Максимова Надежда Семеновна : другие произведения.

Хранители 8

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История живет вокруг нас. Только мы не замечаем

Хранители 8

Глава 8

  
   - Надо больше прикупить сахара и сгущенного молока, - сказала мне утром Оля Лукина.
   Завтрак уже отгремел, (приготовление пищи на 15 человек при отсутствии профессионального повара - это всегда аврал), дежурные мирно мыли посуду, а Оля в аккуратном фартучке, собственноручно ей сооруженном из подручных материалов, вместе со мной проводила ревизию продовольственных запасов.
   - Они сахар горстями что ли едят? - буркнул я, делая пометки в блокноте.
   - Примерно так. В этом возрасте мальчишки растут быстро, так что нужно хорошо кормить. Иначе в обмороки будут падать.
   - В обмороки? - испугался я.
   - Ну да. У юношей организм развивается неравномерно - сердечно-сосудистая система часто не успевает за ростом. Не случайно в армии ни одно долгое построение не обходится без того, чтобы несколько призывников не потеряли сознание.
   - А ты откуда знаешь?
   - Ну я же будущий врач...
   - Хм... В школе, насколько мне помнится, этого не проходят.
   - И что? - на меня глянули большие чистые глаза. - Школьная программа вообще рассчитана на середняков. А все серьезные исследователи учились самостоятельно и по индивидуальной программе.
   - Мне кажется, ты недооцениваешь роль учителя.
   - А мне кажется, вы просто недостаточно знаете.
   - Неужели?
   - Да. Например, академик Богомолов (радиофизик) школу оставил после 8 класса. Его не устраивало качество обучения, и он стал заниматься самостоятельно. Судя по количеству научных наград и Государственных премий - вполне успешно. А Леонардо да Винчи вообще никогда не учился в школе, так как был незаконнорожденным и не имел права на изучение школьного курса.
   - Серьезно?
   - Абсолютно. - Ольга вновь выдержала паузу, бестрепетно глядя мне в глаза. - Кстати, ваш Иван в статье про Ивана Кулибина совершенно напрасно поливает Леонардо грязью. Он просто многого не знает.
   - Ты прочитала работу Ивана по Кулибину?
   - Разумеется. Вы же не думаете, что я тут только кастрюли мою?
   - Тогда, может быть, ты поделишься с нами своими сведениями о Леонардо?
   Ольга пожала плечами:
   - Почему нет?
  
   Беседу такого рода трудно назвать безмятежной. Признаюсь, я довольно неуютно чувствовал себя рядом с столь независимой в суждениях девочкой. Но в следующее мгновение и это хрупкое спокойствие было нарушено. В кухню вбежала задыхающаяся Наташа Варфоломеева и крикнула:
   - На огороде мальчишки дерутся!
  
   Когда я, потеряв от спешки один тапок, ворвался на огород, выяснилось, что имеет место не массовое побоище, а поединок. Ратоборствовали Никита Фомин (кто бы сомневался!) и бритоголовый Матвеев. Остальные (кстати, ни Ивана, ни Али в толпе я не заметил) образовав круг на поляне, очищенной вчера от лопухов и крапивы, дружными голосами поддерживали бойцов.
   Обнаженный по пояс скинхед выглядел заметно солиднее тощего и длинного, как хлыст, Никиты. У скинов вообще принято большую часть жизни проводить в тренажерном зале, и по мускулистому торсу Матвеева было видно, что он там времени зря не терял.
   Тем не менее, гибкий Фомин пока не имел видимых повреждений, а из носа массивного скинхеда уже обильно, двумя потоками текла кровь. Что, впрочем, ничуть не влияло на боевой дух - взгляд его был нацелен на противника, как двустволка.
   Взгляд Никиты тоже не лучился дружелюбием.
   Нужно было немедленно что-то предпринимать. Когда двое схлестнутся вот так - характер на характер, хорошего ждать не приходится, потому что такой поединок не кончается никогда.
   - Так, стоп, - сложив ладошки буквой "Т", как тренер баскетбольной команды, я выступил вперед. - Тайм-аут.
   Надо отдать должное, хотя соперники и продолжили мерить друг друга неотрывными кровожадными взглядами, но боевые действия приостановили.
   - Хотелось бы уточнить, - продолжил я, развивая успех, - каковы правила вашего поединка? Мы в свое время, помнится, договаривались биться "до первой крови", "до потери сознания" или, в исключительных случаях - "до потери пульса". А у вас как оговорено?
   Судя по недоумению, отразившемуся на лицах публики, оговорено не было никак.
   - Тогда как вы определите победителя?
   - Кто первый сдастся, - вякнул Сережа Федоров.
   - Вы не дооцениваете своих товарищей, - решительно отмел я. - Эти не сдадутся.
   Я сделал паузу и обвел публику суровым взглядом.
   - Так что будем ждать, пока они не поубивают друг друга?
   Тишина была ответом. Взгляды одних смущенно потупились, у других с фальшивой непричастностью обратились к небесам. Только Илья смотрел на меня - любопытствовал, как я выкручусь из ситуации.
   - Раз решения нет, - завершился я, - объявляю поединок недействительным. Бойцам разойтись и умыться.
   В толпе сделалось некоторое, лишенное признаков энтузиазма шевеление. Было вполне ясно, что мои начальственные слова всего лишь приостановили агрессивные события. А с моим уходом бойцы, скорее всего, немедленно возобновят сражение.
   Так что же, мне до вечера их тут пасти?!
   Лихорадочно прокручивая в мозгу варианты действий, я пришел к выводу, что первым делом нужно увести парней с арены боевых действий. Есть какая-то такая фишка у психологов, что в месте, где дерутся нельзя говорить о любви, а в месте, где ты говоришь о любви, нельзя драться. Поэтому...
   - Так, - произнес я как можно более твердо. - Все идите за мной.
  
   Когда недовольная, поглядывающая исподлобья группа расселась за нашим дубовым столом, я дождался пока прекратились все скрипы и шарканья и начал речь:
   - Почему? - вопросил я. - Почему вам цивилизованным, образованным людям... Людям, живущим в XXI веке, приходит в голову дикая, первобытная мысль решать проблемы при помощи драки?
   Если бы вы дали себе труд подумать, то легко заметили бы, что любой конфликт, любая самая кровопролитная война завершается заключением мира и переговорами. Значит, нецивилизованную фазу нужно сразу опускать и прямо переходить к переговорам.
   Я прошелся по комнате, концентрируя мысли, и продолжил:
   - Нет неразрешимых конфликтов. Нет проблем, которые невозможно было бы решить мирным путем. Вот из-за чего вы подрались?
   Сидевший с пресным видом Фомин покосился на Матвеева. Тот только засопел запрокинутым носом, к которому Ольга Лукина с ледяным спокойствием прикладывала влажный компресс.
   - Ну, - Томми флегматично пожал плечами. - Лешка сказал, что сможет набить мне морду. А я сказал, что сам ему набью.
   - Кхм, - вырвалось у меня. Мда...
   Черт бы их побрал.
   - Но позвольте, - озарила меня новая воспитательная идея. - А почему вообще возникла такая тема? Вам что, больше посоревноваться не в чем?
   Если хотите меняться силой, ну давайте армрестлинг организуем, малые олимпийские игры в конце концов... Почему обязательно драться?
   Томми снова пожал плечами. А Матвеев в это время осторожно проверял пальцами остановилась ли кровь и к дискуссиям расположен не был.
   - Можно я отвечу? - поднял руку интеллигентный Илья Юдин.
   - Ну... Попробуй.
   - Парни в нашем возрасте дерутся всегда. Взрослые делают то же самое, но другими, более изощренными способами. Психологи обычно говорят, что таким образом каждый определяет свое место в иерархии и, более глобально, - свое место в окружающем мире.
   - А попроще?
   - Скажу проще. Считается, что все мы живем в обществе, которое гарантирует каждому определенный набор прав и свобод. И чем общество цивилизованнее, тем большей свободой в нем обладает каждый индивидуум.
   - Ну ты сказал! - восхищенно отметил Серега Федоров.
   - Философ!
   - И что? - поторопил я.
   - Так вот, я хочу сказать, - холодно улыбнулся Юдин, - что все это не так.
   - Как не так?
   - На самом деле: чем цивилизованнее общество, тем меньше у каждого свобод.
   Поднялся шум. Тема показалась заумной и утратила интерес слушателей.
   - Погоди, - проклюнулся любитель путешествий Евгений Яковлев. - А как насчет того, что "каждый вправе делать все, что угодно, в той мере насколько это не мешает другим"?
   - Вот именно, - охотно отозвался Илья. - Но кто и каким образом будет определять: мешает данный индивид другим или нет?
   Опять поднялся шум, но теперь уже содержавший живые отклики:
   - Придут дядьки с дубинками и объяснят.
   - Рыло набить.
   - А в "обезьяннике" не сидел? Прикованный к батарее?
   Но Илья отличался редким хладнокровием, и шум его не смутил.
   - Из ваших реплик я так и не услышал: каким конкретно образом общество определяет границы личной свободы. Представьте: некий молодой музыкант сочиняет дома ...ну, условно говоря, новую Крейцерову сонату. И этим очень мешает соседу-алкоголику, который допился до зеленых чертей и от музыки у него глюки... Или так: изобретатель творит на дому. Создает нечто, что в будущем облагодетельствует все человечество. Но от его экспериментов у соседей, которые как раз в это время фасуют героин, гаснет свет.
   Мешает он им? Да!
   Нарушает их личную свободу.
   В милицию они, разумеется, не пойдут. И тут перед изобретателем во весь рост встанет проблема защиты границ уже его прав и свобод.
   Какой отсюда вывод?
   - Так ты поэтому, - спокойно поинтересовался долговязый Яковлев, - деньги у малолеток вымогал? Расширял границы личной свободы?
   - Нет. Просто в цивилизованном обществе каждый имеет ту свободу, какую способен отстоять. Любым способом. Моя свобода больше, чем у школьной мелюзги. Поэтому мне - деньги, а им - урок жизни.
   - Homo Homini lupus est*, - громко и торжественно провозгласила Ольга.
   * Человек человеку - волк (лат.)
   - А дело не в названии, - хладнокровно отреагировал Илья. - И не в эмоциях. Можно ненавидеть закон всемирного тяготения, но действовать от этого он не перестанет, верно? Так не разумнее ли познать закономерность и затем использовать ее? Я не прав?
   - М-м-м,.. - задумчиво произнес Томми. - А ты, похоже, сволочь...
   - Я просто называю вещи своими именами.
   - Ты хочешь сказать, что все такие же, как ты только не признаются?
   - Именно.
   - Кстати, - тут же добавил Илья, реагируя на лениво сощурившиеся глаза Никиты, - это не я придумал. Классики политологии Маркс и Энгельс когда-то писали: "История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов".
   - Так то "обществ", - заметил Серега Федоров.
   Илья поднял указательный палец, давая понять, что еще не закончил цитату:
   - "Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче - угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме и вели непрерывную, НЕПРЕРЫВНУЮ(!) то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством", то есть большой кровавой дракой, "или общей гибелью борющихся классов".
   Цитата публику впечатлила. А меня впечатлила эрудиция Ильи.
   - Откуда такие познания в марксизме?
   - У меня дед преподавал научный коммунизм. И дома по данной теме полное собрание классиков.
   - Любопытно у тебя в башке преломились идеи всеобщего братства.
   - А я демократ.
   - Так, все ясно, - завершил дискуссию я. - Беседовать на темы развития и обустройства общества будем вечером. А сейчас предлагаю разобрать инструмент и вернуться к сельхозработам. Вопросы есть? Вопросов нет. За работу, товарищи.
  

* * *

   После обеда мы все, включая невесть откуда явившихся Ивана и Али, отправились знакомиться с достопримечательностями. Ожидалось, что мероприятие будет интересным и жизнерадостным, но после утренних событий я был мрачен, и потому наше шествие поначалу чем-то неуловимо напоминало проход немецких военнопленных по Красной площади в 1944 году.
   - Какая у вас организованная группа, - простодушно восхитилась женщина-экскурсовод, выделенная нам от местного музея.
   Мда.
  
   Как бы то ни было, жизнь шла своим чередом, и вот мы остановились перед первой (ближайшей к нашему дому) достопримечательностью - Благовещенским собором.
   - Гороховец - один из тех городов, который хранит в себе тайны многовековой русской культуры, - вдохновенно сообщила экскурсовод Наталья Михайловна.
   Голос у нашего гида был хорошо поставлен, а фразы, которые она, вероятно, произносила не по одному разу в день, звучали накатано и красиво:
   - Главная гордость Гороховца - купеческие палаты конца 17 века. На территории СССР таковых было 29, на территории современной России осталось 18, и 7 из них, практически в первозданном виде, сохранилось в Гороховце. Ни в одном другом городе подобных исторических сокровищ в таком количестве не найти. В целом же, исторический центр Гороховца - это более 100 памятников истории и культуры, находящихся под охраной государства.
   - В США, - негромким, но отчетливым шепотом заметил Илья Юдин, - государство охраняет граждан. А у нас - только памятники.
   - Пф-ф, - фыркнул Фомин. - Вот сядешь лет на пять, и тоже будешь охраняться государством.
   - Тише, - попросил долговязый Яковлев.
   - Вторая особенность нашего города, - продолжала между тем Наталья Михайловна, - сосредоточение необычайно большого количества культовых православных сооружений на сравнительно небольшой площади. В настоящий момент в Гороховце три действующих монастыря: два женских и мужской. И в общей сложности 10 церквей.
   - Как десять? - как всегда не утерпел Серега Федоров. - А я только пять вижу.
   - Ты считаешь только большие соборы. А рядом с каждым из них, в том числе и прямо перед нами, находится еще небольшой зимний храм. Вот видите - с одной главкой.
   - О, это отдельный храм?
   - Да. Это церковь Иоанна Предтечи, - кивнула экскурсовод. И ее вдохновенная речь плавно полилась дальше: - Все церкви относятся к концу 17 века. Причем, обратите внимание насколько гармонично творения рук человеческих и природа слились здесь в одно единое целое. Впервые это заметил еще академик Игорь Эммануилович Грабарь, который посетил Гороховец в 1919 году. В своем дневнике он оставил такие записи: "И дивная Муромская архитектура, и сам Феофан поблекли перед Гороховцом. Пошли бродить по городу, который весь как бы оказался застывшим с самого конца 17 века. Казалось, что это не город, а два-три десятка церквей, разбросанных по горе в каком-то игрушечном стиле. А сколько здесь старых ворот и оград, сколько старых домов... Столько их нет во всей остальной России. Другого такого Китежа я не знаю".
   - А что такое "Феофан"? - спросил мелкий Серега.
   - Феофан Грек - иконописец, - солидно пояснил обычно молчаливый Марк Стеклов. - Очень знаменитый.
   - А скажите, - обратился к экскурсоводу Иван, - этот собор только снаружи имеет фрески? Или изнутри он тоже расписан?
   - Расписан. Но внутри фрески достаточно поздние. Примерно, 19-го века. И они, разумеется, нуждаются в серьезной реставрации, но на восстановление пока не хватает средств.
   - А фрески на фасаде, - не отставал Иван, - имеют какую-то определенную последовательность?
   - В смысле?
   - Ну, когда мы осматривали Дмитриевский собор во Владимире, там рельефы на фасадах расположены в естественном порядке: сначала Рождество, потом Крещение, Введение во храм и так далее до Вознесения Христова. А здесь как?
   - Боюсь, теперь уже не разобрать, что и в каком порядке здесь было изображено. В советские годы перед каждым социалистическим праздником стены белили и штукатурили. Примерно через неделю фрески проступали снова, но... Известно только, что они посвящены двенадцати главным христианским праздникам.
   - Получается, что этот храм, - обернувшись к Али, сообщил Иван, - нечто промежуточное между тем, как строили в XII веке, и тем, как строят сейчас. В древности храмы украшали снаружи, сейчас - изнутри. А здесь - и так, и так.
   - Уникальным произведением искусства, - продолжила лекцию экскурсовод, - были западные ворота Благовещенского собора, выполненные гороховецкими мастерами. Они были изготовлены из кованого железа со вставками из бересты и залиты янтарной сосновой смолой. На солнце все это великолепие играло так, словно ворота украшены драгоценными камнями.
   - А где они сейчас?
   - Западные врата хранятся в помещении Гороховецкого историко-архитектурного музея но, как утверждают специалисты, полному восстановлению уже не подлежат.
   - А зачем здесь так много церквей построили? - простодушно поинтересовался Серега Федоров. - Аж 10 штук?
   - Вообще-то первоначально их было 12. Но в 30-е годы прошлого века две пришли в ветхое состояние и их разобрали. То есть у нас здесь сознательно ничего не уничтожали, не взрывали. Только разобрали япостройки, которые уже сами начали разваливаться.
   - А все же, - повторил вопрос Иван. - Зачем так много церквей в небольшом городке?
   - Мы можем только предполагать. Достоверно известно, что все большие соборы были построены на средства купца Семена Ершова. Урожденный гороховчанин, он входил в так называемую "гостиную сотню" - это был такой средневековый список "Форбс". Словом, Ершов числился среди ста богатейших купцов России.
   Соответственно здесь, на родине, он строил с размахом.
   Вторым купцом, внесшим большие деньги на возведение храмов в Гороховце, был Иван Ширяев. Тягаться с гостиносотенцем Ершовым ему было нелегко, но он не сдавался. В ходе нашей экскурсии, мы в этом еще не раз убедимся.
   Итак, тот малый зимний храм Иоанна Предтечи, который находится перед нами, построен на средства Ивана Ширяева.
   Он меньше размером, зато затейливо украшен. В частности, здесь весьма необычные наличники, выполненные в форме раковин.
   - А я видел такие, - сообщил мрачный Матвеев.
   - Да? Где?
   - В фильме "Сокровище нации. Книга тайн". Там показывают овальный кабинет президента США, и на стенах - точно такие же украшения в виде раковин.
   - Хочешь сказать, что Белый дом тоже построен на средства Семена Ершова? - хихикнул Серега Федоров.
   - Сам дурак.
   - Еще одной важной особенностью Гороховецких храмов, - экскурсовод поспешила отвлечь ребят от ссоры, - состоит в том, что у них нет фундамента. Здесь высокие грунтовые воды, к тому же низкий берег постоянно затапливается Клязьмой. Никакой фундамент, тем более в течение 300 лет такого подтопления не выдержал бы. Поэтому перед строительством площадь мостили белым камнем, а сверху возводили здания. Такая технология (белокаменная архитектура) характерна на Руси для домонгольского периода. И как видите, она себя оправдывает - храмы стоят 300 лет, стены не покосились, не потрескались...
   - А какой там был пол? - поинтересовался Иван. - Известно, что в старинных храмах пол часто покрывали цветными изразцами. А здесь как?
   - Сохранились сведения, что в Благовещенском соборе был деревянный паркет исключительной красоты. Но, к сожалению, в советские годы в здании располагался соляной склад, и паркет, разумеется, погиб. Теперь мы даже не знаем был ли он многоцветным и узорным, или просто состоял из одноцветных деревянных плашек.
   - Умеют у нас хранить национальное достояние, - заметил Илья Юдин.
   - И последней постройкой в этом комплексе, - завершающе сообщила Наталья Михайловна, - является часовня, которую вы видите возле юго-восточного угла храма. Она построена в 1887 году в честь убиенного царя-императора Александра II, которого, как известно, взорвали в Санкт-Петербурге.
   - Так он вроде убит-то в 1881? - удивился Иван.
   - Ну, не сразу спохватились, - пробасил Яковлев.
   - Может просто долго строили, - вякнул Федоров.
   - Этакую фитюльку - 6 лет?
   - Ну, пока деньги собирали, то, сё... Семен-то Ершов к этому времени уже умер...
   - Существует легенда, - экскурсовод постаралась сбить накал страстей, - что император Александр II приезжал в наш город и посещал Благовещенский собор.
   Последнее сообщение прошло практически незамеченным, потому что в этот момент из-за угла вышла собака и, виляя хвостом, подошла к Славе Филиппову. Тот немедленно присел перед ней и приступил к общению.
   Прочие тоже не остались равнодушными, и образовалась даже небольшая очередь из желающих погладить животное.
   Меня это отчасти огорчило, отчасти порадовало - все же мои мальчишки не такие уж крокодилы, если у них возникает потребность кого-то приласкать.
   - А сейчас, - несколько растерянно возгласила экскурсовод, - мы пересечем центральную площадь нашего города и окажемся перед архитектурным комплексом Сретенского женского монастыря.
  
   Довольно нестройной толпой, сопровождаемые уже двумя собаками, мы прошли мимо сквера, занимавшую большую часть свободного от домов пространства и при этом узнали, что с 1972 года главная площадь города носит имя красного командира комбрига прославленной 1-й конной армии Семена Патоличева. До этого она именовалась, разумеется, площадью Ленина, (в народе - Базарная), а изначальное ее имя было связано с собором - Благовещенская.
   - Сретенский монастырь, - сообщила Наталья Михайловна, останавливаясь и разворачиваясь к нам лицом на фоне белоснежной каменной стены, - основан в середине 17 века по указу царя Михаила Федоровича. Первоначально его строения были деревянными, но в 1670-х годах на средства купца Семена Ершова...
   - Хи-хи-хи, - отозвалась смешками наша группа.
   - ... был построен нарядный каменный храм. Главная его достопримечательность - многоцветные купола, имеющие покрытие из глазурованного лемеха.
   - Из чего?
   - Лемех - это такие продолговатые дощечки, которыми покрывали главы церквей. Обычно лемех делали из осины. Свежие осиновые дощечки красиво золотятся, а со временем приобретают серебристые тона и кажется, что купола русских деревянных церквей крыты серебром.
   - А глазурованный лемех - это что-то типа изразцов? - впервые за время экскурсии подал голос Али.
   - Совершенно верно. Только сложной геометрической формы.
   - Понятно.
   - Хочется также обратить ваше внимание на крыльцо собора, которое тоже считается гороховецкой достопримечательностью. Если вы бывали на Красной площади в Москве, то сразу же заметите несомненное сходство...
   - А, точно, - прорезался Никита Фомин. - Такое крыльцо у Исторического музея. Мы с отцом ходили.
   - Совершенно верно. В начале ХХ века наш город посетил знаменитый архитектор Садовников, который как раз в то время проектировал здание главного Исторического музея страны и искал идеи в старинной архитектуре. И вот крыльцо нашего Сретенского собора...
   - Ну да, - охотно, хотя и нестройно согласилась публика. Как-никак все москвичи... - Только там крыльцо красное.
   - И большое.
   - Все правильно. А вот дальше, - экскурсовод, слегка пригнувшись, сделала жест, указующий в низкую арку под монастырской колокольней, - за храмом мы можем увидеть еще одну небольшую главку. К сожалению, вход в монастырь сейчас закрыт, но в свободное время вы сможете зайти и осмотреть...
   Ребятишки, не привыкшие откладывать дела в долгий ящик, облепили решетку, запирающую вход, и я испугался, что сейчас мы станем свидетелями зрелища, подобного штурму Зимнего в фильме "Ленин в Октябре". Помните как там толпа лезет на ворота, створки распахиваются и...
   К счастью, на этот раз ворота устояли, и обошлось без жертв и разрушений.
   - Это главка небольшого зимнего храма, - с некоторой опаской продолжила Наталья Михайловна, - построенного на средства купца Ивана Ширяева. Храм носит имя Сергия Радонежского.
   - А он тоже приезжал в Гороховец?
   - Таких сведений у нас не сохранилось, но...
   - А скажите, здесь где-то были городские часы? - интеллигентно спросил Иван, и его скромный вид оказал поистине благотворное воздействие на экскурсовода. - Все-таки это центральная площадь города...
   - Да, часы действительно были. Первоначально они были установлены на деревянной колокольне церкви Воскресения Христова. До наших дней эта деревянная постройка не сохранилась.
   Когда на средства Семена Ершова был воздвигнут Благовещенский собор с каменной колокольней, часы-куранты перенесли туда. И там они находились до 1950 года, продолжая аккуратно отбивать время древнего города.
   Но затем власти решили, что настало время реставрации. Часы демонтировали, увезли в областной музей и дальнейшая их судьба неизвестна.
   - Неплохая реставрация, - заметил Илья Юдин.
   - А какие они были? - продолжал интересоваться Иван. - Сколько было стрелок: одна или две, цифры или буквы на циферблате, показывали ли они движение планет?
   - Ну, я затрудняюсь... У нас в музее хранится открытка, на которой видны часы на колокольне. Но что-либо подробно разглядеть на ней... Единственное, что известно точно - часы были с боем. Куранты.
   КУРАНТЫ (от франц. courant -- текущий, бегущий), старинное название башенных или больших комнатных часов с музыкальным механизмом, издающих бой в определенной мелодической последовательности тонов или исполняющих небольшие музыкальные пьески.
   Тут я заметил, что в нашу сторону со стороны улицы Ленина подтягиваются еще две собаки, и решил поторопить экскурсовода:
   - Может быть, мы пройдем дальше?
   - Ну, поскольку посещение Свято-Троицкого монастыря запланировано у вас на завтра, нам осталось осмотреть только Воскресенскую церковь. Идемте.
   Нестройной, переговаривающейся толпой (Серега Федоров заливисто засвистал собакам) мы двинулись вверх по улице Советской. Справа от нас оказалось весьма уродливое двухэтажное здание построенного в социалистические времена клуба. Экскурсовод на ходу пояснила, что при царизме здание на этом месте было одноэтажным. Оно выпадало из общего ряда краснокирпичных торговых рядов, зато не перекрывало панорамный вид на гору и на Свято-Троицкий монастырь.
   После революции власти сочли, что монастырь - это блажь, и отгрохали такой клуб, что его теперь ничем не загородишь.
   Далее по правой же стороне открылось здание библиотеки. Как оказалось оно тоже старинное и раньше здесь находилось полицейское управление.
   - Вот те ворота справа, - указала экскурсовод, - раньше вели к помещениям для арестантов. Здесь висел огромный замок и специальная емкость, куда горожане могли складывать деньги и продукты для содержания заключенных.
   - Тюрьма на самоокупаемости, - заметил Фомин. - Прикольно.
   - За библиотекой, - продолжала Наталья Михайловна, - просматривается комплекс бывшего гороховецкого острога. Вот то двухэтажное здание, в котором сейчас музыкальная школа, было непосредственно тюрьмой. Там находились камеры для арестантов.
   - Профиль сохранен, - пробурчал Матвеев. И, поймав недоуменные взоры, пояснил: - Тюрьма и музыкальная школа - синонимы.
   - С чего ты взял?
   - Меня туда водили. Учили на скрипке играть...
   - Так ты музыкант!
   - Угу. Скрипач, блин.
   - То, небольшое строение, которое расположено к нам торцом, - продолжала экскурсовод, - сейчас занимает уголовно-исполнительная инспекция.
   - Профиль сохранен, - радостно заорал Федоров.
   - А раньше там стояли полицейские кареты, на которых полиция выезжала на места преступлений.
   - Га-га-га, - радостно отозвались мои подопечные, и бросились строить предположения: - С мигалкой выезжали. И орали в матюгальник: "На рыжей кобыле, прижаться к обочине!"
   - Тише, тише! - заволновался я. Все же городок здесь спокойный, люди не привыкли к столь громогласному выражению эмоций.
   Но Наталья Михайловна видимо имела значительный опыт общения с экскурсантами самого разного темперамента, так что не смутилась и бодро продолжила:
   - И вот, наконец, мы подходим к белоснежной каменной церкви Воскресения Христова. Как вы уже догадались, она построена на средства...
   - Семена Ершова, - хором заорали мои горлопаны.
   - А рядом с ней, справа, располагалась не сохранившаяся до наших дней небольшая зимняя церковь Трех святителей. Деньги на ее строительство выделил купец Иван Ширяев.
   Можно сказать, что у Воскресенского храма трудная судьба. Сразу после революции ее отдали под контору некого кооператива. Не желая тратиться на вывеску, кооператоры попросту намалевали свое название мазутом на северной стене. Сколько с тех пор ни белили, эта гадость и сейчас периодически вылезает из-под побелки.
   - Тоже оставили след в истории, - заметил Фомин.
   - Точнее - наследили.
   Затем, в годы войны здесь располагались кинотеатр и прачечная, относящиеся к эвакогоспиталю. Дело в том, что в 1941 году к нам сюда из города Ряжска Рязанской области был эвакуирован 305-й госпиталь, под который отдали все школьные здания. А в церкви организовали кинотеатр, где раненные могли развлечься и отдохнуть. Ну и прачечная заодно.
   Госпиталь находился здесь до 1946 года. Потом в храме открыли школьный спортзал, который со временем преобразовался в спортивную школу. И, наконец, совсем недавно здание вернули церкви. Как видите, реставрационные работы здесь только-только начались.
   - А где здесь была колокольня? - поинтересовался Иван.
   - Ну, как вы видите, здесь довольно необычный пристрой. Начинается он таким своеобразным крыльцом на выносе...
   - С северной стороны, да?
   - Совершенно верно. Сейчас пристрой выглядит несоразмерно - он невелик, но образован мощными, явно чрезмерными для него колоннами.
   - Да-да, верно.
   - Вот как раз там в средние века и была колокольня. А эти мощные опоры служили ее основанием.
   В ХХ веке колокольня, как я уже рассказывала, была разобрана, но у церкви все равно осталась некая уникальная особенность, которая в других местах практически не встречается. Это смотровая галерея, охватывающая здание с двух сторон на уровне второго этажа. Большая редкость.
  
   На этой жизнеутверждающей ноте наша экскурсия завершилась, и мы самостоятельно отправились бродить по городу. Я присматривал, чтобы никто не потерялся, и чтобы стая собак, идущая за нами по пятам не разрасталась выше разумного предела.
   Да, нам, жителям мегаполиса, в диковинку были неспешные здешние улочки, со склонившимися над дорогой яблонями, кривые заборчики и самые разнообразные дома - от развалюшек с прогнувшейся, как спина у старой клячи, крышей, до лоснящихся свежепостроенных особняков из разноцветного кирпича.
   - Гороховец - город контрастов, - торжественно провозгласил Серега Федоров.
  
   Вечером за ужином, когда все обсудили события дня, я (не без задней мысли) сообщил собравшимся, что вот, дескать, Оля Лукина уже изъявила желание поработать интеллектуально и выбрала тему про Леонардо да Винчи.
   - Леонардо? - задрал брови Матвеев. - Так он же пидо... Э-э, в смысле нетрадиционной ориентации.
   - Нет, - холодно и жестко ответила Ольга. - Это не он, а те, кто писал его историю, были педерастами. А кем был Леонардо, я вам напишу.

Глава 9

Леонардо да Винчи. Загадки гения

(это уже было)

Глава 10

   0x01 graphic
Дети, когда спят, выглядят, как настоящие ангелы.
   Накануне вечером, отчитав мальчишкам намеченный кусок исторического текста, я прошелся по затихшей комнате и постоял у каждой кровати.
   Какие они все-таки трогательные во сне...
   Сережка Федоров разметался под простынкой так, словно и сейчас куда-то бежал.
   Я присел у него в ногах, прислушался к дыханию.
   Серега спал активно: сопел, водил носом, причмокивал... Может притворяется?
   В тусклом свете уличного фонаря я присмотрелся внимательнее.
   Да нет, спит поросенок.
   Поправил ему подушку, отошел.
  
   Утром за завтраком, с аппетитом заканчивая очищать тарелку от пшенно-рисовой каши, Сережка попенял мне:
   - Вы, Артем Николаевич, вчера так долго сидели около меня... А у меня нос чесался, еле вытерпел.
   Вот поросенок противный!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"