В конце XX века прямо на наших глазах родился и набирает силу миф о "новых детях" - некоей грандиозной мутации, знаменующей очередной "решительный этап" в эволюции человечества. Официального термина для таких детей пока не существует, но в большинстве определений присутствует указание на их высшее предназначение. Например, в Англии их именуют "детьми тысячелетия", в Японии и Китае - "детьми Света". Во Франции необычных детей называют "тефлоновыми", поскольку к ним "не прилипают" общепринятые стереотипы поведения, а в Америке они - "дети Индиго" (из-за цвета их ауры). Последнее определение стало популярным и в нашей стране.
Как правило, все Индиго - творческие натуры, которых уже с детства отличает подчеркнутая независимость поведения, доходящая до крайней степени эгоцентризма. Также им приписывается обладание разнообразными паранормальными способностями, вполне соответствующими их миссии - изменить этот мир. Впрочем, для поклонников движения New Age здесь нет ничего удивительного: они давно в курсе, что мы живем на рубеже эпох, и мир уже созрел для того, чтобы принять Новую расу.
Известный американский психолог и биоэнергетик Нэнси Тэпп еще в начале 80-х годов прошлого века обратила внимание, что аура многих новорожденных не вписывается в привычные стандарты (1). В ней преобладал насыщенный темно-синий цвет, который ранее практически не встречался. На языке биоэнергетики это означает совершенно новый тип жизненной программы, не имеющей аналогов среди предыдущих поколений.
Процесс быстро принял лавинообразный характер: в конце века уже "нормальные" новорожденные оказываются в явном меньшинстве. По мнению самой Н. Тэпп, 90% детей младше 10 лет принадлежат к цветовой группе "Индиго". Кстати, именно с ее легкой руки за феноменальными детьми закрепился данный термин. А благодаря успеху одноименной книги Л. Кэрролл и Д. Тоубер он прочно вошел в лексикон массовой культуры (прежде всего - американской), став одним из символов наступающей Новой эпохи.
Массовая культура не осталась в долгу. Как раз в канун третьего тысячелетия на экраны вышел голливудский блокбастер "Люди-X" (X-men), действие которого разворачивается в ближайшем будущем. В результате внезапного усиления целого ряда мутагенных факторов появляется поколение людей-мутантов, чьи сверхъестественные возможности грозят полностью изменить расстановку сил на планете. Столкновения между "новыми" и обычными людьми неизбежны, вдобавок нет единства и в рядах самих мутантов... В общем, несмотря на примитивный сюжет и ходульных персонажей, все элементы "индигового" мифа налицо и даже доведены до гротеска. Последний можно расценивать как разновидность защитной реакции, отражающей растерянность и страх "человека массы" перед любым непонятным феноменом.
Если опустить типичную нью-эйджевскую риторику, то в сухом остатке у нас получается следующее. На рубеже 70 - 80-х годов прошлого века стали рождаться дети, не похожие на всех прочих. Их странность проявлялась уже в первые месяцы жизни, и чем старше они становились, тем с большей силой и упрямством навязывали собственную модель поведения. Хотя подобные "трудные" дети рождались во все времена, но пока отклонений от средней нормы было сравнительно немного, наличие таких детей никого не беспокоило. И лишь когда их число внезапно увеличилось настолько, что поколебало само понятие нормы, учителя и родители забили тревогу.
Вот список десяти наиболее распространенных "индиговых" качеств:
"1. Они приходят в этот мир с ощущением своей царственности (и часто ведут себя соответствующим образом).
2. Они чувствуют, что "заслужили быть здесь", и бывают весьма удивлены тем, что другие не всегда разделяют их мнение.
3. Они не сомневаются в своей значимости. Нередко они сообщают родителям, "кто они есть".
4. У них нет абсолютных авторитетов, они не считают нужным объяснять свои поступки и признают только свободу выбора.
5. Они вообще не делают некоторых вещей; например, для них невыносимо стояние в очереди.
6. Они теряются, соприкасаясь с консервативными системами, где вместо проявления творческой мысли строго соблюдаются традиции.
7. Они часто видят более рациональный способ сделать что-то в школе или дома, однако окружающие воспринимают это как "нарушение правил" и их нежелание приспосабливаться к существующей системе.
8. Они кажутся некоммуникабельными, если не находятся в компании себе подобных. Если рядом нет никого, обладающего подобным же менталитетом, они часто замыкаются в себе, чувствуя, что никто в этом мире их не понимает. Поэтому установление социальных связей в период обучения для них представляет немалую сложность.
9. Они никак не отзываются на обвинения в нарушении дисциплины (к заявлениям типа "вот подожди, придет отец, узнает, что ты натворил, тогда увидишь..." они остаются глухи).
10. Они не стесняются, давая вам понять, в чем испытывают нужду" 1.
Кроме того, в числе характерных особенностей Индиго отмечается их удивительное "сродство" с компьютером. Н. Тэпп в интервью Д. Тоубер прямо заявляет:
"Индиго - это компьютеризированные дети, а это значит, что в своих поступках они руководствуются больше головой, чем сердцем. <...> Это технологически ориентированные дети, что наталкивает меня на мысль, что развитие технологии в ближайшие десять лет достигнет такого уровня, о котором мы не смели даже мечтать. В возрасте трех-четырех лет эти дети понимают компьютер так, как не могут иные взрослые в 65" 1.
На первый взгляд, здесь мы сталкиваемся с несомненным противоречием. Все-таки "компьютеризированность" традиционно ассоциируется со склонностью к упорядоченному поведению, механистичностью и бездумным автоматизмом поступков, но никак не с творческой активностью, граничащей с анархическим отрицанием всех существующих норм.
Однако вот что пишет А. Картер в предисловии к своей книге "Программистский камень": "На эту работу нас подвигло желание узнать, почему в программной инженерии некоторые люди на порядок, а то и два, продуктивнее большинства людей" 2.
Как выяснилось в итоге, искомый X-фактор заключался в самом способе мышления. Большинство людей даже в программировании предпочитают, не мудрствуя лукаво, просто следовать стандартным процедурам. На программистском сленге их так и называют - "кодирующие обезьяны". В терминологии Картера используется другой, более точный термин - "паковщики" (Packers). Но манипуляция готовыми "пакетами знаний" вряд ли приведет к появлению действительно оригинальных решений. Только немногочисленные "картостроители" (Mappers) способны выйти на уровень "глубокой структуры", где возможен по настоящему творческий подход.
Различие двух способов мышления обусловлено в первую очередь разными стратегиями обработки "мысленной карты ситуации". Паковщикам доступно лишь последовательное "считывание" небольших фрагментов этой карты, в то время как картостроители видят ее сразу целиком. "Для картостроителя совершенно естественно проводить каждый свободный миг в верчении предмета в голове (обдумывании проблемы), а все выходные полностью фокусируясь на нем. Фокусирование картостроителя - страшная вещь. За несколько часов он может достичь таких результатов, которых группа паковщиков будет достигать месяцами" 2.
В индустриальную эпоху любой вид деятельности можно уподобить, по выражению Картера, Программной Фабрике - своеобразному конвейеру, на котором отдельные "пакеты" руководящих указаний обрабатываются по заранее известному алгоритму. И работники программной фирмы в этом смысле ничем не отличаются от цеховых рабочих какого-нибудь автозавода. Но что идеально для паковщиков, абсолютно не подходит для картостроителей. Они лучше предпочтут работать на себя, чем на крупную корпорацию, где человек с ног до головы опутан многочисленными предписаниями и запретами. В современной "индустриальной" мифологии такому поведению соответствует фигура Хакера - гениального программиста-одиночки, "свободного охотника" на бескрайних просторах Сети.
По аналогии с десятью признаками Индиго процитируем из картеровского перечня столько же отличительных черт картостроителей:
- Картостроение и паковка - очень разные стратегии
- Паковка - это усердно насаждаемая общественная норма
- Мир приспособлен для паковщиков
- Результаты картостроения называют "здравым смыслом"
- Здравый смысл не так распространен
- Паковщики считают картостроителей иррациональными
- У картостроителей нет руководящей ими культуры
- Картостроители могут обучить себя сами!
- Картостроители часто сталкиваются с вызовом со стороны общества
- Картостроители в наше время редко реализуют свой потенциал
Сходство между Хакерами и Индиго не может не бросаться в глаза. Очевидно, мы имеем дело с одним феноменом, который пока находится вне поля зрения господствующих представлений о природе и обществе.
Краткое резюме:
- по способу мышления современное человечество можно разделить на две неравные части;
- для большинства доступен лишь уровень "социально обусловленного мышления", которое сводится к последовательному выполнению заранее известных предписаний;
- переход на более глубокий уровень, обеспечивающий "прямое видение" проблемы, требует особого режима функционирования мозга;
- включение этого режима происходит уже в раннем детстве, что позволяет выделить особую группу "детей Индиго";
- в конце XX века феномен Индиго становится массовым явлением.
Глава 2.Паразиты сознания
Дальнейшие исследования в области "индустриальной психологии" привели Картера и его единомышленников к разработке более глобальной концепции под общим названием Проект "Взаимность" (The Reciprocality Project) (2). Мы позаимствуем оттуда оригинальную идею, согласно которой доминирующий способ мышления на нейрохимическом уровне представляет собой не норму, а патологию - своего рода инфекцию, проникающую через "брешь в системе безопасности" нашего организма. В качестве примера рассмотрим аналогичный дефект защитной системы, способствующий формированию столь распространенной опиатной зависимости.
Боль - это первый рубеж обороны, первый механизм системы безопасности, автоматически включающийся при первых признаках повреждения организма. Болевые сигналы поневоле заставляют либо насторожиться, либо (в случае серьезной травмы или болезни) снизить физическую активность. Но утрата подвижности, в свою очередь, создает потенциальную угрозу для жизни. Ведь в критические моменты даже малейшее промедление может оказаться роковым. Чтобы избежать подобных ситуаций, в организме предусмотрен второй механизм безопасности.
Определенные виды боли стимулируют синтез эндорфинов - опиатоподобных веществ, блокирующих нервные импульсы, которые отвечают за болевые ощущения. Кроме того, эндорфины влияют на наше эмоциональное состояние, вызывая характерное чувство эйфории. Эмоциональный подъем позволяет более успешно справиться с опасностью, что увеличивает шансы на выживание. Но отсюда проистекает новая проблема, связанная с риском привыкания к источнику "дармового" наслаждения.
Искусственная стимуляция "эндорфиновой атаки" или употребление опиатов растительного происхождения опасны именно потому, что такая ситуация не была предусмотрена эволюцией. По крайней мере, в организме человека не сформировался соответствующий механизм безопасности, способный воспрепятствовать нарушению химического баланса. Со временем синтез собственных эндорфинов в организме сокращается настолько, что перестает удовлетворять даже его повседневные нужды. Человек вынужден использовать все более сильные средства (увеличивать дозу опиатов) уже не столько для получения удовольствия, сколько для поддержания своего обычного эмоционального фона.
"Мы предполагаем, что субъективное ощущение скуки - это первый уровень механизма безопасности, аналогичный боли, который развился, чтобы заставить людей двигаться, чтобы они смогли открыть и исследовать окружающую их среду. Этот механизм мог бы привести к фатальным последствиям при попадании в безвыходное положение, например, если приходится тихо сидеть на дереве, пока не уйдет хищник. Поэтому развился второй механизм безопасности, вводящий человека в состояние частичного отключения сознания из-за того, что человек достаточно долго скучает, что заставило бы его двигаться, если бы он имел такую возможность. В человеческом мозгу возрастает уровень нейроингибитора допамина. Это вызывает субъективное ощущение самопоглощающего комфорта, заставляющего человека оставаться неподвижным, но достаточно осознающим, чтобы заметить, когда можно будет безопасно двигаться <...>
По сравнению с эндорфином имеется важное отличие. Избыток допамина выделяется после периода скуки, а не в начале его. В то время как человек не может производить больше эндорфинов без испытания некоторого стресса, избыток допамина можно производить, просто не делая ничего интересного! Таким образом, человек, находящийся в состоянии скуки достаточно долгое время, чтобы установился новый баланс химического состояния мозга, попадется на крючок собственного допамина, и будет способен поддерживать свою собственную привычку, просто вводя себя в скуку!" 3.
Еще одно, гораздо более существенное отличие состоит в том, что в "группу риска", по версии Картера, попадают практически все "нормальные" люди. Ведь петля положительной обратной связи "прописывается" не только в человеческом мозге, но и в социокоде любого современного общества. Уже с раннего детства его обитатели вовлекаются в стандартные повторяющиеся процедуры, провоцирующие высокий уровень допамина. Сначала они вынуждены каждый день ходить в школу, часами неподвижно сидеть на уроках и регулярно выполнять домашние задания. (Обучение при этом сводится к чисто механическому запоминанию.) Затем точно так же они ходят на работу, где царят свои ритуалы, складывающиеся годами. Да и сама работа, как правило, имеет рутинный характер: на Программной Фабрике все подчинено ритму конвейера. Даже высококвалифицированные специалисты в своей практике крайне редко сталкиваются с действительно новыми ситуациями, требующими по настоящему глубоких размышлений.
Однако большинство людей настолько привыкает к привычкам, что любое нарушение размеренного распорядка вызывает у них стресс. В этом смысле они практически ничем не отличаются от "эндорфиновых" наркоманов, организм которых крайне болезненно реагирует на каждое недополучение регулярной дозы. По оценке Картера, обычный среднестатистический индивид уже к шести годам превращается в типичного паковщика. Отныне его лозунгом становится: "Не понимать, а действовать". Причем действовать предполагается по готовым шаблонам, тем самым автоматически включаясь в бесконечный круговорот "социальной жизни".
Пожалуй, для "наркомана ритуала" самое мучительное состояние - это ничегонеделание, когда он остается один на один со своими мыслями. Дело в том, что наш мозг не рассчитан на полное бездействие. В повседневной жизни мы загружаем его рутиной, создавая видимость мыслительной деятельность, хотя с таким же успехом могли бы забивать гвозди электронным микроскопом. Сложнейший многофункциональный инструмент работает практически вхолостую, не реализуя и малой доли своего потенциала. Но у паковщиков просто нет другого выхода. Ведь думать - значит выходить за рамки привычного круга представлений, а любая новизна снижает уровень допамина (со всеми вытекающими отсюда последствиями). Вот почему "они всегда подменяли понимание какими-нибудь суррогатами: верой, неверием, равнодушием, пренебрежением. Как-то всегда получалось, что это проще всего. Проще поверить, чем понять. Проще разочароваться, чем понять. Проще плюнуть, чем понять" 4.
Картер предпочитает антропоморфное описание данного феномена, который имеет все признаки живого организма, паразитирующего на человеческой популяции. "M0 - это чрезвычайно примитивное самокопирующееся создание, без сознания, интеллекта и мотивации" 3. Возможно, их существует целое семейство. Из всех известных реальных паразитов ближайшим аналогом таких "созданий" является вирус. Сам Картер называет его "вирусом глупости" (Stupidity Virus), поскольку снижение познавательных способностей у зараженных им людей давно уже приняло масштабы эпидемии. "Мы живем в обществе, ориентированном на действие. Так пошло со времен изобретения земледелия и создания стабильной среды обитания, в которой выполняемые задачи определялись самой средой. Пропала потребность в интенсивном размышлении" 2.
Действительно, разница между жизнью земледельца и охотника даже при самом поверхностном сравнении колоссальна. Охотники имеют дело с непредсказуемой внешней средой и поэтому вынуждены отслеживать все ее изменения, чтобы в любой момент быть готовыми отразить опасность или броситься по свежему следу. Они смотрят на мир "широко открытыми глазами", но видимая рассеянность тут же сменяется сверхконцентрацией, как только что-либо привлекает их внимание. Более того, постоянный поиск нового составляет важнейший элемент охотничьей стратегии.
В то же время вся деятельность земледельцев основана на длительном ожидании. Они вынуждены ждать месяцами, пока проявятся видимые результаты их усилий. В отличие от охотника, земледелец привязан к одному месту, что резко сокращает приток внешних впечатлений. А зависимость от сезонных циклов поневоле придает его деятельности рутинный характер. Иными словами, успешное возделывание земли требует от человека способности совершать значительные регулярные действия, не имеющие отдачи в ближайшем будущем - то есть без всякой связи с окружающей его реальностью.
Человек - исключительно адаптивное создание. Он сумел приспособиться к специфике земледельческой цивилизации, пусть даже ради этого ему пришлось "подсесть" на допамин. Вся последующая эволюция оставила практически без изменений ритуальный характер социального поведения, обеспечив бесперебойное воспроизводство людей с нарушенным биохимическим балансом мозга. В результате даже спустя тысячелетия мы продолжаем находиться в рабской зависимости от привычек, не в силах разорвать всеобщую круговую поруку. Казалось бы, остается только констатировать, перефразируя известное выражение: нельзя жить в обществе и не заразиться "вирусом глупости".
Но выход все же существует. Мудрость природы, как известно, заключается в генетическом разнообразии: даже в разгар самой страшной эпидемии всегда найдется хотя бы небольшая часть популяции, обладающая иммунитетом к возбудителю инфекции. Не является исключением из общего правила и ситуация с M0.
У отдельных людей мутационные "поломки" в генах могут приводить к отсутствию или плохому функционированию допаминовых рецепторов, отвечающих за доставку допамина к клеткам мозга. Благодаря этой особенности в их организме постоянно поддерживается низкий уровень допамина, что дает нашим "мутантам" естественную устойчивость к любым ритуализированным формам поведения и мышления. "Иммунные имеют один набор личных качеств, но под многими названиями. Дети, которым поставлен диагноз Расстройство с Дефицитом Внимания (Attention Deficit Disorder). Хакеры (творческие программисты компьютеров, без криминала). Мистики. В индустрии - люди, которые "знают Качество". В медицине - звезды диагностики. Талантливые художники" 3.
Люди, иммунные к "вирусу глупости", в современном обществе уже с детства попадают в своеобразное гетто "не таких, как остальные". Они активно сопротивляются всем попыткам приобщения к ценностям "общества скуки", поскольку им доступен гораздо более глубокий и интересный способ существования. Но реализовать его во "враждебном" окружении носителей M0 редко удается без серьезных потерь для психики "естественных иммунных". Ведь даже понимая, что "король голый", только в сказочном мире можно безнаказанно об этом во всеуслышание заявлять. А в реальных Соединенных Штатах, например, такой ребенок рискует получить диагноз ADD, требующий обязательного лекарственного лечения.
Кстати, по мнению Картера, дети с подобным диагнозом, несмотря на свои многочисленные физиологические и психологические проблемы, "наилучшее приближение к тому, чего должны достигнуть все" 3. Лишь сравнительно недавно положение изменилось, и даже появилась мода на "новых" детей, на которых теперь возлагаются откровенно мессианские упования. С другой стороны, эти надежды нельзя назвать совсем уж беспочвенными: кто же еще, как не будущие картостроители, сможет проложить для нашей цивилизации новый курс?
Краткое резюме:
- современное общество базируется на поведенческих стереотипах, следование которым предполагает формирование определенных нейрохимических связей непосредственно в мозге человека;
- на физическом плане этот механизм аналогичен наркотической зависимости, разрушающей способность к самостоятельному творческому мышлению;
- на информационном плане он аналогичен вирусной инфекции, причем заражение "вирусом глупости" происходит уже в первые годы жизни;
- существуют люди, от рождения иммунные к "вирусу глупости" - потенциальные Хакеры (они же "дети Индиго");
- появление "вируса глупости" в человеческой истории совпадает с появлением первых земледельческих цивилизаций.
Глава 3.Пьяные боги
Для современной науки давно уже является самоочевидным фактом, что именно освоение земледелия сыграло ключевую роль в формировании человеческой цивилизации. Да и какие здесь могут быть вопросы? Переход к более "прогрессивной" форме деятельности не только потребовал оседлого образа жизни, но и автоматически стимулировал развитие буквально во всех областях жизни: от технологии орудий труда до социальных норм. В результате человечество семимильными шагами двинулось по "цивилизационному" пути, причем это движение продолжается до сих пор.
Однако не все исследователи разделяют столь упрощенный подход. В качестве примера обратимся к статье А. Склярова "Наследие пьяных богов", где предлагается совершенно иной взгляд на проблему перехода человека от первобытного существования к земледелию. Отдельные наблюдения автора, касающиеся различия в психике охотника и земледельца, непосредственно перекликаются со взглядами Картера:
"Человек сотни тысяч и миллионы лет занимался охотой и собирательством, в результате чего в его психике (в той его части, которая является наследуемой) закрепились соответствующие структуры - архетипы, вызывающие азарт и удовольствие от самого процесса охоты и собирательства. Собственно, механизм работы этих структур-архетипов во многом аналогичен механизму инстинкта животного, которого данный инстинкт спасает от голодной смерти.
Напротив, чуждая человеку и его психике деятельность, "неестественная" для его природы, неизбежно будет вызывать у него неудовольствие. Поэтому тягостность и изнурительность земледельческого труда свидетельствует, в частности, и об определенной "неестественности" этого труда для человека или, уж по крайней мере, о весьма непродолжительном характере этого рода деятельности для человеческого вида" 5.
Проанализировав сделанные за последнее время открытия, связанные с наиболее ранним периодом человеческой истории, Скляров приходит к парадоксальному выводу, что переход человека от охоты и собирательства к земледелию не имел под собой никаких естественных объективных причин. Он мог быть осуществлен лишь под влиянием внешней силы - неких условных "богов", целенаправленно внедрявших абсолютно чуждый для аборигенов образ жизни. Невольно возникает соблазн воспользоваться уже готовым шаблоном в виде "теории палеоконтакта" (как поступил и сам автор), объясняющей все странные моменты нашей истории вмешательством более развитой инопланетной цивилизации. Но мы с объяснениями торопиться не будем, а пока просто перечислим некоторые из отмеченных в статье особенностей этого перехода.
Во-первых, известно лишь очень небольшое число первичных очагов земледелия. Причем все они расположены вдоль узкой полосы преимущественно в горных тропических и субтропических областях, где видовое разнообразие дикой растительности и животного мира максимально. Переход к земледелию в наиболее изобильных регионах Земли плохо согласуется с официальной версией, полагающей его главную причину в неспособности первобытной общины прокормить себя. Особенно если учесть, что в регионах с гораздо более скудной "кормовой базой" никакого земледелия не возникло. Иными словами, цель такого перехода явно слабо связана с решением обычной продовольственной проблемы
Во-вторых, во всех этих очагах упор был сделан именно на зерновое земледелие, хотя по пищевой эффективности и урожайности клубнеплоды на порядки превосходят злаки и зернобобовые даже в "неокультуренном" состоянии. Вдобавок наши предки решили дополнительно усложнить себе задачу, используя самый трудоемкой способ обработки урожая из всех возможных. Цельные зерна (которые еще надо было вышелушить из прочной и твердой оболочки) они предварительно растирали на специальных каменных зернотерках, и лишь затем употребляли в пищу. Им почему-то не приходило в голову сразу сварить кашу, не мучаясь с превращением зерен в муку. Ведь питательная ценность от подобной "упрощенной" обработки отнюдь не страдает!
Другой общий момент, объединяющий первых земледельцев - это язык. Не случайно современная лингвистика склоняется к идее о существовании особого праязыка, послужившего основой для большинства известных на сегодняшний день языков. В высшей степени примечательный факт: предполагаемые варианты местонахождения "единой семьи-прародительницы языков" в Старом Свете совпадают с очагами самого древнего земледелия.
Понятийный аппарат этого праязыка, восстановленный на основе языкового сходства разных народов (в том числе и давно вымерших), оказался на удивление развитым и сложным, даже по отношению к более поздним эпохам. Он предполагает оседлый образ жизни в крупных поселениях с определенной иерархией власти и признаками социального расслоения. Кроме того, по наблюдению Склярова, подавляющее большинство сходных терминов относилось непосредственно к земледелию и отправлению религиозных культов - то есть как раз тем сферам деятельности, которым (согласно мифологии) людей обучали "боги".
Впрочем, сильнейшая связь древнего земледелия и религии отмечается всеми исследователями. Вовлечение в достаточно сложный технологический процесс требовало введения совершенно новых правил и запретов, освященных высшим авторитетом. Но за столь исторически короткий срок они просто не успели бы сформироваться естественным путем. Ведь помимо лингвистических, нет никаких иных данных, которые подтверждали бы наличие развитой культуры в тот период. Скорее создается впечатление, что весь комплекс ритуальных предписаний был получен уже в готовом виде - единым "пакетом".
"Кстати об этом также сообщают древние мифы: буквально во всех регионах "возникновения" земледелия и цивилизации предания наших предков единогласно утверждают, что те же самые "боги" установили среди людей нормы и правила жизни, законы и порядки совместного оседлого существования. И об этом же косвенно свидетельствуют археологические данные о прямо-таки "внезапном" возникновении ряда развитых древних цивилизаций (например, в Египте или Индии) без всяких "предварительных ступеней". Этот факт вообще не находит никакого "естественного" объяснения..." 5.
Но какую же цель преследовали сами "боги", организуя подобное вмешательство? По мнению Склярова, в этом смысле наиболее информативен шумерский эпос.
""Все шумерские тексты в один голос сообщают о том, что боги создали Человека, чтобы возложить на него свои труды. "Эпос о сотворении мира" вкладывает это решение в уста Мардука: "Создам я примитивное творенье; и имя ему будет - "Человек". Создам я примитивного Рабочего, и будет он на службе у богов для облегчения забот земных"" (З. Ситчин, "Двенадцатая планета").
"Тот факт, что человек был создан богами в качестве своего слуги, вовсе не казался древним людям странным или особенным. В добиблейские времена почитаемое божество именовалось "Господином", "Сувереном", "Царем", "Правителем", "Хозяином". Слово же, которое традиционно переводится как "преклонение" - "авод", - на самом деле имеет значение "труд", "работа". Древний человек отнюдь не "поклонялся" своим богам - он на них работал" (там же).
Не очень лестно, конечно, чувствовать себя фактически потомками рабов...
Некоторым утешением могло бы служить то, что столь "откровенно и цинично" цели богов формулируются лишь в мифологии Месопотамии. Однако и в других регионах, практически везде, боги требовали от людей жертвоприношений, - и хотя это уже более завуалированная формулировка, но имеет она, по сути, тот же смысл. Только вместо "рабского труда" на богов предусматривается определенного рода "дань", что ассоциируется с заменой рабовладельческих отношений на феодально-крепостные.
Мы не будем подробно останавливаться на вопросе о жертвоприношениях. Это вообще отдельный вопрос... Здесь же нам интересно может быть то, что в перечне жертвоприношений богам присутствуют и продукты земледелия. Но чаще всего в этом перечне фигурируют (и выделяются "отдельной строкой") напитки, изготовляемые из этих продуктов и вызывающие алкогольное или легкое наркотическое опьянение" 5.
Абсолютно во всех мифах древних цивилизаций "боги" были не равнодушны к опьяняющим напиткам и требовали их производства в огромных количествах. Разнился лишь способ приготовления, зависящий от доступного сырья. Скажем, египтяне практиковали виноградорство и, соответственно, виноделие. Инки использовали для этой цели маис, а в Индии изготовляли загадочную сому (чей рецепт считается утраченным). Как и следовало ожидать, люди не остались в стороне от приобщения к "божественным" радостям. Точнее, требования богов служили для самих людей формальным оправданием их собственных пристрастий, которые нередко перерастали в наркотическую зависимость.
"Здесь, кстати, кроется интересный момент определенного психологического стимулирования к тяжелому земледельческому труду. Азарт охотника вполне может в некоторой степени заменяться возможностью испытать эйфорию при употреблении спиртных напитков. Это также повышает значимость и привлекательность достижения конечного результата земледельческой деятельности" 5.
Самое время вспомнить о допамине - главном регуляторе различных функций нашего мозга, в том числе социальной и эмоциональной. Считается, что именно допаминовая система мозга ответственна за центры удовольствия, поэтому допаминовые рецепторы "задействованы" при алкоголизме и никотиновой зависимости (курении), сексуальном влечении и наркомании. На сегодняшний день доказано их участие в формировании зависимости практически от всех известных видов наркотиков.
Краткое резюме:
- первые земледельческие цивилизации представляют результат некоего внешнего (информационного) воздействия;
- вместе с земледельческими навыками люди получили сложную систему ритуалов и предписаний;
- одновременно у них появился необходимый понятийный аппарат (праязык);
- целью такого воздействия было формирование наркотической зависимости;
- наиболее полное описание всех обстоятельств создания этой системы содержится в мифологии Месопотамии.
Глава 4.Рабы праязыка
Следующий текст, к которому мы обратимся, будет художественным произведением. Странным это выглядит только на первый взгляд. Фантастический роман Н. Стивенсона "Лавина", несмотря на авантюрный сюжет, принадлежит к сравнительно редкой разновидности литературы идей. Причем оригинальность идейной составляющей здесь соперничает с эрудицией автора: значительная часть книги посвящена экскурсам в прошлое с обширными историко-философскими комментариями.
Начать с того, что главный герой романа - Хиро Протагонист - является типичным Хакером. Пусть в реальной жизни он всего лишь скромный разносчик пиццы, зато в виртуальной Метавселенной (отдаленном аналоге нынешней Сети) он - царь и бог, поскольку сам же ее и программировал. Появление смертельно опасного компьютерного вируса "Лавина", который ставит под угрозу существование независимого хакерского сообщества, вынуждает его провести собственное расследование. И хотя действие романа происходит в нашем ближайшем будущем - мире сверхвысоких информационных (и прочих) технологий, но совершенно неожиданно ключ к разгадке обнаруживается в особенностях жизнеустройства древнего Шумера...
Стивенсон подробно разбирает хитросплетения крайне запутанной шумерской мифологии. Постепенно вырисовывается грандиозная и одновременно шокирующая картина первой человеческой цивилизации, где люди полностью уподоблялись бездумным автоматам, послушно выполняющим полученные извне команды. Сам шумерский язык, по версии автора, был больше похож на ассемблер - машинный язык низкого уровня, позволяющий обращаться к командам процессора напрямую, в обход всех прочих программ.
Здесь необходимо небольшое пояснение. Существуют разные гипотезы относительно того, как происходит обучение языку. В основном страсти кипят по поводу вопроса, является ли мозг новорожденного чистым листом бумаги, или же базовые лингвистические структуры, общие для всех языков, заложены в него изначально. Стивенсон предлагает оригинальную идею, согласно которой изучение языка аналогично "прошивке" компьютерного чипа, задающей определенную систему команд. Иными словами, сам процесс обучения приводит к физической перестройке (или настройке) нашей нейронной сети, формируя в итоге искомую структуру. Одновременно создаются предпосылки и для обратной процедуры - воздействия при помощи языковых команд сразу на мозг человека, минуя сферу его сознания.
Но языки языкам рознь. Если продолжить компьютерную аналогию, то следует различать языки высокого и низкого уровня. Первые весьма удобны для написания программ. С их помощью мы можем в достаточно широких пределах изменять и надстраивать оболочку операционной системы, добавляя или удаляя уже имеющиеся программы. Однако нам не удастся таким способом изменить ее ядро, поскольку все языки высокого уровня сами являются частью этой оболочки и способны функционировать только в ее пределах. Соответственно, и создаваемые с их помощью программы будут успешно функционировать лишь на тех компьютерах, где установлена операционная система с подобной оболочкой.
В отличие от "высокоуровневых" приложений, системные программы пишутся исключительно на языках низкого уровня. Пусть их лексикон ограничен одной лишь базовой системой команд, зато они не привязаны к оболочке и не зависят от ее особенностей. По этой же причине языки низкого уровня используются для написания вирусных программ.
Как утверждает Стивенсон, каждому из нас также доступны два вида языка. Обычный разговорный язык, который мы используем для повседневных нужд, приобретается в процессе обучения. Подобно машинным языкам высокого уровня, чье разнообразие уступает только разнообразию разговорных языков, он создает свою собственную среду, определенным образом "программируя" нейронные сети. В то же время существует общее для всех людей наречие, основанное на глубинной лингвистической структуре - базовой системе команд нашего мозга. По отношению ко всем прочим языковым оболочкам она исполняет роль ядра операционной системы, сохраняющегося в неизменном виде на протяжении многих тысячелетий.
"Это наречие, назовем его праязык, - рудимент ранней стадии развития человеческого общества. Примитивные общества контролировались вербальными программами, называвшимися ме, которые более всего походили на небольшую программу для людей. Me были необходимой частью перехода от сообщества пещерных людей к организованному сельскохозяйственному обществу. К примеру, существовала программа для распахивания борозды и сеяния зерна. Существовала программа для выпекания хлеба и еще одна - для строительства дома. Существовали также ме для отправления функций более высокого уровня, таких как война, дипломатия и религиозный ритуал. Все навыки, необходимые для функционирования самоподдерживающейся культуры, содержались в этих ме, которые записывались на таблицах или передавались в изустной традиции. Хранилищем ме служил местный храм, который представлял собой базу данных ме и контролировался царем/жрецом, называвшемся эн. Когда кому-то требовалось испечь хлеб, он обращался к эну или одному из его подчиненных и "скачивал" из храма ме для выпекания хлеба. Затем исполнял инструкции - прогонял программу, - и когда последний шаг был выполнен, у него оказывался каравай хлеба" 6.
Шумерский праязык значительно отличался от всех известных современных языков. Если исходить из предположения о тесной связи языка и мозга, то мозг шумеров, действительно, был устроен совершенно иначе, чем у нас. Его обладатель представлял идеальный объект для нейролингвистического программирования, поскольку зазор между словом и делом - приказом и его исполнением - здесь сведен до минимума. В финале романа Хиро устраивает нечто вроде виртуальной пресс-конференции, где, в частности, объясняет механизм создания первой человеческой цивилизации. Ниже приводится фрагмент из его выступления:
"- Есть информационный организм, известный как метавирус, который побуждает информационные системы заражать себя индивидуально подогнанными вирусами. Не могу сказать с уверенностью, действует ли тут элементарный закон природы, вроде дарвиновского естественного отбора, или, может быть, действительно существует единица информации, которая скитается по Вселенной на кометах и радиоволнах. Как бы то ни было, все сводится к следующему: любая информационная система достаточной сложности рано или поздно оказывается заражена вирусами - вирусами, генерированными внутри нее самой.
В определенный момент в отдаленном прошлом метавирус заразил человеческую расу и так с нами с тех пор и остается. Первое, что он сделал, это породил целую Пандорину шкатулку вирусов ДНК: оспу, грипп и так далее. Здоровье и долголетие канули в прошлое. Смутная память об этом событии сохранилась в легендах об изгнании из Рая, в которых говорится о том, как человечество было выброшено из привольной жизни в мир, зараженный болезнями и болью.
Наконец поветрие достигло некоего плато стабилизации. Время от времени еще появляются вирусы ДНК, но наши тела в общем и целом выработали к ним иммунитет.
- Возможно, в человеческой ДНК способно функционировать лишь конечное число вирусов и метавирус создал их все, - говорит Нг.
- Может быть. Тем не менее шумерская культура, общество, основанное на ме, была еще одним проявлением метавируса. Только в данном случае в лингвистической, а не генетической форме.
- Прошу прощения, - говорит мистер Ли. - Вы хотите сказать, что цивилизация началась как инфекция?
- В своей примитивной форме да. Каждое ме было чем-то вроде вируса, работающего по принципу метавируса. Возьмем для примера ме выпекания хлеба. Попав в общество, ме становилось самоподдерживающейся единицей информации. Это простой естественный отбор: тот, кто знает, как выпекать хлеб, живет лучше и с большей вероятностью произведет потомство, чем тот, кто этого не знает. Естественно, знающие это распространят ме, играя роль хоста для этой самовоспроизводящейся единицы информации. Что делает ее вирусом. Шумерская культура с ее храмами, полными ме, была просто коллекцией успешных вирусов, накопившихся за тысячелетия. <...> В шумерском языке слово, обозначающее "разум" или "мудрость", идентично слову, обозначающему "ухо". Вот чем были все эти люди - ушами с прилагавшимися к ним телами. Пассивные получатели информации".
Слабый отзвук этого феномена мы находим, например, в молитвенной практике: предполагается, что произнесение заранее заданного набора слов должно автоматически обеспечить определенное "возвышенное" состояние. Чем не вирус, распространяемый вербальным путем? Но тогда под это понятие подпадают все массовые культурные феномены человечества - как религии, так и коммерческие и политические брэнды. Программная Фабрика по-прежнему продолжает свою работу...
Помимо информационной составляющей, исходный метавирус имел и биологическую компоненту. Поэтому он мог распространяться не только вербально, но и, подобно обычным вирусам ДНК, попадая в кровь и секреторные жидкости. Культ Ашеры с ее храмовой проституцией играл в древнешумерском обществе роль параллельной структуры, поддерживающей необходимый уровень восприимчивости к ме. Причем "вирус Ашеры" мог оставаться в человеческом теле в латентной форме, передаваясь из поколения в поколение.
"Мы все восприимчивы к вирусным идеям. Таков механизм массовой истерии. По тому же принципу какая-то мелодия может засесть у вас в голове, и вы будете напевать ее весь день, пока не передадите кому-то другому. Таковы анекдоты. Городские легенды. Бредовые религии. Марксизм. Какими бы умными мы ни становились, эта глубинная иррациональная составляющая всегда делает нас потенциальными хостами для самовоспроизводящейся информации. Но если вы заражены еще и биологической Ашерой, то становитесь гораздо восприимчивее" 6.
Версия о космическом происхождении метавируса выглядит наиболее правдоподобной. Еще А. Л. Чижевский установил, что энергетическая активность Солнца непосредственно влияет не только на органические тела, но и на социальные процессы. Причинно-следственная связь здесь простая. "Вспышки" на Солнце отражаются на Земле вспышками губительных эпидемий, провоцируют разного рода аномальные события в жизни людей - от неадекватных психических реакций до серьезных отклонений в социальном поведении. А стоит им принять достаточно массовый характер, как не миновать бунтов, революций или войн. Возможно, солнечная активность оказывает воздействие и на вирус Ашеры, что объясняет периодический характер взрывов социальной активности?
Кстати, выделяемые Л. Н. Гумилевым зоны пассионарных толчков разбросаны по всему земному шару и представляют собой узкие полосы, похожие на геодезические линии, не зависящие от наземного ландшафта. Они тянутся либо в меридианном или широтном направлении, либо под углом к ним, но всегда в виде сплошной полосы примерно на половину окружности планеты. Создается впечатление, будто каждый раз земной шар оказывается на пути неких космических лучей, источник (и происхождение) которых теряется в глубинах Галактики. При этом в месте "удара" происходит микромутация - появляется поколение пассионариев, которому предстоит оставить неизгладимый след в человеческой истории.
Но ведь мы уже обращали внимание на странный "узкополосный" характер первичных очагов земледелия! По историческим масштабам все они возникли практически мгновенно - подобно пассионарному толчку. Правда, это была весьма специфичная микромутация: во всех древних земледельческих цивилизациях невиданные темпы сельскохозяйственного прогресса сочетались с использованием примитивного изнурительного труда сверх всякой разумной меры.
Краткое резюме:
- в далеком прошлом человеческая популяция была заражена информационным организмом - метавирусом, попавшим на Землю, по всей видимости, из Космоса;
- метавирус способен проникать в глубинные структуры мозга и модифицировать их, превращая человека в пассивного исполнителя чужих предписаний;
- биологическая компонента метавируса - вирус Ашеры - породила большинство известных вирусов ДНК;
- информационная компонента метавируса породила огромное количество инфовирусов - идей, отличающихся массовым характером распространения;
- древний Шумер стал первой человеческой цивилизацией, основанной на инфовирусах.
Глава 5.Поколение свободы
Как правило, у человека формирование глубинной структуры заканчивается еще в раннем детстве. Так же и в компьютерном чипе информацию после "прошивки" можно только считывать, но записать новую на прежний носитель уже не удастся. Обладатель подобной "твердой копии", в свою очередь, сам выступает в роли программиста для других чипов, обеспечивая процесс бесперебойного копирования стандартной системы команд - необходимой основы для языка более высокого уровня. Поэтому метавирусу достаточно было "перехватить управление" лишь у одного поколения предков шумер, чтобы в дальнейшем его информационная "начинка" программировала все последующие поколения.
Весьма вероятно, что помимо собственно вирусной программы метавирус служил переносчиком и определенной "полезной" информации. По крайней мере, это объясняет внезапное появление буквально на пустом месте весьма продвинутых технологий. Ведь прямым следствием модификации глубинных структур стала новая система команд - пресловутый праязык, общий для всех зараженных людей. А его понятийный аппарат, напомним, соответствовал достаточно высокому эволюционному уровню.
Однако сама по себе Программная Фабрика не способна к развитию. Она функционирует по одному и тому же алгоритму, "закодированному" в мозгах ее работников на уровне нейрохимических связей. Участие в коллективном процессе дополнительно стимулируется через центры удовольствия: повторяющиеся процедуры со временем вызывают привыкание, и чем больше человек в них вовлекается, тем сильнее будет его сопротивление любой попытке их нарушить. В результате возникает замкнутый круг, разорвать который возможно только извне. Людское цивилизованное сообщество, таким образом, скорее напоминает один огромный организм, состоящий из множества отдельных особей, подобно сообществам коллективных насекомых.
Единственное принципиальное отличие людей от пчел или муравьев заключается в том, что у животных программы поведения заданы изначально, а у человека формируются в процессе обучения. Но одного лишь механического следования готовым шаблонам отнюдь не достаточно, если мы действительно претендуем на звание разумных существ. Свобода выбора - вот главный признак разумного поведения, пусть даже оно в корне противоречит всем существующим традициям.
Вслед за Картером, Стивенсон выделяет прирожденных Хакеров в особую группу людей, обладающих прямым доступом к глубинной структуре. Способность воспринимать компьютерные программы на уровне бинарного кода здесь синонимична способности модифицировать собственные биопрограммы на уровне нейронных связей. Если продолжить аналогию, то благодаря этому обстоятельству Хакеры не только обладают естественным иммунитетом против всех известных инфовирусов, но и могут создавать новые. Таков, например, главный "культурный герой" шумерской мифологии - Энки, многомудрый властелин Эриду. По выражению Хиро, он был первым нейролингвистическим хакером:
"Если уж на то пошло, он был первым современным человеком, полностью сознающим себя разумным существом, в точности как мы с вами.
В какой-то момент Энки сообразил, что Шумер увяз в наезженной колее. Люди все время исполняли одни и те же старые ме, не изобретая новых, не думая сами по себе. Подозреваю, ему было очень одиноко: мало радости быть одним из немногих, а вероятно, даже единственным думающим человеком во всем мире. Он понял, что в целях эволюции человечество следует избавить от гнета этой вирусной цивилизации.
Поэтому он создал нам-шуб Энки, контрвирус, который распространялся теми же путями, что и ме и метавирус. Нам-шуб проникал в глубинные структуры мозга и их перепрограммировал. В результате люди переставали понимать шумерский язык или вообще какой-либо язык, основанный на глубинных структурах. Отрезанные от общих глубинных структур, мы стали развивать новые языки, не имевшие между собой ничего общего, ме перестали функционировать, сама возможность писать новые ме была утрачена. Дальнейшее распространение метавируса было блокировано. <...> ...можно сказать, что нам-шуб Энки был исходным пунктом человеческого разума: мы тогда впервые начали думать сами. Это положило начало рациональной религии; люди впервые стали задумываться о таких абстрактных проблемах, как бог, добро и зло. От этого события происходит слово "Вавилон", которое буквально означает "Врата бога". Эти "врата" позволили богу коснуться человеческой расы. Вавилон - врата в нашем разуме, которые Энки открыл нам своим нам-шуб, избавив человечество от метавируса и дав ему способность думать, иными словами, перенес нас из материалистического мира в дуалистический, бинарный мир, имеющий и физическую, и духовную компоненты".
В дальнейшем "Вавилонское столпотворение" привело к образованию массы языков, многие из которых существуют и по сей день. Учитывая, что именно непонимание является главным источников конфликтов между людьми, утрата общего языка должна была спровоцировать настоящий взрыв ненависти. Следовательно, "нам-шуб Энки" с полным правом можно назвать "вирусом вражды"!
Самое время перейти к еще одному фантастическому произведению, действие которого, как и в "Лавине", охватывает сразу два временных пласта - наше ближайшее будущее, представленное техногенным миром XXI века, и отдаленное прошлое, когда на Земле только занималась заря цивилизации. Но в отличие от "серьезной" философской фантастики Стивенсона, повесть К. Булычева "Лиловый шар" относится скорее к фантастике сказочной. Автор даже выделил для сугубо сказочных реалий целую эпоху, предусмотрительно поместив ее в "доисторические" времена:
"В промежутке между третьим и последним ледниковыми периодами ученые нашли странную эпоху легенд. Оказывается, тогда на Земле водились самые настоящие драконы, волшебники, джинны, ведьмы, гномы, говорящие звери, деды-морозы - все те существа, которых мы теперь называем сказочными и в которых взрослые не верят.
Потом похолодало, стал наступать лед, замерзли реки. Волшебники и гномы вымерли или спрятались в пещеры, под землю и в самые тайные места. Пережили последний ледниковый период только люди. Люди в эпоху легенд были совершенно первобытными и только-только научились разводить огонь и пахать землю. Конечно, жили они тихо, незаметно, боялись драконов и богатырей. Но у первобытных людей было одно великое преимущество: они умели работать. Ведь сказочные существа, какими бы умными они ни были, работать не умели. Все их сказочные замки, ковры-самолеты и прочие чудеса были сделаны волшебным способом и, конечно, как только похолодало, никакой пользы принести уже не смогли. Знаете, как бывает с волшебниками? Они могут построить дворец или даже замок. Все в нем как в настоящем, даже железные ворота. Но вот как сделать отопление в замке, волшебники не знают, они даже не подозревают, как законопатить окна, чтобы не дуло. Молоко они берут в молочных реках, кисель черпают в кисельных берегах, а вот доить коров или делать сахар из сахарной свеклы они не научились и научиться не смогли - ведь они волшебные. Первобытные же люди отлично знали, как доить коров, как сделать плуг, как законопатить окна или сложить очаг в хижине. Хоть им и трудно пришлось во время долгого ледникового периода, кое-как они его протерпели и дождались, когда льды начали отступать и снова появилась трава. Тут они и спохватились: где же прошлые хозяева планеты? Где волшебники, колдуны, джинны и драконы? Оказалось, их нет. Придется жить на Земле самим и никого уже не бояться.
Так и случилось. А о волшебниках и драконах осталась только память. Эта память со временем становилась все более туманной, взрослые люди вообще не верят в эпоху легенд. Взрослые думают, что сказки - сплошная выдумка. Дети же, наоборот, знают, что сказки - чистая правда. Только правда не сегодняшнего дня, а далеких-далеких времен" 7.
Повесть самого Булычева также можно рассматривать в качестве подобной сказки, где в зашифрованном виде содержится информация о реальных событиях. Нужно лишь суметь подобрать верный ключ к этому шифру. Но для начала напомним вкратце ее сюжет.
Обнаружена загадочная искусственная планета, свободно скитавшаяся по космическому пространству от звезды к звезде, за что и получила неофициальное название Бродяга. Когда-то на ней существовала своя цивилизация, достигшая на пути технического прогресса немалых высот. Одним из последних ее достижений стало создание страшного биологического оружия - вируса вражды. Зараженные им люди мгновенно проникались ненавистью друг к другу, которая перерастала во взаимное истребление. Дальнейшие события нетрудно предугадать: то ли в результате несчастного случая, то ли по злому умыслу вирус вырвался на свободу, и эпидемия насилия захлестнула планету. От высокоразвитой цивилизации остались только руины, но сам вирус уцелел и до сих пор продолжает сохранять свою активность.
Традиционные персонажи из знаменитого булычевского цикла, - археолог Громозека и профессор Селезнев со своей дочерью Алисой, - оказываются в числе первых исследователей Бродяги. Они не только находят керамические контейнеры с вирусом, похожие на лиловые шары, но и выясняют, что один из таких шаров много тысяч лет назад был спрятан на Земле. По сути, это была настоящая бомба замедленного действия, призванная облегчить готовящееся вторжение. План захватчиков не отличался оригинальностью: "Когда их планета снова приблизится к Земле, они высадятся на ней. К тому времени откроется лиловый шар, и на Земле начнется страшная война - все против всех. Люди перебьют друг друга, разбойникам с Бродяги достанется пустая планета. На ней сохранится все - заводы, дома, рудники, школы, детские сады, поля. Не будет только людей. Некому будет ее защищать" 7.
До момента сближения с Бродягой остаются считанные дни. И хотя все ее обитатели погибли "чуть более пяти тысяч лет назад", часовой механизм бомбы продолжает свой отсчет. Поэтому единственный способ предотвратить гибель земной цивилизации - найти спрятанный лиловый шар и успеть его обезвредить. Разумеется, в финале повести нас ожидает хеппи-энд. С помощью машины времени Алиса и Громозека отправляются в эпоху легенд, чтобы застать прибытие на Землю корабля-разведчика пришельцев. После многих приключений и встреч с разнообразными сказочными существами они успешно выполняют свою миссию. Самым сложным было придумать, как избавиться от опасной находки. В конце концов добрый волшебник просто забрасывает контейнер обратно в космос...
Выше мы упоминали, что для адекватного прочтения "Лилового шара" необходим ключ. Сравнение с "Лавиной" поможет прояснить темные места булычевской повести, и в то же время - исправить отдельные неточности в романе Стивенсона.
По понятным причинам для нас наибольший интерес представляет сам вирус вражды. У Булычева про него известно следующее:
- это биологический организм;
- он имеет внеземное происхождение;
- он очень заразен;
- он распространяется, попадая в кровь людей;
- он производит необратимые изменения в нервных клетках.
Не правда ли, такое описание весьма напоминает вирус Ашеры? Но если вирус вражды имеет сходную с ним природу, то было бы вполне логичным не множить сущности, а постулировать их единый источник. Действительно, кажется совершенно невероятным, чтобы Земля подверглась едва ли не одновременной атаке двух однотипных вирусов. В связи с этим напрашивается еще один вопрос: а откуда, собственно, появился Энки и другие "естественные иммунные"? Стивенсон предположил, что их мозг сохранял пластичность даже в зрелом возрасте, благодаря чему процесс формирования глубинных структур попадал под сознательный контроль. Отсюда уже остается один шаг до самомодификации нейронных сетей. Но способностью модифицировать глубинные структуры изначально обладал лишь один организм - метавирус. По нашей гипотезе, именно его мутация привела к появлению вируса вражды, который в качестве побочного эффекта наделял "переболевших" им людей иммунитетом к инфовирусам.
"Эпоха легенд" очевидным образом ассоциируется с периодом возникновения первых мифологических систем. Поскольку самые древние из известных мифов относятся ко времени образования земледельческих цивилизаций, нижняя временная граница "эпохи легенд" как раз совпадает с моментом зарождения шумерской культуры. Виртуальные волшебники и джинны - метафора загадочных "богов", неведомых создателей метавируса, чье вмешательство в человеческую историю происходило не на физическом, а на информационном плане.
И уж полным абсурдом выглядит версия использования столь совершенного организма в качестве "генетического" оружия массового уничтожения! "Пустая планета" здесь скорее символизирует Программную Фабрику: исправно функционирующие заводы и рудники, на которых нет ни одного по настоящему разумного существа. С другой стороны, именно метавирус инициировал важный этап в развитии человеческой цивилизации. Независимо от целей, которые преследовали его создатели (если, разумеется, он вообще рукотворной природы), человечество стало тем, чем оно сейчас является, в значительной степени благодаря этому толчку. Во всяком случае, иные варианты развития нам пока не известны.
Но точно так же наша нынешняя цивилизация не сумела бы состояться без следующего толчка - первой зафиксированной в истории попытки освобождения от всевластья инфовирусов. Перефразируя Хиро, лиловый шар был взорван "пять тысяч лет назад неким шумером по имени Энки". (Керамический контейнер - прямой намек на "глиняную" цивилизацию древнего Шумера.) Сейчас можно спорить, не было ли лекарство хуже болезни, но нельзя не признать: "фактор Вавилона - единственное, что не дает этим вирусам захватить весь мир: стены взаимонепонимания разделяют человеческую расу и останавливают распространение вируса" 6.
На протяжении всей последующей человеческой истории сохранялось определенное равновесие между действием двух указанных факторов. Процент "естественных иммунных" был слишком мал, чтобы окончательно освободить человечество от ярма Программной Фабрики. До недавнего времени физические и гуманитарные технологии, основанные на чисто механическом воспроизведении накопленных знаний, служили главным двигателем прогресса. Однако к XXI веку мир усложнился настолько, что способностей обычного среднестатистического индивида - паковщика - уже явно недостаточно для ориентации во всем многообразии его связей. Человеческая цивилизация вплотную подошла к своему очередному рубежу, за которым ее ожидает либо глобальный кризис, отбрасывающий на столетия назад, либо переход к принципиально новой фазе развития, когда главным "технологическим" ресурсом станет сам человек, а главной производительной силой - уникальные возможности его психики. Таким образом, "дети Индиго" - это действительно первые ростки Нового мира, его будущие строители и обитатели (3).
В заключение обратим внимание на любопытное совпадение: "Лиловый шар" был написан Булычевым в 1982 году, и в том же самом году у Н. Тэпп вышла книга "Как цвет помогает лучше понять твою жизнь", содержащая первое описание феномена Индиго. Причем его массовый, откровенно взрывной характер как нельзя лучше символизируется булычевским образом бомбы с часовым механизмом. Хотя на данный момент можно только предполагать, что основным мутагенным X-фактором послужил метавирус, сыгравший роль своеобразной генетической бомбы, заложенной в основание человеческой цивилизации. Но в одном мы уверены наверняка: даже если бы изначально и не было никакого лилового шара, то стоило специально отправиться в прошлое, чтобы его взорвать!
Краткое резюме:
- мутация метавируса привела к появлению первого поколения Хакеров - людей, имеющих доступ к глубинной структуре;
- в библейской мифологии этот поворотный пункт всей человеческой истории, когда единый праязык сменило множество разговорных языков и наречий, отражен в легенде о "Вавилонской башне";
- разрушение диктата "вирусной цивилизации" дало мощный импульс для дальнейшего развития, хотя одновременно и послужило поводом для бесконечной череды войн;
- вплоть до недавнего времени "фактор Ашеры" успешно противостоял "фактору Вавилона", но в конце XX века равновесие было нарушено;
- взрывной рост носителей "индиговых" качеств - прямое свидетельство того, что современная цивилизация находится на грани нового толчка, призванного окончательно преодолеть "фактор Ашеры".
Апрель, 2005 г.
Примечания
(1) В терминологии биоэнергетиков аура - это синоним биополя человека, показатель его жизненной силы. Считается, что ее светящуюся оболочку способы наблюдать особо чувствительные люди.