рахидом в бытность работы надсмотрщиком, стали прибавляться деньги, полученные братьями на службе в королевской страже. А это девять золотых в год. Плюс деньги, которые им удавалось взять у местных жителей, где силой, а где и добровольно, в качестве отступного за провинности, увиденные братьями. Шел вклад в семейный кошелек и от местного преступного люда. Не секрет, что многие стражники были на довольствии у лоэрнских бандитов.
И, наконец, неплохие деньги давала семья портного, обращенного в рабство. Тот работал от зари и до зари, часто в прямом смысле слова. Когда портной был свободным человеком, то позволял себе по вечерам расслабиться и не работать в последний день седьмицы. И спал в полной мере. Сейчас даже время на сон его хозяева-хаммийцы урезали, не говоря об остальном времени. Хорошим стимулом для такой каторжной работы были дети портного. Три дочки стали заложницами. Ни плеть, ни голод не могут с такой эффективностью заставить человека работать на износ. Но угроза продать дочерей в Хаммий оказалась действенной. Конечно, братьям было наплевать на чувства и мысли портного. Если будет выгодно, они без размышлений продадут девчонок. Но пока можно было и не продавать. Тем более что две старших девочки, достигших подросткового возраста, удовлетворяли братьев в постельных делах.
Так что деньги, конечно, не рекой, а небольшим ручейком вливались в кошелек Рахида и Исасы. Правда, немного омрачало то, что часть этих денег уходила на платежи за купленное в рассрочку семейство портного с его имуществом. И еще часть денег приходилось отдавать старшему среди стражников.
Узнав условия приема в число королевской сотни, братья задумались. Названная цифра оказалась для них неподъемной. Двадцать восемь золотых! Двадцать шло командиру сотни, четыре будущему десятнику и еще четыре запросил хаммиец Якир за посреднические услуги, а именно он должен был порекомендовать Исасу своему десятнику по имени Ноксон. А если денег нет, то на Исасе белый свет не сошелся клином: теперь в Лоэрне хаммийцев много, а значит, много и желающих неплохо устроиться в королевской гвардии.
Чтобы найти такую сумму братьям пришлось продать всех дочерей портного. Но продали по хорошей цене, благо не зря Рахид семь лет проработал надсмотрщиком в невольничьих караванах. Правда, после этого пришлось основательно пройтись плетью по спине портного, нагло впавшего в какое-то оцепенение от известия об отправке его детей в Хаммий. Из-за простоя в работе портного братья потеряли несколько серебрянок, но правильные воспитательные меры заставили портного вновь трудиться в полную силу.
Когда Рахид и Исаса принесли Якиру четыре золотых монеты, тот, взяв их, небрежно сказал:
- А, принесли. Теперь ждите, когда вакансия откроется.
- Как ждать? - ахнули братья.
- Десяток сейчас полностью заполнен. Когда освободится место, я сведу вас с Ноксоном.
- А когда оно освободится?
- Не знаю. Может быть, завтра. Может через седьмицу. А может и дольше.
- А как дольше? Месяц?
- Может, месяц.
- А год может?
- Все может.
- Э-э, а почему ты нас не предупредил об этом? Мы бы не платили сейчас золото, а заплатили позже.
- Позже не заплатили бы. Хотели, но не платили. Я не взял бы. Потому что другие заплатили бы. Желающих много.
- Так что же, нам сейчас неизвестно сколько ждать?
- Почему ждать? Можно и не ждать. Были бы деньги, да хороший ваш друг Якир.
- Деньги? Опять платить?
- Можете и не платить. Тогда надо ждать. Неизвестно сколько.
- А если заплатим, то будет вакансия?
- Смотря сколько заплатите. Больше - будет быстро вакансия, чуть меньше - сами будете ее делать.
- Это как?
- Все просто. Я показываю человека, говорю, где он будет, даже помогаю вывести его на темную улицу. И подпою еще. За мой счет. А дальше уже вы. Мечом, веревкой или еще чем.
- И сколько все стоит?
- Если сами справитесь, то четыре золотых, если мои люди будут делать, то шесть.
- За два золотых мы уж сами справимся.
- Вам решать, только если это буду делать я и мои люди, то никаких хлопот у вас не будет. Убьем чисто, никакая стража не подкопается.
- Стража, говоришь? Так мы сами стражники!
- Ах, ну, да, подзабыл. Вам тогда проще. Значит, сами сделаете? Ладно, гоните еще четыре золотых, и я подберу вам человечка из моего десятка. Все без обмана!
Чтобы найти дополнительные четыре золотых, братьям пришлось идти на поклон к ростовщику Сахету. Тот, узнав, что Рахид пристраивает своего младшего брата в королевскую сотню, предложил деньги без каких-либо процентов, взамен желая получить различные торговые возможности, выход к которым будет доступен с вступлением Исасы в королевскую гвардию. Так и поступили: деньги - вот они, бери и плати этому Якиру. И начинай отрабатывать проценты за них, благо возможностей у Исасы, как королевского солдата станет явно больше.
А отработать можно и по-другому. И быстро. У ростовщика Сахета есть племянник. Чем он хуже Исасы? Тоже пусть станет королевским гвардейцем. А убрать человечка, стоящего на этом пути, будет не сложно. Были бы деньги, а они у Сахета есть. И убирать, расчищая место, лучше старшего солдата десятка. Племянник Сахета пусть займет его место, Сахет готов за это доплатить кому надо.
Да это же десять золотых! Как только Исаса станет королевским гвардейцем, он сразу же получит выход на этого десятника. А за доступ к нему Якир с них взял четыре золотых. И еще шесть - цена за то, что братья организуют вакансию для племянника ростовщика. Правда, Сахет захочет вычесть из этих денег проценты за кредит. Однако сумму процентов он так и не назвал. Но ведь племянник хочет сразу не в простые, а в старшие солдаты. Значит, это место стоит дороже десяти золотых. Вот эта разница и пойдет в уплату процентов. Но вначале надо Исасе устроиться в сотню.
Когда братья отнесли Якиру вторые четыре золотых, они спросили, когда и кого им он покажет.
- Ты, это, уважаемый, подбери солдата послабее, а то ведь мы не очень-то привычны держать меч. Больше плеть.
- Э, нет. Подберу хорошего солдата.
- Как? Почему? - удивились и возмутились братья.
- Есть в нашем десятке Сабвел, сын лавочника, он хромой от рождения. Больше года, как в сотне, а меч держит, как женщина. Такого любой старик побьет. А есть хорошие и опытные солдаты. Одни из лучших. Вот одного из них я вам и отдам. А уж как сможете с таким справиться - ваши проблемы. Но, как обещал, крепко подпою.
- Но почему сильного, а не этого хромого?
- Когда твой брат, который меча в руках, наверное, не держал, станет гвардейцем, он поймет. На фоне сильных солдат, мы выглядим плохо. Так пусть их будет меньше, а хромых больше. Ведь случись чего, этим ветеранам мы будем как легкая закуска. Перебьют, не вспотев. К тому же не очень-то они жалуют нас, хаммийцев. Презирают. Вот за одно это и должны получить хороший клинок в спину. Понятно?
- Понятно. Теперь понятно...
Якир не обманул. Через два дня подал сигнал. В этот вечер в одном из городских трактиров Якир угощал одного из солдат своего десятка. Как ему удалось выманить того в трактир, братья не узнали. А впрочем, почему бы солдату не пойти со своим сослуживцем и не попить-поесть за чужой счет? Никто из гвардейцев не был бессребреником, ни новички - хаммийцы и местные жители, ни ветераны, еще служившие при старом короле. Все они прекрасно видели, что творится в королевстве, какие новые порядки заводит Пургес Первый. А раз они ему служат, значит, их всё в королевстве устраивает. И действительно, устраивает. И большое жалованье, и возможность подзаработать на стороне. А то, что ветераны презирают новичков-хаммийцев, то как не презирать слабых, по сравнению с ними, солдат? Но это отнюдь не мешает им выпить и закусить за хаммийский счет.
Солдат, которого братья убили в тот вечер, и в самом деле, был сильным и опытным воином. С трудом забравшись на своего коня, гвардеец ехал и шатался в седле из стороны в сторону. Но внезапно появившегося из темноты Рахида с длинным кинжалом в руке сумел заметить и даже удачно приложить ударом сапога в голову. Рахид упал, потеряв сознание и выронив кинжал. Если бы и Исаса бросился на солдата с кинжалом или мечом, то и его ждала бы такая участь. Но младший брат в последний момент заменил кинжал на длинную оглоблю, которой удачно приложился по плечу гвардейца. Хотя метил в голову, но солдат и здесь успел среагировать, но видать слишком большая порция бесплатного вина его и погубила. Не успел все-таки полностью уйти от удара.
Удар оглоблей был слишком сильным, у солдата, скорее всего, оказалась сломана ключица, тот громко вскрикнул и мешком упал на землю. Но, несмотря на ранение, сумел приподняться, но второй удар Исасы уже точно пришелся по голове гвардейца. После этого хаммиец, достав трясущимися руками кинжал, перерезал солдату горло. В этот момент очнулся его старший брат. Обыскав убитого и отобрав все более-менее ценные вещи, включая, конечно, и кошелек, забрав с собой коня, братья растворились в ночной темноте.
Коня и другое награбленное пришлось продать за полцены: все-таки убит солдат личной сотни короля, а за такое вешают. Однако все обошлось и через несколько дней, уплатив еще двадцать четыре золотых, Исаса одел камзол, который носили солдаты личной сотни его величества.
Памятуя о желании ростовщика Сахета пристроить в королевскую гвардию своего племянника, да не просто пристроить, а протолкнуть в старшие солдаты, Исаса предпринял действия, чтобы немножко сойтись с тем, кто должен образовать эту самую вакансию - старшим солдатом Лайсом. Весьма кстати оказалось приглашение Исасы и Лайса поужинать в трактире, сделанное десятником.
Посидели, попили и хаммиец вынес суждение об этом Лайсе: ничего особенного в нем нет, обычный молодой парень, куда ему до того опытного ветерана, которого он недавно убил. Теперь убьет и этого.
Через пару дней Исаса покопался в вещах Лайса, но не нашел ничего интересного. Теперь оставалось придумать, как ему убить этого Лайса. Подпоить, как предыдущего? Но кто тогда нападет ночью на обратном пути в замок? Его брат? Одному Рахиду не справиться, вон как дал маху в прошлый раз. Конечно, Лайс выглядит послабже, чем тот ветеран, но ведь как-то сумел стать старшим солдатом? Тоже за деньги? Может и так, но и мечом все же владеет хорошо. Нет, одному Рахиду не справиться. Кого-то нанимать? Платить лишние деньги, да и этот третий может их сдать той же страже за те же деньги. Потом не откупишься! Не потому, что стражники неподкупные, нет. А потому что они с Рахидом сейчас вообще без денег, все отдали, чтобы Исасу приняли в гвардию. К тому же, этот Лайс не очень-то много пьет. Когда они сидели втроем, то Лайс хоть и пил, но знал меру.
Что же делать? Как устранить этого чертова лоэрнца? Решение пришло три дня спустя, когда гвардейцы соревновались в стрельбе из лука. Еще в бытность надсмотрщиком Исаса неплохо научился стрелять. Ведь лук был вторым орудием у надсмотрщиков после плети. Каснись, какой побег, то надсмотрщик в случае, если не мог догнать беглеца, должен был стрелять. И желательно в ногу, не до смерти. И вот умение стрелять пригодилось. Исаса нарочно отошел в сторонку, встав за солдатские спины, и когда два соревнующихся десятка, натянув луки, отправили стрелы в полет, Исаса направил стрелу в голову Лайса. Но тот в это время почему-то дернул головой, и стрела прошла мимо цели. Неудача! Теперь такого случая не представится.
Чтобы не навлечь подозрений, Исаса затихарился, отдав инициативу в руки брата, который стал следить за Лайсом, взяв на всякий случай в помощь Муфату, одного из знакомых стражников. Заплатить тому серебрянку-другую, выставить кувшин вина - это лучше, чем платить золотом за помощь в убийстве. Через пару дней хаммийцы, выследив Лайса, сидели в трактире. Будущая жертва пила вино с каким-то парнем, по виду горожанином. Не из бедных, конечно, сынок, наверное, какого-то лавочника, решил Рахид. Парень все время сидел с недовольным видом, а Лайс ему что-то говорил.
Ага, не нравится парню этот солдат. Тем лучше. Сама судьба прислала его, так подумал Рахид. Его напарник его поддержал. Этот лоэрнский баран сам решит их проблему. И когда Лайс покинул трактир, оставив парня одного, хаммийцы подошли к столику, за которым тот сидел, но уже намереваясь расплатиться и уйти. Прогнав слугу, Рахид сказал парню:
- Красавчик, хочешь заработать? Я плачу две серебрянки.
Конечно, платить он ничего не будет, даже, наоборот, заработает на нем. А что, парень крепкий, судья знакомый, быстро его определит в рабы. Баранам там самое место. И, действительно, баран. Вон как глазами хлопает.
- И что надо сделать?
- А, так, пустяк. Отравить или зарезать одного. Хотя зарезать мы сами можем. А ты нет. Потому что баран.
Точно, баран. Вон как надулся и покраснел. Всё сделает!
- Гляди, Муфата, он покраснел.
- Вижу.
- Значит так, баран. Дадим тебе яду, и ты сыпанешь его тому с кем только что сидел за столом. Понял?
Испугался и растерялся, даже рот раскрыл. А яд у Рахида всегда с собой. Так, на всякий случай. Не всегда же меч доставать, тем более что мечом он не очень-то обучен.
- Да... но почему?
- А это не твое дело. Сыпанешь, получишь две серебрянки. А откажешься - пойдешь в рабы. Захочешь пожаловаться - нам же и расследовать. Говори, где живешь.
Парень еще больше растерялся и назвал адрес дома, где он проживал. А дом-то стоит на главной улице Лоэрна.
- Эй, какой хороший дом! Кем ты там служишь?
- Я не служу.
- А, сынок управляющего, да?
Парень кивнул.
- Если не сделаешь, тебя в рабство, а папа-мама будем резать. Старые уже. Сроку тебя седмица.
Довольные хаммийцы покинули трактир.
- Э, брат, с тебя серебрянка. - Потребовал Муфата.
Серебрянки жалко, но Муфата ее заработал, помогая Рахиду обламывать этого недотепу. Да и потом может помочь в этом деле, как оно еще повернется?
- Держи, брат.
- А, скажи, Рахид, что тебе сделал тот солдат? Он ведь из личной сотни короля?
- Всё ты замечаешь, Муфата. Оттуда. Обидел он Исасу. Сам знаешь, как эти лоэрнцы относятся к нам, хаммийцам. Презирают. За людей не считают.
- Ты молодец, Рахид. За такое и в самом деле смерть. Только так и надо. Держи мою руку! Если нужно еще помочь, то помогу бесплатно... или за полцены.
- Хорошо, Муфата. Договорились.
На третий день появился Исаса.
- Этот Лайс совсем не выходит из замка.
- Тогда надо его как-то выманить и свести с тем бараном.
- Давай подождем еще несколько дней. Может быть, он выйдет?
- Ладно, а если не получится, будешь выманивать. Пригласишь к Аграму в "Черную бочку".
- Точно - к Аграму...
Спустя три дня Исаса так и сделал. Обнявшись с Аграмом, Исаса посадил Лайса за столик в трактире, а слуга принес самое лучшее вино. Потягивая его, хаммиец рассказывал лоэрнцу какие-то истории, ожидая появления того парня. А вот и он! А следом за ним и Рахид с Муфатой.
Парень двинулся в их сторону.
- А, Лайс, и вы здесь? Разрешите присесть?
- Давай.
- Слушай, это твой приятель? - сказал Исаса к Лайсу.
- Ну, немного знакомы.
- Ай, молодца! Значит, будет с кем вино пить. А я не могу, меня девушка ждет. Пей, дорогой, сегодня все бесплатно.
Исаса поднялся и ушел за конем. Теперь надо как можно быстрее появиться в казарме. Яд быстродействующий и никто не заподозрит его в смерти Лайса. А Рахид с напарником, оставшиеся в трактире, проследят и как только Лайс умрет, арестуют этого барана. Две серебрянки, ушедшие к Муфате, окупятся и даже принесут прибыль. Конечно, придется стоимость этого парня разделить с Муфатой, но все равно прибыль будет.
Но к его большому удивлению, почти следом за ним в казарме появился и Лайс. Целый и здоровый!
- А, Исаса, ты уже здесь? А как же девушка?
Что же произошло? Почему он живой? Ах, баран! Испугался! Ну, ничего, завтра брат им займется. Или уже занялся.
- А... Плохая она... Я разозлился и ушел. А как ты? Твой приятель?
- Какой он мне приятель? Так пару раз встречались. Странный он какой-то. Пил вино, а всего так и трясло. Руки - как после сильного перепоя. Я допил вино и ушел.
- А... понятно.
Значит, действительно, сильно перепугался.
На следующее утро Исаса выехав из замка, бросился к брату. Но дома его не застал. Тот вообще не ночевал. Поехал в его участок. Но и там не было брата. И Муфаты тоже. Что же произошло? О неприятном Исаса даже и не подумал. Какие неприятности могут быть у королевских стражников, хозяев этого города? Все их боятся. А жители столицы уже давно больше чем втроем, а то и вдвоем не появляются на улице. А местные бандиты даже приплачивают хаммийцам. Наверное, Рахид и Муфата наткнулись на выгодное дельце, которое сейчас и обтяпывают.
А с тем бараном надо решать. Чего доброго сбежит. Заодно и повод будет покопаться в том доме. Как-никак дом государственного преступника. Свидетели подтвердят, что этот баран возводил хулу на короля. С этим Исаса и обратился к старшему стражнику. Тот лишь обрадовался хорошему поводу погреть руки, взяв с собой почти всех стражников, что были в этот день в участке. А Исаса в хорошем настроении вернулся в замок.
На следующий день он снова поехал к брату, но вновь того не застал. В участке, куда он потом заехал, царила напряженная обстановка. Стражники не вернулись с вчерашнего дела, поэтому заместитель старшего стражника послал в тот дом еще несколько своих человек. В подвале те нашли четырнадцать убитых, включая Рахида и Муфату. Вот тебе и баран! Перехитрил его, Исасу. И брата убил. Теперь этот Лайс должен наверняка умереть. Исаса рассказал всю историю Летию, который теперь оставался за старшего среди оставшихся стражников.
Схватить Лайса и выпытать, где тот парень? Да тот ведь не один действовал. Убить вчера двенадцать человек одному не под силу. Не получится схватить. Руки коротки. Все-таки личная королевская сотня и доказательств никаких. Наоборот, стоит только рассказать правду, как схватят не Лайса, а Исасу. Но отомстить надо. И тогда Левий предложил интересный план.
- Есть здесь один купец. Очень богатый. Фиридор. Слышал о таком?
- Нет.
- Эх ты. Впрочем, понятно, откуда тебе, только мелких лавочников и знаешь. У этого Фиридора хорошая защита. Барон Мориак. Человек короля. А это сам понимаешь.
- И...?
- В тот вечер, когда этого Лайса не будет в казарме, мы навестим купца. А ты подбросишь этому Лайсу золотишко. Только так, чтобы тот до утра ничего не заподозрил. Утром его возьмут. Виселица обеспечена. Подтвердишь, что тот пришел поздно ночью.
- Этого мало.
- У купца служанка. Она опознает его.
- А купец и остальные в доме?
- В живых останется только служанка.
- А она согласится?
- Никуда не денется. У нее трое детей. И без мужа. Ради детей все подтвердит.
- Хорошо придумано. Только как бы потом не растрепала.
- Через пару дней она и дети поедут в Хаммий.
Исаса и Летий рассмеялись.
- Возьми-ка эти два браслета и подвеску. Их и подбросишь. Куда положишь?
- Думаю, в сундук на самое дно. А подвеску под его матрас.
- Хорошо, там их и найдут. За эти безделушки с тебя пять золотых.
- Сколько?
- Пять.
- Они больше трех не стоят. Я лучше свои найду.
- Знаю, что найдешь. На пару серебрянок, так? Нет, обнаружить у этого Лайса должны хорошие вещи. И дорогие. Потому бери эти и будешь должен пять золотых.
- Четыре.
- И двадцать серебрянок.
- Только десять.
- Ладно. Значит, за четыре золотых и десять серебрянок. Только смотри, не пожадничай, всё подложи. Чтобы поверили.
- Ладно.
- Значит, сундук и матрас. Там и найдем.
На следующий день Лайс удачно для Исасы ушел куда-то вместе с десятником. Исаса тут же дал знать Летию, а сам проскользнул в комнату Лайса, благо все комнаты в казарме не только не запирались, но и не имели дверей. От других каждая отгораживалась лишь куском материи. Быстро засунув золото в сундук и под матрас, Исаса в радостном нетерпении стал дожидаться Лайса. Если тот вернется рано, многие подтвердят это. Это плохо. А если придет вместе с десятником? Это и вовсе был худший вариант. Ноксон сможет свидетельствовать в пользу Лайса. И поверят ли тогда служанке? Должны поверить. В крайнем случае, можно сказать, что десятник подкуплен.
К радости хаммийца Лайс появился поздним вечером и без десятника. Все солдаты его десятка уже спали, ведь завтра вставать ни свет, ни заря - их десяток заступал на дежурство. Но на всякий случай, если Лайс спать не ляжет, а захочет зачем-то полезть в свой сундук, Исаса предложил тому выпить вина или сыграть в кости. Но лоэрнец, к радости Исасы, отказался и лег спать. Все получилось, как нельзя лучше. Теперь остальное зависит от Левия. Как-то он справится?
Следующим утром Исаса в нетерпении ходил взад-вперед на участке, где он нес дежурство. Из небольшого бокового окошка была немного видна часть двора, примыкающая к входу в замок. Появление стражников он пропустил, увидев лишь концовку действия. Связанного Лайса вели четверо хаммийцев и громко смеялись. Значит, у Левия все получилось.
А после того, как стража и арестованный Лайс покинули замок, его нашел Ноксон.
- Что скажешь про дело Лайса?
- Про какое дело, уважаемый?
- За которое его сейчас арестовали.
- Арестовали? Я даже не знал. А за что арестовали? Кто арестовал?
- Постой, постой... А ты не встречался сейчас со стражей?
- Нет, уважаемый Ноксон. Совсем не встречался. А зачем мне это надо?
- Тогда почему они сказали, что ты видел, что Лайс вернулся в казарму далеко за полночь?
- Я говорил? Нет, я сейчас не говорил.
- Вот и я думаю, откуда тогда они знают про тебя, если они с тобой не встречались? А ведь сказали, что ты видел.
- Я видел. Этот Лайс пришел в казарму очень поздно. Наверно за полночь. Это я видел. Но сказать не успел.
- Кто-то из вас врет, а парню теперь на виселицу идти.
- Ай-ай-ай. Но ведь купца убил.
- А ты только что сказал, что вообще ничего не знаешь, за что арестовали Лайса.
- Эй, уважаемый! Есть такой богатый человек. Зовут Сахет. Есть у него племянник, совсем молоденький мальчик, младше меня. Он очень хочет стать гвардейцем. Сахет заплатит. А?
- Ах ты... Еще не обжился, а начинаешь...
- Двадцать Табуру, четыре золотых тебе. Цифры я знаю.
- Неужели ты думаешь, что я своего солдата сдам? Я тебя самого сдам.
- Тебе не поверят. Поверят мне. Там еще служанка есть. Она тоже видела. А про тебя скажут, что Лайса выгораживаешь. Соглашайся на четыре золотых!
- Нет!.. Десять и ни медянкой меньше. Я за бесценок своих солдат не отдаю.
- Эй! У меня совсем денег не будет. Весь я еще задолжал Сахету четыре золотых. Где мне еще взять?
- А где хочешь. Этому Сахету надо, пусть и платит.
Идея увеличить цену для Сахета, Исасе не очень понравилась. Но где еще взять денег? На Сахете можно было заработать десять золотых. Но отсюда надо вычесть четыре золотых, которые Исаса с братом задолжали ростовщику. Остается шесть золотых. Но теперь Ноксон требует десять золотых - это на шесть больше предыдущих расценок. Значит, Исаса ничего не заработает. Прискорбно. Да еще отдать Левию четыре золотых с серебрянками за подброшенное Лайсу золото. Эх, придется потребовать у Сахета, чтобы тот сделал доплату. А это будет возможно, если только племянник получит место старшего солдата гвардии.
- Ладно, Ноксон, десять, так десять. Но тогда мальчишке надо отдать место старшего солдата.
- Что?! Даже не мечтай!
Оставив Исасу в расстроенных чувствах, Ноксон вернулся на свое место, где после обеда узнал неожиданную весть. Король выгнал барона Табура с должности их командира. Слишком заворовался. Завел гарем любовниц, да еще и таких наглых! И личная сотня его величества при Табуре совсем деградировала. А кому, как не ей заниматься охраной короля.
А новым их командиром Пургес Первый назначил барона Шогена. Вот новость, так новость! Дело в том, что Шоген был приближенным еще у короля Френдига, а Пургес, придя к власти, окружил себя только выходцами из своего таренского графства. Своим он больше доверял, чем остальным. Точнее, всем остальным он совсем не доверял, а своим - только по необходимости. И вот теперь чужака на такую важную должность! Видимо, совсем дела плохи в королевстве, если его величество не смог найти кого-нибудь из своих людей.
Барон Шоген был всегда лоялен к Пургесу. И когда тот был еще графом и когда надел корону. В Лоэрне за ним закрепилась репутация сильного и в меру честного человека. Именно эти качества, видимо, оказались решающими при выборе нового командира личной сотни короля.
Как поступить в ситуации с Лайсом, десятник Ноксон решил быстро. Этот Исаса когда еще сможет принести десять золотых, да и достанет ли? Если не успеет, то десять золотых он возьмет с Лайса. За помощь в спасении от петли. Вот Лайс - тот достанет. Тогда оставалось только решить дело с новым командиром гвардейцев. Если барон Шоген захочет, то вопрос об освобождении Лайса решит. Там же всё шито белыми нитками. Даже напрягаться не надо. И затребует не сто золотых - громадную сумму, а явно меньше. А может и вовсе ничего брать не будет. В этом случае с Лайса можно стребовать двадцать золотых. Можно и в рассрочку. Он еще благодарен останется.
С этими мыслями Ноксон на следующий день пошел к своему новому командиру, как только тот прибыл в свой кабинет. Барон выглядел усталым. Значит, вчера хорошо отпраздновали его назначение. Это хорошо. Хуже соображает, таким легче манипулировать.
Ноксон рассказал суть дела, опустив лишь предложение Исасы. Как, впрочем, и то, о чем Исаса проговорился. Зачем того подставлять? За эту услугу Исаса еще ему заплатит.
- Этот твой Исаса тоже замешан? - спросил Шоген.
- Непонятно. Он видел Лайса поздно ночью. Так он сказал. Это может быть правдой.
- Тогда где же Лайс отсутствовал пару часов после ухода из трактира?
- Здесь все запутано. Кто врет или просто ошибается - непонятно. Тем более пьяный может и поплутать по городу.
- Я тебя понял. Как при Табуре решались такие дела?
- Я могу быть откровенен?
- Можешь. Говори как есть.
- Я слышал, не помню от кого, что милорд Табур за освобождение попавшихся гвардейцев, которым грозила смертная казнь, требовал сто золотых.
- Сто? И что платили?
- Был такой солдат в моем десятке, Сертений. Того казнили. А в двух других десятках нашей сотни были два случая, когда солдат обвиняли в убийстве, но потом освободили. Ходили слухи, что те откупились за сто золотых каждый.
- Вот как... Табур... Много денег он выкачал, сотню превратил в сборище калек и хаммийского отребья. Этот Лайс, что он представляет из себя, как солдат?
- Сильный, умелый, хоть и молодой. Хороший солдат. Один из лучших.
- И его в петлю?.. Однако... Значит, так. Помочь могу. Двести золотых. Сроку - седьмица. С командиром стражников по отсрочке вынесения приговора я решу. Но только седьмица. А ты сейчас сходи навести этого Лайса и дай мне знать, найдет он деньги или нет. Если обещает, то пойду к командиру стражников и договорюсь на седьмицу отсрочки.
Ноксон вышел от Шогена обескураженным. Он-то думал, что Шоген со своей репутацией принципиального человека, пообещает освободить Лайса чуть ли не бесплатно. Ноксон уже полностью уверовал в такое решение своего нового командира, когда тот стал расспрашивать его о Лайсе. Ведь король выгнал Табура за то, что личная сотня его величества превратилась в жалкое сборище сынков и племянников богатых торговцев. А Лайс, наоборот, выгодно от них отличался. На таких, как Лайс, Шоген и должен опираться, восстанавливая силу и славу гвардии. А в ответ прозвучала просто непомерная цифра в двести золотых монет. Даже для него, Ноксона, это было много. Двести золотых, он, конечно, уже скопил. И даже больше. Но почти все потрачено на большое поместье. Нет, не здесь, не в Лоэрне. Надо быть глупцом, чтобы покупать в Лоэрне. Потому и стремительно выросли цены на недвижимость за пределами королевства: все приближенные короля и даже чиновники средней руки скупали поместья и даже замки по всему Атлантису.
После обеда десятник пошел навестить Лайса. В то, что у парня найдется две сотни золотых, он не рассчитывал. Молод, богатой родни нет. О родне он вообще не слышал, знал только со слов Лайса, что тот сирота, а дальше о своем прошлом Лайс не распространялся. Были бы богатые родственники - похвастался бы. Значит, и тех нет. Какие-то делишки этот Лайс обделывал на стороне. Может, даже кого-то и грабил, иначе, откуда деньги у парня? На ту же взятку, чтобы вступить в личную королевскую сотню. Хотя тогда сумма была не очень-то и большая - всего двенадцать золотых. Но простому человеку, тем более, сироте накопить такие деньги сложно. Хаммийцы, правда, теперь вдвое большие суммы несут, но ведь на то они и хаммийцы!
А сейчас после смены командования и приходом барона Шогена, поставленного королем для наведения порядка в их сотне, Ноксон не сомневался, что расценки возрастут чуть ли не вдвое. Только от этого хаммийцы и сынки местных торговцев не перестанут пополнять королевскую гвардию. Совсем не перестанут. И хромые и горбатые тоже будут. Разве что общую жалкую массу новобранцев Шоген разбавит двумя-тремя действительно хорошими солдатами, которых и продемонстрирует Пургесу.
С этими мыслями десятник и вошел в камеру, где содержался Лайс. Ого, как над ним поработали! Живого места нет.
- Мне жаль, Лайс. Действительно жаль, что так получилось. Но я ничего сделать не мог.
- Я понимаю, десятник.
- Табура сняли, сейчас вместо него барон Шоген. Я у него сегодня был. Говорил о тебе. Он готов тебя вытащить, но не просто так.
- Понимаю. Сто золотых?
- Нет, Лайс, нет. Он назвал другую цифру.
- И сколько же?
- Двести пятьдесят.
Ноксон в последний момент решил прибавить к двумстам золотым, назначенных Шогеном, еще пятьдесят для себя. Хотя и двести Лайсу не найти. А если случится чудо, то тогда и двести пятьдесят найдет.
- Не каждый граф, если это не Волан, найдет столько.
- Я понимаю, Лайс. Но так сказал Шоген.
- И как быстро надо найти?
- Он дал сроку седьмицу.
- Через седьмицу я здесь превращусь в кровяную лепешку. И тогда зачем мне свобода?
- Так ты...
- Ноксон, знаешь, где постоялый двор "Три медведя"?
- Видел.
- Сходи туда, найди парня моих лет. Зовут Грейт. Скажешь, что для моего освобождения нужны двести пятьдесят. И срок - седьмица.
- И он найдет?
- Найдет. Но меня чтобы больше не трогали. Передай это твоему Шогету. Я думаю, что это мелочь по сравнению с такой суммой...