На весенней улице


Чует нос, хоть и старый кобель.
Недолго морозу скрипеть зубами.
С крыш весеннего Питера капель
долбит камень.
Я слёзы одну за одной
ронял бы жандарму на темя!
Главенствуем на мостовой,
оборванцев весёлое племя.
Уже и до мая подать рукой.
В деревне теперь готовятся к севу.
Ух, купец-то в переулке толстый какой!
Так боров лениво бродит по хлеву.
Остановился и смотрит. Руки -  в бока.
(Эх, сапоги ему примерить!)
Прошли два котелка с барышней - тонка,
не похвалить её и не похерить.
Здесь - шли студенты,
здесь - увидел сына,
здесь - затоптан я,
здесь - кровь-капель...
"И ты туда же, старый псина,
дворовый бродяга-кобель!"
Но чует нос:
уж коли апрель,
недолго морозу скрипеть зубами.
С крыш весенней России капель
долбит камень.
Но много ещё напоросят купцов-свиней,
много интеллигентных бар-кошечек накотят.
А только собачьи сироты-щенки верней
цель и дорогу находят.
Их топят, топят и топят в омутах,
а они из глубин вдруг всплывают.
Поскулят они, поскулят в прибрежных кустах,
да и на небо даже залают!