Марго остановилась на пороге зачарованной столовой. С того дня, как она прогнала из замка невидимых слуг, все начало стремительно терять свой блеск и нетронутость чистоты. Столовые приборы были теперь покрыты густым слоем пыли, порывом ветра из окна по скатерти разнесло бумажные салфетки. Они, подрагивая мятыми уголками, лежали на длинных скамьях, на полу, похожие на осенние листья. В зале было холодно. Впервые за долгое время Марго показалось, что здесь никого нет...
Они присели на краю длинного стола: Марго и Гвидо по одну сторону, Лоренсо - напротив них, по другую. Он запустил руки в свои длинные волосы, сквозняк тревожил его легкую, белую манжету.
- Когда я выезжал из дома, то совершенно не представлял, в какой стороне света или овраге тебя искать, - начал он, глядя куда-то в сторону рассеянным взглядом, словно разглядывая встающие из памяти картины. - Не буду утомлять вас подробностями: кому, где и сколько мне пришлось заплатить, чтобы наконец-то найти твой след, - он взглянул на брата и покачал головой. - Ну занесло тебя так занесло... Леса, реки, пустоши... Ты специально выбирал наиболее безлюдные направления? Ладно, потом раскроешь мне свои мотивы. Так или иначе, то, что я сам не сгинул на полпути, все же оправдывает мои увлечения музыкой и другими искусствами, которые, я знаю, ты тайно презирал, - по губам Лоренсо скользнула тень улыбки, он продолжил:
- Однажды поздним вечером я приходил в себя после долгого перехода. Остановился в таверне на окраине небольшой деревушки. Совсем недалеко от нее начиналась непроходимая, черная чаща - о чем люди думали, когда выбирали место для постройки?
- У них не было многоумного Лоренсо под рукой, который бы их отговорил, - не удержался Гвидо.
Брат мрачно на него посмотрел.
- Я выбрал столик, с наслаждением откинулся на спинку стула и, кажется, задремал, когда в мои начинающиеся сны проник голос какого-то человека.
- Не желает ли сударь стать моим учеником?
Вздрогнув, я открыл глаза. Ко мне за столик подсел суховатый человек средних лет с живо блестящими темными глазами, мягкими с проседью волосами до плеч и открытой улыбкой дельца.
- И чему вы учите? - устало спросил я, хотя совершенно не планировал завязывать с ним никакого разговора.
- А что вам надо? - ответил он вопросом на вопрос, чуть подавшись вперед.
- Мне надо найти брата, и вы мне в этом вряд ли поможете, - сухо ответил ему я, давая понять, что разговор окончен.
- Как самоуверенно, - засмеялся мой собеседник. - Смело и дерзко. Вы мне нравитесь, юноша. Из таких, как вы, и получаются мои лучшие ученики. Предприимчивые, с быстрым умом, изворотливые, как лисы. Я знаю, где ваш брат, - вдруг резко произнес он и встал.
Я тоже встал.
- Пойдете ко мне в ученики - скажу вам, как его найти, - снова улыбнулся он беззлобно.
- Неужто я не справлюсь без вашей помощи? - спросил я холодно, потому что его слова звучали ультиматумом, вопреки его внешнему дружелюбию.
Уголки его губ изогнулись вверх:
- Да просто жалко... так долго шли к своей цели и пропадете почем зря.
Он не договаривал и давил.
- Благодарю вас за предложение, но с Божьей помощью я как-нибудь и сам справлюсь.
Он вдруг перестал улыбаться, как будто свечу задули.
- Ну что ж, выбор ваш, юноша. Успехов! - он протянул мне руку, и я машинально пожал ее. Пожал вот этой самой рукой.
Они втроем посмотрели на раскрытую ладонь его правой руки, ту, что он прикладывал к отпечатку.
- Его рукопожатие обожгло, я выдернул руку, с удивлением глядя, как на ладони гаснет золотистый след.
Он небрежно бросил:
- Ах, простите... Старая и уже не смешная шутка. Не берите в голову мои слова. Я - пессимист и этого уже не исправить. Разумеется, вы найдете своего брата, тем более что он совсем недалеко отсюда - живет в старом, заброшенном замке всеми забытого королевства Иллель. А чащу можно и объехать, правда?
С этими словами он удалился. Когда за ним закрылась дверь таверны, я долго еще разглядывал правую ладонь, на которой не осталось и следа от его рукопожатия.
Ночью меня одолевали кошмары: образ незнакомца с искаженным от ярости лицом вставал высоко над темной чащей. Он поднимал руки и, словно призываемые им, в чащу бежали и тонули в ее тьме полчища лис: черных, рыжих, бурых...
Весь следующий день я плутал в снежной пурге, не различая ничего дальше ушей своего коня. Он уже начал выбиваться из сил, мою голову сверлила фраза незнакомца "пропадешь почем зря". Я приник к запорошенной, слипшейся от снега холке Янтаря и стал вспоминать, как матушка провожала меня. Как, низенькая, крепко-крепко обнимала, расцеловала и горячо прошептала в ухо, чтобы я ничего не боялся - ее молитва сохранит меня повсюду. Я не мог погибнуть. Я верил матери больше, чем белой мгле, больше, чем своим ломимым от холода рукам и ногам. Все это было ложью против ее обещания. Совсем скоро снежная пелена стала редеть, я обнаружил, что конь бредет по холмистой местности. Весь снег, что был припасен наверху, теперь топтали копыта моего Янтаря, а над нами зажигались первые редкие звезды. С вершины одного из холмов я, действительно, увидел замок и взял курс на него. У ближайшего к нему холма мы и встретились... несколько сумбурно, надо сказать... - закончил Лоренсо свой рассказ.
Марго сидела, положив голову на плечо Гвидо, и бессознательно водила пальчиком по краю рядом стоящего бокала.
- Что же получается, - произнесла она потерянно, - не было на земле такого человека, чья рука подошла бы к созданному Микеле отпечатку? Я могла бы ждать долгие годы, десятилетия, встречая и провожая "не тех" людей? Когда все зависело лишь от рукопожатия Микеле или его учителя?
- Какая страшная, подлая месть! - с негодованием воскликнул Гвидо.
- Да... - откликнулся Лоренсо. - Но нам предложили продолжить игру.
Он встал и пошел вдоль длинного стола. Все приборы аккуратно были разложены рядом с тарелками. Все, кроме одного... Лоренсо остановился.
- У вас в замке не хватает ножей? - спросил он удивленно.
- Да, бедность невероятная, - ответила она ему в тон. - Лоренсо, вы даже в день траура найдете, над чем подшутить?
- Нет! Я вовсе не такой циник, Марго! - запротестовал Лоренсо. - Просто в голову пришло...
- На этом месте сидела моя младшая сестра, Мирабель, - мягко сказала Марго. - Когда Микеле грубо выдернул меня из-за стола и предъявил свои права, Мирабель вскочила, схватив нож, и бросилась на него. Она исчезла вместе с ним, я так полагаю.
Лоренсо как-то растерянно посмотрел на пустое место Мирабель.
- Не знал, что бывают такие младшие сестры...
- О, Лоренсо, вы себе не представляете: отец так хотел сына, но родилась Мирабель. Впрочем, когда начала подрастать, стало понятно, что она любому мальчишке сто очков вперед даст. Кто торжествующе обозревал окрестности с верхушки самого высокого дерева? Конечно, Мирабель! У кого любимой игрушкой был сначала деревянный меч, а позже - настоящая шпага? У Мирабель. И фехтовала она отчаянно и очень талантливо...
Лоренсо слушал ее, одной рукой опираясь о поверхность стола.
- Какие все люди эгоисты, - негромко с усмешкой произнес он. - Только сейчас я вдруг понял сердцем вашу тоску, Марго.
- Он бы наверняка влюбился в Мирабель, - шепнул Гвидо Марго.
Лоренсо, к счастью Гвидо, не расслышал его слов. Он прямо взглянул на Марго, его зеленые глаза блестели и казались сейчас чуть прозрачными.
- Марго, вас не смущает то, что ответ как бы лежит на поверхности? Что мы сейчас представляем собой самое глупое из всех возможных собраний? - он снова двинулся вдоль стола, отдаляясь от Гвидо с Марго и говоря все громче. - Ведь мы, по идее, должны не медля броситься к той стене, соединить свои усилия и вернуть к жизни их всех.
- Это кажется мне справедливым, - отозвалась тихо Марго.
- Мне тоже. Но давайте представим, что будет после этого исполненного торжеством мгновения? - Он дошел до конца залы и обернулся - им передавалось его напряжение натянутой струны.
- Сначала мы поженимся с Марго, как того требует магический договор. Потом она зачахнет от тоски, и мы похороним ее рано или поздно, я не шучу, - Лоренсо направился вдоль стола в их сторону. - Следующим в очереди на тот свет будет Гвидо. Так?
Бледная Марго вцепилась в руку Гвидо, едва дыша.
- Отважная Мирабель останется одна: больше некого защищать, будь в ее руке сколько угодно ножей. Сможет ли она сохранить свою жизнерадостность после смерти любимой сестры?
Марго смотрела прямо перед собой.
- Что могут чувствовать родители двух прелестных дочерей, видя, что их судьбы исковерканы, замечая лишь угасание под непосильным гнетом нашей жертвы? - продолжал Лоренсо совершенно ровно, словно рассказывая чью-то чужую историю. - А друзья, придворные? Как им будет житься и дышаться в удушливом облаке подавленности и беспросветности, накрывшей замок?
Лоренсо приблизился вплотную к Марго и Гвидо. Они встали.
- Не это ли - главная цель знакомого мне уже господина? Сделать как можно большее количество неподвластных ему людей глубоко несчастными, все перепутать так, что однажды утром никому не захочется вставать с постели, чтобы распутывать этот клубок ошибок и боли. Зачем ему это надо? Я не знаю, и, слава Богу! Быть может, такой огромный кусок несбывшихся надежд - приличная плата бестелесной прислуге за год работы.
Гвидо, не отрываясь, глядел на своего брата. Тот скрестил руки на груди.
- Решайтесь, Марго. Продолжите ли вы игру или рискнете разорвать эту магическую связь. Я не могу знать, будем ли мы счастливы в последнем случае, но зато уверен, что по воле моего нового знакомого ничего хорошего и светлого нас не ждет.
Марго в отчаянии оглядывала заброшенный зал. Как велика была цена... Никогда больше не увидеть их.
Минуты шли одна за другой. Гвидо с болью смотрел на совершавшуюся в ней борьбу.
- Я не могу... не могу принять решение, - выдавила, наконец, она, низко, как перед палачом, склонив голову. - Простите меня...
Гвидо с Лоренсо обменялись взглядами. Лоренсо сел перед Марго на скамью, взял ее за руки и сказал:
- Милая Марго, не вам просить прощения. И врагу заклятому ни я, ни Гвидо не пожелали бы вашего выбора.
Гвидо осторожно провел по волосам и поникшему плечу Марго:
- Марго, мы можем уйти отсюда и больше никогда не возвращаться к этому вопросу. Лоренсо уедет, а мы постараемся жить с тобой, как раньше...
Марго покачала головой:
- Как раньше, Гвидо, это тоже - жизнь на острие ножа. Быть рядом с любимым человеком, принимать его заботу, нежность и все, как будто бы на расстоянии вытянутой руки. Закрывать глаза в золотистых сумерках часовни, зная, что никогда в ней не прозвучат обручальные обеты и не будет ничего... даже поцелуя.
Они оба замолчали. На глубине этой боли больше не осталось слов.
Солнце незаметно заглянуло в высокие окна - все окружающие их краски едва заметно потеплели.
- Марго, - нарушил молчание Лоренсо, - а ведь лично Микеле не преуспел в своих далеко идущих планах, верно?
Марго молча кивнула.
- Гвидо, напомни мне, пожалуйста, те чудесные неволшебные слова, которыми Марго вымела из замка излишек жильцов.
- Маленькая хозяйка закричала, чтобы все убирались прочь, как хочет Дух, живущий в часовне... Марго, ты говорила с Ним?
- Нет, конечно, - воскликнула Марго. - Но тогда эти слова пришли сами, и я знала, что говорю правду!
Лицо Лоренсо посветлело, он встал и заговорил с все возрастающей уверенностью:
- Но ведь это же очень важно - все, о чем вы только что сказали! Мы не можем ни на что решиться, плутая в трех соснах - наших чувствах, иногда начинаем рассуждать о долге, о жертве. И при этом выпускаем из внимания нечто весьма существенное...
И Гвидо, и Марго удивленно посмотрели на Лоренсо, как на человека, взявшегося доказать недоказуемую теорему.
- Вам не кажется, что опутавшая нас магия ломалась всякий раз от соприкосновения с чьей-то еще волей?
Солнечный свет играл на потускневших бокалах, запыленных хрусталиках огромной люстры и светлых волосах Лоренсо.
- Марго поэтично назвала это волей Духа, живущего в часовне, - Лоренсо улыбнулся ясной, лукавой улыбкой. - Микеле пал, только лишь на словах бросив Ему вызов. Всех невидимых слуг, как ветром сдуло, когда приказ был озвучен от Его имени. Господин из таверны, хотя и втянул меня в эту историю, но вмиг посерел лицом, когда я заявил, что с Божьей помощью сам найду брата. Все это время мы имели на своей стороне исключительного Союзника, Который поддерживал любое сопротивление магии Микеле. - Лоренсо заправил за ухо, мешавшую ему прядь волос. - Ваш отец, Марго, совершил ошибку, пообещав тебя в жены этому лису. Это была первая ошибка из цепи. Насколько она будет длинной - решать нам. Мне кажется очевидным, что воля обо всех нас наверху совсем другая.
Солнце продолжало разукрашивать пыльное, но роскошное убранство зала.
Марго показалось, что тиски двух вариантов разжались и с ее души сняли какой-то ужасный, тяжелый камень.
- Правильно ли я вас поняла, Лоренсо, что соединив наши с Гвидо судьбы, мы шагнем в неизвестность разорванного магического договора? И это не будет эгоизмом нашей любви, но - принятием высшей воли?
Лоренсо смотрел на нее серьезно, как никогда.
- Да, Марго. Это будет попытка не продлевать цепь ошибок, заложенную вашим отцом и выйти на наш настоящий путь. Быть может, нас будет на нем только трое. Я не могу ничего вам обещать.
Марго и Гвидо стояли рядом. Она положила ладонь на его грудь и чувствовала, как ровно и сильно бьется его сердце. Лоренсо был прав - надо было сделать шаг в светлую неизвестность, где не будет больше пустоты и рабства. Там точно будет свет, точно будет тепло рук Гвидо и биение его любящего сердца. Там все будет правильно, все найдет силы начаться заново...
- Пойдем, Гвидо, - промолвила Марго. Гвидо бережно и крепко ее обнял, и они направились к дверям.
Лоренсо вышел вслед за ними и случайно задел дверь плечом. Она с возмущенным скрежетом сдвинулась. Юноша запрокинул голову, глядя на высокие, старые двери. Он глубоко вдохнул, в уголках его глаз стояли слезы, взялся за пыльные ручки и медленно затворил двери уже залитой золотом солнца залы.
Марго и Гвидо стояли чуть поодаль, обнявшись. Двери затворились, значит даже еще не совершенный выбор был кем-то принят.
Гвидо коснулся губами ее щеки, там, где блестела соленая влажная дорожка, поцеловал мокрые от слез ресницы.
- Гвидо, Гвидо... как же сильно я тебя люблю, - прошептала Марго едва слышно и поцеловала его.
Обоим показалось: все, что они сдерживали, прятали даже от себя, в этот миг вырвалось наружу каким-то ослепительным, безбрежным чувством.
Лоренсо посмотрел на свои запачканные пылью руки, когда на него прямо из-за дверей обрушился гул голосов. Для прежнего безмолвия замка это было сравнимо с десятибалльным штормом.
- Неужели... - Лоренсо распахнул дверь, шагнул вперед и вовремя увернулся от блеснувшего в солнечных лучах ножа. Он перехватил руку рыжеволосой девушки, которая запыхавшись, полмгновения ничего не понимая, глядела в его лицо. Ее зеленые глаза сузились, она выдернула руку:
- Где моя сестра? Отвечай!
Тут и стражники подоспели в полном составе. Изящный, длинноволосый Лоренсо оказался окруженным вооруженной до зубов толпой.
- Я понимаю, - громко сказал он, - что за год сна можно было и подзабыть внешность Микеле, но я - не он!
Марго и Гвидо, оттеснив стражу, прорвались к нему.
- Марго! Она здесь! - раздались голоса.
Рыжеволосая девушка, отшвырнув нож, бросилась и обняла ее.
- Мирабель, рыжик мой отчаянный, - плакала счастливая Марго, зарываясь в ее волосы. - Мама, отец!
Сверху ее накрыли родительские объятия.
Гул голосов не смолкал. Все одновременно что-то спрашивали, переспрашивали, уточняли, изумляясь возникшей запущенности в минуту назад, как им казалось, сияющей чистотой столовой.
- Глядите! - вдруг воскликнул Лоренсо, указывая в окно.
Королевская семья приникла к стеклу, к соседним окнам бросились подданные, слуги, гости. Замерев, все смотрели, как на горизонте, прямо над черной чащей, пелену туч пробили тонкие, сверкающие лучи. Они пали на верхушки деревьев, подобно драгоценному ливню. Их становилось все больше. Полоса невиданного, играющего, живого света ширилась, поглощая чащу так, что вскоре ее не стало видно. Несколько минут потрясенные люди глядели на это ослепительное, неотвратимое шествие света, а потом он начал рассеиваться. Светлый туман, как струи горячего воздуха, трепетал какое-то время на том месте, где густо чернели деревья. Небо расчистилось, и солнечный свет развеял его остатки.
- Чащи больше нет! - воскликнул кто-то.
- Глядите, что это? Что так ослепительно сияет на ее месте?
Марго прижалась к Гвидо, спрятав лицо у него на груди.
- От всего, что было, не осталось и следа... - произнесла она, ощущая разливающуюся в душе радостную тишину. Потом обернулась на родителей. Они стояли чуть поодаль, с удивлением и интересом глядя на Гвидо. Марго взяла его за руку и подошла к ним.
- Мама, отец, познакомьтесь - это Гвидо, старший сын дона Алдо из Речных краев. - Гвидо поклонился королю и королеве. - Он оберегал меня все то время, пока длилось колдовство Микеле. А его младший брат Лоренсо нашел выход из магического тупика, в который мы попали.
Король протянул руки молодым людям.
- Не знаю, найду ли я достойные слова благодарности для вас, юноши. Ведь вся вина за случившееся лежит на мне одном...
Марго с жалостью посмотрела на его омрачившееся лицо.
- Сир, не корите себя так, - произнес Лоренсо, - найдется ли на земле человек, которого ни разу не запутали и не обманули? Выкиньте память об этом из головы, ведь впереди у вас много радостного - например, свадьба Марго и Гвидо...
- Лоренсо!! - в один голос воскликнули те возмущенно.
Королева ахнула и прижала руки к груди.
- Ну вот так... - взволнованно заговорила она. - Не успели глазом моргнуть, как один жених сменился другим! Гвидо, вы, в самом деле, хотите жениться на Марго?
- Да, ваше величество, - твердо ответил Гвидо, несмотря на обуревавшее его смущение и неловкость. - Я прошу у вас руки вашей дочери и с замирающим сердцем ожидаю вашего решения.
Королева нежно коснулась щеки Марго, заглянула ей в глаза.
- Но что думает об этом сама Марго? Доченька, ты любишь Гвидо и, правда, хочешь замуж за него? Это не очередное наваждение?
- Мама... - Марго покачала головой. - Вам только кажется, что все это поспешные решения, а у нас с Гвидо было полгода, чтобы понять, что к чему.
Королева оглянулась на мужа:
- Нас не было полгода? - шевельнулись ее губы в страхе.
- Нет, мама, замок пустовал целый год, - тихо сказала Марго. - Я не знаю, что со мной стало бы... Гвидо делился со мной своим мужеством, верой в лучшее, во всем помогал, его любовь и дружба были моей единственной радостью и светом в эти долгие, безнадежные дни.
- Что касается меня, то я - не имею ничего против вашего брака, - произнес король, помолчав некоторое время, словно пытаясь представить, как все это было.
Королева взяла мужа под руку:
- Как и я, моя милая... Ты правильно подметила, что все это просто слишком стремительно для нас. Но не для вас, конечно же. Я даю свое согласие и благословение.
- Часовня... - вдруг прошептала Марго, оглянувшись на открытые двери. - Нам надо быть там, надо поблагодарить Господа за наше освобождение!
Сердце влекло ее туда, сердце пело о том, что чудо не кончилось, а лишь начинается в эти немного суматошные мгновения. И ей хотелось окунуться снова в подлинность и покой, снова преклонить колени перед Тем, Кто всегда был рядом. Все переходы и лестницы остались позади в один короткий миг - Марго распахнула дверь. Нежный, тонкий свет лился в окна часовни. Склоненные головы четырех ангелов были увенчаны венками из живых цветов, каких не видел никто в этих краях. Те же невиданные цветы лежали у подножия креста. Они источали невесомый, легчайший аромат, который не поддавался описанию. Кому-то казалось, что тысячи бабочек в один миг вспорхнули и растворились в солнечных лучах, кому-то, что росой выпали на травы звезды в предрассветной тишине.
Все присутствующие опустились на колени. В этот миг каждый нашел в своем сердце те, самые главные, слова. И было совсем неважно, что они звучали в нем давным-давно, в поющем и играющем детстве, а потом забылись, растерялись, рассыпались цветным бисером - разве соберешь?
Отец Евгениус, который был среди гостей с самого начала, первым поднялся с колен. Его небесно-голубые, старческие глаза сияли, когда он коснулся ближайшего из цветочных венков.
- Дети, - промолвил он радостно, - это ведь для вас. Подойдите!
Гвидо с Лоренсо и Марго с Мирабель переглянулись, встали и неуверенно подошли к нему.
Отец Евгениус бережно снял первый венок.
- Это для тебя, Гвидо, - тот склонился, затаив дыхание, и отец Евгениус увенчал его темные волосы прекрасным венком.
- Марго... - та, казалось, светилась от радости так же неуловимо и таинственно, как и те цветы, которые уютно устроились в ее пушистых каштановых волосах.
- Лоренсо, - отец Евгениус снял третий венок с головы ангела и поднял чуть дрожащие руки. Лоренсо преклонил голову, и венок легко соскользнул с пальцев священника на его блестящие, льняные локоны. Лоренсо не выглядел испуганным или скованным в светлой строгости часовни, напротив, в его глазах читалась радость узнавания, словно он видел далеко вдаль всю свою жизнь, и даже немного дальше...
- Мирабель, - вот уж кто был явно не в своей тарелке все это время. Мирабель переложила на одно плечо дрожащими руками свои длинные рыжие волосы. Казалось, она не могла до конца понять, чем именно заслужила стоять среди увенчанных чудесными венками Марго, Гвидо и Лоренсо. Она склонила голову.
- Святой отец, - раздался ее шепот, - тут точно нет никакой ошибки? С каких это пор за бесконечные шалости, дерзости и споры у нас дарят небесные цветы?
Отец Евгениус возложил невесомый венок на ее голову и, наклонившись, прошептал ей на ухо:
- Мирабель, не забудь сказать на исповеди, что собиралась убить человека...
Она в ужасе подняла на него ставшие огромными зеленые глаза и увидела, что он почти смеется.
- Прости, солнышко, - отец Евгениус поцеловал ее в покрывшийся испариной лоб. - Не всякий мужчина способен быть таким храбрым, хотя и не стоит забывать, что ты все-таки - женщина. Твои красота и жизнерадостность вдохновят Лоренсо еще на многое, помимо нахождения ключа к магической загадке.
В полном замешательстве Мирабель взглянула на Лоренсо, который чуть было не принял на себя удар ножа, предназначенный Микеле.
"Прости!" - говорил ее виноватый взгляд.
"Спасибо!" - отвечали ей золотисто-зеленые, как пронизанная солнцем листва, глаза Лоренсо.
Отец Евгениус подошел к Марго, взял ее за руку.
- Марго, быть может, я задам странный вопрос, и ты рассердишься на меня за него...
- Конечно нет, святой отец, спрашивайте!
Старый священник грустно посмотрел на нее.
- Могла бы ты простить Микеле? Неправильно, страстно, но он, правда, любил тебя с самого детства. Просто у него не было такого Учителя, как у нас...
Марго посмотрела на россыпь цветов у подножия креста, вспоминая печальный, тоскливый взгляд черного лисенка из глубин своего детства.
- Да, думаю, что, да. Но разве его можно спасти? Ведь я слышала это пение - в нем были красота и суд - я видела своими глазами, как он пал и исчез без следа.
Отец Евгениус облегченно вздохнул:
- Невозможное людям - возможно Богу... - он повернулся лицом к кресту, остальные подняли глаза на витраж, находящийся над Распятием, и не смогли сдержать возгласов изумления.
Заходящие лучи солнца пронизывали известный им сюжет: у дверей Рая, увитых розами, яркими цветами и листвой, стоял белоснежный Архангел с пламенеющим мечом в тонкой руке. Вспоминая последующие несколько мгновений, они не могли точно сказать, что они видели - игру лучей солнца или...
Изображения сменяли друг друга невероятно быстро. Вот, на витраже, помимо Архангела, появился черный, как уголек, лисенок. Вот, он боязливо смотрит на сияющую белизной фигуру верховного ангела и непреодолимое оружие в его руке. На последнем сюжете витража, вспыхнувшем в игре сменяющих друг друга цветных лучей, лисенок стоял, низко склонив голову, и Архангел словно бы слушал его, опустив огненный меч.