"Максимов - настоящий поэт. Его поэтический арсенал велик - он в равной степени прекрасно владеет образной и описательной системами, разнообразной ритмикой, он счастливо прикоснулся в самом раннем детстве к фольклору, и мотивы устного народного творчества использует довольно широко. Максимов в отличие от большинства нас, стихотворцев, прекрасно владеет трудным жанром поэтического рассказа".
На сей раз литературным вором оказался Виктор Всеволодович Билевич, драматург и сценарист, президент Санкт-Петербургского "Дома юмора и сатиры", член Союза литераторов России.
Стихотворение посвящается памяти поэта Николая Рубцова, мечтавшего построить такой детский дом, в котором бы сироты росли и воспитывались в семье вместе с детьми приёмных отца и матери, который был бы и их собственностью, в котором достигшие призывного возраста воспитанники могли бы оставить всё нажитое ими до службы в армии, и отбывание воинской повинности не сделало бы их нищими, как нас, Рубцова и Максимова.
Публикация письма приурочивается к девяностолетиюАлександра Исаевича Солженицына, потому что в письме есть места и о нём: "Россиянам повезло меньше, чем в своё время немцам. Пал фашизм – и не стало "имперской палаты словесности", не стало вместе с Йостом, Анаккером и Шуманом. Премии в Германии предназначали не им, не старикам, а, поступая справедливо, неизвестным в то время авторам – Генриху Бёллю, Ильзе Айхингер. А пал коммунизм – все Йосты, Анаккеры и Шуманы наши служат всё той же идеологии, остаются певцами того же фронта, продолжают культуртрегерствовать, нападать на Солженицына". В Управление Президента Российской Федерации по работе с обращениями граждан письмо поступило 2 мая 2006 г. А 30 мая того же года ответили: "Сообщаем, что Ваше обращение, поступившее на имя президента Российской Федерации, рассмотрено и направлено на рассмотрение в Министерство культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации". А из Министерства — никакой весточки.
Именно под таким заголовком стихотворение это было послано автором в "Правду". Конечно же, восприняли его как протест против тогдашней травли Солженицына - самого правдивого и самого мужественного писателя нашего.
