Максимов Константин Павлович : другие произведения.

Вселенная Каминского

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


К. П. Максимов

Вселенная Каминского

  
  
   1. Закругленный мир
  
   Бесконечное нигде не реализуется, его нет в природе, и оно
   недопустимо как основа нашего разумного мышления.
   Д.Гильберт
  
  
   1.1. Закономерная вероятность
  
   Случайностей ведь нет.
   Что кажется подчас
   лишь случаем слепым,
   то рождено источником глубоким.
   И. Шиллер
  
  
   Физики-экспериментаторы хорошо знакомы с эффектом макрофлуктуаций. Исследуя тонкую структуру корреляций в самых разных физических, химических и биологических системах, они давно обнаружили странные закономерности в распределении измеряемых величин. Формы экспериментальных кривых (обычно выражаемых в виде гистограмм) раз за разом демонстрировали свою зависимость от некоего неизвестного фактора. "В частности, были обнаружены циклическая повторяемость форм получаемых гистограмм во времени, пространственная корреляция физически не связанных и разнесенных на большие расстояния процессов и множество других удивительных явлений" [*1].
  
   Наиболее ярким примером такого рода является феномен "фликкер шума" (или "мерцающего шума"). Его с равным успехом "можно обнаружить и при протекании тока через пленочные резисторы в электронных схемах и при спектральном анализе музыкальных произведений и при изучении статистики годовых осадков и т.д. И в каждом отдельном случае, как правило, удается найти источник этого шума и объяснить характер его спектра. Несмотря на это, специалисты по статистике не оставляют попыток отыскать некую метапричину, некий общий принцип, который объяснил бы распространенность в природе спектра вида 1/f" [*2].
  
   Другой пример - закон Бенфорда. Если мы проанализируем числовые ряды любых справочных данных, то обнаружим существенное преобладание единицы. (Она оказывается на первом месте приблизительно в 30% случаях.) Исследуя эту закономерность, американский физик Ф. Бенфорд даже вывел формулу, позволяющую рассчитать вероятность появления конкретной цифры "d" в начале числа: lg(1+1/d). Из формулы следует, что данная вероятность тем выше, чем меньше цифра. Схожесть типичной кривой Бенфордовского распределения со спектром фликкер шума невольно наводит на мысль о существовании общих корней обоих феноменов.
  
   Между тем даже малейшее отличие спектра какого-либо сигнала от спектра белого шума говорит о его определенной упорядоченности. Поэтому распространенность в природе сигналов фликкерного типа - наглядное свидетельство некоего мирового порядка, контуры которого упрямо проступают сквозь хаос случайных процессов. Собственно, этим вопросом и задался Каминский: "есть ли в непрерывном мире место для истинной случайности"? [*2].
  
   Проблема заключается в самом понятии "континуума", предполагающего наличие бесконечных величин. Он до сих пор вызывает споры в среде математиков, которые, вроде бы, уже привыкли обращаться с бесконечностями. Во-первых, этот странный объект невозможно в полной мере обосновать средствами математики и логики. Поэтому его понимание основывается исключительно на интуитивных допущениях.
  
   Во-вторых, не менее сложно осмыслить наличие бесконечностей в реальном мире. Вряд ли природа, "рассчитывая" траекторию подброшенной монеты, оперирует бесконечным объемом информации. С другой стороны, если она все же континуальна, то и сам человек, будучи ее частью, должен уметь оперировать бесконечными числами. И тогда для него не составило бы труда рассчитывать свое будущее с достаточной точностью. Например, в случае подброшенной монеты заранее предсказать, выпадет "орел" или "решка". Однако легко видеть, что это не так: для нас все подобные события истинно случайны.
  
   Разумеется, чтобы сделать вывод о дискретном строении нашего мира, одних умозрительных рассуждений явно недостаточно. Другое дело, если это допущение поможет разрешить многочисленные противоречия и парадоксы, накопившиеся в физической науке. "Косметическим ремонтом" здесь не отделаешься: сложившаяся ситуация требует пересмотра самого фундамента Мироздания. Или возвращения к истокам? Ведь хотя со времен Пифагора и Демокрита многое изменилось, числа по-прежнему продолжают править миром.
  
   Вот и Каминский (вслед за некоторыми другими современными исследователями) предлагает заменить "непрерывный" континуум точечным множеством натуральных чисел. Важно понимать, что это множество целых чисел не "перечисляет" общее количество неких элементарных частиц, а лишь нумерует состояния мира. Их число огромно, но не бесконечно. Причем человеку, как части этого мира, в принципе недоступна вся "шкала" мировых состояний.
  
   Но сначала определимся с терминами. Максимальным числом, очевидно, будет являться число, соответствующее полному числу состояний мира. Максимальное конечное число - это то число, которое обитатель конечного мира способен прочитать и понять. Оно заведомо меньше полного числа состояний уже в силу ограниченности ресурсов, требуемых для чтения и записи чисел. Следовательно, все прочие, "не охватываемые" сознанием данного субъекта состояния автоматически попадают в категорию трансфинитных чисел, воплощая актуальную бесконечность в строгом канторовском смысле.
  
   Как показано в работе Каминского [*3], для субъекта такого конечного мира сам мир будет восприниматься непрерывным и бесконечным. И никакие конечные методы, оказавшиеся в распоряжении этого субъекта, не помогут ему создать адекватную модель "физической реальности". Возможно лишь асимптотическое приближение к функциям, "вычисляемым" природой, по мере дальнейшего усложнения модели.
  
   Еще одна важная особенность конечного мира связана с фундаментальными ограничениями, которые накладываются на все протекающие в нем процессы:
  
   "Первое тривиальное следствие конечности Мира - это конечная точность измерений и вычислений. <...>
  
   Вторым следствием конечности Мира является наличие скрытой (недоступной) для субъекта информации, а следовательно, существование непознаваемых объектов и явлений. Для доказательства достаточно будет привести пример хотя бы одного такого объекта. Простейшим примером может быть объект, требующий для описания более половины мировых состояний" [*3].
  
   "Конечность мира приводит и к другим интересным следствиям. Так любой процесс, рассматриваемый в таком мире уже не будет случайным" [*2].
  
   Иными словами, в конечном мире оказываются относительными не только понятия конечного и бесконечного, но и случайного и закономерного. Хотя с точки зрения математика здесь нет ничего удивительного. В технике, например, для моделирования шумовых сигналов широко используют так называемые псевдослучайные последовательности чисел. Они вычисляются по определенному арифметическому правилу с помощью специальных алгоритмов - генераторов псевдослучайных чисел. Алгоритм подбирают таким образом, чтобы генерируемые им числа подчинялись равномерному закону распределения в рамках решаемой задачи.
  
   Поскольку любой подобный генератор обладает конечным числом внутренних состояний, то и порождаемая им последовательность неизбежно будет иметь циклический характер. Однако для целей моделирования достаточно, чтобы внутри цикла ни одно состояние не повторялось дважды. Это условие - необходимая гарантия их равновероятного распределения.
  
   А теперь обратимся к модели конечного мира, в которой могут существовать лишь дискретные сигналы. Рассмотрим некую псевдослучайную последовательность импульсов - "мировой шум", чей цикл равен полному числу состояний мира. С точки зрения гипотетического внешнего наблюдателя он будет иметь спектр в виде равномерной гребенки узких пиков.
  
   Но субъект конечного мира в принципе не способен отследить несущую частоту и прочие параметры "мирового шума". Все подобные величины для него заведомо трансфинитны. Тогда, согласно теореме Котельникова, мы можем без потери информации, содержащейся в исходном дискретном сигнале, заменить его непрерывным сигналом с вдвое меньшей граничной частотой. Спектр при этом приобретет уже знакомый нам вид 1/f [*1].
  
   Отсюда Каминский делает парадоксальный вывод, что "фликкерная составляющая шумов в реальных физических процессах может быть обусловлена конечностью нашего физического мира" [*2]. Действительно, в конечном мире глобальная взаимосвязь всех событий просто неизбежна. И макрофлуктуации - лишь ее частный случай. Впрочем, мистики об этом знали тысячелетия назад...
  
  
  
   1.2. Обратимая термодинамика
  
   Энергия мира постоянна. Энтропия
   мира стремится к максимуму.
   Р. Клаузиус
  
  
   Конечность и дискретность, положенные Каминским в основу модели Мироздания, означают вычислимость "по Тьюрингу" всех процессов, совершающихся в таком мире. Пусть даже их сложность и находится за границей нашего понимания. Но любой жестко детерминированный процесс можно рассматривать как алгоритм переработки слов в некотором алфавите.
  
   В обычном понимании, кстати, алгоритм как раз и представляет собой конечную процедуру обработки конечных слов. Более того, в теории алгоритмов постулируется следующий тезис: если проблема, связанная с переработкой информации, имеет решение, то всегда может быть построена машина Тьюринга, описывающая алгоритм ее решения (*1). Перенося этот тезис на физический мир, Каминский совершенно логично заключает, что "весь мир может быть смоделирован одной машиной Тьюринга, реализующей один грандиозный алгоритм" [*3].
  
   Допущений при таком подходе потребовался самый минимум:
  
   "Предположим, что в основе физического мира лежат элементарные (не имеющие структуры) фундаментальные ячейки, представляющие собой первичную сущность и поэтому требующие введения "ad hoc". Ячейки эти аналогично ячейкам конечного автомата могут быть активны (1) или пассивны (0). Над полем этих ячеек действует алгоритм, который отражает структуру Мира и определяет его развитие. Далее этот алгоритм будем называть Мировым алгоритмом, либо просто Алгоритмом, выделяя первой прописной буквой. Он связывает фундаментальные ячейки в систему" [*3].
  
   Однако алгоритмы бывают разные. В первом приближении можно выделить два больших класса алгоритмов - обратимые и необратимые. Критерий здесь простой: если в процессе вычислений не происходит потеря (уничтожение) информации, то мы имеем дело с обратимой машиной Тьюринга. А это означает, что при изменении знака времени машина возвращается в исходное состояние, проходя через ту же последовательность всех своих предыдущих состояний в обратном порядке.
  
   Различие между обратимыми и необратимыми алгоритмами особенно существенно с термодинамической точки зрения. Р. Ландауэр еще в 1961 году обратил внимание, что потеря каждого бита информации в процессе вычислений сопровождается выделением некоторого (пусть и очень малого) количества тепла. Причем эти тепловые потери не зависят от физики и технологии вычислительного процесса. (Например, на транзисторных элементах энергия рассеивается даже при выполнении логически обратимых операций.)
  
   Позднее Ч. Беннет теоретически доказал, что можно создать вычислительное устройство, которое будет затрачивать энергию лишь во время ввода-вывода информации с внешних устройств. Для этого достаточно просто прекратить в ходе вычислений стирать "ненужные" биты. Следует, наоборот, за счет энергии входного сигнала их накапливать, используя в последующих расчетах. Тогда общая энтропия системы останется неизменной и, следовательно, КПД такого устройства может быть сколь угодно близок к 100%.
  
   К какому же классу относится сам Мировой алгоритм?
  
   Легко показать, что конечный автомат, основанный на необратимом алгоритме, невозможно реализовать физически в виде изолированной системы. Ведь в процессе его работы начальная информация неизбежно теряется, а энтропия (*2) постоянно возрастает. Будучи теплоизолирован, он способен работать лишь до тех пор, пока не исчерпает все степени свободы своих ячеек. Максимально сложный автомат (в данном случае максимальная сложность означает бесструктурность его ячеек, то есть отсутствие у них внутренних степеней свободы) не будет работать вообще. "Отсюда следует достаточно тривиальный вывод о том, что замкнутый мир может быть смоделирован только обратимым алгоритмом". [*1].
  
   Иначе говоря, наша Вселенная подобна машине Беннета. Она представляет собой "идеальный" компьютер, не обменивающийся теплом с термостатом, который реализует некий грандиозный Алгоритм. Причем его обратимость имеет принципиальное значение, поскольку все известные уравнения физики также симметричны относительно обращения времени. Осталось только выяснить, как эта симметрия согласуется со вторым законом термодинамики.
  
   Действительно, энтропия замкнутой изолированной системы (выражающая степень знания о ней некоего внешнего наблюдателя) не зависит от времени. И наша Вселенная формально является именно такой системой. Однако весь накопленный человечеством опыт свидетельствует об обратном - безусловном росте энтропии в обозримой части Вселенной. Попытки разрешения этого парадокса предпринимались неоднократно, но все они носили искусственный характер, приводя в итоге к новым парадоксам.
  
   В этом смысле большие надежды подавала квантовая механика. Хотя ее уравнения также имеют обратимый характер, взаимодействие квантовых объектов с наблюдателем в процессе измерения носит явные признаки необратимого события. Коллапс волновой функции "отсекает" все мыслимые интерпретации, за исключением одного-единственного варианта. Таким образом, для наблюдателя каждый акт измерения будет сопровождаться потерей потенциальной информации.
  
   Здесь напрашивается новый вопрос: какова тогда энтропия всего Мира? Ведь она определяется только по отношению к наблюдателю, который сам является частью этого Мира. А для любого подобного наблюдателя, как мы уже убедились, в принципе недоступна абсолютная точность измерений. Сколько бы он не совершенствовал свою измерительную аппаратуру, за пределами допустимой погрешности всегда найдутся более "тонкие" структуры, содержащие скрытую от него информацию.
  
   Соответственно, и наблюдаемая (субъективная) энтропия будет всегда отличаться от полной энтропии Мира. Субъект при таком подходе в процессе измерения "обнаруживает" некоторые из скрытых степеней свободы объекта, получая тем самым дополнительную информацию о нем. Физическим аналогом этой процедуры является рассеивание энергии в момент фиксации нового знания. Причем субъективная энтропия увеличивается на ту же величину, на какую уменьшается энтропия скрытая (*3).
  
   Каминский иллюстрирует эту ситуацию следующим примером. Представим, что у нас есть автомат, действующий по определенному алгоритму, который способен оперировать лишь числами определенной длины. Решая уравнения движения реальных тел, он неизбежно будет накапливать ошибки из-за округления чисел до фиксированного количества значащих цифр. И если после получения результата запустить алгоритм в обратном направлении, то мы уже не сможем воспроизвести начальные условия. Формальная причина такой необратимости - конечная точность вычислений. Или, в терминологии Каминского, неспособность различать все состояния Мира.
  
   "Заметим, что Мир для наблюдателя, являющегося его частью, как бы обладает избыточностью (кажется таковым), так как от такого наблюдателя всегда скрыта тонкая структура этого Мира (скрытые степени свободы). В "грубых" же структурах, для которых "тонкие" являются скрытыми, возможны необратимые процессы. Наблюдаемые нами в окружающем нас Мире необратимые процессы являются только кажущимся проявлением истинно обратимого Алгоритма, управляющего Миром" [*3].
  
   Хотя для самого наблюдателя подобная необратимость - единственная физическая реальность, данная ему в "ощущениях". Еще один парадокс конечного мира, в котором понятия обратимости и необратимости также оказываются относительными.
  
  
  
   1.3. Алгоритмы и время
  
   Время есть абстракция, к которой мы приходим,
   наблюдая изменение вещей.
   Э. Мах.
  
  
   Как мы убедились, в конечном мире время обратимо. Но что это за время?
  
   В теории алгоритмов существует понятие алгоритмического времени, обозначающее номер шага в итерационном процессе. Однако проблема состоит в том, что понятие алгоритма столь же фундаментально, как и понятие времени. И по этой причине они не могут быть выражены друг через друга (или через другие понятия).
  
   Не менее очевидно, что алгоритмическое время никак не соответствует представлению о времени, ощущаемом нами как длительность. Мы переживаем настоящее, забываем прошлое и не знаем будущее. Абсолютно не замечая при этом каких-либо разрывов во временной ткани. С другой стороны, континуальность физического времени - всего лишь гипотеза, которую невозможно (на основе одних субъективных ощущений) доказать. К тому же в конечном мире любая континуальность - иллюзорна.
  
   Впрочем, еще Кант отмечал, что время - субъективное понятие, которое возникает исключительно в нашем сознании. Хотя подобный подход справедлив только отчасти. Субъект действительно способен воспринимать лишь часть окружающего Мира. Но это ограничение носит объективный характер, поскольку сам субъект изначально тоже является его частью. Такую ситуацию Каминский называет физической неполнотой - по аналогии с доказанной Геделем неполнотой формальной арифметики (*4).
  
   В результате возникают два слоя реальности: "слой гипотетического внешнего (его еще можно назвать - объективным) наблюдателя для которого доступно каждое состояние мира и - слой физической реальности, в котором каждое физическое состояние оказывается вырождено по некоторым принципиально ненаблюдаемым (скрытым) состояниям. Подмножества фундаментальных состояний неотличимых с точки зрения субъекта образуют одно физическое состояние (гранулу)" [*4].
  
   Собственно, мир гранул - это и есть физическое пространство-время. Сами гранулы при этом выступают в роли фундаментальных ячеек, внутренне неотличимых друг от друга никакими физическими методами. Пространство, построенное над их множеством, так же именуется пространством-временем субъективного наблюдателя, поскольку все физические понятия и объекты "скоординированы" лишь в его - субъективном - слое реальности. Процессы же, протекающие в объективном пространстве, для такого наблюдателя просто не имеют физических аналогов.
  
   Мы воспринимаем мир в качестве ансамбля причинно связанных состояний, каждое из которых незримо для нас расщепляется на пучок фундаментальных состояний, генерируемых Алгоритмом. И хотя переходы между всеми фундаментальными состояниями обратимы, нам они в принципе недоступны. Необратимость, а вместе с ней и субъективное представление о времени появляется на уровне гранул - минимально различимом структурном уровне с точки зрения субъекта. Сравнение ряда состояний, запечатленных в памяти, и порождает ощущение непрерывного временного потока.
  
   Однако чем ощущение времени отличается от самого (субъективного) времени? Ведь понятие памяти не ограничивается одним лишь физиологическим запоминающим механизмом. Можно говорить о совокупной памяти всего человечества, включая ее техногенную составляющую. Тогда прошлое предстает как отражение в коллективном сознании части скрытых состояний окружающего мира.
  
   Взять, например, сломанный карандаш. После того, как его выбросили, вся информация о нем сохраняется исключительно в виде воспоминаний. Сам карандаш - это вполне конкретное состояние Мира. А вот воспоминание - состояние гораздо менее конкретное, так как невозможно полностью восстановить информацию, "выброшенную" вместе с карандашом. В результате вместо реального карандаша наша память располагает лишь его упрощенной моделью. С точки же зрения статистической механики эта потеря информации равнозначна увеличению субъективной энтропии Мира.
  
   Данную особенность можно распространить на любой процесс наблюдения (измерения). При этом все состояния Мира разделяются для нас на две части - осознанную и неосознанную. Часть неосознанной информации, в свою очередь, навсегда теряется в скрытых степенях свободы, а в сознании формируется модель конкретного мирового состояния (например, состояния "карандаш-в-мире"). Таким образом, все наши воспоминания, как и представления о ближайшем будущем, являются результатом работы определенного физиологического механизма, основанного на модельной экстраполяции.
  
   "Будущее для сознающего наблюдателя (субъекта) так же, как и прошлое, неоднозначно, так как в пределах доступной ему конечной точности, он в принципе не может иметь знание об истинных состояниях Мира. Неосознанная часть состояний неразделима на прошлое и будущее, - это тот материал, который сознанием превращается во временную форму. Так, неизвестные или недостоверные "факты" истории не могут быть осознаны, поэтому они делокализованы во времени подобно состоянию Шредингеровской кошки из одноименного парадокса, изобретенного основателем квантовой механики" [*3].
  
   Стоит отметить, что введенные выше понятия алгоритмического и субъективного времени не эквивалентны времени классической физики. Текущее алгоритмическое время в нашем случае означает номер фундаментального состояния на определенном шаге Мирового алгоритма. Очевидно, что динамика фундаментальных состояний полностью скрыта от нас, поскольку осуществляется вне времени наблюдателя. Последнему доступны лишь изменения в физическом мире. Соответственно, время субъекта (собственное время наблюдателя) следует определить как текущий номер физического состояния.
  
   Но если кванты алгоритмического времени слишком малы для физического мира, то интервалы субъективного времени, наоборот, слишком велики. Минимальные замечаемые субъектом изменения - это смена соседних физических состояний. Их динамика по-прежнему остается для самого субъекта "за кадром". Для ее описания физики были вынуждены разделить "исходный" интервал субъективного времени, отмеряющий переходы между состояниями исследуемого объекта, на меньшие интервалы. Полученный в результате такого деления предельно доступный (вследствие физической неполноты) интервал и будет физическим квантом времени.
  
   Теперь у нас есть все необходимые понятия, чтобы построить математическую теорию "алгоритмической" модели. Опуская подробности, сразу перейдем к итогу. Объективное пространство, построенное над полем фундаментальных "двоичных" ячеек, многомерно. Причем каждое направление в таком пространстве соответствует одному из фундаментальных мировых алгоритмических состояний. За их нумерацию "отвечает" специальный параметр, именуемый алгоритмическим временем. Субъекту они не доступны, однако он способен различать группы этих состояний или "пучки" векторов, образующие физические состояния. Параметр, "отвечающий" за их нумерацию, назовем физическим временем.
  
   Каминскому удалось доказать, что вектор физического состояния можно разложить в объективном пространстве на направления, отличные от фундаментальных. Более того, подпространство с новым базисом оказалось изоморфно Гильбертову пространству квантовой механики. Тем самым был реализован переход от полного алгоритмического описания к неполному квантовомеханическому. Отказ от рассмотрения алгоритмической динамики и переход к более "грубому" гильбертову базису является своеобразной платой за физическую неполноту наблюдателя.
  
   "С высоты разрабатываемой модели открывается панорама физического мира, которую можно описать иерархией пространств. Алгоритмическая модель, в основе которой лежит фундаментальное двоичное пространство, стоит на вершине всей структуры мира. Каждое направление в таком пространстве соответствует определенному состоянию Мира. Переход к неполному описанию приводит к пространству меньшей размерности, в котором каждому направлению соответствует целый ряд состояний, неразличимых для наблюдателя" [*3].
  
   Пространство состояний квантовой механики отнюдь не завершает эту иерархию. Группировка квантовых состояний, в свою очередь, приводит к пространствам еще меньшей размерности. В частности, одно из них соответствует классическому описанию физического мира.
  
  
  
   1.4. Субъективная физика
  
   Мир не существует, а постоянно творится заново.
   Его непрерывность - плод нехватки воображения.
   Е. Лец
  
  
   Анализ процессов в объективном (фундаментальном) пространстве позволяет без труда разрешить многие серьезные проблемы, с которыми столкнулась современная физика. Например, мы сразу же получаем простое объяснение нелокальным взаимосвязям между частями физической системы.
  
   Суть данной проблемы заключается в следующем. Достаточно произвести измерение только над одной из частей квантовой системы, чтобы другая часть немедленно зафиксировала свое состояние, хотя эти части могут быть причинно не связаны между собой. В 1967 году А. Аспект экспериментально показал, что передача информации осуществляется именно в момент коллапса волновой функции. Следовательно, до процедуры измерения никакой априорной информации части системы не несут.
  
   Напрашивается вывод, что существует некий скрытый от субъективного наблюдателя механизм, позволяющий передавать информацию за "нулевой" промежуток времени. Причем сама квантовая механика не дает масштаба, на котором эффекты подобного рода перестают быть справедливыми в макромире. Выше мы уже упоминали феномен макрофлуктуаций. Его вполне допустимо рассматривать как макроскопический аналог квантовых явлений.
  
   А теперь вспомним, что в качестве меры изменений субъекту доступно лишь физическое время (и физические процессы). Любой временной интервал, предполагающий скорость взаимодействия выше, чем скорость света, для него принципиально не наблюдаем. Однако внешний наблюдатель, находящийся в объективном пространстве, легко измерит этот промежуток сравнением двух разновременных процессов. Время, отмерянное по часам "объективного" наблюдателя, с точки зрения субъекта окажется скрытым.
  
   "Основываясь на этих рассуждениях, можно предположить, что, если мы сами вместе со всей нашей вселенной являемся подсистемой некоей более обширной системы, то каждый нулевой интервал нашего физического времени в действительности имеет отличную от нуля длительность. Аналогично можно ввести и скрытые пространственные координаты" [*4].
  
   Тогда переход к подсистеме субъективного наблюдателя эквивалентен "гранулированию" объективного пространства. При этом "диаметр" физической ячейки (гранулы) задает минимально различимый наблюдаемый размер. Рассмотрим для простоты замкнутое одномерное евклидово пространство - окружность фиксированной длины. Точка в таком "гранулированном" пространстве способна двигаться, лишь накручиваясь на другую - микроскопическую - окружность, что может быть интерпретировано как движение по поверхности тора.
  
   Иными словами, при переходе к субъективному наблюдателю объективный мир "сворачивается" в тор, делая тем самым недоступными (компактифицируя) часть степеней свободы. Топологическая перестройка сопровождается массой побочных эффектов, также остающихся за гранью восприятия самого наблюдателя. Скажем, в его системе координат точка проходит физический путь вдоль большого круга на поверхности тора, тогда как реальное объективное движение является, по сути, винтовой намоткой ее траектории на периметр скрытого измерения.
  
   Обратим внимание, что за скрытое время точка теоретически способна не только двигаться в пределах гранулы, но и перемещаться на макроскопическое расстояние (вдоль той же большой окружности тора). Главное, чтобы это перемещение не превышало по времени минимального наблюдаемого интервала, то есть не было бы замечено наблюдателем. Ближайший аналог подобного явления - стробоскопический эффект. При освещении велосипедного колеса вспышками света с частотой, кратной скорости его вращения, оно кажется неподвижным. Хотя за время между вспышками колесо вполне может успеть сделать полный оборот (и не один!).
  
   Субъективный наблюдатель, таким образом, оказывается в очень странном "мерцающем" мире, более всего напоминающем кэрролловскую "Страну Чудес". Составляющее его частицы при ближайшем рассмотрении начинают вести себя как натуральные волны, а не "добропорядочные" корпускулы. Ведь в процессе движения у них "набегает" фаза за счет составляющей скорости вдоль скрытого компактифицированного измерения малого круга. Поэтому в точности предсказать их параметры субъективный наблюдатель, как правило, не в состоянии.
  
   В итоге "квантово-волновые свойства вещества в полном соответствии с релятивистскими требованиями совершенно естественно возникают при переходе к замкнутому пространству с особой топологией, обязанной субъективному характеру наблюдения" [*4]. Радикальное изменение в такой интерпретации претерпевает и само понятие поля. На смену классическому представлению о некоей упругой среде, передающей возбуждение, приходит представление о движении частиц в скрытом пространстве-времени (*5). А поскольку траектории таких частиц для субъекта по определению неразличимы, то с его точки зрения имеет смысл рассматривать лишь движение фронта этих траекторий как цельных протяженных объектов. Именно их по традиции мы и будем называть физическими полями.
  
   Коллапс волновой функции также получает при этом не менее простое и наглядное объяснение. В момент наблюдения (например, после попадания частицы в детектор) волновой процесс автоматически прекращается, так как источник поля - движущаяся в скрытом времени частица - останавливает свое движение. Следовательно, все "поле" траекторий исчезает из физического пространства за нулевой промежуток времени по часам субъективного наблюдателя.
  
   Чтобы оценить оригинальность взглядов Каминский, стоит сказать пару слов о ситуации в современной физике. Все известные на сегодняшний день теории, как правило, базируются на трех китах - трех основных физических категориях - полях, частицах и пространствах. В одних постулируется первичность частиц, в других первичны поля (квантовая теория поля) или пространство (геометродинамика Уиллера). Предпринималось множество попыток их сочетания в разных комбинациях - без особого, впрочем, успеха. На этом фоне подход Каминского выглядит подлинным новаторством: "В развиваемой здесь теории субъективной физики все три физические категории - вторичны. Первичен некий детерминированный объективный процесс или алгоритм, описывающий движение частиц в объективном пространстве-времени, которое нельзя относить к физической реальности по определению" [*4].
  
   Теперь можно сказать, кто же оказался прав в знаменитом споре Бора и Эйнштейна. Последний был до конца своих дней убежден, что квантовая механика не является полной теорией. Существенная часть физической реальности, по его мнению, остается за рамками вероятностного подхода. Следовательно, "Бог не играет в кости", а честно производит весь требуемый (бесконечный) объем вычислений. Просто мы не в состоянии - по причине нашей физической ограниченности - проверить их правильность.
  
   Бор же, в свою очередь, полагал, что квантовая система имеет смысл лишь как едино целое. Поэтому задаваться вопросами о внутрисистемных процессах, по меньшей мере, некорректно. Данные процессы принципиально непознаваемы, а волновая функция - предельный элемент физической реальности. Ничего более глубокого в природе не существует, и "копенгагенская интерпретация" (*6) ставит закономерную точку в многовековой истории физики.
  
   Как ни парадоксально это звучит, но правыми согласно Каминскому являются оба спорщика. Конечный мир, действительно, не расчленим вследствие единого алгоритмического описания, связывающего все его части в единое целое. А переходы между "физическими" состояниями с точки зрения субъекта не могут быть детерминированы, так как определяются недоступной ему динамикой скрытых алгоритмических состояний.
  
   И в то же время "мы не отказываемся от локальности как таковой, имеющей большую эвристическую силу и дающей возможность дифференциальной формулировки законов природы, но переносим ее на более глубокий уровень мироздания, где она обеспечивается локальным алгоритмическим процессом, сохраняющим глобальную причинность и детерминизм" [*3].
  
  
  
   1.5. Проблема интерпретатора
  
   Ну что же, априори, следует ожидать хаотического
   мира, который невозможно познать с помощью мышления.
   Можно (или должно) было бы лишь ожидать, что этот
   мир лишь в той мере подчинен закону, в какой мы можем
   упорядочить его своим разумом...
   А. Эйнштейн (из письма М. Cоловину)
  
  
   Мы пришли к выводу, что в физическом мире невозможно обнаружить механизм, реализующий нелокальность. Субъект в данном случае подобен пользователю компьютерной программы, от которого скрыты "внутрипрограммные" процессы. А если, вдобавок, для такого пользователя шаг программы является минимальным временным интервалом, то вся необычайно сложная динамика работы компьютера, характеризуемая гораздо меньшими периодами времени, навсегда останется для него "за кадром".
  
   Однако пользователю вовсе не требуется разбираться в технических деталях, чтобы запустить программу. Для этой цели у компьютера есть процессор, способный распознавать программные предписания. Именно он выступает здесь в качестве "внешнего наблюдателя" по отношению к более "ограниченному" пользователю-субъекту.
  
   Выше мы договорились считать весь наш мир одной большой машиной Тьюринга - то есть гигантской программой, заведомо превосходящей познавательные возможности любого из ее пользователей. И какие бы впечатляющие картины не разворачивались перед его взором, они ничем не отличаются от хитросплетения пикселов на экране монитора. Судить по ним о реальных процессах в компьютерном "железе" было бы, по меньшей мере, наивно.
  
   Будем считать, что с субъектом мы успешно разобрались. Но остается проблема "верхнего звена". Сама по себе машина Тьюринга - всего лишь непрерывная лента с данными плюс таблица с предписанием того, что с этими данными следует делать. И сразу же возникает вопрос: кому данное предписание адресовано? Иными словами, кто (или что) играет роль процессора?
  
   Разумеется, теоретически такую роль может исполнить другая машина Тьюринга, интерпретирующая работу первой. Хотя этот вариант трудно назвать полноценным решением проблемы, поскольку второй машине Тьюринга также требуется свой интерпретатор. Обычно теоретики редко задумываются над подобными вопросами, ведь машина Тьюринга для них, как правило, только удобный инструмент. Каминский не из их числа. Он предпочитает доводить анализ до логического предела:
  
   "В конечном счете мы приходим к необходимости базового звена интерпретации, которая осуществлялась бы посредством некоего аппаратного обеспечения - HardWare, будь то человеческий мозг или логическая цепь. Но если подумать глубже, то спуск по этой иерархии не ограничивается. Дело в том, что сам HardWare требует интерпретации. И этим интерпретатором является материя, управляемая физическими законами. Но что является интерпретатором самой физической материи? Более "тонкая материя"? Похоже, что не существует того главного, первичного интерпретатора, находящегося в вершине рассматриваемой иерархии, и тогда имеет место бесконечный регресс" [*5].
  
   Казалось бы, наша модель "конечного мира" должна уже "по построению" удовлетворять требованиям замкнутости и самодостаточности. Ведь любая вложенная структура при подобных предпосылках также будет конечна. Однако сейчас выясняется, что эти требования находятся в явном противоречии с необходимостью внешней интерпретации. Причем главным камнем преткновения становится само понятие алгоритма.
  
   Что такое алгоритм в самом общем виде? Это функция особого рода, отображающая множество упорядоченных пар на себя. Проблема же заключается в том, что понятие упорядоченности отсутствует в аксиоматике математической логики. В качестве необходимого элемента любых математических построений оно каждый раз привносится туда искусственно, продолжая оставаться неформализованным.
  
   Принято считать, что множество упорядочено, если возможно установить взаимно-однозначное соответствие его элементов с элементами натурального ряда. Но по отношению к чему упорядочен сам натуральный ряд? Вопрос повисает в воздухе, поскольку математикам хорошо известно: его упорядоченность не может быть задана логически и определяется только по отношению к нашему субъективному пониманию времени и операции "следования за". Таким образом, смысл упорядоченности (как и любого математического построения) оказывается, в итоге, замкнут на сознании математика.
  
   Следовательно, мы не можем считать мир априорно упорядоченным. В противном случае нам пришлось бы аргументировать, почему в мире реализуется именно такой упорядочивающий принцип, а не какой-то другой. Мировое множество изначально представляет "первозданный хаос", содержащий в себе все мыслимые (для субъективного наблюдателя) формы упорядоченности. Их возникновение Каминский уподобляет субъективному нарушению симметрии:
  
   "Дело в том, что в силу неполноты, связанной с принципиально ограниченными возможностями субъекта, ему, субъекту не доступна полная группа симметрий мира (она доступна только внешнему наблюдателю). Поэтому субъекту мир всегда представляется частично несимметричным. Такое субъективное нарушение симметрии приводит к возникновению в системе относительных смыслов, и, прежде всего, экзистенциального смысла бытия самого "Я" в структуре субъект-объектного отношения. Я всегда обнаруживаю себя в одном из не полностью симметричных и соответственно упорядоченных экземпляров мира" [*5].
  
   Напомним, что при этом происходит неизбежное "расслоение" реальности. Все объективные состояния мира существует актуально и вневременно. Они образуют первый слой, доступный только внешнему гипотетическому наблюдателю, который можно назвать слоем высшей реальности или "тонким миром". В данном случае фигура внешнего наблюдателя используется исключительно как вспомогательное средство, призванное облегчить процесс осмысления.
  
   Второй слой - это слой субъекта. Его можно назвать физической реальностью, или реальностью с точки зрения субъективного наблюдателя. Для него мир предстает в виде относительно упорядоченного множества "грубых" состояний, получаемых комбинированием мировых состояний в группы. Такие состояния мы договорились называть физическими.
  
   Стоит выделить еще один уровень - слой Тьюринга, или ментальный слой. Это мир нашего рационального мышления. Его следует отличать от иерархического более высокого слоя субъекта, в котором понятия числа и натурального ряда существуют исключительно в форме априорного знания.
  
   Обратим внимание на то, что понятие упорядоченности теперь замыкается внутри конструируемого нами мира, а не в сознании некоего внешнего наблюдателя. По крайней мере, на уровне физических состояний субъекту уже ничто не препятствует описывать динамику мира алгоритмически - поневоле привнося в этот мир один из возможных способов его упорядочивания. Естественно, понятие алгоритма здесь имеет смысл только по отношению к субъекту.
  
   Мы никогда не сумеем проникнуть в вышележащий слой, где скрыты истинные причины наблюдаемых нами феноменов. Похоже, квантовая механика лежит как раз на границе, отделяющей объективную реальность от физической. Но никто не мешает двигаться в противоположную сторону. Так, структура из элементарных для нашего мира сущностей (например, кварков) может оказаться "гранулой" в следующем за нами слое.
  
   Если продолжить этот ряд, то мы получим ту же самую нисходящую структуру из вложенных интерпретаторов, о которой говорилось выше. Каждый такой субъект-интерпретатор создает свой слой субъективной реальности - "дочерний" мир с собственной аксиоматикой. Только аксиоматика в нем будет более примитивной, а сам мир - более "грубым" по отношению к вышележащим слоям. Однако сейчас нам удалось смоделировать по-настоящему замкнутую самосогласованную структуру, не требующую введения внешнего наблюдателя, чтобы сформировать представление об алгоритмичности мира.
  
   Мироздание оказалось не только многослойным, но и иерархичным. Причем любому звену иерархии открыты все грубые слои и совершенно недоступны тонкие, лежащие выше него. Эту ситуацию можно проиллюстрировать все тем же примером с компьютерной программой. Компьютер полностью изолирован от нашего мира, поскольку ему не доступны смыслы, возникающие в человеческом сознании. С точки же зрения конструктора компьютер, напротив, открыт для внешних воздействий. Ведь конструктор в любой момент способен вмешаться в его работу и даже остановить выполнение программы.
  
   Не составляет исключения и сам человек. При таком подходе он, по меньшей мере, трехслоен:
  
   "Функция сознания обусловлена процессами в тонких слоях. Интеллект же вычислим по Тьюрингу и обусловливается процессами в "живой" машине Тьюринга. Не следует забывать и о промежуточном - физическом слое. В такой схеме человек не связан Геделевскими ограничениями внутри формальной системы его интеллекта, и этот факт мы обозначаем, как духовность, свойственную человеку. Но вполне вероятно, что сама духовность имеет ограничения типа Геделевских для расширенной аксиоматики "тонкого мира". Однако об этом мы ничего не знаем" [*5].
  
   Возможно, для субъекта иерархически более высокого слоя человеческое поведение вообще не несет никаких признаков разумности. Подобно тому, как и мы не считаем разумным поведение запрограммированного автомата. Приходится констатировать, что характер субъект-объектных отношений предопределяет не только относительность конечного и бесконечного, случайности и детерминированности, но и относительность самого понятия разума.
  
  
  
   1.6. Многослойная реальность
  
   Не существует ли разум вне времени и
   потому никак не соотносится с мыслью,
   которая есть движение во времени?
   Кришнамурти
  
  
   Субъект вынужден строить модели, это обусловлено уже самим фактом его собственной неполноты. Часть - всегда модель целого, а субъект - часть осознаваемого им мира.
  
   С точки зрения "материнского" мира развитие мира-потомка полностью детерминировано и никаких предпосылок для сознательного поведения в нем нет. Однако для обитателя подобного "дочернего" мира это отнюдь не очевидно. Он вполне способен вообразить некую виртуальную механическую структуру - например, алгоритм, действующий над полем элементарных (с точки зрения субъекта) ячеек. Такому алгоритму не дано знать, что его действия могут быть объяснены чем-то еще, кроме его собственной логики. И он, в свою очередь, будет считать свое поведение разумным.
  
   Иными словами, в каждом случае деятельность субъекта, выражающуюся в моделировании, следует считать разумной, а поведение созданной им модели - механистичным. При этом местонахождение субъекта в "глобальной" иерархии слоев не играет никакой роли. Отсюда, в частности, следует, что сознание (или свойство "быть Я") не есть результат функционирования автономного логического устройства, но укоренено в структуре самого Мира.
  
   С равным успехом можно было бы сказать, что бытие мира как субъект-объектной целостности проявляется в форме сознания. Это достаточно общее определение уточняется в рассмотренной ранее модели информационного расслоения. Согласно ей, источником сознания для субъекта всегда выступает "тонкий мир", элементарные компоненты которого недоступны его непосредственному восприятию. На своем слое - слое субъекта - у него формируется "грубая" модель, называемая им физической реальностью.
  
   Важный момент заключается в том, что смыслы, порождаемые "тонким миром", не имеют аналогов в более грубом слое. Поэтому выразить их субъект способен в лучшем случае лишь приблизительно. И далее уже на их основе - строить "вторичные" физические модели и создавать художественные тексты.
  
   "Не стоит буквально отождествлять субъект, о котором мы здесь говорим, с человеком, а грубый мир - с нашим миром. Этому грубому миру также свойственна субъект-объектная дихотомия и потому он порождает следующий по грубости слой и т.д. Одним из звеньев этой структуры является человек и его мир. Сознание же пронизывает всю эту структуру вертикально. Смыслы, возникающие в высших мирах иерархии, даются нам в непосредственном восприятии. Но, как уже говорилось, не могут быть выражены ни одним из языков, возможных в более грубых слоях (в нашем мире)" [*5].
  
   О том, какое отношение к феномену сознания имеет человеческий мозг, на нынешнем уровне развития науки остается только гадать. В любом случае он представляет нечто большее, чем "очень сложная" вычислительная машина. Ведь при извлечении информации из ячейки памяти последней мы уверены, что ее состояние после этой процедуры не изменилось. Заставляя же человека о чем-либо вспомнить, мы тем самым воздействуем на ход его мыслей совершенно непредсказуемым образом. Говоря другими словами, за поведением машины можно следить, не нарушая его. С человеком такой номер не проходит.
  
   По-видимому, Бор был один из первых, кто провел аналогию между принципом неопределенности и мыслительным процессом. Воздействие на человеческое сознание он уподобил процессу измерения. Напрашивается вывод: логический автомат так же отличается от живого интеллекта, как классический объект - от квантового. Соответственно, аппарат квантовой механики вполне пригоден и для формализации феномена сознания.
  
   Каминский предлагает ввести в рассмотрение пространство "тут-бытия" (Da-sein), аналогичное Гильбертову пространству квантовой механики, которое охватывало бы все потенциально возможные состояния сознания. Вектор "Я" в этом пространстве является инвариантом, наподобие вектора квантово-механического состояния. А его компоненты суть отдельные конкретные состояния мира, наблюдаемые субъектом - "я-в-мире", "ты-в-мире", "он-в-мире" и т.д. Тогда любой акт сознания равнозначен коллапсу потенций, то есть редукции вектора "Я" в одну из своих компонент. При этом "Я" будет осознавать себя конкретной личностью, оказавшейся в конкретных обстоятельствах.
  
   Субъективность - это всегда порождение сознания, и "Я" находится в самом центре субъективного восприятия. Однако ошибкой было бы полагать, что "Я" и есть искомый субъект. Человеческая личность слишком эфемерна, чтобы служить надежным хранилищем сознания. Ее формирует лишь непрерывность привычек и памяти, которые вполне доступны для коррекции. Изменив их, мы получим другого человека с другим поведением, но его сознание - осознание своего "Я" - останется неизменным.
  
   "Процесс рефлексии здесь должен пониматься как редукция потенциального бытия сознания к более бедному актуальному бытию личности. Таким образом, когда мы говорим, что индивид "А" обладает сознанием, имеет место некая инверсия смысла. Правильнее было бы сказать - сознание обладает индивидом "А", - оно, сознание, проявляется как индивид "А". Точно так же как не компонента вектора имеет вектор, а вектор имеет компоненту" [*6].
  
   Исходя из данного понимания сознания, мы с неизбежностью приходим к парадоксальному выводу о том, что даже физическая смерть индивида не отражается на (его) "Я". Этот процесс полностью аналогичен разрушению физического прибора, измеряющего одну из компонент вектора состояния. Очевидно, сам компонентный состав вектора после подобной процедуры останется прежним. Хотя мы отныне и лишились возможности измерить вышеупомянутую компоненту.
  
   Знание о том, что сознание инвариантно относительно личностных актуализаций, уходит в глубину веков. Это понимали еще легендарные создатели Вед:
  
   Мы говорим: Солнце зашло,
   но для обитателей Солнца
   оно всегда пребывает на месте...
  
   Примечательно, что с каждым новым открытием обнаруживается все больше параллелей между современными представлениями о мироустройстве и древними мистическими учениями. Но могло ли быть по-другому? Ведь это знание доступно каждому, всматривающемуся в первопричину своего "Я". Разнятся лишь используемые инструменты: кому-то ближе теория алгоритмов, а кому-то - медитативные практики.
  
   Ключ к пониманию феномена "Я" лежит в субъективном. Это главная причина, почему он долгое время был "не по зубам" традиционной физике, изучающей исключительно внешний мир. Однако простого расширения областей действия физической науки на трансцендентные сферы еще не достаточно для их подлинного осмысления. Такое расширение должно в первую очередь коснуться сущности самой методологии. Подобно тому, как субъектом физики является "наблюдатель", а ее объектом - "мир-без-меня", субъектом новой теории могло бы стать инвариантное "Я", а ее объектом - "мир-в-целом" (*7).
  
   Не случайно рефлексии соответствует позднейшая стадия биологической эволюции, когда окончательно сформировался человек современного типа, обладающий способностью к логическому мышлению. Обретя эту способность, люди навсегда утратили "созерцательный рай", пребывая отныне в созданном ими же самими редуцированном мире конечной логики. Наблюдение, в отличие от созерцания, предполагает понимание и анализ увиденного - то есть рефлексию в чистом виде.
  
   Как было показано выше, модель, возникающая в сознании субъекта, - физическая реальность, - необратима и потому имеет каузальную структуру. Говоря языком библейского мифа, первый же акт рефлексии привел к тому, что Бог в "наказание" запустил часы. С тех пор человек живет в потоке времени, который сам же и порождает, поскольку стремится к новому знанию. В процессе "грехопадения" рождается новый слой мироздания - мир нашей ментальности.
  
   "Человек есть триединство трансцендентной высшей реальности, физической реальности, данной нам в ощущениях, и мира, где мы проявляем свою знаково-конструктивную активность. Аналогично, можно говорить и о трех слоях мироздания. Слое высшей реальности, слое физической реальности и слое нашей ментальности" [*6].
  
   Чтобы соблюсти логическую строгость изложения, определимся с терминами. Под сознанием далее мы будем понимать способность к идеализации реальности, осуществляемую посредством рефлексии. Интеллект же - это способность знакового манипулирования уже "готовыми" смыслами. Учитывая "трехслойность" мироздания, рефлексия имеет двухступенчатый характер.
  
   На первой ступени рефлексивного акта происходит разделение мировой целостности на субъект и объект (физический мир). При этом физическая реальность доступна субъекту в форме непосредственного видения. Ее символом служит волновая функция, обозначаемая как "Я".
  
   "Выпавший" из небытия субъект сразу же сталкивается с массой ощущений: он чувствует, что он есть, но еще не знает этого. Следовательно, сознанием - способностью к первой ступени рефлексии - обладают все животные. Но только человек, благодаря наличию интеллекта, может зафиксировать это знание в необратимом процессе индивидуализации (от мира и других Я). Так появляется личность (*8).
  
   Именно глубинная связь с "Я" дает любому живому существу ощущение бытия в мире. Однако стоит мне только подумать об этом, даже во внутреннем монологе, как волновая функция моментально коллапсирует, завершая тем самым вторую ступень рефлексивного процесса. В итоге я обнаруживаю себя конкретной личностью в модельной Вселенной, созданной моей субъективностью.
  
  
  
   1.7. Стрела познания
  
   Природа и человеческое познание находятся в глубоком
   соответствии (видимого и видящего, света (солнца) и глаза),
   так что видение-познание природы человеком есть вместе
   с тем самопознание природы через человека.
   И. В. Гете.
  
  
   Любое субъективное отображение мира в нашем сознании есть ни что иное, как его моделирование. Физически акт сознания всегда приводит к построению модели той или иной степени достоверности. И это свойство неизбежно лимитирует наши познавательные возможности.
  
   Модель по определению является упрощенной схемой объекта. Причем с увеличением точности модели растет и ее сложность. Учитывая ограниченность доступных субъекту ресурсов, его теоретические знания о мире не могут расти бесконечно. Рано или поздно, в какой-нибудь "точке Омега" теория достигнет максимальной степени сложности, сравнимой со сложностью абсолютно случайной последовательности.
  
   Но гораздо более существенный момент связан с глубинными предпосылками этого роста. Ведь для субъекта замкнутого мира любой процесс измерения приводит к коллапсу вектора "Я" именно потому, что он необратим и, тем самым, способен фиксировать новое знание. Выстраивается следующая взаимосвязь: измерить - значит осознать, а осознать - значит построить модель. Как мы показали выше, "первичная" модель, возникающая в сознании субъекта (которую он называет "реальностью"), будет иметь причинную структуру. Выходит, что именно получение знания создает ощущение времени, подобно тому, как энергия горящего костра создает ощущение тепла.
  
   И это далеко не единственное следствие, вытекающее из данной модели познания. Процесс понимания принято связывать с предварительным построением теории (или гипотезы) на основе уже имеющейся информации, что выглядит по-своему логичным. Есть лишь одна проблема: такая теория, согласно теореме Геделя, не может появиться индуктивным путем. Для ее создания потребуется, как минимум, расширить исходную аксиоматическую базу.
  
   Субъект способен осмыслить информацию, только когда его познавательный аппарат располагает всеми необходимыми для этого средствами - в виде конечного набора правил выведения искомого представления. Но подобные аксиоматические ресурсы ничем не отличаются от кантовских априорных форм, существующих независимо от субъекта. И тогда любому акту познания должна предшествовать процедура их усвоения. Возникает уже знакомая нам иерархическая структура, где каждый верхний в иерархии уровень предоставляет нижнему априорные понятия.
  
   Поэтому получение нового знания для субъекта равносильно трансцендированию, то есть расширению его собственных аксиоматических ресурсов. Ведь согласно приведенной схеме требуется не просто считать информацию с очередной дорожки "мирового винчестера", но осознать себя на более высоком уровне (субъективного слоя). В результате некоторые из ранее недоказуемых суждений и недооформленных идей вдруг обретают для субъекта законченность и смысл.
  
   Пока еще не осмысленный объект (гипотеза) всегда находится в будущем по отношению к субъекту. На вышележащем уровне - в следующий момент времени - неполнота устраняется, и гипотетический объект переходит в разряд физических объектов. Сама физическая реальность при этом переструктурируется в соответствии с новым субъект-объектным отношением.
  
   Очевидно, приобретение субъектом дополнительной информации происходит за счет увеличения доступных ему физических состояний мира. Другими словами, рост физической энтропии, который и задает стрелу времени, напрямую связан с познанием. (Речь идет, напомним, исключительно о точке зрения субъекта. Объективно же мир статичен, и его энтропия постоянна.)
  
   Энтропийный барьер существует только для нас - способных к рефлексии наблюдателей. В отсутствие же последних любой процесс (неважно, микро- или макроскопический) обратим. Объект, свободный от нашего наблюдения, может перемещаться во времени в любом направлении. А вот для субъекта это сопряжено со значительными трудностями.
  
   Поскольку энтропия мира определяется нашим знанием, то для того, чтобы вернуться в прошлое, нам нужно забыть. Вновь обретя состояние более "простого" субъекта, еще не успевшего достаточно полно осмыслить окружающий мир, мы автоматически окажемся и в более раннем моменте физического времени. Каминский даже предложил шуточный рецепт создания машины времени, основанной на данном эффекте:
  
   "Для этого нужно было бы просто ликвидировать все "улики" и возможные свидетельства нашего пребывания в настоящем. По сути дела, это было бы равносильно снижению энтропии мира на величину, пропорциональную упомянутому знанию. То есть преодолению того самого энтропийного барьера. Однако уничтожение всех свидетельств эксперимента <...> привело бы к тому, что заметить этот скачок в прошлое было бы просто невозможно. На стадии проведения этого эксперимента мы просто забыли бы о нашей первоначальной цели" [*4].
  
   Таким образом, познающий субъект обречен на пребывание в своем субъективном "настоящем". Поток времени увлекает его все дальше и дальше, но одновременно расширяются и границы физического мира - зримое свидетельство творящей силы "Я".
  
   "В контексте нашей модели Большой взрыв, с которым обычно связывают рождение Вселенной, может быть интерпретирован как начало необратимого процесса роста знания субъекта. Фундаментальная асимметрия прошлое - будущее равносильна асимметрии знание - незнание" [*7].
  
   И человек - лишь звено в этой цепи. Или, как формулирует Каминский: "Наш мир соответствует уровню нашей сложности" [*7]. Но он начинался не нами и не нами, возможно, продолжится. Все, что окружает нас - в той или иной степени живое (и в той или иной степени наделено сознанием). Не удивительно, что поиски истоков жизни обречены на провал. Если где-то и нужно их искать, то на следующем уровне "интерпретации".
  
   До сих пор нет никаких разумных объяснений низкой начальной энтропии Вселенной. Все выглядит так, будто несколько десятков миллиардов лет назад она вдруг начала расширяться из точки и сегодня превратилась в гигантский "пузырь", заполненный звездами и галактиками. Физики детально описывают параметры и типы частиц, участвующих в тех событиях, не задумываясь о том, что все они - продукт современного человеческого разума.
  
   Мир элементарных частиц гораздо более адекватен нашему далекому прошлому, когда природа только начинала свое развитие. Хотя экстраполяция нынешних представлений на более ранний период является грубой методологической ошибкой. Физическая Вселенная рождалась подобно живому существу, но законы и сущности, участвующие в этом морфогенезе, не имели никаких аналогов в настоящем.
  
   Несмотря на кажущуюся экстравагантность выводов, гипотеза Каминского об укорененности познающего сознания в структуре мира легко и естественно объясняет непрерывный рост энтропии, прямо пропорциональный эволюции Вселенной. Также здесь логично присутствует "нулевой" момент развития, когда все мировые состояния отображались на одно, соответствующее начальному уровню понимания реальности. Причем сам процесс познания у Каминского распространяется не только на высокоразвитые живые организмы, но и на неживую часть материи (*9).
  
   Новый подход заставляет полностью пересмотреть традиционные представления о месте человека во Вселенной. Собственно, в рамках современной научной парадигмы уже давно дискутируется вопрос, почему Вселенная такова, какой мы ее наблюдаем. Наиболее очевидный ответ получил название "слабого антропного принципа". Суть его сводится к тому, что мы - случайные свидетели наблюдаемых черт Вселенной, обязанные своим существованием наличием благоприятных условий для возникновения жизни. Будь эти условия немного иными, Вселенная развивалась бы без свидетелей.
  
   "Сильный антропный принцип" призван объяснить, почему жизнь во Вселенной вообще возможна. Он допускает существование множества Вселенных с различными мировыми константами. Но, как минимум, только в одной из них законы физики оказались настолько удачно "подогнаны", что сумели обеспечить требуемые условия. Впрочем, и здесь мы способны наблюдать лишь тот мир, где нам по воле обстоятельств было дано себя осознать.
  
   Однако, как теперь выясняется, участие человека в "проектировании" мира не ограничивается одним лишь наблюдением. Согласно Каминскому, глобальный процесс познания определял эволюцию Вселенной в прошлом, и будет определять ее в будущем. Он так же показал, что говорить о Вселенной вне субъекта - бессмысленно. Именно субъект, будучи частью мирового целого, обладает свойством отражать и понимать мир. И тем самым - создает свою субъективную Вселенную в определенный момент ее истории.
  
   "Такое понимание можно назвать активным или сверхсильным антропным принципом. В отличие от его слабой и сильной формулировок, в которых субъекту отведена пассивная роль в процессе мировой эволюции, сверхсильный принцип провозглашает ключевую роль субъекта в мироздании" [*7].
  
   <...>
  

2008 г.

  
  
   Примечания
  
   (*1) Машина Тьюринга не является машиной в общепринятом смысле. Это абстрактная модель преобразования информации по определенным (достаточно простым) правилам. Однако при описании ее структуры и процесса функционирования используются некоторые технические термины, что и породило такое наименование.
  
   (*2) Энтропия здесь понимается в смысле Шеннона - как мера недостаточности информации в сообщении.
  
   (*3) С этой точки зрения "тепловая смерть" Вселенной (т.е. максимально достижимая субъективная энтропия) эквивалентна достижению субъектом максимально возможного знания.
  
   (*4) Первая теорема Геделя о неполноте утверждает, что в любой достаточно сложной непротиворечивой теории (в частности, во всякой непротиворечивой теории, включающей формальную арифметику) существует утверждение, которое средствами самой теории невозможно ни доказать, ни опровергнуть.
  
   (*5) Если придерживаться строгой терминологии, то правильнее было бы говорить не о частицах, а о неких субквантовых объектах - прообразе физических частиц, движущихся в абстрактном нефизическом пространстве.
  
   (*6) Наиболее распространенная интерпретация квантовой механики, которую сформулировали Н. Бор и В. Гейзенберг во время совместной работы в Копенгагене в 1927 году. Главное отличие копенгагенской интерпретации от подхода классической физики заключается в том, что в ее рамках не может быть и речи о детерминистическом описании объекта: все его свойства имеют (приобретают) смысл только при их измерении.
  
   (*7) "Мир-в-целом" - трансцедентальная сущность, означающая субъект-объектную целостность (в противовес физической неполноте "мира-без-меня"). Вот почему в рамках физического мира смысл некоторых явлений, хотя и открыт сознанию, но непостижим логически. Все подобные явления, как правило, принципиально не поддаются моделированию.
  
   (*8) Аппарат квантовой механики позволяет формально представить "Я" как вектор, компонентами которого будут конкретные индивиды - обладатели уникального свойства "быть Я".
  
   (*9) К слову, этот взгляд разделяют и некоторые известные физики. Д. Бом, например, полагает, что реликтовые формы сознания имеются даже у элементарных частиц.
  
  
   Литература
  
   *1. Каминский А. В. Макроскопические флуктуации в модели алгоритмического мира.
   http://ihtik.lib.ru/philosarticles_21dec2006/philosarticles_21dec2006_3994.rar
  
   *2. Каминский А. В. Артефакт или закономерность?
   http://ihtik.lib.ru/philosarticles_21dec2006/philosarticles_21dec2006_3998.rar
  
   *3. Каминский А. В. Алгоритмическая модель мира.
   http://ihtik.lib.ru/philosbook_22dec2006/philosbook_22dec2006_2917.rar
  
   *4. Каминский А. В. Скрытое пространство-время в физике.
   http://ihtik.lib.ru/teor-estestv_21sept2007/teor-estestv_21sept2007_229.rar
  
   *5. Каминский А. В. Возможно ли алгоритмическое описание мира?
   http://ihtik.lib.ru/philosarticles_21dec2006/philosarticles_21dec2006_3993.rar
  
   *6. Каминский А. В. Параллели.
   http://iphysicist.narod.ru/article2/paralely.htm
  
   *7. Каминский А. В. Космология познания.
   http://iphysicist.narod.ru/article3/cosmology.zip
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"