Максимов Альберт : другие произведения.

Путь Сашки. Книга пятая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Редакция 2016г.

   П У Т Ь С А Ш К И
  
   В этом мире есть только два пути: или тебя будет ломать более сильный, или ты будешь ломать того, кто тебя слабее. Но если оба пути тебе неприемлемы? И тогда ты выбираешь третий, свой собственный путь. Но можно ли выжить, выбрав его? Куда приведет в этом жестоком мире твой путь, ПУТЬ САШКИ?
  
   КНИГА ПЯТАЯ
  
   Глава 1
  
   1004 год эры Лоэрна.
  
   "Надо же, ты стал графом! Граф Ксандр Каркельский! Тьфу! Нет, конечно, звучит хорошо и где-то даже приятно, но лучше этого не было бы. И без этой ноши проблем выше макушки. А макушка теперь занята. Графской короной. Ну, братик, удружил! Нет, чтобы самому взять под себя Каркел, он отдал его мне. Но какой из меня граф? Я же ничего в этом не понимаю. Дару хорошо, он хоть мальцом, но рос при отце-графе. Что-то видел, что-то помнил. А я, мало того, что чужой в этом мире, так и графство досталось не подарочек".
   Рассуждения Сашки были верными. Ведь половина местной аристократии - враги. Часть, правда, полегла при штурме города, часть пришлось казнить, но таких все же меньшинство. Многие аристократы Каркела успели переметнуться на сторону Ларска, принесли клятву верности, но еще большее число затаилось в своих замках, наблюдая, чем кончится его поход. Эти замки лежали в стороне от Сашкиного движения на Каркел, поэтому тогда до них он просто не добрался. А теперь, конечно, все бароны и рыцари побежали давать присягу. Давать-то дают, но что от них ждать в будущем? Верности или измены? Вот то-то и оно.
   Часть замков потеряла своих владельцев. В основном это те замки, которые Сашка брал штурмом или владельцы которых сбежали в столицу графства, где и погибли. Теперь там новые бароны. Из числа ларских баронетов. И здесь без трудностей не обошлось. Баронетов много, а пустых замков мало. Кому давать? Кого-то обойдешь - обидишь и очень сильно. Хорошо, что Дар помог. Кое-как определились, хотя большинству так ничего и не досталось. Правда, пришлось пообещать хорошие замки в Лоэрне, когда Дарберн станет королем. На том и удалось обиды заглушить на корню. Действительно, как только возьмут Лоэрн, освободившихся замков будет много. Земли там богатые, урожайные. Новые каркельские бароны еще будут завидовать, что не дождались лучших долей.
   Была еще одна каркельская проблема. Рыцари и дворяне, приобретшие титулы и дворянство за деньги. Еще вчерашние простолюдины при старом графе в одночасье становились знатными рыцарями, покупая титул и земли для будущего замка. Эта радость стоила новоприобретенной каркельской знати ста золотых монет. Одним словом, из грязи в рыцари. Сашка ничего против простолюдинов не имел. Он же сам был таким же. И если человек достойный, то хорошо, что получал дворянство или даже выше. Но эти... Эти были торговцами, кто-то даже работорговцем. И не кто-то, а многие. В Лоэрне пришлые хаммийцы зарабатывали как раз на этом, на людском горе и страдании. Именно хаммийцы в своей основе и покупали рыцарские титулы и дворянство.
   Поэтому первым указом нового графа было аннулирование всех дарований предыдущего правителя, начиная с момента начала продажи титулов и званий. Впрочем, Сашка все же сделал приписку: те, кто считает себя достойным купленных ими привилегий, пусть приедет в Каркел и выскажет свои обоснования. Не сможет - уедет обратно или... будет повешен. С хаммийскими торгашами иначе нельзя. Никто не рискнул предъявить обоснования. Ну и хорошо! Только не попадайтесь потом, если захотите кичиться в своем Лоэрне рыцарством или дворянством. Забудьте об уплаченных деньгах. Иначе, когда его брат коронуется, никому из липовых дворян не уцелеть. Стража проверит каждого, откуда у того появились деньги на покупку титула или звания. И если выяснят, что заработаны они не честным трудом, тогда не взыщите. Продавали людей в рабство? Теперь сами попробуйте это на своей шкуре. Только так!
   А самое лучшее и близкое к столичному городу баронство Сашка присмотрел для Хелга. Теперь Хелг барон. Барон Краст. Богатые земли, хороший замок. Целый и невредимый. Его владелец с сыновьями погиб на улицах Каркела, не оставив наследников. А Хелг заслужил это. Видел бы кто его лицо, когда Сашка сообщил ему новость!
   Теперь у него командир личной сотни - барон! Да-да, сотни. Дар настоял расширить полусотню до сотни. Хоть это и не принято для каркельского графа, но сейчас война и полусотни мало. Недаром Сашка постоянно брал с собой дополнительно пятьдесят, а то и больше ларских солдат. Новых людей в сотню Хелг набрал, но толку от них пока никакого. Все молодые, еще неопытные. Учить их, да учить еще!
   А еще и проблема с Ильсаном. Графиня с маленьким виконтом так и остались в Гендоване, куда в спешке уехали после покушения на Винтольда. Но в дни, когда Сашка штурмовал Каркел, вернулась в Ларск. Одна, без сына, оставив того на попечение деда, гендованского герцога.
   Дар, смущаясь, рассказал, что Эльзина просила за своего брата Ильсана. Не вечно тому быть в маркизах? Каркельскую корону просила, но Дар отказал. "Эх, братишка, каково тебе теперь!" Хотя отказал правильно, не тот человек Ильсан, чтобы править в Каркеле. Гонору много, а дел... Вот нужных дел Сашка от него не замечал. Хотя тот сейчас почему-то приехал к нему, а ведь он думал, что Ильсан с его-то характером кровно обидится и носа здесь никогда не покажет. Но приехал и весь из себя любезный. Непонятно. Неужели дошло до него? Нет, трудно разбираться в людях, очень трудно.
   А Ильсан и в самом деле изменился. Даже помогать ему взялся. Принялся налаживать контакты с местной знатью. Кому, как не столь знатному по происхождению человеку это делать? Так и сказал. Вот ведь характер! И здесь, получается, подколол его, намекнув на то, что Сашка не из благородных. Хотя все же он прав. Сашка пусть теперь и граф, но до сих пор ничего не знает, ни об этикете, ни об обычаях аристократии. Ведь эти два года он большей частью или жил и тренировался в своем замке, или ходил на всякие войны. Вот и не знает, как вести себя со всеми этими баронами и рыцарями, если те не в походе.
   А Ильсан чувствует в среде аристократов как рыба в воде. Вот и помогает Сашке, сглаживая их первое впечатление от новой власти. Вот только зачем? Трудно поверить в бескорыстие брата Эльзины. Но на такой вопрос ответ все же есть. Поумнел Ильсан, лучше узнал Дара, понял, что добиться чего-либо, той же графской короны, нужно делами, а не высокомерными разговорами. А свободные короны еще будут. Только под самозванцем Тареном еще остаются три графства. Одно из них до сих пор пустует без владельца. Тарен так и не назначил в свою родовую провинцию никого из ближников.
   Волана, графа Сейкурского, после коронации Дарберна ждет плаха вместе со всеми приближенными Тарена. Что они натворили со страной! Граф Снури, быстро скакнувший в графы из обычных, но доверенных Тарену баронетов, тоже заслужил казни. Значит, три графских короны освободятся. А вакансии появятся в ближайшие несколько лет. Тарену в Лоэрне не удержаться. Теперь у Сашки будет еще больше войска. Будет, но не в этом году. В Каркеле нужно закрепиться, основательно обосноваться. Тарен не откажется от попытки возвращения утерянных земель. Да и часть местных аристократов может переметнуться к самозванцу, если Тарену удастся добиться каких-то успехов.
   Поэтому, не дожидаясь ответного хода самозванца, нужно самому навести порядок в графстве, принудив некоторых строптивцев к повиновению. Несколько показательных походов подавят мелкие, пока еще тлеющие очаги будущего сопротивления. Большая часть армии при нем. Правда, кто-то из новых баронов вместе со своими солдатами уехал принимать свои владения, часть ларцев вернулась домой, но половина войска все же сохранилась. И Дар, видя, что набранная вторая полусотня личной охраны нового графа еще совсем зелена, оставил с Сашкой отряд Ястреда. Сашка сейчас совсем не возражал. Пожалуй, так будет правильно. Ларск уже не беззащитен, раз в графство вернулась треть войска. Будет кому защищать город и близлежащие земли в случае опасности.
   Но опасности почти и нет. Орки основательно истреблены, в ближайший год не сунутся, на западе Амарис, вроде как союзник. На юге владения Каркела, то есть его, Сашки, земли. Вот только на востоке Пирен, а от него можно ждать любой пакости и в любое время.
   Интересно, что будет делать Черный Герцог после Сашкиной победы? Опять задумает какую-то гадость? Ведь Винтольда его люди с помощью магии хотели отравить. Правда, это не доказуемо, но все говорило об этом. И комнату Дара те же люди обыскивали, когда Аларес осадил замок Броуди. Искали артефакты. Как-то узнали о них. А как могли? Только используя магию. Опять магия! Нет, этот Черный Герцог не отстанет. Но сейчас не до него. Завтра надо будет опять ехать по землям графства. Теперь уже на юго-восток. Вновь набранную часть личной сотни снова придется оставить в замке, рано еще им, заодно и город постерегут. Вместе с другими солдатами.
   С собой Сашка берет сотню ларцев, две сотни наемников и сотню гендованцев во главе с Ильсаном. Шурин Дарберна настоял на этой поездке. Как же, там, на юго-востоке графства осталось много замков, чьи владельцы еще не дали клятвы верности. Возможно, кого-то придется вразумлять силой, но до такой крайности лучше не доводить. Здесь как раз Ильсан и обещал свою помощь. По крайней мере, в прошлой поездке по западным землям нескольких строптивых владельцев Ильсан каким-то образом смог облагоразумить. Сашка уже думал, что придется применять силу, настолько те враждебно встретили своего нового графа. Что им сказал Ильсан, осталось тайной, но результат вот он: клятву принесли, хотя и через силу. Двое даже приехали в Каркел. Опять же с Ильсаном время проводили. Что делали? Ильсан сказал, что снимал их злость из-за того, что Сашка так жестоко поступил со старым графом и его сыном. Мог бы казнить по-благородному, а не вешать. И других каркельских аристократов, раз уж решил казнить, следовало бы убить мечом. Ну и ладно, пускай успокаивает, пусть с этими недовольными беседы ведет. Главное - чтобы не бунтовали и в сторону Лоэрна не смотрели. А этих двух баронов Ильсан сейчас даже взял с собой. Теперь сами будут помогать вразумлять непокорную аристократию.
   Первые дни похода прошли удачно. Сашка двигался вдоль восточного тракта, почти не сворачивая в стороны. Обычный путник на коне преодолел бы это расстояние за пару дней, но постоянно приходилось останавливаться и задерживаться, принимая вновь прибывающих местных баронов и рыцарей для дачи ими клятвы верности. Но вот и первый непокорный. Барон Зардог, чей замок стоял к югу от тракта. Состоятельнейший в округе аристократ, славящийся не только богатством, но и влиянием на соседей. Кстати, владельцы трех близлежащих замков тоже что-то не спешили приехать и принести присягу. Смотрели, значит, на Зардога. Сил для штурма у Сашки хватит, да и пару каноне он взял с собой. Опять придется производить показательную казнь? Как ему это надоело! И чего же эти бароны такие упрямые?
   - Брат, - Ильсан теперь обращался к Сашке только так, чем его немного коробило, какой Ильсан ему брат? - разрешите мне самому разобраться с этим Зардогом.
   Это что же, Ильсан хочет сам возглавить взятие замка? Мало ему двух давних поражений! Или он имеет ввиду другое?
   - Брат, у меня неплохо получается ладить с этими строптивцами.
   Ах, вот оно что! Кстати, он прав. Но этот Зардог все-таки родственник старому графу, женат на его племяннице, а та, значит, двоюродная сестра Аларесу.
   - Но, дорогой Ильсан, - Сашка всегда обращался к нему подчеркнуто вежливо, - этого барона вряд ли удастся облагоразумить. Даже вам, чей талант вы явили в нашей поездке по западным землям графства.
   Ильсан довольно ухмыльнулся.
   - То же самое вы говорили и раньше, но, к счастью, все время ошибались.
   Ну и характер! Опять не удержался, чтобы не подкольнуть. Нет, этот Ильсан неисправим!
   - Хорошо, дорогой маркиз, попробуйте. Я буду рад, если снова ошибусь.
   Через полчаса довольный Ильсан вместе со своей сотней и двумя каркельскими баронами ускакал в сторону замка барона Зардога.
   Замок маркиза встретил враждебно. Поднятый мост закрывал ворота, на стене мелькали головы защитников, вился дымок - видать кипятили воду или даже варили кипящую смолу. Ильсан был доволен увиденным. Переглянувшись с каркельскими баронами, маркиз приказал вестовому подать сигнал о предложении принять парламентера. Один из солдат, сопровождавших каркельских баронов, сняв кольчугу и шлем, медленно двинулся в сторону замка. Обменявшись несколькими фразами с осажденными, солдат вернулся и, поклонившись маркизу и баронам, доложил:
   - Ваша светлость, они готовы вас принять.
   - Милорды, все идет, как и я и планировал. Едемте же.
   Когда Ильсан и два каркельских барона были подняты на крепостную стену, их встретил угрюмый взгляд барона Зардога.
   - Я сказал вашему солдату, что не намерен говорить о капитуляции.
   - Милорд, о ней речи не пойдет.
   - Тогда зачем вы здесь?
   - Может, нам следует расположиться в более подходящем месте?
   - Что ж, мы можем пройти в зал для приемов.
   - С удовольствием, барон...
   Спустя четверть часа барон Зардог с ожиданием смотрел на расположившихся напротив него маркиза Ильсана и каркельских баронов Сетурса и Урфиту.
   - Мне приятно видеть, что еще один аристократ Каркела не предал своего сюзерена.
   - В отличие от ваших спутников, маркиз, - Зардог искоса метнул взгляд на каркельских баронов.
   - Вы ошибаетесь, барон. Они не предавали, а были вынуждены так поступить лишь из-за моей настойчивости. Оба сидящих рядом со мной барона оказались настоящими аристократами. Они были готовы биться до последнего дыхания лишь бы не подчиняться пришедшему на каркельскую землю врагу.
   - То есть вам, маркиз?
   - Я не враг. Речь идет о Ксандре. Выскочке Ксандре. Ведь сам поход на Каркел дело его рук.
   - Но вы сами три года назад возглавляли поход на Каркел, не так ли, маркиз?
   - Вы правы, барон. - Ильсан развел руками. - Но я шел на Лоэрн. Ведь всем известно, что Тарен не имел прав на корону. Все права только у Дарберна Ларского. Воздержитесь пока от спора, милорд. Ведь Дарберн, и я в том числе, не собирались ни свергать, ни тем более убивать графа и виконта. Тем более так варварски, как поступил Ксандр. Дарберн короновался бы, и все в королевстве оставалось по-прежнему. Но появился этот Ксандр. Увы, мой зять оказался слишком безвольным, отдав столько власти бывшему рабу, - лицо Ильсана приняло брезгливое выражение.
   - Но вы прибыли вместе с ним.
   - К сожалению, влияние моей сестры на графа уступает влиянию Ксандра. Мое нахождение рядом с Ксандром обусловлено лишь одним: не дать повториться тем ужасам, что сотворил бывший раб. Я хочу сохранить жизни лучших аристократов Каркела, ведь Ксандр граф лишь на время.
   - Вот как? - удивился Зардог. - Объясните.
   - Мой зять вскоре коронуется в Лоэрне. Поверьте мне, у Ларска сейчас более чем достаточно для этого сил. Дарберн отдаст Ксандру Ларск, а значит, место каркельского графа станет вакантным. Ксандр, конечно, захочет протолкнуть сюда своего человека, но если мы найдем достойную кандидатуру из числа каркельской аристократии, то, уверен, моя сестра сможет заставить Дарберна принять правильное решение. Главное, чтобы каркельская знать была здесь заедино. И кто, как не лучшие люди графства должны объединить всех в этом решении? Именно с этой целью милорды Сетурс и Урфит прибыли вместе со мной.
   - И кого же вы видите в каркельской короне?
   - Единственным законным наследником в Каркеле является юный виконт Артасис. Ваш, кстати, племянник. Ксандр его пощадил, и они с матерью уехали. Сейчас мы разыскиваем виконтессу с сыном в Лоэрне и в соседних землях. Как только они найдутся, переправим их в надежное место. Хотя бы к моему отцу в Гендован. Там им ничего не будет грозить.
   - Но какая ваша выгода, маркиз?
   - Нам с сестрой не хотелось бы слишком большого усиления Ксандра. С него достаточно Ларска. Пусть там и сидит.
   - А вы сами?..
   - Я понял ваш вопрос, барон. Нет, я не претендую на Каркел.
   - Вы так бескорыстны? - в голосе барона Зардога сквозил скепсис.
   - Нучто вы, барон. Но Каркел слишком близок к Пирену. Далек от моего Гендована. А вот Таренское графство до сих пор без владельца. Земли там хорошие, опять же прямая дорога на Гендован. Правда, плохая, но это исправимо. И земли Амариса надо пересечь, но опять же, они не широки и пустынны.
   - Действительно, в этом есть резон. Но Артасису всего пять лет. Трудно править графством.
   - Для этого нужен регент и регентский совет.
   - Регентский совет?
   - Обязательно, барон. Одного регента для юного графа будет мало. А достойные люди для регентского совета в графстве есть. Двое из них находятся рядом со мной.
   - Гм. Я думаю, что... они хорошие кандидатуры в состав совета. А регентом будет?..
   - Будет барон Зардог. То есть вы. Теперь вы понимаете, почему мы здесь?
   - Да, понимаю. Маркиз, вы сказали, что Артасису лучше быть в надежном месте. Ему что-то угрожает? Ведь Ксандр отпустил виконтессу и мальчика. Или он теперь передумал?
   - Нет. По крайней мере, я не думаю, что от Ксандра будет исходить угроза юному виконту.
   - Тогда в чем же проблема?
   - В его окружении. Любой из наиболее влиятельных ларских баронов должен понимать, что его шансы на Каркел ничтожно малы, если Артасис будет жив. Даже в том случае, что кому-то из них так повезет, что мой шурин все-таки отдаст каркельскую корону человеку, приближенному к Ксандру. Все равно этот временный граф не будет чувствовать себя в уверенности. Мальчики имеют свойство расти. И возвращаться. Как это случилось, к примеру, с Дарберном. И каждый из ларских баронов, кто имеет хоть крошечные надежды на Каркел, подсуетится, чтобы Артасис исчез навсегда. Я боюсь, как бы это уже не случилось. Ведь виконт с матерью до сих пор нигде не объявлялись.
   - Не беспокойтесь, маркиз. Мой племянник, - Зардог специально выделил эти два слова, - и его мать находятся у меня в замке.
   - Как? Вот это новость! Интересно... а мы ищем повсюду. И вы скрывали?
   - Но, маркиз, вы же только что сами говорили об осторожности.
   - Ах да, дорогой барон. Это вырвалось у меня от неожиданности. Так значит, Артасис здесь? Это упрощает дело.
   - Какое дело?
   - Не будьте столь строги к словам. Но не лучше ли переправить юного виконта в Гендован? Там безопасно. И там, кстати, сейчас маленький Винтольд. Будущий принц и будущий граф. Это чудесно. Они могли бы подружиться. Разница в возрасте всего два года. Нет, Артасису обязательно надо ехать в Гендован!
   - Спасибо за заботу, милорд, но мне трудно представить их дружбу. Отца и деда Артасиса повесил дядя Винтольда.
   - Не родной, заметьте, не родной. К тому же бывший раб!
   - Кровное родство не менее близкое, чем прямое родство. Да и будущий принц, без сомнения, боготворит своего дядю, знаменитого полководца.
   - Ну уж нет, - Ильсан фыркнул. - Этого нет, и никогда не будет! Артасис окажется вполне уместен в Гендоване.
   - И все же, милорд, я говорю: "Нет!" Пока я жив, мой племянник будет в полной безопасности, находясь рядом со мной в моем замке.
   - Барон, может быть, вы все-таки подумаете над моим предложением?
   - Нет!
   - Жаль, очень жаль. Но решать вам. Барон, готовы ли вы встретиться с Ксандром и принести клятву?
   - Но в таком случае я буду вынужден ее исполнять.
   - Только лишь на время, пока он здесь. А вот если откажетесь, то Ксандр возьмет ваш замок приступом. К тому же разрушит его своими ужасными каноне. Вас ждет смерть. А мальчика... пожалуй, тоже. Если Артасис не погибнет во время штурма, то попадется на глаза одному из ларских баронов, который обрадуется легкой возможности устранить главного претендента на будущую власть в графстве. С другой стороны, вам... благородно ли будущему регенту давать клятву бывшему рабу?
   - Да, это неприятно, но, боюсь, вы правы и мне все-таки придется подчиниться обстоятельствам.
   - А ваши соседи?
   - Они тоже...
   Спустя полчаса злой и раскрасневшийся Ильсан пересказывал состоявшийся разговор барону Унгину, сопровождавшему маркиза все время с момента выезда Ильсана из Гендована. Гендованский барон давно находился в тайных сношениях с людьми Черного Герцога. Именно его в числе четырех кандидатур порекомендовал герцогу Гендована пиренский граф Бертис в свой последний приезд в Гендован. Конечно, о близких связях барона Унгина с Пиреном граф сообщать был не намерен. Но протолкнуть Унгина в качестве личного советника для Ильсана, Бертису было крайне необходимо.
   Дело в том, что ни для кого не был секретом высокомерный характер маркиза, но в этой поездке требовался дипломат с изворотливыми мозгами. И если боги обделили этим маркиза, значит, ему нужен влиятельный и опытный помощник, к рекомендациям которого он прислушался бы. Об этом граф Бертис и сказал гендованскому герцогу, конечно, совсем другими словами и тоном. Герцог согласился и тогда граф предложил четыре кандидатуры, подобранные таким образом, что герцог должен был остановиться на бароне Унгине. Так и произошло.
   - Надеюсь, вы не слишком настойчиво предлагали Артасису выбрать Гендован?
   - Нет. Этот индюк отверг все мои предложения! И что теперь, как поступить? Он уже дал согласие на дачу клятвы! Я все-таки надеялся, что барон все же откажется, и тогда был бы штурм и мои люди смогли бы дотянуться до мальчишки. А хоть бы и явно! Убили и убили! Но такая незадача! Как добраться до мальчишки, Унгин?
   - Действительно, не очень хорошо. Будь он в Гендоване, все решилось бы просто. Но трогать Артасиса сейчас нельзя ни в коем случае. Тем более вашим людям, маркиз. Иначе вы настроите против себя каркельцев.
   - Если я стану каркельским графом, то кто они мне? Никто. Граф волен казнить или миловать, Унгин!
   - Вы правы, маркиз. Но лучше иметь союзников, нежели врагов.
   - Ничего вы не понимаете, барон. Как только Ксандра убьют, а это произойдет со дня на день, то Дарберну придется отдать Каркел мне. А эти дурни теперь думают, что корону получит их мальчишка. Но графом быть мне. Значит, придется выжигать всех этих строптивцев.
   - Но, простите меня, ваша светлость, вы ведь знаете, как Ксандр заставил каркельцев присягнуть ему? Он наглядно показал, что будет с непокорными. Вы же не будете их вешать?
   - Вешать? Нет. Просто палачу придется чаще затачивать свой меч, всего делов-то.
   - Это правильно, маркиз, но...
   - Я прав!
   - Да, маркиз, но вам нужны союзники, иначе Лоэрн не взять, А как только падет Лоэрн, который достанется Дарберну, то освободится Ларск. Для вас, милорд.
   - И что ты предлагаешь?
   - Ничего. Все идет хорошо. Ксандра на днях убивают и вы - граф Каркела. Вы, а не мальчишка Артасис. Но Зардог и все остальные будут вынуждены смириться. Они воспримут это, пусть без радости, но и без злости на вас. Мы скажем каркельцам, что все это временно. Как только Дарберн коронуется в Лоэрне, то освободится Ларск для вас. А Каркел для Артасиса.
   - Что?! Отдать Каркел?
   - Нет. Вы это скажете лишь для Зардога и других каркельцев. Пусть тешат себя надеждами.
   - Я не понял. Так что же с Каркелом? Я не хочу его отдавать!
   - Вы получаете Ларск, но оставляете за собой и Каркел.
   - Но Артасис?..
   - Пока еще падет Пургес в своем Лоэрне, времени уйдет много. Вы успеете, будучи каркельским графом и имея доступ к Артасису, тихо и аккуратно отравить мальчишку. На вас никто не подумает, зато вся местная знать признает в вас человека, наиболее достойного каркельской короны.
   - Значит, ты советуешь успокоиться?
   - Да, маркиз. Артасис от вас не уйдет. Сейчас самое главное подготовиться к устранению Ксандра. Две с половиной сотни солдат во главе со снурским графом и пятьдесят гвардейцев из Пирена уже на месте. Успех с завтрашней присягой Зардога успокоит и расслабит Ксандра. Очень удачно подвернулись эти замки с баронами...
   На следующий день сразу же после принесения Зардогом клятвы верности, довольный Ильсан подошел к Сашке и спросил прямиком:
   - Брат, как вам мои старания?
   - Удивительно, маркиз. Я поражен. Как вам это удается? Вы мне так и не рассказали ваш секрет.
   - У каждого свои слабости. Барон Зардог тоже не без них. Вы помните маленького виконта, сына казненного Алареса?
   - Да. А что с ним?
   - Вы мне говорили, что виконтесса должна его повезти в Пирен. Или рискнуть ехать в Лоэрн.
   - Да, ехать через Пирен я порекомендовал сам. Она не доехала?
   - Не доехала.
   - И что с ней и мальчиком случилось?
   - Они решили остаться в Каркеле. Здесь у мальчика дядя.
   - Зардог...
   - Да, Зардог. Если бы он не покорился, был бы штурм. А он очень любит своего маленького племянника.
   - Так, значит, вот какой секрет... А предыдущих баронов. Тех же Сетурса и Урфита вы таким же образом склонили к присяге?
   - Да, почти так же.
   - Но почему в таком случае они не подчинились мне, когда я подходил к их замкам?
   - Они вас боятся.
   - Как?..
   - Сетурс и Урфит до сих пор вас избегают. Вы разве этого не заметили? Но при этом активно помогают привести к присяге других каркельских баронов. Зардог обещал помочь уговорить своих соседей. После этого дорога до восточных границ графства будет свободной от непокорных. Да и ехать до границ с Пиреном всего-то день пути. Брат, чтобы заставить оставшихся трех владельцев замков покориться, мне нужны ваши три сотни солдат.
   - С вашей сотней всего будет четыре.
   - Да, четыре, зато быстро откроют ворота. И Зардог поможет.
   - А почему мне не поехать с вами?
   - Они вас боятся. Мой брат, доверьтесь мне. Три сотни я вам верну на следующий день. Если вы опасаетесь остаться без охраны, то с вами еще будут две полусотни. И замиренные замки вокруг. Я еду на восток, четыре сотни солдат - хороший заслон на случай появления пиренцев. Поэтому опасности оттуда не будет. Не бойтесь...
   Не очень-то хорошо остаться без привычного окружения. Несколько сот солдат - сила. Но Ильсан вновь доказал свою полезность. А теперь оставалось лишь сломить упрямство еще двух баронов и одного рыцаря и путь к восточным замкам Каркела станет свободным. Конечно, плохо, что Ильсан вот так легко взял его на "слабо", уговорив отдать всех солдат. Не мальчик, кажется, чтобы вот так попадаться. Но попался. Хотя какая может быть поблизости опасность? И он не один. С ним остается еще шестьдесят солдат. Тридцать его и тридцать Дара, отдавшего ему на время похода Ястреда...
   Сразу после обеда ларско-гендованское войско выехало к первому из трех непокорных замков. Ехавший вместе с Ильсаном барон Зардог был немного удивлен тем, что маркиз взял с собой четыреста солдат. Днем раньше гендованец привел к его замку лишь свою сотню. Об этом Зардог спросил спутника маркиза барона Унгина, который, как не трудно было заметить, пользовался уважением и авторитетом среди гендованцев. Даже Ильсан почти не отпускал Унгина от себя.
   Улучив момент, когда Унгин остался в одиночестве, Зардог подъехал к нему и задал мучавший его вопрос.
   - Милорд, его светлость взял с собой четыреста человек, хотя достаточно было мне одному наведываться в эти замки. Их владельцы, я уверен, выслушав меня, приняли бы верное решение, признав Ксандра своим графом.
   - Милорд, насколько возможно мне поговорить с вами доверительно?
   - Можете быть уверены, барон.
   - Хорошо. Видите ли, милорд, маркиз Ильсан еще молод. В таком возрасте хочется совершать значимые поступки. От того, что вы лично уговорите этих трех аристократов принести Ксандру клятву верности, маркиз не получит никакого морального удовлетворения. Надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню.
   - Не совсем, барон.
   - Сейчас Ильсан едет во главе четырехсот лучших солдат двух доменов. А завтра он приведет к Ксандру еще трех аристократов. Приведет он лично. Так пусть это доставит ему удовольствие. Да и Ксандр будет посговорчивее.
   - Теперь я понял, милорд. Маленькая слабость. Не так ли?
   - Вот именно.
   Унгин солгал Зардогу о причинах, почему Ильсан взял с собой всех Сашкиных солдат. И не потому, что Зардог, узнай он о готовящемся убийстве нового каркельского графа, отказался бы. Зардог, вне всяких сомнений, только поддержал бы это, настолько он ненавидел Ксандра. А причина обмана со стороны Унгина была простой: нельзя отдавать Каркельское графство в руки Артасиса. Если Ильсан знал о готовящемся убийстве, даже приложил к этому руку, уведя всех солдат с собой, то почему он не выполняет обещание, высказанное при их первой встрече? Почему на освободившееся после убийства Ксандра графское место садится сам Ильсан, а не Артасис?
   Вот и солгал Унгин, тем более получилось, что Ильсан был выставлен им как самолюбивый человек (это, кстати, и хорошо, ведь тот же Унгин тайно работал на пиренского герцога). А дальше Ксандр неожиданно погибнет и Ильсан будет вынужден (именно так - вынужден, - это отговорка для каркельской знати) на первых порах до захвата Лоэрна встать во главе Каркельского графства.
   Войско двигалось не спеша. В этот день они добрались только до первого замка, владелец которого встретил их распахнутыми воротами. Здесь же все они и заночевали. Ко второму замку отправились только в полдень следующего дня, а владелец последнего строптивого замка вместе со всеми своими домочадцами сам приехал к Ильсану, сидевшему во главе пиршественного стола второго из посещенных им замков. В обратный путь войско двинулось, лишь когда солнце ушло далеко на запад. В этот раз ехали быстро, стараясь вернуться засветло в замок, где оставили графа Ксандра. Но, въехав туда, они Ксандра не застали.
   Как сообщил местный барон, через пару часов после отбытия Ильсана с войском в замок в панике прискакал помощник управляющего барона Кверта, владельца одного из замков на границе с графством Снури. Кверт, присягнув Ксандру накануне и переночевав, утром отправился обратно к себе. Сам барон, баронесса, двое их детей, четверо солдат и несколько человек-слуг на обратном пути были окружены группой людей, вооруженных мечами, арбалетами и луками. Барон и солдаты оказались убиты в первую минуту, а остальных бандиты решили захватить в плен. Помощник управляющего видел, как схватили и стащили с лошади баронессу, слышал визг детей, свист стрел, пущенных ему вдогонку. Но помощнику чудом удалось бежать. К счастью, как отметил спасшийся, бандиты ошиблись и не перекрыли путь на восток и поэтому он спасся.
   Сашка сам расспросил прискакавшего в замок о подробностях нападения. По словам человека барона, нападавших было около десятка. Похожи то ли на наемных солдат, то ли на бандитов - в панике, охватившей попавших в западню людей, рассмотреть подробности было трудно.
   - А раньше такие нападения были?
   - Нет, на моего барона не нападали.
   - А на других? На соседей или путников?
   - Нет, этого не было, но люди говорили, что ночью в районе тракта пошаливают. Люди пропадали. Скот тоже исчезал. Это было.
   - А кто мог пошаливать, что об этом говорили?
   - Да, разное, ваша светлость. Больше говорили, что орки пошаливают. Но это вряд ли.
   - Почему ты так думаешь?
   - Так орки съели бы их, кости остались бы.
   - А что, в чащу унести не могли? Там бы и съели.
   - Могли, ваша светлость, только позапрошлой зимой мой барон возвращался из Каркела, это когда барон Шелвак напал на Ларск. Вот тогда наткнулись на двух убитых. Из луков, кажись, подстрелили. По виду один горожанин, другой солдат. Так оба целые были. Только без железа. Не могли орки железом питаться. Мертвяков бы съели. Нет, это не орки.
   - И где вы их нашли? Там же, где сегодня засада была?
   - Нет, ваша светлость в десяти верстах западнее. А засада была совсем не доезжая постоялого двора, что содержит Бравчен.
   - Лес там, как я помню, примыкает к тракту с южной стороны. Так?
   - Точно так, ваша светлость.
   - А дорога какая-никакая туда ведет?
   - Как же, есть и даже не одна.
   - Которая из них ближайшая от места засады?
   - В верстах трех к западу. Только с той стороны постоялого двора.
   - То есть, чтобы на нее свернуть, бандитам нужно было или сделать крюк через лес, а лес густой, или проехать мимо постоялого двора. Так?
   - Именно, ваша светлость...
   Отпустив человека, Ксандр повернулся к своему командиру личной сотни.
   - Хелг, а рыцаря Усмета с сыном недавно похитили не там ли?
   - Да, где-то в том районе.
   - Не наведаться ли нам в гости к этому, как его... Бравчену?..
   К постоялому двору добрались, лишь когда солнце уже скрывало свой диск на багровом западе. Постоялый двор своими размерами не впечатлил. В нем и половины солдат не разместятся, если, конечно, не лягут вповалку в трапезном зале. Но ночлег сейчас не главное, важно узнать, не проезжали ли сегодня мимо постоялого двора подозрительные люди.
   Хозяин заведения неряшливый мужчина с солидным брюшком очумело таращился на Сашку, расположившегося в центре большой трапезной комнаты.
   - Видел сегодня днем группу вооруженных людей?
   - Были, милорд, такие люди.
   - Говори дальше.
   - Часа в два пополудни появились здесь.
   - Где конкретно?
   - Так у меня в харчевне, милорд.
   - Прямо здесь?
   - Да, милорд.
   - Опиши их. Кто с ними был?
   - Пленники какие-то были. Лежали на телеге. Охрана была.
   - Разглядел пленников?
   - Нет, милорд. Я все время в доме был.
   - А кто на улицу выходил? Кто мог видеть?
   - Так не знаю, милорд.
   - А что это у тебя глаза забегали? Говори, кто видел!
   - Миро мог видеть, милорд.
   - Миро, это кто?
   - Мальчишка мой. Слуга.
   - А эти люди, какие они из себя? Солдаты или бандиты?
   Бравчен задумался.
   - Непонятно, ваша светлость. Одни вроде как солдаты, а одеты как бродяги. Но взгляд у них тяжелый. Опасный взгляд. И руки. Тело опять же. С мечами не расстаются, это заметно. А вот другие - те настоящие бандиты. Наглые, но солдат побаиваются.
   - И сколько солдат и сколько бандитов было всего?
   - Наверное, с десяток. В харчевне было пятеро, а пятеро на улице. Про тех, кто снаружи сказать ничего не могу, а вот в харчевне... Двое из солдат, один как бы не из благородных даже. А бандитов трое. Двое совсем тупые, а третий ничего, шустрый такой. И наглый. Он и распоряжался. Только не он старшим среди них был. Все оглядывался на тех двоих.
   - Ладно, иди пока на кухню, мяса приготовь побольше, а мальчишку, как его там? Миро? Давай его сюда.
   Мальчишка лет четырнадцати являл жалкое зрелище. Не успели его подвести к Сашке, как тот упал на колени и, выбивая зубами дробь, подполз к Сашкиным ногам. Кошмар какой-то. Сашка заглянул в его глаза и заметил ужас, заполонивший все сознание мальчишки.
   Парни подняли парнишку с пола, но разговорить так его и не удалось. При каждом вопросе Миро впадал в какое-то оцепенение, которое, впрочем, не мешало еще активней выбивать зубную дрожь в такт трясущейся голове.
   - Зовите опять этого Бравчена, - приказал Сашка.
   Когда подбежал, запыхавшись, хозяин, мальчишка стал оседать на пол и, скрючившись, начал слегка подвывать.
   - Что это с твоим мальцом?
   - Милорд, больной он. Всего боится. От каждого вопроса посторонних людей вот так трясется. Что с ним, ума не приложу.
   - Давно так?
   - Года полтора, почитай, милорд.
   - А может он немой? Без языка? А?
   - Как без языка, милорд?
   - Проверьте-ка!
   Мальчишку подняли на ноги, засунули кинжал внутрь рта. Вот показался рот и внутри него алый целый и невредимый язык.
   - Целый, а я уж было подумал. Есть тут такая привычка у некоторых языки мальчишкам отрезать. Вот и приходится таких хозяев... вешать.
   Теперь затрясся и Бравчен, зубы которого стали выбивать дробь в такт мальчишке.
   - И куда эти люди уехали, видел?
   - На запад, милорд.
   - Здесь, говорят, пошаливают, людей и раньше убивали?
   Хозяин побелел, а мальчишка вновь сполз на пол и принял позу эмбриона. Да что же это такое? Больные все что ли?
   - Я спросил, - напомнил Сашка.
   - Было дело, милорд, пошаливают. Бандиты, живут где-то в лесу, никто не знает. Мужчин убивают, женщин, детей, скот уводят и где-то продают.
   - И где же продают?
   - В Лоэрне, наверное. Я же не знаю. Милорд, пощадите!
   - Ладно, идите оба.
   Что же получается? Десяток бандитов вот уже несколько лет разбойничает на его земле. Не просто разбойничает, а убивает и продает людей в рабство. Теперь его барона убили, жену с детьми похитили, собираются увезти в Лоэрн. Лес густой. На ночь бандиты туда не пойдут. Пока не поздно, нужно постараться их перехватить. Значит, рано утром, перед рассветом надо ехать на юг и попытаться найти следы похитителей. Тех всего десяток, а у него шестьдесят лучших солдат. Решено!
  
   Глава 2
  
   1004 год эры Лоэрна.
  
   Гвендел не помнил, когда он в последний раз так волновался. Даже при встрече с Пургесом, что произошла два года назад, когда случилось неудачное покушение на короля, он не нервничал, как теперь. Хотя тогда решалась его судьба. Он мог не выйти из королевского замка. А сейчас о жизни и смерти речи не идет. О его, Гвенделе, жизни, конечно. Но смерть будет. И не одна, много смертей. Это поле, что лежит перед его глазами, скоро станет красным от пролитой крови.
   Разве смогут шесть десятков ларских солдат противостоять двум с половиной сотням его воинов? А еще есть пятьдесят пиренских гвардейцев - лучших солдат Черного Герцога!
   Скоро будет четыре года, как к нему в руки попал магический артефакт - серебряный череп. Благодаря нему он из простых баронетов, которых в Лоэрне пруд пруди, стал графом. Одним из двух лоэрнских графов - все, что осталось к сегодняшнему дню после захвата Ксандром Каркела и казни его владельцев. Гвендел (теперь граф Снури) давно научился трактовать свои пророческие сны. Вот и с этим сном, что приснился в ту зимнюю ночь, он разобрался. Впрочем, разгадка сна трудной не была. Все просто, все ясно. Ларский виконт, теперь ставший каркельским графом, сегодня днем попадет в засаду, где и погибнет от удара снурским мечом. У Гвендела перед глазами до сих пор стояла ясная картина того сна.
   Может ли так оказаться, что его сон не сбудется? Да, может, но только в том случае, если Гвендел не решится на эту вылазку. Ведь пророческие сны сбываются лишь тогда, когда ты сам прикладываешь усилия. И прикладываешь именно так, как рекомендует серебряный череп. Вот если бы Гвендел не осмелился на эту засаду, то и сон не свершился бы.
   Тот сон приснился в разгар зимы. А на следующий день к нему приехал человек из Пирена. Сам граф Бертис, доверенное лицо Черного Герцога. Как утверждают знающие люди, правая рука пиренского властителя. Очень умный и опасный человек, который никогда просто так в гости не поедет. Тем более к лоэрнскому графу. Ведь Пирен находится в состоянии войны с Лоэрном. Правда, военных действий не ведется, если не считать попытку вторжения пиренцев в дни, когда на его графство пошел Эймуд.
   Разговор с Бертисом вначале не клеился. Возможно, в этом была вина и его, Гвендела. В тот момент он находился под влиянием странного, но удивительного сна. Не понимал, к чему бы приснилось такое. И граф Бертис поначалу им воспринимался как досадная помеха для обдумывания ночного пророчества. Но когда пиренский посланец вдруг перевел разговор на Ксандра Ларского, Гвендел насторожился, а сердце вскоре радостно забилось: Бертис почти прямым текстом говорил о возможной гибели главного врага королевства.
   И Гвендел понял, почему ему приснился этот сон. Поэтому, как говорят у них в Атлантисе: "Бери быка за рога, а орка - за хвост", Гвендел спросил пиренца напрямик:
   - Граф, вы хотите, чтобы я принял участие в охоте на Ксандра?
   Гвендел с удовольствием глядел на лицо этого невозмутимого пиренца. Да тот просто опешил! Еще бы! Думал, наверное, как бы сказать поделикатней, помягче, что ли. Зачем раскрывать секреты перед человеком, в решении которого ты не уверен. Мог бы Гвендел отказаться? Наверное, мог бы. Да и не наверное, а отказался, если бы не этот пророческий сон. В самом деле, из враждебного домена приезжает посланец и начинает что-то там намекать. Зачем ему ввязываться в какие-то подозрительные авантюры? В его-то положении, когда до сих пор нетвердо сидит в Снури. Кругом родственники, друзья королевских фаворитов, а то и просто непонятно кто, получившие от его величества баронский или рыцарский замок. Одним словом, и без намеков из Пирена у него, Гвендела, собственных проблем выше крыши. Бертис это тоже понимал, но все-таки решил прозондировать, вот и нарвался на неожиданный ответ. А теперь сидит, опешивший, не знает, как и ответить.
   - Милорд, вы сказали "охоте"? - наконец промолвил Бертис.
   - Да, разве не так?
   - Все... так, граф.
   - И когда вы думаете начать охоту?
   - Без сомнения, Ксандр не успокоится на итогах недавнего похода. Тем более успехи налицо. Теперь уже не успокоится.
   - Значит, весной новое вторжение в Каркел?
   - Да, именно так.
   - И с ним снова будет несколько тысяч солдат. Или даже больше?
   - Если конечной целью весенней компании будет Каркел, то войско окажется большим. Если снова ограничится северными каркельскими замками... Я вижу, что вы тоже скептически смотрите на такой вариант. Значит, цель Ксандра - Каркел.
   - Готов с вами согласиться, но вы сами отметили большое ларское войско. Вы предлагаете охоту на Ксандра... При такой численности дичь и хищник запросто поменяются местами.
   - Чтобы этого не было, нужно сделать так, чтобы Ксандр остался один со своей полусотней. На крайний случай пусть с ним будет еще с сотню солдат. Тогда проще справиться.
   Гвендел вновь обратился к своему сну. Полтораста ларских солдат? Нет, там было чуть больше полусотни. И были еще пиренцы.
   - И как ваша светлость это представляет? Ксандр редко остается вне войска. А теперь и подавно. Говорят, его хотели сжечь?
   Бертис поморщился.
   - Это дело рук жрецов. Бездари. Что с них взять? Нет, здесь будет все иначе. Пирен берет на себя задачу выманить Ксандра. А вы смогли бы все завершить?
   - Да, я готов. Если вы выведете моих людей на Ксандра. И добавите полсотни своих... гвардейцев.
   Бертис слегка вздрогнул.
   - Почему гвардейцев? С кем же останется мой сюзерен?
   - Достаточно половины его личной сотни. Лучшие мечи Пирена. Впрочем, им вряд ли придется доставать мечи из ножен. Все сделают мои люди. Но ваши гвардейцы должны быть там, ведь все может случиться. Эти ларцы упорные, могут пойти на прорыв. Вот тогда и понадобятся ваши солдаты.
   - Я понял, граф.
   С того разговора прошло полгода. Граф Бертис приезжал еще один раз, его приезд как раз совпал с началом поездки Ксандра, ставшего каркельским графом, по западным землям графства.
   Бертиса интересовал вопрос, сколько своих людей Гвендел готов выставить против Ксандра. И добавил, что солдаты могут понадобиться в самое ближайшее время. Как только новый каркельский граф разделит свои силы на две-три части, тогда и следует напасть. Гвендел оказался не готов к такому повороту событий. Почти в одночасье найти несколько сот солдат? В его-то положении, когда местная вольница ни во что его не ставит? Найти-то он, конечно, найдет, но на это потребуется какое-то время. Ведь это не вторжение врага на земли графства, как это было с эймудским графом. Да и тогда многие снурские аристократы не откликнулись. И лишь настойка хачху, которой он напоил своих солдат, решила исход боя.
   Отказать Бертису удалось лишь, сославшись на то, что со стороны Пирена все пока пущено на самотек. Где конкретно будет Ксандр? Сколько с ним останется солдат? Где будут остальные его солдаты? И не успеют ли они подойти на помощь? Граф Бертис не смог ответить ни на один вопрос.
   - Итак, граф, ваш человек в свите Ксандра может лишь сообщить, куда тот поедет и сколько с ним будет людей. Это несерьезно.
   - А что предлагаете вы?
   - Мне нужно знать время и место. Знать заранее, чтобы подготовить засаду. Надежную засаду.
   - И как вы это представляете?
   - Нужно выманить Ксандра к этому месту.
   - А именно?
   - Ксандр уже выехал из своей столицы?
   - Полторы седмицы назад он готовился это сделать. Выехать должен несколько дней назад.
   - С этой поездкой, боюсь, мы уже опоздали. Но ведь есть и восточные земли Каркела. Туда Ксандр тоже поедет. И вот тогда-то и нужно все подготовить серьезно и обстоятельно.
   - У вас есть какие-то предложения?
   - Я слышал, что на восточном тракте где-то живут лесные бандиты. Людей убивают. Кого-то похищают.
   Граф Бертис насторожился. Историю с убийством пиренцев и похищением сундука с мечами он хорошо знал.
   - И я слышал, - Гвендел продолжал, - что Ксандр очень щепетильно относится к людям, ему присягнувшим. Если какие-то лесные бандиты нападут на семейство местного барона, убьют самого, похитят жену, детей и не спеша поедут на юг, как поступит Ксандр? Бросится отбивать полон?
   - Скорее, пошлет сотню солдат на перехват.
   - А если накануне он разделит свои силы? Вы ведь об этот как раз говорили.
   - Вот оно что... Тогда может поехать сам.
   - Взять пятьдесят или сто солдат - этого достаточно, чтобы настигнуть каких-то десять лесных разбойников.
   - И там окажутся ваши люди?
   - Да. И ваши пятьдесят гвардейцев.
   - Интересное предложение, граф.
   Гвендел не стал сообщать Бертису, что сейчас он просто пересказывал свой зимний сон, где очень даже наглядно все ему приснилось. А вот следующее предложение, сказанное Бертису, придумал он сам как раз перед этой встречей. Во сне этого не было, но злость на снурскую аристократию, получившую в обход Гвендела замки и земли из рук короля и его фаворитов и потому не платившую налогов в графскую казну, озарила Гвендела опасной, но важной мыслью. Пора приструнить этих самонадеянных вассалов.
   - И еще, милорд. Для того чтобы Ксандр попал в нашу ловушку, нужно вывести его из равновесия, разгневать что ли. Так, чтобы он бросился туда, не задумываясь. Сломя голову. Если это похищение будет не первым, то тогда все может получиться.
   - Вы хотите сказать, что Ксандру нужно напомнить, что на восточном тракте такие похищения происходят давно и регулярно?
   - Они происходят в разных местах Атлантиса. Этим не удивишь. Нужно похитить и доставить ко мне в замок семейку каркельских аристократов, уже присягнувших Ксандру. Ведь такие есть?
   - Да, после взятия Каркела и коронации Ксандра многие из числа местной знати потянулись в город присягать новому графу.
   - Вот и замечательно. Захватить какого-нибудь рыцаря с семейством, желательно с сыновьями. Из числа добровольно присягнувших и живущих в районе восточного тракта. Ваши люди это смогут сделать?
   - А какова ваша роль в этом?
   - Лесные бандиты похитили рыцаря, предавшего нашего короля. Да, именно так - предавшего, раз этот рыцарь присягнул Ксандру Ларскому. А затем эти бандиты продали предателя с семейством в Снури. Ксандру это не понравится. А тут новое похищение. И недалеко от того же места. И похитители как нарочно не торопятся.
   - Но как Ксандр получит известие о втором похищении? Ведь пройдет достаточно времени и похитители, как бы медленно они не ехали, скроются в лесу. Не будут же они день-два оставаться на виду, дожидаясь, когда Ксандр узнает об этом похищении?
   - Один-два человека из спутников аристократа сумеют уйти. И сразу же сообщат о похищении в лагерь Ксандра.
   - Браво, граф! Надо признаться, я восхищен вашим прекрасным планом. Действительно, так и следует поступить.
   Гвендел не стал сообщать Бертису зачем ему потребовался каркельский аристократ, да еще и с сыновьями. А нужен он, чтобы обуздать всех этих непокорных и наглых его вассалов. Конечно, то, что задумал Гвендел, очень опасно. За каждым из этих новых баронов стояли серьезные люди, близкие к королю. И просто так ему не сошло бы с рук, если бы не будущее убийство Ксандра. Пургес закроет глаза на его самоуправство. Впрочем, разве это самоуправство? Разве он не вправе потребовать от своих вассалов подчинения?..
   Пиренцы сработали прекрасно. Через три седмицы в Снури привезли каркельского рыцаря с сыном семнадцати лет от роду. Просто замечательно! Как поступит Ксандр, если предатель с сыном будут казнены? Казнены точно так же, как Аларис покарал барона Шелвака со старшим сыном. Позорная казнь через повешение. Ответ на этот вопрос есть. Ксандр пойдет на Снури и будет в отместку вешать снурскую знать, как он это делал с каркельцами. Но пойдет на Снури не сегодня и не завтра. Вряд ли соберется в этом году. А раз так, то поход на Снури вообще никогда не состоится, потому что уже этим летом, которое, кстати, почти на исходе, Ксандр попадет в засаду и будет убит, как и предсказал серебряный череп.
   Но его вассалы знать этого не могут. И через четыре дня, когда в столичный город съедутся снурские бароны, все и произойдет.
   Разосланные по всему графству гонцы сообщали баронам, что граф собирает высшую аристократию для обсуждения сложившегося положения. Тревожные новости из Каркела заставили аристократов графства отложить все свои дела и приехать в столичный город. Большой зал приемов в графском замке в назначенный день ломился от богатых нарядов съехавшихся на зов графа снурских баронов.
   Любопытную картину представляло открывшееся зрелище. Собравшиеся люди явно делились на две неравных части. Одну, меньшую часть, являли собой коренные бароны Снурского графства. Некоторые из них не поддержали мятеж своего предыдущего графа и потому остались целы и при своих землях. Другие, тоже не участвовавшие в мятеже, получили замки по наследству от старших братьев, дядей и других близких родственников, погибших на поле сражения вместе со своим мятежным графом. Бароны были серьезны, кто-то мрачен, но вот чего не было, так это безмятежности и легкости в настроении в отличие от второй группы баронов. Эти другие аристократы, напротив, даже бравировали своей уверенностью, значимостью и силой лоэрнских кланов, к которым они относились.
   А некоторые наиболее богатые бароны и вовсе были кто младшими братьями, кто племянниками или другими близкими родственниками ближнего окружения короля Пургеса. Нетрудно заметить, что эти новоявленные бароны, в свою очередь, явно демонстрировали окружающим, что они не являют собой единого целого, а наоборот, кланово раздроблены и, придя на землю Снурского графства, они принесли с собой дух конфронтации и даже вражды, присущий аристократии Лоэрна.
   Удовлетворенно окинув битком набитый зал, Гвендел кивнул своему начальнику стражи и через пару минут в зал ввели двух мужчин со связанными за спиной руками. Сразу же стих шум в зале, до этого ни на минуту не прекращавшийся даже после появления графа, на которого, кстати, новые бароны внимания почти не обратили, в отличие от коренных баронов графства.
   - Милорды, разрешите представить каркельского рыцаря Усмета и его сына. Как вы все знаете, брат мятежного ларского графа виконт Ксандр взял штурмом Каркел, где и возложил на свою преступную голову корону. Несколько дней назад Ксандр вернулся из похода по западным каркельским землям, где принуждал присягать местных аристократов. Никто не отказался. Предатели. Предатели, достойные казни. Казни мечом. Но есть другие предатели. Те, кто добровольно присягнул мятежнику. Присягнул, не дожидаясь принуждения. Эти предатели сами явились в Каркел. Сами! Они тоже достойны казни, но не благородным способом, а казни, которой предают чернь, воров и убийц. Повешение! Рыцарь Усмет и его сын как раз из тех предателей, кто добровольно поспешил в Каркел присягать мятежнику. Усмет с сыном заслужили петлю. И это наказание должны вынести лучшие люди графства. То есть вы, снурские бароны.
   Довольный произведенным впечатлением на своих вассалов, Гвендел оглядел зал. Опешили, задумались. Но не все, некоторые ничего не поняли. Ладно, тогда стоит продолжить.
   - Милорды! Каждый из здесь присутствующих судья этим предателям. Каждый должен вынести вердикт. Как только учетчики насчитают более половины обвинительных голосов, тотчас же эти двое предателей будут повешены. И я уверен, что это не последние аристократы Каркела, кто, предав его величество Пургеса Первого, будет повешен. За предательство может быть только смерть! Итак, я первым отдаю голос за смертную казнь через повешение. Кто следующий?
   Вперед вышло несколько баронов из первой группы. Из числа коренных снурцев. Это понятно. Они - за казнь.
   - А что же наши лучшие аристократы? Почему молчат?
   Вперед выступил барон Пузен, муж сестры барона Табура, одного из ближников короля. Явно взволнован, но пытается это скрыть присущим ему высокомерием.
   - Решение о казни должен принимать его величество. Почему мы должны лишать короля удовольствия лицезреть казнь предателей?
   Большинство собравшихся баронов одобрительно зашумело.
   - Да, почему? Это дело короля! - раздались голоса.
   - С каких это пор судьба какого-то жалкого дворянина, неизвестно еще как получившего рыцарство, должна интересовать его величество? Я могу понять, если бы это был барон. Да и то... Нет, решение должны принять мы сами и именно здесь и сейчас! - возразил Гвендел.
   - Его величеству доставит удовольствие вид схваченных предателей. Их нужно отправить в Лоэрн, - теперь в спор вступил барон Бастер, тоже, кстати, родственник одному из фаворитов короля.
   - Барон, хочу вам напомнить, что вы лично не уплатили в графскую казну тридцать пять золотых монет. Вы готовы немедленно их внести?
   - Что-о? - Барон от неожиданности даже задохнулся.
   - Точно так же большинство здесь находящихся баронов задолжали в казну. Между тем мятежники уже на границах графства! А в казне нет денег для оплаты наемников. Уж не специально ли это делается? Может быть, вы тоже жаждете присягнуть этому Ксандру? Поэтому и отказываетесь осудить предателей?
   - Граф, это уже слишком! - зашумели бароны.
   - Хорошо! Вы настаиваете, чтобы эти два изменника были доставлены в Лоэрн и там были казнены?
   - Да! Да!
   - Шесть баронов поддержали мое предложение казнить их здесь. Остальные за казнь в Лоэрне. Есть кто против казни?.. Как вижу, никого. Прекрасно. Все бароны Снурского графства за казнь изменников. Лафет!
   - Да, мой граф, - начальник стражи сделал шаг вперед.
   - Лафет, во исполнение пожелания всех баронов графства немедленно казните путем повешения каркельского рыцаря Усмета и его сына. Не будем тратить время на отправку их на лоэрнскую виселицу.
   - Но мы были за их казнь в Лоэрне!.. То есть против казни... То есть, пусть Пургес решает сам, - барон Пузен, путаясь от волнения, озвучил мнение собравшихся.
   - Лафет, исполняйте решение снурских баронов.
   Стражники потащили приговоренных на улицу. А в зале поднялся шум. Каждый барон старался перекричать своего соседа, пытаясь откреститься от решения графа. Гвендел поднял вверх руку, призывая собравшихся к тишине.
   - Милорды! Я собираю войско, чтобы выступить на север, где намерен поставить заслон этому Ксандру. Как мои вассалы, вы обязаны исполнить мое пожелание. Послезавтра днем мы выступаем. Если кто-то по состоянию здоровья не сможет принять участие в походе и при этом откажется внести требуемую сумму налога в казну, я буду склонен считать его изменником. Как я намерен поступать с изменниками, вы только что видели. Однако те аристократы, кто уплатит свой долг в казну, те подтвердят, что они не изменники. А теперь я хочу попрощаться. Дела, знаете ли. Да, кстати, дорога на Лоэрн перекрыта, я отдал солдатам приказ стрелять в изменников. Стрелять в тех, у кого не будет документа об уплате налогов в казну. Те, кто получит такой документ, будут пропускаться в Лоэрн беспрепятственно...
   Гвендел был доволен произошедшим. Теперь все его бароны кровно повязаны. Всех их ждет ларская петля, как только Ксандр придет на снурскую землю. Но они не знают, что Ксандру осталось жить две-три седмицы. Хорошо! И пусть дальше остаются в неведении. Пусть вспоминают о судьбе каркельской знати, повешенной Ксандром. Тот вешал только тех, кто был не старше двадцати двух лет. Потому что Аларес повесил двадцатидвухлетнего сына барона Шелвака. А сыну рыцаря Усмета очень удачно оказалось всего семнадцать лет. Значит, Ксандр должен вешать аристократов, кому исполнилось семнадцать. Прекрасно!
   Как же поступят все эти новообретенные бароны? Город защищать они не будут, захотят сбежать в Лоэрн. А дороги окажутся перекрыты. Нет пропуска - получи стрелу или болт. Хочешь получить пропуск - заплати налоги и спи спокойно.
   Его задумка сбылась. Уже во второй половине дня у графского казначея выстроилась небольшая очередь желающих уплатить неуплаченные налоги. А долги накопились изрядные - почти за три года. Но далеко не у всех баронов были с собой деньги, достаточные для уплаты. Поэтому во все стороны от графского города поскакали за деньгами гонцы, а то и сами бароны. Не все возвратившиеся застанут графа в замке, но ведь есть казначей, который примет золото и выдаст пропуск. А сам граф уже будет идти на север, в Каркел.
   В тот же день, когда он общался с баронами, Гвендел послал к границам графства Лафета, своего начальника стражи, придав тому в помощь три десятка наемников. Всего набралось пятьдесят человек - немного, но больше не найти, ведь солдаты сейчас понадобятся для похода в Каркел. Лафету граф передал письменный приказ стрелять, не раздумывая, во всех аристократов с солдатами, кто не предоставит пропуск. Даже если это будут наиболее влиятельные и значимые аристократы графства. Тот же барон Пузен или барон Бастер. А чтобы те не смогли проехать в объезд, Гвендел приказал перекрыть срубленными деревьями все проселочные дороги, ведущие в Лоэрн. И посадить у заград по пять стрелков, со строгим наказом не выпускать никого, даже с пропусками.
   Таким образом, путь на запад на коронные лоэрнские земли оказался надежно перекрыт. А идти куда-то еще, спасаясь от скорого, как посчитали бароны, пришествия ужасного и жестокого Ксандра, было некуда. На юге располагались земли мятежного графа Эймудского, на востоке - враждебного Пирена, а на севере как раз находился Ксандр Ларский, а теперь и Каркельский.
   Некоторые бароны, ускакавшие к себе в замки за деньгами, по прибытию в свою вотчину и недолгому размышлению, налоги платить раздумывали и, забрав своих родных и наиболее ценные вещи, отправлялись на запад в Лоэрн. Но у самой границы их встречал Лафет, и незадачливым баронам приходилось возвращаться обратно. Те, чьи замки были неподалеку, ехали туда, а владельцы дальних феодов, останавливались, кто в дорожных гостиницах, кто у своих знакомых. А сами посылали доверенных лиц в графскую столицу, чтобы, уплатив налоги, получить вожделенный пропуск.
   Таких, несолоно хлебавших баронов, которые решили попробовать уйти в Лоэрн без пропуска, было препорядочно. Но вот что любопытно, никто из них, ни в одиночку, ни объединившись с другими друзьями по несчастью, даже не пытался прорваться через заслон, хотя они имели численное превосходство. Все поворачивали обратно. Да, новоявленные лоэрнские бароны смелостью не отличались.
   Выезд на север пришлось задержать еще на один день - не набиралось достаточных сил для похода. Но больше ждать было нельзя и, собрав на скорую руку двести пятьдесят человек, Гвендел наконец-то выехал в сторону каркельской границы. Там, в заранее обусловленном месте, он должен был встретиться с графом Бертисом. Не очень удобно, зато значительно сокращало время на дорогу. Не нужно гонцу из Каркела ехать в Пирен, а потом Бертису из Пирена в Снури. И затем уже Гвенделу ехать на север. За время, проведенное ими в дороге, Ксандр давно мог изменить и маршрут, и значительно отдалиться от места будущей засады.
   Отъехав на пару десятков верст от города, в месте, где северный тракт, ведущий в Каркел, пересекала проселочная дорога, по которой летом без труда можно добраться до коронных лоэрнских земель, Гвендел заметил довольно большую группу людей, едущих в его сторону. Когда те немного приблизились, граф с удивлением узнал в одном из них барона Пузена, зятя бывшего командира королевской гвардии. Узнал, удивился, а когда догадался о причинах его появления в этом месте, то плотоядно оскалился.
   Замок Пузена находился в нескольких верстах южнее, чуть в стороне от тракта. Получается, Пузен решил не платить налог, а попросту удрать по проселочной дороге в Лоэрн. Лето, дождей не было, дорога вполне проходимая для всадников и телег. А телег-то сколько! Видать, решил забрать с собой все, что только возможно. Поехать-то поехал, но нарвался на завал из деревьев, испугался сидящих за завалом солдат и повернул обратно. Хотя солдат-то там было всего пять человек! В то время как Пузена сопровождало тридцать собственных охранников. "Денег много, вот и нанял", - зло подумал Гвендел, у которого последние деньги ушли на оплату жалованья своей личной полусотне и на новых наемных солдат. - А Пузен все-таки испугался пятерых! Испугался! Теперь за трусость придется заплатить. Если память не изменяет, за три неполных года Пузен задолжал графской казне почти шесть десятков золотых монет. Теперь заплатит. И получит свой пропуск. А по приезду в Лоэрн нажалуется Табуру. Но что тот сможет сделать против человека, убившего Ксандра? Ни-че-го!"
   Дождавшись, когда процессия во главе с новоявленным снурским бароном подъедет к нему, Гвендел после приветствия Пузена, довольно улыбаясь, сказал:
   - Барон, я рад, что вы решили принять участие в походе против злейшего врага королевства. Его величество Пургес Первый высоко оценит вашу преданность престолу. К сожалению, многие аристократы графства, в отличие от вас, мой доблестный барон, отказались бороться с врагами нашего великого короля. Кто из-за трусости, а кто просто предатель, жаждущий свергнуть его величество. К счастью, я рад убедиться, что вы не трус и не предатель.
   - Э-э-э... граф... но я... я не...
   - Не скромничайте, барон. Вы доказали свою смелость и преданность Пургесу Первому.
   Пузен замолчал, опешив от напора Гвендела. А тот, пытаясь скрыть злорадную улыбку, заменив ее маской благодушия, сидел на коне и наслаждался разыгранной им сценой.
   - Но, граф, - наконец вымолвил Пузен, - я еду в Снури, хочу уплатить забытый по рассеянности налог, и только после присоединюсь к вам. Сейчас графству будут очень необходимы деньги. Нужно нанять как можно больше солдат.
   - Не беспокойтесь, барон. Зачем вам ехать в город, деньги вы можете уплатить прямо здесь. И я с радостью продолжу вместе с вами наш путь на Каркел. Кстати, ваш замок находится за моей спиной, а вы почему-то едете со стороны дороги на Лоэрн. Надеюсь, вы не заблудились?
   - Э-э... Нет! Просто я ездил на охоту, а теперь возвращаюсь.
   - И как ваши успехи, барон?
   - Дичи совсем нет.
   - Очень жаль. Зато по дороге на север ее много. Поэтому вы еще сможете восполнить неудачу сегодняшней охоты.
   - Граф! К сожалению, деньги у меня в замке, поэтому я сейчас все же проеду к себе, а уж потом присоединюсь к вам.
   - Ничего страшного, барон. Если я почти три года ждал уплаты налогов, то подожду еще пару седмиц. Тем более сейчас деньги не очень и к спешке. Новых солдат нанять мы уже не успеем. А когда вернемся обратно с победой в Снури, вот тогда вы и заплатите.
   Пузен вновь впал в ступор. А Гвендел уже и вовсе потешался над несчастным видом этого всегда самоуверенного барона.
   - Граф, я все же наведаюсь в замок, у меня несколько неотложных дел, но я нагоню ваш отряд. Нагоню!
   - Хорошо, барон, я поеду специально медленно, чтобы вас дождаться. Тридцать солдат во главе с вами - достойное пополнение. Ведь нам скоро в бой.
   Пузен, довольный тем, что ему удалось вырваться из цепких рук графа, пустил коня чуть ли не в галоп. Однако едва не свалился, забавно свесив широкий зад на одну сторону от седла. Теперь уже не только Гвендел, но и другие ехавшие с ним бароны открыто смеялись над Пузеном. Вдоволь насмеявшись, отряд продолжил движение на север.
   Добравшись до обусловленного места, их встретил человек из Пирена, который отвел Гвендела к небольшой лесной сторожке, которую, как не трудно догадаться, срубили совсем недавно. Это и понятно, не будет же граф дожидаться Гвендела, ночуя в лесу под какой-нибудь елкой?
   Бертис встретил снурского графа в приподнятом настроении. Пару часов назад прибыл гонец из Каркела с хорошим известием. Ксандр выступил с пятьюстами солдатами для наведения порядка на восточных землях графства. И скоро должен приблизиться к условленному месту. По словам гонца, велика вероятность, что все солдаты, прибывшие с ним, будут отправлены на усмирение одного из местных баронов, а сам новый каркельский правитель останется лишь с шестью десятками охраны.
   - А ваши пятьдесят пиренских гвардейцев? Они будут?
   - Они уже здесь, граф.
   - Это хорошо. Но скажите, милорд, насколько мне известно, в своей поездке по западным землям Ксандр ни разу не отлучался от своих солдат. Здесь же вы уверенно предполагаете, что на этом раз Ксандр останется лишь со своей охраной. Нетрудно догадаться, что у вас есть человек из ближнего окружения Ксандра, который и сообщает все новости. Но насколько он умел, чтобы увести всех солдат из стана Ксандра?
   - Он и раньше показал себя с лучшей стороны.
   - В таком случае, милорд, я задам еще один вопрос. Вы уверены, что ваши люди смогут выманить Ксандра?
   - Да, подобраны лучшие люди. Конечно, бывают и досадные случайности, но будем уповать на милость богов. Они от нас не отвернутся...
   Граф Бертис не обманул. Его люди провернули дело с исключительным умением. На днях похитили местного рыцаря с сыном, которых незамедлительно переправили в Снури. Там похищенных казнили, повесив на городской площади. Об этом событии Гвендел незамедлительно сообщил в Каркел, послав весточку с одним из купцов, частенько наведывающихся по торговым делам на север. Правда, к тому времени Ксандр уже покинул свой город, но ничего страшного. Ведь о таком неординарном событии ему должны сообщить, послав гонца с пакетом свежих новостей.
   Если Ксандр не отмахнется от этого известия, занятый текущими проблемами, то кто-нибудь из его свиты сообщит своему графу, что в районе, мимо которого он будет проезжать или уже проехал, разбойничают лесные обитатели. А значит, попутно с основной задачей похода следует наконец-то навести порядок на близлежащих землях.
   Новое похищение и убийство должно разъярить Ксандра и заставить броситься в погоню за разбойниками. В качестве этих разбойников приманкой, на которую должен был клюнуть Ксандр, стал десяток пиренцев - шесть солдат во главе с Аглечем, пиренским дворянином и три пиренских разбойника, в свое время пойманных и приговоренных к виселице, но запасливо помилованных и отпущенных из камеры смертников. И с тех пор уже несколько лет висельники отрабатывали сохраненную им жизнь.
   Гендованский барон Унгин, многие годы помогавший Черному Герцогу, как только получил сообщение от своего человека, слонявшегося возле конюшни, что барон Кверт, один из местных аристократов, накануне давший клятву верности новому графу, собрался отправиться в обратный путь, сразу же послал гонца к Аглечу, расположившемуся неподалеку от тракта.
   Времени, для того чтобы подготовиться к встрече с бароном Квертом, было достаточно. Пока запрягут коней, подготовят повозку для баронессы с детьми, а другую - для слуг, сопровождавших в этой поездке своего барона, пока они, не спеша, отправятся в сторону своего замка, лежавшего чуть северо-западнее небольшого постоялого двора, которым владел некий Бравчен, они успеют сделать все, чтобы встретить барона и его людей. Так и получилось.
   Кверт со своими четырьмя солдатами, семьей и слугами спокойно ехал во главе процессии. Опасаться было нечего. К востоку сейчас расположился его новый граф со своими пятьюстами солдатами, на западе стоял Каркел, где солдат было еще больше - какие могут быть опасности? И когда ему навстречу попался вооруженный отряд во главе с каким-то, то ли баронетом, то ли просто дворянином, барон Кверт даже не насторожился, а остался таким же расслабленным, каким выехал от Ксандра. И за это поплатился.
   Три арбалета, три лука в руках умелых и опытных солдат - грозное и молниеносное оружие. Барон, четверо его солдат и управляющий, ехавший позади них, были убиты первым же залпом. Трое пиренских бандитов бросились к повозкам, пленяя их обитателей. Живым и невредимым из числа всадников остался только помощник управляющего, который развернул коня и бросился в обратную сторону. Несколько пущенных вдогонку стрел чудом пролетели мимо. Да, это можно назвать чудом, потому что такие умелые воины просто не могли ошибиться. Один, ну, два, но ведь не все трое? Но - ошиблись, промазали и всадник, основательно перепуганный, благополучно доскакал до замка, где остановился новый каркельский граф.
   А дальше произошло то, что и планировал пиренец. Ксандр, расспросив уцелевшего человека убитого барона, во главе шести десятков солдат бросился в погоню за разбойниками. Те же ехали не торопясь, специально остановившись на некоторое время на постоялом дворе, который содержал Бравчен, где местные работники смогли заметить, что гости везут с собой пленников. Далее пиренцы свернули на юг, не спеша добравшись до места засады.
   Небольшая проселочная дорога, за ней к югу располагалось поле, к которому широким полукругом примыкал густой сосновый лес. Здесь, в лесу, с разных сторон и разместил Гвендел своих солдат. Пятьдесят пиренских гвардейцев расположились в двух верстах дальше по проселку, скрывшись в небольшом овраге.
   Десяток пиренцев и их пленники остановились в ожидании Ксандра и его солдат на краю поля рядом с лесом. Ждать пришлось недолго. На дороге появились ларцы и, увидев похитителей, бросились в их сторону. Пиренцы разыграли сцену испуга. Все забегали в панике, а когда ларцы сократили расстояние вдвое, бросились в лес, уводя с собой пленных.
   Когда ларцам до кромки леса осталось проехать не более сотни шагов, со всех сторон расположенного подковой леса стали появляться всадники со снурским гербом на щите. При этом всадники на крайних флангах торопили лошадей, стараясь взять ларцев в кольцо.
   Лоэрнцы рассчитывали, что ларцы, увидев столь превосходящие силы противника, повернут коней назад, пытаясь пробиться из кольца окружения, благо оно полностью не замкнулось. И как только ларцы повернулись бы к основной группе лоэрнцев спиной, в их спины полетели бы стрелы и арбалетные болты. Но ларский командир, а это был Ястред, быстро просчитал ситуацию и бросил солдат в атаку на противника, значительно расстроив его еще не сформировавшиеся ряды. Началась сеча, в которой ларские солдаты вновь показали, что они по праву считаются лучшими бойцами в Атлантисе.
   Тем не менее лоэрнцы дали залп по несущимся на них ларским солдатам. Однако большая часть стрел и болтов либо попала в умело подставленные щиты, либо пролетела мимо цели. Но несколько лошадей, задетых вражескими стрелами и не защищенные ничем, упали вместе с всадниками. Упал и Сашка, в коня которого попало сразу три стрелы, а в щите торчало еще четыре стрелы и арбалетный болт. Многие лоэрнцы целились именно в него.
   Но для второго выстрела врагам ларцы не предоставили возможности, приблизившись почти вплотную. Лоэрнцы отбросили уже ненужные луки и арбалеты и выхватили мечи. Враги сошлись друг с другом. Пять десятков ларцев и около сотни лоэрнцев. Еще один десяток вместе с Сашкой остался немного позади. Шесть пеших воинов и четверо конных, включая оруженосца графа. К ним во весь опор скакали оставшиеся полторы сотни лоэрнцев. Расстрелять издалека десяток пеших воинов труда не составило бы, но там был и рогатый воин, за убийство которого снурский граф пообещал сто золотых - просто бешеные деньги. Разве могут десять человек оказать сопротивление? Каждый из нападавших желал собственной рукой сразить ненавистного им врага.
   Но теперь уже ларский десяток мог стрелять по лоэрнцам, полтора десятка которых упали, так и не доскакав до желанной цели. Трое конных выступили вперед, создав небольшой заслон перед несущейся массой врагов. А четвертый, оруженосец графа, спешился, предоставляя коня своему сюзерену. Но тот только покачал головой. Бежать, бросив оруженосца и остальных? Нет!
   Между тем на небольшом пятачке поля, где находился новый каркельский граф, все смешалось. Падали кони и люди, создавая затор и мешая всадникам пробиться к цели. Некоторые лоэрнцы быстро спешивались, считая, что так легче пробиться к драгоценной добыче. А ларцев, окруженных сотней лоэрнцев, оставалось в живых всего четверо. Нет, уже трое. Двое...
   Сзади, со стороны кромки леса на выручку своему графу мчались ларские солдаты, успевшие за несколько минут ближнего боя убить несколько десятков лоэрнцев, но и сами потеряв больше десятка солдат. Часть оставшихся в живых лоэрнцев во главе со своим графом Гвенделом повернули коней в лес, скрывшись за густыми деревьями. А остальные два-три десятка вяло отбивались от наседавших на них пятнадцати ларцев, которые не покидали места стычки, связывая остатки вражеских сил и не давая тем возможности ударить в спину ускакавшим на помощь Ксандру.
   Ксандр с остервенением вращал своей грозной секирой, разбивая шлемы и головы врагов, круша грудные клетки, отрубая руки, державшие мечи. Альвер в меру своих сил защищал спину графа, но Ксандр постоянно находился в движении, поворачиваясь во все стороны к окружившим его врагам. Вот он погрузил свою секиру в слишком приблизившегося к нему лоэрнца, но не заметил возникшего у него за спиной рослого врага с такой же двуручной секирой, что была у Ксандра.
   Оружие лоэрнца уже двигалась к затылку Ксандра, и ничто не могло ее остановить. Небольшой меч в руках Альвера тяжелая секира просто не заметила бы, все так же продолжив свой смертельный путь. И Альвер бросился вперед, заслоняя собой Ксандра. Секира с размаху прорубила шлем юного оруженосца, брызнула алая кровь, но этих мгновений хватило, чтобы Ксандр вырвав свою секиру из груди поверженного врага, погрузив ее в грудь убийцы Альвера. И тут же изогнулся, выронив секиру, и упав на залитую кровью землю.
   Солдат, вонзивший свой меч в главного врага Лоэрна, дико закричал:
   - Я его убил! Мои сто золотых!
   К поверженному Ксандру бросилось еще несколько разгоряченных битвой лоэрнцев, но победитель, вырвав меч из спины Ксандра, оттолкнул их, не дав добить.
   - Он мой! Я его убил. Прочь! Я!
   Из-за возникшей свалки лоэрнцы поздно заметили два с лишним десятка ларцев, скачущих от опушки леса, и поплатились за это.
   Спешившийся Хелг наклонился над Ксандром.
   - Жив! Еще жив!
   Но что делать дальше? Их осталась лишь половина от первоначальной численности, а лоэрнцев, хоть и значительно убыло, но было по-прежнему в несколько раз больше. Сзади, у опушки леса толпилось с десяток врагов, но часть отступила в лес. А впереди, ближе к проселочной дороге, по которой они прибыли к себе, врагов была чуть ли не целая сотня. И Хелг принял решение. Сам он с оставшимися солдатами пойдет вперед, связав основные силы врага, а десяток во главе с Ястредом, все еще находящимся на опушке леса, унесет тяжелораненого Ксандра вглубь леса и попытается скрыться от погони.
   Быстро отдав приказы, Хелг повел в свою последнюю в жизни схватку два десятка солдат на лоэрнцев. Однако те вместо того, чтобы с радостью встретить мечами остатки ларцев, стали разбегаться в разные стороны. Это было непонятно. Ведь врагов было в четыре раза больше. Но Хелг не знал, что предводитель лоэрнцев граф Снури давно уже скрылся в лесу, и его исчезновение видели солдаты. Они на практике узнали, с каким ожесточением сражаются эти ларцы. И еще они знали, что на проселочной дороге прорвавшихся ларцев будут ждать пятьдесят пиренских гвардейцев - лучших бойцов Черного Герцога. И наконец, ведь они выполнили главную цель похода. Все видели, как десятник Тентор убил ненавистного графа Ксандра. А, значит, уже нет смысла гибнуть. Пусть теперь это делают пиренские гвардейцы.
   Когда лоэрнцы ускакали с поля боя, то перед ларцами на проселочной дороге появился большой отряд с гербами Пирена на щитах. Хелг повел ларцев в последнюю безнадежную атаку...
  
   Глава 3
  
   1004 год эры Лоэрна.
  
   Хелг повел два десятка солдат на лоэрнскую сотню. Сотню? Почти сотню, ведь без разницы - сто солдат или девяносто, или даже восемьдесят? Слишком большое преимущество врага, чтобы надеяться победить или хотя бы выжить. При двойном неравенстве ларцы еще могли рассчитывать на победу, как это было у опушки леса, когда пятьдесят солдат во главе с Хелгом и Ястредом скрестили мечи с сотней лоэрнцев. Хотя и там надежда на удачный исход схватки была невелика, однако часть врагов отступила, исчезнув в густом сосновом лесу. Но здесь даже не двукратное преимущество врага. Четырехкратное. А значит, эта атака должна стать последней в жизни двух десятков ларских солдат. И самого Хелга.
   Но лоэрнцы неожиданно повернули коней, бросаясь в разные стороны. Не все, конечно. Полтора или два их десятка еще держали мечи в руках, намереваясь встретить противника, но по мере приближения ларцев, то один, то другой, оборачиваясь назад, видели спины своих соратников и сами поворачивали коней вспять. Некоторым это удалось, другие были настигнуты ларцами. Несколько лоэрнцев, наиболее смелых или упрямых, встретили свою смерть лицом к лицу от напившихся алой кровью мечей ларцев.
   Хелг уже почти остановил своего коня, намереваясь повернуть назад, когда в нескольких сотнях шагов впереди на проселочной дороге из-за деревьев появились пятьдесят всадников со щитами, украшенными гербом Пирена. И это были не просто какие-то там всадники, новая группа врагов оказалась солдатами личной сотни Черного Герцога, лучшими из лучших. Что они здесь делают? Однако уже не оставалось времени на поиск ответа, впереди был враг и враг сильный, искусный, ничуть не уступающий в умении владеть мечом ларцам. А если не лукавить, то превосходящий их в этом умении. Ведь большинству солдат, ведомых Хелгом, было девятнадцать-двадцать лет. Они еще, по сути, мальчишки. Правда, среди них затесалось пять человек из полусотни Ястреда. Вот те действительно опытные бойцы. Но двадцать против пятидесяти? Ларцам оставалось только идти вперед и... храбро погибнуть.
   Когда до пиренских гвардейцев оставалось преодолеть не более ста шагов, те неожиданно развернули коней и поскакали галопом обратно вдоль проселочной дороги вглубь леса. Когда Хелг с солдатами выбрался на дорогу, он успел только увидеть спины последних пиренцев, исчезающих за поворотом, скрытым близко стоящими к дороге деревьями. Хелг был в растерянности. Что делать? Все враги почему-то отказались вступить в бой. В бой, заведомо для них победный, в котором они имели полное превосходство в численности, а в случае с пиренцами и в мастерстве.
   Впрочем, растерянность быстро сошла на нет. Сашка! Тяжело раненый граф и друг, которого увезли в лес солдаты Ястреда. А там, в лесу, еще оставались несколько десятков лоэрнцев. Да и эти восемьдесят человек, точнее семьдесят, ведь десяток лоэрнцев ларцы все же убили, тоже исчезли в лесной гуще. И на них запросто могли напороться выносящие Сашку ларские солдаты. Хелг повернул коня обратно. Туда, где мог быть Сашка. Однако не забыл послать одного из своих людей в замок, куда должен был вернуться с четырьмя сотнями воинов маркиз Ильсан. В последний момент, задержав взгляд на маленькой и испуганной фигурке мальчика-посыльного, о котором он в запарке боя и не вспоминал, отправил вслед за солдатом и Лешку.
   Въехав в лес, Хелг разбил свой отряд на три шестерки, направив их веером вглубь леса. Делить уцелевшие остатки на еще более мелкие части слишком опасно. В лесу они могли нарваться на большую группу лоэрнцев. Даже шестерых было мало, но и не делить отряд он не мог. Ведь неизвестно, в какую сторону унесли Сашку.
   Шестерка, возглавляемая Хелгом, направилась по центральной линии. Пришлось спешиться, ведя коней в поводу. В таком густом лесу верховому не проехать без опасения оказаться сбитым тяжелой ветвью или крепким суком. Дважды попадались лоэрнцы. Вначале двое, затем трое. Первых двух удалось без особого труда подстрелить из луков, благо ларцы, в отличие от лоэрнцев, их сохранили. А трое других оказались ловчее, прикрывшись конями. Точнее, двое, потому что третьего все-таки удалось зацепить, попав стрелой в плечо. Лоэрнец исчез за деревьями, но далеко не ушел. Ларцы быстро его обнаружили сидящим на земле. Пот стекал у раненого по лицу, он был бледен, с закушенной губой и при появлении ларцев даже не попытался защититься. Удар мечом, и Хелг с солдатами отправились дальше.
   В густом и затемненном лесу они потеряли счет времени, да и не до времени было. Сашка! Это имя стучало кузнечным молотом в висках Хелга. Стучало так сильно, что он не услышал далекий звук рога от шестерки, шедшей где-то слева. Зато услышали его солдаты. Условный сигнал говорил: "Нашли"!
   Нашли! Наконец-то! Но что с раной? Хелг с солдатами бросился на звук рога, который повторялся все ближе и ближе. Но, не доходя до цели, Хелга охватил озноб. Нашли. Но кого нашли? Сашку? Живого? Или?..
   Наконец вдали среди деревьев замелькали фигуры его солдат. Четыре, пять, шесть, семь. Семеро? А где же Сашка? Выскочив к солдатам, Хелг огляделся по сторонам, но никого, кроме Гларка, солдата Ястредовской полусотни, не увидел.
   - Говори! Где граф?
   - Милорд, мы несли его светлость вглубь леса, но за нами бросились в погоню эти проклятые лоэрнцы. Их было много, несколько десятков. И милорд Ястред приказал спрятать его светлость под густыми елями, а нам самим отвлечь врага. С его светлостью оставили наших мальчишек, все равно от них прока нет. А сами бросились в сторону, увлекая за собой лоэрнцев. Мы могли бы от них оторваться, но милорд Ястред решил иначе. Он сказал, что нужно увести врагов как можно дальше в сторону. И мы бы ушли, но нарвались еще на десять или пятнадцать лоэрнцев. И пришлось вступить в бой. Все погибли, мне удалось вырваться.
   - И Ястред?
   - Да, и милорд Ястред погиб. Я это видел сам.
   - Где оставили Саш... Ксандра?
   Солдат неуверенно оглянулся по сторонам, потом рукой как-то неопределенно взмахнул и ответил:
   - Где-то там... наверное. В этом лесу я совсем потерялся. Пока бежали, потом бились, потом я снова бежал. Милорд, точно не знаю.
   - Что у него с раной?
   - Мечом в спину. Крови было много. Мы немного перевязали, но... Он все время был без сознания.
   - В какое место спины? Что-нибудь задето?
   - Не знаю, задето ли. А вот место, куда ударили мечом, запомнил. Аккурат в клеймо. Вокруг-то старые рубцы, а там была нормальная кожа, вот туда его и ударили.
   - Вот что, Вистен, - окликнул Хелг одного из своих солдат, - ты сейчас пойдет к выходу из леса, дождешься появления наших солдат и велишь начать прочесывать лес, а мы снова пойдем искать Ксандра.
   - Да, милорд!
   - Хотя нет, стой. Я пойду с тобой. Тебя Ильсан не послушает. Вот послали же боги... А все остальные идите искать дальше.
   Хелг с Вистеном выбрались из леса совсем не в той стороне, где происходило сражение. Пришлось потратить еще с час времени, чтобы добраться до нужного места. Спешили, в принципе, не зря. Через десяток минут на проселочной дороге появились первые ларские всадники. А вот и маркиз Ильсан в окружении встревоженных баронов. Сейчас с ними нужно объясняться. Ильсан начнет кочевряжиться. Маркиз еще два года назад невзлюбил Хелга, когда тот был оруженосцем у Ястреда. Но ничего, сейчас Хелг не простой дворянин, а каркельский барон Краст.
   - Маркиз, милорды! Мы попали в засаду. Впрочем, вы уже знаете. Его светлость ранен, его унесли в лес и оставили где-то под ветвями елей. Необходимо всем тщательно прочесать лес. И немедленно, через пару часов начнет смеркаться. И оставьте пару десятков солдат. Пусть посмотрят, наверное, здесь есть раненые. Нам было не до них.
   Ильсан явно взвинчен, но вопреки своему обычному характеру сейчас был молчалив. Сильно нервничал. Ларские бароны немедленно отдали приказы и три сотни солдат, рассыпавшись веером, поскакали в сторону леса. На поле остались лишь гендованцы, ожидающие приказ от своего командира.
   Ильсан по-прежнему нервно кусал губы, глядя, как удаляются ларские воины. Он явно не рассчитывал на такой исход. Барон Унгин тоже был мрачен. Пиренский дворянин, бывший на связи с графом Бертисом, обещал, что исход засады будет предопределен. Шести десяткам ларцев не вырваться из кольца трехсот солдат Лоэрна и Пирена. Ксандр должен был погибнуть. И вот такая незадача. Каркельский граф жив, хоть и ранен, да и ларцев, как выясняется, осталось в живых двадцать человек. Не могли справиться, имея такое численное превосходство!
   Одно утешало: Ксандр был ранен и ранен, возможно, серьезно. И оставлен истекающим кровью где-то в лесу. Где искать? Скоро стемнеет.
   - Ваша светлость, как бы ни закончились эти поиски, нам следует тоже к ним подключиться. Иначе его светлость Дарберн...
   - Да, ты прав. Едем в лес...
   Хелг одним из первых вновь вернулся в лес, из которого недавно вышел. С обеих сторон шли ларские солдаты. Ель, под которой оставили Сашку, должны найти. А там... Нет, дальше думать он себе запрещал. Сейчас только искать. Примерно через полчаса поисков справа от него раздались крики, все усиливающиеся. Хелг бросился на звуки. Оказывается, одна из шестерок, остававшихся в лесу, нашла ту самую ель. Но никого там не оказалось. То, что эта та самая ель, подтвердил и Гларк, место он запомнил хорошо. Да и следы крови на пожелтевших иголках тоже говорили об этом.
   Сразу же, пока кругом все не затоптали, нашли лучших следопытов, которые в нескольких десятках шагов от ели смогли обнаружить следы. Там как раз начиналась небольшая низина с голой почвой.
   - Милорд, здесь кого-то волокли спиной вперед. Судя по всему, держали за плечи, на земле остались бороздки от пяток. А всего человек семь или восемь было. Ну и плюс тот, кого волокли.
   - И в какую сторону ведут следы?
   - Похоже, там будет та самая проселочная дорога, по которой мы прискакали.
   - А дорога ведет на юг. Поспешим, скорее всего, этот человек - Ксандр. И боюсь, что эти люди - лоэрнцы. Наши солдаты взяли бы милорда на руки.
   А еще через десять минут один из ларцев, шедший в десяти метрах сбоку от следов движения людей с раненым, привлек внимание Хелга и остальных. На остром и толстом сучке висел кусок материи. И Гларк опознал в нем клок из куртки Эйгеля.
   - Точно такая же куртка была у парня.
   - Но как он сумел вырвать? С какой же силой надо рвануть? Если зацепил, то проще или отцепить куртку от сучка или отрубить сам сук.
   - Милорд, когда бежишь, то так порвать тоже можно.
   - Получается, он бежал за теми, кто пленил нашего графа? Один с кинжалом против семи-восьми солдат? Не сходится.
   - Милорд, - обратился к нему один из солдат-следопытов, покачивая головой, - как бы этот лоскут не был вырван у связанного.
   - Связанного? Его тоже волокли? Но следы...
   - Нет, милорд, здесь проще: связали, шел сам, задел за сук, остановился, его толкнули, чтобы не останавливался, вот и порвал куртку.
   - Похоже на то. Значит, Эйгеля тоже схватили.
   Сразу все поспешили дальше, надеясь сократить расстояние до похитителей. Ведь те шли не очень быстро, им приходилось тащить с собой и раненого Сашку.
   Между тем стало смеркаться, по крайней мере, в лесу стало темно, и надежды проследить путь похитителей уменьшались. Но довольно быстро сплошной лесной массив закончился, показался просвет, а затем и та самая проселочная дорога. Но здесь следы затерялись. Куда могли пойти похитители: налево, на юг, где графство Снури, или направо, обратно в Каркел? Хелг выбрал левую сторону, но на всякий случай послал два десятка солдат вправо. Следопыты, пока совсем не стемнело, прошлись по дальней стороне проселочной дороги, проверяя, не могли ли похитители пересечь дорогу и уйти дальше в лес. Но таких следов не нашли, да и найти было трудно: местность, как нарочно, пошла каменистой.
   Не дожидаясь, когда подтянутся остальные солдаты, Хелг вскочил на коня и, возглавляя несколько десятков всадников, пришпорив, двинулся на юг. Он знал - сам же видел, как в эту сторону умчались полсотни пиренских гвардейцев, и если они ему теперь встретятся, то исход схватки может оказаться явно не в ларскую пользу. Но сейчас для него это не имело никакого значения. Вперед, только вперед!
   Уже совсем стемнело и пришлось перейти на шаг. Но и враги вряд ли двигались вперед. Должны же они остановиться на ночной привал? И ведь точно: вдалеке появились огоньки, не иначе свет костров. Если Сашка там, то при удачном ночном нападении лоэрнцы или пиренцы (кто из них там?) не успеют его увезти с собой.
   Дождавшись, когда подтянутся отставшие, Хелг бросил ларскую полусотню на врагов. Те почему-то не выставили дозоры, и ларцам удалось беспрепятственно домчаться до самих костров. При их свете были отчетливо видны фигуры людей, в которых полетели стрелы, а дальше в ход пошли мечи и даже пара секир.
   Десяток ларцев Хелг послал вперед по дороге с тем, чтобы преградить путь врагам в случае их бегства, а заодно ударить с другой стороны на опешивших и не ожидавших ночного нападения вражеских солдат.
   Сеча оказалась знатной. Ларцы вкладывали в свои удары всю накопившуюся злость и ненависть к врагам. А те вяло сопротивлялись. Лишь одна группа в количестве пятнадцати человек оказалась более сплоченной и организованной. Но и они медленно отступали к опушке леса, теряя одного за другим своих воинов. Последние пятеро, не выдержав ларского натиска, бросились под защиту деревьев, и их скрыла ночная темнота.
   В свете горящих костров удалось рассмотреть, против кого сражались ларцы. На щитах убитых был герб Снури. Лоэрнцы. Те самые, что подстерегли Сашку и его отряд. Но самого Сашки нигде не было. Удалось найти двух раненых лоэрнцев. Горячие головни, приложенные к их ранам, быстро развязали языки пленным. Выяснилось, что отряд лоэрнцев, насчитывающий двести пятьдесят человек, возглавлял сам снурский граф. И он, оказывается, был на этой стоянке. По приказу Хелга ларцы бросились искать графа среди убитых, но не нашли. Тот самый сплоченный отряд из пятнадцати человек оказался личной охраной графа. Точнее ее остатками, так как часть своих гвардейцев граф потерял при дневной атаке, которую возглавили Хелг и Ястред в районе опушки леса. Именно граф был первым, кто тогда ушел с поля сражения, а вместе с ним и часть его людей.
   Но здесь тела графа не нашли. Значит, он уцелел, был одним из тех пяти лоэрнцев, которым удалось скрыться в ночном лесу. Полсотни пиренцев, которых опасался Хелг, по словам пленных, обогнали лоэрнцев, и ушли дальше на юг. Ни среди лоэрнцев, ни среди пиренцев Сашки не было, как не было любых других пленников. Куда же делся Сашка? И кто его схватил? Эти вопросы остались без ответа. Впрочем, был еще вариант, что похитители пошли не на юг, а на север. В ту сторону Хелг как раз отправил на всякий случай два десятка солдат.
   Подсчитали и свои потери. На привале осталось лежать почти двадцать убитых и раненых ларцев. Хелг оставил с ранеными часть своего сводного отряда, а сам с десятком других принял решение возвращаться. Во-первых, нужно узнать, что нашли или не нашли его солдаты, посланные на север. А во-вторых, к утру следовало собрать всех ларцев, потерявшихся в лесных поисках, и решить, что делать дальше, где искать Сашку. И в первую очередь нужно послать пару сотен солдат на земли Снурского графства. Ведь похищенного Сашку могли туда увезти до того, как на дорогу выбрался снурский граф и все остальные лоэрнцы, что так неудачно устроились на привал. Если Сашка жив, то в Снури его ждет казнь. Точно так же, как поступил Гвендел с рыцарем Усметом. А могли милорда переправить и дальше в сам Лоэрн.
   К полю, где была засада, Хелг добрался уже глубокой ночью. Здесь же нашлись солдаты, посланные им на север. Следов Сашки и похитителей они не обнаружили. Шатаясь от усталости, он попросил разбудить старших аристократов. К его удивлению на условленное место пришли не только четверо ларских баронов, возглавлявших воинские сотни, но и гендованцы, маркиз Ильсан с бароном Унгином.
   На появление гендованцев Хелг не рассчитывал. С Ильсаном он, мягко говоря, не дружил. А про барона Унгина ему весьма нелестно рассказывал Сашка. Несколько лет назад барон знался с пиренцами. С Зоргом, тем самым, что пытался отравить Винтольда. Сашка об этом прямо спросил Унгина в присутствии Хелга, ларских баронов и самого Ильсана. Унгин, Хелг хорошо запомнил ту сцену, смешался и бросил умоляющий взгляд на Ильсана. И тот его выручил, поручившись за своего барона. Маркиз сообщил, что Унгин, оказывается, докладывал гендованскому герцогу обо всех действиях пиренцев. Сашка не очень поверил Ильсану. Хотя и это могло быть. И еще Сашка добавил, произнеся непонятную фразу: "двойной агент".
   Совещание высших лиц проходило в мрачной обстановке. Хелг сообщил о пропаже графа, хотя это уже не было новостью для присутствующих. Рассказал о ночном бое и информации, полученной от пленных. В свою очередь ему сообщили о потерях среди ларцев. Из шестидесяти солдат, сопровождавших Сашку, остались в живых только двадцать человек. Среди погибших был Ястред и Альвер. Юный барон ценой своей жизни спас Ксандра, бросившись под удар лоэрнской секиры. А Ястред до последнего уводил врагов от того места, где оставили раненого графа. Но Сашку все-таки кто-то обнаружил. Обнаружил и утащил. Вряд ли это были пиренцы, с таким выводом согласились все командиры. Ведь они в лес не заходили. Пришли по дороге, по ней же и ускакали на юг.
   А вот лоэрнцы как раз в разгар боя скрылись в лесу. Большую часть врагов выманил на себя Ястред, но несколько человек, вероятно, наткнулись на Сашку и оставленных с ним парнишек. Наткнулись и увезли в сторону Снурского графства. По крайней мере, получалось именно так.
   С предложением Хелга отправить две сотни воинов в погоню за похитителями поддержали все. Даже Ильсан. И не только поддержал, но и вызвался сам возглавить отряд, добавив в него и свою гендованскую сотню. Хелг рассчитывал сам выехать в эту погоню, возглавив экспедиционный отряд, но теперь...
   - Барон должен остаться здесь и координировать общие действия. Тем более что выезжать нужно безотлагательно. А милорда, простите, шатает от усталости.
   И что сказать? Ведь Ильсан прав. Хелгу лучше остаться здесь, дождаться прибытия новых войск из Каркела и даже Ларска, благо гонца послали еще засветло. Ильсана поддержали и ларские бароны, хотя они предпочли бы в этом походе Хелга, а не Ильсана. Впрочем, и Хелг еще не слишком был уважаем в их среде. Ведь он совсем недавно был простым дворянином, и вот сразу в бароны, да и лет ему всего-то девятнадцать. С другой стороны, друг и соратник Ксандра, и это перевешивало все остальное.
   Ильсан вызвался в поход не случайно. С его сотней военный отряд в триста человек смотрелся весьма неплохо. Равных по силе соперников не было. Лоэрнцы в прошедший день и во время ночной схватки потеряли около ста восьмидесяти человек. Остальные были рассеяны по округе. Теперь вряд ли самый крупный отряд насчитывает пару десятков человек. Правда, были еще пиренские гвардейцы. Но, во-первых, те ускакали далеко на юг и им не резон задерживаться на каркельской территории. Да и в Снурском графстве пиренцы считались врагами. Гвардейцы, скорее всего, ушли лесными дорогами в сторону Пирена, изменив направление с юга на восток. А во-вторых, пиренцы сейчас Гендовану не враги. У них общая цель, общий враг - этот Ксандр. Поэтому на всякий случай следует держать один-два гендованских десятка в авангарде колонны. И если они встретятся с пиренцами, то в бой вступать не надо. На этот случай у него есть барон Унгин, который обещал взять на себя решение этой задачи.
   Стоит ли догонять похитителей? Нет, конечно. Ксандр ему живой не нужен. Поэтому гендованский авангард должен решить и эту проблему. Если настигнут и заметят похитителей, то в зависимости от обстановки гендованские солдаты должны имитировать атаку, позволив похитителям уйти. А если это будет сделать невозможно, то гендованцы должны напасть на лоэрнцев, благо тех шесть-семь человек, и в пылу схватки помочь Ксандру умереть.
   План был замечателен. Но помимо Ксандра у Ильсана была и вторая цель: Гвендел, граф Снурский. По словам этого мальчишки Хелга, в одночасье ставшего бароном, снурский граф сумел уйти в лес. И с ним было всего четверо солдат. Что тот будет делать? С рассветом попытается обойти ларский заслон, оставленный на месте вечерней стычки, выйти на снурскую дорогу и направиться к себе в графство. Пешком! Кони-то все остались на той ночной стоянке. А пешком далеко не уйдешь. Если он, Ильсан, захватит в плен Гвендела, то Обрубок просто обязан сделать его каркельским графом. А потом Обрубка не станет, Эльзина будет регентшей при Винтольде, но реальная власть будет у него, Ильсана! Два графства! А почему два? А Снурское? Три графства!
   Однако мечтам маркиза не суждено было сбыться. По крайней мере, сейчас. Ни похитителей, ни снурского графа он не настиг. Пришлось возвращаться, когда его отряд уже основательно забрался вглубь чужой территории. Впрочем, Ильсан не очень-то и расстроился. Ведь Ксандра не нашли. Значит, успели переправить в снурскую столицу, а то и вовсе в Лоэрн. А может быть, мучной раб сдох по дороге? Тоже неплохо! А снурский граф от него не уйдет...
   Ильсан, мечтавший взять в плен Гвендела и тем самым прославиться, привезя столь значимую добычу в Ларск, в силу своей умственной ограниченности не понимал самого простого. Плененный Гвендел, добровольно или под пытками, которыми Дарберн его обязательно подвергнет, расскажет все, что знает о засаде. О том, что какой-то явно не простой человек оставил Ксандра без солдат. А то, что этим человеком был Ильсан, знали все в ларском войске. И не трудно догадаться, какая судьба будет ждать Ильсана. Жизнь и смерть маркиза теперь зависели от Гвендела, снурского графа.
   А снурский граф в эти ночные часы был морально подавлен. Он проиграл, а пиренцы его обманули. Как же он попал в такую ловушку? А все этот проклятый серебряный череп! Наколдовал ему, что Ксандр будет убит. А его только ранили. Возможно, серьезно. Возможно, Ксандр умрет, но этот успех у него отнимут лоэрнские лизоблюды. Потому что ему теперь уже не привезти тело злейшего врага в Лоэрн.
   И как он обманулся! В том сне, приснившемся ему еще зимой, все было так, как и случилось вчера. Шесть десятков ларцев во главе с Ксандром попадают в его засаду. Ксандр падает, пораженный мечом. А дальше? Дальше череп ничего не предсказал. Ни то, что раненого Ксандра вынесут с поля, спрятав в лесу. Ни то, что он сам попадет под ночной удар неизвестно откуда взявшихся ларцев. И пиренцы вдруг возьмут и ускачут обратно.
   Ах, граф Бертис, как он обманул его, Гвендела! Если Ксандр останется жив, то Пирен легко объяснит, что он не имеет никакого отношения к этой засаде. Были гвардейцы? Были, но на чьей стороне? А вот и думай-гадай.
   Двести пятьдесят человек. Из них пятьдесят его личной полусотни. А остальные - местные бароны со своими солдатами. Те бароны, на которых он мог опереться. А теперь ничего нет. Из полусотни у него осталось только четверо солдат. Сколько выжило баронов - никто не знает. Вряд ли больше половины. Если не четверть. И как теперь приструнить этих новых баронов, ставленников ближников Пургеса? А те сейчас злы. Очень злы.
   А он-то рассчитывал привезти в Снури тело Ксандра и ворох отрезанных ушей его солдат. А потом отвезти в Лоэрн. Никто бы не посмел интриговать против него. На собранные за три года налоги он бы нанял побольше наемников, а там, глядишь, серебряный череп подсказал бы ему еще что-нибудь.
   Прошедшую ночь пришлось провести в лесу, и как только среди верхушек деревьев стали появляться проблески света, он с солдатами пошел на юг, с трудом пробираясь по пока еще темному лесу. И раненое бедро по-прежнему кровоточило. Хорошо, что рана совсем не глубокая, а то как идти дальше? Коней-то нет. Примерно через час пути Гвендел свернул на восток, желая наконец-то выбраться на проселочную дорогу. А там дальше уже будут земли его графства. Вот и дорога появилась, выглянув из-за деревьев. А по дороге двигались два десятка всадников, на щитах которых удалось рассмотреть герб Гендована.
   Пропустив конных, Гвендел еще раздумывал, как ему поступить дальше, когда на дороге появились новые всадники. И их было много. Где-то около трех сотен. Гендованцы и ларцы. Вот этого Гвендел никак не ожидал. В отместку за вчерашнее нападение решили повоевать на его земле? Похоже на то. Тогда этот отряд не последний. У Ларска сейчас воинов много. А у него, Гвендела, мало. Почти что и нет. Кто будет защищать город? Он сам здесь. Его бароны - те, кто выжил, рассеяны по всей округе. Начальника стражи он направил на границу с Лоэрном. В городе солдат почти не осталось. Бери город без проблем. Гвендел чуть не завыл от досады, от безвыходной ситуации, в которую, если честно признаться, он загнал себя сам.
   Выходить на дорогу было нельзя. Возвращаться в лес? А чем питаться? Мечами зайцев не убить, а луков нет. Но в нескольких верстах к югу есть лесная сторожка, в которой он виделся с графом Бертисом. Если граф еще там, то, значит, и еда найдется. Нужно только перейти на ту сторону и пройти лесом несколько верст. Для дневного времени такой переход будет совсем не труден. Гвендел уже было отдал приказ переходить дорогу, но в последний момент остановился. А нужен ли он сейчас пиренцам? Он для них теперь опасный свидетель того, как готовилось убийство Ксандра. И он единственный, кто знает о предателе среди ларцев. Пусть не знает этого человека конкретно, но это мелочь для предстоящего расследования. Нет, ни в коем случае у пиренцев появляться нельзя. Остается идти через лес. Долго и медленно, зато к утру можно выйти к снурскому замку...
   Как только отряд, возглавляемый Ильсаном, покинул временный лагерь, Хелг пошел проститься со своими боевыми друзьями. Парни из его полусотни. Они начинали вместе, два года проведя в походах и тренировках. А солдаты Ястреда? С ними Хелг был дружен еще раньше. Ведь он был оруженосцем у Ястреда. Человека, заменившего ему отца, когда Хелг в одночасье стал сиротой. Воины всегда в любой момент могут погибнуть. Такова их судьба, их выбор. Это происходит везде и всюду. Но всегда с кем-то другим. Однако когда приходит смерть к близкому тебе человеку, ты не хочешь в это верить. Ведь этого не могло случиться. Но это так. И это жизнь воина и его участь.
   Но особенно обидно, когда воин умирает в юном возрасте. Альверу недавно исполнилось шестнадцать лет. Всего шестнадцать. Его всегда отличала искренность и преданность. И погиб героем. Заслонил Сашку, подставив под удар секиры свою голову. Секира прорубив шлем, раскроила мальчишке череп...
   Лешка издалека наблюдал за Хелгом. И впервые видел, как тот плакал. Ему и самому хотелось плакать. Если честно, то и у него несколько раз навернулись предательские слезы. Предательские? Теперь получается, что вовсе не предательские, если и Хелг вот так запросто стоит и плачет.
   А вчера ему было страшно. Очень страшно. Вначале он просто испугался, когда со всех сторон из леса стали выезжать чужие солдаты. Да и сколько! Несколько сотен. Когда ларцы поскакали вперед на врага, те стали стрелять, пуская стрелы. Его конь шел последним, поэтому и повезло: все стрелы приняли на себя скакавшие впереди. А потом началась схватка. И ему снова стало страшно.
   Затем Хелг повернул коня назад, увлекая за собой своих солдат. Повернул и Лешка. И снова стреляли и звенели мечи. И скакали вперед. Все происходящее ему уже казалось каким-то далеким от реальности действом. Кто-то скачет, кто-то кого-то рубит. И только когда Хелг, остановив свой взгляд на нем, приказал скакать в замок, лишь тогда Лешку пробрало основательно. Он наконец осознал, что все происходящее было реальностью. Страшной реальностью. А когда, проскакав какое-то время, пытаясь догнать Ватера, солдата из их сотни, тоже мчавшегося в замок, он вспомнил про милорда Ксандра. А где же Ксандр? Он его не видел с тех пор, как полетели первые стрелы. И солдатами командовали Хелг и Ястред. А Ксандр? Его не было. Неужели убили? И что теперь с ним будет? Нет, в сотне, его, конечно, оставят... Какой сотне? Ведь это личная сотня милорда Ксандра. А если тот убит, то и сотня не нужна. От этой мысли Лешку снова пробрала дрожь. Он никому будет не нужен. И замок Броуди теперь будет чей-то, кому Лешка станет лишним.
   Так, с такими мыслями, он с трудом доскакал до замка. Ватер, конечно, уже был там. А солдат, что накануне ушли с маркизом Ильсаном, в замке не оказалось, не вернулись еще. К тому времени, когда появилось войско, Лешка немного успокоился, да и стакан вина ему в этом подсобил. Немного даже опьянел, но за пару часов, пока ждали Ильсана с солдатами, хмель выветрился, а голова прояснилась. А воины, только что прибывшие в замок, пришпорив лошадей, уже скакали обратно на то самое поле, где Ксандр попал в засаду.
   Вместе со всеми Лешка пробирался по лесу, слышал чьи-то крики, а когда стемнело, пошел обратно. Лагерь стал принимать отчетливые формы, задымили костры. Но большая часть людей столпилась на краю поля, примыкающему к опушке леса. Это почти рядом с тем местом, где лоэрнцы стали пускать стрелы. Пошел туда и Лешка. С трудом протиснувшись сквозь солдат, он с ужасом увидел трупы. Здесь лежали солдаты из его полусотни и полусотни ларского графа. Лежал Ястред, о котором так хорошо отзывался Хелг. Лежал и Альвер. Его Лешка признал не сразу. Вначале опознал по куртке. Левая сторона головы парня была разрублена. Лешка как-то неожиданно оцепенел. Альвер. Оказывается, он спас графа Ксандра. Бросился на секиру, которая должна была убить милорда. Сам милорд был ранен и исчез. А Хелг сейчас его ищет. Это он узнал из разговоров солдат, стоявших рядом с ним.
   Альвер. А смог бы он, Лешка, так поступить? Не задумываясь пожертвовать своей жизнью? И то, что Альвер барон, то есть воин, аристократ в каком-то там колене, а он никто, мальчишка, чужой для всех - разве это играет какую-то роль? Нет меча? Зато есть кинжал. В харчевнях перед сверстниками хвастать мастак, а в бою? А он еще год назад напрашивался у милорда Ксандра в оруженосцы, обязанностью которых защищать спину своего сюзерена. И Альвер выполнил свой долг. А он опять струсил, скакал зачем-то туда-сюда. А случись, перед ним оказался враг, чтобы он сделал? Вот именно, ничего не сделал бы. Но даже не это плохо. Самое плохое то, о чем он, Лешка, думал, когда ехал в замок. Думал, как ему лично дальше будет житься, если милорда убьют. И Лешка заплакал, стараясь скрыть от окружающих свои слезы...
   К вечеру следующего дня из Каркела прибыл большой военный отряд во главе с Равсаном, бывшим ларским баронетом, возглавлявшим стражников графа Дарберна, а теперь ставшим каркельским бароном и командиром местной стражи.
   С Хелгом у Равсана были довольно неплохие отношения. Неплохие, но сложные. Командир графской стражи и оруженосец. Разница не просто большая, а громадная. Тем более один баронет, а другой всего-навсего дворянин, к тому же всего-то во втором поколении. А затем неожиданно Хелг становится командиром личной полусотни брата графа. Да еще и чуть ли не соправителя Ларска. Командир личной графской сотни барон Компес, конечно, считался выше по своей значимости, нежели баронет Равсан. К тому же Компес барон. А командир гвардейцев соправителя, выше или ниже Равсана по своему положению? Вот то-то и оно. Правда, Хелг ни разу не позволил себе зазнаться, всегда с почтением обращаясь к Равсану. Тому это льстило.
   Но прошло два года, и вот теперь Равсан барон, но по-прежнему командир графской стражи, правда, уже не Ларска, а Каркела. И Хелг уже барон. И не просто барон, а командир графской личной сотни, что везде считается более значимой должностью, чем должность Равсана. И как теперь Равсану общаться с Хелгом, по сути, мальчишкой?
   Равсан, как только прибывший гонец сообщил ему ужасную весть, быстро сформировал отряд численностью более трехсот человек, практически оголив город, и помчался к месту засады. Из сообщения гонца о судьбе графа Ксандра Каркельского не было никаких сведений. Был ранен, унесен в лес и оставлен под большой елью с двумя парнями из отряда Ястреда. Сам Ястред отвлекал врагов, уводя их от места, где был оставлен милорд. Однако оторваться от врага Ястреду с оставшимися солдатами не удалось: на ларцев вышла новая группа лоэрнцев, из тех, кто отказался от схватки с солдатами Хелга. Эти лоэрнцы были с луками и, подпустив ларцев к себе на расстояние прицельного выстрела, первым же залпом убили половину ларцев, включая и Ястреда.
   На полпути отряду Равсана встретился новый гонец, посланный в Каркел еще ночью сразу же после возвращения в лагерь Хелга, разгромившего поздним вечером отряд снурского графа. Гонец ехал с плохими новостями. Ксандр исчез! Ксандр в плену!
   Приехав в ларский лагерь, к тому времени переместившийся с поля на постоялый двор, который размещался на тракте в нескольких верстах от места засады, Равсан, поддавшись чувствам, с бранью набросился на Хелга. А тот стоял, опустив голову, не отвечая на обидные упреки. Ведь Равсан прав. Он, Хелг, командир личной сотни графа, должен был сам погибнуть, но графа спасти. Как это сделал Ястред и как сделал Альвер. Они мертвы, а он, Хелг, жив.
   Но когда Равсан, распалившись, обвинил Хелга в трусости, стоявший рядом командир ларской сотни, оставленной в лагере, барон Тристок, не вытерпел и вмешался.
   - Барон, вы не смеете обвинять его в трусости. Хелг, давая возможность милорду Ястреду унести раненого Ксандра в лес, бросился с двумя десятками солдат на восемь десятков лоэрнцев. Но те отступили. Тогда Хелг бросился на полсотни пиренских гвардейцев, появившихся на дороге. Но и те отказались от боя. В обоих случаях атака Хелга была смертельной для него и его солдат. И он задачу отвлечения врага от выносимого с поля боя графа Ксандра своими действиями выполнил. Враги не стали преследовать милорда Ястреда. Да и ночью он сумел разгромить остатки снурцев во главе с их графом.
   - Но его светлость ранен, пропал. Исчез. Пленен.
   - Да, но и тут если и есть вина Хелга, то только в том, что милорд Ксандр попал в искусно подстроенную засаду. И искать надо того, кто причастен к этой засаде.
   Равсан, все еще красный от возбуждения, стоял, обдумывая слова Тристока, понемногу успокаиваясь. А Хелг по-прежнему был в подавленном состоянии. Стоял с низко опущенной головой.
   - Милорд, - наконец промолвил Равсан, - примите мои извинения. Я слишком погорячился. И нам сейчас не стоит тратить время на брань и выяснение, кто виноват. Нужно решать, как искать его светлость.
   - Барон, - продолжил Тристок, - еще перед рассветом в сторону Снурского графства выехал отряд из трехсот солдат. Двести ларцев и сто гендованцев во главе с маркизом Ильсаном.
   - Маркиз тоже поехал?
   - Да, он вызвался сам. И возглавил отряд.
   - Завтра на рассвете я выезжаю вслед за ним...
   Днем следующего дня к хозяину постоялого двора подошел довольно коренастый парень, на вид лет двадцати.
   - Риум? А ты что здесь опять делаешь? - Бравчен очень удивился посетителю. - Не вовремя ты. Разве не видишь, что творится?
   - Вижу, дядюшка Бравчен. Только меня отец послал. К барону Красту. Тот еще не уехал?
   - Ты что, с ума сошел? И Ламинт тоже. У них здесь такие дела творятся. Вроде как подтверждается, что нового нашего графа похитили лоэрнцы. Война будет.
   - Да?.. Меня по другому вопросу послали. Отведи меня к барону.
   - Не боишься головы лишиться?
   - Так уж и головы.
   - Значит, плетей хочешь?
   - Это уж как боги рассудят. А к барону, давай, веди. Отец так сказал.
   - Ну, смотри. Только, чур, я здесь ни при чем. Понял?
   - Не бойся, дядюшка. Разве мы когда подводили?
   - Ладно, побудь пока здесь. Я попробую узнать...
   Несколькими минутами позже Бравчен стоял перед Хелгом и, переминаясь с ноги на ногу и не поднимая глаз, говорил:
   - Ваша милость. Я тут ни при чем, но он сказал, что у него к вам есть дело. Может, и в самом деле? Я только слова передаю.
   - Кто он?
   - Да, Риум, сынок одного местного жителя. Сказал, что дело к барону Красту.
   - Ладно, зови.
   Когда Риум зашел в комнату, которую занимал Хелг, он низко поклонился и сказал:
   - Ваша милость. Меня послали от барона Севир.
   - Кто?!
   - Люди. Там у них барон Севир.
   - Барон... Севир? Что такое...
   Хелг опешил. Ведь барон Севир был казнен его светлостью графом Дарберном Ларским более двух лет тому назад. А брат казненного Эйгель от родового имени отказался, так и оставшись баронетом Севир, точнее, давно уже бывшим баронетом. И теперь, получается, что кто-то назвался чужим именем. Хотя, замок Севир должен быть отдан кому-то из гендованцев. И тот человек, конечно, принял имя барона Севир. Но про такого барона среди гендованской знати он не слышал. И вот теперь какие-то люди от лица барона Севир посылают к нему парня-простолюдина...
   - И где этот барон сейчас?
   - Мой отец со своими людьми его пленил. За выкуп.
   - Пленил барона? И когда?
   - Так позавчера еще. Когда ваша милость и он попали в засаду. Он в лесу потом скрывался. Под елью...
  
   Глава 4
  
   1004 год эры Лоэрна.
  
   Одиннадцать ларских воинов продирались сквозь заросший соснами и елями лес. Старались идти быстро, но раненый и находящийся в бессознательном состоянии его светлость граф Ксандр Каркельский не давал возможности увеличить скорость продвижения вперед. А двигаться быстрей было жизненно необходимо, ибо в нескольких сотнях шагов позади среди деревьев уже мелькали фигуры вражеских солдат.
   На лоэрнцев они нарвались почти сразу же, как вошли в лес. Где-то сзади на поле, ставшем смертельной западней, солдаты Хелга в эти минуты должны были сдерживать основную массу лоэрнцев, чтобы дать людям Ястреда вынести Ксандра из опасной полосы. Хелг сделает все, на что способен. Погибнет, но задержит врагов. А Ястред со своим десятком - это все, что осталось от его полусотни, - успеет спасти графа. Правда, несколько человек из его отряда оказались сейчас вместе с солдатами Хелга, но вряд ли они выживут в схватке с противником, численность которого в несколько раз больше, чем число уцелевших ларцев.
   И вот теперь Ястред и его люди пытались оторваться от преследователей. Но, увы, расстояние между ними сокращалось. К счастью, у врагов не было с собой луков, а то положение и без того тяжелое, стало бы совсем незавидным.
   А у ларцев луки были, но в густом лесу, да отступая в спешке, трудно сделать прицельный выстрел. Разве что не давать врагам слишком быстро сократить расстояние. Остановиться и вступить в бой? Но ларцев всего одиннадцать, из них двое совсем еще мальчишки. Хотя, уже и не мальчишки, по крайней мере, Эйгель. Но и не воины. Много ли навоюешь с кинжалом в руке, да еще и против опытного солдата? А преследующие их лоэрнцы, действительно, были воинами опытными, об этом говорило хотя бы то, что они удачно отбивались от стрел, время от времени посылаемых в их сторону. Да и преследователей было слишком много для ларцев. Не менее двух десятков. Если бы не тяжелораненый граф, то можно попытаться броситься в рукопашную схватку, рассчитывая, что враги, растянувшись по лесу, не вступят в нее одновременно. Тогда, возможно, части ларцев удалось бы уйти. Но у них на руках был раненый граф, и оставалось только спасаться бегством.
   И Ястред принял решение, пожалуй, единственно верное в той ситуации. Впереди показалась наиболее густая часть леса с большими и плотно растущими деревьями. Ветви елей тяжело свисали почти до самой земли. Туда и приказал занести Ксандра, а двум парнишкам велел остаться с раненым, тем более от них особой пользы не будет. Больше обузы.
   Сам же повел остальных восемь солдат дальше вглубь леса, резко поменяв направление движения. Лоэрнцы из-за большого расстояния и густо растущих деревьев не заметили хитрости ларцев и продолжали преследовать уходящего врага, тем более их противник вдруг резко ускорил свое движение. Даже расстояние между ними стало увеличиваться. В запарке погони, чувствуя, что загнанная дичь вдруг начинает ускользать от охотников, не сразу и задумаешься о причинах стремительного изменения обстановки, и лоэрнцы, не размышляя, бросились за ускользающим врагом, уходя все дальше и дальше от ели, под которой остался раненый граф и двое парнишек.
   Шум погони быстро затих, а Эйгель и Серри были все так же скованны и напряжены. И что с милордом Ксандром? Рану хоть и спешно перевязали, но повязка давно набухла от крови, а бледное лицо милорда только добавляло парням испуга. Сколько прошло времени, они не знали. Час, два или больше? В таких ситуациях время всегда играет плохие шутки, то резко замедляясь, то, наоборот, стремительно двигаясь.
   И совсем неожиданным стало появление бородатого лица в каких-то нескольких шагах от парней. Раздвинув ветви дерева, бородач с интересом и любопытством смотрел на представшую его взгляду картину. Двое парней, то ли солдат, то ли слуг, но с кинжалами в руках, и лежащий на земле человек в богатой одежде и с набухшей кровяной повязкой на спине.
   - Ламинт! Смотри, что я нашел! Да иди скорей!
   На крик бородача сквозь ветви протиснулся новый бородач, а за ним еще трое.
   - Ба! Добыча! Никак из этих, кого сегодня побили.
   - Одежда богатая, только выстирать нужно.
   - А куртку, сволочи, на спине располосовали. Не могли снять, чтобы перевязать? Обязательно надо разрезать. Теперь только дешево и продать.
   - За этих золотой получим. Как раз на днях к хаммийцам идти надо.
   - А этого? С ним что?
   - Мертвяк.
   - Не, живой.
   - А нам-то что с того? За такого никто и медянку не даст. Бран, вытряси тело с одежды, а самого зарежь, чего мучиться?
   - Нет! - вскочил один из парней, а за ним и другой, выставляя вперед руки с кинжалами.
   - Вы это, мальцы, поосторожней с ножичками-то, а то ненароком порежетесь.
   - Одного или двух с собой заберем!
   Бран, шагнувший было вперед, поспешно отшатнулся назад: кинжал первого парня прошел совсем рядом с его лицом. А парень-то метил в горло!
   - Серри, держи мне спину!
   - Эй! Хватит шалить, - сказал главный из мужчин, достав из-за спины лук и накладывая стрелу. То же самое сделали двое его спутников. - Сейчас перестреляем, как куропаток. Бросай ножички!
   - Стреляйте. Только тогда забудьте о золотом.
   - Ведь убьем. Насмерть.
   - Лучше смерть, чем в рабство, - это уже сказал второй парень, немного младше первого.
   - Вот как? Мы можем и в ноги.
   - Тогда все равно деньги потеряете. Кому хромые нужны?
   - Ну, ползолотого хаммийцы дадут. Половина лучше, чем ничего. Или думаете, что живыми отпустим? Даю слово, что не выйдет. Живыми без выкупа не отпустим. А мое слово - железо. Ни разу его не нарушал. Вот так-то.
   - Слово - железо, говоришь?
   - Железо. Вот парни подтвердят. Поэтому, если не бросите ножички, стрельнем по ногам. Половину, но получим. Бросайте, хоть хромыми не будете. А, глядишь, и в Хаммие, может быть, вам повезет. Редко, конечно, но и такое бывает.
   - Хорошо, бросим. Но при условии.
   - Какое еще условие, щенок?
   - Да, простое. Обещаете, что милорда не убьете. А перевяжете и лечить будете.
   - Не, не вылечить. Пока донесем, помрет.
   - А далеко нести-то?
   - Так вам и скажи.
   - А чего боитесь-то? Если пленить собрались, значит, и вести куда-то на эти дни будете.
   - Соображаешь. Ну, пару часиков идти до места.
   - Тогда давай слово, что донесешь милорда. А мы кинжалы бросим. Целый золотой за нас у хаммийцев получите. А не ползолотого.
   - А твой малявка, ему же лучше смерть, чем рабство?
   - Я тоже кинжал брошу, если милорда оставите в живых.
   - Хм. Даже так.
   Главарь стоял, раздумывая. С одной стороны, тащить такого на себе через весь лес. С другой стороны, эти обещали сдаться. И ведь правы, золотой можно заработать.
   - Ладно. Даю свое слово.
   - Поклянись.
   - Как? Чем?
   - Семья есть?
   - Ну.
   - Детьми клянись.
   - Да я тебя...
   - Если слово сдержишь, чего боишься-то?
   - Ладно, детьми клянусь.
   Старший парень швырнул кинжал на землю, тот, что помладше свой кинжал кинул следом. Ламинт расслабился, убрал лук за спину, ухмыльнулся и, шагнув вперед, крепко приложил кулаком в живот старшего парня.
   - Заставлять, щенок, меня будет... Ну а вы, - адресуясь к своим спутникам и не обращая внимания на скорчившегося на земле старшего парня, - что встали? Вяжите этих. А это придется нести по очереди. Перепачкаешься еще. Но слово дал.
   - Не жалей, Ламинт. Денежки слова стоят. Жаль терять. Не снова же горло резать, как тому?
   - Это точно. Ну как, оклемался? - Ламинт обратился к старшему из парней. - Повезло тебе, что не подстрелили. Думаешь, мы раненых с собой бы взяли, чтобы потом вас хромых хаммийцам за ползолотого продать? Нет. Горло всем троим перерезали бы. Вот одежонку и ножички забрали б.
   - Ползолотого не жалко?
   - Некогда с хворыми возиться. Не напрягайся, слово дал, твоего хозяина лечить буду, если живым донесем. Ритор, дай-ка мешок. Смотри, видишь вещички? Откуда, думаешь? Одного вашего час назад словили. Подстрелили. В ногу, чтобы не бежал, и чтобы одежонку его не спортить. А затем зарезали. С хворыми мороки много. Это я к тому, если бежать вздумаете.
   - Гады!.. А кто это был?
   - Да не ваш. Из снурских солдат. Враг ваш. Из простых. Будь, конечно, барон или там баронет, тогда другое дело, в живых можно было оставить и подлечить. Бароны в Хаммие и хромые дорого стоят.
   - Или графа вашего поймать бы! За него столько можно было б взять! Жаль, что убили.
   - Убили? Кого?
   - Да графа вашего. Ну, теперь он и наш, граф каркельский. Этот снурец перед тем, как горло ему перерезать, сказал, что сам видел, как графа закололи.
   - Не, Ламинт. Здесь ты не прав.
   - Это почему?
   - Сколько за графа в Хаммии дали бы? Десять, пусть даже двадцать золотых...
   - Много...
   - Я сказал, пусть. В Лоэрне сто золотых отвалили бы!
   - Точно, Ритор. В Лоэрне много дали бы. Больше ста! Он им как кость в горле. Жаль, что убили. Попадись он нам сейчас - озолотились!
   - А если он сам за себя выкуп даст? - вмешался старший парень, до этого с напряжением слушавший разговор бородачей.
   - Кто? Ты про кого, парень?
   - Ну, про графа нашего. Если бы он жив был и к вам попал. Согласились бы на выкуп?
   - Ну...
   - Погодь, Бран. Не лезь, в чем мало понимаешь. Нет!
   - Почему?
   - Чтобы потом, после выкупа, он войска послал и нас выкурил бы? Нет. Пусть меньше, но только в Лоэрн. Предложи мне тысячу монет - отказался бы. Как у нас говорят: лучше курица у меня, чем теленок у соседа. Ну что, хорошо связали? Тогда пойдем.
   Двое мужчин подхватили милорда Ксандра под руки и потащили спиной вперед, волоча ногами о землю. Эйгель было заикнулся о том, чтобы несли осторожнее, но получил от Брана, шедшего следом за парнями, чувствительный удар в бок. По почке, мстил, значит, за тот испуг, когда Эйгель пытался его достать кинжалом.
   А шедший сбоку главарь добавил:
   - Не дергайся. Спасибо скажи, что несем. А выживет, нет - на все воля богов.
   Идти по густому и заросшему лесу со связанными за спиной руками было тяжко. Да еще и этот Бран продолжал вредничать. Когда Эйгель зацепился курткой об острый сук и остановился, чтобы с него соскочить, Бран с силой толкнул Эйгеля так, что прочная куртка затрещала, сам Эйгель не удержался на ногах, а на суку остался висеть выдранный клок.
   По прошествии некоторого времени их путь пересекла проселочная дорога, уходящая, судя по всему, на юг. Мужчины повернули направо, но шли по дороге недолго, свернув на ее противоположную сторону и опять углубившись в лес. Идти стало чуть легче, почва пошла каменистая, сухих сучьев, корней, а то и поваленных деревьев стало намного меньше.
   Примерно через час пути парням завязали глаза и, взяв за локти, повели дальше. Несколько раз они падали, но похитители больше не били, хотя и ругались. Еще через полчаса путь завершился. Повязки с глаз пока не снимали, поэтому приходилось рассчитывать только на помощь ушей.
   - Отец, - девичий голос разделся неподалеку от парней, - это кто?
   - Это золотой, дочка.
   - Золотой?
   - Ну да. Если бы не он, то этих двоих пришлось бы убить, а они потянут на золотой. Так что принимай гостя. Посмотри, что у него там. Постарайся вылечить. Если умрет, значит, судьба у него такая.
   Через несколько мгновений повязки с глаз у Эйгеля и Серри были сняты, и те увидели лишь ноги милорда, втаскиваемые в небольшой домик, стоявший в окружении леса.
   - Милорду лекаря нужно. И побыстрей.
   - Лекаря, говоришь? У нас в округе только медведи водятся, а лекарей не видно, - от этой шутки главаря засмеялись двое мужчин, которые оставались рядом с парнями.
   - Но вы давали слово...
   - Лечить. Я и не отказываюсь. Дочка будет лечить твоего хозяина, он, кстати, кто?
   Эйгель угрюмо посмотрел на Ламинта и не смог сообразить, как правильно ответить. Сказать, что раненый милорд - это граф Ксандр Ларский, значило лишь то, что милорда после того как подлечат, отвезут в Лоэрн, получив хорошую сумму за главного врага лоэрнцев.
   К счастью, из дверей дома вышли оба бородача, что втаскивали Ксандра вовнутрь. А следом вышла и девушка. Молодая еще, хотя и не подросток. Это сразу отвлекло Ламинта от заданного вопроса.
   - Ну что, дочка?
   - Плох он. Крови много потерял. Но это не самое плохое. Рана вся покраснела, горячка начинается, а от нее людей за день сжигает. Мне одной не справиться. Тяжелый он, да и помощники все равно нужны.
   - На нас не рассчитывай. Мы отнесли, обещали лечить, вот и лечи, как сможешь.
   - Отец!
   - Ну что еще?
   - Мне нужен помощник. Лучше два, иначе точно не вылечить.
   Ламинт повернулся к парням и задумался.
   - Дочка хорошая лекарка. Правда, не так хороша, как была жена-покойница. Но та много успела передать. Так что ваш лекарь даже хуже будет, чем она. Хотите, чтобы вашего хозяина лечила?
   - Да! - одновременно раздались два голоса.
   - Ладно, так и быть, - Ламинт приблизился к парням и стал по очереди развязывать им руки.
   - Если сбежите, то хозяину вашему будет смерть. Это я обещаю. Да и сбежать... конечно, можно, но вот выбраться - это вряд ли. Чужие по несколько седмиц могут бродить вдоль, да около, но только еще глубже в лес заходят. А и седмицы для них будет много. Больше в лесу не проживут. Только белые косточки находятся, да и то не всегда. Поняли? Тогда идите дочке помогайте. И учтите, если что, то горло перережу вашему хозяину, а вас на кол посажу. Так, как хаммийцы делают. Слово даю.
   Между тем быстро стемнело и остаток вечера парни выполняли распоряжения дочки Ламинта. Звали ее, кстати, Акси. Еще в доме был мальчишка, ее брат по имени Вири. Тот только с любопытством смотрел на пленных гостей, да на то, как его сестра лечит раненого.
   Тем временем через пару часов в дом зашел и сам его хозяин, Ламинт.
   - Ну как, дочка?
   - Травы нашлись, завтра будет результат. Какой - не знаю. А вот горячка усиливается. Завариваю я травки, но пока плохо помогают. Есть тут еще одно средство, только темно уже, в лесу сейчас не найдешь, утра надо ждать. И вина надо бы.
   - А вино зачем?
   - Для крови. Кровь красная и вино красное. Одно другое замещает. Да и когда очнется, боли не так почувствует.
   - Еще вино на него переводить...
   - Отец!
   - Ладно, возьмешь. Только немного.
   Ламинт перевел взгляд на парней.
   - Поняли? Лечат вашего хозяина. Кто он такой?
   Эйгель в вечерних хлопотах так и не смог ничего придумать на ожидаемый вопрос и лишь только сейчас стал лихорадочно обдумывать ответ. А Серри, тоже помня слова лесовика о продаже графа в Лоэрн, решил промолчать, отдав инициативу Эйгелю.
   - Севир. Бароне... барон Севир.
   - Барон? Это удачно мы сегодня сходили. На три золотых барон потянет. Будь он здоровым, то стоил бы больше.
   Парней отвели в соседний домик, стоявший чуть в сторонке. В нем не было оконцев, а когда завели внутрь домика, то парни увидели крепкие кольца и железные цепи. Темница! Да, темница, в которой до следующего дня придется им посидеть. А, может быть, и дольше, пока лесовики не отправятся на встречу с хаммийскими торговцами.
   - Эйгель, я понял, почему ты назвал милорда бароном Севир. Это для того, чтобы его не отвезли в Лоэрн?
   - Да, Серри. Там смерть. И эти не согласятся на выкуп.
   - Даже за тысячу золотых?
   - Ты же сам слышал.
   - Но ведь такие деньги! Пусть бы взяли деньги, а потом с ними сбежали бы. Атлантис большой. С деньгами где хочешь спрятаться можно. Может, просто так говорили, что выкуп не возьмут?
   - Не думаю. Сбежали бы? Вот представь такое. Получают золото, возвращают милорда, бросаются бежать, а лес-то окружен. У нас же несколько тысяч солдат.
   - А когда успеют лес окружить? Ведь милорд сильно ранен.
   - А его светлость Дарберн? Вот он и прикажет.
   - Но граф в Ларске.
   - Готов на что угодно поспорить, что как только гонец прискачет в Ларск, его светлость бросится в Каркел.
   - Ну, это правильно. Я и не подумал. Но и эти лесовики тоже не подумают.
   - А если догадаются? Милорда Ксандра не пощадят, отправят самозванцу Тарену.
   - Да, могут. И что тогда делать?
   - Весточку бы нашим передать. Что милорд здесь.
   - А как? Через кого?
   - Только через лесовиков. Но раскрывать имя милорда нельзя.
   - Жаль, что милорд Хелг погиб. И неизвестно, что с милордом Ястредом. Ушел ли он? Ведь только ему и можно теперь весточку кинуть. Ну, не этому Ильсану же?.. А? Что молчишь, Эйгель?
   - Да вот думаю, кто поймет из наших, что мы назвали милорда бароном Севир?
   - И что?
   - Сообщим, пусть через лесовиков - больше не с кем весточку послать, что здесь барон Севир. Но кто знает, что такого барона не существует? Ведь моего брата казнили. Правда, сейчас новый должен быть, кому наш замок отдали, но новый барон сейчас, наверное, в Гендоване. А могут знать про барона Севира только милорды Хелг, Ястред и Ильсан. Остальные-то ларцы. Слышать-то, может, и слышали, но в подробности не вникали.
   - Там еще сто гендованцев было. И каркельцы.
   - Каркельцы тоже не знают. А гендованцы - это тот же Ильсан. Как бы он хуже не сделал, если узнает.
   - А может?
   - Его хвалил мой старший брат. А раз хвалил... Хорошего человека не похвалит...
   Утром, когда солнце стало подниматься вверх, парней освободили от цепей и отправили обратно в избушку. Там Акси что-то колдовала, перемешивая в ступке какие-то травы, поливая их из маленького горшка жидкостью странного цвета. Рядом на лавке лежали пучки трав, кусочки какого-то мха, да еще и заплесневелого. А девушка добавляла все это в приготовляемую настойку.
   - Ну вот, почти готово. Сейчас немного настоится и можно поить вашего хозяина. Он кто, барон? Надо же, такой молодой и уже барон. А что это у него со спиной? Вся в рубцах. В бою или лошадь сбросила и по камням понесла?
   - Ты собираешься поить этой дрянью милорда?
   - Ага. Не нравится?
   - Даже отсюда воняет, хоть нос зажимай.
   - Ну, так уж и нос.
   - А вот и нос, - из-за занавески высунулась мордочка младшего брата Акси, - я тоже нос зажимаю, даже в мой угол дошло.
   - Потерпишь. Или сходи на крыльцо, там запаха нет.
   - Ага, и все просмотреть?
   - Ты слишком любопытный, Вири.
   - Ага, как же, любопытный. Был бы любопытным, пошел бы с отцом посмотреть на дорогу.
   - Так тебя и взяли! Ведь сам знаешь, потому и не напрашивался.
   - Подумаешь, полтыщи каркельцев пошли воевать Снури.
   - А что, наши пошли на Снури? - Эйгель насторожился.
   - Это тайна, - надулся Вири. - А девчонки всегда их выболтают.
   - Все, пора. Настойка готова, давайте осторожно переворачивайте вашего барона так, чтобы можно было настойку ему влить.
   - Эту гадость?
   - Сам ты гадость. Смотри, твой барон весь в горячке, без настойки до вечера не проживет. Да и рана все еще сильно воспалена, как бы резать не пришлось. Тогда, если выживет, калекой будет. Сгибаться не сможет.
   - Ты-то точно знаешь, что это можно пить?
   - А то!
   - И никто не умирал?
   - Не знаю. Я ведь первый раз такое сделала. Раньше надобности не было. Но меня матушка учила! Если не дать - точно умрет.
   - Ладно, но смотри, если милорд умрет...
   - То что будет? Убьешь?
   Эйгель стоял нахмурившись и не знал что ответить. Как же он девчонку будет убивать? Да и не убивал он в своей жизни никого.
   Акси насмешливо на него смотрела, а Вири достал откуда-то из своего угла арбалет с уже наложенным болтом. Заранее приготовил! Сам двух вершков, а туда же!
   - Ладно. Раз говоришь, что выхода нет, пошли поить...
   Потом милорду меняли повязку, а Акси намазывала рану какой-то травяной мазью. Но крови больше не было. Когда солнце поднялось к вершине, один из бородачей, зашедший в дом, снова отвел их в темницу. Но на этот раз на цепь не посадили. Ближе к вечеру их опять позвали в дом. И снова повторилось то, что делали утром.
   - Ну как милорд? - спросили они у Акси.
   - Не лучше, но и не хуже. Горячка есть, но дальше не идет. А вы что хотели? Чтобы вот так: раз и все вылечилось? Шанс, что выживет, есть. Не такой большой, но теперь уже и не маленький. Только долго придется его лечить. Его вообще лучше не двигать, плохо, что поднимать приходится. И на спину не положишь. Вот и приходится его тревожить. Но хоть так, хоть аккуратно.
   Когда уже стемнело, в избу вернулся Ламинт, а чуть позже появился молодой парень. Риум, старший сын местного главаря. Акси как раз заканчивала в очередной раз колдовать с раной милорда, после этого парней должны были отвести на ночь обратно в лесную темницу.
   - Батюшка, - с порога обратился к Ламинту парень. - Из Каркела подошло еще несколько сот солдат. Во главе кто-то уж больно грозный. На главного барона кричал.
   - А ты сам видел?
   - Да нет, не видел. Миро сказал.
   - Этот щенок может говорить?
   - Может, батюшка. Меня хоть и боится, но понимает, что только хуже будет. Бравчен два года назад хорошо над ним поработал.
   - И что еще сказал мальчишка?
   - Он хоть и был там на втором этаже, когда этот важный барон из Каркела примчался, но многого не понял. Он теперь трясется, когда рядом ругань начинается. Сказал только, что тот барон на этого, как его, барона Краста кричал.
   - Краст? Он жив? - воскликнул Эйгель.
   - А что, должен умереть?
   - Но он же был окружен. И я думал, что погиб.
   - Значит, жив остался. Такое тоже бывает. Ты же жив... Пойдем, Риум, отведем их на ночь, а потом дорасскажешь.
   - Эйгель, он жив. Ты же хотел, - тихо промолвил Серри, стараясь, чтобы его не расслышали лесовики.
   Эйгель, уже было двинувшийся к выходу, остановился и сказал Ламинту:
   - Послушайте, уважаемый, вы хотели получить за нашего милорда три золотых. Но ему надо вылечиться, а ваша Акси сказала, что ждать еще долго. А деньги можно уже сегодня получить или завтра.
   - И как же?
   - Милорд Севир друг барону Красту. Большой друг. Барон его выкупит. Я думал, что милорд Краст погиб, а теперь получается, что жив.
   - Хм. Это мысль. Надо подумать. Постой-ка, даже если ты думал, что этого Краста убили, то почему не предложил идеи с выкупом раньше? Ведь ваших ларцев вон сколько в округе! Что-то темнишь, парень. В чем хитрость?
   - Нет никакой хитрости, уважаемый. Я не думал про выкуп потому что, если милорд Краст был бы убит, то командовать нашими солдатами стал бы маркиз Ильсан. А он не очень-то дружен с моим милордом.
   - Ты хочешь сказать, что этот Краст, который барон, выше маркиза, раз командует он, а не этот Ильсан? А я вот слышал, что маркиз к тому же брат ларской графини. Не сходится у тебя.
   - Нет, уважаемый. Маркиз ведь не ларец, а из Гендована. И еще раньше, когда командовал ларцами, все время оказывался разбит. Ему не очень-то доверяют войско. Если бы Краста убили, тогда маркиз мог бы взять командование на себя, потому что других сильных ларских баронов поблизости не было.
   - Ну-ну. Так ты говоришь, что этот Краст друг твоему хозяину?
   - Да, уважаемый.
   - И у Краста есть деньги для выкупа?
   - Да. Три золотых он найдет.
   - Шесть. Шесть золотых.
   - Но вы сказали, что хотите продать милорда в Хаммий за три золотых.
   - Потому что сильно раненый. За такого больше не дадут.
   - А разве он сейчас не раненый? Даже больше и сильнее, чем ко времени будущей продажи в Хаммий. Ведь ваша дочь его еще только должна подлечить.
   - А я не тороплюсь продавать твоему Красту. Пусть ждет, когда твой хозяин полностью излечится. Тогда и продам, если не передумаю. Что, согласен? Только согласия твоего никто не спросит. Хочу - продам за шесть золотых, а хочу - назначу двадцать. Понял теперь?
   - Понял... Только двадцати у милорда барона может не быть.
   - А теперь скажи мне, парень, вот что. Пошлю я своего человека, да вот хоть Риума к этому барону. А он возьмет, да закует моего парня в цепи. Денег ли станет жалко или не поверит ему, что он послан от твоего господина. Может не поверить?
   - Ну... может. Тогда пусть ваш Риум скажет милорду Красту, что барон Севир два года назад посетил гендованский Храм Клятв. А сейчас мой милорд может рассказать о судьбе человека, которого милорд Краст спас тогда от храмовников. С помощью листьев хачху.
   - Что за чушь?!
   - Это не чушь. Просто... ваш Риум докажет, что он не обманывает, и что он действительно послан бароном Севир.
   - А храмовники и листья тут при чем?
   - Я знаю только, что милорд Краст кого-то спас. Они мне не рассказывали, я только чуть подслушал. Зато этого не знает никто и вашему Риуму поверят.
   - Непонятно все это. Посидите пока под замком, все равно идти в ночь нельзя. Но учти, если подставишь Риума, сидеть тебе на колу. И долго сидеть, по-хаммийски...
   Вернувшись в дом, Ламинт посмотрел на старшего сына и сказал:
   - Сам что скажешь про предложение выкупа?
   - Если этот Краст друг нашему раненому барону, то заплатить должен. Этот молодой, как его там...
   - Эйгель, - подала голос Акчи.
   - Этот Эйгель должен понимать, что если выкуп сорвется, то несдобровать никому из них троих. А если нашего человека этот Краст тронет...
   - Если кто и пойдет, то ты, Риум.
   - Батюшка, - вмешалась Акси, - а почему не послать Эйгеля? Он знает Краста, все расскажет, тот поверит и даст денег на выкуп. Или боитесь, что он сбежит?
   - Нет. Вернется. Он слишком предан своему господину. Второй парень тоже. Это нетрудно понять, если видеть, как вчера они его защищали. Вернется! И деньги принесет. Только после выкупа за ним следом придут солдаты. И вздернут на деревьях всех нас. Мы хоть глаза и завязывали и еще завяжем, только это не очень поможет, парни все равно примерно знают, где мы живем.
   - То есть, отец, их нельзя ни в коем случае отдавать за выкуп?
   - Нет, этих двоих только в Хаммий. И то на первых порах после того, как получим деньги за этого, нам всем придется уйти глубже в лес. Получит Краст своего дружка, но откуда к нему пришел наш человек он не знает, значит, в какой части леса мы живем, тоже не узнает. Лес-то большой. Но береженого и боги берегут. Поэтому завтра утром идти тебе, Риум. Возьмешь у Краста шесть золотых и скажешь место, куда мы отвезем этого барона, а они оттуда его заберут. А отвезем его в Зеленую Балку.
   - Батюшка, его нельзя везти. Иначе не выживет. За день сгорит.
   - Дня хватит. До Зеленой Балки дотянет? Значит, мы выполним обещание. А что дальше с этим бароном будет - уже не наше дело. Главное - чтобы был жив, когда передавать будем. И не спорь с отцом!..
   А в домишке, ставшем временной темницей для Эйгеля и Серри, шел свой разговор.
   - Эйгель, я тоже ничего не понял. Какой Храм Клятв и эти храмовники? И листья хачху?
   - Я и сам чуть не запутался. Решил назвать его светлость бароном, а не баронетом. Хотя барон явно выше и выкуп больше. Они на барона и польстились. Но что подумает милорд Хелг? Ведь он знает двух человек по имени Севир. Моего брата, но тот казнен. И меня. Когда к нему придут от барона Севир, он удивится, ведь я бароном так и не стал. Подумает, что посланец, может, перепутал чего, барона с баронетом. Ведь два года назад в гендованский Храм Клятв, он знает, я ходил. Тогда и решит, что речь идет о моем выкупе... Шесть золотых... За какого-то простолюдина, пусть и бывшего баронета. Вот чего я боюсь. Заплатит ли? Но я специально сказал, что этот Севир что-то знает о судьбе человека, которого милорд Хелг спас от храмовников. А спас-то он его светлость Ксандра. Они же его ищут. Слышал, что полтысячи солдат поехали на Снури? И еще несколько сот сегодня прибыли из Каркела. И еще придут. Должен дать золотые!
   - А если милорд станет расспрашивать про нас?
   - Мы простые мальчики-посыльные, разве барону интересно?
   - А если тот все-таки спросит про тех, кого еще пленили? И бородач назовет Эйгеля и Серри.
   - Не должно бы. Откуда им знать наши имена?
   - А ты этой девчонке сказал, Акси.
   - Нет, не должно быть, - уже неуверенно ответил Эйгель...
   На следующее утро Риум отправился на постоялый двор Бравчена. Но в дороге пришлось надолго задержаться: на юг в сторону Снурского графства проследовал еще один военный отряд, численность которого Риум определил в три сотни солдат. Неужели начинается война Каркела и Снури? Это хорошо и плохо. Хорошо - будут новые пленники, хорошая одежда и вооружение. А то и кони! Плохо, что война может затронуть их часть леса. Если какой-то отряд наткнется на их маленький лесной поселок?
   Из-за этой задержки Риум добрался до хозяйства Бравчена только к полудню. Вначале пошел к хозяину двора, а потом, когда тот сходил наверх, вошел в комнату к самому барону Красту. Тот был не один, недалеко в углу комнаты сидел еще один важный вельможа. Краст оказался молодым парнем, ровесником Риума.
   - Ваша милость. Меня послали от барона Севир.
   - Кто?!
   - Люди, там у них барон Севир.
   - Барон... Севир? Что такое... И где этот барон сейчас?
   - Мой отец со своими людьми его пленил. За выкуп.
   - Пленил барона? И когда?
   - Так позавчера еще. Когда ваша милость и он попали в засаду. Он в лесу потом скрывался. Под елью...
   - Что?! Продолжай.
   - Барон Севир два года назад был в Храме Клятв, что в Гендоване. И барон знает, что случилось с человеком, которого ваша милость тогда спасла от храмовников... Да, еще листья хачху...
   - Ничего не понимаю. Хотя постой. Этот барон Севир молодой или нет?
   - Юноша еще. Моложе вашей милости.
   - И где вы его пленили?
   - В лесу. Не так далеко от места, где ваш отряд попал в засаду.
   - Ты говорил про ель.
   - Да, он был под елью. Там его и взяли. За выкуп. Шесть золотых. Барон столько стоит.
   - Барон?.. Хотя по идее после казни Рисмуса он барон... Он был один или с ним еще были люди? Двое.
   - Нет, ваша милость, только он один.
   Риум помнил наказ отца о том, что двух захваченных вместе с раненым бароном парней ни в коем случае нельзя отдавать за выкуп. А раз так, то их и нет.
   - Один... Выйди!
   Когда за Риумом закрылась дверь, находившийся в комнате барон Тристок, вскочил со стула и спросил:
   - Милорд, я не очень понял, о чем говорил этот разбойник.
   - Эйгель. Мальчишка из отряда Ястреда. Его оставили под елью вместе с его светлостью. И он знает, как и куда исчез милорд Ксандр.
   - Это я понимаю, но...
   - Эйгель - урожденный баронет Севир. Сейчас мог быть бароном. Два года назад в гендованском Храме Клятв отказался от титула и родового имени.
   - Я слышал эту историю и значит?..
   - Его пленили разбойники и требуют выкуп в шесть золотых. Как за настоящего барона. Я был лучшего мнения о парне.
   - Объясните, милорд.
   - Вначале подумал, что этот разбойник перепутал титулы барона и баронета. Но теперь думаю иначе. Эйгель испугался. Смерти или продажи в рабство, потому и назвался бароном - за барона мы дадим выкуп. За простолюдина шесть монет разбойникам никто не даст. И простолюдин, в отличие от барона, как должны считать разбойники, нам не интересен. Вот и назвал себя бароном, чтобы за него просили выкуп. А то разбойники зарежут или продадут задешево в Хаммий.
   - Это наглость. Шесть золотых монет за какого-то трусливого простолюдина, пусть и бывшего баронета. Золотого и то много. Я предлагаю этого разбойника схватить и прижечь каленым железом, чтобы развязать язык. А потом послать солдат.
   - Нет. Тогда нет никаких гарантий, что Эйгель не пропадет или не будет убит. А вместе с ним и тайна исчезновения его светлости. Ведь его оставили под елью вместе с Ксандром.
   - Но нет гарантии, что он, взяв шесть монет, отдаст нам Эйгеля. Может быть, этот разбойник все придумал, чтобы выманить шесть золотых. А Эйгеля у них нет?
   - Он сказал правду. Те подробности знал Эйгель.
   - Но тем не менее я не стал бы доверяться разбойнику и отдавать шесть монет. Взяв их, он исчезнет.
   - Тогда я сам лично пойду с ним и удостоверюсь, что Эйгель у них. Заодно узнаю тайну милорда Ксандра.
   - Разбойники вас убьют, а деньги заберут.
   - Значит, я отправлюсь к ним без денег. Деньги получат, когда я вернусь обратно.
   - Но это очень рискованно.
   - Когда речь идет о милорде Ксандре, я и на больший риск пойду.
   Хелг распахнул дверь и крикнул парня из леса. Риум быстро поднялся в комнату, где барон Краст его огорошил известием:
   - Я иду сам с тобой. Хочу убедиться, что ты не лжешь. Денег не беру. Если не наврал, то по возвращению обратно получишь свои шесть золотых. Слово барона!
   - Я тоже даю слово, - добавил барон Тристок. - Если с милордом что-то случится, то мы прочешем все леса вокруг. Развесим на деревьях всех, но до тебя и твоих дружков доберемся.
   - Но, ваша милость, если мы отведем вас к себе, то что стоит вам после того, как вернетесь обратно, деньги не платить, а послать солдат взять барона силой?
   - Глупый. Тогда барон может пострадать, даже будет убит. Я не буду так рисковать.
   - Тогда пошлете солдат после того, как выкуп состоится.
   - Я даю слово, что с моей стороны все будет честно. И если с вашей стороны тоже будет честно, то никаких солдат посылать не буду.
   - А другой милорд?
   - Я тоже даю слово.
   - Хорошо. Но глаза вашей милости я все-таки завяжу. Так будет спокойнее.
   - Тогда едем сейчас же.
  
   Глава 5
  
   1004 год эры Лоэрна.
  
   В тот самый час, когда Хелг разговаривал с Риумом, начальник графской стражи барон Равсан, точнее, теперь владелец замка Паймар, во главе отряда из трехсот солдат, выступившего рано утром в сторону Снурского графства, встретился с отрядом маркиза Ильсана, отправившегося в том же направлении сутками раньше. Ильсан, не добившись поставленной цели - разыскать раненого и исчезнувшего Ксандра, вел свой отряд обратно.
   Отряд Ильсана за первые сутки похода зашел далеко вглубь земель неприятельского графства, но никаких следов Ксандра не обнаружил. Не встретились ему и пиренские гвардейцы. Маркиз решил, что похищенного Ксандра уже успели отправить в сам графский город, а то и в Лоэрн. Это было ему на руку. Поэтому он утром второго дня повернул свой отряд в обратную сторону. Однаку Равсану свое предположение маркиз озвучить не мог. Тот обязательно потребовал бы возвращения и продолжения движения к графской столице. Поэтому Ильсан постарался убедить Равсана, что исчезнувшего Ксандра в Снури никто не увез. Кстати, это было правдой, но маркиз этого не знал.
   Равсан, хоть и с трудом, но вынужден был поверить словам Ильсана. Ведь тот не поленился подробно описать свои вчерашние действия. Одних только путников и зазевавшихся крестьян было схвачено, допрошено, а затем повешено более двух десятков. Но никто похитителей не видел. И Равсан с тяжелым сердцем тоже повернул обратно. Однако на случай, если похитители не успели выбраться на дорогу и поэтому могли везти раненого пленника через лес, приказал двум своим сотням прочесать лесной массив по обе стороны дороги.
   Обратно двигались не столь быстро, а прочесывающие лес солдаты и того медленнее. По этой причине Риуму, ведущего с завязанными глазами Хелга, удалось уйти с дороги до того, как по ней прошли четыре сотни Ильсана и Равсана. А прочесывающие лес ларские солдаты еще только приближались с южной стороны к местам обитания лесных разбойников.
   Когда Риум вернулся домой, оставив Хелга на опушке, Ламинт, зло прищурив глаза, набросился на сына.
   - Кто это?
   - Барон Краст, отец.
   - Ты зачем его привел?
   - Отец, он сам так решил. Я не могу ему перечить. Он сказал, что хочет убедиться, что наш барон здесь. И еще, отец, денег с собой он не взял.
   - Почему?
   - Он сказал, что если убедится, то вернется обратно и заплатит за выкуп.
   - А сам не боится, что мы его схватим? Настоящий барон, да и целый и невредимый.
   - Отец, я на обратном пути дал слово. Он тоже поклялся, что с его стороны будет все честно.
   - Поклялся... Этим аристократам верить на слово нельзя. Не зря народ говорит, что они люди слова: дали слово, потом забрали слово. Но мы-то не аристократы. Я всегда свое слово держу. А ты мой сын. Поэтому придется поступить с ним честно. Ах, сколько золота ты своим словом потерял!
   - Что теперь, отец?
   - А что теперь? Раз привел, веди его к раненому. Пусть поглядит, что у нас все без обмана.
   - А как он? Не лучше?
   - Да все так же. Акси говорит, что шансов все больше и больше. Только трясти его нельзя. Рана откроется и тогда может быть все плохо. Если больше воспалится, его уже не спасти.
   В самый разгар беседы с южной стороны леса выскочили двое местных жителей и бросились к их главарю.
   - Ламинт, - запыхавшись, выпалил один из них, - солдаты! Лес прочесывают. С гербом Ларска.
   - Сюда идут?
   - Не совсем, немного к восходу.
   - Вот, сынок, тебе и слово аристократа.
   - Но, отец...
   - Молчи... Солдаты мимо пройдут или могут нас заметить?
   - Вроде не должны. Стали больше заворачивать к дороге, если так дальше пойдет, то пройдут, не заметят. Бран и Самай остались. Если будет опасно - дадут знать.
   - Ясно. Этого в сторожку. К тем двум.
   - Аристократ, отец. Кровная обида.
   - А слово нарушать? А солдат прочесывать лес посылать? В сторожку, пока голосом весточку не подал...
   Эйгель и Серри Хелга встретили в темнице удивленно.
   - Милорд, вы?!
   - Я жду объяснений. Где Ксандр?
   - Милорд, он здесь. У лесовиков. Его светлость ранен. Тяжело.
   - Здесь?!.. Вот оно что... Насколько тяжело?
   - В спину. Рана воспалилась, милорд в горячке. Лекарка помогает. Хорошая она или плохая, не знаю, но его светлости хуже не становится. Но он без сознания. Мы с Серри ей помогаем.
   - А зачем ты назвался бароном? Или этот парень перепутал?
   - Нет, милорд. Бароном Севир я назвал его светлость, иначе они могли продать его в Лоэрн. За сто или больше золотых монет. Они так и сказали: хорошо бы захватить графа и продать. А от вашего выкупа они откажутся. Сколько бы вы не предложили. Они такие. Милорд, нельзя им говорить, что он граф Каркел. Милорда нужно выкупить, как барона Севир. Но только его светлость нельзя везти, его никак нельзя тревожить. Только сразу хуже будет и...
   - Я понял. Спасибо Эйгель. И тебе, Серри.
   - Милорд, разрешите вас спросить?
   - Говори.
   - А вы почему здесь? Ну, в темнице. Вас пленили?
   - Не знаю. Может, и пленили. Я побоялся, что они обманут, и решил денег не отдавать, а прийти самому. И вот теперь...
   - Милорд... деньги у вас отобрали?
   - Я их не взял. Так и сказал. Наверное, теперь тоже выкуп будут требовать. Хотя клялись. Но разве можно верить словам разбойников?
   - Милорд. Я слышал, что главный среди них, Ламинт, человек слова. Если сказал, то его слово - железо.
   - Нет, мне давал слово другой. Молодой. Риум.
   - Риум - сын Ламинта.
   - Даже так... И...
   - Можно как-то повлиять на Ламинта. Дескать, твое слово - золото, а у твоего сына нет.
   - Можно. Но вот как Ксандра выкупить? Денег с собой нет. А отпустят ли меня сейчас? И, говорите, милорда нельзя тревожить? Как тогда быть?..
   Закончить разговор им не дали. Открылась дверь сторожки, и появились два бородатых лица, а сзади них маячил Ламинт.
   - Милорд, выходите. Вы тоже, - обратился он к Эйгелю и Серри. - Милорд, нам пришлось вас запереть, потому что по всей округе рыскают солдаты.
   - Чьи солдаты?
   - Ларские, милорд. Это вы или тот второй милорд, что был у Бравчена, послали?
   - Не я. И я давал слово. Барон Тристок тоже. Мне это непонятно.
   - Понятно или нет, но мы сегодня отсюда уходим. Далеко, в другой домен. Люди уже собираются. Но нам нужно с вами решить.
   - Я пленен?
   - Нет. Мой Риум давал слово. А мы не аристократы, раз слово дали, его уже не возвращаем.
   - Разбойники...
   - А что здесь такого? Мы разбойники честные. Все чин по чину. Захватили в плен, плати выкуп или отвезем подальше и продадим. Вот и сейчас у нас трое пленных. За них семь золотых. Шесть за барона и золотой за этих. Не хотел я их отдавать за выкуп, но раз такое дело, что приходится самим уходить - отдам.
   - Но у меня с собой наберется всего один золотой.
   - На парней хватит.
   - Я сбегаю за остальными деньгами.
   - И приведешь солдат? Нет.
   - Даю слово барона!
   - Кто верит слову барона? Каждое второе слово у аристократов лживо. Нет. Твоего барона придется забирать с собой.
   - Но его нельзя тревожить. Акси сказала! - вмешался Эйгель.
   - Вот я человек слова, - продолжил Ламинт. - Дал я его позавчера тебе, держу. Иначе сейчас просто взял, да перерезал бы глотку твоему хозяину.
   Хелг схватился за меч. Но двое бородачей споро натянули луки, направив острые стрелы на Хелга. Да и Ламинт положил руку на рукоять своего меча. А сзади, держа меч в руке, подходил Риум.
   Хелг с досадой бросил наполовину вытащенный меч обратно в ножны.
   - А оружием возьмешь?
   - Оружием?
   - Меч, кинжал, кольчуга. Куртка, сапоги - пять золотых.
   - Мальчишек, значит, выкупать не хочешь?
   - За шесть золотых все отдаю.
   - За все готов заплатить три золотых, да и то потому что меч, гляжу, хороший у вашей милости.
   - Этот меч стоит пять золотых!
   - Но я смогу продать только за два. Перекупщик больше не даст. Два даже много.
   - Хочешь сказать, что все остальное на мне тянет всего на один золотой?
   - Нет, больше.
   - Тогда ты не знаешь счет.
   - Знаю, милорд. А мой навар?
   - Если милорд так сильно ранен, то почему дорого оценен? Как за здорового.
   - Баронов обычно выкупают за десять золотых. Но мы назначили только шесть частей из десяти - шесть золотых. Будь он баронетом, то вместо обычных пяти монет, мы сказали бы три. И так далее. Уценка. Но здоровый он или болезный, нам без разницы - цена одинаковая.
   - Тогда берите меня вместо него. Меняемся?
   Ламинт опешил.
   - И что мне с вашей милостью делать?
   - Везти, куда хотели, а потом за меня пришлют выкуп. Я здоровый, дорогу перенесу.
   - А затем на новом месте нас окружат и зашинкуют? Ваши же солдаты. Вместо выкупа. Или выкуп состоится, а после опять пошлют солдат. Нет. Опасно это. Мы не настолько жадны и глупы, чтобы самим лезть в петлю. Никто не должен знать, куда мы уйдем. По крайней мере, барон Краст, он слишком большая птица в этих краях. Три золотых за меч и остальное, один золотой у вас, итого четыре. Барон Севир стоит шесть и не на медянку меньше. Через час мы снимаемся отсюда. Барона берем с собой. Выживет, нет - на все воля богов. А пока ваша милость пусть посидит в сторожке.
   - Милорд, - подал голос Эйгель. - Пожалуйста, выкупите меня. Прошу вас! У вас же есть золотой. И Серри тоже.
   - Нет, меня не надо. Я буду здесь. Эйгель, ну как же ты можешь. Я думал, что ты... а ты... ну, нельзя же так. Ведь милорда не оставляют здесь, берут с собой... Я буду с ним.
   - Нет, все-таки ты оказался маленьким негодником, - презрительно сказал Хелг, доставая из кошелька серебряные монеты, и не считая их, протянул деньги Ламинту:
   - За обоих.
   - Милорд, я остаюсь с ними! - воскликнул Серри.
   - Оставайся, но будешь выкупленным, будешь свободным.
   Ламинт пересчитывал монеты и, отложив несколько лишних, опустил сорок серебрянок себе в кошелек.
   - Эти ваши. Лишние, - сказал лесной главарь.
   - Значит, я свободен? - спросил Эйгель.
   - Свободен.
   - Вы даете слово?
   - Э, как задергался, свободы захотел, а позавчера другое пел. Да, даю слово.
   - И вы подтверждаете, что возьмете меч и все остальное за три золотых?
   - Да. И что?
   - Даете слово, что отдадите раненого милорда за шесть золотых и ни медянкой больше?
   - Вот пристал. Да.
   - А баронета возьмете за три золотых?
   - Баронета? - непонимающе спросил Ламинт. - Ну, да. Только где этот баронет?
   - Тогда вы дали слово. Все это слышали. Я - баронет. Берите меня за три золотых.
   - Что?! Ты?!
   - Да, но бывший баронет, хотя, насколько мне известно, хаммийцам это без разницы. Вот если бы я купил этот титул, я стоил бы для них много меньше, но я баронет по рождению.
   - А как докажешь?
   - Вот они подтвердят.
   - Солгут.
   - Спросите их порознь.
   - Успели сговориться в сторожке. Знаем такие штучки.
   - Нет. Мы ведь не знали, что вы собираетесь быстро уходить. Милорд принес бы шесть золотых, и выкуп состоялся.
   - Хм. Больно гладко у тебя получается. Ладно, проверю. Спрошу про тебя у них порознь. А ты молчи. Не смей им сейчас что-либо говорить, даже намекать.
   - Уважаемый...
   - Молчи!
   Эйгель покачал головой.
   - Уважаемый, два слова только вам одному.
   Ламинт раздумывал над словами парня. С чего бы это? Но наедине - это можно.
   - Хорошо, отойдем, а вы смотрите за этими. Чтобы не сговорились...
   Ламинт отвел Эйгеля на угол сторожки. Отсюда было видно, как обитатели маленького лесного поселка собирают нехитрый скарб, готовясь уйти с насиженного места. Но и оставшихся пленников и лесных разбойников, их сторожащих, было видно хорошо.
   - Ну, что хочешь?
   - Уважаемый. Сейчас вы узнаете одну тайну. Но вы давали слово. Слово, что раненого милорда, не называя его по имени и титулу, вы отдадите за обговоренную сумму выкупа.
   - Так. И что же?
   - Дело в том, что я - баронет Севир. Бывший.
   Брови Ламинта удивленно взметнулись.
   - А тот твой брат, что ли? Или, погоди, это новый хозяин твоего родового замка, а ты у него слуга?
   - Нет. Тот раненый милорд вовсе не барон Севир.
   - А кто же?
   - Вы давали слово!
   - Давал. Я помню. И кто же он?
   - Его светлость граф Ксандр Каркельский.
   Ламинт застыл.
   - Ах ты, паскудник. - Тяжелый удар в грудь свалил Эйгеля с ног, а Ламинт, не останавливаясь, начал пинать извивающегося от боли парня. В глазах у Эйгеля потемнело, а когда он проморгался и боль отступила, он увидел лежащего на земле в скрюченном положении Серри. Возле него стоял один из бородачей и ухмылялся. Эйгель догадался, что Серри бросился ему на выручку, вот и огреб от разбойника.
   Ламинт подошел к Серри и спросил:
   - Ты тоже знал, что раненый не барон Севир, а граф Каркел?
   Серри молча кивнул, а лесные разбойники только ахнули.
   - Сопляки меня смогли провести.
   - Ламинт, они обманули, твое слово не считается!
   Главарь только покачал головой.
   - Но, Ламинт, сто золотых! Даже больше!
   - Он же дал слово, что выкупит не барона Севир, а раненого милорда. Имя я не называл, - откликнулся все еще лежащий на земле Эйгель.
   Ламинт развернулся и посмотрел на говорившего, а затем, повернувшись к Хелгу и снимая с пояса мешочек с деньгами, сказал:
   - Милорд барон, здесь ваши сорок серебрянок. Вы заплатили за двух парней. Я покупаю за эти деньги одного этого, - и кивнул головой на Серри.
   - Нет.
   - Жаль, хотя его вина малая. А вот этот заслужил.
   - Убьете? - приподнимаясь на колено, спросил Эйгель, подавая всем своим видом, что ему это безразлично.
   - Нет, зачем же терять три золотые монеты? Но я тебя накажу. Есть у меня знакомый хаммиец. Гафур. Жадный очень. Купленных мальчиков все отводят в Хаммий и там тех, кто будет продан в дома почтенных людей, кастрируют. Но умирает каждый третий. Этот Гафур кастрирует мальчишек прямо здесь. Не здесь именно, а в одном из мест в Атлантисе. И знаешь, почему здесь, а не в Хаммие? Не знаешь. А я ведь подсказку дал. Жадный он. Каждый третий умирает, а на них в дороге деньги, пусть совсем мелкие - несколько медянок на покупку гнилых овощей, но тратятся. Я сделаю крюк и продам тебя ему. С условием, что он тебя кастрирует. Поживешь без уды и погремушек. Хочешь, в этом поклянусь?
   Все ошеломленно молчали, только лесовики угрюмо кривились, они до сих пор не могли оправиться от мысли, что потеряли громадные деньги.
   - Нет, не надо, пожалуйста! - крикнул Серри.
   Эйгель испуганно молчал, его застывшая фигура говорила о многом. Ламинт, довольный происходящим, усмехнулся и продолжил:
   - Слово давать не буду. Вдруг Гафура не встречу. Все может статься. Но если увижу, то продам с таким условием. Вот это обещаю.
   Еще раз довольно оглядев окружающую картину, Ламинт повернулся к Хелгу.
   - Милорд, три золотых за вашего графа я получил. Хочу получить остальные. Меч и все другое.
   Хелг стал снимать перевязь, скинул кольчугу и куртку, собрался снимать сапоги, но Ламинт его остановил.
   - Сапоги не снимайте. Негоже барону без сапог. У вас оставалось три серебрянки. Беру их за сапоги, хотя те стоят подороже.
   Хелг, отдав три монетки Ламинту, посмотрел на сидящего в прострации Эйгеля и, решившись, сказал главарю:
   - Эй, как там тебя? Ламинт. Послушай, я выкуплю парня по полной цене баронета. Пять золотых.
   - И потом пошлешь солдат, узнав от него наше новое место?
   - Зачем же? Можно сделать проще. Я передам пять золотых любому человеку, пришедшему от тебя. А ты, получив деньги, отпускаешь парня из любого места. Сразу или перед тем, как уехать снова куда-то. Куда уедешь, я не узнаю. Пять золотых. Согласен?
   - Пять золотых. Это двести серебрянок. Целая куча. Пять таких мешочков. Как, парни, соглашаться?
   - Лишние два золотых не помешают. Цена настоящего баронета, а этот теперь простолюдин. Соглашайся.
   - Хм. Лишних два золотых. А потеряли из-за него сколько? - Ламинт задумчиво взвесил в руке мешочек с деньгами. - Двести монет. Я согласен его продать за двести монет.
   - Тогда в любое время твоему человеку отдадут пять золотых. Или ты предпочитаешь серебрянками? Тогда двести серебрянок.
   - Ваша милость меня не понял. За этого сопляка я хочу двести золотых монет. И ни медянкой меньше.
   - Что?! - Это уже вскричали все присутствующие, и ларцы, и лесовики.
   - Из-за него мы потеряли сто или двести монет, которые нам дали бы за графа в Лоэрне. Я теперь желаю их получить.
   - Но это же простолюдин! За графа стандартный выкуп положен в пятьдесят монет.
   - Тогда не о чем разговаривать. Забирайте своего раненого графа. Или оставайтесь с ним здесь, раз его нельзя тревожить. А нам пора уезжать. Слишком здесь стало стремно.
   Ламинт подошел к Эйгелю, взял парня за шкирку и, подняв его на ноги, повел обратно в сторожку.
   - Пока посиди. - И стал связывать Эйгелю руки за спиной.
   К нему подскочили его напарники.
   - Ламинт, - свистящим, но громким шепотом, сказал один из бородачей. - Ты что, в самом деле, думал получить с этого барона двести золотых за сопляка? Тогда надо меньше называть. Пятьдесят монет. Или двадцать, как за виконта. За двадцать, может быть, и удалось бы, а?
   - Глупый ты, - усмехнулся Ламинт. - Двадцать монет за простолюдина. Я просто не хочу отдавать паршивца.
   - Но вдруг за двадцать барон согласится, сопляк же был баронет.
   - Это только хаммийцы таких ценят. В Атлантисе если ты бывший, хоть баронет, да хоть граф, то ты уже чернь. Как еще пять золотых барон мне предложил? Его же граф, когда выздоровеет, хорошенько за такое транжирство отругает. Даже может заставить выплатить из своего кошелька. А ты: "Двадцать монет"!
   - Эй, Ламинт, я согласен.
   - Э-э... на что, милорд?
   - На двести золотых монет.
   Лесовики выпучили глаза, да и не только они, и Эйгель с Серри тоже.
   - Шутите?
   - Нет, серьезно. Слово барона!
   - За простолюдина?!
   - Это мое дело.
   - В чем подвох? Не пойму. Может быть, и здесь обманка. Это точно простолюдин? Не принц какой-то?
   - Будущему лоэрнскому принцу Винтольду только три года.
   - Для трех лет этот Эйгель большой переросток... Странный вы народ. Как друг за дружку стоите... А граф, когда очнется, вдруг разгневается и запретит такой обмен? Что тогда будет?
   - Не запретит. Я Ксандра знаю. Скорее разгневается, если я сейчас не соглашусь.
   - Милорд... - Эйгель мог вымолвить только это.
   - Хватит. Решили? Все. Пора собираться.
   Ламинт захлопнул за Эйгелем дверь сторожки.
   - Пойдемте, милорд барон, хоть посмотрите на вашего графа. Убедитесь, что у нас все без обмана. Мы же не вы.
   Хелг наконец-то смог увидеть Сашку. Тот лежал бледный, с заострившимися скулами, на лбу поблескивали влажные капли. Но это не пот, а какая-то остро пахнущая жидкость, которой смачивала Сашкин лоб молодая девушка. Рана на спине была прикрыта окровавленной тряпицей.
   - Как видите, милорд, ваш господин жив и его лечим. Можете забирать или останетесь с ним, но нам уже пора. Акси, быстро собирайся, соседи почти все уже готовы уходить.
   - Батюшка, если я уйду, то барон умрет. Они не смогут его лечить.
   - Это их проблемы. Мы свое дело сделали. Пусть ищут своих лекарей. Хотя те только мастера пиявки ставить. Да вывихи вставлять, - презрительно хмыкнул Ламинт.
   - Действительно, наши лекари такие плохие?
   - Не знаю, какие ваши, но в окрестностях вплоть до самого Каркела лучше, чем моя Акси, не сыскать.
   - Тогда она останется с милордом.
   - Это как останется?
   - Будет лечить, пока не вылечит.
   - Акси пойдет со всеми.
   - Но батюшка... - вмешалась девушка.
   - Молчи, дочка!
   - За работу я хорошо заплачу. И обещаю ей защиту, - продолжил настаивать Хелг.
   - И она станет заложницей. В обмен на этого Эйгеля. Так?
   - Нет. У меня и в мыслях такого быть не может.
   - Может - не может, но когда на кону двести золотых, то всякие мысли в голову придут. Да и вы, милорд, не самый главный. Я слышал про маркиза Ильсана. Или вот хотя бы тот милорд, что вчера вечером прибыл из Каркела. Уж больно грозен был.
   - Ты про Равсана?
   - Как зовут, не знаю, да и кто этот Равсан тоже.
   - Это командир графской стражи.
   - Как раз по наши души. Вовремя мы уходим. Поняла, дочка?
   - Батюшка, я остаюсь.
   - Нет. Я сказал!
   - Послушай, Ламинт. Боюсь, у тебя нет другого пути, как ее оставить с нами.
   - Нет!
   - Послушай. И не смей меня перебивать! Я даю слово, что пока я жив твоя дочь будет под моей защитой. И никто не посмеет ее сделать заложницей. Даже если она не сумеет вылечить милорда... все равно все так и будет.
   - Я вылечу. Вершина болезни пошла на спад. Немного, но пошла.
   - Тем более. Но если ты заберешь ее с собой, то милорд умрет. Это так, девушка?
   - Да. Его не смогут вылечить.
   - Тогда смерть милорда будет на тебе. И я, и граф Дарберн Ларский не успокоятся, пока всех вас не переловят. Всех! Вам нигде не укрыться. Даже на Диких землях. Нигде. Сил и денег на розыски мы не пожалеем.
   Ламинт стоял в растерянности. Вот так влип. И что делать? Убить этого барона? И графа заодно? Но ведь все равно дознаются. Станут искать. Риума видели на постоялом дворе у Бравчена. Трактирщика будут пытать. Тот точно не знает, где они живут, но примерное направление покажет. На поиски бросят тысячу, две тысячи. Солдат у Ларска много. Прочешут здесь все и найдут их поселок. Пусть, пустой. Догадаются. И ларский граф объявит награду. Денег у них много. Вон, двести золотых за простого сопляка не жалеют. Что же делать? Вот попал!
   Пока Ламинт лихорадочно размышлял, Акси вновь занялась раненым. Аккуратно сняла повязку и полила на рану настойкой из небольшого кувшина. Хелг с содроганием смотрел на спину своего друга.
   - Хорошо, милорд. Дочка останется с раненым. Но вы дали слово.
   - Не бойся. Слово сдержу.
   В этот момент дверь в комнату распахнулась, и в нее ввалился подросток.
   - Дядя Ламинт, солдаты!
   - Где? Сколько?
   - Насчитали пятерых. Идут в нашу сторону.
   - Ларцы?
   - Нет, сказали, что с гербом Снури.
   - А эти-то откуда?
   - Идут со стороны дороги.
   - Я другое имел в виду. Откуда этим взяться?
   - Позавчера вечером я разбил снурский отряд, возвращавшийся к себе, вмешался Хелг. - Там был их граф. Он и четверо солдат ушли в лес. Но это было намного южнее. Да и времени прошло. Заблудились, пошли на север? Нет. Давно могли разобраться, где север, где юг. Но здесь могут быть и другие лоэрнцы. Кто-то не успел вовремя уйти, вот и бродит по лесу.
   - Граф... Всего пятеро. Хорошая добыча. Милорд нам не поможет? Мы мечами не очень-то владеем. Луками - да.
   - Помогать разбойникам? Чтобы те пленили аристократа?
   - Так не просто аристократа, ваша милость. Это граф Снури, он же вашего графа в западню заманил. Мы, конечно, сейчас можем уйти, вот только тогда дочку с собой заберем. Потому как эти пятеро выйдут к поселку. А там только вы, да граф без памяти. Ну и мальчик. К тому же безоружные оба. Что будет с вами, продолжить?
   - Ах, мерзавец...
   - Милорд, решайте побыстрей. А ты, Сниппи, - Ламинт обратился к подростку, - беги, скажи, чтобы женщины уходили в лес в противоположную сторону. И немедля. Все с собой забирают, обратно уже не вернуться. И парня из сторожки пусть возьмут. Поаккуратнее с ним. Стоит очень дорого. Все. Встретимся у желтой сосны. Беги!
   - Давай меч и кольчугу. - Хелг был настроен решительно.
   - Если милорд нам хорошо поможет, то меч и кольчуга останется у него. Это его доля.
   - Мне разбойные доли не нужны.
   - Не нужны, так не нужны. Парнишке его кинжал верните.
   Когда все пошли к выходу готовиться к встрече приближающихся лоэрнцев, Ламинт повернулся к Серри и сказал:
   - А ты куда? С ножичком-то против воинов. Здесь останешься.
   - Нет, я с милордом.
   - Останешься! И умри, но защити своего графа. И Акси тоже. Это если кто-то прорвется в избу. Понял?
   Серри бросил взгляд на Хелга, и кивнул.
   Зная, с какой стороны леса ждать незваных гостей, лесовики в количестве семи человек и с ними Хелг разместились в разных местах поселка. Кто за пристройками, кто забрался на чердак, кто просто спрятался на опушке леса, намереваясь выстрелить лоэрнцам в бок, а то и в спину. Перестрелять пятерых вражеских солдат было не очень-то и сложно, если бы не снурский граф. Будет ли среди лоэрнцев граф Снури или не окажется его, а стрелять бездумно нельзя. Граф им нужен живым. Ведь это не граф, а пятьдесят золотых монет, только с двумя ногами. И, к сожалению, с двумя руками, которые умело держат меч. В отличие от самих лесовиков. Но для этого у лесовиков теперь есть молодой и сильный барон.
   Ждать пришлось недолго, через четверть часа у опушки леса со стороны, где проходила в нескольких верстах отсюда проселочная дорога на Снури, появилась первая фигура. Человек стоял и внимательно осматривался. Но не шел вперед, однако и не уходил обратно. Видимо, ему что-то не нравилось. А что может нравиться чужому солдату, вдруг набредшему на лесной поселок, который почему-то вымер? Нет людей, совсем нет. Хотя кое-какие детали говорили, что люди здесь были совсем недавно. Все сбежали или только женщины и дети? От ответа на этот вопрос зависели жизни лоэрнцев. Не все жизни, конечно. Неужели четверо опытных солдат во главе со снурским аристократом, прекрасно владеющим мечом, могут бояться какого-то лесного мужичья? Нет, не могут бояться. А опасаться - да. Лесные охотники всегда умелые стрелки. Даже стрелы с костяным наконечником смертельны, если попадут в глаз. А некоторые охотники были очень меткими стрелками.
   Человек еще немного постоял и исчез обратно в лесу. Через некоторое время на опушке появились сразу двое. Со щитами наизготовку, мечи в правых руках. И идут медленно, осторожно. Хитро идут, не прямо в центр поселка, а немного в сторону к ближайшему дому. Там, значит, и укроются, подстраховывая остальных солдат. Задумку лоэрнцев поняли все, но как ей противостоять? Начать стрелять, убив или ранив обоих? Тогда граф, а все ждали именно снурского графа, уйдет обратно в лес. Найти-то его можно, но времени у лесовиков на это совсем нет. Уходить требуется с этого места, и уходить как можно скорее.
   Поэтому со злостью и бессилием смотрели, как двое лоэрнских солдат скрылись в ближайшем доме. Сейчас они вложат мечи в ножны и достанут из-за спин луки. Значительная часть поселка теперь удачно простреливалась.
   А вот и остальные трое. По бокам двое солдат, а в центре аристократ. Граф Снури? Видеть бы его как-нибудь раньше, но откуда простым лесным разбойникам знать соседнего графа, они и своего никогда не видели. Нет, теперь видели - вон лежит на животе в избе Ламинта. А если бы и видели? Все трое в шлемах, да еще и щитами прикрыты. Нет, не узнать!
   - Ну, ваша милость, вы готовы? Нельзя дать графу приблизиться к крайней избе. Иначе не выбьешь отсюда. И нам уходить нельзя. Из-за твоего графа и моей Акси. Сейчас мы двух крайних подстрелим - это простые солдаты, а графа трогать нельзя. Граф будет твой.
   - А первые два солдата?
   - Они не стрелки. Не такие как мы. Щитом прикрывайся и двигайся к графу. А мы поддержим.
   То, что предлагал главарь, было опасно. Он подставлял Хелга под стрелы засевших в доме лоэрнцев, но другого варианта не было. Или этот аристократ, а Хелг сомневался, что это снурский граф, уйдет в лес, или успеет скрыться в избе, и тогда, действительно, его оттуда не выкуришь. Поджечь горящими стрелами? Но крыши лесных построек специально покрыты дерном, в котором травы почти не осталось. Даже если и загорится, то может перекинуться на две соседние избы, а в одной из них Сашка. Как бы не задохнулся дымом, да и вытаскивать, тревожить его нельзя. И Хелг, как только лесовики удачно пустили стрелы в две крайние фигуры, встал и, прикрывшись щитом, двинулся в сторону аристократа. Тот уже медленно пятился назад, полностью прикрывшись щитом.
   Вот в щит Хелга ударила первая стрела, потом вторая, а третья попала в шлем, но расстояние между ним и лоэрнцем сократилось вдвое. А вот и приглушенный крик, раздавшийся из крайней избы. Попали, значит, лесовики в одного из лоэрнцев. Но оставался еще второй, поэтому вступать в поединок с аристократом на виду у лоэрнского стрелка было бы глупо. Смертельно глупо. В того лесовики стрелять не будут, а в него, Хелга, засевший лоэрнец стрелять продолжит. И щит уже не поможет.
   Так они дошли до опушки леса и когда от лесного поселка их заслонили толстые сосны и ели, развернулись друг к другу. Так, на вид лет сорока, плотный, сильный, опытный. Крепкий орешек. И убивать нельзя. Нет, конечно, можно, ему этот граф, или кто он там, живым и не нужен, но лучше все же пленить. А вот лоэрнец настроился только на убийство своего противника. По его удовлетворенно блестящим глазам Хелг понял, что тот его за серьезного противника не принимает. Считает, чуть ли не мальчишкой. Ну-ну.
   Лоэрнца подстегивало время, поэтому тому нужно было как можно быстрее расправиться с врагом и исчезнуть в лесу до прихода новых противников, столь неплохо умеющих стрелять. Поэтому мужчина сразу же перешел в атаку. Но если лоэрнец был массивен и тяжеловат, то Хелг как раз отличался быстротой и гибкостью. Несколько раз удачно подставившись, Хелг уходил от решающего удара аристократа, который от этого только приходил в ярость. А вот и новый удар, но теперь Хелг бросается на колено, пропуская над головой меч противника, а сам наносит рубящий боковой удар по ноге лоэрнца. Тот роняет меч и падает на землю. Все. Лоэрнец жив, хоть и с разрубленной ногой в районе колена. Ничего, можно прожить и одноногим, если ты граф. А если не граф, то что сделают со своим пленником разбойники Хелгу было не интересно.
   Вот и лесовики появились.
   - Во как хорошо подрубил его милость!
   - Что с последним солдатом? - спросил Хелг.
   - Выскочил с другого конца, думал, с той стороны никого нет. Две стрелы и обе смертельны. У нас не забалуешь.
   - Ты кто? Имя! Говори свое имя! - Один из бородачей набросился на раненого аристократа.
   - Барон Туверс, - с трудом промолвил тот.
   - А где твой граф?
   - Не знаю, - слова шли с большим трудом, было видно, как снурскому барону было больно.
   Хелгу уже было не интересно, и он пошел к выходу из леса. Но успел расслышать слова Ламинта: "Кончай его, много за него не получишь, а мороки, особенно сейчас...".
   Спустя десять минут в избу снова зашел Ламинт. Хелг уже снял кольчугу, а меч и щит положил рядом с дверью.
   - Берите свое себе, ваша милость. Уж больно хорошо вы поработали. Любо было смотреть.
   - Нет, ворованное мне не нужно.
   - Ворованное. Хм. Гордые, как все аристократы. Тогда платите три монеты и все ваше.
   - Ты же знаешь, что я отдал последние деньги.
   - Меч, действительно, хорош. А три золотых ваша милость может отдать, когда придет человек за двумястами золотых. Будет двести три монеты. И никакого урона вашей чести. Ничего ворованного. Согласны?
   - Да.
   - Тогда, дочка, давай прощаться...
   После ухода лесовиков, Хелг послал Серри в ларский лагерь, что расположился у постоялого двора. К барону Тристоку. Парнишка только-только успел скрыться среди деревьев, как из леса, с того самого места, откуда появились лоэрнцы, показались новые гости. Не один, не пять, а десятки. На щитах у них был герб Гендована. Солдаты еще не успели быстро разбежаться по всему поселку, как появились новые лица. Маркиз Ильсан и барон Унгин. И ни одного ларца.
  
   Глава 6
  
   1004 год эры Лоэрна.
  
   Сашка очнулся от резкой боли. Было плохо видно, предметы на расстоянии расплывались в неясные, разноцветные, но в то же время тусклые контуры. И сам он находился в каком-то странном положении: то ли висел, подвешенный за плечи, то ли лежал непонятным образом. Плечи отдавали сильной болью, а вот ни рук, ни ног он не чувствовал. Точнее, откуда-то из тех районов исходили толчки боли, но пошевелить руками и ногами он не мог.
   Туман, стоявший перед глазами, стал постепенно рассеиваться, и показались две фигуры, на чем-то сидящие. А ведь он их знает! Но откуда? Кто они?
   - Никак наш обрубок очнулся, - произнесла одна фигура голосом маркиза Ильсана.
   - Да, милорд, вы правы, он очнулся.
   - Очень хорошо, а то я боялся пропустить обед. Сегодня граф обещал нас угостить фаршированной грибами местной уткой. У нас такое блюдо не умеют готовить.
   - Совсем не умеют, милорд.
   - Как самочувствие, обрубок?
   Обрубок? Это они кого спрашивают? Обрубком в детстве звали Дара. Но когда это было! Да и не посмеют теперь его так называть. Сашка хотел ответить, но тяжелый язык повиновался с трудом. И что это за место? Сашка попытался повернуть голову, но это не удалось, она тоже оказалась слишком тяжела. И поэтому он только обвел глазами комнату, где находился. Действительно, комната, только странная. Больше похожа на подземелье. А может, это и в самом деле подземелье? Но в чьем замке?
   - Осматриваешься? - вновь сказала первая фигура. - Это хорошо. Смотри. Думаешь, где ты сейчас? Мы в подземелье снурского замка. Граф Снури сейчас занимается сбором своих вассалов, поэтому мы с тобой здесь одни. Впрочем, не совсем. Сейчас ты познакомишься с одним человеком. Графом. Настоящим графом, а не самозванцем, как ты.
   - Я... не... самозванец... - еле выдавил Сашка. Но сказал так тихо, что даже сам не понял, услышали ли его эти двое. А он их узнал. Один, действительно, маркиз Ильсан, а второй... барон Унгин!
   - Чего ты там щебечешь? - ухмыльнулся Ильсан. - Раньше ты был более громким. И наглым, рабское ничтожество.
   - Он, ваша светлость, сказал, что он не самозванец.
   - Ах вот как? Не самозванец, а кто же он? Граф? Ха-ха-ха! Настоящий граф Каркел сейчас здесь будет. Настоящий граф, понял? А вот и он!
   Сашка услышал скрип раскрываемой двери, появился человек, лица которого Сашки никак не мог разглядеть, он видел только туловище вошедшего, Сашкина голова никак вверх не поднималась. Человек пододвинул стул и сел на него. Это был... виконт Аларес!
   - Что, раб, удивлен? Думал, повесил меня? Повесил только моего батюшку, а вместо меня отправил на виселицу двойника. Что, разве не слышал о таком же случае с его величеством Пургесом? Там тоже убили двойника. Есть у короля двойник, да не один. А я чем хуже? Когда милорд маркиз привез сюда тебя, я хотел выдрать тебя плетьми, а потом повесить в назидание всем, но милорды к счастью меня отговорили. То, что получилось, гораздо лучше.
   Аларес нагнулся и достал кожаный мешок, содержимое которого он вытряхнул перед лицом Сашки. На маленький столик упали две кисти рук и две ступни. И все без пальцев.
   - Пальцы ищешь? Не там смотришь. - Аларес вновь нагнулся и достал металлическую проволоку, на которую были нанизаны человеческие пальцы. Двадцать штук. Сашка их число не считал, но сразу понял, что пальцев двадцать: десять с рук и десять с ног. Некоторые еще кровянили, на столике стала растекаться крохотная лужица крови.
   - Узнал свои пальцы, обрубок? - вновь вступил в разговор маркиз Ильсан. - Вижу, что узнал. А где же твоя хваленая охрана? Этот недоносок Хелг? Представляете, господа, он его бароном сделал! Вот смеха было! Сопляка из черни - в бароны! Ну и где же твой Хелг? А вот он!
   Ильсан достал второй мешок, откуда выкатилась голова Хелга. Глаза друга были прикрыты, и Сашка с ужасом смотрел на них. Затем Сашка напрягся и сумел повернуть свою голову вниз и немного в сторону, пытаясь рассмотреть свои руки. Рук не было. Точнее, были, но только обугленные культи. Он сдвинул взгляд ниже, пытаясь рассмотреть ноги. Вместо ног были такие же почерневшие культи.
   - Смотри, смотри. В последний раз смотри. Думаешь, за тебя отомстят? На помощь придут? Правильно думаешь. Придут. Уже идут. Другой обрубок, твой дружок, всех и ведет. Город с замком думают штурмовать, тебя освобождать. Только сегодня после фаршированной утки мы все вместе покинем графский город. Но отъедем недалеко. Всего в десяти верстах отсюда есть небольшой рыцарский замок. Совсем небольшой, но с крепкими стенами. Замок стоит на скале, а вокруг заливные луга. Пять тысяч ларского войска как раз на них разместится перед штурмом замка. А штурма не будет. Жрецы быстро превратят почву в вязкую трясину. Несколько мгновений и победоносное войско графа Ксандра перестанет существовать. И войско, и ларский обрубок.
   Сидящий рядом виконт Аларес засмеялся. Виконт? Хотя теперь, получается, Аларес должен стать каркельским графом.
   - Но ты этого не увидишь, - Ильсан продолжал. - Чтобы увидеть, нужны глаза. А когда их нет, то ничего не видно... Скоро ты там? - обратился Ильсан к кому-то, находящемуся в комнате.
   - Сию минуту, ваша светлость. - Голос ответившего Сашке тоже показался знакомым.
   Человек вышел из-за спины маркиза и двинулся вглубь комнаты. Лица его не было видно. Человек подошел к горящему очагу, что-то вытащил откуда-то сбоку и протянул руку над огнем.
   - Раскаленный штырь для глаз - это любопытно, такого я еще не видел. Скоро ты там?
   - Все, заканчиваю, милорд.
   Человек замахал рукой, в которой держал металлический штырь, подул на нее и, наконец, повернулся лицом.
   - Ваша светлость, у меня все готово. С какого глаза соизволите начать?
   Это был Пиявка. Но он же убит почти четыре года назад. Как же так?
   - С правого, - приказал Ильсан.
   - С удовольствием, ваша светлость! - И раскаленный штырь стал приближаться к правому глазу Сашки.
   Сашка собрался с силами и резко дернул головой. Дернул - и очнулся. Никого не было. Точнее, была девушка, совсем еще молоденькая.
   Он ее видит, но как это возможно, если глаза ему выколол Пиявка? Или это ему снится? Или то ужасное действо тоже было сном? Но где же он на самом деле? Что с ним?
   - Доброе утро, барон, - произнесла девушка, ее зеленые глаза как-то по-особенному заискрились.
   Барон? Он барон? Но когда он стал бароном? Или это новый сон? Тот был кошмарным, а этот приятным. Руки! И ноги! Что с ними? Сашка попытался пошевелиться и сильная, мигом нахлынувшая боль, захватила все его сознание.
   - Милорду не надо дергаться, - произнесла девушка.
   Когда боль слегка отпустила, Сашка поднял на девушку измученные глаза и произнес:
   - Кто ты?
   - Я Акси.
   - А я...
   - Вы барон Севир.
   Сашка хотел спросить другое, узнать, где он и что с ним, но зеленоглазая поняла по-своему. Он - барон Севир? Но барон Севир был казнен два года назад.
   - Почему?
   - Что "почему", милорд?
   - Почему я - барон Севир?
   - Потому что вы барон Севир.
   - А как же...
   Сон! Или то, что сейчас происходит - это новый сон? Или сном было другое видение, в котором он был ларским виконтом, даже каркельским графом. А на самом деле он барон. Барон Севир.
   - А где баронет?
   - Какой баронет, милорд?
   - Баронет Севир?
   - Я не знаю, господин. Здесь есть только маркиз и несколько баронов. Может быть, еще есть и баронет, но я не знаю.
   - Маркиз? Кто он?
   - Не знаю, милорд. Его так называли.
   - Кто называл?
   - Два других барона. Одного не знаю, а второй барон Краст.
   - Он жив? Но его же обезглавили...
   - Кого, милорд?
   - Хелга.
   - Какого Хелга?
   - Барона Краста. Я сам видел его голову. А мои руки и ноги, что с ними? Там ничего нет?
   Девушка посмотрела Сашке за спину и, пожав плечами, ответила:
   - А что там должно быть?
   Сашка напрягся и попытался повернуть голову набок, густая черная боль вновь заполонила всего его, и он потерял сознание.
   Когда через некоторое время в комнату, где лежал Сашка, вошел Хелг, Акси сообщила:
   - Милорд, барон недавно очнулся.
   - И как он?
   - Он не очень понимал, что происходит. Немного бредил. Думал, что вы мертвы. Сказал, что вас обезглавили, а он видел вашу голову. Искал баронета Севир. Милорда маркиза не знал.
   - Такое я видел, когда человека били по голове, после он приходил в сознание и многого не помнил. Потом вспоминал. Но у милорда только рана в спине, голова невредима. Почему же он?..
   - Не знаю, милорд. Голову лечить меня не учили.
   - Ладно, не учили, значит, не учили. Как сейчас у него дела?
   - Жара меньше, это видно. Рана продолжает затягиваться.
   - Везти можно?
   - Еще рано, милорд.
   - Здесь скоро будет весь Ларск! Завтра прибывает граф Дарберн и с ним еще шестьсот человек. Скоро весь лес в округе вырубят!
   - Милорд, граф будет здесь?
   - Да, конечно же.
   - А почему? Из-за раненого барона? Вся эта кутерьма...
   - Барона? Ты, девочка, еще не поняла, кого ты лечишь?
   - Нет...
   - Это Ксандр Каркельский, брат Дарберна Ларского.
   - Рогач?
   - Да, только два человека в Атлантисе имеют право носить рогатые шлемы. Ксандр и Дарберн.
   - А почему?
   - Они единственные прямые потомки первых рогатых воинов, властвовавших над Атлантисом.
   - У всех были рогатые шлемы?
   - Да. Они прибыли к нам из-за моря, и все носили такие шлемы.
   - А те шлемы, они сейчас где?
   - Где? Не знаю. Никто, наверное, не знает. Исчезли, а может, где-то валяются в каком-нибудь чулане.
   - А шлем, который носит... ваш граф, он из тех давних?
   - Нет, что ты, оба шлема недавно выкованы...
   Акси задумалась, а Хелг снова ушел по делам, навалившимся на него в последние дни.
   Второй раз Сашка очнулся уже ближе к вечеру. Дежуривший вместе с Акси Серри стремглав бросился звать Хелга. Уже через минуту тот стоял у изголовья лежанки.
   - Милорд, как вы себя чувствуете?
   - А почему ты со мной снова так официально?
   - Я виноват, допустил, что вас ранили.
   - Вот уж не поверю.
   - Но это так. Вы ранеты, а я цел.
   - Прекрати. И перестань обращаться ко мне на вы.
   - Но, милорд.
   - В конце концов, это приказ. Ты лучше расскажи, что произошло. Честно говоря, я до сих пор плохо все представляю. В голове все перемешалось. Не поймешь, где видения, а где явь.
   - Мы попали в засаду.
   - Я знаю. Давай пока коротко, а то что-то снова голова как в паутине.
   - Вас ра... тебя ранили. Я попытался задержать врагов, это были снурские солдаты, а потом появились пиренские гвардейцы.
   - Даже так...
   - Но они отказались от боя. А милорд Ястред вынес вас... тебя с поля и спрятал под елью, оставив под присмотром Эйгеля и Серри. А сам бросился уводить за собой шедших по пятам врагов. А потом погиб. И почти все его парни тоже. В живых осталось всего шестеро.
   - А у тебя?
   - Четырнадцать.
   - Кто погиб?
   - Альвер.
   - Альвер... Я смутно это помню. Он был рядом со мной. Предлагал своего коня, потом мы бились, а потом... что было потом?
   - Он бросился на вражескую секиру, которой пытались ударить тебя. Погиб сразу.
   - Альвер, Альвер. Он так мне верил, а я... так попался в эту ловушку. Провели как мальчишку. Ты разобрался, как все произошло?
   - Нет. Я не думал. Здесь Равсан, он как раз и занимается расследованием. Это по его части. Но я могу тоже подключиться. Просто я все время занимаюсь укреплением лагеря.
   - А где это я?
   - Маленький лесной поселок. Тебя и парней взяли в плен местные разбойники. Сейчас они в бегах. Взяли с собой Эйгеля.
   - Надо разыскать.
   - Сашка, они сами выйдут на меня. Им нужен за него выкуп. Только много хотят. Но я согласился.
   - Сколько же?
   - Двести золотых. Даже двести три.
   - Ого. А если мы сами их найдем? Разбойники? Значит, повесим.
   В углу комнаты раздался звук разбитого горшка.
   - Милорд, пожалуйста!
   - Кто это там?
   - Лекарка. Акси. Она хорошая лекарка. Но главный из разбойников ее отец.
   - Интересно... Ты тогда погоди, хотя розыски все равно устрой. А я немного оклемаюсь, тогда и решим. Сейчас голова совсем не работает... Акси. Это та девушка, что мне недавно приснилась? Красивая...
   И Сашка уснул. А Акси подошла к Хелгу.
   - Милорд, что же теперь будет?
   - Не знаю. Послушай, это твой отец людей здесь похищает или даже убивает?
   - Да, милорд.
   - Похищенных продает в Хаммий?
   - Не совсем так. Он отводит их в Лоэрн, там и продает хаммийцам.
   - Как раз совсем так. Мой милорд это очень не любит. И за такое вешает.
   - Господин!..
   - Если бы твой отец вернул нам Эйгеля, тогда было бы проще.
   - Он не вернет, я его знаю.
   - Плохо.
   - Милорд граф за вашего Эйгеля платить не будет. Я понимаю, такие деньги...
   - Деньги? Двести золотых! Любой граф в Атлантисе удавится за такие деньги. Но только не Ксандр.
   - Но Эйгель простой мальчик-посыльный в вашем войске. Не мальчик, юноша уже, но все равно...
   - Ничего ты не понимаешь. Да, мальчик-посыльный, но они раньше были дружны. Дружба странная, конечно...
   - Граф и простолюдин? Очень странная.
   - Милорд графом стал всего пару месяцев назад, до этого был ларским виконтом...
   - Все равно: виконт и про...
   - Нет! Ты ничего не понимаешь. Эйгель раньше был баронетом. Баронет Севир.
   - Баронет Севир? Ваш граф сегодня днем его спрашивал.
   - Эйгеля?
   - Нет, он спрашивал, где баронет Севир.
   - Вот как? Непонятно.
   - Он немного был не в себе. И я назвала его бароном Севир. Может быть, поэтому?
   - Может быть. Да, именно так!
   - А как и почему Эйгель стал простолюдином? Вы их кличете чернью.
   - Но только не Ксандр. Он сам раньше был, как ты назвала, чернью.
   - Но он же брат ларскому графу? Или я не так поняла?
   - Брат, только не родной, а кровный. Ты видела у милорда спину?
   - Да. Лошадь понесла, и он ободрал спину?
   - Нет. Плети. Пятьдесят плетей. Их ему дал барон Севир, брат Эйгеля. Его светлость Дарберн Ларский казнил барона.
   - А Эйгеля лишил титула?
   - Нет, он сам себя лишил. Но это еще не все. Рассказывать долго, а мне недосуг. Но и того, что я рассказал, думаю, достаточно, чтобы понять, что у Ксандра и Эйгеля отношения непростые.
   - Да. Очень непростые. А ваш Эйгель ему очень предан. И Серри тоже.
   Акси перевела взгляд на Серри.
   - А ты тоже не из простых?
   - Нет. Я из рабов.
   - Как из рабов? - ахнула Акси.
   - А как бывают?
   - И в личной сотне милорда Ксандра? Как это?
   - Он, как и Эйгель, в личной сотне милорда Дарберна. Но это без разницы, кто в чьей личной сотне. А простолюдин, или раб, или из знатных аристократов, для милорда не столь важно. Главное - личные качества. Я ведь тоже барон из недавних. Я из обычных дворян, к тому же, всего второго колена. А что касается того, что Серри раньше был рабом, так и милорд Ксандр полтора года провел в рабстве.
   Акси была поражена сказанным.
   - Теперь ты понимаешь, почему милорд так не любит людей, которые занимаются работорговлей. И которые продают людей в рабство? Когда твой отец получит выкуп за Эйгеля, а он его получит, пусть уходит от этих мест как можно дальше. В Хаммий или на западные земли Атлантиса. Передай это отцу, когда к нему вернешься.
   - А я не буду заложницей?
   - Ты? Конечно, нет. Ведь я дал слово.
   - А когда очнется милорд, он не прикажет?
   - Даже если бы я не поклялся твоему отцу, то милорд Ксандр все равно не стал бы брать в заложники девушку.
   - Вы сказали, что завтра прибудет граф Ларский. А если он прикажет?
   - Он не прикажет без слова милорда Ксандра. А если завтра и прикажет, пока милорд без сознания, то, как только Ксандр проснется, приказ будет отменен.
   - Потому что Ксандр такой же граф, что и Дарберн?
   - Нет. Милорд Дарберн еще два года назад отдал Ксандру, когда тот был еще виконтом в Ларске, половину своей власти. - И Хелг быстро добавил, боясь, что девушка его перебьет:
   - Потому что они братья, настоящие братья...
   На следующий день в избушку ворвался Дарберн. Сашка уже очнулся, жар стал спадать, а рана все больше и больше затягивалась. По словам лекарки, больного через седмицу уже можно будет перевезти в один из ближайших замков.
   На Хелга Дар был очень зол. И это вполне объяснимо. Граф тяжело ранен, его похищают, командир его личной полусотни Ястред погиб, спасая Ксандра, а Хелг - вот он, жив, цел и совсем невредим! Какой же ты командир личной сотни, если допустил такое? Умри, но своего графа защити!
   К счастью, Дарберн, первым делом бросившись к Сашкиному ложу, не успел ничего высказать Хелгу, а иначе, зная характер последнего, Хелг мог бы воспринять претензии Дарберна слишком серьезно. И что могло быть дальше, трудно кому-либо представить.
   Но Дарберн уже был рядом с Сашкой. И когда где-то в середине разговора Дарберн зло отозвался о роли Хелга во всех этих событиях, Сашка тихо произнес:
   - Дар, зачем ты мне делаешь больно?
   Дар запнулся, словно какая-то вспышка промелькнула у него в голове, и он все понял. Понял, насколько он неправ. И не в том прав или неправ, что виноват или нет Хелг, а неправ, что сказал такие слова про Хелга. Он же должен помнить, что значит Хелг для Сашки и что Сашка значит для Хелга. А он в запале это забыл.
   - Прости, я не подумал. Я, конечно, неправ.
   - Ладно, я ведь понимаю.
   - Ты всегда меня понимал.
   - А ты меня.
   - А вот здесь не соглашусь. Не всегда.
   - Но пытался.
   - Пытался.
   - И у тебя получалось...
   Вместе с Даром пришло шесть сотен ларских солдат. И еще две сотни человек добавилось каркельских аристократов вместе со своими военными отрядами. А на подходе еще больше тысячи солдат, спешно собранных с ближних земель. Сила получалась внушительной, учитывая, что Снурское графство осталось без многих своих аристократов, уехавших в Лоэрн. А часть снурских баронов погибла в сражении с отрядами Хелга и Ястреда. Сам же снурский граф исчез, и о его судьбе ничего не было известно.
   На следующий после прибытия день Дарберн собрал всех баронов, желая узнать их мнение о том, как поступить ларско-каркельскому войску для того, чтобы отомстить лоэрнцам за подло устроенную западню и тяжелое ранение графа Ксандра.
   Первым слово взял Ильсан. Он был самым знатным из присутствующих, к тому же приходился братом графине Ларской.
   - Я считаю, что нужно немедленно выступить против Снурского графства, пока оно не имеет достаточных сил для обороны. И граф куда-то пропал! Кто будет защищать столичный город? Жалкая кучка местной стражи и несколько ремесленников. Пока есть замечательный шанс присоединить еще одно графство Ларску, глупо не воспользоваться им. Мой брат (а Ильсан называл Дарберна братом, хотя последнего постоянно коробило от этого) должен присоединить себе Снури.
   - Присоединить? Но как? - вмешался один из ларских баронов, пришедших с Дарберном. - Я в том смысле, что Ларск не имеет общей границы со Снури. Каркел - тот имеет.
   - Это не проблема. Мой брат может поставить на управление Снурским графством достойного человека. И тогда у Ларска будет целых три графства. А у самозванца Тарена останется только два!
   Все присутствующие поняли, о каком достойном человеке говорил Ильсан. О себе самом. И это многим не нравилось. Предыдущими своими делами Ильсан не заслужил уважения среди аристократии и солдат. Не только не заслужил, а даже наоборот, зарекомендовал себя с худшей стороны. Но он был шурином графу Дарберну, и всем приходилось с этим мириться. Однако в последние два месяца, когда маркиз жил в Каркеле, к удивлению новой каркельской знати, получивших местные замки, Ильсан резко изменился. Стал деловым и приносил ощутимую пользу. Каркельские бароны это видели и часть из них, присутствующих на совещании, готовы были поддержать маркиза.
   Конечно, заносчивый характер и спесивость никуда не делись, но вариант, когда удастся сбагрить высокомерного маркиза в соседнюю землю, пожалуй, устраивал почти всех баронов Каркела. И поэтому один за другим присутствующие каркельские бароны в той или иной степени поддержали предложение Ильсана о военном походе.
   Но маркиз, ненавидевший и презирающий Хелга за близость к Ксандру, за его личные качества, наконец, за невысокое происхождение, допустил ошибку. Как подняться выше других? Один из вариантов ответа известен. Опустить ближайших конкурентов. Что маркиз и продемонстрировал. Когда Хелг попытался возразить маркизу, сказав, что успехи ларского оружия целиком заслуга одного человека, Ильсан грубо перебил нового каркельского барона, которым стал Хелг.
   - Юноше не стоит переносить свои ошибки на всех уважаемых аристократов, что присутствуют здесь. Тяжелое ранение милорда Ксандра и его похищение целиком лежит на этом юноше. Мало того, что сам он уцелел, так и в дальнейшем показал себя никудышным командиром. Я говорю про последний случай. Не все про него слышали. Одним словом, если бы не я, то неизвестно, где сейчас был бы милорд Ксандр. Представляете, я веду свою сотню и натыкаюсь вот на эти домишки. Убитые лоэрнцы валяются, милорд без сознания, а юный барон Краст один в этом лесу. Ах да, еще мальчишка из рабов при нем. Серьезная подмога для защиты Ксандра. Ведь у этого мальчишки знаете, какой длинный кинжал?..
   Маркиз засмеялся, его незамысловатую шутку поддержали усмешками еще несколько человек, но большинство сидели с мрачными лицами, время от времени бросая взгляды на графа Дарберна. А Дар хмурился и покусывал губу. Про последний случай он не знал. Получается, что Хелг прокололся еще раз? Но он молодой, ему ровесник. Кто не ошибается? Зато верный. Один пошел к разбойникам и освободил Сашку. И брату, услышь он такие слова маркиза, снова стало бы больно. Дара всего передернуло, и он еще сильнее закусил губу.
   Ильсан же посчитал, что его стрелы достигли цели, и решил окончательно добить ненавистного ему Хелга. Ненавистного теперь вдвойне, втройне и даже больше - из-за Хелга каркельский граф жив и даже немного идет на поправку.
   - Брат, а вы знаете, что сей юноша легко и просто запустил руку в вашу казну? Он пообещал заплатить лесным бандитам двести золотых монет, если те отпустят мальчишку-посыльного! Это возмутительно!
   - Хватит! - крикнул Дарберн. - Довольно! Хелг - человек моего брата и только Ксандру решать. А он решил, давно и окончательно. Хелга, барона Краста мой брат в обиду не даст. Значит, и я не дам. Всем все ясно?
   Присутствующие бароны были огорошены столь жестким отпором, данным Дарберном. Раньше такое было, когда приближенные, еще в первые месяцы пребывания виконта Ксандра в Ларске, тоже пытались как-то очернить виконта в глазах графа Дарберна. А вот теперь почти такая же реакция в отношении Хелга, близкого графу Ксандру человека. Почти для всех это стало новостью. Кому-то это очень не понравилось, кто-то просто отметил возросшую роль фаворита каркельского графа и сделал выводы, что с бароном Крастом ссориться не стоит. Ильсан же сидел весь пунцовый. Он был почти раздавлен. Его очередная интрига рушится уже в который раз.
   Ошеломлен был и Хелг. Он-то думал, что его светлость граф Ларский будет им недоволен. И ведь есть за что. Ксандр тяжело ранен. И вину с Хелга снять нельзя. Да еще и Ильсан сейчас его почти добил. И ведь не возразишь. Все, что сказал маркиз, правда. Тогда, когда лесные разбойники покинули поселок, он остался совсем один, ведь Серри не в счет, тем более парня он уже отправил к постоялому двору за солдатами. Он один - приходи любой маломальский отряд лоэрнцев или пиренцев и делай с Ксандром, что пожелаешь. И двести золотых - действительно непомерная плата за простолюдина Эйгеля, пусть и бывшего баронета. И вот такая неожиданная реакция графа Дарберна.
   А Дар тем временем продолжил:
   - Снури обязательно нужно наказать. И сил у нас для этого вполне хватит. Но Ксандр всегда спрашивал, во что выльется победа. Помню его рассказ об одном властителе древности. Герцог или даже король, не знаю, тот одержал победу над давним и сильным врагом, перебив все его войско. Но и сам оставил на поле сражения большую часть своих солдат. И остался без войска. Пришел новый враг и завоевал его земли. Я не хочу быть этим несчастным правителем, как никогда этого не хотел Ксандр. Снури и весь остальной Лоэрн никуда от нас не денутся. Даже не от нас. От Ксандра. Только он должен повести войска на вражеские земли.
   - Но милорд, - Ильсан, пожалуй, впервые за последнее время не обратился к Дарберн со словом "брат", видимо, почувствовал общее настроение своего шурина, - тогда Эймуд и Пирен не упустят случая разобраться с ослабевшим Снурским графством. А то и с Лоэрном. И если Ласкарий коронуется, его признают законным монархом.
   Сидевшие бароны зашумели. Ильсан оказался прав! Теперь даже большая часть ларских аристократов стала готова принять сторону гендованского маркиза.
   - Я отвечу так, как любит говорить мой брат: "Ну и флаг им в руки". Поняли? Нет? Пусть идут на Лоэрн, пусть коронуются. Все это ненадолго, до момента, когда его светлость граф Ксандр Каркельский не возглавит наше войско. А там пусть врагов будет больше, пусть они мирятся и объединяются. Все это впустую. Рано или поздно, но мы войдем в Лоэрн!
   Когда совещание закончилось и все разошлись, рядом с Дарберном осталось лишь четверо: Ильсан, барон Компес - командир ларских гвардейцев, Хелг - командир гвардейцев Ксандра и Равсан - глава каркельской стражи.
   - А скажи-ка мне, дорогой маркиз, - Дарберн холодно обратился к Ильсану, - почему так случилось, что при Ксандре остались только две полусотни, а четыреста человек ушли с тобой?
   - Я принуждал к повиновению несколько местных владельцев замков.
   - И для первого из них, кстати, самого, как мне сказали, строптивого, тебе хватило гендованской сотни. А для мелкого барона потребовалось в четыре раза большее число солдат?
   - Когда я со своей сотней решил образумить барона Зардога, я совсем не надеялся на успех. Он собирался сопротивляться до последнего солдата. Но мне, как это уже было и раньше, удалось обломать этого строптивца. Если бы Зардог не согласился, пришлось бы его замок брать штурмом. Мы положили бы на стенах этого замка половину своего войска. А с одной моей сотней на стены не полезешь. В случае с соседями барона Зардога все было совсем иначе. Со мной был Зардог, давший клятву верности милорду Ксандору, и для устрашения под стенами их замков стояло четыреста прекрасных солдат. Все это должно было убедить этих баронов. Двух баронов и рыцаря. И убедило.
   Ильсан говорил весьма рассудительно, с безупречной логикой своих объяснений. Сам он вряд ли додумался бы до таких слов и данного объяснения, но с ним постоянно рядом находился барон Унгин, подсказкам которого Ильсан был много и давно обязан, хотя и не признавался себе в этом.
   И маркизу удалось убедить Дарберна. Настолько удалось, что ларский граф назначил своего шурина командовать объединенным ларско-каркельским войском. Дарберн, конечно, помнил конфуз, да и не один, произошедший с Ильсаном три года тому назад. Но, во-первых, Ильсан показал, что он изменился в лучшую сторону, раз столь трезво повел себя, оказывая помощь Ксандру в усмирении местных баронов. А во-вторых, Дарберн уезжать из расположения войска никуда не собирался до того момента, пока Ксандр не пойдет на поправку. А там уже и сам брат сможет руководить войском. Пусть пока и не на коне, а только из постели. Но зато с твердой рукой и в здравом рассудке, не затуманенном тяжелой болезнью.
   А главарь лесных разбойников Ламинт оказался прав, когда сказал своей дочери, что местные лекари умеют только лечить, ставя пиявки. Дарберн с собой привез двух ларских лекарей, наиболее почтенных и уважаемых.
   Лекари, допущенные к раненому графу и ознакомившиеся с методами его лечения, уже на следующий же день побежали к Дарберну с жалобами на лекарку-шарлатанку, как они охарактеризовали Акси. Особенно их возмутила настойка, которой Акси боролась с воспалением и горячкой.
   - Ваша светлость! Это возмутительно! Как еще только милорд жив! Вы представляете невежество этой, с вашего позволения, "лекарки", ведь она делает настойки, которыми опаивает милорда Ксандра, из заплесневелого мха! Между тем всем широко известно, что воспаления и напряжения следует снимать только пиявками!
   - А раны, полученные от железа, лечатся железом. Раскаленным железом. Так делалось испокон века, - продолжил второй лекарь. - А эта шарлатанка поливает рану его светлости какой-то грязной настойкой из травы. Свойства лечебных трав все знают, но ими лечатся внутренние болезни, а никак не наружные раны.
   Дарберн растерялся. В лечебных вопросах он ничего не понимал. А так как ларские лекари пожаловались ему перед началом совещания, то граф, оставшись наедине с четырьмя наиболее близкими людьми, не преминул поднять и этот вопрос.
   И здесь первым бросился говорить Ильсан. Когда маркиз вместе с бароном Унгином вышел к поселку лесовиков, он обнаружил тяжелораненого Ксандра и мальчишку Хелга. Первым его желанием было приказать их убить, но услышав, что Хелг уже послал человека за ларцами, он сдержался. Ксандр был плох, это видно сразу, и без помощи лекаря сдохнет сам, без его содействия. Тем более среди его сотни гендованцев всегда найдется болтун, который за кружкой крепкого эля проболтается про убийство графа и этого мальчишки. Ильсан тогда не решился, а сейчас жалел.
   Теперь оставалось надеяться, что Ксандр все-таки не выживет. Чью сторону ему сейчас принять? Разумеется ту, которая приведет стоящего у него на пути к графской короне Ксандра в могилу. Кто опытен: девчонка или известные и уважаемые лекари? Конечно, лекари. Да и кто, кстати, эта девчонка? Дочь главного лесного бандита. Как можно такой доверить жизнь? Конечно, нельзя. Да и методы лечения колотых ран ему давно и хорошо известны: такие раны всегда прижигают каленым железом. А от настойки из плесени, мха и еще чего-то в том же роде и здоровый умрет. Просто удивительно, как этот бывший раб еще жив. Значит, следует поддержать девчонку.
   - Мой брат, ваши лекари, конечно, люди уважаемые, спору нет. Они знающие люди и молоденькую девчонку с ними не сравнить. Но обращу ваше внимание, что наш брат не просто еще жив, а даже явно идет на поправку. Девчонка лечит грязью и плесенью? А так ли? Не отводит ли она всем глаза? Не нашептывает ли магических заклинаний? И если нашептывает, а милорд выздоравливает, то что еще нам нужно? Если сейчас ее прогнать, а милорда перепоручить лекарям, то не разрушат ли они магическую силу, вдохнутую в милорда?
   Дар растерянно смотрел на присутствующих. Как же он об этом не подумал? А ведь уже было собирался приказать гнать знахарку прочь. Но что скажут остальные члены совета? Компес и Равсан молчали. Они не знали, что посоветовать. А Хелг, наоборот, решил высказаться. И когда он взял слово, то присутствующие все как один подумали, что он, возражая своему недругу, станет предлагать перепоручить милорда Ксандра прибывшим лекарям. Но оказалось все иначе.
   - Ваша светлость, лечение милорда Ксандра происходило на моих глазах, но не с самого начала. Ксандр был очень плох, когда я впервые увидел его здесь. Но, по словам Серри, а он был с милордом с самого начала все время, состояние милорда было еще хуже. Граф был без сознания, весь в горячке, рана вся воспалена. Не думаю, что многие на его месте после традиционного лечения выжили бы. Я сам видел много похожих случаев. Люди с такими ранами и в таком состоянии обычно умирали. Хотя их раны войсковые лекаря сразу же после сражения прижигали каленым железом. А милорд Ксандр находился без помощи лекаря намного больше времени. А Акси своими настойками его спасла. Ему намного лучше. Сильного жара уже нет, рана стала затягиваться, а милорд уже несколько раз приходил в сознание. Через седмицу его можно перевозить в замок. А потом и в Каркел.
   - Хорошо. - Дар тряхнул головой, отгоняя плохие мысли, - раз вы оба соглашаетесь, так тому и быть. Пусть знахарка продолжается лечить Ксандра. А лекари... а лекари пусть не уходят, будут и дальше рядом. Я выслушаю и их мнение. Если брату станет хуже, тогда приставлю к Ксандру вместо девчонки лекарей.
   Одновременно с последними его словами в дверь избушки, где проходило совещание, раздался стук и на пороге возник барон Тристок.
   - Ваша светлость, срочное сообщение от разведчиков.
   - Говори.
   - На землях Снури, на самой границе с Каркелом в замке Туверс появился снурский граф.
   - Туверс?! - воскликнул Хелг.
   - Да, в этом замке. Как сообщили разведчики, а они получили известия от местных крестьян, граф Снури ранен в ногу. С ним находятся четверо солдат. Самого барона Туверса в замке нет.
   - Он убит, - сообщил присутствующим Хелг.
   - Убит? Откуда известно?
   - Я сам его ранил. Это его солдаты были здесь как раз перед появлением милорда Ильсана. Их трупы. А Туверс убит неподалеку у входа в лес.
   - Ты его ранил. А кто убил?
   - Лесовики. Они думали, что это граф, а когда оказалосось, что он барон, Ламинт приказал его убить. Я сам не видел, только слышал. Я уже возвращался в поселок.
   - Значит, снурский граф один в чужом замке? - возбужденно произнес Ильсан. - Брат, дай мне ларскую сотню, с ней и с моей сотней я захвачу его! Милорд Ксандр должен быть отомщен. Риска почти никакого. Всего четверо солдат и раненый граф. Чернь не в счет.
   - Хорошо, Ильсан. Возьми своих гендованцев, сотню ларцев и сотню каркельцев. И приведи мне этого Снури! И не мешкай!
   Спустя два часа по дороге на юг скакало три сотни всадников. Перед тем, как свернуть в сторону замка Туверса, они подобрали десяток ларских разведчиков. Всего же на дороге в сторону снурской столицы были выдвинуты пять десятков солдат, которые неторопливо курсировали по дороге, собирая информацию и не давая мелким вражеским баронским отрядам свободно передвигаться по дороге. Именно из-за ларских солдат Гвендел, снурский граф, не смог свободно вернуться в свой город. Он действительно был ранен в ногу, но рана оказалась неопасной, ларская стрела задела бедро лишь с самого его края. Седмицы, чтобы подлатать рану, вполне хватило, больше Гвендел ждать не мог. Какой же он граф, если оставил свою столицу незащищенной? Да и желающих шакалов, польстившись на его наследство, предостаточно. Если враги заняли дорогу, то попасть в город можно и по лесным тропкам. Дольше, конечно, но зато надежнее. Гвендел покинул замок так и не появившегося барона Туверса за день до прибытия Ильсана с войском.
   А маркиз, живо представлявший, как он блестяще командует штурмом вражеского замка, а затем сам лично пленяет снурского графа, был взбешен, когда, подойдя к замку, вместо готовых к обороне его защитников, он увидел полураскрытые ворота и ни одного человека на стенах.
   От ответов слуг барона, выходило, что граф Снури еще вчера днем покинул замок и ушел по лесным тропкам на юг. Местный крестьянин, хорошо ориентирующийся в окрестном лесу, обещал вывести графа к столице за три дня. Но пока допрашивали с пристрастием слуг, потом ждали, когда из деревни приведут семью проводника, развлекаясь поркой слуг, а затем их казнью, день сменился предвечерней порой. Еще час ушел на допрос жены и детей проводника. Его старший сын, уже взрослый юноша, глядя на страдания матери и насилуемых сестер, вызвался провести высокородных людей по тем же тропкам.
   Но что это могло дать Ильсану? Как бы быстро он ни шел, тем более по ночному лесу, графа уже не догнать. Вернуться обратно на дорогу и скакать к столице, пытаясь перехватить графа? Но где тот выйдет к городу, никто не знал. К тому же с тремястами солдат идти на столицу было бы непоправимой ошибкой. Вот поэтому Ильсану пришлось смириться со своей очередной неудачей. Переночевав в замке, следующим утром его отряд возвращался на землю Каркела, оставляя пустой замок, где под порывистым ветром раскачивались трупы слуг, а во дворе замка на кольях торчали тела семьи проводника.
  
   Глава 7
  
   1004 год эры Лоэрна.
  
   Шли дни, их сменяли седмицы. Уже наступила осень. Сашка поправлялся медленно, но верно. Его давно перевезли в Каркел. Дар оставался рядом с братом, взяв на себя хлопоты управления недавно завоеванным графством. Ильсан так и остался во главе общего ларско-каркельского войска.
   Акси по-прежнему лечила юного графа, но число приглашенных лекарей постоянно увеличивалось. Обычно не дружные между собой, на этот раз все они нашли общий язык, объединившись против юной лекарки, постоянно критикуя ее методы лечения. Медленное, хотя и стабильное выздоровление Сашки играло им на руку. Дар стал все больше и больше задумываться, не заменить ли ему лекарку на опытных и известных лекарей. И только резкое противодействие этому самого Сашки сдерживало Дара.
   Причин тому у Сашки было две. Все эти местные доктора его изрядно достали. Выдумали же лекарство: ставить пиявки! Имя главного из них, самого лучшего лекаря Ларска, прибывшего две седмицы назад и звавшегося Дамором, Сашка переиначил в Дуремара. Это ему показалось весьма забавным, и он постоянно посмеивался, когда Дамор поправлял графа, говоря, что его светлость ошибается, называя его Дуремаром.
   А еще большей причиной была Акси. Ему нравилось наблюдать за юной лекаркой, не очень разговорчивой и удивительно доброй. И еще независимой. Это, конечно, понятно: все-таки дочь главаря разбойников. Сашка, хоть и не хотел обижать девушку, но все же несколько раз, не удержавшись, сказал, что он думает про людей, живущих за счет работорговли. Акси вспыхивала и замыкалась. Сашке сразу же становилось не по себе, как будто это он или его ближайшие друзья были этими самыми работорговцами. Несколько раз даже как-то промелькнула мысль, что он раскис. Где тот твердый и волевой полководец Ксандр? Но мысль быстро уходила, сменяясь желанием продолжить чувствовать себя слабым и умиротворенным. В конце концов, разве он не заработал за эти годы себе каникулы? К тому же он серьезно ранен и может позволить просто полечиться.
   Дар в его новом состоянии помогал, может, даже непроизвольно чувствуя, что сейчас требуется брату, во время посещения больного удачно избегая упоминания о проблемах, которых было по-прежнему выше головы. Но в один из дней Дарберн, поговорив на отвлеченные темы, вдруг задал Сашке вопрос.
   - Эйгеля будем выкупать?
   - Конечно! А как же иначе! Лесовики прислали гонца за деньгами?
   - Прислали, - вздохнул Дар.
   - Да ладно тебе. Двести золотых - дело житейское, наживное.
   - Да я не из-за денег.
   - Тогда из-за чего?
   - Ну... они и Акси еще требуют назад.
   - Акси... - Сашка нахмурился. Как же так? Хотя все верно. Не вечность же он будет валяться. Пора и выздоравливать. Самому не стыдно? Взвалил все на Дара, а сам, этакий оболтус, лежит, да дрыхнет.
   - Ну что скажешь?
   - Раз требуют, ей надо возвращаться.
   - Вот и я так думаю. Значит, отпускаем?
   - Отпускаем, - вздохнул Сашка.
   Дар ушел от Сашки с тяжелым сердцем. Он его если и не обманул, то не сказал всей правды. А говорить нельзя! Ведь только хуже будет. А полная правда заключалась в том, что от лесовиков прибыл старший брат Акси Риум. Прибыл и первым, на кого он вышел, был отряд местного каркельского барона. Тот, выслушав сообщение Риума, отправил его по инстанции дальше. В итоге Риум оказался у командующего войском маркиза Ильсана.
   Маркиз обрадовался пришедшей к нему удаче. Сын главного лесного разбойника оказался в его руках. И не просто оказался, ведь тот шел в Каркел с сообщением о получении выкупа в двести золотых монет. Перед Ильсаном встала перспектива сэкономить для шурина двести золотых, изловить всех этих разбойников, заодно освободив мальчишку - бывшего баронета. В конце концов, этот Эйгель все-таки из Гендована. Пусть будет ему благодарен и обязан, а он, Ильсан, найдет время, когда обстоятельства потребуют от Эйгеля отдать ему должок.
   Дарберну Ильсан сообщать, конечно, не стал. Вначале добыть информацию, где эти разбойники обосновались, а вот потом можно и преподнести шурину плоды его стараний. Парень оказался крепким орешком. Только после того как ему стали прижигать отрубленные ступни, наконец, раскололся. Но то, что молодой лесовик рассказал, совсем не устроило маркиза. Эти бандиты его обманули. После того как парень отправился в Каркел, лесовики должны были уйти из Таренского графства в Амарис. Но где они там собирались обосноваться, парень не знал.
   По его словам, он вместе с Акси, забрав двести золотых, должен был остановиться на постоялом дворе, что стоит на дороге, ведущей из Гендована в Лоэрн, минуя Амарис. А это где-то на землях, примыкающих к каменистой пустыне. Дорога не пользовалась популярностью, разве что в летнее время. А в сезон осенних дождей становилась почти непроходимой из-за своей разбитости. Где решат остановиться лесовики, оставалось только гадать. Не будешь же прочесывать весь юг Амарисского герцогства? Оно хоть и считается союзником Ларску, но активной помощи от местного герцога Дарберн так и не дождался.
   Не добившись от замученного парня желаемого, Ильсан пошел к Дарберну и рассказал ему все, представив, конечно, историю в выгодном для себя свете. Но Дарберн неожиданно разозлился, накричал и прогнал Ильсана. Говорить Сашке всю правду было нельзя, тот еще до сих пор был слаб. Дарберн поделился только с Хелгом. Тот мрачно выслушал и сказал:
   - Милорд, значит, Акси везти мне.
   - Но ей сейчас говорить про смерть брата нельзя, ты это понимаешь?
   - Да, милорд. Расскажу, когда прибудем на место.
   - Возьми с собой всю оставшуюся сотню, парни уже немного пообтесались. Конечно, с погибшими не сравнить, но ведь и те два года назад были тоже такими же новичками.
   - Милорд, взять, конечно, можно. И парням поездка пойдет на пользу, но на встречу пойду без них.
   - Ты что, очумел?!
   - Милорд, судите сами. Риума нет. Вместо него прибывают шестьдесят солдат. Что подумают лесовики? Пойдут они на встречу? Нет. Поэтому парней оставлю где-нибудь в стороне, сам пойду один. С Акси, конечно.
   - Хелг, этот Ламинт может отомстить за смерть сына. Ты это понимаешь?
   - Понимаю, милорд, но другого выхода нет.
   - Ах, этот Ильсан! Что же он натворил!.. Но пойдешь на встречу только в крайнем случае. Это приказ. Оставишь Акси с деньгами на постоялом дворе, сам же с парнями будешь ждать Эйгеля. И вот еще что... Возьмешь на сто золотых больше. Впрок. Акси скажешь, что Риум остается у нас в заложниках до тех пор пока не получим взамен Эйгеля. Но сами вносим за Риума залог в пятьдесят монет. Сумма достаточная. Как только Риум к ним вернется, деньги они возвратят.
   - Но он же мертв.
   - Пусть они этого не знают. Пятьдесят золотых останутся у них. Потом им как-нибудь скажем. Все понял?
   - Да, милорд. Исполню.
   - И без риска. Брату нужен верный командир личной сотни живым, а не мертвым...
   Прощание с Акси произошло как-то скомкано, не так, как хотелось бы, наверное, обоим. Оба чувствовали себя скованно, говорили вежливые, но ничего не значащие слова. А потом Сашка и вовсе замолчал, не зная, что еще сказать и не понимая, что такое происходит с ним. Хотя нет, это из-за ранения и долгого лечения, решил он. А когда за Акси пришли, и она, не оборачиваясь, ушла, Сашка и вовсе замеланхолил. Даже поставленные пронырливыми лекарями пиявки не избавили его от хандры. Так прошел день, два, почти седмица. А потом навязчивые и суетливые, постоянно мелькающие перед глазами, но в тоже время пытающиеся показать свою важность лекари его так взбесили, что Сашка их прогнал, запретив появляться перед глазами. А сам быстро пошел на поправку. Ему просто надоело валяться больным.
   Хелг, получив в казне триста золотых монет и взяв свою неполную сотню, вместе с Акси выехал на запад. Вначале к Амарису, а затем, не въезжая в герцогский город, повернул по разбитой и начавшей раскисать от зарядивших осенних дождей дороге на юг.
   Хорошо, что местный герцог считался ларским союзником, это знали все его вассалы, потому Хелгу удалось избавиться от трудностей при встрече с амарисскими баронскими, а один раз даже графским отрядами. Куда мог ехать ларский отряд? Явно не в Гендован, прямая дорога туда шла на запад. Значит, либо на юго-западные земли Лоэрнского королевства, либо еще дальше на юг, в Хаммий. Что за дела могли двигать юного ларско-каркельского барона? Некоторые, наиболее навязчивые аристократы, сумевшие затащить ларский отряд переночевать в свой замок, пытались это выяснить, но всегда безуспешно. Хелг без особого желания принимал такие предложения, понимая, что теряет на этом время. Но с ним была юная девушка, хотя совсем не изнеженная, даже наоборот, привычная жить в лесу, но стояла дождливая осень и ночевать на голой земле, без риска ей заболеть, пробовать не хотелось.
   Через две седмицы после выезда из Каркела появился и нужный им постоялый двор. Не доезжая до него, Хелг оставил своих парней близ дороги, а сам довез Акси до конечной цели. Никого из знакомых здесь она не увидела. Впрочем, этого и следовало ожидать. Лесовики, наверное, пошлют человека, когда убедятся, что опасности быть захваченными нет.
   Сняв для Акси комнату, Хелг передал ей двести три золотых монеты - сумма выкупа Эйгеля, а также оружия самого Хелга, оставленного ему лесовиками. К этой сумме он добавил еще пятьдесят монет, объяснив, что это сумма залога за Риума, оставленного его светлостью графом Дарберном Ларским в качестве заложника возвращения лесовиками Эйгеля. Акси вначале немного расстроилась, даже удивилась, почему в Каркеле ей не дали повидаться с братом, а потом согласилась с объяснениями Хелга. В самом деле, а вдруг лесовики, получив выкуп, не захотят освобождать Эйгеля? Хелг же не знает, что ее отец дал слово освободить Эйгеля, а слово он свое держит.
   Пятьдесят золотых в качестве залога возвращения Риума - сумма очень даже большая. Это цена выкупа графа. Вот как Дарберн оценивает ее брата! Акси даже пришла в хорошее настроение, которое ее покинуло при отъезде из Каркела. Неужели ей понравилось жить в графском замке, под надежной крышей, с постоянно снующими взад-вперед людьми? Или была иная причина огорчения из-за отъезда?
   Так и не узнав ответ на этот вопрос, Акси стала с нетерпением ждать появления человека из их поселка. Теперь уже бывшего, покинутого. Надолго ли? Не придется ли сейчас постоянно кочевать по лесам Атлантиса? Или ее отец с соседями решат где-нибудь обосноваться окончательно? Денег, чтобы неплохо обстроиться на новом месте, теперь в достатке. Вот они, двести пятьдесят три золотых монеты. Хотя нет, пятьдесят из них придется вернуть. Это залог за ее старшего брата. И почему он ее не навестил в Каркеле? Наверное, держат в каком-нибудь баронском замке. У того же Хелга. Надо же, ровесник ее Риума, а уже барон. И родом почти из простых. Не совсем, конечно. Хелг из дворян, но всего во втором колене. И Ксандр, он еще моложе Хелга, а говорят, столько повидал и натерпелся. Она сама же видела его спину. Вот ужас-то! Бедненький. Граф, а совсем не высокомерный.
   Его старшего брата, графа Дарберна, она немного побаивалась, а брата его жены, маркиза Ильсана, сразу же невзлюбила. Чувствовалось, что это взаимно. Очень даже было заметно. Возникало стойкое убеждение, что этот маркиз считает ее каким-то пустым местом. И нижнюю губу постоянно выпячивает. Презирает что ли? Но несколько раз замечала, что взгляд маркиза менялся, его глаза как-то по-особенному смотрели на нее. И не сколько на лицо, сколько на фигуру, а губы вдруг как-то плотоядно оскаливались.
   Вот Хелг, тот вел с ней совсем по-другому. В первые дни - сухо и деловито, а потом, когда опасность для жизни графа явно пошла на спад, стал заметно веселей. В Каркеле и вовсе часто шутил. А вот граф Ксандр для нее остался загадкой. Понятно, что вначале ему было не до чего, с такой-то раной, а потом, когда дело пошло на поправку, был то общительным, то почему-то замыкался. Мог быть веселым, а мог и грустным. Но чего не было в отношении нее, так это гонора. У Хелга, кстати, тоже. Странно. И удивительно. Но и Хелг сейчас тоже изменился. Как только выехали из каркельского замка, его как подменили. Мрачный стал и, как ей показалось, почему-то нервный. Из-за того, что приходится ехать по чужим землям? Или думает, что ее отец его обманет, деньги возьмет, а их человека не вернет?
   Так, в размышлениях, прошла седмица, наконец, на постоялом дворе появился Эрнус - парень из их поселка. На дело с собой его не брали по причине того, что правая рука почти не работала - последствие встречи с медведем полтора года назад. Тогда нашли берлогу с залегшим на зимнюю спячку медведем, думали, что всем скопом запросто его одолеют, но пущенные стрелы только разозлили медведя, тот бросился на охотников, выставивших рогатины, и Эрнусу не повезло, сил справиться с такой тушей оказалось мало. С тех пор Эрнус на охоту, что на зверей, что на людей, не ходил. А как посланец вполне был уместен.
   Эрнус увел Акси с постоялого двора, к новому расположению их поселка шли долго, до самой темноты. Это место Акси не понравилось. И поляна была меньше, и избы еще не обжиты, весь скарб с собой взять не удалось. Акси боялась, что из-за переезда потеряется ее рогатый шлем, но нет - вот он, Вири им играет. И еще таскает за собой новую игрушку - маленькую фигурку рогатого воина, ее нашли в подсумке у графа Ксандра. Отец, помня, что рогатый шлем, на который положил глаз ее младший брат, пришлось отдать Акси, на этот раз новую игрушку подарил Вири.
   Известие, что Риума оставили заложником, Ламинт встретил хмуро. Хотя что-то такое он мог предположить. Не любят эти аристократы, когда играют не по их правилам. Вот и сейчас, видимо, решили показать, что они такие важные господа и все должно быть по их слову. Пятьдесят золотых монет, полученных в качестве залога за Риума, Ламинта немного успокоили, даже не немного, ведь за простого лесовика получить сумму, равную деньгам, даваемых за графа, это же здорово. Именно так отреагировали на полученные в залог деньги их соседи, тоже присутствующие при встрече. А как иначе? С двухсот золотых за Эйгеля семье Ламинта должно достаться шестьдесят монет, а остальные деньги - это доля их соседей. Удачно они провернули это дело, пусть и ценой ухода с насиженного места.
   Эйгеля, находящегося под запором в свежесрубленной баньке, на следующее утро отправили к ларским солдатам, так и стоявшим близ дороги неподалеку от постоялого двора. Эйгель был сам не свой. Получается, что за него выплатили двести золотых монет! Он совсем на это не рассчитывал. Эйгель, конечно, слышал обещание Хелга, но ведь Хелг совсем не решал такие вопросы. Решать мог Ксандр, но он тяжело ранен. Эйгель первым делом, когда его отправляли на свободу, спросил о состоянии Ксандра, ведь тот был в очень тяжелом состоянии, когда Эйгеля увели лесовики. Если не Хелг и не Ксандр, значит, деньги дал милорд Дарберн. Больше некому.
   Эйгель регулярно видел ларского графа, ведь он состоял на службе в личной сотне графа, пусть и на самой низшей должности. За все время службы милорд Дарберн ни разу не обратился к нему, хотя для солдат своей личной сотни время находил, пусть и изредка, но перебрасывался парой слов. Эйгель помнил, с какой неприязнью отнесся граф к нему два с лишним года тому назад, когда казнили его старшего брата. И, кстати, тогда милорд Дарберн обещал казнить и его, Эйгеля. Но передумал. Ксандр заступился, ясное дело. Но неприязненное отношение к себе Эйгель если и не замечал, то чувствовал. Или хотел чувствовать. И вот теперь, получается, граф Дарберн заплатил за него, простолюдина, сумму, равную цене за четырех графов.
   Эйгель хотел расспросить про подробности у милорда Хелга, но взглянув на его мрачное лицо, передумал. Сердится за то, что ему пришлось пообещать заплатить такой выкуп? И нагоняй, наверное, получил от графа. Эйгель ограничился только вопросом о самочувствии милорда Ксандра.
   - Идет на поправку, - коротко ответил Хелг, отдав солдатам приказ быстро собрать лагерь и несмотря на то, что наступал вечер, двинуться в обратный путь.
   Ехали быстро, насколько это было возможно. Ведь дорога превратилась в сплошную грязь, осень стояла в самом разгаре, мелкий нудный дождик моросил, почти не переставая. Из-за этого, несмотря на то, что торопились, до Каркела добирались две седмицы. Хелг вернул в казну сорок с лишним монет, оставшихся от поездки, граф Дарберн хмуро выслушал его отчет и, уже прощаясь, неожиданно сказал:
   - Как мне теперь все рассказать Сашке? Не знаю.
   Хелг, направляясь к выходу, остановился и, взглянув на осунувшегося графа, ответил:
   - Милорд, разрешите?
   - Да, конечно. Ты ведь теперь барон. Слушаю.
   - Милорд, я знаю его светлость уже давно, хотя и не так хорошо, как вы. Сказать правду надо. Только что будет потом? Милорд Ксандр в последнее время, как я его видел, изменился. Это не бросается в глаза, но это так. Милорд, не подумайте, что я пользуюсь случаем и хочу как-то навредить милорду Ильсану, ведь у меня с ним не очень хорошие отношения, но...
   - Я и не думаю. А то, что ты пытаешься сейчас сказать, я и сам это знаю. Сашке нельзя встречаться с Ильсаном после того, как я ему все расскажу. Так?
   - Да, милорд.
   Дарберн тяжело вздохнул.
   - Вначале поговорю с Ильсаном. Тебе, кстати, не встретился отряд из Гендована?
   - Нет, милорд.
   - Отец Ильсана и... Эльзины... послал в помощь еще четыреста солдат. Люди как раз нам нужны, но, боюсь, что может быть плохо, если они успеют добраться до Каркела. Их будет уже пятьсот солдат, большая сила. И если Сашка сцепится с Ильсаном...
   - Милорд, простите за бестактность и наглость... Ильсана надо отправить обратно в Гендован и как можно скорей.
   - Да, - снова вздохнул Дарберн...
   На следующий день в послеполуденное время графский замок пришел в движение. Гендованская сотня садилась на коней. Маркиз Ильсан, раскрасневшийся и возбужденный, покрикивал на мешающихся солдат, а барон Унгин мрачно покусывал усы. Вскоре гендованцы рысью выехали за ворота замка, возвращаясь к себе в Гендован.
   А днем следующего дня Дарберн решился на разговор с братом.
   - Что, действительно, гендованцы уехали к себе? Я думал, что они только до Ларска. А ты почему снова такой мрачный? С каждым днем все мрачней и мрачней. Ну-ка говори, что там у тебя!
   - У нас с тобой.
   - Лоэрнцы зашевелились? Или Пирен?
   - Нет, совсем не это. Ильсан...
   - А что Ильсан?
   - Он тут дел натворил. Хелг привез Эйгеля. За выкуп...
   - Не тяни, это я все уже знаю. Еще с позавчера. Так что там у Ильсана?
   - Лесовики прислали человека, который должен был уехать с деньгами и с Акси. Ильсан его поймал, потом пытал, хотел узнать, где те сейчас обосновались. Потом убил. Вот поэтому с Акси и с деньгами поехал Хелг.
   - Вот негодяй! Была же договоренность. Эйгеля могли не отпустить. Кстати, отпустили без проблем?
   - Я велел Хелгу сказать, что человек лесовиков останется у нас заложником, но взамен Хелг отдал лесовикам пятьдесят золотых. На время, пока их человека не отпустим.
   - Пятьдесят золотых? Так много? Странно... Хотя, если они не отпустили бы Эйгеля, пришлось отдать больше. А Ильсан... ты меня извини, он хоть и твой родственник, но дерьмо порядочное. Чего хмуришься? Я же извинился. И правду сказал.
   - Я не из-за этого.
   - А из-за чего?
   - Тот человек лесовиков был старшим братом Акси.
   - Что?!.. Она меня от смерти спасла, выходила, а мы ее так отблагодарили... И вообще... она...
   Сашка замолчал, думая о чем-то. Дар не решился его отвлекать от мыслей. Да и что теперь сказать?
   - Дар, брат, а ты меня пожалел. Не стал раньше говорить. Тогда я еще не вставал. Теперь уже хожу, вот и рассказал...
   - Не сердись.
   - Не сержусь. Я, наверное, поступил так же, будь я на твоем месте... Как ты считаешь, лесовики обосновались в том районе или уйдут с деньгами куда-то дальше?
   - Ты что задумал?
   - И когда ты собирался сообщить лесовикам, что их Риум убит?
   - Не знаю. Как-то не думал.
   - Завтра... нет через седмицу я еду туда.
   - Не смей!
   - Смею.
   - Я как граф тебя запрещаю!
   - Ты забываешь, братик, что я теперь тоже граф.
   - Но ты же еле ходишь! Спину согнуть не можешь!
   - Вот поэтому я еду не сейчас, а через седмицу. И за седмицу постараюсь расходиться, тем более поеду не верхом, а в карете. На коне мне и полмили не проехать. Карету прикажу переоборудовать, чтобы можно и лежа ехать.
   - И что ты собираешься делать?
   - Не знаю. Серьезно, не знаю. Пока не решил.
   - Зачем тебе это надо? Не пойму.
   - Я и сам, если задуматься, не понимаю. Но поеду!
   - С собой возьмешь пару сотен. Это добавка к отряду Хелга.
   - Зачем? Куда так много? Я же не воевать еду? Да и с кем?
   - С Лоэрном. Он там недалеко. Или забыл про засаду, что была у тебя под носом? На твоей каркельской земле. А там земли Амариса. Их герцог все что-то крутит, все не может решиться. К тому же парни Хелга еще совсем зеленые, это не ветераны Ястреда.
   - Но...
   - И не думай спорить!
   - Ладно, уговорил.
   Как Сашка и сказал, ровно через неделю он в сопровождении двухсот шестидесяти солдат выехал к месту, где месяцем ранее Хелг оставил Акси.
   Соблюдая Сашкино инкогнито, на этот раз Хелг ни в одном из амарисских замков не останавливался. А любопытным местным феодалам сообщал, что сопровождает в Хаммий некую баронессу. Такая отмазка срабатывала: ведь прямого и относительно безопасного пути из Ларска и Каркела в сторону Хаммия не было. Не ехать же через Снури или через Лоэрн, столицу королевства? Потому, дескать, и выбран путь через южные амарисские земли.
   Любопытные феодалы только с сожалением провожали глазами удаляющуюся карету с задернутыми шторками. В воображении многих представлялся образ юной красавицы-баронессы, которая по непонятным причинам ехала в Хаммий.
   Приблизившись к постоялому двору, Сашка велел войску разбить лагерь в паре миль от него, а сам, взяв Хелга и еще трех солдат и Эйгеля, поселился на постоялом дворе. Где искать лесовиков он не знал, как не знали и все остальные. Но он трезво рассудил, что теперь сами лесовики станут искать встречи с ним. Ведь они считали, что Риум по-прежнему находится у каркельцев.
   Но что сказать лесовикам, как раскрыть правду, Сашка не знал. Совсем не представлял. Он даже плохо понимал, зачем сам явился сюда, хотя достаточно было послать несколько солдат во главе с каким-нибудь даже не баронетом, а дворянином. Но ведь взял и приехал. Захотел снова увидеть зеленоглазую?
   "Может, и увидишь, только ее брат был замучен в Каркеле, а ты, Сашка, ни кто иной, как каркельский граф. Главный, значит. А потому ответственный за все. Вне зависимости, болен ты был или нет. И что ты ей скажешь? Как оправдаешься? Отдашь на расправу Ильсана? Только маркиз уже давно у себя в Гендоване. К тому же не жирно ли обменять маркиза на молодого бандита? Пусть даже так. Но ведь Ильсан родной дядя Винтольду. Вот и получается тупик".
   В гостинице они пробыли почти неделю. На ее исходе наконец-то появился человек от лесовиков. Эрнус, так его назвал Хелг. Он уже приходил сюда, забирая с собой Акси... Акси...
   - Акси с вами?
   - Ну,- неопределенно ответил парень.
   - Отведи меня к ней.
   - Милорд! - взмолился Хелг, - это опасно! Тем более после того что произошло. Будьте благоразумны!
   - Буратинку хочешь из меня сделать?
   - Я не понял.
   - Не хочу все время быть умненьким-благоразумненьким.
   - Но, простите, это глупо же!
   - Хелг, так надо.
   - Но я не могу...
   - Можешь. Это мой приказ. - И снова обращаясь к посланцу:
   - Идем сейчас.
   - А зачем?
   - Мне нужно поговорить с Ламинтом. По важному вопросу.
   - Ну... ладно... только когда войдем в лес, я завяжу глаза.
   - Но он же ходить начал только-только. - Снова вмешался Хелг. - С завязанными глазами нельзя.
   - Нет. Только так. А то потом солдат приведете. А нам опять сниматься с места. На зиму глядя.
   До нового поселка лесных разбойников добрались лишь к вечеру. Сашку проводили в домик Ламинта и только здесь сняли повязку с глаз. Сказать, что Сашка устал от путешествия по осеннему лесу, значит, ничего не сказать. Войдя в дом, он сразу же повалился на скамью, в глазах было темно, прыгали какие-то неясные блики.
   - Милорд, - раздался откуда-то издалека знакомый голос. - Как вы вообще прошли. Это же опасно. Потерпите, я сейчас настойку принесу.
   Сашке и в самом деле было очень плохо, конец пути он преодолел из последних сил. Сейчас бы листок хачху. Забыл! Он же их взял с собой из Каркела.
   - Акси, подожди, не надо. У меня есть с собой, - чуть слышно произнес Сашка, но девушка его уже не слышала, выбежав за порог дома.
   Достав из мешочка один чудодейственный листок, Сашка сунул его в рот, который тотчас наполнился слюной, тягучей и терпкой. Но быстро полегчало. Когда Акси вернулась, неся какой-то горшочек, Сашка уже отошел, усталость сняло, тело наполнилось силой и энергией. Он только улыбнулся девушке, покачав головой, когда та протянула ему горшочек с какой-то настойкой.
   В доме собрались все взрослые мужчины лесного поселения, смотревшие на Сашку серьезно и непонимающе. Сашке захотелось даже пошутить, но он вспомнил причину, по которой сюда пришел, и помрачнел.
   - Уважаемый Ламинт и ты, Акси. У меня плохая весть. Ваш Риум мертв.
   Акси вскрикнула, мужчины зашевелились.
   - Он попал к Ильсану. Тот пытал его, желая узнать, где вы остановились. Но Риум не сказал.
   - Он не знал, - медленно ответил Ламинт. - Знал только про постоялый двор. И рассказал. Слаб оказался парень. Хотя, как пытать. Пытали по полной?
   - Я не знаю. Не спрашивал.
   - А ты, ваша светлость, зачем сюда пришел? Место наше хочешь обнаружить? Так мы уйдем отсюда уже завтра. Твои солдаты могут год весь лес прочесывать, а нас не найдут.
   - Акси, я ведь пришел из-за тебя. Ты сделала для меня очень много. Жизнь спасла. Эти пиявочники меня точно живым не оставили бы. И этот маркиз. Я ведь не знал, узнал только две седмицы назад.
   - Не знал? А кто знал? Твой Хелг знал! То-то такой мрачный всю дорогу ехал. И меня обманывал. Из-за этого твоего Эйгеля. Боялся, что не отпустят, пока Риума не вернете. И братец твой противный тоже знал!
   - Акси! Дар не такой.
   - Такой! Это он все подстроил.
   - Ты что несешь?
   - Я ничего не несу, а правду говорю. Мерзкий Ильсан - его родня. И твой, значит. И ты с Ильсаном заодно.
   - Акси!
   - Разве не он у тебя правой рукой в Каркеле был? Не его вместо тебя на войско поставили? Не он тебя с твоим рыжим охранником в нашем старом поселке нашел? Он! И ты такой же! Все вы нас считаете за чернь, за быдло!
   Сашка молчал, опустив голову.
   - А ведь твоя дочка права, - вмешался один из лесовиков. - Вон как она выдала. Твоя кровь, Ламинт. И Риум тоже твоя кровь. А кровь меняется на кровь. Риум будет отомщен, если за него умрет целый граф. Это будет хороший обмен. Я знаю один способ, полночи граф будет визжать. А, Ламинт?
   - Ты что, дядя Бран! - воскликнула Акси.
   - Кровь за кровь, говоришь? - Ламинт хмуро смотрел на графа. - Да, так и сделаем.
   - Отец!
   - Только не так, как ты предложил, Бран. Отвезем его в Лоэрн, сдадим за триста золотых, а таких способов, как твой, в Лоэрне знают не один и не два. Пусть визжит там.
   - Ха! Триста золотых, Ламинт! Ты это здорово придумал, - оскалился один из лесовиков.
   - И пятьдесят за Риума, - продолжил другой. - Но те полностью твои деньги, их не делим, не сомневайся.
   - Я их не возьму.
   - Как так? И что с ними... нам отдашь?
   - Нет. Завтра, уходя отсюда, оставлю на столе. Пусть ими подавятся.
   - Ты это как же? Ведь такие деньги! - ахнул Бран.
   - А что, правильно, кровавые деньги не нужны, - поддержал Ламинта Ритор. - Мы сами кому хочешь кровь пустим.
   - Кровь? А это мысль, Ритор, - ответил Ламинт. - Лоэрнцам ведь без разницы, целый граф или нет. Лишь бы живой был. Я эти пятьдесят монет его кровью полью. Ничего, до Лоэрна и с одной рукой дойдет.
   - Батюшка, ведь нельзя же так.
   - Акси, не ты ли говорила, что этот графенок виновен в смерти твоего брата?
   - Я не знала. В запальчивости сказала.
   - Слово как воробей, сказано - вылетело. Теперь не поймаешь. Отведите-ка его светлость в баньку, да цепь проверьте, триста золотых на ней сидеть будет. А всем самим собираться. Завтра до полудня уходим.
   - Куда пойдем?
   - Вначале в Лоэрн. За деньгами.
   Лесовики впервые за вечер рассмеялись...
   Сашка, прикованный к стене баньки, заснуть не мог.
   "Какой теперь сон? Как же я так сглупил? Только сейчас спала пелена, которой был отгорожен от реального мира. Ранение что ли так подействовало? Расслабился, пока болел? Наверное, так. И Акси захотел еще раз увидеть. Вот и увидел. Жить надоело? Помогут мне в этом. Скоро помогут. Как там Дар будет без меня? Справится ли? Ведь заклюют. Набросятся коршуны со всех сторон. И это гнида Ильсан опять тут как тут нарисуется. Ну и родственничек Дару достался. И за Альвера теперь не отомстить. За Ястреда тоже. Но тот уже старый - уже за тридцать, а вот Альвер - он еще совсем мальчишка. Был. Получается, что Альвер зря погиб, спасая меня от лоэрнской секиры?"
   Сашка от злости на себя даже заскрипел зубами.
   "А ведь я сюда помчался из-за девчонки. Взыграло у меня, понимаешь. А она вот как облаяла. Хотя правильно, за дело. Ильсан был все время со мной, значит, и я был с ним. И у нее причина - старший брат. Как бы я поступил с другом и родственником того, кто убил бы моего Дарберна? Не так ли? Так. Именно так. А она потом еще даже стала за меня у отца просить. А я, наверное, не стал бы. Получается, что она добрее и лучше меня.
   Надо же, опять на Акси переключился. Околдовала она меня, что ли? А, может, чем-то опоила? Привадила. Знахарки, они же в чем-то и колдуньи. Может, и Акси такая же? Решила графа приворожить? А вот и нет! Глупости все это. Если бы решила, ни за что не уехала бы из Каркела. Тысячу причин нашла бы, но не уехала бы.
   Интересно, как она ко мне относится? Не сейчас. Сейчас - ясно как. Ненавидит. Или почти ненавидит. А вот раньше, еще до того, как стало известно о смерти Риума? Те взгляды, что она на меня бросала - это лекарские приемы или что-то иное? Узнать бы! Хорошо бы, если и я ей понравился. Только сейчас это ни к чему. Утром что-то сделают с рукой, наверное, отрубят, чтобы кровью пятьдесят монет залить. А потом отведут в Лоэрн. Через неделю или через две обменяют на триста золотых и уже окончательно исчезнут из этих краев. Уйдут, скорее всего, далеко на запад. С такими деньгами устроятся на новом месте. И Акси тоже уйдет со всеми. Где-нибудь в Лакаска найдет себе жениха, выйдет замуж и про меня забудет. Все забудут..."
   С такими мыслями Сашка немного задремал. Очнулся от дремы звуком отодвигаемого запора. Вот и дверь открылась, только он ничего не увидел - все в кромешной темноте. Затем Сашка услышал звук огнива, искорки какие-то появились, огонь, лучинка загорелась... Акси!
   - Ты?
   - Тс-с! Не шуми, услышат. Показывай, где замок.
   - И чем ты собираешься открывать? Сама сказала, что шуметь нельзя.
   - А у меня ключ есть... Вот и все. Пошли.
   - Куда?
   - Выведу тебя отсюда.
   - А почему, Акси?
   - Выведу, но с условием.
   - Интересно...
   - Отцу не мстить, нас не искать.
   - А ведь тебе от отца достанется. И от соседей, они же в доле на эти триста золотых.
   - Ну и пусть.
   - А все-таки, почему ты меня освобождаешь? Я тебе... нравлюсь?
   - Дурак.
   - Раньше дураком не был, а тут вдруг стал. Странно.
   - Значит, и раньше был, только тебе все льстили, как же, граф все-таки.
   - Графом я недавно стал.
   - Все равно дурак. Зачем сюда пришел, разве не ясно было, что может произойти?
   - А, это... Точно, дурак.
   - Вот и я говорю: дурак.
   - Значит, я тебе не нравлюсь. Не из-за этого, значит?
   - Нет.
   - А из-за чего?
   - Просто тебя пожалела.
   - Вот так взяла и пожалела. Всех жалеешь? Не верю.
   - Работу свою пожалела. Ты первый у меня с такой раной. Не уверена была, что вылечу. Но вот вылечила на свою голову.
   - Почему на свою голову?
   - Потому что дурак.
   - Только от тебя и слышно: дурак, да дурак.
   - Ага, дурак. Нашел время расспрашивать. Сейчас кто-нибудь проснется, тогда верно дураком будешь.
   - Это точно. Ты меня выведешь за пределы вашего поселка и дорогу покажешь?
   - Опять дурак.
   - Почему?
   - И много ты пройдешь? Ночью. Не заплутаешь? А утром наши проснутся и в погоню за тобой пойдут. Быстро на след выйдут.
   - Тогда как же быть?
   - На коне сможешь ехать?
   - Наверное. Надо попробовать. На крайний случай у меня еще есть листочки.
   - Не очень ими пользуйся.
   - Почему? Они меня несколько раз от смерти спасали.
   - А могли и сами к смерти подтолкнуть.
   - Это как же?
   - Высосут жизненную силу, не заметишь.
   - Как так? Наоборот, от них силы прибавляется.
   - А откуда она берется?
   - Из листочков.
   - Нет, листочки силу из тебя самого вытаскивают. А ты и не замечаешь. Таскают, таскают, опустошат до дна, смерть приходи - бери всего.
   - Складно. А ты откуда знаешь?
   - Опять болтаешь? Идти надо.
   Акси, держа Сашку за руку, осторожно выбралась из лесного поселка. Невдалеке находился огороженный загон с лошадьми, оттуда она и вывела коня. Сначала помогла Сашке залезть на него, а затем и сама забралась так, что оказалась впереди Сашки.
   - Держись давай, а то свалишься.
   Сашка ухватился за девичью талию, и ему стало приятно, чуть ли не радостно.
   - Так ты меня довезешь до постоялого двора?
   - Ага, размечтался.
   - А... и... где тогда?
   - Чтобы туда добраться, надо через весь лес ехать. И верхом не проехать, только пешком идти. Мы поедем в другую сторону, вначале на запад, а как доберемся до земель, принадлежащих Гендовану, повернем на север. Там нас уже не найти... Этот Ильсан, он кто в Гендоване?
   - Маркиз.
   - Я знаю. Родственник чей-то?
   - Младший сын герцога.
   - Наследство достанется его старшему брату? Вот потому к тебе приехал?.. Дружок твой.
   - Акси! Не надо, я прошу тебя. Да, моя вина есть. И Дарберна немного. Не надо было его к себе приближать. Ну, сглупил. Сама же сказала, что я дурак.
   - Конечно, дурак. Аристократы все такие.
   - Не все. А Ильсана Дарберн прогнал. Еще до того, как мне рассказал. Ильсан теперь в Гендоване. Если я его там увижу, то быть беде. Не сдержусь. У меня с ним и раньше не очень ладилось.
   - Зато твой брат с ним ладил.
   - Не так, Акси. Дарберн женат на сестре Ильсана. Близкая родня. Не принято родню прогонять.
   - А она, сестра его, какая?
   - Красивая, так Дарберн считает. Только не для меня. У меня дурной вкус. Или, наоборот, хороший.
   - Хороший? Как же!
   - Значит, дурной. Вот ты мне нравишься.
   - Ну...знаешь... - Акси придержала коня и, немного обернувшись, засопела.
   - Да, я знаю. Так как, вкус у меня хороший или плохой?
   - Граф, а болтун!
   - Уж какой есть.
   - А почему этот Ильсан не в Ларске? Раз сестра его там.
   - Она с Винтольдом в Гендоване. Еще с зимы. Видишь ли, Винтольда пытались отравить, вот Дарберн и отослал Эльзину с Винтольдом к ее отцу.
   - Ее отец такой же, как этот Ильсан?
   - Ты про что? Ах да. Не знаю, все может быть. Но говорят, что умный. Или хитрый. Кто как говорит. Жестокий тоже. В Атлантисе все правители такие.
   - И твой Дарберн тоже.
   - Нет, Дар не такой.
   - А эта Эльзина, она такая же, как все?
   - Не знаю. Дар ее очень любит, а я что-то и не знаю.
   - Такая же! Если отцы и братья жестокие... убийцы, то и дети такие же!
   - Такие же?
   - Да.
   - А я думал иначе.
   - И напрасно.
   - А твой отец не жестокий? Разве не убийца? Людей, женщин и детей в рабство не ловил, не продавал?
   - Э-э...
   - Вот видишь, не все дети в отцов. Ты же не такая? Нет?
   - Хватит болтать, из-за твоей болтовни я дорогу потеряла...
   Ранним утром они подъехали к постоялому двору, но не тому, где остался Хелг с солдатами. Тот был на землях Амариса, а здесь уже Гендован. Быстро же они добрались! Значит, лесовики устроили себе логовище неподалеку от границы. А ведь довольно разумно: в случае чего - один переход и ты уже в соседнем герцогстве.
   Дорога далась Сашке с большим трудом. Он еле слез с коня и на негнущихся ногах добрался до обеденного зала. Лечь! Скорее лечь. И спать. Но нельзя. Можно только ненадолго отдохнуть и снова в путь: вдруг лесовики пустились в погоню? Хотя всю ночь накрапывал тоскливый осенний дождик, который должен был смыть все их следы. Тяжело придется преследователям.
   Наскоро перекусив и немного посидев в сухости и тепле, Сашка достал очередной листик и отправил его в рот. Теперь можно ехать и дальше. Но следующая остановка будет не скоро, успеть бы до темноты, ведь едут они шагом, да и коню нужен отдых. Зато новый постоялый двор удачно находится неподалеку от баронского замка. Как раз за замком. Это отпугнет возможных преследователей. Поэтому теперь главная задача - добраться до постоялого двора, там остановиться на пару дней и как следует отлежаться. И надо уже продумать, можно ли назвать свое имя или сохранить его в секрете. Сашка помнил, что многие гендованцы, что были с Ильсаном, весьма неприязненно к нему относились. Некоторые открыто его ненавидели. Недоставало попасть к такому вот гендованскому барону. Живым от него точно не уйдешь.
   А вот, кстати, слева на пригорке показался и замок местного барона...
  
   Глава 8
  
   1004 год эры Лоэрна.
  
   Впереди дорогу преграждала длинная жердь, обеими концами опиравшаяся на грубо сделанные треножники. Те, в свою очередь, стояли по обочинам дороги. Проехать, обогнув жердь, конечно, можно, если ехать, как сейчас, шагом. А вот рысью не получится - коню можно и ноги поломать.
   Поднявшийся с расстеленной на земле попоны мужик с взлохмаченной бородой внимательно посмотрел на приближающихся верховых, почесал голову рукой, засунутой под какое-то подобие шапки, и заковылял к треноге, убирая жердь с дороги.
   Интересно, что же заставило мужика их пропустить? Богатая одежда Сашки? Но впереди на коне сидела Акси, одетая не очень-то изысканно. Хотя Сашкины сапоги не разглядеть было нельзя. Будь одет он попроще, пропустили бы их? Сашка не стал расспрашивать мужика, а поехал дальше, благо уже стал виден постоялый двор. Совсем рядом с замком!
   Прежде чем въехать в ворота Сашка попросил Акси остановиться.
   - Акси, нам нужно будет как-то представиться. Чтобы вопросов у местных не возникало.
   - Зачем? Я еду обратно, а ты уже в безопасности.
   - Обратно? На ночь глядя? Ты еле держишься от усталости.
   - А сам-то!
   - Я все-таки листок пожевал, ты напрасно отказалась.
   Акси закусила губу, потом сказала:
   - Давай листок.
   - Подожди. Ты же непоследовательна: то с неприязнью к листьям хачху относишься, то теперь сама просишь.
   - От одного листочка силы не выкачаются.
   - А конь? Ему отдых не нужен? Двоих целый день несет.
   Акси нахмурилась.
   - И перекусить тебе надо. Отдохнуть опять же. Поэтому раньше утра никак не выехать. Кстати, куда ты поедешь? Ведь сама сказала, что все ваши сегодня утром должны были поселок бросить и уйти неизвестно куда. Как ты их найдешь?
   - Не твое дело. Найду.
   - Зачем же ты так? Я ведь по-хорошему. О тебе беспокоюсь.
   - Не надо обо мне беспокоиться. Лучше о себе подумай, вон сидишь весь зеленый уже.
   - Спасибо, подумаю. Но все-таки, куда ты поедешь?
   - Хочешь узнать нашу новую стоянку? Солдат своих натравить? Я так и знала!
   - Сейчас ты меня обидела. Я, кажется, повода не давал... Ах да, был повод. Получается, что я такой же негодяй, как Ильсан. Ладно, считай меня таким.
   Сашка замолчал, молчала и Акси, которая не знала, что ответить. Она чувствовала, что зашла слишком далеко, и Ксандр совсем не заслужил ее упреков. Тем более таких. Он совсем не походил на этих высокомерных и холеных аристократов. С ним она чувствовала себя равной, а со стороны могло показаться, что она в общении с Ксандром даже была выше его по положению. И конечно, он ее расспрашивал отнюдь не ради того, чтобы вызнать, куда уйдет отец с соседями.
   - Я не знаю, куда они пойдут, но из-за всех этих переездов у нас есть несколько мест, куда могут прийти потерявшиеся или отставшие. Вроде того постоялого двора. Кто отстал, придет туда и будет ждать. Коротко или долго, но за ним придут. Вот я и поеду в такое место. Поеду завтра с утра.
   - Сегодня нам надо кем-то представиться.
   - А зачем? Пришли, поели, поднялись в свои комнаты, а утром я уеду.
   - Так просто? Баронский замок рядом, на дороге застава из крестьян. А если поинтересуются?
   - Крестьяне?
   - Не в них дело. Дело в заставе. Если есть застава, значит, не все так просто. Готов спорить, что хозяин постоялого двора сообщает в замок обо всех странных путниках.
   - Зачем ему это надо?
   - Ему не надо. Надо местному барону. Или его управляющему. А хозяин двора, если хочет и дальше держать свое заведение и не иметь проблем от барона, вынужден бегать в замок. Впрочем, я могу ошибаться. Хотя застава, с чего бы это?
   - Может быть, ждут кого-то?
   - Может, и ждут. А хозяин поздним вечером побежит в замок сообщить об очень странной парочке. Молодой человек, то ли больной, то ли раненый. И девушка, кто она парню? И ночуют в разных комнатах. А утром девушка берет коня и уезжает в обратную сторону. И пропустят ли тебя через заставу? А могут погоню пустить.
   - Что ты предлагаешь?
   - Назовемся мужем и женой.
   - Что?!
   - Погоди. Просто назовемся. Подозрения сразу снимем. Я дворянин из Амариса, ты моя жена.
   - Почему дворянин?
   - Простолюдину везде плохо. Мало ли что придет в голову аристократу. Например, подумают, что мы беглые. Спины наши посмотрят.
   Акси вспыхнула.
   - Некоторые любят таким образом красивых девушек проверять. Разве не знала? А дворянина и его жену не посмеют. Да и одет я не как простолюдин.
   - Тогда лучше назваться баронетом или бароном.
   - Без меча? Дворянин и то должен кинжал иметь. Твой кинжал мне как раз подойдет.
   - Утром я уеду. Что они подумают?
   - А ты не уезжай.
   - Как?!
   - Да погоди ты. Вот подумай. В том условленном месте ты можешь прождать вашего человека долго. Днем раньше приедешь, днем позже. День ничего не решит. А я завтра отлежусь и смогу проводить тебя через заставу, а сам вернусь и поеду дальше.
   - Поедешь?
   - Ну да. Куплю хоть какую-то лошадь. Может, еще день или два полежу, а потом утром выеду, к вечеру буду в Слевере. Это графский город, не такой большой как Ларск или Каркел, но все равно - город. Там куплю настоящего коня и оружие. И решу, какой дорогой быстрее добраться до Хелга с парнями.
   - Ладно, пусть будет по-твоему. Но в одной комнате...
   - Я лягу на полу.
   - Нет, ты раненый, я буду спать на полу.
   - Я мужчина и мне не подобает...
   - Ты раненый и граф, а я привыкла спать в лесу.
   - А я в поле, в походе.
   - Нет!
   - А две комнаты брать нельзя.
   - Нет!
   - А знаешь, что я придумал?
   - И что же?
   - Разделяться нам нельзя, все-таки муж и жена. Тогда пойдем спать на сеновал.
   - Сеновал? Почему? Скажешь, что денег за комнату нет?
   - А потом коня буду покупать, кошельком трясти? Нет. Из-за клопов. Ночи не такие и холодные, в сене тепло, клопов нет. Хорошее объяснение. Согласна?
   - Да.
   Договорившись с Акси, Сашка подъехал к месту будущего ночлега, с трудом слез, хотел помочь и Акси, но та опередила его, легко соскочив с коня. Отдав подошедшему парню поводья, они вошли внутрь дома. Хозяин придорожной гостиницы оценивающе осмотрел пришедших, скользнув глазами по богатой походной одежде молодого парня, немного задержав взгляд на висевшем у него на поясе кинжале, затем оглядел статную фигуру девушки, одетой не так хорошо, но тоже в дорожной одежде, и принялся ждать.
   Приняв заказ, хозяин немного удивился желанию молодой пары провести ночлег на сеновале. Ссылку на клопов в номере он игнорировал: где в Атлантисе нет клопов? Даже у их герцога они есть. Или должны быть. Куда без них? А намерение провести ночь на сеновале он трактовал, как желание поразвлечься в молодых утехах. Сеновал для этого - самое то.
   Когда молодой дворянин расплачиваясь, достал из мешочка целый золотой, хозяин гостиницы напрягся. Золотой! И так легко достал! И в мешочке позвякивали еще монеты. Золото! А как же иначе? Если бы там было серебро или медь, стал бы парень расплачиваться золотом? Не стал бы! И вряд ли там была медь: кто же держит золото с медью в одном месте? И монет у парня оставалось много, очень много! А сам он еле двигался. Усталый? Возможно. Или раненый? Это даже вероятнее. И из оружия всего один кинжал. И девчонка молодая. Хороших денег стоит. И конь.
   Если он выручит от добычи десять золотых, то пять придется отдать управляющему барона, а пять - его законная добыча. Но в кошельке явно больше монет, чем на десять золотых. И тогда его нажива будет больше. В таком мешочке золота может быть на пятьдесят монет. Значит, его доля - двадцать пять. Плюс половина стоимости коня и девчонки. Очень выгодно!
   Приняв решение, хозяин постоялого двора послал возчика в соседнюю деревню. Там проживало несколько человек, вполне отъявленных душегубов. Их помощь требовалась весьма нечасто, хозяин двора не любил рисковать из-за мелочей. Если уж и связаться с таким рисковым делом, так за изрядный куш. Вот как сейчас. Деревенским душегубам придется заплатить по серебрянке, но это сущая мелочь в сравнении со всей предстоящей добычей.
   Молодая парочка утомленно примостилась у дальнего стола, ели медленно и устало, хотя парень казался более свежим, чем девушка. Он был ранен, точно ранен! Или, на крайний случай, имел сильный ушиб спины. Это хорошо, меньше придется с ним возиться. А девчонка, действительно, хороша. За такую и пары золотых монет хаммийцам будет не жалко. Но вначале с ней он позабавится сам. С нее не убудет!
   Четверо деревенских здоровяков, вооруженных, кто топором, кто крепкой дубиной, появились в тот момент, когда Ворба, парень, что принимал коня у молодой парочки, увел постояльцев на сеновал. Пятерых, включая Ворбу, вполне хватит. Ворба, хоть и увалень, но в драках был умельцем. Но сейчас драки не будет.
   А на сеновал пусть идут через полчаса. Почему через полчаса? По расчету хозяина они как раз застанут любовников, или кто они друг другу, в жарких обнаженных объятиях. Это хорошо. Во-первых, парень будет без своего кинжала - подходи, бери голыми руками. А во-вторых, девице и раздеваться не надо: он с ней позабавится тут же на месте. Теперь нужно немного подождать и направиться к сеновалу...
   Усталость быстро одолела Сашку. Поужинав, еле-еле встал. Из-за болей в спине с трудом разогнулся и на ватных ногах пошел за слегка косолапым парнем. Акси шла следом. Парень отвел их на сеновал, как-то странно скривился и отправился обратно. Огонь зажигать было нельзя, сено все-таки, но в свете полной луны - дождь к концу дня прекратился, Сашка огляделся. Места много, жаль, что дверь изнутри не запирается. Зато в углу он присмотрел топор - как раз то, что ему надо. Кинжал - тот больше для детей или вот для девушек. Крепко сжав рукой топор, Сашка отдал кинжал Акси, которая сразу же прицепила его к своему поясу - это правильно, не ровен час, затеряется в сене - днем с огнем не найдешь, тем более что огонь здесь зажигать нельзя.
   Сашка помог Акси поудобнее устроиться в углу, накидав туда побольше сена, потом направился в другой угол готовить и себе место. Заснул быстро - сказалась усталость, но из-за болей в спине сон не был крепким. Поэтому, когда скрипнула дверь, и на пороге сарая появилось несколько силуэтов, Сашка быстро проснулся. Понять, кто это, оказалось не сложно. Все они были вооружены. У одного топор, у двух дубинки, еще двое маячили за их спинами.
   А в десятке шагов от них стоял хозяин постоялого двора, освещая место факелом. Ближе не подходил из-за боязни шальной искры. Зато сам и его подручные были неплохо освещены. А вот Сашку увидеть в темном сарае было делом весьма сложным. Сашка быстрым движением руки достал из мешочка листочек и сунул его в рот. А потом ухватился обеими руками за топор и принялся ждать. Лишь бы еще пару минут дали ему. Тогда хачху начнет действовать и он, хоть и раненый, но покажет, как нужно обращаться с топором. Ведь топор - та же его излюбленная секира.
   Видимо его мольбам вняло, бандиты стояли на пороге сарая, вглядываясь в его внутреннюю темень. Наконец, один из них, тот, что с топором, шагнул вперед. Сашка, уже почувствовавший прилив сил, поднялся на ноги и, слегка поигрывая топором, шагнул навстречу громиле. Тот удивился. Видимо, совсем не ожидал увидеть вооруженного противника. Думал, наверное, что все уже спят. Ну-ну. Сейчас бандит узнает, как работает топором один из лучших ларских секирщиков.
   Сашка, сделав еще несколько шагов вперед, быстро взмахнул руками, громила стал запоздало поднимать свой топор, но, конечно, не успел и рухнул с прорубленным черепом на пол сарая. Навстречу Сашке бросилось двое других бандитов, замахиваясь дубинами. Но Сашка быстро ушел в сторону. В результате этого маневра, один из бандитов оказался за спиной ближнего к Сашке. Ближний бандит, вероятно, совсем был тугодумом, он даже не развернулся лицом к нему, продолжая держать поднятую вверх дубину, и закономерно получил топором по ребрам.
   Дальний бандит немного опешил, и Сашка уже шагнул к нему, но сбоку появился четвертый, держа в поднятых руках топор. Сашка сделал шаг назад, отдаляясь от опешившего дальнего бандита и скрещивая с четвертым в обоюдном ударе топоры. Этот бандит обладал хорошей силой и весом, Сашку даже немного оттолкнуло назад, но он успел провернуть свой топор и рывком и одновременно по инерции толчка вырвал топор из рук бандита. Замах рукой и четвертый бандит с громким криком падает на пол с разрубленным бедром.
   Опешивший третий бандит, наконец, опомнился и, взмахивая дубиной, бросился на Сашку. Но опоздал - Сашка успел уйти с линии удара и, очутившись за спиной проскочившего мимо него бандита, без труда опустил свой топор в его спину. Оставался еще пятый, который до сих пор стоял рядом с входной дверью. Сашка уже собрался развернуться и разобраться с последним из пятерки нападавших, но неожиданно получил сильный удар по плечам. В глазах у него потемнело, и он рухнул на землю. У пятого, парня по имени Ворба, в руках была оглобля. Длины ее вполне хватило, чтобы, близко не сближаясь, нанести точный удар по противнику.
   С трудом придя в себя, потеряв топор, Сашка видел, как длинная оглобля поднимается вверх и начинает опускаться, двигаясь в сторону его головы. Не подняться, не успеть. И ногами парня не двинуть - тот находился явно дальше от его ног. Все, конец...
   Но парень вдруг остановился, движение оглобли в его сторону замедлилось, и Сашка увидел, как изо рта парня вдруг потекла кровь. Ворба дернулся и медленно упал рядом с Сашкой. В спине парня торчал кинжал, а нескольких шагах от Сашки стояла Акси.
   Отблески факела, который все это время держал хозяин постоялого двора, дернулись, стало темнее - это хозяин, бросив факел на землю, бросился долой с места преступления. Или испугался и решил сбежать, или собрался вызвать подмогу. В любом случае нужно быть готовым к продолжению схватки - неизвестно, что может произойти дальше. Но удар оглоблей по плечам был настолько сильным, что Сашка мог с трудом лишь пошевелиться. Хорошо, что по плечам, а не по спине, где была рана, тогда наверняка ему не подняться.
   И хорошо то, что Акси не потеряла голову от испуга - надо же, а ведь девушка, нежное создание. Она быстро выдернула кинжал из спины убитого ею парня и, не обтерев его, нацепила себе на пояс. Затем нашла и подняла Сашкин топор, а после этого бросилась заниматься Сашкой. Массаж умелых рук помог восстановиться. И уже через четверть часа Сашка, пусть и с некоторым трудом, но самостоятельно двигался по сараю, слегка поигрывая топором.
   Теперь надо решить, что делать дальше. Запереться в сарае? Но он без запора и подоспевшая подмога легко в него проникнет или просто закидает стрелами. Даже поджечь могут, если не жалко сарая с сеном. Оседлать коня и бежать? Но с его спиной это нереально. Ведь нужно не только взобраться на коня, но и проскакать немалое расстояние. К тому же сейчас темень, дорога почти не видна. Да и не дорога это после дождей. А если будет погоня? Нет, этот вариант сейчас тоже отпадал. Тогда остается идти в дом, запереться и ждать продолжения.
   В харчевню проникли без труда, дверь даже не была заперта. Получается, что хозяин сбежал восвояси. Хорошо это или плохо, Сашка не знал. Покопавшись на постоялом дворе, ничего из оружия найти не смог. Может и припрятано что-нибудь, но времени на поиски не дало появление во дворе пятерых вооруженных человек. А рядом с ними маячил хозяин гостиницы. Подмогу привел, значит?
   Четверо были солдатами, а вот пятый - аристократ. Неужели владелец замка собственной персоной? А больше и быть некому. С момента схватки не прошло и часа, других аристократов с солдатами в округе быть не должно. Никак, они в сговоре? Один разбойничает, а другой его покрывает? А как же честь и благородство? Хотя для многих аристократов Атлантиса эти слова не более чем пустой звук. Сашка в этом убедился давно.
   Одному против пятерых? Он лишь с простым топором, без кольчуги и щита, а они в полном вооружении. Он раненый, а они нет. Бандитов, напавших на него в сарае, тоже было пятеро, так и то последний из них чуть его не убил, спасибо Акси, помогла. А теперь ей даже соваться нельзя. С ее-то ножичком против мечей? Да и он с топором ничего сделать против пятерых не сможет.
   Пока солдаты осматривали сарай, Сашка лихорадочно думал. Получалось, что иного выхода нет. Поэтому он быстренько привел в порядок свою одежду, распахнул дверь и показался перед бароном и солдатами.
   - Это он, ваша милость! - возопил хозяин постоялого двора.
   Сашка придал голосу твердости:
   - Ты кто такой?
   - Что? - взревел барон.
   - Местный барон? Это твой замок? Почему у тебя на твоей земле разбойничают? Гнездо прямо перед самим замком. Буду на днях в Гендоване, скажу герцогу, пусть разберется.
   -Э-э - от возмущения и непонимания того, что происходит, у аристократа перехватило горло. - Так ты кто?
   - Ксандр Ларский, граф Каркел.
   Солдаты, уже готовые по первому сигналу своего господина кинуться на наглого незнакомца, опустили оружие. Видно сразу, что это имя им знакомо.
   В это время, догадавшись что происходит, подал голос хозяин дорожной гостиницы:
   - Ваша милость, пощадите, ведь я же вам половину... - но договорить барон ему не дал, ударив со всего размаха своей латной рукавицей по голове хозяина. Тот сразу же упал на землю, обливаясь кровью.
   - Ваша светлость, но как вы здесь оказались?
   - О, барон... не знаю вашего имени...
   - Барон Мердок, милорд.
   - Мердок... видите ли это не простая история и здесь не место для рассказа.
   - О, простите, милорд, не соблаговолит ли ваша светлость посетить мой замок?
   - Хорошо, барон....
   Что сказать барону Сашка не знал, а придумать что-то надо, не рассказывать же правду? Еще чего доброго этот барон решит продолжить дело этого трактирщика. Интересно, жив ли тот? Уж больно хорош был удар, так можно и голову пробить. Хотя вряд ли насмерть. Жив, только лицо будет подпорчено основательно. Но что же придумать?..
   Пока шли к замку, потом размещались в нем, Сашка лихорадочно сочинял ответ. Кажется, нашел, что сказать. Только не слишком ли это надуманно? Но другого изобрести он не мог, да и времени не было.
   За столом, кроме барона и Сашки, присутствовала и Акси. Сашка настоял, чтобы она тоже послушала, что он скажет барону. Пусть знает, что говорить потом.
   - Если вы знаете, барон, этим летом я был тяжело ранен в спину прорвавшимися на мою землю людьми графа Снури. Погиб командир личной полусотни моего брата, графа Ларского, мужа очаровательной Эльзины, дочери вашего герцога. Погиб мой оруженосец, юный барон Шелвак, заслонив меня своим телом.
   Сашка замолчал, сходясь с мыслями.
   - У вас, милорд, в оруженосцах был барон?!
   - Да, барон Шелвак.
   - О!
   - Я был тяжело ранен в спину, вы, наверное, заметили, что я еще не оправился от раны?
   - Да, это заметно, ваша светлость.
   - Лекари у нас, скажу я вам, просто неважные. Могут только ставить пиявки. На большее не способны. Не знаю, что со мной могло быть дальше, если бы не Акси. Но мне повезло, Акси - моя спасительница. Отличная лекарка. Вылечила и подняла на ноги. Седмицу назад я, взяв с собой свою личную сотню и несколько сот солдат, выехал в Амарисское герцогство. Где-то там к югу росли травы, которые должны были вылечить меня окончательно. Нет, нет - никакой магии. Чисто травы. Но их нужно срывать ночью и сразу же использовать. И чем меньше людей будет поблизости, тем лучше от них отдача. Не любят они шум и толпы людей. Вот потому я и поехал в одиночку с Акси. Мои люди ту местность, конечно, окружили, в первую очередь со стороны Лоэрна. Но все не предусмотрели. Ждали врагов людей, а появились орки. Дикие орки.
   - Как орки? На юге Амариса?
   - Удивительно? Я сам поразился тому, как они там оказались. Непонятно.
   - Быстро же они передвигаются!
   - Да, барон, быстро. Орки... простите, вы сказали, что они быстро передвигаются? Это к чему было сказано?
   - Орки были здесь замечены три дня назад.
   - Орки? - Сашка опешил. Получается, что его выдумка про внезапно забредших далеко на юг орках получила неожиданное подтверждение. Или этот барон смеется? Нет, вполне серьезен. - Действительно, здесь тоже появились орки? Откуда? Ведь я сам возглавлял полтора года назад ларское войско. Почти вся их орда была уничтожена.
   - Взрослых почти не было, основная масса этих орков - только-только подросшие особи. Но разве вы их не видели? Как же так?
   - Дело было в темноте, барон. Определить возраст в темень, да еще и в лесу никак не возможно.
   - В самом деле. Мы-то видели их днем. Сразу же известили соседей, заставу поставили, теперь всегда наготове. Когда этот разбойник прибежал в замок, я подумал, что он орков испугался. Мы постоянно в готовности, потому быстро и появились у вас, милорд. Но что же было дальше?
   - Нам с Акси пришлось бежать. К сожалению, было лишь одно направление, куда мы могли выехать: Гендован. Командир моей личной сотни барон Краст должен был ехать нам вслед, но из-за темноты все мы затерялись. Но, я думаю, он должен был догадаться, куда я направлюсь.
   Это Сашка сказал не случайно. Если этот Мердок вдруг решит его захватить, то теперь не осмелится, опасаясь скорого появления его личной сотни.
   - Ваша светлость, располагайтесь в моем замке до приезда ваших гвардейцев.
   - Спасибо, барон. Я здесь заночую, но утром поеду дальше. Спешу в Гендован. Не соблаговолите за труд, если мой барон Краст меня не застанет в вашем гостеприимном замке, направьте его мне вслед. Да, кстати, нельзя ли у вас будет прикупить коня и кое-какое оружие для меня. Вы, думаю, обратили внимание, что с оружием у меня проблемы? Я за все готов щедро рассчитаться.
   - Ну что вы, милорд. Сам знаменитый Ксандр Ларский... хотя, извольте. Много с вас не возьму. Что именно вам требуется?
   - Меч, секира, кинжал, конь, пожалуй, и все. Хотя нет, еще кольчуга.
   - Все это у меня найдется. Продавать я не собирался, но для вас это сделаю. Оружие у меня хорошее, покупал дорого, денег не жалел.
   - Я вам все возмещу, барон.
   - Хорошо... Но вот кольчуга... То, что носят мои солдаты - это не кольчуги, куча старого железа. А моя кольчуга для вас будет слишком широка.
   - Жаль, конечно, я думал...
   - Хотя, постойте. Это сейчас я раздобрел, годы, сами понимаете, а вот в молодости был таким же стройным, как вы. Правда, ее я берегу для сына, но он еще мал. Сейчас гостит у барона Растрека, отца моей супруги. Подрастет, придется покупать заново...
   - Я оплачу стоимость новой кольчуги для вашего сына.
   - Очень хорошо, милорд. Когда желаете осмотреть оружейную? Завтра?
   - А зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сейчас?
   - И то верно...
   Сашка посчитал, что вооружиться лучше сегодня, неизвестно, что будет завтра. Поэтому они втроем спустились на первый этаж в оружейную комнату барона Мердока. Оружейная богатством выбора не блистала. Точнее, наоборот. Качество оружия было ужасным, чувствовалось, что весь этот железный хлам держался для раздачи местным крестьянам на случай осады замка. Самый лучший меч из числа имеющихся уступал любому мечу парней из его личной сотни. Но хоть какой-то - и то лучше, чем никакой. Секира была всего одна и совсем не двуручная, к которой привык Сашка. С кинжалом дело обстояло получше, даже можно было выбирать. Зато кольчуга, которую барон носил в юности, оказалась весьма неплохой, да и размер почти подошел.
   Цену барон запросил, как минимум, вдвое превышающую их реальную стоимость. Ладно, пусть подавится. Велев своему солдату взять отобранное, барон повел Сашку и Акси показывать комнату, где они остановятся на ночлег.
   - Барон, но здесь одна кровать. Прикажите принести еще одну.
   - Я думал... Хорошо, милорд.
   Когда они остались наедине, Акси скомандовала Сашке:
   - Снимай куртку и рубашку, показывай спину... Хорошо же тебя оглоблей приложило!.. Не дергайся, давай разомну. Как еще перелома нет.
   - У меня крепкие кости. А ты молодец.
   - С чего бы?
   - Как ты того кинжалом. Не ожидал. Я думал, что мне конец. Ох!
   - Не дергайся, сейчас легче будет. Мягче буду делать.
   И действительно, пальцы Акси вдруг стали пластичными и очень теплыми. Если бы Сашка был котом, он замурлыкал бы от удовольствия. Он чувствовал, что одновременно приходит какое-то умиротворение, но при этом в его тело вливается сила, энергия. Хотелось так лежать бесконечно долго, целую вечность. Акси, низко склонив голову над ним, тихо дышала ему в ухо. Сашка вдруг изогнулся, повернув голову, и неожиданно для себя поцеловал Акси в правую щеку.
   Поцеловал, не отнимая губ и ужасно боясь, что прекрасная картина разрушится. Но Акси не дергала щекой, не отстранялась, не ругалась, только ее пальцы на его спине вдруг замедлили свои движения, стали еще более мягкими и нежными. Сашку охватило чувство, никогда им не переживаемое. Он даже не подозревал, что такое возможно. Его губы скользнули чуть дальше и дотянулись до губ девушки. И она его поддержала, пальцы ослабели, зато ее руки обняли его плечи. Сашка взглянул в ее глаза и целиком растворился в них. Когда наваждение прошло, он с удивлением обнаружил, что они лежат обнаженные на кровати. И им хорошо, очень хорошо...
   Утро они, конечно, проспали. Сашка в первые часы после пробуждения витал в облаках, а когда пришел в себя, уже была вторая половина дня. Ехать на ночь и неизвестно где ночевать? Нельзя. Посчитав, что известия о нем до Гендована дойдут еще не скоро, выезжать из замка решил следующим утром. К тому же Акси его в этом поддержала, сказав, что ему сейчас в первую очередь требуется отдых.
   Наскоро высидев с бароном обед, они с Акси с нетерпением возвратились в свою комнату. И все началось снова. Как же он раньше жил?! Какой же был дурак! Ведь ему этой осенью должно исполниться восемнадцать лет. И не знать, что есть на свете такое блаженство! Хотя, где бы он смог раньше увидеть его Акси? Акси - она его? Да, его! "Моя Акси!"
   На ужин идти совсем не хотелось. Какой же этот барон бессердечный! Второй раз присылает человека с приглашением. Ладно, надо идти. Тем более что Сашка вдруг почувствовал зверский аппетит. Заодно и с бароном нужно договориться, что они завтра уедут. Куда? Конечно же, в Гендован. Хотя на самом деле ехать туда было нельзя. Нельзя - значит, поедет не туда.
   Утром, проснувшись спозаранку, Сашка чувствовал себя совсем разбитым. Отдохнул, получается. Хотелось вновь забыть обо всем, видеть перед собой только Акси, ее зеленые глаза. Но ведь он с ней не расстается, будет и дальше вместе. До конца жизни. Как хорошо!
   Одевшись и наскоро перекусив, они спустились во двор. Здесь ему подвели проданного бароном коня. Хоть здесь обмана не было. Конь и в самом деле хорош! С трудом взобравшись на него, а Акси на своего коня, они выехали в открывшиеся ворота, направив свое движение на север. Через полтора десятка верст должен быть поворот на восток, дорога, хоть и плохонькая, зато ведущая на земли Амариса.
   Местность пошла холмистая, рощи деревьев перемежевались с раскинувшимися по разные стороны дороги деревнями, хуторами, время от времени вдали можно было увидеть стоящие на возвышенностях замки. В течение дня, несколько раз сделав привал, уже ближе к вечеру путники подъехали к придорожной харчевне.
   С трудом сойдя с коней, прошли в зал. А что, не так уж и плохо. Получше, чем было на том постоялом дворе, где на них напали. Харчевня, видать, пользовалась спросом - еще не вечер, а половина мест занята. Публика самая разнообразная, даже два наемника сидят за одним из столов. Кстати, а откуда они здесь? Солдаты местного феодала? Надо бы узнать - после позавчерашнего приключения Сашка стал осторожным.
   Сев за свободный столик в углу, Сашка и Акси принялись ждать. Почти тотчас же прибежал короткостриженый парень - значит, из свободных.
   - Что желает милорд? - с подобострастным поклоном спросил он.
   А что тут удивительного? Одежда у Сашки была хорошая, правда, куртки под кольчугой почти не было заметно, зато видна хорошая и добротная кольчуга. Кинжал - тоже. Вот меч, правда, подкачал, но его в ножнах не видно - а ножны не такие уж и плохие. Вполне приличные ножны. Одним словом, Сашка вполне соответствовал виду не бедствующего аристократа. Красивая девушка с ним, возможно, вызывала вопросы. Кто она ему? Но эти вопросы оставались невысказанными - кто же в здравом уме станет их задавать?
   - Мяса, овощей, вина - все лучшее. Фрукты тоже давай. И сладкой воды.
   - Все исполню, милорд.
   Пока слуга, или кто он хозяину харчевни, бегал с заказом, Сашка опять позабыв все на свете, любовался Акси. Девушка тоже отвечала тем же. Наконец, принесен и заказ. С трудом оторвавшись от приятных мгновений, Сашка тихим голосом спросил у слуги:
   - А эти двое солдат, они кто?
   - Не знаю, господин, только перед вами приехали.
   - Так они не местные?
   - Нет, господин, в первый раз вижу.
   - А откуда приехали, с какой стороны, знаешь?
   - Видел, господин, с восхода приехали.
   Значит, со стороны Амариса. Все же лучше, чем если бы они были из Гендована. Хотя Амарис, тот хоть и союзник Ларску, но толку от него никакого... А ведь они родственники. Наверное, отец и сын, настолько похожи. Сашка время от времени бросал на них взгляд и к удивлению заметил, что солдаты тоже им заинтересовались. А вот это уже не очень хорошо. С чего бы? На всякий случай Сашка ножны передвинул таким образом, чтобы можно было без задержки выхватить меч. Хотя лучше воспользоваться секирой. Эх, жаль, что это не его любимая двуручная.
   Покончив с едой, вина Сашка пить не стал, неизвестно, что можно здесь ожидать дальше. Выходить из-за стола тоже пока не решил. А солдаты о чем-то переговорив между собой, встали и направились к их столу. Сашка незаметным движением руки схватил секиру за нижнюю часть древка. Напряглась и Акси.
   - Милорд, просим прощения. Не сочтите за наглость, но разрешите у вас спросить?
   - Говори.
   - Милорд, вам не нужны солдаты?
   Сашка удивился и уже собрался отрицательно покачать головой, но остановился. Солдаты? А почему бы и нет? Им еще пару дней добираться до амарисской дороги, а в пути ведь все возможно. Боец из него сейчас плохой, а с ним теперь и Акси. Сашка поразмыслив, кивнул старшему солдату на место за противоположным концом стола.
   - Расскажи о себе.
   - Милорд, меня зовут Амунд, а это мой сын Гарод. Мы из Лоэрна. - Сашка немного расслабившийся, снова напрягся, - мы были солдатами в королевском войске. Сами мы жители столицы, но в последний год служили в Таренском графстве на границе с Эймудом. Наш король поставил заградотряды на случай вторжения мятежника. Две седмицы назад мы получили отпуск и вернулись в столицу. Там у нас домик, мать с сестрой. И их мы не застали. В домике жил хаммиец, состоявший в королевской страже. Мать и сестра исчезли. По словам соседей, пару месяцев назад хаммиец занял наш дом, а мать и сестру куда-то продал. Такое в Лоэрне происходит уже давно. Вот потому мы оттуда уехали. Теперь ищем господина, к которому можно поступить на службу.
   Сашка мрачно слушал рассказ. То, что рассказал солдат, ему было известно давно и мерзкие чувства от рассказов о происходящем в Лоэрне уже притупились. А вот злость сейчас в нем росла. Злость на солдата и его сына.
   - Давно такое происходит, говоришь?
   - Давно, милорд.
   - И как тебе, нравится?
   - Как можно, милорд. Ведь мать и сестру...
   - Это понятно. А раньше нравилось?
   - Милорд, я не очень понял.
   - Раньше, до этого случая с твоей семьей, нравилось?
   - Нет, милорд, как можно.
   - А почему тогда служил твоему... королю. Или считаешь, что он хороший, а вот его окружение плохое?
   Солдат замолчал, переваривая сказанное Сашкой.
   - Ну так как?
   - Я не задумывался, милорд. Платили хорошо, сына вот пристроил. А потом как-то все разом.
   - Помогал, значит, стражникам в их работе?
   - Как можно, милорд? Они же стражники, это их работа, а мы солдаты. Охраняем, значит.
   - Охраняете кого?
   - Его величество и королевство. Его границы.
   - А к хаммийцам-стражникам как раньше относился?
   - Как и все. Не очень-то их любим. Наглые, всюду лезут.
   - А теперь еще и дома ваши занимают, родных продают. Так?
   Солдат молчал.
   - Пока самому не стукнуло, молчал, охранял короля с его хаммийцами и радовался жалованью?
   - А что я еще мог сделать?
   - Мужчины найдут, что сделать, а быдло находит лишь только оправдание.
   Солдат угрюмо молчал, а вот его сын, стоявший у него за спиной, наоборот очень возбудился и буквально дергался от нетерпения.
   - Ну, а ты что скажешь, смелый солдат?
   Парень не выдержал, тем более что милорд задал ему вопрос.
   - Мы не быдло. Мы убили того хаммийца! На кусочки его разрубили. И поэтому оттуда бежали.
   - Гарод! - упрекнул сына солдат за то, что тот не сдержался и рассказал то, что следовало бы скрывать.
   - Отец, я не хочу, чтобы нас считали быдлом. Хотя милорд все же прав. Пойдем, отец.
   Сашка, уже собравшийся с презрением отказать напросившимся солдатам, задумался, изучая обоих. Старший солдат, немного задержавшись, встал из-за стола и, поклонившись Сашке, повернулся уйти восвояси.
   - Подождите... Я беру вас.
   - Но милорд, вы же слышали, что мы убийцы, - удивился старший из наемников. - Это же был королевский стражник.
   - Если бы он встретился мне, то я бы поступил, конечно, мягче. Я его просто повесил бы.
   - Милорд? - оба наемника растерялись.
   - Жалованье положу обычное - по пятнадцать серебрянок в месяц. Но задатка не будет. К тому же беру вас на неопределенное время. Но жалованье все равно получите за целый месяц. Согласны?
   - Да, милорд. Простите, а как вас звать?
   Сашка чуть помедлил с ответом. Не Ксандром Ларским и Каркельским ему называться? Нет.
   - Я барон Севир, - точно так же, как его назвал лесовикам Эйгель.
   Подозвав слугу и узнав сумму платы за ужин и предстоящий ночлег, Сашка протянул ему золотой. Тот быстро сбегал к хозяину и принес сдачу - тридцать семь серебрянок. Тридцать из них Сашка отсчитал наемникам - плата за месяц вперед. Теперь, если Сашка решит расторгнуть с ними контракт по прибытию на место, а это будет через несколько дней, деньги останутся у солдат. Все честно.
   На следующее утро после завтрака все четверо выехали на восток. Ехали медленно, постоянно останавливаясь и делая привалы - спина у Сашки все-таки сильно разболелась. Поэтому общая длина пути оказалась небольшой. Зато, когда стемнело, смогли добраться до места нового ночлега. А наутро снова выехали в путь.
   Ко второй половине дня местность заметно изменилась. Деревушки и поля с собранным урожаем почти исчезли. Замки, правда, по-прежнему встречались на их пути. Но так и должно быть - скоро граница с Амарисом. Дорога и без того не отличавшаяся шириной немного сузилась, по обе ее стороны раскинулись леса. А ведь это тот самый лес, где обосновались лесовики. Только они устроились намного южнее. Если их искать, прочесывать лес, уйдет не один месяц. Бедный Хелг! Он ведь его сейчас ищет. И поторопиться никак не получается.
   Увлеченный мыслями, Сашка не сразу услышал знакомое попискивание. Да ведь это его рогатый друг подает голос! Но как же так? Он его потерял еще тогда, в день засады. Когда очнулся в избушке лесовиков, фигурки рогатого воина при нем уже не было. Да ему, сильно раненому, не до него было. И вот теперь Сашка услышал знакомый голос, предупреждающий об опасности. Он повернул голову на звук - рядом ехала Акси. Акси?
   - Стойте! - Сашка скомандовал. - Опасность близко.
   Наемники подъехали ближе, заняв места с обеих сторон от Сашки и Акси, вытащив мечи и оглядываясь по сторонам. Опасность почувствовали и животные.
   - Волки, милорд?
   - Не думаю. Акси, рогач у тебя?
   - Рогатая игрушка? Да, со мной. Я ее выменяла у Вири за три серебрянки. Он хотел шлем, но я отдала деньги. А этот странный голос, он откуда?
   - Это мой рогач.
   - Магия?
   - Наверное. Мы с ним друзья. Он сейчас предупредил об опасности.
   Акси тоже стала всматриваться в лесную чащу, раскинувшуюся по обе стороны дороги.
   - Ксан... Сашка, - поправилась девушка, - орки!
  
   Глава 9
  
   1004 год эры Лоэрна.
  
   Действительно, впереди из лесной чащи с левой стороны на дорогу выходили дикие орки, все на задних лапах, потому что в передних держали большие сучковатые дубинки. Четверо орков были без них, но только потому, что затаскивали на дорогу поваленное дерево. Это чтобы затруднить прорыв через орочий отряд. Не каждый всадник сможет заставить своего коня перепрыгнуть через лежащее на дороге дерево.
   - Назад! Едем назад! - скомандовал Сашка, поворачивая коня и начиная его настегивать. Но тут же притормозил. С другой стороны тоже появились орки. Всего четверо, но тоже затаскивали на дорогу дерево. И не объехать - по обе стороны от краев дороги были прорыты глубокие канавы. Вот уж попались в ловушку! Два или даже три десятка тварей против трех воинов, один из которых раненый. Девушка не в счет. Орки понимали свое превосходство, поэтому совсем не спешили. Даже странно для диких орков, те в таких случаях моментально зверели, с остервенением набрасываясь на более слабого противника.
   С остервенением? Точно! У него же есть способ немного уравновесить их положение. Листья хачху! С их помощью Тарен сумел наголову разбить одного из мятежных графов, посмотрим, что удастся Сашке и его солдатам. Он быстро развязал кожаный мешочек и достал три листочка. Один сунул себе в рот, а другие отдал наемникам.
   - Жуйте. И быстрее, - приказал он.
   Теперь нужно немного подождать, пока листочки не подействуют. А потом? На какую группу орков напасть? Нет, ничего не получится. Нападем на одну, другая ударит в спину. А сзади находится Акси. Она первой попадет под удар второй группы орков. И через дерево ей не перепрыгнуть. Ему, кстати, тоже. Он и раньше не был искусным наездником, а теперь с его раненой спиной и подавно. Нет, нельзя ни в коем случае подставлять оркам спину. Тогда что?
   - Спешиваемся. Коней оставляем и все в лес. Акси идешь первой, мы прикрываем.
   Бросив коней и уйдя в лес на правую сторону от дороги, люди постарались забраться глубже в лес. Тактика была понятной: нужно заставить бросившихся в погоню орков растянуться как можно больше, не давая им возможности напасть толпой, иначе слишком большой шанс пропустить удар в спину от врага, обошедшего людей со стороны. А уж в поединке один на один шансов у орков почти не было. Тем более в лесу на неровной почве. Орки, держа оружие в передних лапах, стояли на задних. Корни деревьев, сучья, а то и просто ямы мешали тварям очень сильно. Редкий орк, не спотыкаясь, пробегал по такой почве и десяти шагов. А вот человек был более устойчив. Он же в сапогах.
   Избранная тактика стала приносить плоды. Уже с десяток орков, разрубленных человеческими мечами и Сашкиной секирой, устлали дорогу бегства людей. Но удачно складывающаяся картина вдруг изменилась. Орки перестали иступлено бросаться на человеческое оружие. Они явно копили силы для одновременного броска на людей. Почему это произошло, Сашка вскоре понял. Среди мелькавшей толпы волосатых диких орков, показался безволосый орк, который и командовал всеми остальными.
   Среди диких орков Сашка ни разу не видел безволосых. Зато такими были орки-храмовники. Но храмовники всегда одеты в одежду из шкур, а этот орк оказался голым. Времени на рассуждения совсем не было, нужно готовиться к нападению всей орочьей толпы. Хорошо хоть, что листочки хачху стали действовать. Он это заметил не только по своему самочувствию. Наемники заметно преобразились. Прибавили силы, энергии, какой-то особенной ярости, которая должна в предстоящей схватке с врагом превратиться в ярость необузданную.
   Став полукругом, с внутренней стороны которого поставили Акси, люди дождались начала схватки. Безволосый орк подал визгливым голосом сигнал, и орки, а их люди насчитали полтора десятка, бросились вперед. На время схватки Сашка забыл про боль в спине, с остервенением работая секирой и круша орочьи головы, рубя их грудные клетки и отрубая лапы, державшие дубины. Справа и слева от него также ожесточенно и, войдя в раж, действовали наемники. Когда живых тварей осталось пять или шесть, молодой наемник упал с раскроенным черепом. Сашка развернулся и погрузил свою секиру в тело орка, нанесшего удар Гароду. Краем глаза увидел, как другой орк замахивается дубиной, меня в него, и успел шагнуть назад. Дубина, летящая ему в район шеи, прошла мимо, но успела задеть левую ногу, которую Сашка не успел убрать. От сильной боли потемнело в глазах, но Сашка, не выпуская из рук секиру, из последних сил направил ее на орка. И потерял сознание.
   Очнулся он, лежа на подстилке из широких ветвей елок. Сразу же бросилась в глаза забинтованная левая нога, из-под краев бинтов торчали выструганные палки. Догадаться, что у него перелом, было не сложно. Повернув голову, он увидел Акси, что-то делающую с травами. А в нескольких десятках шагов виднелся и Амунд, собирающий в кучу валежник. Костер будут жечь, в лесу заметно потемнело. Как-никак осень, да и лес густой.
   - Акси, - позвал Сашка.
   Девушка оторвалась от своих занятий и, улыбаясь, подошла к нему.
   - Как ты?
   - А что я? Как всегда. Больной и немощный.
   - Если шутишь, значит, все не так плохо.
   - А что со мной? Перелом?
   - Да, - вздохнула Акси.
   - А орки?
   - Их нет. Один, который без волос, убежал, а остальные убиты.
   - Жаль. Узнать бы, кто он. Уж не храмовник ли? Только почему-то без одежды. Может быть, специально, чтобы не так выделяться? Как бы подмогу не привел. Хотя, если был один отряд, то орков больше нет. Идти я не смогу?
   Девушка только покачала головой.
   - И забрались мы далеко от дороги. А ведь здесь где-то граница с Амарисом. Или уже земли Амариса.
   - Сейчас Амунд разведет костер, жаль, что почти все вещи остались с лошадьми. А их теперь не найти. Разбежались от орков. И котелок остался там же, настойку не в чем заварить. Твой Хелг все еще там же или ушел?
   - Не знаю, ведь прошло несколько дней. Он, наверное, бросил людей на прочесывание леса.
   Акси только покачала головой.
   - Здесь лес большой, найти трудно. Скорее, ваши потеряются, чем найдут наш новый поселок. Да и где именно искать он не знает.
   - Тогда должен кого-то оставить на том месте. Для связи с поисковыми отрядами.
   - Дай листочек.
   - Зачем?
   - Мне всю ночь идти.
   - Куда?
   - К рыжему твоему Хелгу.
   - Одна не пойдешь! Заблудишься!
   - Глупый, я же выросла в лесу.
   - Там другой лес был.
   - Лес везде одинаков, найти направление не трудно. К утру выйду на амарисскую дорогу, уже путники будут, спрошу, где тот постоялый двор.
   - Возьми Амунда.
   - Нет, он должен тебя охранять.
   - А тебя не должен? А если волки?
   - Волки не страшны, я знаю, что делать. А вот ты один будешь им приманкой. Двигаться не можешь. И не спорь. Будешь спорить, все равно уйду.
   - Велю Амунду...
   - Поймать и связать? Смешной ты. Не спорь. Доберусь я.
   - А если вы меня дотащите до дороги? Это будет быстрее, чем тебе идти через весь лес.
   - Быстрее, - согласилась девушка, - только потом ногу придется отрезать. У самого основания. Глупый! Там же у тебя внутри кость сломана.
   - Вы же палки поставили.
   - Они только для того, чтобы ты сейчас, когда лежишь, ногу не растеребил. А потащим тебя - через десять шагов их снимать, да выбрасывать надо будет. Что, хочешь одноногим быть?
   - Не хочу тебя одну отпускать.
   - Хочешь, не хочешь, а не тебе решать. И Амунд не поможет.
   - Его сына убили?
   - Да, - вздохнула девушка. - Разве ты не видел?
   - Видел, но вдруг только ранен?
   - Нет. Наповал.
   - Жаль. И парня, и его отца. В последнее время у меня потери за потерями. Ястред, Альвер, мои парни. Вот теперь и Гарод. Из него мог выйти толк. Горячий. И не трус. Жаль.
   Акси покопалась в небольшом мешке, с которым не расставалась, и вытащила из него фигурку рогатого воина. Сашка заулыбался. Друг, который столько раз его спасал, подавая сигналы об опасности. Вот и сегодня помог. Если бы не его рогатый друг, они проехали еще полсотни шагов, тогда орки смогли бы на них напасть внезапно. Выхватить мечи или вытащить секиру времени займет самую малость, но когда перед брюхом коня появляется два десятка орков с дубинками, даже этого малого времени не хватит. Орки ударами своих дубинок по ногам всадников просто свалили бы их с коней, а потом легко добили бы.
   - Это он крикнул?
   - Он. Мы с ним друзья. Он рогатый и я рогатый.
   - А где же твой рогатый шлем?
   - Потерял еще тогда, когда меня мечом в спину. Или на поле, или когда несли. Я же был без сознания, ничего не помню.
   - И как же ты теперь будешь воевать без него?
   - Как? Дар не один еще сделает, пока я на ноги встану.
   - У меня есть одна вещь. Отец два года назад подарил. Вири все просил, а достался мне. - Акси снова покопалась в своем мешке и с самого его дна вытащила шлем с рогами!
   - Вот это да! Откуда это у твоего отца?
   - Он нашел. Нет, не так, они убили двоих на каркельском тракте, те везли сундук с ржавыми мечами и там был этот шлем. Тоже, как видишь, проржавел, - Акси вздохнула. - Не знаю, что в них ценного, только потом человек из Пирена готов был заплатить большие деньги за них. Его потом убили снурцы, но мечи забрали пиренские солдаты, а про шлем никто не вспомнил.
   - Большие деньги за ржавые мечи? Странно. И шлем не такой, как сейчас носят. Пластины на каркас приделаны. Что-то похожее я слышал, такие шлемы носили очень давно, чуть ли не от основания Лоэрна. Потом гномы их усовершенствовали.
   - Если он такой старый, то зачем платить большие деньги? И раз не гномья работа.
   - Ничего ты не понимаешь, Акси. За очень старые вещи некоторые люди, их называют коллекционеры, готовы дорого заплатить. А потом повесят старую вещь где-нибудь в холле и будут хвастаться.
   - Но они же ржавые. Отец говорил, что два меча сразу же сломались. И тогда чем гордиться? Сломанным мечом? Вот если бы гномья работа, тогда был бы повод для гордости.
   - Нет, ты так и не поймешь. Вот, к примеру, этот шлем. А может быть, его носил Лорн?
   - Лорн? Кто это?
   - Эх ты. Лорн - первый король Атлантиса. От его имени и пошло название Лоэрн. Даже я это знаю.
   - Ты - граф. Обязан знать.
   - А раньше им не был. Даже простеньким дворянином не был.
   - Прости, я забыла. В самом деле, этот шлем носил, как его... Лоэрн?
   - Лорн, - поправил девушку Сашка. - Нет, конечно, я же только для примера. Но шлем старый, очень старый. Носил кто-то из знатных. Рогатые шлемы имеют право носить только прямые потомки первого короля Лоэрна и его графов.
   - Ты же не потомок, сам сказал.
   - Не потомок, - согласился Сашка. - А вот Дарберн - потомок. Единственный и последний в Атлантисе. Ну, еще и Винтольд, конечно. А я... я породнился с Даром через кровь. Не знаю, но вроде бы теперь считается, что у нас с Дарберном одна кровь. Значит, получается, и я потомок. Ерунда, конечно. Но почему-то получается. Даже мой рогатый друг меня признал.
   - Ну, если признал, то получай шлем короля Лоэрна... Лорна, - поправилась девушка. - Повесишь у себя в зале. Будет чем похвастать.
   - Спасибо, Акси. Отличный подарок.
   - Нет, ты серьезно?
   - Серьезно.
   - Засиделась я тут, Амунд уже давно хвороста набрал, костер надо зажигать, а подойти стесняется. Все, я пошла!
   - Акси! Береги себя. Ты, главное, не спеши. Со мной ничего не будет. Амунд на крайний случай поможет.
   - Ладно. Все! - И Акси, решительно встав, пошла в ту сторону, которую знала только она. Такая в лесу никогда не заблудится...
   Когда Акси ушла, Сашка позволил себе в первый раз застонать. Рана, а теперь и перелом ноги, несколько дней тяжелой верховой поездки, недавний бой, отнявший последние и без того на исходе силы, полностью иссушили Сашку. Теперь только листочки хачху его поддерживали. До вечера следующего дня он сжевал целых три штуки. Ужасно хотелось пить, но где в лесу найти воду? Сашка стал все больше впадать в забытье. Но возвращение Акси встретил бодрствуя. Костер, уже вновь разожженный Амундом, помог их быстро отыскать спасателям во главе с Хелгом. Снова пришлось провести одну ночь в лесу - пока ездили искать носилки, уже наступило утро. Потом Сашку долго несли до ближайшего постоялого двора на землях Амариса. Потратили время на поиск хороших костоправов - Акси отказалась лечить перелом, сославшись на то, что она все-таки лучше разбирается в травах, а не в переломах. Сашка большую часть времени был без сознания, слишком много сил пришлось отдать за последние годы, а особенно в последние месяцы. А ему ведь только-только исполнилось восемнадцать лет. Его сверстники в это время учатся, встречаются с девушками, пьют пиво в компаниях. А он выживал и жил.
   Так в хлопотах промелькнули полторы недели. А затем появился Дар. Усталый, осунувшийся. Перед самым его появлением Хелг сообщил Сашке, когда тот на короткое время очнулся, что на следующий день после его исчезновения на постоялом дворе появился сам граф Дарберн, приведший с собой пятьсот солдат. Отсчитав как следует Хелга, Дарберн приказал прочесать лес. Найти следы Сашки в громадном лесу можно было только чудом. И чудо состоялось. Совершенно случайно один из поисковых отрядов набрел на новый поселок лесовиков. Он был пуст. Ни людей, ни вещей, только пятьдесят золотых лежали на столе, поблескивая от зажженного ларцами огня. Пятьдесят золотых - цена убитого Риума. Понять, что произошло в поселке, было не сложно. Сашку схватили и или убили, или решили отдать самозванцу Тарену в Лоэрн. Трупа нигде не нашли, значит, увезли в Лоэрн. Дарберн тотчас же выступил во главе своих пятисот солдат на Лоэрн, перейдя границу в районе Таренского графства. Это произошло в тот день, когда на постоялом дворе появилась Акси.
   К счастью, граф Дарберн приказал Хелгу остаться и продолжить своими силами прочесывание леса. А иначе пришлось бы Акси двигаться вслед за ларско-каркельским войском. Но идти вслед за войском Акси пришлось бы недолго. Через три дня после пересечения границы, когда Дарберн уже подошел к графскому столичному городу, из Лоэрна в срочном порядке подоспел лоэрнской отряд, успевшей воссоединиться с таренцами.
   Дарберн в запальчивости бросил своих солдат на врага. Численное преимущество оказалось на стороне Лоэрна. Ларцы оказались разбиты, и Дарберну только чудом удалось спастись. Обратно он привел лишь полторы сотни человек, остальные остались лежать под стенами Тарена. Слабым утешением было то, что и лоэрнцы потеряли несколько сот своих солдат.
   Дар был подавлен произошедшим. Нет, то, что Сашка нашелся - это радовало, сильно радовало, но брат был в ужасном состоянии. По словам лекарки его совсем нельзя тревожить, иначе утекут последние остатки сил. Пусть лежит и по крохам наполняет себя жизненной силой. А раны телесные понемногу восстановятся. Рубец на спине, хоть и пугал своими размерами и фиолетовым цветом, но рана давно затянулась. Сломанная нога усилиями двух хороших коновалов лежала в лубке и должна начать срастаться. Коновалы клятвенно обещали, что их пациент хромым не останется. Впрочем, если и будет хромать, то только чуть-чуть, еле заметную малость.
   А вот поражение от лоэрнцев ничем не оправдать. Какой из него, Дара, военачальник? Правильно, никакой. Дар зарекся на будущее возглавлять военные отряды. Война - это не его. Вот Сашка поправится - тогда пусть снова займется войском.
   Но плохо было еще и то, что они находились на чужой земле. Амарис хоть и союзник, но, как известно, сегодня союзник, завтра - не союзник, а послезавтра - враг. Да и от границы с Лоэрном совсем недалеко. Что стоит Тарену, узнай он, что Сашка тяжелораненый лежит совсем неподалеку, послать несколько сот солдат на земли союзного Ларску Амариса? А ларцев сейчас здесь всего две сотни. Сила вроде и неплохая, но на каждую силу всегда находится большая сила. К счастью, Хелг хоть здесь не сплоховал - догадался сохранить в тайне пребывание Ксандра, графа Каркельского на этом постоялом дворе. Поставил заслон, не пропуская никого по дороге и не выпуская без сопровождающего работников придорожной гостиницы в их поездках за пополнением съестных запасов, стремительно тающих в желудках личной сотни графа.
   Дарберн похвалил Хелга и усилил остатками своего разбитого войска караулы. Теперь никто не сможет незаметно подойти к их местопребыванию на расстоянии нескольких милей. А если заметят врага в большом количестве, тогда придется Сашку потревожить, переправив его дальше на север. К счастью, тревоги оказались излишними. Лоэрнцы то ли не узнали о месте, где находится их главный враг, то ли не смогли в короткое время найти требуемых нескольких сотен солдат. Ведь многие лоэрнцы или погибли, или оказались ранены во время отражения атаки Дарберна.
   А если и узнали и, собрав все, что можно, отправили штурмовые отряды к землям Амариса, они никого не застали: через полторы седмицы, когда Сашке немного полегчало и он начал оживать, Дарберн приказал сниматься с насиженного места и не спеша двигаться в сторону ларской границы.
   В Ларск прибыли, когда с неба падал снег. Наконец-то Сашка оказался в хороших условиях, окруженный кучей лекарей и слуг. Дарберн настрого приказал всем, кто имел возможность видеть Сашку, не сообщать никаких плохих новостей, лишь только хорошие или нейтральные. А плохие новости были. Еще когда они везли Сашку в Ларск, двигаясь по землям Амариса, из Ларска пришло неприятное сообщение: в Каркельском графстве произошел мятеж.
Это сделал барон Зардог от имени своего малолетнего племянника, сына казненного Сашкой виконта Алареса. Он пошел на это, узнав, что новый каркельский граф, которому он вынужден был дать клятву верности, исчез, а вышедший на его поиски граф Дарберн был разгромлен лоэрнским войском на подступах к графскому городу Тарену. По всему выходило, что граф Ксандр мертв. А значит, он, барон Зардог, освобожден от клятвы.
   Мятежного барона поддержали многие старые аристократы, в основном с запада и востока графства. Во время двух Сашкиных походов к принуждению баронов и рыцарей, многие из числа исконной каркельской знати, так же, как и Зардог, были вынуждены принести клятву верности. Определенную роль в этом сыграл маркиз Ильсан, сумевший уговорить самых непримиримых феодалов Каркела. И вот теперь они выступили почти одновременно, подняв на знамя маленького виконта Артасиса.
   Мятежом оказались охвачены около половины феодов на западе и востоке. Зато на севере, где значительное число замков поменяло своих владельцев на ларских ставленников, лишь единицы местных феодалов решились на участие в мятеже. Эти замки были быстро блокированы. А на западе и востоке получилась настоящая мешанина: многие поддержали Зардога, но другая часть коренных каркельцев, либо отказалась участвовать в мятеже, либо осторожно решила повременить. Зато новые владельцы из числа бывших ларских баронетов, а ныне каркельских баронов, заняли активную позицию противодействия мятежу.
   Сам барон Зардог активных действий не предпринимал, надеясь постепенно перетащить на свою сторону большее число феодалов. И естественно, рассчитывал, что военную помощь должен оказать лоэрнский король. Но Пургес Первый не торопился, не имея точной информации о положении дел с обоими ларскими графами, Дарберном и Ксандром, а остальные каркельские аристократы в своей основе тоже не торопились.
   И, как скоро выяснилось, оказались правы. В начале зимы из Ларска пришло известие, что граф Ксандр нашелся. Жив, вот только не здоров - лежит в ларском замке со сломанной ногой. Те из аристократов, кто тянул до последнего, оттягивая свое присоединение к мятежу, облегченно вздохнули, прославляя богов. Они со своей осторожностью оказались умными: не трудно себе представить, что сделает милорд Ксандр с мятежниками. А вот не утерпевшие и примкнувшие к мятежу бароны и рыцари приуныли: как только Ксандр поправится - жди беды. Или теперь придется умереть при штурме их замка или, не дожидаясь подхода Ксандра, следует бежать в Лоэрн.
   И теперь все ждали новых известий из Ларска. Для одних они были не очень-то обнадеживающими, другие истово молили богов о продолжении Сашкиной болезни. А он на поправку шел медленно. Когда еще встанет на ноги, окрепнет, чтобы принять участие в подавлении мятежа? Скоро конец зиме, настанет весна, растает снег, подсохнут дороги, и жди начала военных действий мятежников. А когда пахать и сеять? Аристократам проблемы их собственных крестьян были не интересны. Голодают или не голодают - на то они и чернь. Но если нет урожая, а часть крестьян уведена врагами, то нет и оброка, а значит, барон или рыцарь останется без денег. Вот именно это и тревожило знать.
   Поэтому Дарберн по просьбе аристократии собрал наиболее влиятельных баронов двух графств. Нужно было решить, что делать дальше. Ведь нельзя затягивать с мятежом. Рано или поздно на помощь мятежникам может прийти Лоэрн и тогда оставшимся верным Ларску аристократам придется тяжко.
   Собрать-то собрал, а вот принять какое-либо решение оказалось не просто. Все присутствующие бароны соглашались с тем, что мятежников следует покарать. Но за начало похода предстоящей весной выступали лишь каркельцы, а вот ларцы сразу же задались вопросом, кто возглавит войско.
   - Нельзя без хорошего военачальника идти против мятежников, - заявил один из них.
   - С нашими пятью-шестью тысячами солдат бояться мятежников, закрывшихся от страха в своих замках? - возразил барон из Каркела.
   - Кто говорит, что мы боимся мятежников? Никто! Но у каждого замка мы положим по несколько сотен солдат. Что останется от войска после взятия десятого или двадцатого замка? Вам напомнить, как мы бездарно терпели поражения?
   - На кого вы намекаете? - каркельский барон, кровно заинтересованный в подавлении мятежа, сам своим вопросом недвусмысленно намекнул о недавнем поражении Дарберна под стенами Тарена.
   - Я прошу прощения у его светлости, но хотел напомнить о штурме замка бывшего барона Шелвака большим ларским войском, которое три года назад возглавлял милорд Ильсан.
   Дарберн покраснел. И вовсе не из-за того, что всплыла неудача брата его жены. Он прекрасно понял, о ком в действительности хотели сказать.
   - Господа, - вмешался в спор Дарберн, - насколько можно судить, камнем преткновения является кандидатура человека, кто сможет возглавить наше войско. Я, как показали недавние события, военачальник плохой.
   - Ваша светлость..., - несколько баронов попытались ему возразить.
   - Да, плохой. Я это знаю и, пожалуйста, не спорьте. Есть ли среди присутствующих достойные кандидатуры? Думаю, есть. И, надеюсь, немало. Но все они бароны, а значит, кому-то придется командовать, а кому-то подчиняться. Без сплоченности, без дисциплины побед не видать. И, главное, насколько эффективно будет командование? Удастся ли сломить сопротивление мятежников и принудить их открыть ворота своих замков? Или же они будут захвачены. Но опять же, какой ценой? Подавить мятеж ценой гибели половины войска я не могу позволить. При таких потерях мы лишимся наемников. Кому захочется воевать и гибнуть?
   - Но наемники на то и нанимаются, чтобы воевать. Они знают, что могут погибнуть. Потому так щедро получают, - возразили Дарберну.
   - Да, могут погибнуть, но только некоторые. Малая часть. Если мы не сможем сберечь войско, оставшиеся наемники уйдут к более спокойному или более счастливому правителю. Поэтому будем ждать выздоровления Ксандра, сколько бы ожидать не пришлось.
   - Простите, ваша светлость, но если ваш брат сможет возглавить войско, скажем, только к концу лета или даже позже? А самозванец Тарен пошлет мятежникам помощь? Что будет? Тогда мы превратимся в загнанную в замки дичь. Погибнуть при штурме замка я не боюсь, семью по весне отошлю в Ларск.
   - Если не боитесь, то в чем дело? - возразил один из ларцев. - Тогда лоэрнцы оставят у стен ваших замков трупы своих солдат. Присланных Тареном много не будет. Пяток наших замков, которые они захотят штурмовать - и у мятежников не останется войска!
   - А если они не станут захватывать наши замки?
   - Тогда еще лучше! Вы отсидитесь до осени, а там подоспеет милорд Ксандр и разберется с вашими обидчиками!
   - Вы так просто говорите, вас бы на наше место. А что станет с моими крестьянами? С их урожаем? Не будет урожая. И сена не заготовить. И скотину в замке во время осады всю перережут.
   - Какое нам всем дело до крестьянской скотины?
   - А пахать на следующий год на чем?
   - Пусть сами с женами впрягаются.
   - И много напашут? Значит, два года, а то и больше, я останусь без оброка. На что мне жить? Вам хорошо, оброк получите в срок. А мне с семьей голодать? В обносках ходить? - Каркельского барона активно поддержали его соседи по несчастью. Обстановка стала заметно накаляться. Бароны явно разделились на два лагеря, уже посматривающие по-волчьи друг на друга.
   - Милорды, я прошу успокоиться. Если мой брат не сможет быстро поправиться, а вы в результате осады потеряете урожай и даже крестьян, то я обещаю всем пострадавшим выплатить компенсацию. Деньгами или натурой.
   - На деньги крестьян не очень-то и купишь, милорд.
   - Да, вы правы. Но если усмирять мятежников будет Ксандр, то, я думаю, никто не сомневается, что это ему удастся. Значит, восполните потерю своих крестьян крестьянами мятежников.
   Обещание, данное Дарберном, баронами было встречено одобрительно. Теперь они не будут бедствовать в случае длительной осады их замков. А коснись лоэрнцы с мятежниками решатся на штурм, бароны могли рассчитывать на доблестную смерть в бою.
   Тем временем как-то незаметно закончилась зима, все чаще появлялось солнце, потекли весенние ручейки. А Сашка, наконец-то оправившись от долгой болезни, уже вставал с постели, с помощью слуг передвигался не только по комнате, но даже вышел во двор, подставляя лицо под ласковое и яркое солнышко.
   На следующий день после первого выхода "в свет" Сашка заявил пришедшему к нему брату:
   - На днях я собираюсь посетить местный Храм Клятв.
   - Зачем? - удивился Дар.
   - Жениться буду. Готовь праздничный ужин. Но скромный.
   - На ком?! - вырвалось у Дара. Он боялся правильного ответа. Ведь это совсем недопустимо. И Сашка его "порадовал".
   - На Акси.
   - Ты с ума сошел! Она же простолюдинка. Баронесс не хватает? Найдем дочек графов или даже герцогов. А еще ее отец - из разбойников!
   - Простолюдинка? А я разве не из простолюдинов, брат?
   - Вот именно - брат! Мы с тобой породнились, обменялись кровью. У тебя уже давно течет кровь ларских графов!
   - Кровь, говоришь, - улыбнулся Сашка. - Тогда другое дело, ты прав.
   - Уф, - выдохнул Дар, - ты меня так больше не пугай.
   - Не буду. Испугался, что возьму в жену простолюдинку? Не бойся. Акси уже не простолюдинка. Она носит под сердцем моего ребенка. А, значит, теперь и в ней течет кровь ларских графов.
   - Ты... ты... А... - Дар молчал, известие полностью выбило его из состояния что-либо понимать.
   - Ну так как, придешь на свадебное торжество?
   - Ах ты... наконец-то! Молодец! И когда ты успел? Недавно или еще тогда?
   - Тогда.
   - Значит, к лету ждать наследника?
   - Ага.
   - Здорово! Но что скажут бароны?..
   А что могли сказать сейчас бароны? Из-за мятежа проблем у всех, и в первую очередь у каркельской знати, выше крыши. А ключом их решения был граф Ксандр. Поэтому его решение взять в жены простолюдинку большинство баронов признало. Даже поздравлять в очередь выстроились, хотя и с постными лицами.
   А вот Хелг, тот обрадовался искренне. Порадовался за друга и сюзерена. Но выглядел очень смущенным. Сашка это сразу заметил. С парнем что-то не так. Хорошо или плохо, но не так.
   - А ты какой-то не такой, - сказал ему прямиком Сашка.
   - Милорд!.. Сашка!.. Я тоже хочу жениться. То есть точно женюсь.
   - На ком? - вырвалось от неожиданного известия у Сашки.
   - На дочери барона Парлана.
   - Это какая дочь? Что-то я не припомню.
   - Так ты же болеешь. А она здесь с самой осени.
   - Понятно. Охмурила тебя, значит?
   - Не понял.
   - Это я так. В смысле очаровала.
   - Ну да, - Хелг засмущался.
   - Красивая?
   - Да. Очень.
   - Тогда давай две свадьбы одновременно делать.
   - Как? Две сразу?
   - А что такого? На гостях сэкономим, на еде, вине. Дешевле выйдет.
   - ???
   Хелг хлопал своими рыжими ресницами, совсем ничего не понимая.
   - Да шучу я, шучу. Но насчет двух свадеб одновременно - это серьезно.
   - Но по этикету... граф и барон...
   - Плевать на этикет. Можно подумать, что я женюсь по этикету. На дочке герцога, а?
   - Ну да...
   - Все, решено!
   Хелг, прибыв несколько месяцев назад в Ларск, оказался в настоящей осаде. Со стороны женской половины ларской аристократии. Еще бы, такая завидная партия! Барон, причем владелец хорошего и богатого замка. Командир личной сотни графа. К тому же его друг. Молод и красив. Где найти более лучшую партию для юной баронессы?
   А ведь совсем недавно такого успеха у Хелга не было. Да, молод и красив - но это не главное. Командир личной сотни брата графа? Очень хорошо. Но - из простых дворян. Даже не захудалый баронет. И вот такая метаморфоза. Неожиданный успех у женской половины графства. Причем с каждой неделей пребывания Хелга в Ларске, количество поклонниц увеличивалось. И увеличивалось чуть ли не в геометрической прогрессии. Ларские бароны и их жены вдруг воспылали желанием приехать этой зимой в столичный город и обязательно взять с собой незамужних дочерей.
   Повезло семейству барона Парлана. После известия о предстоящей свадьбе барона Краста, то есть Хелга, из Ларска потянулись процессии уезжающих аристократов. А на следующий день после посещения Хелга и его избранницы Храма Клятв городские ворота графской столицы не успевали пропускать кортежи местной знати. Впрочем, уехали далеко не все. В конце концов, на юном бароне ведь не сошелся клином белый свет, не так ли? В графстве есть и другие молодые люди, и не только баронеты. После захвата Каркела владельцами освободившихся замков стали разновозрастные ларские баронеты. Были баронетами - стали каркельскими баронами. Многие из которых до сих пор холостяки. Вот только большая их часть из-за мятежа находилась в своих замках, готовясь к их защите от предстоящей осады мятежниками.
   Но все равно кто-то из холостяков в Ларске был. Потому часть невест осталась в городе. А большинство уехавших намеревалось вернуться летом. Тогда ожидается большой сбор войска под командованием милорда Ксандра, который обязательно к тому времени окончательно поправится, а значит, в городе будет много потенциальных женихов, в основном баронетов. Сегодня они баронеты, а завтра, после подавления мятежа, станут новыми каркельскими баронами.
   Обе свадьбы скромно отпраздновать не удалось, каждый аристократ, находившийся в тот день в Ларске, посчитал бы за личное оскорбление, если бы не был позван на праздничный пир. Сашка так и не смог досидеть до его завершения. Попросив прощение у присутствующих, он, сославшись на болезнь, вместе с Акси покинул пир в самом его разгаре. Поэтому отдуваться до конца пришлось Хелгу.
   После свадьбы Сашка целую неделю посвятил семейной идиллии, пока не решил начать заниматься делами. Восстанавливать физическую форму было еще рано. Сашка это и сам понимал, да и Акси строго-настрого ему это запретила, зато можно и нужно заняться решением накопившихся оргвопросов. Его личная сотня после той печальной засады оказалась неполной, а людей в нее набирать было неоткуда. Ведь погиб почти весь отряд Ястреда и теперь у Дара в его личной сотне было больше двадцати вакансий. Именно они и заполнялись в первую очередь.
   Погиб и Сашкин оруженосец. Кого взять на его место, Сашка уже решил. Тем более Лешка в свое время, когда Альвер был ранен, и сам напрашивался. Но тогда брать было нельзя, да и по годам рано. Зато теперь Лешке пятнадцать с половиной лет - возраст вполне подходящий. И парень за полтора года муштры и походов изменился, повзрослел, окреп и вполне освоился, стал своим в его личной сотне.
   Когда Сашка, вызвав Лешку, сообщил о своем решении, он думал, что мальчишка обрадуется - ведь сбылась его давняя мечта, но реакция Лешки его обескуражила. Тот вместо радости и слов благодарности неожиданно скривился, как будто от сильной зубной боли, странно взглянул на Сашку, закусил нижнюю губу и уставился куда-то в одну точку.
   - Да что это с тобой? Или не рад?
   Лешка продолжал молчать.
   - Ты же сам раньше хотел. Ну-ка объясни, в чем дело.
   А Лешка вместо ответа вдруг заплакал, и спустя несколько мгновений отвернув лицо, бросился вон из Сашкиной комнаты.
   Сашка опешил. В таком состоянии его застал Хелг, заглянувший к нему через пару минут.
   - А что это с Лешкой? - спросил он.
   - Я сам в шоке. Ничего не понимаю. Сказал, что беру в оруженосцы, а он вдруг так. Весь скривился, странно смотрит - совсем не радостно, а наоборот. Потом сам видел. Послушай, Хелг, сходи, пожалуйста, разберись, а то я совсем ничего не понимаю...
   Лешку Хелг нашел во дворе замка за конюшней. Здесь редко кто бывал и Хелг собирался пройти мимо, но услышал всхлипы, да еще и с тихим подвыванием. Лешка, прислонившись к задней стене, был в состоянии, в котором Хелг видел людей после истерики. Да что же это такое?
   Он подсел к мальчику и тихо спросил:
   - Что случилось, Лешка?
   Тот, подняв зареванные серые глаза, ответил:
   - Дядя Хелг, плохо мне.
   - Это я вижу. Но из-за чего?
   - Милорд сказал, что берет меня в оруженосцы.
   - А разве это плохо?
   - Хорошо. Только не для меня.
   - Почему?
   - Потому что я дерьмо.
   - Ты?
   - Я. Я не Альвер, я никогда им не стану.
   - Ну и что с того?
   - Понимаете, дядя Хелг, я - дерьмо.
   - Ты это уже говорил.
   - Альвер... он был настоящим. Он ведь не думал, когда бросался под секиру. Для него это так и должно быть. А я нет. Я не такой. Я... когда вы меня послали в замок... после той засады, я ехал и думал... Плохо думал. О себе думал, а не об остальных. Я не смогу защитить спину милорду. Гнать меня надо из сотни, а не в оруженосцы... Гнать.
   - Я, кажется, понял. Ты вот что, парень, прежде всего, успокойся. Вот хлебни для начала. Еще хлебни. А с милордом я переговорю. Прямо сегодня. А ты сейчас иди в казарму и ляг. Это приказ. Понятно?
   - Да, милорд. Мне идти?
   - Иди...
   Хелг пересказал всю сцену Сашке и ждал его решения. Кстати, интересно, как тот поступит? А как бы он, Хелг, поступил? Что решил бы с Лешкой? Хелг так и не смог дать себе ответ.
   А Сашка думал. Не очень долго.
   - А, знаешь, что?.. Ведь Лешка с самого начала был с гнильцой.
   Все! Выгнать, конечно, не выгонит, но в оруженосцы Лешке путь заказан. Наверное, правильно.
   - Но ведь не гнилой, - Сашка продолжал, - всегда правильно заканчивал. Исправлялся. Сам исправлялся. И, знаешь, я ему все-таки верю. Да, он не Альвер. Но спину ему защитить дам. Поэтому передай Лешке, что я передумывать не собираюсь и чтобы завтра с утра он начал выполнять обязанности оруженосца. Не дело, когда графу сапоги чистят слуги...
   Так уж получилось, что ранним утром солнечного дня, когда лето давно перешло свой экватор, Лешка как раз заканчивал чистить сапоги своему графу, когда весь дворец пришел в движение. Молодая графиня Каркельская родила наследника милорду Ксандру. Так Сашка стал отцом. Мальчика назвали Альвером. А дядя Дар подарил ему замок Шелвак, до сих пор стоявший без владельца после гибели юного барона Альвера.
  
   Глава 10
  
   1005 год эры Лоэрна.
  
   Тревожные вести из Сашкиного домена пришли еще в самом начале лета. Самозванец Пургес послал на помощь мятежникам почти тысячу солдат, половину которых составляли хаммийцы. Как известно, хаммийцы всегда с большой охотой шли на королевскую службу в качестве стражников и, хотя численность стражи постоянно увеличивалась, число прибывающих в Лоэрн из Хаммия росло намного быстрее. Поэтому даже на вновь открываемые вакансии всегда находилось по десятку желающих. Но на одно место брали одного человека. А остальным девяти куда идти? Можно было стать купцом, так и многие и поступали, но торговля давала все меньше и меньше навара, торговцев много, а покупателей все меньше. А впроголодь жить не хотелось. Пойти на разбой? Шли и шли часто. На улицы Лоэрна после захода солнца теперь вообще было не выйти, а если кто и появлялся, то рискового человека грабили не сразу - вначале разные банды выясняли отношения между собой за право на ограбление.
   Потому многим приезжим ничего не оставалось, как идти в наемники. Платили там хорошо, но воевать никому не хотелось. Зато когда в Лоэрне узнали о каркельском мятеже и о том, что принялось готовиться войско для его поддержки, многие хаммийцы-наемники вдруг почему-то воспылали желанием пойти повоевать в Каркеле. А это весьма не характерно для жителей Хаммия. Одно дело - вдесятером напасть на вооруженного мечом человека и убить его, но не в схватке лицом к лицу, а удачным ударом в спину, другое дело - сразиться с хорошо вооруженными и многочисленными солдатами противника.
   Секрет такого странного желания был прост: каркельское графство не бедное, при предыдущем правителе его разорения, что практиковалось в самом Лоэрне, не было. При Ксандре - опять же, была убита часть аристократии, но крестьян поход Ксандра на Каркел совсем не коснулся. И вот теперь новые и старые бароны - сторонники Ларска, попрятались в своих замках. Кто-то со всеми крестьянами, кто-то и без них. Значит, есть, где насобирать хорошую добычу и потом с выгодой ее продать при возвращении в Лоэрн.
   От хаммийцев, рьяно набросившихся при пересечении границы на сбор добычи, не отставали и наемники из числа местных солдат, набранных, как в самом Лоэрне, так и по разным местам остального Атлантиса.
   От попыток взять штурмом пару замков, чьи владельцы поддерживали Ксандра, экспедиционное войско быстро отказалось, оставив по несколько десятков трупов своих солдат под стенами этих замков. Хватать зазевавшихся крестьян и их скотину намного безопаснее. И выгоднее. Хотя, надо признать, в осажденных замках тоже можно было бы неплохо поживиться.
   Вслед за лоэрнцами на землю Каркела хлынули торговцы. Ведь когда еще войско пойдет обратно? А захваченный полон надо стеречь и кормить. Поэтому лоэрны без особых стенаний, что продешевили, избавлялись от награбленного и захваченного живого товара, двуного и четвероногого. Жалко, конечно, продать задешево, но впереди будут новые невольники.
   Ко второй половине лета наемники из Лоэрна подошли к замку барона Зардога. Те, кто видел замок год или несколько лет назад, были крайне удивлены тем, что предстало перед их взорами. Замок не только преобразился, он вообще стал иным. По сути дела, теперь получилось два замка, один в другом. Старый замок с крепостной стеной оказался внутри новой стены, опоясавшей с наружной стороны старую на расстоянии в полтораста шагов от первой. И новые внешние стены, не в пример старым, кстати, весьма хорошим, были и выше, и толще. А вся площадь перед внешней стеной представляла самое настоящее болото. Лишь узенькая дорога с твердой почвой вела от ворот замка.
   Теперь ни одно из Сашкиных военных усовершенствований применить было нельзя. В самом деле, давайте смотреть. Обложить замок сырыми дровами и хворостом, облить земляным маслом и поджечь. Что будет? Ничего не будет. Жар может испепелить и поджарить все живое между двумя стенами, но дальше внутренней не пойдет. Затопить? Опять же нет. Рек поблизости нет, и складки местности тоже не дадут такой возможности. Разбить с помощью каноне стены? Новые стены слишком мощные. А хоть и удалось бы обрушить часть стены? Но стена-то внешняя, до внутренней ядра не долетят. Ни каменные, ни с начинкой из земляного масла.
   Придумать какой-нибудь хитрый штурм? Но вокруг замка болото, причем, не простое, а сделанное магией жрецов. Конечно, его можно засыпать, но на это уйдет слишком много времени. Да и кто знает, насколько болото глубоко? Можно, конечно, попытаться сделать настил из бревен, но гатить трясину придется под обстрелом мятежников. Что еще остается? Разве что попытаться пробиться к внешней стене через узкий проход, ведущий через болото. Попытаться можно, только сколько солдат погибнет среди штурмующих?
   Что еще остается? Взять замок в осаду в надежде, что у мятежников кончится еда. Но опять же нет. Все лето в крепость шли подводы с юга. Зерно, овощи, солонина, вяленая и соленая рыба, корма для скота, которого тоже было завезено препорядочно.
   Подводы шли из Лоэрна, ведь на урожай у своих крестьян мятежники совсем не рассчитывали. Во-первых, ларцы не дадут его спокойно собрать и отвезти через полграфства, минуя замки ларских сторонников. А во-вторых, значительное число крестьян было мобилизовано на строительство внешней стены замка.
   Подвод было много, очень много. Продуктами и фуражом оказалось забито все обширное подземелье замка. Помимо пришедших тысячи лоэрнцев в замке собралось столько же мятежных аристократов со своими людьми, да еще тысяча крестьян, в основном взрослых и сильных мужчин, которых согнали со всего Каркела. Они, кстати, и строили всю весну и лето внешнюю стену замка.
   Появление лоэрнской тысячи чуть не спровоцировало вооруженный конфликт между прибывшими наемниками и мятежными аристократами. Причиной тому были сообщения, дошедшие из замков мятежной знати. Лоэрнцы на своем пути к замку Зардога хватали крестьян и грабили не только у ларских сторонников, но и захватывали деревни, принадлежавшие мятежникам. Ведь сами бароны и рыцари со своими солдатами ушли к Зардогу, а потому защищать крестьян было некому. Безбоязненно грабь, пленяй и продавай шедшим вслед за войском торговцам.
   Некоторые из мятежных аристократов после того, как мимо их земель прошло лоэрнское войско почти полностью разорились, оставшись без крестьян и без их скотины. Даже дома были сожжены. Среди всеобщего разорения лишь стояли в гордом одиночестве пустые замки. Да и то потому, что камень не горит.
   Справедливое возмущение и требования пострадавших были обращены к барону Зардогу, которому и пришлось все расхлебывать. А что он мог сказать и сделать? Отобрать у пришедших деньги, которые те получили от торговцев? Но добыча продавалась в треть, а то и в четверть цены. Убытки отобранными деньгами не компенсировать, только аппетит пострадавших раздразнить. Да и не отдадут лоэрнцы денег. Схватятся за мечи, поднимут вой, а хаммийцы мастера на крики. После этого лоэрнцев в замке не станет. А без лоэрнской тысячи устоять против ларского войска будет трудно.
   Командир лоэрнцев барон Малкан ни на какие уступки идти был не намерен. Пургес знал, кого ставить во главе лоэрнских наемников. Малкан был хаммийцем, только не из числа прибывших в Лоэрн после коронации Пургеса. Он был урожденным лоэрнцем, сыном богатого хаммийца, поселившегося в столице несколько десятков лет тому назад. Активно поддерживая Пургеса, когда тот еще был всесильным шурином короля Фредрига, Малкан после коронации Пургеса быстро добился для себя баронства.
   И вот теперь он смог получить назначение возглавить экспедиционное войско. На разбой своих подчиненных Малкан смотрел сквозь пальцы, уже с момента пересечения каркельской границы потребовав для себя десятой доли добычи. Неужели теперь он согласится на то, чтобы отобрать деньги у самого себя?
   Конечно, в случае столкновения между двумя группировками, лоэрнцы проиграли бы. Ведь половина из них крикливые хаммийцы, ни на что не годные в прямом столкновении. Зато мятежники в своей основе состояли из настоящих воинов. Но он знал и то, что в случае вооруженного конфликта мятежники тоже потеряют часть своих людей. И у Зардога не будет лоэрнской тысячи, уцелевшие остатки которой попросту уйдут. Тогда перед лицом большого и сильного войска графа Ксандра Зардог будет обречен. Поэтому уступать главарю мятежа Малкан был не намерен.
   А тому, чтобы утихомирить своих сторонников, пришлось поклясться, что после победы и коронации в Каркеле его племянника юного виконта Артасиса, пострадавшим от лоэрнских грабежей будет все возмещено в двойном размере. Обещание барона Зардога хоть и сняло накал страстей, но напряжение в отношениях между двух группировок все же осталось.
   Тем временем прошло лето, хотя еще стояли солнечные и теплые дни. Из Ларска под командованием выздоровевшего графа Ксандра вышло войско численностью в пять тысяч солдат. Еще тысячу Ксандр намеревался присоединить в самом Каркеле. Шесть тысяч против трех тысяч, из которых одна тысяча - крестьяне. Силы явно неравные. Но мятежники прочно засели в неприступном замке и как их разбить - только одному Ксандру известно. Так говорили в ларском войске.
   Сашка, уже получивший подробные сведения о силе и местонахождении мятежников, ничего придумать не мог. Он разве волшебник какой-то? Нет у него волшебной палочки. И такой укрепленный замок ему не взять. Об этом, конечно, он не распространялся, зачем тревожить людей? Но ведь придется. Возможно, поэтому он вел войско не спеша, сознательно затягивая свое будущее фиаско. Да-да, именно фиаско. Бросать людей на убийственный штурм он не собирался.
   В Каркел прибыли, когда небо все чаще затягивалось тучками, и периодически лил нудный дождик. До мятежного замка было всего два-три дневных перехода и теперь требовалось, наконец, решать, что ему делать дальше. Пробыв пару дней в своей столице, Сашка, взяв две тысячи солдат, направился, соблюдая все меры предосторожности, к замку мятежного барона. Двух тысяч было вполне достаточно. Нападать на замок он не собирался, а если мятежники захотят выйти из него и сразиться с ларцами, то этих сил будет достаточно, чтобы сдержать атаку мятежников.
   Непосредственно увиденное неприятно поразило Сашку. На деле все оказалось еще хуже, чем ему докладывали. Если при осаде обычных замков защитники располагались на стенах в среднем через десять шагов друг от друга, то здесь они могли стоять плечом к плечу - так их было много. К тому же, если в первом случае, почти все были крестьянами-ополченцами, то здесь на стены могли выйти одни солдаты, оставив ополченцев в резерве. Или на стены могла взойти только половина солдат вместе с ополченцами, а другая половина оставалась бы в запасе.
   При такой плотности обороняющихся и с проблемами подхода к стенам замка, надеяться на победу было бы глупо. Да он положит все свое войско, а число защитников замка на его стенах и на половину не уменьшится! Это Сашка и сказал на совещании, собранном к вечеру того же дня.
   Бароны, конечно, были расстроены, они привыкли к Сашкиным победам, а тут такой вот облом. И Хелг тоже расстроился, хотя всю дорогу был весел и энергичен. Вечером в Сашкиной палатке он его спросил:
   - Сашка, а если дождаться зимы? В холодную зиму болото замерзнет и гатить его будет легче.
   - Хелг, мы не знаем природу жреческой магии. Воды там не так много. Это больше жидкая земля, чем обычное болото, где много воды. И как такое гатить? Попробовать, конечно, можно, но дальше что? Стены высокие, обороняющихся много, нам не пробиться наверх.
   - Ты прав. А мятежники могут, используя нашу гать, делать вылазки. Сил у них на это много.
   - Да, вылазки... Подожди... Ты сказал, что они могут делать вылазки...
   - Да.
   - Подожди.
   Сашка задумался. А ведь это так просто. Очень просто.
   - А если мы гать не сделаем, а трясина насквозь не промерзнет, вылазку им не произвести. Так?
   - Ну так.
   - А если промерзнет, то по вечерам можно палить на трясине костры. Большие костры. Они потом провалятся, потому что трясина отогреется и засосет, но по ней еще долго не пройти. Пока еще снова замерзнет. Пройти, конечно, можно, если гатить, но со стен замка гать не сделать. Значит, что?
   - А что?
   - Завтра с утра перекапываем перешеек, где проход из замка. Копать глубоко. Чтобы ров не смогли быстро закидать идущие на прорыв из замка. С нашей стороны поставить крепкую изгородь. Туда отправить три сотни лучников и арбалетчиков. Пусть только сунутся ко рву. Тысячу, не меньше, оставят на подступах, если захотят пойти на прорыв. К зиме запасти побольше земляного масла и дров. Часть дров пойдет на костры, если трясина промерзнет. Часть на обогрев войска. Тысячи человек вполне хватит, остальные будут в Каркеле. И периодически меняться. Построить чуть в сторонке отапливаемые бараки. Вот и все. Проблему мятежа решили.
   - Как решили? - Хелг не понял.
   - А очень просто. Сейчас замки мятежников пустые?
   - Крестьяне там.
   - Это не проблема. Послать полтысячи солдат для вида - испугаются, ворота откроют. За зиму все замки захватим. Кроме вот этого.
   - Но он же самый главный. Я так и не понял, как ты его собираешься брать.
   - А никак.
   - Как - никак?
   - А зачем его брать? Пусть там и остаются.
   - Провизии у них много. Говорят, на целый год хватит.
   - А хоть и на два? Через год сами сдадутся или на прорыв пойдут. Там у рва все и полягут.
   Хелг странно взглянул на Сашку.
   - Надо же, как все просто. И штурмовать не надо. А мятежники, получается, сами себя загнали в ловушку! Тысячи наших солдат достаточно, чтобы надежно закупорить этого Зардога. И проблем у нас нет!
   - Хорошо так думать, только в жизни все как раз наоборот. Одну проблему решаешь - новая выползает, а то и две сразу.
   - А что за проблема? Тарен, Снури, Пирен?
   - Каркел.
   - Как Каркел?
   - Так проблема Каркела вот она. Внутри этого замка. Ты на совещании, которое проходило у Дара в начале весны, был? Слышал его обещание выплатить каркельским баронам ущерб от мятежа?
   - Помню. Деньгами или натурой. Даже лучше натурой. Он обещал взамен угнанных крестьян дать нашим баронам крестьян мятежников.
   - И как тебе это обещание? Что скажешь?
   - Правильно, - Хелг отвечал не торопясь, пытаясь понять, к чему клонит Сашка, - если не дадим крестьян, то многие бароны будут разорены. Замок есть, земля есть, только урожая нет. До моих земель мятежники и лоэрнцы не дошли. А что, ты не хочешь выполнять обещание его светлости?
   - Хочу - не хочу, но выполню. Его слово - мое слово. Но откуда мне взять крестьян?
   - Как откуда? А на землях мятежников?
   - Возьму оттуда, никуда не денусь. И замки, большей частью сейчас пустующие, мы возьмем. Но куда эти замки потом девать?
   - Так раздать их... ах, ты! Они же будут без крестьян! Вот в чем дело. Никому без крестьян пустые замки не нужны. Нет, нужны, конечно, но только когда других вариантов нет. А здесь все надеются на поход на Лоэрн. А возьмем крестьян в Лоэрне - значит, часть лоэрнских замков окажется без крестьян... А если крестьян пригласить от соседей? Из Амариса, Гендована. Посулить деньги на обустройство.
   - Деньги? Откуда? Наемники за год съели у Дарберна тринадцать тысяч золотых.
   Хелг даже присвистнул.
   - Хорошо, что налоги сейчас пошли. Но их хватит только до конца зимы. А до следующей осени чем расплачиваться с наемниками?
   - Поход на Лоэрн?
   - Нет, - Сашка покачал головой, - зимой гнать войско? Сколько перемерзнет!
   - А если на Снури? Намного ближе. Покарать за ту ловушку. А еще граф казнил нашего рыцаря Усмета с сыном.
   - Надо подумать. Если ничего не останется, как пойти на Снури, тогда... А скажи-ка, Хелг, как еще можно раздобыть денег?
   - Если бы я знал. Деньги в казну идут от феодалов, городских пошлин, гильдии городские поставляют, налоги всякие.
   - Про налоги я знаю.
   - Еще от торговцев деньги поступают. Даже от ростовщиков.
   - А вот отсюда поподробнее.
   - Торговцы налоги платят...
   - Знаю, давай про ростовщиков. Их много?
   - Не знаю, сам их услугами не пользовался. Но те, кто брал в долг, сильно жаловались. Берешь два золотых, через год три возвращаешь, а то и больше. Только давать деньги в рост обычно хаммийцы занимаются, ох, и ушлый они народ. Всюду пролезут и выгоду найдут. Так ты хаммийцев хочешь звать?
   - Нет. Но поднять налоги на традиционные их занятия не помешает. И с работорговцами хорошо бы разобраться.
   - Как бы от таких мер налогов не поубавилось. Обходить стороной Каркел будут. Да и Ларск тоже.
   - Все не уйдут, часть торговцев из-за выгоды останется. Зато меньше покупать-продавать людей будут.
   - Сашка, ты не прав. Вместо ста человек купят пятьдесят. Это к примеру. Но кого? Раньше всех подряд, кроме калек и стариков покупали. Сейчас будут только сильных мужчин и красивых девушек. Ну и детей, что получше. А пожилые останутся у нас в Каркеле. Ты же хочешь наоборот? Так?
   - Ты прав. Совсем я в этих делах не понимаю. А если запретить покупать для отправки в Хаммий, будут покупать и перегонять в Пирен или Амарис, а уже оттуда перепродавать в Хаммий.
   - А наши рабовладельцы, они лучше? Вспомни историю Серри. Рудники ведь не в Хаммии. Или семья Альвера. Тоже отправлена на рудники. И все сделали наши местные, не хаммийцы.
   - И что же тогда делать? Смотреть, как гонят людей в рабство? Если бы я Лешку не увидел, то пацан давно бы в Хаммии мучился.
   - А если выкупать обратно? Как того же Лешку. Не всех, а только часть?
   - Хоть так. Но где найти деньги? На войско их, считай, уже нет.
   - Поход на Снури. Город взять будет не трудно. С помощью каноне. Дварфы за год столько ядер заготовили!
   - Дварфы, говоришь? А у них деньги есть?
   - Есть и много. Говорят, целые сундуки золота. Только жадные они, с золотом не расстанутся.
   - Но ведь нам помогают. Безвозмездно, нужное дело, значит, для них делаем. Орков, что диких, что храмовников сильно не любят. А рядом с землями Снури как раз стоит главный храм бога Паа. Деньги нам нужны для оплаты наемников. Повод хороший.
   - Давай попробуем. Ничего не теряем.
   - Я сейчас вспомнил про Хитреца. Две тысячи золотых. И девять мешков с листьями хачху. Восемнадцать тысяч листочков, а каждый стоит по серебрянке. Откуда деньги и листья?
   - Занялся прибыльной торговлей. Золотые - успел продать листья до встречи с нами. Ехал дальше на восток, чтобы продать остальные девять мешков.
   - Может и так. Только многовато при нем было денег.
   - Часть - его навар.
   - Все равно много. И он еще говорил, что стал каркельским рыцарем. Не знаешь, не соврал?
   - У него даже замок почти достроен был. Это там, на востоке нашего графства.
   - Вот! Ехал и вправду к себе. Непонятно многое. Я вот подумал: откуда у него столько листьев? При нем была охрана и трое мальчишек. Поспрашивать тех солдат не помешало бы. Большинство к нам устроилось?
   - Да, у нас.
   - Значит, где-то здесь они, или в лагере, или в Каркеле расквартировались. Надо найти и расспросить. Может быть, что и будет интересного. И мальцы еще. Двоим Хитрец языки отрезал. А для чего? Чтобы не болтали. Тайну знали какую? Третьего я, помнится, велел отправить к себе в замок Броуди. Хотя нет, совсем ведь забыл. Вначале он должен с купцами тех двоих доставить на север Гендована, а потом вернуться в замок. Вели проверить. Нет, пусть мальца сюда везут.
   - А если эти деньги у Хитреца были не от листочков? Заработал на разбое в Гендоване. И мешки с хачху оттуда же, от разбойных дел.
   - Все может быть, но поспрашивать не помешает. А вот насчет того, что Хитрец мог столько заработать, когда бандитствовал в Гендоване, это тоже мысль. Бандиты покруче ростовщиков берут. Половину навара забирают. И ведь они везде такие. Что в Гендоване, что в Ларске, что в Каркеле. Понимаешь, украл мелкий бандит или ограбил кого. А половину добычи отдай наверх. И наверху хорошие деньги оседают. Они, эти главари, как тот же Пиявка, в земле схроны делают. Я вот что подумал. Надо с ними разобраться всерьез. И казну пополним, и в городе жителям спокойнее будет. С Равсаном серьезно поговорю.
   Уже на следующий день начались работы по перекрытию твердого участка земли, ведущего от внешних стен замка. Лопат и кирок в первый день еще было мало, но на другой день земляные орудия подвезли из соседних замков и деревень. И работа пошла быстрее. Одновременно в нескольких сотнях шагов от перекопанного участка стали рубить казармы. Дождавшись, когда выход из замка будет надежно перекрыт выкопанным широким рвом и построенной со стороны будущего лагеря надежной стеной из мешков с камнями, Сашка отправился обратно в Каркел, где развернул бурную деятельность. А спустя неделю выехал к северу на обусловленное место, где его должны были ждать дварфы и люди.
   К счастью, это были Сашкины старые знакомые - мастер Себастьян и дварф Крор.
   - Я рад вас видеть здоровым и невредимым, граф, - приветствовал его Себастьян.
   - Я и рад видеть вас, уважаемый Себастьян и уважаемый Крор.
   Дварф в ответ только непонятно пробурчал.
   - Спасибо за хорошие поставки ядер, они нам скоро будут нужны. На Каркеле все не закончится. В ближайшие два месяца я в основном решу проблему мятежа, а будущей весной пойду дальше.
   - Я слышал, милорд, что мятежники очень укрепили замок Зардога. Даже с помощью наших каноне взять его будет трудно. Говорят, там очень мощная стена?
   - Да, это так. И подойти к ней на расстояние выстрела невозможно - кругом замка трясина.
   - Будете делать гать, когда трясина замерзнет?
   - Нет, ни гатить, ни стрелять по стенам я не буду. Я вообще не собираюсь штурмовать замок. Просто буду ждать. Долго, конечно, зато успешно. А за эти два месяца я возьму все замки мятежников - они сейчас или пустуют, или с минимальной охраной. Здесь проблем быть не должно.
   - Я рад, что у вас, милорд, нет проблем.
   - А вот здесь вы не правы. Проблема есть и очень большая. Без ее решения, боюсь, весенне-летняя компания может, если не сорваться, то явно будет ослаблена.
   - Что за проблема, милорд, если, конечно, не секрет?
   - Не секрет. Деньги. Нужны деньги на наемников. Собранных налогов хватит только до весны.
   - И как ее решить?
   - Я как раз собирался спросить об этом вас.
   - Меня?
   - Нет, уважаемого дварфа Крора.
   Дварф, который все время разговора Сашки с Себастьяном стоял, демонстративно отвернувшись и рассматривая что-то, якобы, его интересующее больше, чем идущий разговор, встрепенулся.
   - Не одолжат ли уважаемые дварфы денег?
   - Денег? Каких... Откуда они у нас?
   - Я слышал, что дварфы очень состоятельны.
   - Плюнь тому в лицо, граф. Состоятельны! Как же!
   - Но я...
   - Эй! Граф, а что это у тебя на голове?
   - Шлем.
   - Я вижу, что шлем. Странный, вроде ржавый, только почищенный.
   - Да, был ржавым.
   - Такие сейчас не делают. Уже сколько сот лет. Откуда он у тебя?
   - Акси подарила.
   - Какая Акси?
   - Моя жена.
   - А у нее откуда?
   - Нашли старый сундук с ржавым оружием. Там был и этот шлем.
   - Старый? Что еще было в сундуке?
   - Десяток мечей, пара топоров.
   - Ты хотел денег? Я дам. Тысячу золотых. И без навара. Вернешь, когда захватишь Лоэрн. Но взамен отдай шлем!
   - Это подарок, он не отдается. Проси другое.
   - Даю две, ...нет, три тысячи золотых!
   - Я же сказал...
   - Ты не понял. Я даю три тысячи золотых не в долг, а покупаю этот шлем!
   Сашка и Себастьян опешили. Ведь дварфы были страшными скрягами. И вот вдруг такое предложение. Сашка припомнил слова Акси, что человек из Пирена тоже очень жаждал получить шлем и другое оружие из того сундука. Готов был платить золотом за этот ржавый хлам. И вот теперь и дварф. Неспроста все это.
   - Ну, решай! Потом не предложу. Я ведь из милости - все ж таки у нас общие враги. Давай отдавай, пока не передумал.
   - А может тебе и золотой ключик отдать?
   - Какой золотой ключик?
   - Черепахи Тортиллы.
   - Какой черепахи?
   - Тортиллы. Это имя такое.
   - А...а... зачем? Что за ключ такой?
   - Он открывает одну дверцу в одной каморке. С нарисованным на холсте очагом.
   - Ничего не понимаю! Говори понятнее. Что за ключ? И при чем здесь какая-то черепаха?
   - А что это за шлем такой? Что в нем особенного?
   - А что? - дварф, мгновение назад разгневанный, вдруг сразу успокоился и стал сама любезность. - Милорд, я хочу дать вам три тысячи золотых. Просто так. В обмен на безделушку.
   - Безделушку? За которой гоняется Пирен?
   - Пирен!? - чуть не подпрыгнул дварф.
   - Да, Пирен. Я думаю, Черный Герцог за этот шлем и пяти тысяч золотых не пожалеет.
   - Я даю пять тысяч!
   - Вначале скажешь, что это за шлем.
   - А скажу - отдашь его?
   - Не гарантирую. Не знаю.
   - Он не знает, - дварф вновь стал брюзжать, - а что он только знает. Только про какую-то черепаху. А что за черепаха?
   - Секрет в обмен на секрет?
   - Какой секрет?
   - Тайна золотого ключика в обмен на тайну моего шлема.
   - Не знаю я никаких тайн.
   - Ну не знаешь, тогда ладно. Выясню в другом месте. Но узнаю! В том же Пирене. Только не рассчитывай, что пойду на храм Паа. Жрецы, думаю, тоже знают про шлем. Захотят со мной по-хорошему - скажут. А, Крор? Ведь скажут?
   - Ладно, но тогда денег не получишь. Ни медянки.
   - Получу, сам же обещал. Мне солдатам скоро нечего будет платить. А им идти на смерть. Против тех же жрецов. Так что это за шлем?
   Дварф угрюмо смотрел на Сашку из-под нахмуренных густых бровей.
   - Ну давай, говори!
   - Этот шлем носили рогатые люди.
   - Подробнее. Что за рогатые люди?
   - Даже этого не знает, а еще шлем напялил.
   - Продолжай, раз уже начал.
   - Рогатые люди прибыли откуда-то с востока на большом корабле с драконом на носу. У всех были такие шлемы. Они основали Лоэрн, стали его графами, а сам предводитель - королем.
   - Oh! Mein Gott! Wikinger. - Себастьян сказал глухо, но Сашка расслышал.
   Викинги? Это что же, его Дар - потомок викингов? Ничего себе!
   - А этот шлем?
   - Он их. Продашь?
   - Нет, - Сашка твердо покачал головой. - Во-первых, это подарок Акси, а во-вторых, мне, как брату потомка тех рогатых людей, носить его по праву.
   - А вот и нет. Не по праву. Или ты хочешь сам в Лоэрне короноваться?
   - Сам? Нет. Но почему?
   - Почему, почему... И за что таким такое везение. Это шлем Лорна.
   - Какого Лорна?
   - Он даже этого не знает, а еще шлем рогатый надел. Лорн - это первый король Атлантиса.
   - Не фига себе!
   - Этим шлемом короновались все короли старой династии.
   - Династии Френдига?
   - Ничего не знает! Нет, другой, первой династии. Потомки Лорна. Когда прадед Черного Герцога захватил Лоэрн и разрушил его, он убил всех членов династии. А шлем исчез. Вот теперь появился.
   - Ну, Акси, удружила. - Сашка стал стягивать с головы рогатый шлем.
   - Продаешь? - с надеждой спросил дварф.
   - Нет, - Сашка только покачал головой. - Это шлем Дара. Дарберна, - поправился он. - А у меня другой есть. Новый. Акси, думаю, не обидится... Денег дашь? - снова спросил Сашка.
   - Денег, денег. Как денег, так я нужен, а как шлем - так только отказы. А если откажу?
   - Часть наемников придется рассчитать. Сил может не хватить.
   - Ладно. Дам. Но вернешь, когда возьмешь Лоэрн.
   - Три тысячи золотом.
   - Три?.. Ладно, дам. А теперь говори про тайну этого ключика из золота.
   Теперь опешил Сашка. А что сказать? Что это сказка? Не поверит, решит, что он врет, не желает делиться тайной, узнав от Крора его секрет. Что же сказать?
   - Золотым ключиком можно открыть потайную дверь. Она находится за старым холстом, на котором нарисован очаг.
   - Ты это говорил. Дальше!
   - За потайной дверью находится нечто очень-очень ценное.
   - Что?
   - Я не знаю. Знаю только, что эта потайная дверь находится в каморке папы Карло.
   - Да говори же! Что из тебя приходится тянуть! Кто этот Карло?
   - Это имя человека. А где его каморка я не знаю.
   - А где ключ?
   - Он в болоте, где живет старая и мудрая черепаха по имени Тортилла.
   - Дальше говори!
   - Все. Больше я ничего не знаю.
   - Старая черепаха? Они живут долго. Эта черепаха, наверное, застала падение Лоэрна при вторжении прадеда Черного Герцога. А ключ из золота достался тогда же. Много ценного было разграблено. Какие магические артефакты! Вот и ключ один из них. И где искать эту каморку Карло? Может, он уже умер?
   Оставив дварфа в расстроенных чувствах, Сашка вернулся в Каркел. Первым, кого он встретил, был командир графской стражи Равсан. Тот лишь развел руками в ответ на Сашкин вопрос, где результаты борьбы с городскими бандитами. Какое-то их количество все-таки переловили, но, как и следовало ожидать, все пойманные были мелкими рыбешками, а главари сумели попрятаться.
   А ведь Равсан был опытным человеком, до этого возглавлял стражу в Ларске. Хотя что он мог знать о бандитах и образе их жизни? Не более чем в общих чертах. Для того чтобы понять всю структуру преступной гильдии, нужно самому в ней поплескаться. Взять хотя бы Сашку. Он раньше входил в гендованскую воровскую удачу, даже встречался с гендованскими главарями. Пиявкой, тем же Хитрецом. И то знает не очень много. Чтобы эффективно бороться с преступниками, нужно ставить на это дело такого же преступника. Из бывших, конечно. Вот Ловкач, тот бы сгодился. Но где он сейчас? Полтора года прошло, как Ловкач исчез из Ларска. Сашка ушел в поход на Каркел, дел тогда было невпроворот, вспомнил о Ловкаче, когда Сашку привезли покалеченного в Ларск. Лишь тогда и узнал, что еще в начале лета Ловкач куда-то ушел. Жаль, сейчас пригодился бы.
   Зато быстро отыскались наемники, что раньше служили Хитрецу. Почти все они в прошлом году нанялись в его войско. Сашка не стал приглашать всех, вызвал только их десятника по имени Пигран. Дядька, видно сразу, серьезный. Понимает, что не просто так его позвали к самому графу. Сашка указал ему на стоящее рядом кресло и изучающе смотрел на наемника. Тот глаз не прятал, как делали многие, с кем приходилось Сашке иметь дело. Но и прямо тоже не смотрел, чтобы граф не решил, что десятник дерзит.
   Оставшись довольным от первого впечатления, Сашка стал расспрашивать десятника про его службу Хитрецу.
   - Значит, Хитрец, представившийся рыцарем Жерефом, тебя и других солдат нанял, когда трое мальчишек уже находились при нем?
   - Да, милорд.
   - У двоих языков уже не было?
   - Да, милорд.
   - По каким местам Атлантиса ты сопровождал Хитреца?
   - Поездки были обычно на юг Лакаска и под Гендован.
   - В Лакаска что делали?
   - Там у милорда Жерефа было имение. Часть времени проводили в нем, потом ехали южнее, на Дикие земли. Мы оставались в небольшом форте, а милорд вместе с мальчишками уходил в горы. Через несколько седмиц один из них приходил за лошадью с подводой, после они все возвращались. На подводе были мешки с листьями. Но мы тогда даже не догадывались, что в них. Затем возвращались в имение и через несколько дней выезжали в сторону Гендована.
   - А в сам столичный город?
   - Нет, милорд, в сам Лакаска ни разу не заезжали. Ехали по обходной дороге.
   - Тебе не показалось это странным?
   - Нет, милорд. Дорога там, конечно, намного хуже, но зато сокращался путь на восток.
   - Понятно. А в Гендоване что делали?
   - В сам город тоже ни разу не заезжали. Жили недалеко от него. Там тоже было имение, принадлежащее рыцарю Жерефу. Через месяц обычно возвращались в Лакаска.
   - В имении Хитрец с кем-то встречался?
   - В самом имении - нет, милорд. Но он ездил на встречи. Всегда с одним человеком. Ему же передавал мешки.
   - А как оказались в Каркеле?
   - В последний приезд под Гендован что-то произошло. Появились новые люди. По виду бандиты. Несколько разных групп. Милорд приказал нам одну перебить, что мы и сделали. Потом он разговаривал с двумя людьми. Один - тот, кому милорд всегда передавал мешки, а другой новый. По виду тоже бандит. Затем милорд зарезал первого из них. А со вторым встретился на следующий день. И тоже в лесу. После разговора с тем человеком милорд был сам не свой. Приказал быстро собираться. И уже ранним утром мы выехали по южной дороге в сторону Лоэрна. Ехали быстро, милорд как будто опасался чего-то. Может быть, погони. Но на лоэрнской земле успокоился, даже задержался для отдыха. А затем поехал на север, желая встретиться с вами, милорд.
   - И встретился... Спасибо, Пигран. Можешь быть свободным.
   - До свидания, ваша светлость.
   Десятник поклонился и вышел из комнаты. Сашка вызвал одного из своих помощников, который как раз занимался делом Хитреца, когда тот на свою голову появился в ларском лагере. На Сашкин вопрос помощник сообщил, что помимо золота и мешков хачху, из ценностей были найдены купчие на поместья в Гендоване и Лакаска, на дом в самом Лакаска и документы на право владения рыцарским феодом в Каркеле.
   Сашка перебирал свитки и размышлял. С рыцарским феодом все понятно: Хитрец купил его за сто золотых монет у старого графа. Даже успел замок построить. Денег не жалел. С двумя имениями тоже более-менее понятно: нужны они были Хитрецу в качестве опорных баз при транспортировке и продаже добытых листьев хачху. А вот дом в Лакаска - здесь непонятно. Зачем покупал, если в сам город ни разу не заезжал? А мог бы. Странно.
   Откуда Хитрец получал листья, теперь тоже прояснилось. Где-то на Диких землях существует место, где они растут. И Хитрец это место знал. И унес знание с собой в могилу? Либо да, либо нет. Все зависит от того, знают ли это место мальчишки. Хитрец мог их брать с собой на сбор листьев, но мог и использовать, к примеру, для охраны подступов к заветному месту, держа мальцов в неведении того, чем он занимается на Диких землях.
   Правда, у двоих пацанов он отрезал языки. Понятно: чтобы не болтали. То ли о конкретном месте произрастания хачху, то ли бандит просто перестраховывался. Двое ничего сказать уже не смогут, да и далеко они - где-то к северу от Гендована. Зато третьего парнишку, к тому же с целым языком, должны скоро доставить из замка Броуди.
   Не успел Сашка обдумать итоги разговора с десятником, как ему доложили, что затребованный им человек доставлен. С момента той первой и последней встречи минуло полтора года. Мальчишка стал парнем. Довольно высоким, а ведь был каким-то маленьким. Таким он показался тогда Сашке. Хотя, возможно, так и было. За полтора года пацан отъелся в его замке, вот и в рост пошел.
   - Как звать-то, герой?
   - Эрник, господин, - парнишка низко поклонился, показав выбритую макушку. Ах да, все верно - Сашка же дал ему тогда вольную.
   - Как звали твоего хозяина?
   - Хитрец, господин. И еще милорд Жереф, ваша светлость.
   - Хитрец... да... Жалко его?
   Подросток, до этого весь скованный от того, что его привезли к самому графу, как-то странно дернулся. Дернулся и низко опустил глаза. Интересно, почему? Неужели жалко?
   - Объясни мне, Эрник, почему тебе жалко Хитреца. Учти: я терпеть не люблю ложь. Любая правда, самая плохая в сто раз лучше лжи... Объясни.
   - Он был хороший. Заботился. Даже язык не стал резать.
   - А с теми двумя мальчишками ты как, дружил или нет?
   - Дружил, господин.
   - Хорошие ребята?
   - Да, господин.
   - А он им языки отрезал. Вот тебе и хороший человек.
   - Но ведь не убил же и не продал.
   - Потому что нужны ему были. Для сбора листьев. Как звали того, которого Хитрец перед отъездом сюда зарезал?
   - Сапожник, господин.
   - А за что зарезал?
   - Не знаю, господин.
   - Когда листья в гендованское имение привозили, их Сапожник забирал?
   - Да, господин.
   - А как он узнавал, что вы приехали под Гендован?
   - Господин меня посылал.
   - Вот как? Не потому ли и язык не стал резать? Как думаешь, Эрник?
   Парнишка вздрогнул и наконец впервые посмотрел в Сашкины глаза. Сашка заметил растерянность Эрника. Заметил и добавил:
   - А когда ты и твои друзья стали бы не нужными, что с вами могло быть?
   Эрник как-то напрягся и вопросительно сказал:
   - Нас бы продали?
   И тут же желая подтвердить свою догадку добавил:
   - Он своих наложниц всех продал. Вместе с детьми.
   Сашка присвистнул.
   - Дети от него?
   - Да, господин.
   - Ну и гнида этот твой хороший Хитрец. Жаль, что легко отделался петлей. А ведь вы ему уже были не нужны. Я думаю, он не собирался возвращаться обратно, а остался бы жить в своем рыцарском замке. Тогда с вами не понятно... Нет, все понятно. Я понял. В дороге вы ему нужны были в качестве слуг. По прибытию в замок, он купил бы новых наложниц и новых слуг завел бы. А для вас, как слишком много знающих, нашел бы хорошую ямку.
   - Какую ямку?
   - Могилку.
   На Эрника было жалко смотреть. До парня, кажется, только сейчас дошло, что готовил ему его хороший хозяин. А ведь Сашка в своих рассуждениях не ошибся. Хитрец как раз и собирался именно так поступить.
   - За эти полтора года про меня много чего слышал?
   - Да, господин.
   - Хорошего и плохого?
   - Только хорошее, господин.
   - А здесь ты врешь.
   - Нет, господин, ... то есть совсем чуть-чуть.
   - Если хочешь мне помочь, можешь помочь. Но заставлять не буду. Возвращайся обратно в замок, а как тебе исполнится восемнадцать лет - живи своей жизнью. Если умеешь владеть мечом, могу взять в солдаты. Но это потом. А сейчас тебя отвезут обратно в замок. Если захочешь помочь - сообщишь.
   - Я хочу, но в чем помочь, господин?
   - Отвести моих людей на то место, где Хитрец брал листочки.
   - Я готов хоть сейчас, господин.
   - Сейчас не надо. Мне еще нужно отобрать этих двух-трех или даже четверых надежных людей.
   - Господин! Четверых мало! Очень мало. Нужно десятка два-три хороших солдат. Там очень опасно. Я видел, как местные дикари перебили большой отряд из Лоэрна. Всех убили!
   - Что там делали лоэрнцы?
   - Листья собирали. Это еще до того, как Хитрец стал единственным из сборщиков.
   Так вот откуда у Тарена листья для его настойки! Не покупал он их, а посылал людей для сбора. Те собирали, потом их всех убили, и Хитрец остался без конкурентов.
   - Хорошо. Я найду три десятка хороших солдат. А ты их отведешь. Но вначале мы с тобой проедемся до Ларска.
  
   Глава 11
  
   1006 год эры Лоэрна.
  
   Гвендел, граф Снурский, уже больше года, с той неудачной для него засады против графа Ксандра, находился в дурном настроении. Слишком дорогой ценой она ему досталась. Граф потерял почти всех своих солдат - обратно в столичный графский город вернулось только четверо из его личной полусотни. Погибло и большинство баронов, присоединившихся к походу на земли Каркела. А ведь это были его лучшие вассалы, поддержавшие своего графа против вольницы ставленников из лоэрнских кланов, приближенных к его величеству.
   И сам Гвендел в ночной атаке, организованной людьми Ксандра, был ранен. К счастью, рана оказалась не опасной. Несмотря на задержку в пути, граф вовремя сумел добраться до своего города. Как раз подоспело известие о том, что мятежный граф Эймуд вновь, как и два года назад, собрался вторгнуться на земли Снури. Тогда Гвендел сумел хорошенько потрепать войско врага, Эймуд это не забыл и, узнав, что снурский граф вернулся в город, решил повторно не рисковать, повернув свое войско обратно.
   Но это известие совсем не облегчило положение Гвендела. Он прекрасно понимал, что получил всего лишь очередную передышку на юге, где Снури граничило с Эймудом. Но и с трех других сторон опасности никто не отменял. На западе был Лоэрн, которому он служил. Но как отнесется его величество к неудачным действиям снурского графа? И не окажется ли этот просчет отличным поводом для лоэрнских приближенных отомстить Гвенделу за то, что тот принудил своих новых баронов уплатить давно просроченные налоги?
   Но Пургес Первый, как ни странно, сердиться не стал, чем ввел Гвендела в большое удивление. То ли невезение последнего времени, то ли снурский граф не сумел правильно просчитать ситуацию, но он был совсем не готов к реакции короля на его неудачную засаду. А ведь понять Пургеса было совсем не трудно, если хорошо разобраться в характере короля. Тот, поощряя Гвендела после каждого его успеха, опасался своего графа и завидовал его полководческим успехам. Зато теперь у Гвендела случилась осечка, да и не одна, к тому же. И очень удачно лучшие люди королевства, приближенные к королю, обрисовали конфликт снурского графа с его новыми баронами. Пургес с удовлетворением принял к сведению информацию о стычке Гвендела с новой снурской знатью. Вот пусть и погрязнет во внутренних проблемах своего графства.
   На востоке от Снури лежали земли Пирена. Как теперь относиться к своему восточному соседу Гвендел не знал. То ли враг, то ли как бы союзник. По крайней мере, союзник против двух ларских графов, Дарберна и Ксандра. И как отнестись к тому, что полсотни пиренских гвардейцев ушли с места засады, не добив остатки охраны Ксандра? Если вновь появится пиренский граф Бертис, Гвендел хотел вот так прямо и спросить, хотя понимал, что ему в ответ скажет пиренец. Ведь до этого точно также поступили и снурские бароны, его вассалы, отступившие перед остатками солдат Ксандра, желая вывести их на пиренцев.
   А еще раньше сам Гвендел вместе со своими солдатами не стал добивать ларский отряд, увидев, что цель засады достигнута: окруженный со всех сторон и оставшийся в одиночестве Ксандр был поражен ударом снурского меча в спину. А не уйди Гвендел в лес, то его войско смогло бы перебить всех ларцев и захватить тело Ксандра. Но Гвенделу не захотелось рисковать жизнями солдат своей полусотни, в итоге он ее почти всю и потерял.
   А самая большая проблема Гвендела лежала на севере - Каркельское графство, во главе которого вновь встал поправившийся ненавистный граф Ксандр. К счастью, там поднялся мятеж, охвативший добрую половину графства. Да и его величество Пургес Первый на этот раз не пустил все на самотек, а направил в помощь мятежникам тысячу наемников. Хотя у Ксандра войск было намного больше. Но все оно останется на стенах мятежного замка барона Зардога. Гвендел сам лично не видел новые стены его замка, но посланные люди подробно их описали. Чтобы взять такой замок и десяти тысяч солдат не хватит.
   Но Ксандр, как выяснилось, штурмовать замок пока не стал, оставив под его стенами тысячу солдат, остальные же большими отрядами разошлись по землям графства, захватывая замки мятежных баронов и рыцарей. И весьма в этом преуспели. Уже к середине зимы пал последний, кроме замка Зардога, оплот мятежников. Да и то его могли взять намного раньше, но Ксандр по-прежнему практиковал принцип победы малой кровью. Вместо быстрого штурма замка, в котором укрепился местный барон с десятком своих солдат и парой сотен ополченцев, Ксандр приказал разрушить стены своими ужасными каноне, вот и провозился лишний месяц. Зато теперь над уцелевшими стенами замка раскачивался труп мятежного барона, а крестьяне мятежника, жизнь которых удалось сохранить, теперь будут поселены на опустошенных мятежниками землях верных Ксандру баронов.
   Теперь, когда на земле Каркела в руках мятежников остался лишь прекрасно укрепленный замок барона Зардога, Гвендел ждал, когда Ксандр им займется. Сможет ли захватить? И если сможет, то какой ценой? От ответа на эти вопросы зависело будущее самого Гвендела. Ведь он накануне той засады приказал повесить захваченного в плен каркельского рыцаря вместе с его юным сыном. А Ксандр такое не простит. Хорошо еще, что Гвенделу тогда удалось повязать убийством рыцаря и его сына всех снурских баронов. То-то они так испугались и, заплатив просроченные налоги, бросились выезжать в Лоэрн. Уехать-то уехали, а вот сейчас все давно уже вернулись, посчитав, что после мятежа барона Зардога у Ларска не будет ни сил, ни времени мстить за позорную казнь рыцаря Усмета. Да и состояние Ксандра после двух ранений было неважным. А без юного графа ларские войска уже не выглядели такими непобедимыми, как при Ксандре. Разгром отряда, возглавляемого самим Дарберном, наглядно это продемонстрировал.
   Гвендел по-прежнему периодически доставал из тайника серебряный череп, а поздним вечером засыпал в ожидании очередного пророческого сна. Но сны не шли. Только недавно ему приснился какой-то мятеж. Непонятные люди бежали, скакали и что-то кричали. Лишь пару раз он различил слово "Мятеж". И на этом сон закончился. Мятеж в Каркеле? Но что все это значит? И к чему бы такой неконкретный сон? Или это был вовсе не пророческий сон, навеянный созерцанием серебряного черепа, а оказался самым обычным сном, которые Гвенделу снились, время от времени. Тогда незачем его и разгадывать. Нет там ничего. Просто сейчас все ждут, чем же закончится каркельский мятеж и кто кого одолеет. Вот и сам Гвендел думает об этом, а потому и снятся такие сны.
   Но в эту ночь Гвенделу приснился настоящий сон. В смысле - настоящий пророческий сон. И тоже про мятеж. Только не в Каркеле, а у него в Снури. Во главе заговорщиков, к удивлению Гвендела, оказались бароны Бастер и Пузен, оба ставленники лоэрнских кланов. Гвендел удивился не тому, что лоэрнцы решились на заговор, здесь как раз ничего странного не было. Удивило снурского графа другое. Ведь Бастер с Пузеном друг друга недолюбливали. Это еще мягко сказано. И каждый из них стремился к личному лидерству. Но двух равноправных вождей в заговоре, да еще и с такими несносными характерами, быть не могло. А приснившийся сон говорил об обратном.
   Гвендел долго не мог встать с постели, переваривая приснившееся. Верить ли всему этому? И вот что еще ему, оказывается, показалось странным, и на что Гвендел только сейчас обратил внимание. Барон Пузен в этом сне поддакивал барону Бастеру. И это Пузен! Если бы Бастер слушал Пузена - то тогда еще можно было не очень сильно удивиться. Но сейчас все было наоборот. Почему?
   Пузен получил один из лучших снурских замков по прямому указанию короля. Это понятно: ведь он был мужем сестры барона Табура, в то время возглавлявшего личную королевскую сотню. Но два года назад его величество со скандалом прогнал Табура, заменив на барона Шогена. С тех пор барон Табур так и не получил никакой придворной должности, но, тем не менее, всегда считался человеком, которому Пургес доверял. Да, он воровал, но кто же в Лоэрне не ворует? И чем влиятельнее человек, тем ворует сильнее. Табур имел множество любовниц, на которых тратил большие деньги. Пургес к таким слабостям относился тоже хорошо, даже в открытую говорил, что он завидует таким вот ловеласам. Не известно, на самом деле завидовал или нет, но местные ловеласы не чувствовали на себе королевской немилости.
   Зато прошлым летом произошел неприятный случай с королевскими гвардейцами. Полтора их десятка, кстати - все хаммийцы, в одном из трактиров поссорились с неполным десятком наемников. Те были сильно пьяны, зато хаммийцы только собирались повеселиться. Чувствуя себя в явном превосходстве, как в численности, так и в физическом состоянии (наемники, говорят, уже еле держались на ногах), хаммийцы затеяли ссору. Слово за слово, брань за брань, все схватились за мечи. Восемь еле стоящих на ногах против пятнадцати трезвых. Шестерым хаммийцам удалось убежать. Шестеро были убиты, а трое остались калеками. Наемники потеряли одного убитым и двоих ранеными.
   Говорят, когда известие дошло до Пургеса, он, вызвав Шогена, закатил целую истерику. А Шоген в ответ выложил королю все свои доводы. Все пятнадцать хаммийцев были приняты в личную королевскую сотню еще при бароне Табуре. Шоген напомнил королю, что он дважды пытался прогнать самых нерадивых гвардейцев, но каждый раз сам король ему в этом отказывал. Пургес помнил эти два случая. Оба раза за хаммийцев заступались верные ему придворные, приводя какие-то доводы. Да какие там доводы! Заплатили тем придворным, вот и бросились к королю заступаться за хаммийцев. И он, Пургес, принял сторону этих придворных. А все почему? Потому что не хотел слишком сильного возвышения Шогена. Вот и сдерживал его по таким мелочам. А сейчас это все аукнулось. Шоген-то оказался прав.
   Но Пургес не мог открыто в этом признаться. Значит, надо или гнать Шогена, или находить виновного на стороне. А таким виновным мог быть только тот, кто в свое время принял в королевскую сотню таких неумех. Барон Табур. С того времени влияние клана Табура стремительно пошло вниз. И барон Пузен, как сейчас вспомнил Гвендел, стал заметно тише. А влияние барона Бастера, наоборот, только усилилось.
   Что же получается? Если верить сну, а не верить пророческие сны повода ни разу не давали, сейчас в его графстве организуется заговор во главе с Бастером и в качестве пристяжки Пузеном. Выходит, и предыдущий сон был о том же. На что рассчитывают заговорщики? Его убить, а Бастеру занять графский престол? Но отдаст ли Пургес графскую корону Бастеру? Тот был родственником одного из влиятельнейших лоэрнских аристократов. То есть шанс был и шанс неплохой. Вот только Пургес, как всегда, мог поступить неожиданно. Он мог отказать своему придворному по причине боязни усиления его клана. Отказать и передать графскую корону в руки более слабого клана.
   А что будет с заговорщиками? Пургес отправит их на плаху? Это вряд ли. Или пожурит, может, сильно отругает, даже погрозит опалой, но все кончится тем, что в лучшем случае крайними король назначит мелких сошек. Впрочем, может пожертвовать Пузеном, чтобы показать всем, что он не потерпит заговорщиков. Ведь сегодня те убьют Гвендела, а завтра другим захочется свергнуть и самого Пургеса. Но Бастер выкрутится.
   Теперь оставалось дождаться нового сна и узнать, что конкретно задумали заговорщики. Свою погибшую личную полусотню Гвендел давно уже восстановил - спасибо собранным налогам, правда, сейчас у него было всего тридцать солдат вместо прежних пятидесяти. Теперь денег у него хватало. И еще он мог рассчитывать на стражников Лафета.
   Но новый сон так и не приходил, а тем временем в городе появились основные действующие лица из числа новых баронов. И солдат у них в этот раз было как никогда много. Значит, их замки оказались почти оголенными, оставленные под защитой лишь ополченцев из крестьян. И Гвендел начал заметно нервничать. Шутка ли - численность сил вероятных заговорщиков уже в несколько раз превышает число верных ему людей.
   В очередную ночь ему приснился новый сон. Какой-то дворянин объезжал дома новых баронов и уточнял детали заговора. Но этого человека Гвендел видел впервые. И лишь в самом конце сна неизвестный дворянин возвратился, судя по всему, в свой дом. К удивлению Гвендела, он, всмотревшись в лица сопутствовавших дворянина людей, узнал в них солдат, что сопровождали пиренского графа Бертиса, приезжавшего в Снури.
   Так, значит, душой заговора является Пирен! Ах, Черный Герцог! Теперь понятно, почему и Бастер, и Пузен на это решились. Иметь за своей спиной поддержку не только своих кланов, но и Пирена, вполне достаточный аргумент для участия в заговоре. Вот откуда так много солдат у заговорщиков! Пирен дал им денег для найма дополнительных сил.
   А ночью пришел еще один сон. Совсем коротенький. Гвенделу приснилось, что к нему в спальню врывается несколько десятков заговорщиков. С обнаженных мечей некоторых из них капает густая темно-красная кровь. Солдаты расступаются, и вперед выходит барон Бастер, а за ним следом появляется и барон Пузен. Оба зловеще улыбаются. А затем Бастер приказывает: "Убейте его!". Двое ближних солдат подбегают и вонзают Гвенделу в грудь свои мечи. Все начинает кружиться, переворачиваться и вот уже Гвендел парит над всеми присутствующими в его спальне, а на его ложе он видит знакомое, забрызганное кровью тело. Заговорщики покидают комнату, оставив его и мертвеца одних. А затем дверь осторожно приоткрывается и внутрь комнаты проскальзывает тот самый пиренский дворянин. Он осматривается и уверенно движется в угол спальни, останавливаясь перед одной из стен. Затем нажимает потайную пластину, открывается ниша, где лежит его серебряный череп. Пиренец хватает его и прячет под плащом. И Гвендел просыпается.
   Уже раннее утро, заговорщиков нет, хотя в этом сне все происходило ночью. Значит, скорее всего, его зарежут следующей ночью. И заберут серебряный череп. Вот, значит, почему так активен был Пирен все эти годы. Черный Герцог каким-то образом прознал про его артефакт и решил им завладеть. Потому-то в свое время и Эймуда наслал на Снури, намереваясь после падения города войти в него, как союзник, и найти череп. И граф Бертис, подставив его под ларскую сотню, хотел убить двух зайцев: покончить с Ксандром и убрать его, Гвендела. Пятидесяти пиренским гвардейцам, действуя внезапно, было вполне по силам убить Гвендела на обратном пути.
   И сейчас он вдруг вспомнил странное сообщение, которому он тогда не придал значения. После покушения на Ксандра Гвендел возвратился в Снури раненый и с большой задержкой. Один из баронов, приехавший с севера в город незадолго до появления в нем Гвендела, рассказал, что в пятнадцати верстах от города он видел отряд пиренцев. То, что это были пиренские гвардейцы, ходившие вместе с ним для засады на Ксандра, Гвендел не усомнился. Кстати, так и было. Только тогда он посчитал, что пиренцы слишком медленно возвращались к себе в Пирен, вот почему их спустя седмицу после той засады и увидел барон. Но сейчас Гвендел понял настоящую причину задержки гвардейцев на его земле. Они ждали его! Ждали, чтобы убить. Но он из-за ранения ноги и ларцев, перекрывших часть дороги на Снури, задержался в замке на севере графства. И эта задержка его спасла.
   Теперь же пиренцы, не добившись успеха, решили организовать заговор, убить его руками Бастера и Пузена, а затем захватить серебряный череп. И это произойдет следующей ночью. Если он ничего не предпримет, то сон сбудется. Бежать? Но куда? За городом он станет еще более легкой добычей, чем здесь в собственном замке.
   Дождаться ночи и устроить на заговорщиков засаду? Уже лучше. Но даже с учетом внезапности силы слишком неравны. Вот если бы их было меньше... Меньше... Точно, меньше! И тогда не этой ночью, а сегодня днем. Пригласить главарей и поговорить по душам!
   Оба барона, как и ожидал Гвендел, оказались осторожными, взяв с собой в графский замок всех своих солдат, а это целых семьдесят человек. Гвендел же мог рассчитывать только на шестьдесят своих гвардейцев и стражников. А ведь бароны, наверное, радостно потирают руки от его предложения, подумал Гвендел. Как же: не надо дожидаться ночи, а прямо сейчас, пользуясь тем, что семьдесят их солдат свободно пройдут до его покоев, взять, да и убить снурского графа. И делиться славой с другими предателями не нужно. Поэтому сейчас для Гвендела главное: не дать заговорщикам напасть на него раньше, чем он сам это решит.
   Мажордом, встретивший на пороге замка баронов Бастера и Пузена, сообщим милордам, его светлость граф Снурский имеет чрезвычайно важное сообщение, которое он сообщит в малой комнате переговоров. Бароны переглянулись и, пропустив вперед мажордома, зашептались. Если бы мажордом не отошел на двадцать шагов, а оказался поближе, то он, наверное, смог бы услышать отрывки их разговора.
   - ...комната с одной дверью, за ней уличная стена...
   - ...никого там не спрячешь...
   - ... вначале узнать, что за столь важное сообщение...
   - ... никуда он не уйдет...
   - ... главное, чтобы солдаты были рядом...
   - ...не разделяться...
   Командиры охраны баронов первыми заглянули в малую комнату переговоров. Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться, что никого, кроме снурского графа там нет. И спрятаться негде. Почти пустая небольшая комната, из мебели только три изящных стула. И все. А вот и успокоенные командирами бароны. Самоуверенные и ужасно довольные.
   Пригласив милордов сесть, Гвендел прошел до двери и закрыл ее на крепкий запор.
   - Так будет надежней, господа. Я хочу вам доверить слишком большой секрет.
   - Вот как? - усмехнулся Бастер. - И что это за такой секрет, что граф боится всего в своем собственном замке?
   - Заговор, господа, заговор. Черный Герцог мутит воду, подкупает моих баронов. Денег не жалеет.
   Бастер побагровел, а Пузен, наоборот, побледнел.
   - И кто эти люди? - спросил Бастер.
   В это время за дверью раздался шум. Не просто раздался, а тишина буквально взорвалась криками ярости, боли и смерти.
   - Успокойтесь господа, - Гвендел обнажил меч, - всего-навсего уничтожают заговорщиков. Солдат, нанятых на пиренские деньги. Неплохо платит Черный Герцог, если у двух баронов численность собственных солдат возросла в несколько раз.
   Бастер взревел и тоже, выхватив меч, бросился на Гвендела. А вот Пузен дрожащей рукой долго не мог вытащить из ножен оружие, а когда сумел его достать, то встал в дальнем углу, ничего не предпринимая.
   Бастер оказался неплохим мечником, но его подвела горячность. Если бы он действовал хладнокровнее, то удача еще могла повернуться лицом к нему. Но Гвендел рассчитал правильно: противники опешили, попав в ловушку, став вместо охотников дичью. Бастер быстро допустил ошибку, открывшись противнику, и Гвендел воспользовался этим, погрузив свой меч в грудь врагу. А Пузен так и не сдвинулся с места. Увидев оседающего на пол союзника по заговору, барон Пузен бросил меч на пол и тонким фальцетом воскликнул:
   - Не убивайте! Я сдаюсь!
   Но в расчеты Гвендела это не входило, поэтому граф, подойдя к барону, вонзил меч в солидное брюшко второго своего врага. Теперь многое зависело от того, чем закончится сражение в коридоре. Семьдесят наемников мятежников были окружены внезапно появившимися солдатами графа, вооруженными арбалетами. Тридцать взведенных арбалетов в руках личной полусотни графа и тридцать таких же арбалетов у графских стражников. Стража владела арбалетами даже лучше, чем мечами. Когда преследуешь преступника, меч будет нужен, если перед твоими глазами возникнет лицо или спина бандита. Но для этого его еще нужно догнать. Но бандит бежит налегке, на нем нет тяжелой кольчуги, нет шлема, рукавиц. Такого разве догонишь? А вот арбалетный болт - догонит.
   Вот и сейчас одновременный выстрел из шестидесяти арбалетов скостил половину мятежников. Солдаты графа отбросили ставшими ненужными арбалеты и, выхватив мечи, бросились на оставшихся в живых мятежников. А тридцать графских стражников лихорадочно вновь взводили арбалеты и накладывали болты.
   В завязавшейся схватке небольшое численное превосходство в первые секунды боя было на стороне мятежников. Но скоро стоявшие чуть поодаль стражники подняли взведенные арбалеты, полетели болты, выискивая в гуще схватки мятежных солдат, и картина боя стала резко меняться. Когда снурский граф распахнул дверь, то мятежников оставалось в живых не больше десятка. Через десять секунд упал последний из них. С верхушкой заговора было покончено. Остальные мятежники теперь выступить не посмеют.
   Но что дальше делать ему, Гвенделу? Он собственноручно убил двух ближайших родственников лоэрнских аристократов. Пусть один из них сейчас как бы в опале. Но другой, наоборот, на вершине силы и влияния. Что скажет Пургес? Как доказать наличие заговора? Все отопрутся. И того пиренца не сыскать. Рассказать королю, что о заговоре Гвендел узнал из своего сна? Это совсем не смешно. Может, и про череп рассказать? Заодно его и подарить. А самому лечь на плаху. Только не сразу. Пургес долго будет его пытать, рассчитывая узнать еще что-нибудь о других магических артефактах, которых у Гвендела нет и не было.
   Графская корона, конечно, хороша. И смотрится славно на графском челе. Но головы у Гвендела скоро не будет. Так зачем ему корона? И Ксандр придет в Снури, рано или поздно. Скорее, рано. Сейчас Гвендел как-то сразу уяснил, что с мятежниками в Каркеле Ксандр разберется быстро. Не будет замок Зардога неприступной преградой. И через несколько месяцев под стенами Снури будут стоять тысячи солдат Ксандра. И что же его, Гвендела, здесь еще держит? Надо забрать все деньги, остатки листьев хачху, личную полусотню, правда, уменьшившуюся на треть, и бежать отсюда. Бежать! Куда? На запад? Или на юг, в Хаммий? Можно и в Хаммий. Не зря говорят: с Хаммия возврата нет. А можно податься и на Дикие земли. В пустошах затеряться легко. Ни Пургес, ни Ксандр, ни Черный Герцог его не найдут. А еще можно поискать южные острова, что лежат к западу от Хаммия. Там, говорят, тоже пустынно. Опасно, конечно, но у него есть двадцать солдат. Стражников он брать с собой не будет. Только остатки личной полусотни.
   Понимая, что известие о резне в графском замке быстро распространится по городу, а дальше поскачут доброхоты с известием в Лоэрн, Гвендел развернул бурную деятельность по сборам в дорогу, но выехать до наступления темноты все же не удалось. Перенеся на раннее утро выезд, граф вновь достал свой драгоценный артефакт, а затем лег спать в надежде на новый пророческий сон, который позволил бы ему принять нужное решение. Но ничего не приснилось.
   Рано утром в плохом настроении он выехал из городских ворот, в последний момент решив взять с собой двадцать стражников. Кто знает, не решится ли кто-нибудь из заговорщиков напасть на него? Эскорт в сорок хорошо вооруженных человек смотрелся весомо, а бароны, назначенные из Лоэрна, как помнил Гвендел еще с историей с уплатой налогов, храбростью не отличались.
   Снурский граф, теперь уже бывший, но об этом знал только он один, направился на запад в сторону Лоэрна. Но не заезжая в королевскую столицу, свернул на юго-западную дорогу, которая должна была привести его либо в Тарен и далее в сторону Хаммия, либо, сменив направление на запад, а затем и северо-запад, он мог направиться в Амарис или даже Гендован. Гвендел выбрал Хаммий, но вначале отпустил стражников, оставшись с двадцатью солдатами его личной охраны.
   Теперь он торопился, хотя понимал, что известие о нем быстро до Пургеса не дойдет. Все будут думать, что он задержался перед въездом в Лоэрн. А когда, наконец, поймут, в чем дело, вышлют погоню, он удалится от преследователей на значительное расстояние.
   Его расчеты сбылись, по крайней мере, погони до самого Хаммия не было, а в Хаммии его уже никто не тронет. Были бы деньги, а они у него есть. Эх, деньги, деньги... Двадцать солдат съедали по двадцать золотых каждый месяц. И у него самого расходы тоже были. На оплату придорожных гостиниц, еду - да мало ли трат! Денег хватит на два, в лучшем случае - на три года. А что делать потом? Мешок с листьями хачху он продал за семьдесят золотых, оставив себе чуть-чуть. Больше продавать было нечего. Разве что коней. Ну, это на крайний случай, когда совсем не останется денег. А они закончатся. Идти в наемники? Граф Снурский - и в наемники!
   Можно, конечно, избавиться от половины солдат. Растянуть начало безденежья еще на пару лет. Но ведь все равно рано или поздно, но деньги закончатся. И мешков с хачху для продажи не будет. Не будет? А почему не будет? Он же знает, где находится та плантация. Кто еще знает? Пургес. Но после исчезновения нескольких экспедиций за листьями, Пургес мог прекратить эти попытки. Если не прекратил, то можно нарваться на отряд лоэрнцев. Или наоборот, лоэрнцы нарвутся на его солдат. Силы почти равные, но преимущество засады должно сыграть в пользу его солдатам. Залп из двадцати арбалетов из умело подстроенной засады сразу же уполовинит вражеский отряд, а остальное довершат мечи. И плантация будет его! За год можно насобирать листьев на пару тысяч золотых. Если продавать в Хаммии. Быстро, конечно, не купят, но он ведь и не торопится. Главное - создать достаточный запас.
   Зимний сбор урожая уже пропущен, теперь следующий будет в конце весны. Успеть можно, только добираться надо не по суше, через весь Атлантис, где его сейчас могут искать, а ехать лучше морем - за несколько седмиц заранее достичь заветного места. И останется время, чтобы узнать, нет ли конкурентов. Проверить не сложно: если зимние листочки на месте, значит, никого нет. Если ободраны, тогда придется устроить засаду на конкурентов.
   Добравшись до хаммийского побережья, Гвендел принялся искать галеру, которая смогла бы его довести к юго-западному побережью Атлантиса. А оттуда до плантации будет всего пять-семь дней пути. Но легко найти корабль не удалось - бывший снурский граф неудачно попал на сезон штормов, и местные моряки желания отправиться в плавание не испытывали. Хаммийцы по своей натуре не любили необоснованный риск. Правда, двое судовладельцев согласились перевезти Гвендела и его людей, но цену заломили слишком большую - десять золотых. Но главное было то, что их галеры произвели отталкивающее впечатление на Гвендела, как грязью на палубе и особенно в трюме, так и ветхостью самих кораблей.
   Лишь на третий день удалось найти крепкую и довольно чистую большую галеру. Но ее уже нанял какой-то купец, судя по внешности, хаммиец. Зная, что хаммийцев можно перекупить, предложив большую плату, Гвендел обратился с таким предложением к капитану этого судна.
   - Жаль, уважаемый, что твою галеру уже наняли. Не подскажешь, за сколько?
   - Подсказать можно, милорд. Только зачем?
   - Хотелось бы знать реальную стоимость найма, а то тут меня осаждают несколько капитанов с предложениями. Боюсь обмануться.
   - Галера галере рознь, милорд. Разве можно сравнить такой великолепный корабль, как тот, на который вы смотрите, с какими-то дырявыми и грязными корытами, полными крыс? Крыс там столько, что порой нельзя шагнуть, чтобы не наступить на одну из них. Сейчас-то они все попрятались, но как только галеры выйдут в море, эти твари тут же появятся. На моем корабле крыс не бывает.
   На корабле нет крыс? Гвендел этому не поверил. Набивает себе цену, решил он. Хотя в чем-то капитан и прав. Действительно, те галеры представляли жалкое зрелище в сравнении с его кораблем. Да и крыс там должно быть препорядочно.
   - Седмицу пути можно побыть и на грязных галерах. Главное - цена.
   - А зачем деньги мертвецу? Сейчас сезон штормов и эти лоханки дойдут ли до берега? Лучше заплатить на пять золотых больше, зато доехать живым и невредимым. И пробыть в тепле, чистоте и уюте.
   - Назови цену, уважаемый.
   - Пятнадцать золотых.
   - Это очень много.
   - Но купец даже не спорил со мной по цене.
   - Десять золотых - это я еще понимаю.
   - Двенадцать - и только из-за уважения к милорду.
   Гвендел отчетливо понял, что дал маху: купец, у которого он хотел перенять найм, сторговался, наверное, за пять-шесть золотых. Вот что значит забыть, как эта чернь любит набивать цену, которую можно опустить в несколько раз.
   - Десять... Кстати, ты же сейчас сказал, что купец предложил тебе пятнадцать золотых. Как же так?
   - Да, пятнадцать, но кто он такой? Купец из чужестранцев. Зато вы - благородный милорд.
   - Я думал, что он из хаммийцев. Такой же смуглый и носатый.
   - Нет, он не из наших. Я и так теряю только ради уважения к милорду целых три золотых. А какие у меня матросы! Разве можно сравнивать с другими. На всем побережье Хаммия лучше не сыскать.
   - Хорошо, пусть будет одиннадцать, но ни медянкой больше. Или найму другого.
   - Ах, милорд, я столько теряю!
   - Так ты согласен или мне пойти к другому?
   - Только ради уважения к милорду.
   Уважению? Да ты сейчас будешь плясать от радости, получив в два раза больше, чем предложил тот купец. Жалко денег, но будет обидно, если придется проторчать здесь еще несколько седмиц. А вот и тот купец. Ого, десяток наемников, надсмотрщики, подгоняющие полсотни рабов - крепких молодых мужчин, несущих большие тюки. Сейчас купец узнает, что галера перекуплена другим желающим совершить плавание.
   Гвендел приготовился получить удовольствие от растерянного лица этого купца. Наверное, купец подумает, что конкурент предложил на золотой больше. Будет ли купец набавлять цену? Если решится, то смеху будет, когда узнает, сколько посулил капитану Гвендел. Ну-ну.
   На всякий случай бывший снурский граф дал команду своим солдатам быть настороже - ведь не знаешь, что у купца на уме, ведь здесь не Атлантис, где эти торговцы знают свое место и всегда почтительны с аристократами. В Хаммии такого нет, поэтому расслабляться нельзя. Гвендел приблизился к капитану и купцу на расстояние, с которого все было слышно. Он как раз успел к началу разговора.
   - Слушай, кто платит больше, тот едет. Хочешь уехать ты, а не милорд - заплати больше.
   - Сколько этот... - купец оглянулся и увидел слушающего их разговор Гвендела, пересчитал глазами его солдат и, нахмурившись, продолжил:
   - ... этот господин предложил?
   - Одиннадцать золотых, уважаемый.
   - Сколько?! Но это же на шесть больше, чем мы договаривались!
   Точно, Гвендел переплатил в два с лишним раза. Между тем купец продолжил:
   - Даю двенадцать золотых! - громко и с вызовом поднял цену купец.
   С лица графа сошла улыбка, он никак не ожидал такого от купца, думал, что тот, если и будет торговаться, то больше восьми-девяти золотых не предложит.
   - Тринадцать! - Гвендел поднял цену.
   - Пятнадцать! - не задумываясь, ответил купец.
   Пятнадцать золотых вместо первоначальных пяти - однако! Но ехать надо, да и победа в споре теперь дело чести и принципа.
   - Двадцать! - Гвендел, желая показать, что он богат, снял с пояса кошелек и высыпал на ладонь кучку золотых монет. При этом большая часть кошелька осталась не распотрошенной. А купец стоял и молча раскрывал рот. Понятно - сильно опешил. А вот и конец торговли: неудачник повернулся и медленно поплелся прочь.
   Гвендел, наслаждаясь победой, смотрел купцу вслед и поэтому увидел продолжение. К медленно уходящему конкуренту подбежал второй мужчина, тоже похожий на купца, но одетый похуже, что-то спросил, купец ответил. Слов Гвендел не слышал, но догадывался, о чем шла речь. Затем стали долетать отрывки разговора, видимо от волнения оба повысили тон.
   - Господин Шемел... надо срочно... скажет наш господин...
   - ... что-нибудь...
   - ... опасно... надо... торговаться...
   - ... деньги... спросят с меня... решит, что прикарманил...
   - ... но опасно... на остров...
   - ... искать другую...
   Ага, младший купец предлагал старшему торговаться дальше, а тот, боясь, что их господин обвинит в растрате денег, решил нанять другую галеру, хотя это и опасно. Кстати, старшего купца звать Шемел, и они упоминали какой-то остров. Туда, наверное, хотят ехать, рабов везут.
   Гвендел повернулся к капитану галеры, тот уже подбежал к нанимателю и с жадностью смотрел на золото в руках Гвендела.
   - А скажи-ка, уважаемый, куда этот купчишка хотел ехать?
   - На запад, милорд. На самый край Атлантиса. Хотел, чтобы я довез его до какого-то острова и там оставил, а через седмицу я должен был вернуться и забрать его обратно.
   - А если ты передумал бы, что стало бы с купцом? Как ему выбраться с острова?
   Капитан довольно хихикнул.
   - А он, милорд, сказал, что там есть большая лодка. Когда сезон штормов пройдет, на ней можно до берега доплыть, а там пешком.
   - А что купцу нужно на острове?
   - Не знаю, милорд. Я там не был.
   Гвендел задумался. Зачем везти на какой-то остров полсотни рабов-мужчин? Не иначе, там какой-то рудник. Золото, серебро, олово? Ну не листья же хачху, для их сбора столько рабов не нужно. Кстати, о сборе листьев. Не самому же ему их рвать? А солдатам знать про точное место не следует. Поэтому граф озаботился решением вставшей проблемы и отправил пару солдат на рабовладельческий рынок, наказав купить четверых подростков. Обойдутся они ему в полтора золотых. После того как урожай будет собран, слишком много знающих рабов придется зарезать. Полторы золотых монеты убытка - мелочь в сравнении с обещанными капитану двадцатью золотыми. Впрочем, все окупится многократно.
   Дождавшись, когда посланные на рынок солдаты пригнали четверых юных рабов, Гвендел поморщился: кожа да кости, не иначе, как солдаты сэкономили на выделенных деньгах, купив товар подешевле. Ладно, пусть такие будут, не бревна им поднимать, а всего-то листочки собирать. Справятся за две-три седмицы, а потом без разницы: что худые и слабые, что жилистые и сильные - конец один - зарезать и в землю.
   Плавание через бурлящее море, пусть даже почти вдоль берега, досталось Гвенделу тяжело. Большую часть поездки он пролежал в трюме, мучаясь от морской болезни. Его солдаты были не в лучшем положении. Когда приставшая к берегу шлюпка высадила бывшего графа на твердую землю, он упал обессиленным. И сразу же ему вспомнился тот купец. Плыть на утлом суденышке, которое должно было достаться неудачнику, слишком большой риск. Даже их хорошая галера пару раз чуть не утонула, попав в центр шторма, а те две оставшиеся на выбор купцу обветшалые галеры были явно меньше. Как, кстати, на такую галеру поместятся все люди торговца? Нет, всем не поместиться. Придется купчишке нанимать оба суденышка.
   Теперь, когда трудности морского перехода позади, следует найти плантацию. Дождавшись, когда выгрузят коней, Гвендел повел свой отряд на север. Географию нужного места, как выяснилось, он не забыл. Через шесть дней появилась знакомая возвышенность. Но сразу идти к точке сбора листьев он не стал, проявив осторожность и решив пока остановиться в долине. И вот первая неприятная неожиданность. За прошедшие пять лет кто-то построил хорошо укрепленный форт. К счастью, им давно никто не пользовался. Хотя в полное запустение форт прийти не успел.
   Послав солдат на разведку, Гвендел вздохнул с облегчением: вернувшиеся наемники не нашли следов жилого. Теперь оставалось проверить саму плантацию. Понимая, что нельзя раскрывать тайну места, где произрастают драгоценные листочки, граф направился на плоскогорье один. Опасно, конечно, но другого варианта нет. Или идешь с охраной, и тогда все узнают про плантацию, или идешь один, рискуешь, но тайна остается с ним.
   Вернулся Гвендел в форт в хорошем настроении. Кустарники давно никто не обирал. Минимум год, а то и два. Теперь нужно дождаться начала сбора урожая. За седмицу до срока граф перевез свои вещи на плоскогорье, заняв пещеру рядом с плантацией. Там же в укромном месте припрятал серебряный череп. Нельзя оставлять артефакт в форте, ведь придется несколько седмиц заниматься сбором листьев. Ведь кто знает, вдруг окажется кто-нибудь из его солдат любопытным, увидит череп и... все, пойдут гулять пророческие сны.
   Гвендел теперь каждый день поднимался на плоскогорье, осматривал плантацию и доставал череп, а вечером в форте ждал сна. И он пришел. Ему приснился какой-то военный отряд, во главе которого ехал молодой человек, еще безусый юнец. И направлялся он как раз к форту. А на одном из щитов Гвендел заметил ларский герб. Проснувшись в холодном поту, он долго не мог сосредоточиться. К чему этот сон? Сюда едут ларцы? За ним? Но как они узнали, куда он поедет? Выдал капитан корабля? Но хаммиец не мог знать, в какую сторону Гвендел поведет свой отряд. Или это после одно-двухлетнего перерыва возвращаются хозяева форта? Ларцы? Но разве солдаты Ксандра применяли настойку из листьев хачху? Впрочем, может и применяли. Только держали это в тайне. Вот оттуда и успехи этого Ксандра!
   Приказав отогнать коней подальше, Гвендел велел своим людям затаиться. Неизвестно, действительно ли сюда едут люди, но осторожность нужна. Поэтому сидеть теперь они будут тихо, дожидаясь появления отряда врагов.
   Опасения, что придется ждать долго, не сбылись: уже во второй половине дня на горизонте с севера появились всадники. Когда те приблизились, Гвендел насчитал три десятка солдат. Теперь все зависело от того, попадутся ларцы в ловушку, приблизившись к форту, или нет.
   В смотровую щель граф видел, как небольшая фигурка, явно не воин, вытянув руку в их сторону, что-то говорила и показывала одному из всадников, вероятно, тому самому юнцу из его сна. Немного постояв вдалеке перед фортом, отряд двинулся дальше, а вперед вырвались трое всадников, желая первыми достигнуть форта. Как назло основной отряд ехал не спеша, шагом.
   Когда трое ларцев их обнаружат и соберутся подать сигнал об опасности, основная группа будет досягаема только для выстрелов из луков, арбалеты вряд ли достигнут ларцев. Жаль, ведь половина его солдат как раз с арбалетами, лишь десяток вооружен луками.
   Тем временем тройка вражеских солдат достигла ограды форта, один из них уже собирался открыть ворота. Сейчас он увидит, что те заперты изнутри, и поднимет тревогу, и ларцы успеют закрыться щитами. Гвендел взмахнул рукой. Щелкнули арбалеты, сметая с коней троих приблизившихся ларцев, в сторону основной группы полетели десять стрел. Надо было приказать, чтобы лучники выбрали разные мишени, но поздно. Несколько стрел его солдаты послали в главную цель - в того самого юнца, что командовал ларским отрядом.
  
   Глава 12
  
   1006 год эры Лоэрна.
  
   В Ларск Сашка смог выехать только в разгар зимы, когда пал предпоследний мятежный замок, а его владелец был казнен. Замок барона Зардога был взят в неприступное кольцо и теперь если мятежники решатся на вылазку или прорыв, то в лучшем случае большая их часть поляжет у стен замка, а в худшем - погибнут все. Но мятежники сейчас вряд ли пойдут на прорыв, наоборот, они хотят, чтобы Сашкино войско само начало гибельный штурм, поэтому будут ждать долго, до тех пор, пока не кончатся припасы. А запаслись они продовольствием хорошо. Ладно, Сашка ведь никуда не торопится.
   Хотя нет. Сейчас как раз торопится. В Ларск, увидеть Акси и сына. Надо же, сына! Какой он теперь, большой или маленький? Конечно, маленький. А больше всех спешил в Ларск Хелг. Там осталась его жена, которая должна была родить со дня на день. Вот и настегивал коня. Но все равно Хелг не успел. В Ларске его ждало известие, что у него родилась двойня. Мальчишки. От неожиданного известия Хелг только стоял и хлопал глазами. Надо же, двойня! А на следующий день, выбравшись из спальни жены, Хелг сообщил Сашке, что сыновей он назвал Альсом и Орсом, как звали его убитых младших братьев.
   Сашка порадовался за друга, а вот Дарберн был серьезен. Когда Сашка спросил его об этом, брат ответил:
   - Два баронета. Баронет Альс и баронет Орс. Не очень хорошо.
   - Почему?
   - Двойняшки. Скажи, кто после Хелга унаследует баронство? Один барон, а другой вечный баронет.
   Сашка вначале опешил. Он об этом и не подумал. В самом деле, двое равноправных по старшинству братьев, одному из них доведется стать бароном, но кому?
   - Да, задача... Нет! Все решаемо! Оба станут баронами, если заслужат, конечно.
   - Это как? Два барона Краста?
   - Нет. Один барон Краст, а другой тоже барон, только владелец другого замка. Неужели я не найду для сына Хелга замка?.. Или мой сын, если Хелг меня переживет.
   - Ты о смерти кончай думать!
   - А кто думает? Я не думаю. Не дождетесь!
   - Вот это правильно. Когда с Зардогом думаешь покончить?
   - Это от него самого зависит. Когда у него кончится терпение... или продовольствие. Или то и другое одновременно. Может быть, летом или даже осенью. Это теперь не столь важно. Заперт он надежно, пусть попробует выбраться. Или предварительно хорошенько поголодает. А чтобы иллюзий не питал, я велел пропустить к нему в замок парочку пленных баронетов, они должны сообщить последние новости. Известие, что в Каркеле покончено с последним его сторонником и теперь Зардог остался один, думаю, его очень не порадует.
   - Да, радости будет мало. А сам собираешься что-нибудь делать с Лоэрном или подождешь до падения замка Зардога?
   - Еще не решил. Я же только-только разобрался с нашими мятежниками. И есть еще одно дело. Слышал, как Гвендел разгромил мятежного графа Снури, а потом побил и эймундовцев, которые вторглись на его земли?
   - Помню. Этот Гвендел серьезный противник.
   - Вовсе нет. По крайней мере, не такой сильный полководец, каким все его считают.
   - Почему?
   - Меня в засаду заманил, а добить не смог. А ночью Хелг его разбил, Гвендел еле ушел с несколькими гвардейцами. Разве это характеризует его как хорошего военачальника?
   - А ведь верно...
   - Но ведь разгромил наголову мятежных графов? Разгромил. Только благодаря листочкам хачху. Лоэрнцы их не покупали, а сами собирали. На Диких землях. Потом их отряд погиб, а плантация досталась Хитрецу. Вот откуда у него те мешки с листьями. Я подумал, а почему бы и нам не пособирать листочки?
   - Надо знать место.
   - Место знает Эрник. Это мальчишка, что был при Хитреце. Дорогу найдет и место покажет. Нам надо подобрать три десятка хороших солдат, дать им надежного командира. Я привел с собой десятника Пиграна и с ним солдаты, которых нанимал Хитрец. Они тоже должны знать дорогу. Только место, где растет хачху, не знают, Хитрец скрывал от всех. Но Эрник знает. И двадцать ларских солдат добавить.
   - Не боишься, что Пигран и наемники предадут? Пожадничают, захотят сами прибрать плантацию себе?
   - Их восемь человек, ларцев больше двадцати. Но не это главное. Нападут, пусть внезапно, но и сами частью полягут. А потом что? Мы пошлем новый отряд, уже побольше.
   - Но место, куда идти, второй отряд не знает.
   - А это что? - Сашка достал лист пергамента. - Это купчая, Хитрец рядом с Дикими землями купил поместье. От него проехать на юг, через пару дней будет долина, где Хитрец построил форт. Место, где растет хачху, мы не знаем. Но мимо мятежников не пройдем, найдем их. Пигран должен это понимать. Он и понимает, солдат серьезный.
   - Смотри... Тебе видней. А кого старшим назначишь?
   - Над тремя десятками должен быть полусотник. Подберем из надежных ларских десятников. А во главе всей экспедиции должен быть особо доверенный человек. Тайна велика.
   - И кто же? Интересно, кого надумал.
   - Как ты смотришь насчет Эйгеля?
   - Эй... Ну ты даешь. Я не перестаю удивляться твоим решениям. Объясни.
   - Надежный?
   - Ну... да. Согласен.
   - Верный?
   - Ладно. Дальше.
   - Сможет командовать?
   - Не думаю. Он всего полгода, даже меньше, как из мальчиков-посыльных стал солдатом моей сотни. И ты ставишь его над тремя десятниками и полусотником. К тому же простолюдин, а такая должность баронетская. И как опытные и немолодые десятники это воспримут? Вчерашний мальчишка.
   - Бывший баронет.
   - Разве что это... Может и получится... Постой, постой... Ну, хитрец! Я не про гендованского Хитреца, а про тебя. Ты - хитрец!
   - А что такое?
   - Не притворяйся, что не понял.
   - Не совсем понял, но догадываюсь. Ты про что?
   - А про то, что хочешь своего Эйгеля обратно баронетом сделать. Не сразу, вначале дворянство дашь. Так?
   - Ну, почти. Но только, если заслужит. Все честно. Заслужил - получи.
   - Но все равно, ему же всего восемнадцать лет. Справится?
   - Должен.
   - Ладно, тебе решать. Ты же теперь такой же граф, как и я.
   - Но Эйгель твой солдат. Поэтому окончательное решение за тобой.
   - Слушай, чего пристал? Можно подумать, что если я откажу, ты решение изменишь.
   - Можно подумать, что ты откажешь.
   - Ну, зараза. Были бы руки целы. Хотя нет, вон какой вымахал, разве с тобой справишься?
   - Эйгелю хочу дать с собой одну каноне.
   - Зачем?!
   - Сам же признал, что дело серьезное. Надо быть готовым к неожиданностям.
   - Замки твоему Эйгеля по дороге штурмовать? Или города?
   - Шутишь. А все может быть. А если то место, где хачху, уже занято? А из каноне можно стрелять и снизу вверх и сверху вниз. Там же местность гористая. Хочу дать побольше ядер с огнем. Не пригодится - вернет. Все равно штурмовать замок Зардога не собираюсь.
   - А если врагу каноне достанется?
   - Из нее надо уметь стрелять. Эйгеля научим, остальных - нет.
   - Научиться стрелять трудно?
   - Я быстро научился. Эйгель научится. Только затягивать нельзя. Через пару месяцев начало сбора листьев. Поэтому на сборы три-четыре дня и в путь...
   Эйгель на удивление спокойно воспринял решение о назначении его командиром отряда, посылаемого на запад с особой миссией. Внутренне, конечно, он немного удивился, но виду не подал. Ведь, действительно, ему доверялась большая тайна, и он обязан ее сохранить, а приказ выполнить. После того, как его выкупили из плена за баснословные деньги, он просто обязан это сделать. Умереть, но выполнить. С собой он попросил отпустить Серри, который все еще оставался в мальчиках-посыльных ларской сотни. Рано ему еще навешивать меч, возрастом пока не вышел. В этом мире взрослели быстрее, жизнь заставляла, но таких шестнадцатилетних подростков, как Серри, все еще считали мальчишками. Разве можно его сравнить с опытным воином?
   Даже Эйгеля, принятого в ларскую сотню, за взрослого пока не принимали. Да, солдат, да, с мечом, но ты еще только новик и в глазах других воинов по-прежнему вчерашний мальчик-посыльный. Вот через годик-другой и отношение изменится. Но теперь Эйгель решением обоих графов был назначен командиром над тридцатью опытными солдатами, а в экспедицию подобрали именно таких опытных и закаленных в боях воинов. К тому же Эйгель был из ларской сотни, а гвардеец всегда котировался выше любого другого солдата. Был почти на уровне десятника. И к тому же Эйгель урожденный баронет, пусть и бывший. Ходили разговоры, что парень давно знает самого графа Ксандра и граф его ценит.
   Отправив на Дикие земли Эйгеля, Сашка намеревался посвятить себя семье, а весной, когда подсохнут дороги, отправиться обратно в Каркел. Акси с маленьким Альвером забирать с собой не намеревался. Хоть мятеж почти погашен, все же Каркел оставался не совсем его городом. Не все жители были надежны, не говоря уже об аристократах графства, многим из которых пришлось давать клятву верности через силу. Вспыхнувший мятеж, конечно, прошерстил каркельскую знать, но далеко не всю. Поэтому лишний раз рисковать, тем более жизнью жены и сына, Сашка не хотел. Ларск был гораздо надежнее.
   Но даже и Ларск не мог дать гарантии безопасности. Попытка отравления сына Дарберна тому свидетель. Эльзина и Винтольд уже третий год жили в Гендоване. Эльзина, правда, один раз приезжала к Дару, но одна, без сына. А Винтольду в этом году должно исполниться пять лет. Совсем большой. Брат несколько раз порывался съездить в Гендован навестить семью, но планы все время срывались.
   Вот и сейчас, пока Сашка в Ларске, Дар собрался ехать в Гендован. И опять незадача. Из Каркела прискакал гонец с известием, что в Снурском графстве произошли странные события. То ли была попытка мятежа, то ли у графа возник конфликт с самыми влиятельными баронами, ставленниками из Лоэрна. Какая бы то ни была причина, но люди графа вырезали двух самых важных баронов вместе со всеми их людьми. А сам граф исчез.
   Сашка предположил, что снурский граф выехал к королю, тем более что второй гонец, прискакавший днем позже, сообщил, что графа вместе со своими людьми видели на лоэрнской дороге, но Дар только покачал головой.
   - Странно все это, - сказал он. - Ехать сразу же к королю, не подождав пока все хоть немного не успокоится?
   - Почему же? - возразил Сашка. - Как раз нужно ехать, чтобы первым преподнести свою версию произошедшего.
   - Может быть, и так. Вот только даже если он и сообщит первым, то тут же набегут королевские ближники и все переиначат. Граф убил не просто своих баронов, а родственников близких королю людей.
   - Но раз граф выехал в Лоэрн, значит, ему есть, что сказать. Он лучше нас знает лоэрнские порядки.
   - Вот потому-то и странно все это.
   А еще через два дня уже из самого Лоэрна прибыл гонец, привезший самые последние новости из королевской столицы. Граф Снури в нее так и не прибыл, а графские стражники, сопровождавшие Гвендела в пути, были отправлены им обратно. Получалось, что граф, не решившись показаться перед разгневанным королем, решил бежать. Но куда? На запад или на юг? И главное: что теперь будет со Снури? Ситуация требовала настоятельного возвращения Сашки в Каркел. А Дару снова не удалось выехать к семье.
   Вернувшись в Каркел, Сашку ждал небольшой сюрприз в лице юного баронета Гастура. Его отец снурский барон Гастур был из числа новых баронов, получивших феод по указанию из Лоэрна. Ничем не отличаясь от других лоэрнских аристократов, в бароне Гастуре наглядно проявились все их качества. В том числе расчетливость и трусость. Барон ужасно боялся прихода графа Ксандра в Снури. Прибудет страшный граф и повесит барона на воротах его замка. А если не дожидаться страшной участи и бежать в Лоэрн, то тогда прощай и замок и баронство.
   У новоявленного снурского барона была большая семья. Попробуй прокорми всех в Лоэрне. Сыновей - целых три. Среднему было шестнадцать. То есть на год меньше, чем казненному Гвенделом с согласия снурских баронов сыну каркельского рыцаря Усмета. А значит, месть графа Ксандра на шестнадцатилетнего парня не распространялась. Вот и послал барон своего сына в Каркел в надежде вымолить себе снисхождение.
   Юный баронет принес любопытные известия. Действительно, в Снури планировался мятеж. Заговорщики хотели перебить ночную охрану и, пользуясь своим значительным численным преимуществом, ворваться в графу в спальню, где его и зарезать. Но Гвендел каким-то образом про это узнал и опередил врагов. Не иначе, кто-то из числа самих заговорщиков решил подстраховаться и предал своих сообщников. Все это было не ново.
   Гораздо интересней выглядело сообщение, что в заговоре принимал участие какой-то чужеземный дворянин, сыпавший золотыми монетами направо и налево.
   - И кто он такой?
   - Отец сказал, что его звали Зорг.
   - Зорг?!
   - Да, ваша светлость.
   Пиренский шпион! Тот самый! И снова назвался Зоргом, как тогда в Гендоване. Вот ведь не уймется! Не по собственной инициативе действовал этот Зорг. Выполнял приказы Черного Герцога. А тот постоянно мутит воду. Вот уж с кем у Сашки не будет не только сотрудничества, но даже и нейтралитета. Убийца родных Дара. И родных Хелга, кстати, тоже.
   А с этим снурским бароном что делать? Хитрый, подстраховался, послав шестнадцатилетнего сына. Уже готов клятву верности принести. И принесет, как только ларско-каркельские солдаты войдут в Снури. Еще тот подарочек будет для нового снурского графа. Готов что угодно поставить в залог, но Эльзина снова приедет к Дару, будет просить за своего братца. Но нельзя Ильсана делать графом, никак нельзя. Но это пока не скоро, сейчас нужно думать, что делать с соседним графством. Вести туда войско, пока самозванец Тарен не прислал нового наместника или все-таки дождаться весны, а то и лета, прежде разобравшись с мятежником Зардогом?
   А если Черный Герцог решит двинуть свои войска на Снури? Добыча сейчас слабая, захватить графство совсем не сложно. Тогда придется или отказаться от похода на юг, или все-таки двинуть туда войска. Но это - война с Пиреном, а тот очень силен. Да и война на два фронта - с Пиреном и Лоэрном может быть для него гибельной. Сашка так и не смог решить эту проблему, ожидая неприятных известий из Снури. Но Черный Герцог бездействовал, а в графство самозванец направил нового наместника, правда, не дав тому графского титула. Тарен объяснил своим подданным, что не может этого сделать, не решив судьбу пропавшего Гвендела.
   Многие понимали, что это для Тарена хорошая отговорка: не надо назначать нового графа, выбирая его из лидеров лоэрнских кланов. Ведь основой правления Тарена был принцип "разделяй и властвуй". Не позволяя никому из соперничающих кланов возвыситься над остальными, Тарен искусно оставался этаким арбитром. Вот и сейчас он наблюдал, как его ближники стараются утопить друг друга в глазах короля. Конечно, в случае пиренской агрессии Тарен повел бы себя совсем иначе, но Пирен молчал, а пиренский резидент исчез, вероятно, вернувшись в свое герцогство.
   Однако Сашка ошибся. Зорг не выполнил задания своего герцога. А тому нужен был принадлежащий Гвенделу артефакт: серебряный череп. Именно из-за него и был затеян заговор. Сразу же после убийства Гвендела Зорг должен был проникнуть в спальню к убитому графу, найти тайник и забрать оттуда магический предмет. Но граф остался жив и, выехав в сторону Лоэрна, исчез.
   Зорг, как и все остальные участники заговора, вначале посчитал, что Гвендел торопится с известием к королю. Поэтому направился в сторону Лоэрна два дня спустя. Встретив на постоялом лоэрнском дворе возвращающихся снурских стражников, встревожился, узнав, что граф в столичный город не заезжал, направившись к развилке дорог, ведущей в Гендован и Хаммий. Узнал и сразу же погнал коня вслед движению графа. На развилке, на которой он очутился с двухдневным опозданием, Зорг, почти не раздумывая, свернул на хаммийскую дорогу. Он правильно посчитал, что беглому графу лучше скрыться в шумном и многолюдном Хаммие, где, купив поместье, легко затеряться от лоэрнских соглядатаев. А если и прознают, где он остановился, то, имея надежную охрану, он мог быть уверен, что лоэрнцам до него не дотянуться.
   Настегивая коня, Зоргу удалось сократить расстояние до скрывающегося графа почти на день. Но прибыв в Хаммий, пиренец быстро потерял наверстанное время, пустившись разыскивать аристократа из Лоэрна по многочисленным хаммийским гостиницам. На пристань он приехал, когда нанятый Гвенделом корабль уже виднелся уходящим у кромки горизонта.
   Бросившись искать корабль, способный пуститься в погоню, Зорг нашел лишь двух капитанов, согласных на плавание в штормовую погоду. Но их уже нанимал какой-то купец. Когда Зорг стал предлагать капитану деньги, купец неожиданно нервно взвился.
   - Еду я! Пусть даже мне придется тебя убить!
   Зорг немного опешил. Что за ерунда? Что это с купцом? Или он не знает местных порядков? За убийство дворянина убийцу ждет кол. Он это и сказал купцу. Тот сразу стих и уже жалостливым тоном сказал:
   - Мне очень надо попасть в одно место. Одну галеру я уже упустил.
   - Здесь же две галеры.
   - Мне нужны две, на одну все не поместить.
   - Эй, уважаемые, кто больше платит, того и везу, - вмешался капитан, внимательно слушавший разговор. - Меньше, чем за двенадцать золотых не повезу.
   - Но мы же договорились за пять, - удивился купец.
   - Слушай, какие пять? У меня хороший корабль, очень хороший. Такой стоит пятнадцать монет.
   - Ему цена три золотых монеты, - вмешался Зорг. - Скажи, куда тебе плыть, - спросил он у купца. - В какую сторону?
   - На запад, - процедил купец.
   - А та галера пошла туда же?
   - Да.
   - Так за чем же дело? Мне очень надо ее догнать. Или хотя бы знать, где она высадит пассажиров. Едем вместе. Меня высаживаешь и едешь по своим делам. Ну так как?
   - Согласен.
   - Э-э, а меня не спросили? - вмешался капитан. - Я что бесплатно повезу господина?
   - Почему бесплатно. Я назвал цену - три золотых. Это добавка к той цене, что назвал тебе купец.
   - Хочу пять золотых.
   - Три и не медянкой больше. А будешь настаивать, уменьшу до двух. Понял?
   Капитан, открывший было рот для продолжения спора, скривился, но промолчал. Он был истинным хаммийцем, понимающим, когда можно кричать и спорить, а когда следует разумно промолчать.
   Через час две галеры вышли в путь. Зорг пообещал капитану пять золотых награды, если тот догонит ушедшее вперед судно. Капитан, подергивая нижней губой, приказал добавить еще один парус. Галера, прибавив ход, стала почти неуправляемой. Ветер, меняя направление, рвал паруса, судно шло рывками, трясясь и поскрипывая. Помощник купца, севшего на эту галеру, громко верещал и просил капитана остановиться, но жадность хаммийца оказалась выше благоразумия. Капитан в случае получения премии за этот рейс мог заработать половину стоимости своего корабля. Два таких рейса и он окупит свою галеру полностью.
   Капитан вел корабль, ориентируясь по еле видневшейся справа кромке берега. Ближе подходить было опасно, иначе можно нарваться на подводные скалы, которых здесь у берега встречается немало. Но вскоре быстро стемнело, и капитан приказал опустить паруса.
   - Почему? - спросил измученный бешеной качкой, но все еще рвавшийся в погоню Зорг.
   - А куда плыть, господин? - зло ответил капитан. - В открытое море? Через час будем кормить акул. Зачем я только согласился! Кто мне заплатит за мою галеру, если ночью нас вынесет на скалы?
   К всеобщей радости, шторм к утру стих, и в оставшиеся дни плавание прошло не столь кошмарно, как в первый день. Но со вторым судном, на котором плыл купец, они разминулись. То ли оно отстало, то ли ушло вперед. Наконец, впереди у берега заметили галеру, за которой гнался Зорг. На ней как раз поднимали паруса, чтобы отчалить от берега.
   - Успели, господин, успели! - стал кричать капитан. - Я обещал, я выполнил. Пять золотых мои!
   Зорг мог, конечно, поспорить. Ведь галеру догнали, когда та уже высадила своих пассажиров. Но он благоразумно промолчал. Если будет спорить, то потеряет много времени, и граф, а это был снурский граф, Зорг был уверен, сможет уйти далеко. А то, что граф уже сошел на берег, это, может быть, и хорошо. Прибытие второй галеры он не заметит, и Зоргу будет легче за ним проследить.
   - Получишь свои пять монет. Но меня высадишь не там, а ближе. Давай быстро сворачивай вон туда, перед той скалой.
   Теперь, если граф еще оставался на берегу, он не сможет увидеть его высадку. Зорг сойдет на берег, а галера поплывет дальше на запад.
   Место, где высадился Зорг, оказалось обильно заросшим густым и вязким лесом. С трудом втянув наверх коня, Зорг до самого вечера пытался проделать проход, используя меч в качестве топора. Деревья, конечно, не валил, обходя их стороной, что тоже прибавляло расстояние. Гибкие лианы приходилось разрубать на несколько частей, настолько они переплелись друг с другом. Только во второй половине следующего дня он сумел выбраться на небольшую тропу, по которой явно кто-то недавно пробирался. Не вызывало сомнения, что это был снурский граф со своими людьми.
   Из увиденного Зорг сделал неприятный вывод, что граф здесь бывал раньше. Откуда ему знать, где удобно высадиться и где есть прорубленная дорога, куда-то ведущая? Еще на хаммийской пристани, пока грузился купец с людьми и товаром, Зорг подробно расспросил про людей, снявших ушедшую в море галеру. Аристократ и два десятка солдат. Других людей не было. Можно, конечно, предположить, что кто-то из этой двадцатки оказался проводником, но натяжка была слишком явной. И выходило, что граф сам был тем человеком, кто знал дорогу, по которой Зорг сейчас двигался на север.
   Преследование продолжалось почти две седмицы. Пиренец потратил почти половину своего времени, потеряв на четвертый день след и направившись в другую сторону. Пока сообразил, что ошибся, пока возвращался и снова искал следы, прошла целая седмица. Но следы сумел найти и, потратив в итоге почти половину месяца, вышел к форту, в котором явно находились люди.
   Теперь оставалось выяснить, кто они. Через частокол разглядеть что-либо трудно, однако на второй день Зорг увидел, как из ворот форта выехал всадник и не спеша направился в сторону плоскогорья. Во всаднике Зорг разглядел снурского графа. Вопросов, которые мучали пиренца, стало только больше. Что граф здесь делает? Почему поехал один, без охраны? Что ему нужно на плоскогорье?
   Граф вернулся в форт спустя полдня. И тоже один. Остаток дня Зорг потратил на охоту, ведь питаться ему тоже чем-то надо. К счастью, местность была с разнообразной дичью, поэтому подстрелить какого-то небольшого четвероногого труда не составило. Для того чтобы его поджарить незаметно для обитателей форта, пришлось отъехать на целую милю.
   А на следующее утро Зорг поменял место наблюдения, переместившись в район плоскогорья. Если граф вновь поедет сюда, то его будет легче заметить. Затем проследить, что он здесь делает, и если посторонних людей не окажется, можно попытаться взять графа в плен, подстрелив его из лука. Хотя, что он этим достигнет? Ведь Зоргу нужен не граф, а магический череп и не факт, что граф таскает его с собой.
   Но беглец из форта больше не выезжал. А Зоргу приходилось несколько раз спускаться в долину, чтобы добыть свежую пищу. В один из таких дней, когда он остался в долине, снурский граф снова выехал из форта и направился на плоскогорье. Самое обидное было то, что беглец в этот раз поехал с каким-то мешком, а вернулся без него.
   Переместившись снова на плоскогорье, Зорг сумел все-таки выследить снурского графа. Тот ездил в одно определенное место. Пиренец ближе подобраться не мог, боясь спугнуть беглеца, но видел, что тот все время ходит между каких-то кустов, а к вечеру возвращается в форт. Ждет с кем-то встречи? А зачем еще сюда приходить?
   На четвертый день наблюдения Зорг решился напасть на графа, но в этот день тот из форта не выезжал. Мало того, двери крепостицы, как заметил Зорг, были крепко закрыты, а внутри нее не было никакого движения. Происходило что-то странное, но что именно, пиренец не мог понять.
   Во второй половине дня на севере стало заметно какое-то движение. Спустя час Зорг смог разглядеть отряд из трех десятков всадников, движущихся по направлению к форту. Долгожданная для графа встреча? Или наоборот, появились нежданные гости? Ведь зачем-то внутри форта все замерло. Хотя, откуда им знать, что появится военный отряд? А то, что ехали солдаты, Зорг уже разглядел.
   Кто они, враги графу или друзья, выяснилось быстро. Зорг видел, как один из всадников, явно не солдат, вытянул руку в сторону форта и что-то показывал и говорил, судя по всему, командиру отряда. Всадники немного постояли на месте, а затем двинулись дальше. Вперед вырвались трое солдат и, погоняя коней, поскакали в сторону ворот форта.
   За несколько минут достигнув цели, всадники остановились, а затем стали падать на землю. Да их же угостили стрелами! Нет, не стрелами, а арбалетными болтами. А сами стрелы полетели в сторону основной группы. Но солдаты оказались на высоте, сразу видно, что опытные воины. Упал с коня, пронзенный стрелой, только один из солдат, да двое потеряли коней. Остальные быстро выставили щиты. Да и тот, погибший, тоже среагировал очень быстро, но он своим щитом защитил командира отряда, а сам остался открытым для стрел.
   Всадники, прикрываясь щитами, развернули коней обратно, но троим уйти не удалось, двое получили по стреле, а у третьего убили коня. Зато теперь у пришельцев стало трое пеших. И они показали, что Зорг действительно не ошибся, признав в них хороших воинов. Двое прикрывали группу щитами, а третий сквозь небольшую щель стал стрелять из лука по форту. Интенсивность стрельбы засевших в крепостице снурских солдат сразу же резко упала. Двое из них, получив по стреле в свои шлемы, больше не появлялись над частоколом. То ли ранены, то ли убиты. Или просто были оглушены.
   Тем временем трое пеших благополучно вышли из зоны обстрела. Итак, пришлые потеряли шестерых, потери снурцев неизвестны. Учитывая удачно подготовленную засаду, следует сделать вывод, что графу не удалось достичь своей цели: прибывших по-прежнему было больше. Но снурцы были внутри форта за надежным частоколом, и что предпримет командир появившегося отряда, совсем непонятно. Близко к защитникам не приблизиться, а те находятся в явно лучшем положении.
   Постояв с полчаса на безопасном от полета стрелы расстоянии, прибывший отряд развернулся и поехал обратно на север. Значит, не решились вступить в борьбу. Видимо, поехали за подмогой. Хотя в таком случае можно было просто послать гонца. Тогда, получается, что уезжают восвояси. Но отряд, почти скрывшись из виду, вдруг остановился. Издалека почти ничего не было видно, но Зорг понял, что отряд становится на ночлег. Это уже интересно. Действительно, серьезный противник достался снурскому графу. Теперь если снурцы решатся на ночную вылазку, то им придется много потратить времени, чтобы добираться до врага, а там недолго попасть и в ловушку.
   Желая увидеть продолжение противостояния, Зорг выбрал более удачное для наблюдения место. Поздним утром отряд направился снова к форту. Здесь, немного постояв, он разделился. Половина солдат направилась в сторону южных ворот, где спешилась и под прикрытием выставленных щитов приготовилась к отражению возможной атаки неприятеля.
   Другая половина отряда, оставшаяся на севере, стала совершать непонятные действия, достав какую-то длинную трубу из подводы. До Зорга не скоро дошло, что же это за труба такая. Но потом пиренец догадался: каноне! Знаменитая каноне Ксандра Ларского. Кто же эти люди? Ларцы? Нет ли здесь самого Ксандра? Нет, не должно быть. Ксандр после той засады теперь ездит в сопровождении нескольких сот солдат. А здесь число прибывших всего тридцать человек.
   Зорг ни разу не видел, как действуют каноне. Те стреляли каменными ядрами, разбивая стены замков. Деревянный частокол не будет для них трудной целью. Значит, они хотят разбить ворота, часть частокола. Это понятно. А дальше что? Что делает второй отряд? Там же нет каноне. Или они после того как разобьют северные ворота форта, хотят перебросить каноне к южным воротам? Но тогда они или оголят число солдат на севере, или отправят каноне с парой-тройкой солдат, которых снурцы могут попробовать перехватить. Непонятно.
   Первые три выстрела в цель не попали. После каждого промаха один из прибывших возился с каноне, направляя его на цель. И только четвертый выстрел оказался более удачным. Ядро, перелетев через частокол, ударило в нижнюю часть крыши форта. Но форт оказался сделан на совесть: ядро не смогло нанести ему заметные повреждения.
   А вот и пятый выстрел. На этот раз ядро снова перелетело частокол, попав в стену форта. Попало и взорвалось длинными снопами огня. Ядро оказалось с огненной начинкой. Внутри форта разгоралось большое и сильное пламя. А потом в полет ушло еще одно ядро. Оно попало на край частокола, снесло острые верхушки кольев и сразу же взорвалось. Но из-за инерции полета взрыв получился не на частоколе, а внутри ограды. Огненные брызги полетели во все стороны, еще добавив силу ревущему огню.
   Зорг представил, что сейчас творится внутри ограды, и поежился. Да они там все сгорят заживо! Через несколько минут распахнулись южные ворота и пятеро всадников бросились прочь из огненного ужаса. Но здесь их поджидали десять вражеских солдат. Еще двое в нескольких сотнях шагов сзади охраняли дюжину коней. Опытные солдаты стреляли не спеша, подпустив снурцев поближе. Вначале пять стрел подстрелили коней солдат, выехавших из форта. А затем в бой вступили арбалетчики. Пять выстрелов с близкого расстояния - никто не промахнулся. Все! Со снурцами покончено. И с их графом тоже. Вряд ли кто-нибудь выживет во все еще бушующем море огня.
   А серебряный череп? Серебро плавится. Когда огонь погаснет, а жар спадет, кто-нибудь из отряда победителей найдет расплавленный кусок серебра. Задание своего герцога Зорг выполнить не смог. Неудача, в который раз неудача. Что его ждет при возвращении в Пирен? Клетка с голодной крысой? Видимо, так. Спасти его может только очень ценная информация, если такую он сможет добыть. Где искать? Разве что проследить за прибывшим отрядом и узнать, что они будут делать дальше.
   Огонь догорел лишь ближе к вечеру, но жар на пепелище, видимо, стоял такой, что подойти к остаткам форта и рассмотреть, что он него осталось, было невозможно. Это понял и командир отряда. Поэтому, не дожидаясь, когда пепелище остынет, он повел отряд в горы, как раз в ту сторону, куда несколько раз ездил снурский граф. Совпадение? Зорг попытается это узнать.
   С раннего утра он занял вновь место на своем наблюдательном пункте и поступил, как вскоре выяснилось, правильно. Уже через полчаса показались первые всадники, едущие в долину. Основной отряд двигался позади них на расстоянии полета стрелы. Страхуются.
   Передовые всадники объехали местность вокруг сгоревшего форта и подали сигнал основной группе, сами же остались на месте, страхуя своих от неожиданностей. За ночь пепелище остыло, и десяток солдат стал в нем копаться, вынося обугленные трупы. Но что в этих головешках разглядишь? Если пришельцы не знали, кто находился в форте, то могли это понять по пяти убитым, которые пытались прорваться через южные ворота форта.
   Догадаться, что это были снурские солдаты, совсем не трудно из-за снурского герба на их щитах. Но поняли ли пришельцы, что это были не простые солдаты, а графские гвардейцы? У гвардейцев всех сюзеренов Атлантиса есть небольшие, но отличительные черты, по которым их не спутаешь с обычными наемниками. Были они и у личной полусотни снурского графа. Если так, то пришельцы, видимо, пытаются найти тело графа. В головешках его не разглядеть, но можно попытаться это сделать по остаткам оружия и наличию золота и серебра на владельце. Пришельцы, видимо, так и поступили. А теперь часть из них столпилась возле одного из трупов. Решают, граф это или нет.
   Собрав какие-то предметы в мешок и для проформы покопавшись в остатках форта, отряд поехал в обратную сторону. Значит, что-то будет делать в горах. Это Зорг постарается узнать. А ближе к вечеру пиренец, соблюдая максимальную осторожность, приехал на пепелище. Если пришельцы плохо покопались, то он это сделает обстоятельнее. Ему нужен серебряный череп или что от него осталось. Где мог находиться артефакт во время гибельной для снурских солдат атаки? Или при графе, или лежал спрятанный внутри форта. При втором варианте есть шанс найти остатки черепа.
   До утра, прокопавшись на пепелище и вымазавшись дочерна, Зорг так ничего не нашел. Значит, череп был при графе и достался пришельцам. Вопрос в том, насколько он поврежден? Жар у частокола был меньше, чем внутри форта, но все же достаточно сильным, чтобы расплавить кусок серебра.
   Предположить, что Гвендел спрятал серебряный череп в горах в пещере, закопав его в дальнем углу, Зорг не смог. Но именно череп был в том тюке, что несколько дней назад увез в горы снурский граф. А теперь в этой пещере разместился отряд Эйгеля. От пещеры до плантации не очень далеко, но Эйгель решился поселить своих солдат именно здесь. По словам Эрника, оставаться внизу вне защищенного форта было опасно из-за возможного нападения диких людей. Наверху они тоже могли появиться, но здесь было проще обороняться, да и выставленные заставы могли помочь обнаружить врагов.
   Каждое утро Эйгель вместе с Эрником и Серри - единственным, кого он посвятил в тайну, уходили на плантацию кустарников хачху. Солдатам же было строго наказано в их сторону не ходить, даже не смотреть. Понимая, что среди солдат есть пятеро людей Хитреца, которые уже знали, что здесь добываются драгоценные листья, Эйгель специально первоначально шел в противоположном от плантации направлении и с этой же стороны возвращался обратно в пещеру. Крюк, конечно, порядочный, но на первых порах такая уловка могла сработать. Тем более в той стороне росли кустарники с чем-то похожими на хачху листьями. Если наемники предадут, то пусть рвут эти обычные листья. К тому же по возвращению в Ларск Эйгель хотел предложить его светлости Дарберну Ларскому изолировать этих пятерых наемников, поставив их на охрану какого-нибудь замка. К примеру, Броуди или Шелвака.
   За две седмицы удалось набрать одиннадцать больших мешков с листьями. Если оценить один листок в серебрянку, то весь урожай потянет примерно на шестьсот золотых монет. Да еще и много золота, найденного на пепелище! Эйгель был доволен, что оправдал доверие своего сюзерена. Теперь оставалось благополучно добраться до Ларска и передать казначею собранный урожай и найденное золото. И вернуть каноне с неизрасходованным запасом ядер. А также привезти остатки металлических вещей, что были найдены на том обгорелом трупе. Неужели это сам граф Снури? Пусть его светлости сами решают.
   Хитрость, примененная Эйгелем, не желающего раскрыть тайну плантации своим солдатам, сыграла на руку и против пиренского шпиона Зорга. Тот тоже видел, куда каждое утро направлялись трое молодых людей. Командир отряда и двое парней, еще подростков. Один с кинжалом на поясе, а второй и вовсе безоружный. Когда ларский отряд, а Зорг разглядел, что это ларцы, спустя две седмицы уехал обратно на север, он поднялся на место их стоянки и направился в сторону, куда каждое утро уходили трое парней, а вечером возвращались с каким-то мешком.
   Облазив все окрестности, Зорг так и не смог найти место, куда ходили ларцы. Больше ему повезло в пещере. Здесь в самом ее углу при свете факела он смог найти несколько подзасохших листочков. Вначале он не обратил на них внимания, но при повторном осмотре пещеры поднял один из них и при дневном свете его рассмотрел. Листочек-то знакомый! Сунув маленький кусочек в рот, Зорг почувствовал забытый вкус листьев хачху. Так вот зачем приезжали сюда ларцы. И покойный снурский граф. Где-то здесь они растут. Ему не удалось найти то место, но если сюда вернуться с верными и немыми людьми, то заветное место будет обнаружено. А значит, клетка с голодной крысой ему не грозит. Ведь теперь только он может показать людям Черного Герцога место, где неподалеку от него растет хачху. Собрав все остатки просыпанных листьев, Зорг выехал на север. По иронии судьбы ни он, ни Эйгель не знали, что на том месте, куда складировались мешки с листьями хачху, был закопан серебряный череп.
  
   Глава 13
  
   1006 год эры Лоэрна.
  
   Его величество король Лоэрна Пургес Первый давно не собирал королевские советы. В первые два-три года своего правления заседания высшей знати королевства были не редкостью, но вот уже два года, как от этой практики король отошел. А сейчас его величество неожиданно пригласил несколько десятков лучших людей Лоэрна, дабы обсудить с ними последние события.
   Конечно, главным вопросом была судьба Снурского графства. Граф Гвендел так и не появился в Лоэрне, больше месяца тому назад исчезнув, выехав в сторону столицы, но так до нее и не добравшись. Несколько дней назад один из хаммийских купцов, желая выслужиться перед бароном Дворкосом, сообщил тому, что графа вместе с его личной полусотней видели в Хаммие. Об этом барон сразу же сообщил его величеству, хотя обычно он действовал через своего сюзерена и покровителя графа Волана.
   Барон Дворкос был бароном новым. Сам он родом из Хаммия, бродили слухи, что там он даже не входил в дворянскую касту. Но приехав в Лоэрн, показал себя человеком ловким, знающим, где следует оказаться в нужную минуту и в нужном месте. Волан его приметил, приблизил и не прогадал. Сам Волан, и это было известно даже последнему пьянице, острым умом не отличался. Впрочем, не только острым, а временами казалось, что и вообще умом не отличался. А еще сказать точнее, глупость Волана была известна всем. Но при этом граф Волан сумел оказаться самым богатым человеком в Лоэрне, кроме его величества, конечно. И богатство свое накопил в последние годы. Именно Дворкос, а тогда его звали просто Аркаем, был тем человеком, кто помог Волану сколотить состояние. За что и был пожалован замком Дворкос.
   Как человек сообщивший королю о снурском графе, барон был позван на королевский совет. Предводители конкурирующих с графом Воланом лоэрнских кланов посмеялись над этим приглашением. Нет, не над его величеством, разумеется, а над Воланом. Для них было забавно видеть, что по левую руку от графа Волана сидит безродный хаммиец.
   А место по правую руку от графа занял графский брат барон Фрастер. Именно его граф пытался протолкнуть на снурское владение. Разболтал об этом по своей глупости всем. Ведь, как известно, если человек предупрежден, это значит, что он вооружен и готов к бою. Вот и конкуренты графа были готовы не допустить усиления семейства Воланов на лоэрнской земле. Если его величество отдаст снурскую корону брату Волана, то в руках этого семейства будет половина всего Лоэрнского королевства.
   - Мои лучшие люди королевства, верные и преданные. Я пригласил вас сюда, чтобы на королевском совете решить судьбу Снурского графства. Бывший граф Снури не оправдал моего доверия, не смог сохранить хорошего отношения со своими баронами. Даже наоборот, сделал все, чтобы их унизить. Это недопустимо. Бароны королевства - опора трона. И лучшие аристократы Лоэрна, здесь присутствующие, наглядное тому подтверждение.
   Произнеся эти слова, король внимательно смотрел на лица присутствующих, не сморщится ли кто-нибудь, не скривится ли? Ведь в зале кроме хаммийца барона Дворкоса присутствовали еще несколько бывших безродных баронов, волею короля получивших замки и баронские титулы. Барон Роттен еще несколько лет назад был личным массажистом короля, а барон Тимча выбился в аристократы из королевских брадобреев. Кому не боится король подставить свое горло, тот действительно пользуется королевским доверием. Ходили достоверные слухи, что барон Тимча был еще и крайдонским бароном, де-факто купившим баронский титул самого восточного герцогства Атлантиса за неимоверно большие деньги. Все аристократы Лоэрна безумно этому завидовали, но повторить то же самое не рисковали, ограничиваясь покупкой различных поместий по всему Атлантису.
   - Милорды, - продолжил Пургес Первый, - после постыдного бегства бывшего снурского графа нам следует назначить человека, который сможет возглавить графский домен, навести в нем порядок и защитить его от врагов. По сообщению из мятежного Эймуда, там снова собирают войско, чтобы выступить и захватить Снури. Неспокойно стало и в приграничных районах Пирена. Там тоже замечено подозрительное движение войск. Кто из присутствующих здесь милордов сможет остановить врага? Я слушаю.
   Как и следовало ожидать, в зале королевского совета возник шум, несколько наиболее значимых лоэрнских аристократов принялись, перекрикивая друг друга, предлагать королю свои услуги. Пургес молча взирал на начавшуюся перебранку, наконец, он поднял руку, и наступила тишина. Все присутствующие уставились на короля, ожидая его решения.
   - Дадим слово по старшинству графу Волану, единственному графу королевства.
   Коротышка Волан радостно поднялся с кресла и, слегка поклонившись королю, сказал:
   - Я готов лично возглавить королевские войска и проучить негодяев мятежников из Эймуда. Пусть только попробуют вступить на земли Снури. А лучшей кандидатурой на графство я считаю барона Фрастера. Если мы с братом разгромим врагов, то графская корона должна достаться ему.
   - Кандидатура достойная, но вначале о королевских войсках. Что вы имели в виду, милорд?
   - Я думаю, если мы послали тысячу солдат под командованием простого барона на помощь восставшему Каркелу, то под мое начало, графа королевства, следует передать... три тысячи солдат. И вашу знаменитую настойку, которая делает солдат непобедимыми.
   - Настойка? Какая настойка? Ах да, та самая... Не такие они и непобедимые, но раз вы желаете, я, пожалуй, смогу найти пару бочонков. Что же касается войска, то где вы, милейший граф, видели три тысячи солдат? Даже с моей личной сотней столько не наберется. И мне нужно держать солдат в резерве на случай очередного вторжения ларцев, а то и гендованцев. Надеюсь, вы не забыли, что было позапрошлым летом? Если бы мы не перебросили войска в графство Тарен, то безрукий самозванец смог бы дойти до стен королевской столицы. Нет, войск у меня нет.
   - Но, ваше величество, - Волан пришибленно лепетал, - как же без солдат-то?
   - Мобилизуйте снурских баронов. Найдите солдат в вашем собственном Сейкурском графстве, вот уже будет под две тысячи человек. Как раз на два бочонка настойки.
   - Но, ваше величество, бывшему графу Снури вы дали восемь бочонков.
   - Из которых он вернул два. И солдат у него было больше. Я как раз отдаю те самые два бочонка. Больше у меня нет.
   И ведь не скажешь королю: "Неправда!". Ведь врет, да еще как врет!
   - Хорошо, ваше величество, мы с моим братом, будущим снурским графом, разобьем мятежников.
   - Я рад, что в вас не ошибся, мой преданный граф. Кстати, о снурской короне. Негоже короля оставлять без выбора. Король должен остаться королем. Пусть будет две кандидатуры на снурское графство. И в случае победы над мятежником, я из них выберу человека, кто получит графство Снури.
   Присутствующие в зале аристократы негромко зашумели. Сейчас решалась судьба графской короны. Глупо Пургесу отдавать второе графство в руки семьи Волана. А значит, тот, кого сейчас назовет король вторым претендентом на графство, тот, скорее всего, его и получит.
   Это понял даже глупый Волан. На него было жалко смотреть. Мало того, что вторая графская корона уплывала из его рук, так еще он должен ее защитить от предстоящего вражеского вторжения.
   - Итак, первая кандидатура - это ваш младший брат барон Фрастер. Теперь следует определиться по второму претенденту.
   Пургес обвел глазами присутствующих и удовлетворенно отметил, что все они с придыханием ждут его решения.
   - А имя второго человека назовете вы сами, мой милейший граф.
   И вновь тишина взорвалась шумом и удивленными вскриками. Опешивший граф Волан огляделся по сторонам. Кого же назвать? Баронов из соперничающих кланов? Нет, нет и нет! Здесь есть только один человек, который не будет конкурентом его брату, единственный верный и надежный, который всегда смотрит ему в рот.
   - Барон Дворкос, - ответил Волан.
   - Пусть будет барон Дворкос, - подтвердил Пургес.
   Теперь осталось только разбить Эймуда и поздравить брата. Хаммийцу никогда не быть графом! Никогда! К такому же мнению пришли и все присутствующие, с кислыми минами покидающие королевский совет. Зато Пургес остался доволен произошедшим. Теперь семейство Воланов потратит свое богатство не на покупку недвижимости за границей, а наоборот, ему придется заложить ее часть, чтобы нанять как можно больше наемников. Без достаточного количества солдат надежды этой семейки на владение вторым графством окажутся призрачными. Пусть тратятся, пусть. И пусть боги им помогут. А после победы он, Пургес Первый, выберет из двух кандидатур человека, который и станет графом Снури. И будет предан ему лично. А не этому глупому коротышке.
   По тому, как семейство Воланов развило бурную деятельность, все поняли, что они всерьез вознамерились удержать в своих руках Снурское графство. Что для этого нужно в первую очередь? Солдаты и деньги. Или деньги и солдаты. Но чтобы нанять достаточное число наемников потребуется много денег. Волан будет разорен, это понял даже он. Конечно, часть воинских потребностей могут закрыть владельцы замков в Сейкурском графстве, чьим графом был Волан. Больше аристократов в войске - меньше потребуется денег на наемников. Но в случае боевых действий погибнут многие. И Сейкурское графство ослабнет. Поэтому предстоящая победа может обернуться поражением в будущем.
   Кто подал мысль Волану неизвестно, но граф уже на следующий день после королевского совета поехал по домам наиболее влиятельных людей Лоэрна. Он почти в открытую говорил, что скоро сравнится по могуществу с самим королем и предлагал очередному важному аристократу поддержать его людьми и деньгами. Кто-то отказывался, кто-то затягивал с ответом, но нашлись и те, кто вынужденно поддержал притязания Волана.
   Конечно, Пургесу об этом сразу же донесли, но тот только плотнее сжал свои тонкие губы и укрепился в мысли, что младшему брату Волана графство не достанется.
   Уже через месяц из столицы в сторону Снури выехала довольно внушительная колонна, состоящая из аристократов, придворных, солдат и всевозможной челяди. Во главе колонны гордо ехали оба пучеглазых брата. Свой выезд они обставили поистине с королевским размахом, подчеркивая для остальных свою значимость и влияние в королевстве.
   Уже шел третий месяц, как исчез снурский граф и большую часть этого времени из Эймуда приходили тревожные сообщения, что мятежный граф собирает войска для вторжения в Снури. Но на руку лоэрнцам играло то, что стояла зима, теперь началась весна с ее традиционной распутицей. Но как только дороги подсохнут - вот тогда ждать беды. Эймудский граф, скорее всего, решится и двинет свои войска на север.
   Но кто возглавит войско? Сам граф в последнее время сильно сдал, а его младший сын во время зимней охоты так неудачно упал с коня, что до сих пор лежит со сломанной ногой, которую все никак не может вылечить. Остается старший сын эймудского графа виконт Гривер. Но и у него не все было в порядке. Нет, он ничем не болел, был полон сил и здоровья, присущего тридцатипятилетнему мужчине. Проблема была в характере. Не в отца пошел. И не в Ласкария, своего сына. Ласкарий, которому скоро должно исполниться семнадцать лет, в последнее время, пользуясь физической слабостью деда, основательно подмял под себя своего отца. Трудно сказать, чем он взял. То ли отец побоялся идти против будущего короля Лоэрна, то ли это объяснялось просто слабостью характера Гривера, но Ласкарий умело этим пользовался.
   И вот сейчас сын настаивал на своем участие в предстоящем походе. Граф согласился с желанием внука: в конце концов, он уже в возрасте, когда юноши навешивают на пояс меч и становятся воинами. И будущий король должен знать, что такое война и уметь командовать войсками. Тем более что во главе войска будет стоять его сын виконт Гривер, а внук Ласкарий станет смотреть и учиться. И это хорошо, что внук стал проявлять качества будущего правителя, начал думать и о государственных заботах, а не только менять любовниц.
   Однако истинные причины желания юного Ласкария пойти с войском в поход остались вне разумения старого графа. Основная причина была меркантильной. Деньги и только деньги.
   Прошлым летом главная пассия Ласкария баронесса Фрила родила от юного виконта мальчика. Бастарда. В последние несколько месяцев перед родами, когда стройная фигура не очень молоденькой баронессы заметно изменилась, Ласкарий быстро к ней охладел. А когда Фрила, взяв с собой ребенка, отправилась на аудиенцию к юному виконту, тот неожиданно для своего окружения ее принял. Фрила, посчитав это хорошим знаком, стала настаивать на выполнении давнего обещания на ней жениться и прогнать законную жену принцессу Алицию. Ведь та родила Ласкарию дочку, а она, Фрила, - сына!
   Ласкарий, третий день не получавший жестких развлечений и поэтому изнывающий от скуки, вместо того, чтобы прогнать нахалку (так назвал Фрилу в разговоре со своим фаворитом баронетом Лазерсом), приказал выделить ей одну из своих комнат. А сам, позвав Лазерса, стал советоваться, что же ему придумать такого интересного, чтобы наказать хамку, посмевшую что-то от него требовать.
   В чью голову пришла эта мысль, сказать трудно, потому что Ласкарий приписывал ее себе, а Лазерс, с ним соглашаясь, втайне считал иначе. А идея заключалась в продаже баронессы и родившегося ребенка в Хаммий. Идея обоим очень понравилась. Мало того, что они хорошенько посмеются напоследок над наглой баронессой, но еще и заработают на этом несколько золотых, тем более с деньгами в графстве в последнее время постоянно были проблемы. Наемники и состояние войны с Лоэрном съедали почти все поступавшие в казну налоги.
   Лазерс пригласил знакомого хаммийского работорговца и предложил тому тайно вывезти баронессу из графского дворца. За три золотых. И добавил, что в нагрузку хаммийцу следует прихватить и родившегося ребенка. Хаммиец вместо того, чтобы заупрямиться - ведь младенцы вообще ничего не стоили, ведь пока тот вырастет, на него уйдет куча денег на прокорм - неожиданно радостно согласился. И сообщил причину этой радости.
   - Мальчик родился от его светлости милорда Ласкария? - спросил хаммиец.
   - Да, - недоуменно подтвердил баронет. - А скажи, чему ты доволен?
   - Так мальчик из графского рода. Прямой потомок графа Эймуда.
   - И что же?
   - Если бы ему было лет двенадцать или десять, я купил бы такого за пять золотых.
   Глаза Лазерса алчно загорелись, хаммиец это увидел и продолжил:
   - Но он младенец и нужно ждать этого десять лет. Тратиться. Много тратиться.
   - За мальчишку еще три золотых!
   - Это совсем не выгодно, милорд. Я могу дать... пять серебрянок.
   Лазерс в ответ рассмеялся.
   - Ты забываешь, что мой господин будущий король Лоэрна. И когда мальчишка подрастет, он будет сыном короля. Принцем-бастардом. И цена ему будет не пять золотых, а двадцать пять!
   Хаммиец понял, что он зря проболтался, действительно, этот баронет прав. Сын короля будет стоить дороже сына графского отпрыска.
   - Хорошо, пусть будет три золотых.
   - Нет, пять.
   - Но, милорд, вы же назначили три.
   - Не надо было торговаться и пытаться меня надуть. Ты большой наглец, посмевший предложить пять серебрянок. Пять золотых или я позову другого торговца.
   - Хорошо, ваша милость.
   После ухода работорговца баронет собрался было промолчать про выгодную торговлю, присвоив себе пять золотых, но в последнюю минуту он вспомнил, что Ласкарий будет присутствовать при передаче в рабство Фрилы и торговец может ненароком проболтаться. С хаммийцев это станется. Не случайно, а нарочно проболтается.
   Когда он сообщил про выгодную сделку Ласкарию, тот, конечно, обрадовался, а затем задумался.
   - Пять золотых за бастарда.
   - Да, ваше величество, целых пять золотых содрал с этого торгаша.
   - А с десяти бастардов - пятьдесят золотых! Ты понимаешь, Ласкарий? Надо только запретить делать аборты. Я за месяц могу получить сто или двести золотых монет! Дед совсем стал скрягой. Выдает по одному золотому в седмицу и считает, что это очень много. Я теперь могу плевать на его подачки.
   - О, ваше величество, вы как всегда гениальны!
   - Да, я это знаю. Сегодня же сообщи всем этим, чтобы не смели делать аборты. Пусть рожают.
   - Эти дуры, ваше величество, будут рады. Никто даже не заподозрит, что их ждет после родов. А ждет их Хаммий, - Лазерс глумливо засмеялся.
   - Действительно, дуры. Когда появится этот торговец?
   - Когда стемнеет, ваше величество.
   - Мне столько ждать? Пусть поторопится. Король будет ждать, когда чернь соизволит прийти?!
   - Да, вы, конечно, правы, но только Фрилу нужно вывезти из дворца тайно. Под покровом ночи.
   - Проклятье! Я собирался сейчас навестить эту нахалку и сообщить, что я ее продал в Хаммий. Вот умора будет!
   - Да, мы хорошо посмеемся. Главное, чтобы ваш дедушка про это не узнал.
   - Старикашка. Опять будет слюной брызгать.
   - Увы, ваше величество, но она дочь барона Кабаста и тот начнет ее разыскивать.
   - Тогда пусть торговец не медлит, а сразу же везет в Хаммий. А когда дед будет спрашивать, скажу, что ничего не знаю, что Фрилу прогнал, а куда она ушла мне не интересно.
   Баронессу стали искать только через седмицу. Все считали, что Фрила вновь обрела благожелательное расположение юного виконта и живет на его половине. Когда же ее хватились и Ласкарий заявил, что Фрила давным-давно покинула его покои, то начались ее розыски. Ласкарию пришлось отвечать старому графу, впрочем, расспросы оказались поверхностными. Зато спустя три дня, когда встревоженный барон Кабаст вновь побывал у графа, поиски вспыхнули с новой силой. На этот раз оставив Ласкария в покое, допросили баронета Лазерса. Баронет - не внук графа, к тому же Лазерса никто не любил, относясь к нему презрительно. Поэтому допросили баронета более основательно, нежели внука. И стоило показаться в графских покоях палачу, как Лазерс сразу все вспомнил, переложив всю вину на юного виконта.
   За соучастие в похищении и продаже в рабство дочери барона Лазерсу назначили двадцать полновесных плетей. Ласкарий, присутствовавший при исполнении наказания, остался доволен увиденным зрелищем, так вовремя подоспевшим в скучно проводимое им время. Он даже подумывал испросить увеличить наказание своему фавориту до трех десятков плетей, но Лазерс, потерявший сознание на четырнадцатом ударе, оказался неспособен на продолжение экзекуции.
   Старый граф к тому же устроил внуку основательную выволочку, испортив Ласкарию настроение на весь оставшийся день. Но самое печальное для юного виконта произошло на следующее утро. Граф, оказывается, приказал ежедневно проверять наличие всех женщин во дворце, в первую очередь посещавших дворцовую половину внука. Надежды Ласкария на выгодное развитие запланированного бизнеса быстро таяли.
   Но если не получится делать его во дворце, то почему не попробовать исполнить свой замысел вне дворца? Дочки баронов, конечно, отпадают - они живут в замках своих отцов, и похитить их оттуда возможности не представится. И с дочерями дворян тоже будет сложно. Но есть же еще и простолюдинки. Хаммийцам без разницы, кто родил ребенка, главное, что отец ребенка - будущий король Лоэрна. Но женщин требовалось много, и найти их тоже было не так просто. На дороге они не валялись.
   Известие о предстоящем походе на Снури оказалось как нельзя кстати. Что такое поход? Это добыча. Бесправная добыча, с которой победитель волен поступать, как ему заблагорассудится. Вот потому Ласкарий и напросился на участие в будущем походе. Жаль, что ждать пришлось долго: лишь во второй половине весны эймудское войско двинулось на север.
   Его отец не иначе, как по настоянию деда, собирался, не задерживаясь, идти прямиком на графский город, в котором с набранным по всему Лоэрну войском устроились сейкурский граф Волан со своим братом. Но Ласкарий настоял, чтобы захватить несколько неприятельских замков, попавшимся им по пути. Владельцы их в ожидании эймудского вторжения давно уехали, кто в Снури, кто в Лоэрн. Сами замки были оставлены на местных ополченцев из числа крестьян. Нельзя сказать, что ополченцы этому радовались, но где им и их семьям спрятаться от захватчиков?
   Но именно пленные как раз и требовались Ласкарию. Следом за войском ехал обоз того самого хаммийского торговца, которому прошлой осенью продали Фрилу с ребенком. Ласкарий даже не удосужился узнать имя рабовладельца. Зачем будущему королю заморачиваться такими вопросами? Тем более что все переговоры шли через баронета Лазерса, давно уже поправившегося и снова ставшего в фаворе у юного виконта.
   Ждать девять месяцев и где-то содержать и кормить беременных наложниц Ласкарию было не с руки, ведь число пленниц резко увеличивалось после захвата очередного замка. Поэтому Ласкарий через Лазерса договорился с торговцем, что будет тому отдавать пленниц, как только те забеременеют. Цену, правда, пришлось из-за этого снизить на пару золотых, зато не требовались ни большой обоз, ни стражники для охраны плененных.
   Пленников тоже продавали хаммийцу - всего за полцены, зато сразу в деньги. Продавали не всех, а в основном тех, кто стоил подороже - молодых и крепких мужчин. Детей и стариков Лазерс оставлял себе для развлечений - теперь все вечера заканчивались совсем не скучно. Ласкарий вместе со своим фаворитом каждый раз придумывали новый вид пыток и казней. Первоначально для них отбирали детей и стариков, но через пару седмиц появились и женщины - и молодые, и пожилые, потому что слишком много пленных удавалось захватить в снурских замках.
   В первые дни, желая заработать как можно больше денег, Ласкарий отдавал часть полона Лазерсу и другим своим спутникам, даже солдатам, но вскоре от идеи сверхобогащения пришлось отказаться. Хаммийский торговец оказался расторопным, он сразу же смекнул, что юный виконт никак не может ежедневно любить по два-три десятка женщин. А расспросив полонянок, сразу выяснилось, кому их отдавали.
   Деньги Ласкарий, конечно, жалкому торговцу не вернул, но пришлось их учесть при дальнейших расчетах. Теперь после этого небольшого скандала, учиненного торговцем, баронет Лазерс ежедневно передавал хаммийцу по одной-две полонянки, забеременевших именно от Ласкария.
   Но вскоре наладившийся бизнес неожиданно остановился. Одна из пленниц попыталась убить юного виконта, вцепившись зубами в его шею. Ласкарию сильно повезло: от неожиданной и ужасной боли он резко дернул ногами, оттолкнув несостоявшуюся убийцу. На его истошные крики вбежала охрана, успев схватить пленницу, уже вновь нависшую над испуганно сжавшимся подростком. Причиной попытки убийства было то, что накануне за два часа до этого происшествия все, в том числе и пленница, были свидетелями очередного вечернего развлечения будущего лоэрнского короля. А одним из объектов этого развлечения стал младший брат пленницы, с которого живьем содрали кожу.
   Из-за этого происшествия пришлось приостановить поход: рана на шее от укуса пленницы выглядела страшно, а сам юный виконт потерял много крови. Спустя полторы седмицы вынужденного простоя войска из Эймуда пришел приказ старого графа отправить юного виконта обратно, а его отцу спешно продолжить поход.
   Ласкарий с туго перевязанной шеей в расстроенных чувствах уезжал в Эймуд, напоследок устроив прощальный вечер с казнью нескольких десятков теперь ненужных пленниц. Финалом было посажение на кол того, что осталось после нескольких дней пыток от несостоявшейся убийцы виконта.
   Отец Ласкария виконт Гривер облегченно вздохнул, когда его сын наконец-то покинул расположение войска. Теперь никто и ничто не мешало продолжению победоносного похода на север. То, что его миссия окажется победоносной, никто не считал иначе. Сейчас в Снури нет графа-полководца Гвендела, а что собой представлял граф Волан, было известно далеко за пределами Лоэрна. "Пучеглазый Воланчик" - так презрительно о нем говорили при их дворе в Эймуде. Глупый, жадный, и снова глупый.
   Правда, у лоэрнцев была чудодейственная настойка, после принятия которой солдаты входили в боевой раж, сметая в диком животном воодушевлении всех вставших на их пути врагов. Но, по сообщению от союзников из Пирена, выяснилось, что такую настойку король Пургес выделял войску только один раз. А предыдущий разгром Гвенделом эймудского войска произошел лишь потому, что снурский граф сам где-то смог раздобыть необходимое для создания настойки большое количество листьев хачху. Но теперь нет ни удачливого графа, ни настойки.
   Да и само наспех набранное Воланом войско явно уступало в боеспособности солдатам, которых вел виконт Гривер. Чуть ли не половина солдат Волана были хаммийцами, а какие из них вояки, знали все.
   Успешно взятый десяток попавшихся замков, которые обороняли неумелые крестьяне, а большая часть ополченцев даже не оказывала сопротивления, сразу же распахивая ворота перед появлявшимися передовыми отрядами эймудцев, внесла расслабленность в ряды наступавших. Две с половиной тысячи солдат растянулись в длинную колонну на протяжении целого дневного перехода. Будь на месте Волана командир порасторопней, тот собрав ударную группу, напал бы на растянувшееся вражеское войско, но Волан сидел за стенами графского города и поджидал подхода эймудцев.
   В рядах последних тоже были трезвомыслящие командиры, которые предупреждали виконта Гривера и его окружение об опасности растянутости войска, но проходили дни, снурцы не нападали, вдали уже показались городские стены, а значит, предупреждения о беспечности оказались пустыми. Что тоже еще больше расслабило наступавших.
   Еще перед выходом из Эймуда у старого графа обсуждали приемы, которыми следует воспользоваться при штурме вражеского города. Успехи Ксандра Ларского, а теперь и графа Каркельского не прошли незамеченными. Многие ларские соседи взяли их на заметку, бросившись скупать земляное масло и серый порошок, которые сразу резко подскочили в цене. И если добычу земляного масла увеличили, нагнав в подземные штольни новых рабов, то с серым порошком вышла незадача. Он почти исчез из свободной продажи. Было известно, что опасное зелье привозят откуда-то издалека, чуть ли не из Диких земель. Но купцы, которые занимались его поставкой, еще год назад резко свернули торговлю. Ходили слухи, что почти весь его объем теперь идет в Ларск и к дварфам. Купцы пытались поднять цену, и поднимали ее основательно, но продавцы на это почти не реагировали, по-прежнему значительно сократив его продажу куда-либо, кроме Ларска и дварфам.
   Поэтому эймудцам пришлось остановиться в основном на применении земляного масла. Зная, как весной Ксандр, обложив сырыми деревьями замок Шелвака, захваченного виконтом Аларесом, полил их маслом, а затем все поджег, граф Эймуд порекомендовал своему сыну повторить тоже самое и со снурским столичным городом. Дым и смрад от горящей сырой древесины должны были хорошенько потрепать защитников города, но из-за капризов юного Ласкария, а затем его лечения, эймудское войско подошло к Снури не сырой весной, а к началу лета, когда все вокруг уже подсохло. Это все-таки был не север Атлантиса, как место, где стоял замок барона Шелвака. Здесь, в центре Атлантиса, лето наступало быстро и всегда было жарким.
   В течение нескольких дней обустраивался лагерь, а затем осаждающие принялись свозить из окрестностей города срубленные деревья, забрасывая ими ров вокруг городской стены. Мысль выкурить защитников с городских стен, да и само исполнение оказались не столь удачны, как рассчитывал виконт Гривер. С трудом волоча тяжелые деревья, эймудцы попадали под жестокий обстрел, который открыли снурские солдаты с городских стен. Прежде чем удавалось дотащить до рва с водой очередное дерево, двое-трое, а то и пятеро эймудцев падали, сраженные меткими выстрелами из луков и арбалетов. Потеряв двести солдат, так и не добившись успехов, Гривер был вынужден отказаться от идеи завалить городской ров бревнами, облить их земляным маслом и поджечь.
   А других идей, как захватить город, у него не было. Штурмовать? Но в Снури одних только солдат около двух тысяч, пусть половина из них и хаммийцы, но на стенах они вполне сгодятся, чтобы сбрасывать лезущих наверх по лестницам вражеских солдат. А еще было и городское ополчение, тоже на что-то годное. Даже взять город в кольцо осады Гривер не мог. Четверо городских ворот, через любые из них может произойти вылазка. И тогда численное преимущество будет на стороне осажденных. Поэтому раздроблять свои силы виконт не мог.
   Одна надежда для эймудцев - сразиться с врагами в поле. Но для этого тех нужно выманить из города. А осажденные совсем и не были осажденными в прямом смысле этого слова. Какая же это осада, если враг расположился рядом с южными городскими воротами, а остальные так и остались свободными для выхода и входа? Разве что можно нарваться на эймудские разъезды, но и те не были регулярными. Граф Волан мог безбоязненно сидеть в Снури многие годы, пока осаждающие сами не разбежались бы. Но Волан не мог ждать столько времени, иначе получалось, что он сам себя здесь запер, в то время как его недоброжелатели из соперничающих кланов активно вытесняли его от места близ короля. Поэтому выдав своим солдатам один бочонок зелья (второй бочонок Волан решил сэкономить - хватит и одного!), в один из летних дней граф приказал открыть южные ворота и вывести войска против врагов.
   Как обычно, все делалось через голову, отряды перемешались, командиры потерялись - одним словом, целых полтора часа снурское войско потратило на построение в боевые колонны. Еще полчаса потребовалось на привоз бочонка и поиски посуды для раздачи солдатам. В итоге кто-то получил по две-три полновесных порции, а кому-то (таких оказалось большинство) ничего не досталось.
   Если бы виконт Гривер тотчас ударил по снурскому войску, пусть даже не сразу, а с задержкой в целый час, то уже к вечеру город грабили бы его солдаты, а сам Волан с братом и придворными, нахлестывая лошадей, мчались бы в Лоэрн. Но эймудское войско смогло построиться в боевые колонны тоже где-то только через пару часов после выхода снурцев из города. И даже если Гривер сразу же после построения приказал бы своим войскам атаковать колонны снурцев, исход боя был бы, скорее всего, за эймудцами. Но Гривер упустил и этот последний шанс, желая, чтобы первыми напали снурцы.
   Тактически это считалось более выгодным. Ведь бегущие на врага нападающие растягивались, терялась четкость очертания колонн, в то время как поджидающие их противники по-прежнему стояли плотными рядами. И действительно, напавшие первыми снурцы растянулись даже больше, чем можно было предположить. Вперед вырвалось несколько сотен человек, в то время как основная масса снурского воинства совсем не спешила. Первые были из тех, кто отведал зелья, а остальным оно не досталось.
   Когда подошли (сказать, что подбежали, значит, погрешить против истины) основные снурские солдаты, большая часть авангарда погибла, но эймудское войско уже потеряло треть своей численности, устлав поле убитыми и ранеными солдатами, а сами колонны утратили свою четкость, превратившись в разреженные островки. Половина оставшихся на ногах эймудцев стала отступать, а другую половину подошедшие снурцы окружили и методично стали избивать. Значительную часть их погибших потом нашли со стрелами и арбалетными болтами у кого в груди, а у кого и в спине.
   Одних только раненых снурцы взяли в плен больше двухсот человек. И среди них виконта Гривера. Из двух с половиной тысяч солдат, вышедших весной из Эймуда, обратно вернулось меньше трети. А ведь это было почти все, что смог найти старый граф. Теперь Эймуду надо думать, как самому не оказаться в осажденных. А о лоэрнской короне для своего внука графу стоит и вовсе забыть. По крайней мере, на пару лет, пока не удастся хоть как-то восстановить численность графского войска.
   Волан, на радостях закативший пир, собрался отвезти пленного виконта в Лоэрн, подарив Гривера его величеству и показав свой трофей всем аристократам королевства. Но графа отговорил барон Суркос. Этот человек был снурским бароном, который на протяжении уже нескольких лет безуспешно пытался пробиться в ближнее королевское окружение. Но клановая система, сложившаяся в Лоэрне, такой возможности барону не давала. Появление Волана в Снури Суркос посчитал хорошей возможностью заручиться поддержкой второго по значимости человека в королевстве. Тем более пример с возвышением доверенного лица Волана барона Дворкоса давал ему такую надежду.
   Дело в том, что Суркос был бароном потомственным. Уже несколько сот лет его род владел замком Суркос. И сам барон после гибели своего отца, бившегося бок о бок со старым мятежным графом Снури, наследство получил на законных основаниях. Других претендентов на замок и титул не было. Пикантность ситуации была в том, что новый барон Суркос де-факто был бастардом, только бастардом наоборот. Не его отец нагулял младенца на стороне, а молодая баронесса родила мальчика от своего любовника. Впрочем, такое встречается, наверное, нередко, только отцы зачастую об этом не знают, воспитывая наследников с чужой кровью. С юным Суркосом такого не случилось. Уже быстро старый барон понял, что приобрел рога. Определить это, глядя на мальчика, было совсем не сложно. Потому что любовником баронессы оказался темнокожий хаммиец.
   Что собой представлял граф Волан и его младший брат, которому король вроде бы обещал снурскую корону, барон Суркос знал не понаслышке. Втереться в окружение этой семейки получилось совсем не трудно. Это там, в Лоэрне, они были чопорны и недоступны. Здесь высокомерия не убавилось, зато при ситуации, когда ценился каждый местный аристократ в преддверии вражеского вторжения, недоступность почти исчезла. Уже через месяц барон Суркос стал тенью графа Волана, заметно потеснив барона Дворкоса.
   После разгрома эймудского войска граф и его брат возомнили себя великими полководцами и правителями. И теперь правильно нашептанные слова легко падали на удобренную почву.
   - Ваша светлость, а стоит ли везти пленного виконта в Лоэрн? - вкрадчиво и с почтением задал Волану вопрос барон Суркос.
   - Как это так? Ты сильно пьян?
   - Ваша светлость, я сегодня пью за ваш гений. Вы по своему уму, таланту и значимости первый человек в королевстве. И разве первый человек станет везти пленника, отдав его неизвестно кому? И неизвестно кто будет командовать казнью предателя?
   - И что?..
   - Если вы сами казните предателя, казните здесь, в Снури, то вы всем покажете свою силу и значимость. Вы ведь теперь владетель половины всех лоэрнских земель. И казнью наследника эймудского графа вы докажете всем в Лоэрне, что вы теперь самый сильный и влиятельный правитель в Лоэрне.
   Тщеславность Волана немногим уступала его глупости. А в самом деле, почему он должен везти свой трофей Пургесу, дарить его, зачем? Ведь теперь у Пургеса в личном подчинении кроме королевского феода оставалось только его родовое графство Тарен. И все. А у него, графа Сейкурского, теперь есть графство Снури, чьим правителем должен стать его младший брат. Две земли у Пургеса против двух у него, Волана. А почему двух? А Эймуд? Там теперь почти не осталось войск. Значит, и Эймудское графство он тоже возьмет себе. Себе!
   - Хм. Действительно, а зачем везти Гривера в Лоэрн? Разве не я сам лично его пленил?
   - Вы, ваша светлость.
   - Тогда распорядись о казни.
   - Какой вид казни будет применен? Меч или повешение?
   - Конечно, меч. Я же не этот ларский раб. Для благородных и казнь благородная.
   - А с остальными пленными что прикажете делать?
   - Продать!
   - А возможность сюзерена выкупить своих солдат?
   - В Хаммие за них дадут больше.
   - Не намного больше, если затребовать у Эймуда обычную цену. Но мы можем запросить больше, чем дадут хаммийские торговцы.
   - Откуда у Эймуда столько денег? Ему не найти денег даже на обычный выкуп.
   - Не найти, ваша светлость. И это хорошо.
   - Почему?
   - Денег на выкуп нет, значит, продаем пленных солдат и аристократов в Хаммий. Получаем свои деньги. А по всему Атлантису расходится весть, что граф Эймуд не смог выкупить своих людей. После этого никого ему не нанять, даже последние наемники разбегутся. И этой осенью можно легко покончить с мятежным графством. Только военачальник нужен хороший.
   - Я сам пойду во главе войска.
   - Это правильно, ваша светлость. Только кто будет исполнителем вашей воли? Барон Дворкос два часа не мог выстроить колонны. Хорошо, что Гривер промедлил.
   - И кто будет исполнять мою волю?
   - Такой человек есть, ваша светлость. Верный и исполнительный. Он перед вами.
   - Я подумаю. А пока займись подготовкой к казни...
   Спустя седмицу в Лоэрн торжественно въезжал Волан, граф Сейкурский вместе со своим братом, бароном Фрастером, которого его величество должен был утвердить новым снурским графом. В рядах лоэрнских аристократов царило уныние, ведь мало кто из них рассчитывал на победу этого ничтожества. В лучшем случае, графский город стоял бы в осаде, но предполагать, что Волан наголову разобьет превосходящее его эймудское войско, было нереально. Но вот он - победитель, везущий голову казненного старшего сына старого графа.
   Аудиенцию победителю его величество король Лоэрна Пургес Первый назначил на следующий день. В зале торжеств собрались лучшие аристократы королевства. В центре зала стояли, раздуваясь от самодовольства Волан с младшим братом. Около них собралась добрая половина присутствующих, почти каждый считал необходимостью пробиться к победителям и, льстиво улыбаясь, сказать несколько цветастых фраз. Даже его конкуренты из соперничающих кланов были вынуждены пойти на это. А что делать? Власть за сильным, а Волан теперь силен как никогда.
   А вот и его величество. Как поведет себя он? Сядет, как и положено королю на трон, а потом подзовет к себе графа? Нет, король сам двинулся навстречу Волану и дружески обнял графа, выдав целую торжественную тираду. Теперь даже самые последние скептики поняли, что в королевстве появились признаки двоевластия.
   А король, еще раз обнявшись с победителем, направился к трону.
   - Милорды, наш великий граф Сейкурский принес короне победу над злостным мятежником, пытавшимся захватить Снурское графство, оставшееся без графской руки. Теперь после этой замечательной победы мы можем назвать имя человека, чье чело должна украсить графская корона. Как вы помните, его светлость граф Сейкурский назвал два имени. Это милорд барон Фрастер и милорд барон Дворкос.
   Мы, король Лоэрна Пургес Первый, назначаем новым графом Снури его светлость барона... Дворкоса.
  
   Глава 14
  
   1006 год эры Лоэрна.
  
   Лешке теперь шестнадцать с половиной лет и уже полтора года, как он потерял девственность. Как время бежит! А ведь вначале все складывалось очень плохо. В их сотне над ним постоянно подтрунивали. Не все, конечно, а только несколько человек. Пытались, правда, это делать и другие, но Лешка их быстро осадил. Как-никак, он старожил. А теперь уже пошел второй год, как он оруженосец графа. Должность серьезная.
   В Атлантисе в оруженосцы брали только мальчиков из знати или из дворян, детям простолюдинов доступ туда был заказан. А Лешка как раз самый что ни на есть простолюдин, служивший мальчиком-посыльным в каркельской сотне. И даже не совсем простолюдин, а бывший раб, хотя клейма на его спине не было. Но ведь рабом был, и это знали многие. Его светлость Ксандр Ларский в свое время выкупил и дал вольную, а вот теперь сделал своим оруженосцем. Мало кому такое нарушение правил и обычаев сошло бы с рук, но Ксандр не просто граф, а знаменитый на весь Атлантис полководец. Кто посмеет его за это упрекнуть? Правильно: никто.
   А ведь желающих на это место было много. Лешка об этом узнал потом, когда уже стал оруженосцем. Многие знатные аристократы Ларска специально привозили ко двору своих подростков-сыновей, и среди них было немало не каких-то там детей баронетов или рыцарей, а самых настоящих сыновей баронов. Действительно, юному баронету совсем не зазорно стать оруженосцем у графа, даже наоборот. Ведь предыдущим оруженосцем у его светлости был барон. Самый что ни на есть барон! Но вместо знатных отпрысков милорд Ксандр выбрал простолюдина.
   И многие, кто поумнее, сразу же вспомнили, какую карьеру в Ларске сделал другой оруженосец. Мальчишка из простых дворян прослужил оруженосцем у ларского рыцаря, а затем в одночасье стал командовать личной полусотней милорда Ксандра. А теперь милорд Хелг каркельский барон. Вот это карьера! Вот это прыжок! И произошло все за каких-то три года. Из оруженосцев рыцаря - в бароны. Что же может произойти с этим Лешкой? Его светлость, говорят, его выделяет, принимает участие в судьбе. И сейчас он оруженосец у графа Ксандра Каркельского. А завтра? То-то и оно. В дворяне выйдет - нет сомнений.
   А потому у нового графского оруженосца все впереди. Так тогда посчитали некоторые ларские аристократы, у которых дочки на выданье. Перспективы заманчивые, да и внешне парень удался. Конечно, рано так думать, но отвергать его как перспективного в будущем жениха тоже не следует. Конечно, ларские и каркельские бароны так не думали, они все-таки бароны, а вот простенькие баронеты без земель и замков, да и с непонятными личными перспективами на собственное будущее (хватит ли феодов для раздачи у милорда Ксандра?), пусть не все, но стали задумываться. Особенно те, у кого уже несколько дочек на выданье, а с женихами проблема. С женихами во время военных действий всегда напряг. Гибнут женихи-то, а невесты остаются старыми девами. Вот и приходится расторопным родителям смотреть направо и налево, подыскивая себе зятя.
   Но Лешка до недавнего времени на девушек не смотрел. Вначале смотреть было негде. Личная полусотня его светлости милорда Ксандра все больше по замкам, да по походам. В Ларске, правда, бывала частенько. Но после дня бесконечной муштры Лешка еле приползал в казарму, а если и выдавался свободный денек, даже не денек, а полдня с вечером, солдаты обычно его брали с собой отдохнуть в какую-нибудь харчевню, а там девушек, кроме редких служанок, не было.
   В ларском замке он, правда, попытался познакомиться с парой местных служанок, но все как-то не задалось. Видя Лешкины неудачные попытки, солдаты из полусотни в один из вечеров взяли его с собой в дом свиданий. Лешка нервничал по-крупному. Ведь через час свершится то, о чем он по ночам, лежа на топчане, мечтал и по-мальчишески фантазировал. Сейчас он представлял, как ему станет доступно все, что так тщательно скрывали девушки. И о чем открыто говорили солдаты, от чьих слов его частенько бросало в жар.
   Заплатив полсеребрянки владелице дома, Лешка пошел следом за женщиной средних лет, которая привела его в маленькую комнату.
   - Сейчас приведу, - сказала она.
   - А... э... а как она?
   Женщина пожала плечами и внимательно посмотрела на Лешку.
   - Ты впервые?
   - Да, - покраснел он.
   - Так не все ли равно кто? Это после, когда уже наешься, хочется чего-то особенного, вот тогда господа и изгаляются. А тебе любая будет вкусной изюминкой.
   Лешка стоял, опустив глаза.
   - Но выбор есть. Есть две темненьких, одна уж очень, а третья светленькая. Дашь медянку - подберу то, что желаешь.
   Лешка полез в кошелек, прикрепленный к поясу.
   - Так кого хочешь? Или тебе погрудастей?
   Лешка молча кивнул.
   - Значит, Фиалка. Приведу, жди.
   Когда вошла Фиалка, Лешка остолбенел. Она была совсем не той, которую представлял он в своих мечтах. За тридцать лет, довольно толстая и, судя по всему, неопрятная. Женщина, не обращая внимания на Лешку, без лишних слов начала снимать одежду. Разделась и легла на кровать. Так продолжалось несколько минут.
   - А ты чего стоишь? Время идет. Сегодня у нас много мужчин. Не затягивай. Раздевайся и начинай, - сказала женщина и зевнула. - Опять поздно придется лечь. И так каждый день.
   Лешка не соображая, механически стал раздеваться. Когда все снял с себя, то застыл в растерянности.
   - Чего тянешь? Давай ложись и начинай.
   Лешка осторожно лег на край кровати, стараясь не задеть женщину, затем решился и протянул руку. Потрогал верхнюю часть, затем рука поползла вниз, а затем его вдруг всего передернуло.
   - Ну давай же, - скучным голосом произнесла женщина, повернув к нему голову и обдав его каким-то мерзким запахом.
   Дальше уже Лешка плохо соображал. Кое-как накинув одежду, он бросился вниз по лестнице, а затем и из дома. Только на улице, отбежав на приличное расстояние, он смог прийти в себя. Как же все это мерзко! И как ему раньше хотелось такого? Какой-то гадкий ужас. После этого вечера, когда через пару дней ему навстречу попалась молоденькая служанка из ларского замка, и с которой он до этого заигрывал, Лешка сделал вид, что ее не заметил и ускорил шаги.
   А затем был поход на Каркел и женские темы в его полусотне затихли. Но как только войско захватило вражескую столицу, солдаты бросились наверстывать упущенное. Вот тут и выяснилось, что с их мальчиком-посыльным творится что-то непонятное. Вначале все решили, что он безнадежно влюбился, потому и не обращает внимания на встречаемых девушек, но потом до солдат стало доходить понятие, что с Лешкой все-таки что-то не так. А затем случилась та злополучная засада, когда погибли многие из его полусотни, а новеньким, недавно набранным милордом Хелгом, было ничего не известно.
   Более-менее ситуация в сотне нормализовалась только глубокой осенью, когда в Ларск привезли вновь раненого милорда Ксандра. Вот тогда до Хелга дошли Лешкины проблемы. Не сам, конечно, он додумался, потому что и у Хелга появились любовные дела. Один из десятников, наблюдавший за Лешкой, сообщил Хелгу о нем. Разобраться в причинах оказалось не очень и трудно. Вызвав Лешку, Хелг приказал парнишке все рассказать. Приказ - есть приказ. И Лешка, путаясь и краснея, все рассказал.
   Уже на следующий день во двор ларского замка в сопровождении десятника каркельской личной сотни вошли две женские фигуры, одна стройная, а другая более плотная и массивная.
   Пройдя в покои его милости барона Краста, то есть Хелга, плотная женщина вскоре вышла и направилась к выходу из замка. По ее лицу было видно, что она осталась довольна посещением замка. Залогом тому были пять серебряных монеток, прибавившиеся в ее кошельке. А десятник вместе со стройной девушкой тоже вскоре вышел, но пошел в другую сторону, в казарму. Здесь он провел девушку в свою комнату, а сам отправился к солдатам.
   - Лешка!
   - Да, господин десятник, - фигурка подростка выросла рядом с ним.
   - Пойдем со мной, я тебе кое-что покажу. И прикажу.
   Когда они вошли в комнату десятника, Лешка опешил, даже попятился, но сзади стоял десятник и с серьезным видом отдал приказ.
   - И только посмей не исполнить! - добавил он, выходя из комнаты.
   Лешка, глядя на обнаженное девичье тело, вдруг с удивлением понял, насколько все разное. Где же то мерзкое чувство после посещения дома свиданий? Нет, сейчас в нем все вдруг загорелось и стало приподниматься, он почувствовал жар и, не отрывая взгляда от чудесного зрелища, Лешка забыл все на свете.
   Уже глубокой ночью из-за тонкой двери раздался недовольный голос десятника, вернувший Лешку с небес на землю.
   - Я, между прочим, давно спать хочу...
   С тех пор Лешка еще несколько раз встречался с Дирой, на большее не хватило денег: старая скряга, как назвал Лешка хозяйку, заломила целую серебрянку, а он ведь получал жалованьем всего две медянки в неделю. И так пришлось влезть в долги, но солдаты, узнав, для чего парнишке потребовались деньги, отдали их ему без колебаний. А ведь вначале хозяйка и вовсе затребовала пять серебрянок. Когда Лешка в расстройствах вернулся в гостиницу, его увидел тот самый десятник, расспросил и, взяв его с собой, пошел к дому свиданий.
   По дороге он рассказал, как все там началось. Тогда, войдя в дом, он нашел хозяйку заведения и потребовал показать самых лучших девушек. Та попыталась его обмануть, приведя совсем не то, что требовалось.
   - Ты хоть знаешь, по чьему приказу я здесь? По приказу барона Краста, командира личной сотни его светлости графа Ксандра Каркельского.
   - А сколько мне заплатят? - реакция хозяйки была предсказуема.
   - Это решит сам милорд. С ним о цене и договоришься, если, конечно, у тебя есть, что предложить. Не этих же?
   - Найду, найду, господин!
   Вот и нашла на Лешкину голову. За пять серебрянок. Появление Лешки вместе с десятником быстро облагоразумило хозяйку, но на меньше, чем серебрянку сторговаться не удалось. Лешка еле наскреб затребованную сумму - и все медянками. Хозяйка только скривилась, а Лешке хотелось плакать от досады. Где у него еще такие деньги?
   Каждую неделю Лешка с нетерпением ждал выходного дня, чтобы, попросив в долг серебрянку, бежать к Дире. Влюбился? Можно сказать и так. А кто не влюблялся в первую свою девушку? Первая любовь - этим все сказано. Она бывает длительной, а бывает лишь первой, после которой появляется вторая, третья и так почти до бесконечности.
   Через полтора месяца у Лешки появилась Лирта, молоденькая служанка графа Ларского. А когда он заметил служанку Гиру, тогда его милорд Ксандр взял в оруженосцы. Новые обязанности и заботы только на короткое время приостановили его любовные дела, пока не вспыхнули с новой силой. И как не вспыхнуть? Лешка вдруг обнаружил, что мир вокруг состоит вовсе не только из одних молоденьких служанок, а есть и другие девушки. Ведь теперь он постоянно появлялся вместе со своим графом в местном свете. На него обратили внимание и стали с ним общаться юные баронеты, у многих из которых находились столь же юные сестры или кузины.
   Юные баронессы пока еще холодно относились к его знакам внимания, впрочем, не отвергая их. Зато некоторые дочери местных рыцарей оказались не столь заносчивы. Какой у них титул? А никакой. Старшие сыновья рыцарей со временем наследовали маленькие отцовские замки, а младшие сыновья пополняли ряды дворян. Остаться дворянками была судьба и у дочек рыцарей. Если не выйти замуж. Но опять же не за дворянина же, а за человека хоть с каким-то титулом, хотя брак рыцарской дочери с юным дворянином все равно считался удачным.
   Новый оруженосец каркельского графа дворянином пока еще не был, но это ведь не за горами. Так зачем же надувать щеки, следуя за примером всех этих высокомерных баронских дочек? Юная Эрлита, дочь рыцаря Смарута, тоже так посчитала. Приветливо улыбнуться юному оруженосцу, кстати, довольно симпатичному, разве это плохо? Пусть ее более несмелые подружки завидуют, а от поцелуя в щеку никто еще не умирал. Зато потом, когда она делилась с подружками своими тайнами, те только завистливо вздыхали. В конце концов, несколько поцелуев не повредит. Обнимания, правда, тоже были, но про них Эрлита только намекала.
   Девушка не учла одного: юный графский оруженосец совсем не знал аристократических правил и всякого там этикета. А свои отношения с девушками строил по своему первому удачному опыту. А был тот опыт в доме свиданий. Эрлита в тот вечер, конечно, тоже оказалась виноватой, надо было лучше думать и меньше чувствовать. В итоге девушка потеряла девственность. А через два месяца в самый разгар лета, когда в Ларске формировалось войско для похода против мятежного Зардога, про отнюдь не платонические, а явно наоборот, отношения дочери и графского оруженосца прознал рыцарь Смарут.
   Не будь мальчишка графским оруженосцем, то за бесчестие простолюдин мог быть наказан вплоть до продажи его в рабство. Или смертной казни. Ведь Эрлита не простая дворянка - она дочь рыцаря, пока еще живого, а значит, по статусу она относилась к аристократии.
   Разгневанный рыцарь обратился к своему графу - Дарберну Ларскому, а тот тотчас же пошел к брату. Сашка не сразу понял, что натворил его оруженосец, но Дар объяснил ему возможные последствия. Дело-то очень серьезное. И вовсе не в том, что дело молодое и происходившее по взаимному согласию. Статус - вот в чем была главная проблема. А теперь и бесчестье отца.
   - Понимаешь, он же простолюдин. А это одно из самых серьезных оскорблений. Даже если рыцарь Смарут накажет обидчика, казнив его, бесчестье останется. Теперь девушке никогда не выйти замуж. Разве что за простолюдина, а это новое бесчестие для семьи.
   - А если парень дворянин или, скажем, баронет?
   - Бесчестья крови уже нет. Но она потеряла девственность, и теперь выйти замуж будет очень сложно. Но для семьи бесчестья нет.
   - Ах, паскудник!
   - Оруженосца отдавать на казнь тоже нельзя. Урон твоей чести.
   - Да ты что?! На казнь? Неужели ты так подумал?
   - Нет, но...
   - Я скорее себе руку отрублю, чем Лешку им отдам. Но все равно он паскудник.
   - Паскудник, - согласился Дар. - А делать-то что?
   - Если я ему дам дворянство, то как там будет с рыцарской честью?
   - Честно говоря, не знаю. Когда твой оруженосец все делал, то был простолюдином...
   - Мало ли кто кем был. А раньше он и вовсе был рабом. Я, кстати, тоже. Бывший раб, а теперь граф.
   - Но у тебя моя кровь. А у девчонки теперь кровь простолюдина.
   - А вот этого не надо. Когда мы породнились, то и тебе досталась моя кровь, а я тогда был тоже простолюдином.
   - Мужчина не женщина. Статус женщины считается по мужчине. А девчонка, получается, теперь простолюдинка, раз согрешила с простолюдином. Кем сейчас или завтра будет твой Лешка, уже не важно, ведь ее отец встречаться им больше не даст. И позор останется.
   - Не даст, говоришь... Ей замуж теперь не выйти?
   - Не выйти.
   - Ладно, решим иначе.
   Сашка позвонил в колокольчик и вошедшему слуге приказал найти и доставить оруженосца.
   Через некоторое время вбежал, немного запыхавшись, Лешка.
   - Вот погляди, Дар, какой у меня оруженосец. Опять по девкам шлялся?
   - Милорд...
   - Отвечай, паскудник.
   - Милорд... я...
   - И где твоя смелость? - Сашка жестко наседал на своего оруженосца. - Как благородных девиц бесчестить он смел, а как отвечать, так заикается. Что там у тебя с дочерью рыцаря?
   - Какого рыцаря?
   - Так ты не с одной рыцарской дочкой спишь? Негодник!
   - Милорд... Я...
   - Молчи! А знаешь ли ты, что ждет простолюдина за то, что он обесчестил аристократку? Казнь. Или в лучшем случае продажа в рабство.
   - Как в рабство? - юный оруженосец явно этого не ожидал.
   - А так. Вот милорд предлагает тебя казнить, а я жалею, говорю, что лучше в рабство, чем в петлю. Только придется тебя отдать хаммийцам, подальше от рыцаря Смарута. А то, не ровен час, перекупит тебя и повесит. В Хаммии, конечно, не сладко, но лучше там, чем в петле.
   - Милорд... - Лешка только испуганно хлопал глазами.
   - Что, испугался? А дело-то серьезное. Серьезнее некуда. И защитить тебя не могу - задета честь аристократа. Да и желания не имею.
   - Я же не знал... - Лешка совсем растерялся.
   - А что ты знал? Чем ты думал? Вот этим? Может быть тогда это отрезать? А? В Хаммии отрежут.
   - Не надо... пожалуйста...
   - Не надо, пожалуйста, - Сашка передразнил Лешку. - Сколько мне можно тебя выручать? Скажи: сколько? И почему я обязан это делать?.. Значит, так. С рыцарем я переговорю, и если он согласится - радуйся, что есть мочи.
   - Спасибо, милорд.
   - Спасибо? Ты еще не знаешь, о чем я собираюсь говорить со Смарутом. Буду просить, чтобы он отдал дочь тебе в жены.
   - Как?..
   - Мужем станешь, шляться перестанешь. А если не перестанешь, то пойдешь в Хаммий, а там с отрезанием. Понял?
   - Я... я...
   - А ты что думал? Что просто так все? Нет, сумел набедокурить, теперь - отвечай. Ну так что? В Хаммий или с девицей в Храм Клятв?
   - В Храм, - обреченно ответил Лешка.
   - Это еще, если рыцарь согласится. Пока иди.
   Когда Лешка вышел, Дар, молча наблюдавший всю сцену, спросил Сашку:
   - А про дворянство почему не сказал?
   - Обойдется. Жирно сразу все. Вот рыцарь согласится, тогда и скажу. Как считаешь, согласится?
   - А куда ему деваться? Дворянин, оруженосец у графа - хорошая партия для дочки.
   - Вижу что хорошая. Негоже так дворянствами разбрасываться, их заслужить надо. Но ничего, еще не раз Лешка вспомнит, когда будет отрабатывать дворянство. Но сначала до свадьбы накажу. Заслужил, паршивец.
   - Плетьми?
   - А после он месяц будет скорченным ходить? А отрабатывать дворянство когда? Да и поход против мятежников скоро. Нет, раз по-мальчишески нашкодничал, по-мальчишески и наказан будет. Розгами. Так даже обидней. Сидеть неделю не сможет. А потом дворянство и в Храм Клятв.
   А теперь предстояло встретиться и поговорить с обиженным отцом юной прелестницы. Рыцарь ждал возвращения милорда Дарберна, а тот вернулся вместе с братом.
   - Милорд, мой оруженосец совершил отвратительный поступок. За это я его сам лично сегодня накажу. Этот поступок не красит его, как дворянина.
   - Так он дворянин? - удивленно воскликнул рыцарь.
   - Конечно. Как можно, чтобы у графа в оруженосцах был простолюдин? Даже дворянин. Ведь по статусу это должность для баронета. Тем более что прежний мой оруженосец был бароном.
   От упоминаний этих титулов у рыцаря, видимо, закружилась голова. По его лицу можно было видеть, что Смарут лихорадочно пытается просчитать Лешкины перспективы. Что же, ради этого и был весь этот разговор.
   - Мальчишка просто влюбился в вашу дочь. Представляете, что заявил этот негодник? Он мечтает ее отвести в Храм Клятв. Нет, вряд ли аристократ захочет породниться с каким-то дворянином. Я ему так и сказал.
   - Но почему же? Если они любят друг друга... Пусть поженятся.
   - Да? Хорошо, я так и передам ему. На какой период назначить? Ведь через несколько седмиц нам всем идти в поход. Может быть, после похода?
   - А зачем затягивать? Раз ваш оруженосец так рьяно желает жениться на моей дочери, пусть это будет до похода. И надо дать какое-то время молодоженам, поэтому затягивать не следует. Может быть, завтра? Хотя нет, не успеть. Назначим на послезавтра?
   - Милорд, боюсь, что мой оруженосец не сможет пойти в Храм Клятв раньше чем через седмицу.
   - А почему, если не секрет, ваша светлость?
   - Ему будет трудно ходить. Особенно сидеть.
   - Он ранен?
   - Нет, но его сегодня ждет наказание. А без него никак нельзя.
   - Наказать его, конечно, не мешало бы, но как он покажется перед моей Эрлитой?
   - Покажется, вот поэтому я и говорю о седмице отсрочки.
   - Но следы от плетей...
   - Я думаю, что их на спине не будет. Доверьтесь мне, милорд.
   - Хорошо, как вам будет угодно.
   И действительно, спина у Лешки осталась целой, а вот что пониже... Было стыдно и обидно, ему казалось, что все видят, как ему неловко ходить, и посмеиваются за его спиной. И столоваться теперь приходилось стоя. А ведь впереди свадебный пир. Отец Эрлиты, как назло, собрался его провести с размахом, последние деньги потратить. И у Лешки, как назло, денег нет. Хотя теперь его жалование, как оруженосца, составляло целый золотой в месяц. Бешеные деньги по сравнению с жалкими двумя медянками в неделю, которые он получал раньше. Но раздал долги, погулял неплохо, туда-сюда - деньги как-то незаметно расползались. Даже опять в долги влез. Он ведь теперь оруженосец у графа, а значит, нужна соответствующая одежда, а не эти обноски. А хорошая одежда и денег хороших стоит. Одним словом, на свадебный пир у Лешки денег не было.
   Зачем вообще этот пир? Целый день просидеть за столом, слушать заздравные тосты, пить, есть, отвечать. Но главное - целый день сидеть! А он сейчас даже присесть не может - милорд Ксандр постарался. Больно и обидно. Хотя теперь он дворянин! Но все равно можно было бы пороть и полегче. Можно подумать, что сам милорд не гулял. Вот графиня еще до свадьбы забеременела, в отличие от его Эрлиты.
   Это что же, теперь ему ни с кем не встречаться, только с Эрлитой? А если поход? Да еще и затянется? Она же все время будет жить в замке отца, разве что изредка приезжать в Ларск или в Каркел. Приедет, неделю поживет. А где ей жить в Каркеле? У него же нет ничего своего. Сам при покоях графа обретается. Значит, теперь всю жизнь придется ходить и не смотреть по сторонам? Ну и порядочки здесь! Благородные, называется. То ли дело служанки. Прижмешь ее, та похихикает и никаких проблем. Никакой благородный отец возмущаться не будет, и жениться на его дочке требовать не станет. Эх, сглупил он. Как сглупил!
   Зато теперь после свадьбы можно, наконец, расслабиться по полной. Надо будет научить Эрлиту тому, что умела Дира. Пусть и благородная этому научится. Пока не ушли в поход, надо хорошо оттянуться. Да и в походе тоже девушки встречаются. Ведь с благородными ему теперь больше нельзя, а со служанками это изменой не считается. Лешка повеселел. А жизнь-то не так и плоха, если правильно к ней относиться!
   То, что он стал женатым человеком, Лешка почувствовал быстро. В Ларске и особенно в Каркеле. Теперь на приемах, на которых бывал милорд Ксандр, девушки из благородных семейств только вежливо ему кивали, да ограничивались несколькими ничего не значащими фразами. Ну и плевать на них! Тем более самому нельзя, не ровен час, до папашки Эрлиты дойдет. Лучше не осложнять. Зато смазливых служанок в Каркельском замке милорда Лешка нашел сразу несколько. Он ведь теперь оруженосец самого графа. Кто же устоит? Но в загул пускаться поостерегся, потому что постоянно видел ремень, которым подпоясан милорд Ксандр. Шестнадцать лет, а приходится остерегаться, как маленькому мальчику. И в семнадцать лет будет то же самое, пока он в оруженосцах. Эх, тяжела доля!
   Да и таскать тяжелые секиры радости мало. То ли дело автомат. Тра-та-та-та-та - и все враги вокруг убиты. А они допотопные пушки лишь используют, называя их каноне. К тому же стены каменными ядрами разбить пытаются. Такая примитивность! Почему бы местным умельцам не изобрести пистолеты? Однозарядные, конечно, на большее здесь вряд ли способны. Пять, пусть десять таких пистолетов таскать легче, чем графские секиры. Лешка эту мысль решил милорду Ксандра озвучить. Вот только поймет ли тот суть предложения?
   Милорд, к Лешкиному удивлению, его идею понял быстро. Понял и забраковал.
   - Это сколько же маленьких каноне надо с собой таскать? А при внезапном нападении врага будет ли время засыпать порошок, зажечь фитиль, поджечь? Да еще нужно будет немного подождать, пока огонь дойдет до порошка. За это время тебя всего нашпигуют железом.
   - Так на расстоянии можно стрелять. Враги не успеют добежать, а их уже - раз! - и готово!
   - На расстоянии, говоришь? На каком? Пять, десять шагов? Или пятнадцать? Не будет прицельного выстрела, стрелять с гарантией попадания можно только в упор или почти в упор. Из того же арбалета дальность прицельного выстрела больше, не говоря уже о луке. Для меткости на дальние расстояния длинный ствол требуется. И не только ствол. Порошок равномерно засыпать, ядро должно быть идеально круглым, по размеру ствола каноне. Думаешь, так просто из них прицельно стрелять? Сколько выстрелов сделаешь, прежде чем правильный прицел подберешь. А ведь стены замков большие, не то что фигура человека. Посмотрел бы я, как в открытом поле попали бы из каноне в человека!.. Постой-ка. Постой!
   - Да стою я, милорд.
   - Подожди. Ну точно! Как же я не подумал! Ведь так можно с вражеским войском и в поле воевать. Несколько залпов - и войско рассеяно.
   - О чем это вы, милорд?
   - Вам всем это трудно понять... Ах, я же забыл, кто ты...
   - Милорд?
   Ксандр как-то странно посмотрел на Лешку, задумался и продолжил.
   - Видишь ли. Я вот что подумал. Что, если вместо каменного или чугунного ядра в каноне положить груду мелких и острых камней? Или острых железных обрезков. И стрелять не по стенам, а по вражеским колоннам. Они здесь выстраиваются долго. Можно не по одному разу выстрелить. А?
   - Картечь.
   - Что это за слово такое?
   Лешка понял, что сказал лишнее, он по-прежнему не собирался рассказывать милорду правду о себе. Не поймет, а то и сумасшедшим объявит. Зачем ему это надо?
   - Это я так, про себя. Хорошо придумали, милорд!
   "Ну, раз Лешка продолжает играть в молчанку, скрывая правду о себе, то зачем мне раскрываться? - подумал Сашка. - Хотя сам чуть себя не выдал, сказав, "вам всем это трудно понять", забыв, кто такой Лешка. А с картечью хорошо придумал! Не придумал, а вспомнил, да и то поздновато что-то. Хорошо, что еще не было больших сражений в поле. А почему Себастьян сам до этого не додумался? А если додумался, то почему не предложил?"
   Мастер Себастьян, конечно, про использование картечи в своих пушках знал. Даже испытание проводил. Но дальше пробы не пошел. Возможно, потому что все ресурсы его мастерской, да и дварфов тоже, съедали срочные запросы графа Ксандра. Да и дварфы совсем не воодушевились новой возможностью применения его пушек, называемых каноне. Дварфы в поле не сражаются. Их удел - горы. А текущее применение каноне как раз соответствовало горам. Стрельнуть вверх, разбив укрепленное гнездо врага. Или взорвать нависшую над горным проходом скалу, засыпав ее осколками вражеский отряд - вот за это дварфы и ценили его каноне. А в поле дварфы не воюют. Впрочем, про применение картечи Себастьян не забывал, собираясь предложить ее использование каркельскому графу в одну из следующих их встреч. Этому способствовало некоторое затишье в боевых действиях, позволившее Себастьяну и дварфам создать достаточный запас каноне и припасов к ним.
   Новой встречи ждать пришлось недолго. Прискакавший в Каркел гонец сообщил, что в нескольких верстах от города его ждут старые знакомые: мастер Себастьян и дварф Крор. Деньги привезли! Взяв охрану, Сашка поскакал на долгожданную встречу. Опять пришлось выслушивать ворчание дварфа. Хотя ради трех тысяч золотых монет можно пойти и на большее. А вот и Себастьян, стоящий молча и с насмешливыми искорками в глазах наблюдавший происходящее.
   - Деньги как никогда кстати, - сказал Сашка. - Без хорошего и большого войска сейчас никак. С мятежом мы покончим. Малыми потерями. Но меня больше волнует будущее. Ситуация очень зыбкая. Лоэрн, Эймуд, Пирен. Все они могут выбрать главным врагом не друг друга, а меня. Особенно Пирен. Там хорошее войско. Черный Герцог как будто специально его не разменивает, держит, хранит и тренирует. В поле будет очень опасен. Кто кого одолеет неизвестно. Если победим мы, то это будет плохая победа.
   - Pyrrhussieg, - сказал Себастьян.
   - Что? - переспросил Сашка.
   - Победа Пирра. Плохая победа.
   - Вот и я говорю, что плохая. Но еще победить нужно. Сможете помочь?
   - Как?
   - Своими каноне. Или еще что у вас есть.
   - Каноне и ядра теперь в избытке.
   - Это против стен, а мне надо против пеших и конных.
   Дварф, оттопырив нижнюю губу, громко рассмеялся. Ядрами по солдатам? Это же, сколько ядер надо изготовить! А еще больше пристрелять. Все равно не попасть! Люди-то не стены, на месте не стоят. Ну, граф, чепуху сморозил, а говорят, умный человек!
   И если Крор смеялся, то Себастьян смотрел на Сашку серьезно, он сразу понял, что нужно графу. Интересно, граф сам понимает, что просит? По взгляду, брошенному Ксандром на дварфа, Себастьян понял, что графом владеет не гнев на бесцеремонного дварфа, а раздражение глупостью Крора. Да, этот Ксандр очень даже не прост.
   Отвернувшись от все еще смеющегося дварфа, Ксандр внимательно глядя в глаза немцу, спросил:
   - Так как, есть такое средство?
   - Есть, милорд.
   Дварф поперхнулся.
   - И что же это?
   - KartДtsche.
   - KartДtsche? - громко воскликнул дварф.
   Оруженосец, стоявший в нескольких десятков шагов от разговаривающих и поэтому не слышавший ничего из беседы, при возгласе дварфа вздрогнул и постарался отвернуться. Последнее слово, которое громко крикнул дварф, он расслышал.
   - И что это такое? - спросил Сашка немца.
   - Каноне, но заряженное большим количеством мелких острых предметов: камнями, железками.
   - Десять штук сделаете? Или можно использовать старые каноне?
   - Можно и старые использовать.
   - А начинка? Насыпается прямо в ствол?
   - Можно и прямо в ствол, только ствол быстро попортится. Начинку набить в мешочек под размер ствола. Еще лучше в плотный пергамент.
   - Хорошо, договорились. Мне нужно сто таких мешочков...
   Лешка правильно понял слово, которое громко повторил дварф. Картечь, конечно же, картечь. И что делать, если милорд спросит его об этом? Рассказать все? А поверит? Так ничего не решив, Лешка ехал обратно в Каркел и все ждал вопроса графа. Но тот молчал, погруженный в какие-то свои мысли. Кажется, пронесло!
   В разгар зимы милорд Ксандр выехал в Ларск. Ехал, конечно, и Лешка. Теперь куда Ксандр, туда и он. Милорда ждет графиня с сыном. Милорда Хелга - молодая жена, которая должна вот-вот родить. И его ждет жена, хорошо хоть детей нет. Зачем ему такая обуза? Хотя, с другой стороны, пока он в походах, да разъездах, все хлопоты и заботы на жене. А потом, глядишь, и кричать перестанут. Видел он, как кричал маленький виконт Альвер - хоть уши затыкай. Нет, лучше пока без детей. Надо и Эрлите это сказать. А то еще потолстеет. А если с ее папашкой что случится? На войне всякое бывает. Замок себе возьмет ее брат, а Эрлиту куда? Ему спихнет? А жить где? Снимать дом? Это на золотой-то в месяц? Ему самому денег постоянно не хватает. А придется содержать жену и детей. И дом. Эрлите еще служанку подавай. А ведь рано или поздно это случится. Одну сестру ее братец еще прокормит, выгонять не будет. А будут дети, то здесь в Атлантисе заведено, что мужья должны содержать. Как бы и папашка ее не вытурил, если родит. Всякое может быть. Нет, решено: никаких детей!
   Только на четвертый день по приезду в Ларск милорд Ксандр отпустил его на побывку к жене. До замка Смарута полтора дня езды. Летом еще можно постараться обернуться за день - дни длинные, дорога ничего, но сейчас зима, без ночевки не обойдешься. Вот и получается, что у него за вычетом дороги всего-то три целых дня. И четыре ночи. Ночи - это хорошо, а то он что-то соскучился. Вчера он встретил Гиру, но пофлиртовать со служанкой поостерегся, все-таки Ларск, здесь и стены видят, а потом доносят. Такие дела лучше делать в Каркеле. Там он неплохо отдохнул. Хотя все время приходилось озираться: не видит ли милорд?
   Время в дороге прошло быстро, вот и замок отца Эрлиты. Неказистый какой-то. И стены подправить не мешало бы. Только кому? Отец с братом все время в походах. А крестьян у них всего одна деревенька. Оброка еле-еле хватает, чтобы свести концы с концами. Бедность. Говорят, если бы не война, то многие такие вот рыцари, сейчас получающие жалование из казны, чуть ли не сами землю пахали. Вранье, конечно. У рыцарей есть другой приработок в мирное время: лес и охота. Всегда с мясом. Но сейчас охотиться некому, поэтому, наверное, сидят без мяса, к которому он давно уже привык. Самому что ли поохотиться? Но с луком он совсем не дружен, да и зима сейчас, дичь попряталась, птицы улетели на юг.
   Эрлиту он застал в холле, она как раз спускалась вниз, услышав о его приезде. Ничего себе! Лешка застыл изваянием. Накаркал! Эрлита беременная! Он не чувствовал страстных поцелуев, каких-то слов жены, не помнил куда шел и как снимал кольчугу, вообще ничего не соображал. Только к вечеру стал немного приходить в себя.
   - И когда у тебя будет?
   - Весной, - проворковала девушка.
   - И кто будет?
   - Я хочу девочку!
   - Почему девочку?
   - Они такие хорошенькие, спокойные, послушные. Я с ней играла бы, косички заплетала. Правда, прелесть?
   - Почему мальчика не хочешь?
   - Фу! Грубияны и драчуны! Хватит с меня брата. Все они такие. Только ты другой. Совсем-совсем. Ты хороший! По мне скучал?
   Лешка кивнул головой.
   - И я скучала. Очень сильно. Здесь так скучно, то ли дело в Ларске. Ты надолго приехал?
   - Не знаю. Как граф решит. Мне через три дня надо возвращаться.
   - Как хорошо! Поедем вместе.
   - Как вместе? А что ты там будешь делать? Где жить?
   - В замке, где же еще? Ты же оруженосец самого графа! Попроси у него комнату для меня и нашей будущей крошки. И для тебя, любимый, пока ты в Ларске будешь.
   - Нельзя. Мне нельзя. Я должен быть все время при графе. При его покоях.
   - Так пусть твой граф даст комнату рядом с ним. А когда вы накажете мятежников, мы с Каритой приедем к Каркел.
   - Какой Каритой?
   - Нашей крошкой. Тебя граф сделает баронетом, а потом бароном и у нас будет свой замок. Большой, а не такой, как у отца.
   - Ты что? Каким бароном?
   - Каркельским. Там много замков освободится. Попроси своего графа, чтобы и отцу дали замок. Я тогда всем могла бы говорить, что я дочь барона. И жена барона, мой милый. А брату пусть достанется отцовский замок. Хватит с него. И этого для него будет много. Когда ты с графом уедешь, то я останусь рядом с покоями графини. У нее крошка и у нас крошка. Мальчик и девочка. Понимаешь?
   - Что?
   - Пусть они с ранних лет дружат, а затем, когда вырастут...
   - Ты чего?
   - А что? Все ведь возможно. Юный виконт и милая баронесса.
   - Какая баронесса?
   - Карита.
   - Ты совсем с ума сошла!
   - Успокойся и положись на меня. Кстати, мне надо денег. Пять золотых. Нет, семь.
   - Зачем?
   - Ты разве не видишь, как я поправилась? Старые платья мне малы, а в этом, что на мне, разве можно показаться в свете? Это же графский замок. И ты не какой-то там, а оруженосец самого графа!
   - Какие семь золотых? У меня жалованье - золотой в месяц.
   - Значит, за полгода у тебя накопилось шесть золотых. Шесть. И до свадьбы еще должны быть деньги!
   - Какие деньги? Всего золотой в месяц! И на него я должен себя содержать.
   - А на меня и нашу крошку? Ее ведь тоже надо одевать и кормить! Нужна служанка!
   - Одевать? Там же пеленки...
   - Пеленки тоже денег стоят. Но они только на несколько месяцев. Потом будут нужны платьица, кофточки, туфельки. Много чего надо! Это же девочка! И мне будут нужны драгоценности. Не буду же я на приемах ходить с голой шеей! Проси у своего графа увеличение жалованья. Пока до пяти золотых. Когда он даст тебе баронский замок, будем получать оброк. Замок подбери побогаче. Тебе это легко сделать, ты же при графе находишься. У отца замок пусть будет хуже нашего. Тем более после смерти достанется брату. Хочу, чтобы нам завидовали!
   Как Лешка дотянул оставшиеся дни, он не понял. Последний день он мечтал о походе. Пусть зимой. Пусть с тяжелыми графскими секирами в руках. Пусть надолго - на месяц, на два, на год, но все это лучше, чем то, что сейчас было! Кое-как уговорил Эрлиту подождать, не ехать вместе с ним в Ларск. Ведь надо найти комнату для нее в замке, найти денег, нанять служанку. Вот когда он это сделает, то тотчас же за ней приедет.
   В Ларск он вернулся, еле волоча ноги и большими темными подглазинами. Милорд, увидев в таком виде своего оруженосца, присвистнул.
   - Эк, как ты порезвился! Сильно соскучился по жене. Молодец! Отдыхай до утра.
   Весь следующий день Лешка ходил шальным, все никак не мог отойти от встречи с Эрлитой. И что ему делать? Она так просто от него не отстанет. Ведь сама приедет! Намекала про это. Дескать, ты как хочешь, но все выполняй, потому что все равно приеду через пару седмиц. Или даже раньше. А ведь приедет! С нее станется. И не через две недели, а раньше. И где ее селить, где искать денег? Идти к графу? Ни за что! Милорд и так ему много помог. Из рабства спас, в свою сотню устроил, дворянство дал. А он его совсем не заслужил. А теперь эта будет постоянно его пилить насчет баронского замка. Хоть в петлю лезь.
   Надо было бы с ней построже. Прикрикнуть там, кулаком стукнуть по столу. Он ведь мужчина, в конце концов. Воин! Но тогда, когда он начал повышать голос, возмущенный ее претензиями, Эрлита вдруг охнула и схватилась за живот. Как он тогда перепугался! Еще родит раньше времени. Или умрет, чего доброго. Не будь она беременной, он бы ей все высказал, но теперь нельзя, никак нельзя. И что же тогда делать? Тупик.
   Теперь оставалось надеяться только на чудо. И чудо произошло. Ближе к вечеру Лешку позвал милорд.
   - Завтра днем возвращаемся в Каркел. Смотри, чтобы все было готово!
   Лешка, выйдя от графа, не удержался на ногах и плюхнулся на стул. Пронесло! Теперь надо найти кого-нибудь, кто перешлет известие Эрлите. В Каркел она сейчас за ним точно не поедет. Слишком опасно, видать, что-то там случилось. А когда все утрясется, она уже родит, вот тогда-то он ей покажет баронессу! Женой дворянина быть зазорно?! Сватьей (или как там это называется?) милорду Ксандру захотелось стать? А простой дворянкой, как сейчас, не хочешь? Не хочешь, а будешь! А станешь дальше приставать и наглеть, можешь и в простолюдинки попасть. Вот пойду в Храм Клятв, как это в свое время сделал Эйгель, и станешь этой самой простолюдинкой. Хотя, честно говоря, он, Лешка, что, дурак, от дворянства отказываться? Нет, конечно, совсем не дурак!
   А в Каркеле, после потрясения, полученного при поездке зимой в Ларск, Лешка решил расслабиться и компенсировать свои страдания. Он один, а симпатичных служанок много. В конце концов, один раз живем!
  
   Глава 15
  
   1006 год эры Лоэрна.
  
   В начале лета из Снури пришло известие о крупной победе лоэрнцев, руководимых графом Сейкурским, более известным, как граф Волан. Возглавлявший эймудское войско виконт Гривер пленен, а затем казнен. Эти лоэрнцы как заколдованные, в который раз побеждают своих мятежных графов. Раньше такого успеха добивался лоэрнский граф Гвендел и его победы приписывались полководческому таланту графа, но Волан? Какой из него военачальник? Никакой. Никакой, но сумел наголову разбить сильное вражеское войско!
   Впрочем, события, связанные с той печальной засадой, в которую попал Сашка, совсем не свидетельствовали в пользу Гвендела. Тот, имея превосходящие силы, разбить Сашкин отряд так и не смог, а несколько часов спустя сам оказался разгромлен, бежав в лес с жалкими остатками своей личной полусотни. А этой зимой Гвендел погиб на Диких землях. То, что осталось от снурского предводителя, сожженного Эйгелем в форте, признали вооружением, которое носил граф Гвендел.
   Теперь вновь остро вставал вопрос о Снурском графстве. Вести войско на него или, имея в тылу несколько тысяч мятежников, запертых Сашкиными отрядами в замке Зардога, следует вначале разобраться с ними? Лишняя тысяча солдат в походе на Снури совсем не помешает. А если вмешается Пирен? Тогда придется воевать на два фронта, имея еще и мятежников в тылу. Сложная ситуация, но принимать решение нужно.
   Сашка очень рассчитывал на зиму, потом на весну, надеясь, что запертые в замке мятежники решатся на прорыв. Половина, а то и большая часть врагов оказалась бы перебитой, усеяв трупами все пространство от ворот до рва, перегородившего им выход из замка. А уцелевшие были бы совсем дезорганизованы. Но мятежники до сих пор сидят за своими стенами, не предпринимая никаких попыток прорваться. Совсем непонятно. Об этом он и сказал на малом военном совете.
   - Возможно, мы немного их недооценили, милорд, - высказал свое мнение барон Верган, командовавший одной тысячей ларско-каркельского войска. Его тысяча как раз на днях собиралась сменить тысячу барона Барбетона, сейчас стоявшую у стен мятежного замка. - Они каким-то образом поняли, что им грозит в случае попытки прорыва.
   - Понять не трудно, - заметил барон Фурбег, пожалуй, самый опытный из находящихся на совете военачальников, - сверху им все видно и догадаться, что ждет мятежников в случае прорыва, легко.
   - Честно говоря, я рассчитывал, что они окажутся менее сдержанными, - покачал головой Сашка.
   - Я тоже на это рассчитывал, милорд, - поддержал его барон Верган. - Значит, Зардог на что-то рассчитывает. На помощь из Лоэрна? Или из храма Ужасного Паа?
   - Почему именно Паа?
   - Когда моя тысяча стояла на дежурстве у стен замка, там видели людей в красных накидках. Жрецы Паа.
   - А мне вы это не говорили, - упрекнул барона Сашка.
   - Вы, ваша светлость, в это время как раз выехали в Ларск.
   - Понятно. А что касается жрецов, то странно, если бы они остались в стороне. И замок Зардога, кстати, они прошлым летом помогали укреплять. Постоянно гадости от них приходится ждать.
   - Они могли остаться в замке для связи с внешним миром, - сказал Фурбег.
   - Это как?
   - Магия, милорд. Жрецы ею владеют давно. Между храмами существует какая-то связь. Какая, не знаю, и вряд ли кто скажет, но замечали, что информация через храмы доходит намного быстрее гонцов. Они еще в пути, а на другом конце Атлантиса жрецы все знают.
   - А если через почтовых голубей?
   - Почтовых? Это что такое, милорд?
   Сашка понял, что в этом мире почты еще не знали, поэтому пришлось как-то выкручиваться.
   - Берется голубь, к его лапке прикрепляется записка, голубя отпускают и он летит туда, к кому написано сообщение.
   - Милорд, голубь летит к своему дому, но никак не через весь Атлантис. Хотя, если все магически, то...
   - Да нет же. Никакой нет магии. Просто берется голубь, чей дом в одном из храмов. Голубя отвозят в другое место, получают известие, пишут записку, привязывают ее к лапке голубя, голубя отпускают, и он летит к себе домой, в храм. А потом другой голубь из этого храма тотчас отправляется в соседний храм, где его дом. И так через весь Атлантис.
   - И они находят путь?
   - Находят.
   - Милорд, в нашем конкретном случае все упирается в количество этих голубей, - возразил Сашке барон Фурбег. - Если их дом замок Зардога, а сообщения должны идти туда, сколько же голубей было подготовлено?
   - Могли несколько десятков натренировать заранее, - неуверенно сказал Сашка.
   - Если их было столь много, то мы обнаружили бы эту переписку. Замок окружен, у некоторых аристократов с собой охотничьи птицы, чтобы не так скучно проводить время. Голубей сбили бы и принесли хозяину, а тот нашел бы записку. Но этого не было.
   - Действительно, - согласился Сашка, - я как-то не подумал. Тогда как они могут общаться с осажденным замком?
   - Магия, милорд. А как - это знают только жрецы. Те, что в замке, каким-то образом передают информацию вовне, а те, кто снаружи сообщают осажденным.
   - Снаружи? И где они могут размещаться?
   - Может быть, в храме. Может быть, где-то неподалеку от замка.
   - Но там наши солдаты, а жрецов, все знают, милорд вешает.
   - Если они в своих накидках. А если в обычной одежде? Какие-нибудь горожане, крестьяне, торговцы. На таких наши солдаты внимания не обращают.
   - По внешнему виду жрецы отличаются от местных жителей. Они больше похожи на жителей Хаммия.
   - Тогда, значит, они одеты хаммийскими торговцами.
   - А их рядом с замком не один и не два, а много. Торгуют вовсю, войску постоянно что-то требуется.
   - Милорды, - слово взял до этого молчавший начальник графской стражи Равсан. - Я припоминаю, что мне говорили о странных торговцах. Вроде торговцы, а товара почти что и нет. Я подумал, что речь идет или о бедных хаммийцах, или о работорговцах, ждущих конца осады и появлению пленников на продажу.
   - Схватить, немедленно схватить! - предложил барон Фурбег, а остальные участники совета согласно закивали головами.
   - А давайте не будем торопиться, - неожиданно для всех возразил Сашка.
   - Но почему, милорд? Почему? - раздались голоса.
   - Схватить никогда не поздно, вреда от них пока не очень много. Что-то сообщают в замок, но мятежники нами крепко заперты. А мы постараемся проследить за этими фальшивыми торговцами, может, что интересного узнаем. К примеру, как те информацию передают.
   - Милорд, для этого есть раскаленные щипцы. Просто и надежно.
   - Бывает, что можно выследить, с кем те общаются и узнать имена их сторонников. Сами жрецы-торговцы этого могут не знать, раз они простые передатчики информации, а проследив за гонцами, мы можем узнать что-нибудь важное, - Сашка не сдавался.
   Чувствовалось, что его предложение не по душе присутствующим, но дальше спорить с графом бароны не стали. Пришедшее через несколько дней известие из Лоэрна о том, что самозванец Тарен поставил на графство Снури не младшего брата Волана, а хаммийца Дворкоса, поразило всех в Каркеле. Но долго обсуждать странные лоэрнские решения не дали новые события, пришедшие из замка Зардога. Накануне днем по сброшенным вниз веревкам из замка пыталась бежать целая группа людей. По бегущим со стен замка ударили стрелы и полетели арбалетные болты. Лишь двум беглецам посчастливилось достичь рва и переправиться через него. Сашка сразу же выехал в свой лагерь, что стоял у стен мятежного замка.
   Беглецы оказались каркельскими крестьянами, согнанными прошлым летом на строительство большой внешней стены. Смотреть на беглецов было тяжело. Страшно исхудалые, со следами плетей на спине и даже на груди, где можно было пересчитать все ребра. По словам сбежавших, продовольствия в замке осталось немного, поэтому еще с весны крестьян почти перестали кормить, разместив большую их часть в подземелье. От голода многие уже умерли. Поэтому несколько десятков крестьян от безысходности решились на отчаянный шаг, бежав из осажденного замка.
   Теперь Сашке надо было что-то предпринимать, иначе оставшиеся в живых около семисот крестьян (его крестьян!) через месяц вымрут почти все. Начать штурм замка? Но это как раз и ждет барон Зардог, желая перебить Сашкино войско. Снять осаду? Крестьянам это не поможет - из замка сбежит часть мятежников, но ведь не все? Не все. А крестьян оставят в замке. Вызвать мятежников на прорыв? Те на это не пойдут. Ведь это верная смерть.
   Если бы не ров, вырытый Сашкиными солдатами, да еще сами солдаты стояли бы на значительном расстоянии от замка, вот тогда мог появиться какой-то шанс выманить мятежников из замка. Да и то при условии, что Сашкины солдаты окажутся в явном меньшинстве. Тогда Зардог вполне может решиться на сражение, имея явное преимущество в солдатах. А дальше? В этом случае Сашка терпит поражение, мятежники частично возвращаются в замок, а крестьяне все также гибнут от голода. Нет, нужна только победа, чтобы ворваться в замок, оставшийся почти без охраны. Но как его тысяча солдат сможет разгромить две тысячи мятежников?
   Настойка из листьев хачху? Теперь он сможет сделать настойку, которой хватило бы на все войско. Но даже настойка, делающая воинов безрассудно храбрыми, вливающая в них силу и упорство, не сможет защитить его солдат от вражеских стрел, копий и мечей. Да, он, пожалуй, победит, но погибнет большая часть этой тысячи. Большая часть! Да и как Зардог узнает, что кроме этой тысячи поблизости больше нет Сашкиных солдат? Ведь будет опасаться обмана, считая, что нескольких тысяч каркельских солдат затаились неподалеку, чтобы ударить по мятежникам в решающий час сражения. И будет прав. Как докажешь?
   Решения все не приходило, хотя Сашка даже собрал расширенный совет, на который прибыло несколько десятков баронов со всего Каркела. Между тем время шло, а значит, в замке гибли крестьяне его графства. Даже информация Равсана о том, что ему удалось среди хаммийских торговцев, разместившихся по всей округе, распознать переодетых жрецов, как-то не очень тронула Сашку. Нашел? Ну и молодец, продолжай, одним словом, следить за ними дальше.
   Прибытие от дварфов первой партии снарядов с картечью Сашка тоже воспринял отвлеченно. Не до них пока. Ему, скорее, нужны ядра, чтобы начать бомбардировку мятежного замка, чем думать о будущих сражениях в поле. Кстати, поле вокруг замка как раз имеется, раскинулось на несколько миль в округе. И солдаты на нем есть, только это его воины, а мятежников нет. Две тысячи заперлись в замке, других вражеских отрядов в графстве не осталось. И эти две тысячи никак не выманить наружу. Никак... А почему никак? Есть идея!
   Сашка вызвал барона Вергана, чья тысяча на днях заступила в дежурство у осажденного замка.
   - Милорд. Завтра утром мы снимаем осаду. Ваша тысяча должна быть отведена на расстояние в милю от рва. На новом месте оборудуйте лагерь, поставьте заслоны на случай внезапного появления врагов. И будьте готовы к сражению. Я надеюсь, что нам не придется ждать слишком долго.
   - Милорд придумал план?
   - Да.
   - Могу я сообщить об этом моим людям?
   - Не стоит. Пусть считают, что я допустил ошибку.
   - А на самом деле... Я понял и всецело вам доверяюсь.
   - Хорошо. Прямо сейчас отдайте приказы о подготовке к снятию осады. И пусть об этом знают все.
   - А если известия просочатся из лагеря... я понял, милорд.
   - Хорошо. Но лучше будет, чтобы это поняли только вы и никто больше.
   - Я все сделаю.
   Своим планом Сашка поделился только с Хелгом, кстати, ему же и претворять главную, самую важную часть его замысла.
   Утром следующего дня лагерь бурлил, выплескивая наружу походные колонны, двигающиеся в одном направлении. Последним покидал лагерь Сашка вместе со своей личной сотней. Отъехав несколько сот метров, он с удовлетворением заметил, что ворота внешней стены мятежного замка открылись и через них засновали фигурки людей, образовав живой мост между воротами и рвом, в который что-то сбрасывалось. Начали засыпать ров, как быстро! Так, глядишь, к концу дня полностью засыплют, а завтра выберутся наружу. Все идет по плану, даже с его опережением.
   Теперь дело за Равсаном, за его людьми. Прошлой ночью они смогли обнаружить странную активность в одном из обозов хаммийских торговцев. Странные, ни на что не похожие звуки, продолжавшиеся четверть часа и сопровождавшиеся излучением зеленоватого света, Равсан, а с ним и Сашка посчитали за какой-то колдовской обряд. И, судя по всему, неожиданно быстрая реакция осажденных - это следствие обряда.
   Видя, что ларско-каркельский отряд снимается с лагеря и начинает отход от стен замка, мятежники вполне могли бы (кстати, отнюдь не сразу после ухода его солдат), открыв ворота, поинтересоваться, что же происходит в опустевшем лагере. Но вместо этого те тотчас же начали забрасывать ров, как будто специально приготовили фашины и камни для этого.
   Поздним вечером, разместившись на новом месте, Сашка дождался появления барона Равсана, сообщившего, что хаммийцы были замечены не только близ лагеря, что вполне естественно, но также почему-то в разных местах равнины на значительном расстоянии от их нового лагеря.
   Равсан, который, как и барон Верган, уже с утра познакомился с планом Сашки, решил проявить некоторую инициативу.
   - Милорд, может быть, сейчас следует захватить парочку шпионов этих переодетых жрецов? Мы можем узнать подробности и планы. Вдруг жрецы решатся на новую гадость, тогда весь ваш план рухнет. От жрецов можно ждать любой пакости.
   - Конечно, можно и захватить, но не спугнем ли оставшихся?
   - Мои люди сделают все незаметно.
   - Не в этом дело, что незаметно. Если их главный не дождется людей, посланных по равнине, что он может подумать?
   - Заблудились, нарвались на разбойников или еще что. Да мало ли причин не появиться вовремя!
   - Ты не назвал основную причину, которая всплывет у старшего из шпионов. Для каких целей они во все стороны равнины послали разведку?
   - Выяснить, нет ли поблизости других наших отрядов.
   - Которые могут подойти скрытно и внезапным ударом переломить ход будущего сражения, отрезав мятежникам путь обратно в замок. Так?
   - Все верно, милорд.
   - Вот их старший и решит, что его люди, не вернувшиеся в срок, нарвались на наши засадные отряды.
   - Проклятье! Я не подумал об этом! Тогда будем просто следить, но делать вид, что мы ничего не замечаем.
   На что Сашка рассчитывал, ставя себя на место Зардога? Судите сами. Сейчас перед мятежниками всего тысяча ларско-каркельского войска, а их две тысячи. Явный перевес одной стороны. К тому же есть такая лакомая приманка, как сам граф Ксандр. Опять же, шпионы-жрецы, переодетые хаммийскими торговцами, должны были сообщить, что во всей округе других сил у графа нет. Только тысяча солдат, да личная сотня. Но через день, два, три дня ситуация может измениться: к Ксандру подойдут основные силы и тогда снова придется сидеть за крепостными стенами. А запасы еды начинают истощаться. До зимы продовольствия не хватит. Вот потому и нужно мятежникам срочно разобраться с малочисленным противником, перехватив инициативу в графстве и убрав самого каркельского правителя.
   Но день подходил к своему концу, однако никаких действий мятежники не предпринимали. Сашка, уже испугавшись, что шпионы заметили слежку, приказал Равсану отозвать своих людей, хотя понимал, что уже поздно. Если заметили и передали сведения в замок, то сражения не будет.
   На следующее утро Сашка с тревогой ждал сообщений от своих наблюдателей. Если сегодня Зардог не решится, то завтра может быть поздно. Ведь мятежники должны понимать, что скоро должны подойти основные силы Сашкиного войска. Так в тревогах настал полдень. А вот и долгожданный гонец.
   - Ваша светлость, из замка выходят отряды мятежников и строятся в колонны.
   - Верган, отдайте приказ на построение.
   Раздались звуки рожков, солдаты высыпали из лагеря, строились в боевые колонны. Восемьсот человек, передние шеренги которых держали поднятые вверх копья, сзади них разместились ряды мечников, а замыкал всех ряд секирщиков. Сзади пехоты нетерпеливо гарцевали всадники - двести баронов и их солдат, плюс Сашкина личная сотня. Правда, не вся. Десять его гвардейцев возились с пятью каноне, выдвигаемых вперед пехотинцев.
   - Милорд, замечены шпионы жрецов, - сообщил подъехавший барон Равсан.
   - Но ведь я же просил прекратить за ними наблюдение, оставив только дальние заставы.
   - Милорд, я так и поступил. Сейчас же речь идет о шпионах, показавшихся рядом с нашим лагерем. Если вы обратите свой взор влево, то на том дальнем пригорке заметите людей, одетых хаммийцами. А за самим холмом разместились их повозки. Там же и шатер, из которого той ночью было замечено зеленое сияние. Сейчас его не видно, но опять же, мешает холм. К тому же днем свет в шатре виден хуже. Боюсь, что они заметили выдвижение наших каноне.
   - Ну и пусть. Это даже хорошо.
   - Милорд?..
   - Они, как тот дварф, посмеются, решив, что мы будет обстреливать их ядрами. Много ли ядро нанесет вреда? В лучшем случае пара залпов убьет полсотни их солдат. Это в лучшем случае, учитывая скоростные характеристики каноне. А после этой пары залпов их передовые цепи сметут наши орудия.
   - Я, конечно, всецело вам доверяю, милорд, но насколько удачны будут выстрелы?
   - Посмотрим, барон, посмотрим.
   Мятежники показались где-то через пару часов. Они разделились на две больших и широких колонны. Правая из них в своем наступательном движении явно опережала ту, что была слева. И отставание левой все увеличивалось. Так задумано или?.. Когда мятежники подошли поближе, то Сашка понял, в чем различие колонн. В правой были местные мятежные аристократы, а левую колонну составляла лоэрнская тысяча, присланная самозванцем Тареном. Там, как помнил Сашка, больше половины составляли наемники из Хаммия. А те, как известно, не любители рискованно воевать. Вот и сейчас хаммийцы отставали, тем самым выдвигая для первого удара местных мятежников. А те более опасны, поэтому Сашка приказал коннице перейти на правый край его войска.
   Когда колонна мятежников, что была справа, приблизилась к его солдатам на расстояние в триста шагов, Сашка махнул рукой, заиграл рожок, люди около каноне засуетились, схватив давно зажженные факелы. Раздалась серия громких выстрелов. Сашка с конницей уже находился на правом краю войска, поэтому дым от выстрелов совсем не помешал рассмотреть первые итоги применения картечного залпа. Выстрелы от двух левых каноне совсем не дошли до левой колонны противника, взрыхлив землю за сотню шагов до передних рядов лоэрнцев. Зато выстрелы трех правых орудий оказались более успешными. Та из пяти каноне, что стояла посередине, оказалась неудачницей. Зато оба крайних правых орудия достигли цели, поразив самый центр колонны мятежных аристократов. Выстрелы картечи буквально выкосили порядочную часть мятежников. Сотня, а то и полторы сотни вражеских солдат корчились на земле, создавая затор и разбивая целостность нападающей колонны.
   Передние шеренги, не затронутые картечью, замедлили шаг, оглядываясь на ужас, творящийся у них за спиной, но быстро справились и, ускорив шаг, стали сближаться с противником. Сашка начал выдвигать конницу вперед, готовясь к нанесению бокового удара по вражеским шеренгам. Если второй выстрел орудий окажется безрезультатным, то мятежники сумеют сохранить строй и вступят в рукопашную схватку с его солдатами. Вот тогда и придется бросить конницу на врага, отсекая передние его ряды от остальных, явно отставших из-за удачного картечного залпа.
   Вот раздались два выстрела с левого фланга. И опять, судя по всему, недолет. Картечь только чуть-чуть задела лоэрнцев, десяток их упал, но остальные не спеша продолжали свое движение вперед. Если прицелы левых каноне не менялись, то, получается, выстрелы орудий не дошли до цели только из-за того, что лоэрнцы слишком медленно сокращали расстояние. Плохо, конечно, но с другой стороны, левые расчеты сумеют сделать еще по одному выстрелу, которые на этот раз придутся в передние шеренги лоэрнцев.
   А где же правые каноне, почему не стреляют? Присмотревшись за копошащимися возле орудий солдатами, Сашка понял, что они меняют прицел, опуская вниз жерла стволов. Успеют? Вот выстрелила та, что слева. Уже более удачно, попав в край колонны мятежников как раз в ее самую разреженную часть, убив двадцать или тридцать человек, но зато в этом месте еще больше увеличился разрыв до ушедших вперед первых шеренг мятежников.
   Две остальные каноне выстрелили почти одновременно и почти в упор - расстояние до врагов уже сократилось до тридцати шагов. Передовые шеренги врагов дрогнули, и стали быстро рассыпаться. Убитые и раненые мятежники гроздьями падали на землю, образовав две громадных бреши. По сути, передняя группа мятежников превратилась в три островка обескураженных и потерявших боевой пыл вражеских солдат.
   Правая часть Сашкиной колонны, опустив копья, двинулась вперед, обтекая три каноне. А сам Сашка повел конницу в увеличивающуюся брешь между передними и задними рядами колонны мятежных баронов. Уже врубившись в их ряды, он услышал еще два выстрела орудий с левого фланга. Результата он не мог видеть, яростно рубя секирой каркельских мятежников. Уже потом, после боя ему сообщили, что третий выстрел левых каноне пришелся в передние ряды лоэрнцев, выкосив до двухсот наемников. А когда, опустив копья, на них пошла грозной стеной левая часть его войска, наемники развернулись и бросились бежать.
   Исход боя уже практически был предрешен. Оставалось только разобраться с уцелевшими мятежными баронами. Те бились отчаянно, понимая, что другого пути у них нет. Ведь плен означал неминуемую смерть. Причем позорную смерть через повешение.
   Три передних островка мятежников уже были сметены Сашкиными солдатами, но при этом пришлось поплатиться потерей целостности шеренг. Теперь и его солдаты не представляли единого целого, рассыпавшись и рубясь с такими же одиночками, как они. Теснимые с правого торца конницей, мятежники медленно отступали в сторону центра поля, занятого сражением. И здесь им в спину и в бок ударила левая часть Сашкиной колонны, развернувшаяся вправо после бегства лоэрнцев. Теперь мятежные бароны были окружены с трех сторон превосходящим в два раза противником. Лишь немногие из врагов, да и то только те, кто находился в задних рядах, смогли уцелеть. Из тысячи вражеских воинов, меньше ста смогли вернуться в замок, да два-три десятка мятежников успели, пользуясь наступающей темнотой, уйти с поля сражения, рассеявшись по равнине.
   Общие потери врага составили более тысячи человек и среди них нашли тело барона Зардога, погибшего от картечи. Потери у Сашки составили почти триста человек, правда, половину составили раненые, большая часть которых выживет. Победа была полной, но выполнение главной задачи она не принесла. Мятежный замок по-прежнему оставался в руках врагов, число которых было еще слишком большим для попытки штурма. В замке оставалось восемьсот лоэрнцев и около сотни мятежных аристократов вместе со своими солдатами. Значит, и продовольствия осажденным хватит на дольше.
   Расстроенный Сашка совсем не хотел принимать поздравления от своих баронов, пришедших к его палатке. Так и не выйдя к ним, Сашка, отдав барону Вергану текущие приказы, хлебнул несколько хороших глотков вина и заснул.
   Недаром говорят, "утро вечера мудренее". На утро, проснувшись от сильно нывшей спины, Сашка вдруг осознал, что ситуация с мятежниками все-таки не столь плоха и безнадежна, как он думал накануне вечером. Ведь барон Зардог убит. Убиты и почти все каркельские аристократы, что примкнули к мятежу. А в замке, значит, теперь хозяйничают лоэрнские наемники. Барон Малкан. Что это за человек? От ответа на этот вопрос зависела судьба крестьян, умирающих от голода в подземелье замка.
   Вызванный Сашкой барон Равсан, прежде всего, сообщил своему сюзерену, что переодетые хаммийцами жрецы, пользуясь наступившей темнотой и первыми часами неразберихи после тяжелого боя, сумели исчезнуть. Плохо, конечно, но сейчас это не важно. Барон Малкан, вот кто его интересует.
   - Из новых баронов, - презрительно ответил Равсан. - Хаммиец.
   - Хаммиец?
   - Да, но родился в Лоэрне. Ничем не примечателен. Таких баронов там много.
   - И сейчас в замке среди лоэрнцев хаммийцев около половины.
   - Уже больше, милорд. Большая часть погибших от выстрела левых каноне - местные лоэрнцы, если судить по их внешнему виду, хаммийцев очень мало. Я полагаю, что они стояли в задней половине колонны.
   - Тогда получается, что в замке пятьсот хаммийцев, триста местных лоэрнцев-наемников и с сотню наших мятежников. А командует ими хаммиец. В принципе, неплохо. Если вас не затруднит, барон, пригласите сюда барона Вергана.
   Через десять минут командир каркельской тысячи входил в палатку Сашки.
   - Милорд?
   - Я вас позвал сюда по одному очень важному вопросу. Мне нужен парламентер.
   - Парламентер? От кого и куда?
   - От нас в замок. Барона не надо, слишком большая честь этому хаммийскому выскочке Малкану. Достаточно баронета. Но нужен умный и расторопный человек, способный провести переговоры. От их результата будет зависеть, сдастся сейчас замок или нам придется торчать здесь до зимы, а то и дольше.
   - Я вас понял, милорд. Такой человек есть. Баронет Медест. Мой двоюродный брат.
   Сашка задумался.
   - Барон, как я понимаю, вы хотели бы, чтобы ваш кузен получил баронство?
   - Да, вы правы, ваша светлость.
   - Вчера освободилось несколько десятков замков. И исполнителю столь важной миссии грех не получить замок и титул. Так?
   - Да, милорд.
   - Барон, я вам обещаю, что ваш брат станет бароном, вне зависимости, поедет он на эти переговоры или нет.
   - Я благодарен вам, ваша светлость.
   - Подождите. Медест после нашего возвращения в Каркел станет бароном в любом случае. Но я хочу, чтобы при выборе парламентера вы учитывали личностные характеристики этого человека. Результат очень важен. И если у вас есть на примете другой баронет, который справится с этим поручением лучше, я хотел бы узнать его имя.
   Барон слегка покраснел, он понял смысл сказанного графом.
   - Ваша светлость, еще раз благодарю за моего брата и все же я предлагаю послать в замок именно его.
   - Хорошо, барон. Пригласите его сюда.
   Баронет Медест оказался молодым человеком приятной наружности двадцати пяти лет. Изучив вошедшего, Сашка остался доволен первым впечатлением.
   - Баронет, вам предстоит сегодня отправиться парламентером в замок. Мне нужна капитуляция. Чем быстрее, тем лучше. Я прошу вас передать их главарю барону Малкану, что я обещаю жизнь и свободу всем сдавшимся воинам. В том числе и мятежным аристократам и их солдатам. Именно воинам. Они будут отпущены на свободу и препровождены до границы с Лоэрном. Без оружия, без денег и награбленных ценностей. Если вашего слова будет не достаточно, я готов это подтвердить представителям мятежников, что прибудут в мой лагерь. Также передайте, что после начала переговоров все погибшие в замке люди, не носящие мечей, и вне зависимости от того, насильственная или естественная была смерть, будут заменены на такое же количество лиц, отпускаемых на свободу. По жребию, в котором будут участвовать все, включая барона Малкана. Одним словом, погибнут или будут убиты десять крестьян, слуг или жрецов, такое же количество воинов окажется в плену. А что будет с пленными, буду решать я сам. Если Малкан откажется от капитуляции, я обещаю казнить всех наемников и мятежников, кто уцелеет в замке. Ров, кстати, мы очистим и возьмем замок снова в кольцо.
   Баронет вернулся через два часа, сообщив Сашке, что лоэрнский предводитель решил обдумать предложение графа. А спустя час осажденные попросили встречи с его светлостью графом Ксандром Каркельским. Парламентеров оказалось пятеро, у троих из которых была ярко выраженная хаммийская внешность. Действительно подтверждается, что хаммийцы захватили власть над замком.
   Сашка подтвердил прибывшим, что обещает жизнь и свободу всем сдавшимся.
   - Через пару дней после капитуляции всех вас проводят до границы.
   - А почему не сразу, милорд?
   - Мне нужно убедиться, что среди вас не окажется жрецов. Жрецы должны быть выданы мне живыми и невредимыми.
   - Ваш человек сказал, что нам ничего не оставят.
   - Почему же ничего? Вся одежда останется с вами. Вы сможете взять с собой любое количество продовольствия. Вот только нести его будет каждый по отдельности. И по отдельности отвечать.
   - Отвечать? За что, милорд?
   - Я боюсь, что в хлебе окажутся совсем не съедобные предметы. Поэтому мы обыщем всех. И если найдем золото, серебро и иные ценности, то такого человека я прикажу повесить.
   - Но вы же обещали жизнь!
   - Да, я свое обещание выполню. Но схваченный с утаенными деньгами будет считаться человеком, совершившим преступление уже после того, как он был отпущен на свободу. Отпущенными на свободу все будут считаться, как только они выйдут из ворот замка. Кстати, не пытайтесь перед выходом глотать золото. За два дня оно из вас выйдет, а виновные в утаивании ворованных денег будут повешены.
   - Но, милорд, эти деньги не ворованные, они нами заработаны.
   - Да? И как же?.. Ну, я не слышу ответа?.. Грабили мой Каркел, хватали моих людей, продавали их в рабство? Скажите мне спасибо, огромное спасибо, что я всех вас отпускаю на свободу целыми и невредимыми. И запомните сами и передайте всем остальным: я скоро приду в Лоэрн, и если вы там мне попадетесь снова, то обещаю, что вешать не буду. Кажется, у вас в Хаммии распространена особая казнь? Я ее ни разу не применял, в отличие от моего брата. И я ее использую, если вы попадетесь мне снова. Еще вопросы есть? Нет? Тогда советую поторопиться, не ровен час, в замке кто-то умрет и тогда вам придется бросать жребий, кто останется здесь...
   Барон Малкан капитулировал в тот же день. Из ворот замка появилась цепочка сдающихся наемников. Рядом со рвом у них забирали оружие, в большой котел сыпались деньги. Затем всех наспех обыскивали и направляли во временный лагерь. Полная проверка пройдет в следующие два дня. Часть денег, конечно, наемники попытались спрятать. Кому-то повезет, и он вернется в Лоэрн при деньгах, а кто-то, не столь ловкий, украсит собой близлежащие деревья. Все, как и обежал всесильный каркельский граф.
   Но часть денег должна остаться в замке в различных схронах. Теперь придется хорошенько его обыскивать, но много ли попадет потом в графскую казну? Большую часть найденного присвоят, и с этой неизбежностью придется смириться.
   Голодных крестьян накормили уже поздним вечером, на следующее утро они тоже пройдут проверку и будут отпущены на свободу. Нашли и трех жрецов, пытавшихся притвориться крестьянами. Но их выдала внешность и хорошая упитанность. Барон Равсан приказал отправить жрецов под надежной охраной в Каркел. Там их допросят и казнят на главной городской площади.
   Если со жрецами было все понятно, то что делать с маленьким претендентом на каркельскую корону и его матерью Сашка не знал. Не казнить же семилетнего мальчишку только за то, что мятежники подняли его в качестве знамени?
   - И что мне делать с ним, Хелг?
   - Убивать не будешь, я тебя знаю. Но ведь снова отпускать мальчишку резона тоже нет. Так?
   - Так. Свои же убьют или позарятся на деньги и продадут в Хаммий.
   - И на тебя свалят.
   - Это точно.
   - В темницу к Равсану?
   - Мальца? Ты что!?
   - Вот и я о том же. Поселить где-нибудь в замке, в том же Броуди под надзором?
   - Сбежит или помогут сбежать. Или чего доброго отравят. И опять я буду виноват.
   - Отдать в пажи, а потом и в оруженосцы? Нет, опять же сбежит или помогут. М-да, ситуация.
   - И как ты представляешь его, когда подрастет? Будет в нашем войске? В войске человека, который приказал повесить его отца и деда? Вот к нему я точно спиной не повернусь.
   - Тогда как решишь?
   - Отправить под надежной охраной на сторону, передать с рук на руки. И забыть.
   - Забыть?
   - На время забыть.
   - Куда отправишь? В Пирен, Амарис или в Гендован?
   - Только не в Пирен. Только не Черному Герцогу. В Гендован? Но там же Винтольд. А если они встретятся и Артасис захочет отомстить? Нет, нельзя в Гендован. Амарис? Можно и в Амарис. Как-никак, кажется, нам союзник.
   - Вот именно, кажется. А помощи никакой нет.
   - Зато хоть не мешают и то хорошо.
   - Так куда Артасиса?
   - А если в Лоэрн? Под охраной. Пусть болит голова у Тарена.
   - Он его использует против тебя. Внук его графа.
   - Пусть использует. Можно подумать, что сейчас с Лоэрном все хорошо. Хуже не будет. Зато у нас проблемы не будет. Все равно скоро надо будет разбираться с Лоэрном.
   - Когда?
   - Не знаю. Не все так просто. Ведь не могут быть случайными все эти победы лоэрнцев? Сначала Гвендела, теперь вот и у Волана. Но и затягивать не стоит.
   После разговора с Хелгом Сашка встретился с Верганом.
   - Барон, я принял решение отправить маленького виконта вместе с матерью в Лоэрн. Лучше будет, если они поедут вместе со сдавшимися в плен, хотя и порознь от них. На границе вы передадите их под покровительство барона Малкана. Пусть барон довезет их до Лоэрна.
   - Милорд, я считал, что сдавшихся в плен лучше выпустить из графства по южной дороге, через Снури. Здесь путь не в пример короче, нежели отправлять через все наше графство на запад.
   - Пусть будет по снурской дороге. Я надеюсь, что Артасис благополучно доберется до Лоэрна.
   - А что с ним может случиться? В окружении девятисот лоэрнских солдат, часть из них к тому же каркельские мятежники, которые как раз за него и сражались.
   - Они безоружные.
   - На нашей земле они под охраной солдат, я выделяю три сотни своих людей, а в Снури они уже будут дома. Давать оружие? Его лучше продать. Хаммийские торговцы изъявили желание приобрести вооружение, доставшееся нам от сдавшихся в плен.
   - Переодетых жрецов среди них нет?
   - Милорд Равсан проверял.
   - Я пока не считаю нужным продавать. Боюсь, что мечи и кольчуги будут нужны нам самим.
   - Кольчуги - да, а вот мечи. Видели бы вы их, милорд. Никуда не годные. Этими мечами Тарен перевооружил свое войско. Если бы у мятежников были такие мечи, как у лоэрнских наемников, наши потери оказались бы намного меньшими. Из какого металла они их делали?
   - Настолько плохие?
   - Просто ужасные. Если в бою не сломаются, то с зазубринами останутся точно. Как из масла сделаны.
   - Да, я раньше об этом слышал, но что-то не верилось, что бракованных мечей так много. Что, у всех наемников?
   - Почти, милорд. Только у командиров хорошие мечи.
   - Неплохое известие.
   - Так как насчет продажи оружия?
   - Мечи, раз такие плохие - продайте. Нам не нужны.
   - Но и цена будет...
   - Сколько?
   - Всего две серебрянки. Больше не дают.
   - А мечей сколько?
   - Без малого тысяча. Это плохих.
   - Значит, две тысячи серебрянок, пятьдесят золотых. Не густо. Но тоже деньги. Продавайте.
   На следующий день колонна с пленными побрела на юг, уже к вечеру достигнув приграничной территории. Вместе со всеми, но чуть в стороне ехала повозка, в которой сидела растрепанная женщина, прижимающая к себе мальчика. А замыкали колонну, следуя за ней на расстоянии в несколько сотен шагов, купеческие подводы, груженные выгодно приобретенным оружием. Две серебрянки за меч - разве это деньги? Хотя даже за такие деньги любые уважающие себя наемники эти мечи покупать не будут. Но ведь есть новики, особенно их много среди наводнивших Лоэрн, а теперь и Снури хаммийцев. Но мечи можно продать и в самом Лоэрне, надо только найти чиновника, кто занимается закупками вооружения для войска. Десять серебрянок - это самая малая цена продажи. Потому что чиновник отдаст их казне за золотой. Хороший навар и у торговца, и у чиновника, даже учитывая, что львиную часть разницы тому придется отдать наверх.
   Гершан, ехавший в центре своей торговой колонны, довольно потирал руки, подсчитывая будущий барыш. Десять минус два - это будет по восемь серебрянок с меча. А их пятьсот, больше не удалось урвать. Итого сто золотых барыша! Жаль, что этот проныра Хирс успел подоспеть к продаже мечей. Пришлось поделиться, не поднимать же из-за этого цену, торгуясь друг с другом? Пока проторгуешься, другие прознают и налетят. Вот и купишь не по две серебрянки, а по восемь.
   Но все равно очень жалко, что он заработает на перепродаже всего сто, а не двести золотых. Жаль, что пленных каркельцы не продают, а отпускают на волю. Совсем зажрались. Ведь какой мог быть навар! За одного только графенка можно было получить пятьдесят золотых, да и графиня еще не старая. Эх, такой товар уплывает! Выкрасть? А сотня преданных мальчишке мятежников? Да еще и восемьсот наемников с этим бароном. А барон-то из хаммийцев! И хаммийцев среди наемников большинство - около пятисот. А мятежники безоружны. Но ведь и наемники без мечей. Пятьсот наемников-хаммийцев без мечей, а он как раз везет пятьсот мечей. Плохоньких. Так против мечей они и плохи, а с человеческой плотью справятся хорошо...
   А Сашка, усталый, но довольный возвращался в Каркел. Все, с мятежом покончено, теперь у него развязаны руки. Но отдыхать все равно не придется - столько всего надо решить! Вот с тем же Лешкой. Надо же, что учудил, паршивец! Но паршивец хороший, свой парень.
  
   Конец пятой книги
  
  
  
  
  
  
  
  

251

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"