Тишь кругом. Абсолютная тишина. С улицы, где днем обычно постоянно шумели, играя, дети, сквозь окна не доносилось ни малейшего звука. Лишь свет, яркий, пьянящий, заставляющий думать, что все отлично. Все хорошо. Все прекрасно и как обычно.
жаль, что не так. Жаль...
как будто только что было все именно так. Но... это странное, непонятное и неожиданное "но"...
свет, пробивающийся сквозь рваные узорчатые занавески и битое стекло заставлял Антона жмуриться. уже который час он прохаживался по квартире без малейшего понятия, что вообще происходит. где все? маленький братец, так любящий надоедливо сновать под ногами, бабушка, вечно ворчащая из своей комнаты? где, в конце концов, мать и отец? что, мать его, произошло?...кругом тишина, обезоруживающая и убивающая своей непреклонностью и неотвратимостью. Антон все бродил из комнаты в комнату в нерешительности. "Так. если нельзя понять, что произошло, просто слоняясь, надо выйти. но..." опять это чертово ''но". он снова окинул взглядом непонятно откуда взявшиеся повреждения, раздолбившие напрочь весь домашний уют, только что, казалось бы, царивший в доме. половина стекол выбита. в зале пожар, сгорел гардероб. откуда пожар... неужели братик постарался? а при чем тогда стекла? и полувыбитая входная дверь?... тут была почти что дикая бойня, не меньше. Прошло стадо ОМОНа. или нападение взрывоопасных воробьев. Иные версии не объясняли всех аспектов случившегося. Увы.
хотя, остается и еще одна нестыковка. Малюсенькая совсем...
"свет и тишина, данная навек..." Антон усмехнулся про себя. Если верить часам, то еще минут сорок назад он валялся посреди комнаты. Что было ДО, мозг упорно не хотел соображать. Вычеркнуто намертво. И сколько он так лежал: час, день, или еще сколько-нибудь - непонятно. И почему.
"м-да... одни вопросы, сплошные рваные вопросы, хоть бы что-нибудь понятное. А ни черта тебе, Антошка. Обойдешься. Эх..." мысли бешено метались по голове, осами разбивая его на части. В кармане джинсов лежал мобильник. Новенькая Sony. работающая, как и вся техника в доме. "Слишком банально думать, что это сон. Слишком непонятно, и слишком реально. И слишком предсказуемо". И вновь лишь вопросы...
трубку не брал никто из семьи. вообще. что, черт возьми, происходит? - главная мысль мамонтом носилась в голове. "ладно. ты очнулся уже час назад. пора прогуляться." еще один заход по квартире. Еще один просмотр разрухи и погрома. Еще один вздох сожаления и удивления от происходившего на улице. Ибо улица выглядела как после неплохих военных действий: раскуроченные все те немногие автомобили, что ночевали тихонько под окнами; осколки стекла, разбросанные даже в дикой дальности от места своего пребывания; какие-то непонятные вещи, порой пролетающие по двору подобно перекати-полю. И прочая, прочая, прочая. Но... тишина. Ни одного человека. И, тяжело даже думать об этом, но ни одного тела. Ничего, вообще, кроме огромных кучек мусора...
сильно со злости выбить, или точнее, донять с петель почти вышибленную кем-то или же чем-то дверь. Пред этим взять с собой на всякий случай два ножа с кухни - охотничий, дедов, и обычный, но большой тесачок, подточив их поострее, пусть и прекрасно понимая, что в случае чего-то навряд ли сможет он ими воспользоваться. И начинать действие. Каким бы оно не было...
улица действительно пуста. Окна не обманывали Антона. Хрустевшее под ногами стекло неприятно отрезвляло, не позволяя задуматься ни о чем лишнем. Дикое напряжение. Наверно, думал Антон, было бы лучше, или, как минимум, спокойней, если бы повсюду было движение, суета...
и вдруг... карман завибрировал. В холодном поту, вмиг окутавшем его, Антон прижался по счастливой случайности оказавшемуся рядом дереву. "Иначе бы кто-то со страху сейчас с горки покатился, не так ли?"- зло проворчал он. а телефон все звонил. дрожащей рукой мобильник был успешно извлечен, но проще не стало. "ни хрена себе. и это мягко еще. нет, ну кто угодно, но не она. это как единорог на радуге посреди кровавых разборок. вопросы продолжаются." трубка снята, ее голос, казалось бы, был слишком отчужденный, потусторонне-инопланетный.
-Антон... Антон...
-да, я слушаю тебя - несмотря на пустоту вокруг, он не позволял себе повышать сильно голос.
-Антон, ты ... жив?... ты где?...
-я говорю с тобой, значит жив...
-я... так плохо... тяжело ... я не могу...
сквозь трубку было понятно, что она просто заходится в судороге. Если говорить грубо, захлебнулась в слезах, голос сбивался, постоянно заикаясь, недоговаривая. "И это ее порой грубоватый голос. Что же произошло, все-таки..." - мелькнуло у Антона
- ты... где?
- Антон, мне так тяжело... никого, уже так давно, одна...
в другом месте и в другое время это было бы прекрасно. Учитывая... все. Но сейчас все было лишком туманно и неопределенно.
-постарайся хоть чуть успокоиться. - "Дурак, ты сам ее слушая, расплачешься. А еще успокаиваешь. Себя успокой для начала, ходячий телефон доверия, блин" - я сейчас приду. Где ты?
-д-д-д-дома.
голос сломался окончательно, срываясь на визг, смешанный с хрипом.
- я уже бегу, жди.
забыть всю осторожность. Тем более что тут очень недалеко. Благо и весь городок маленький... минутка спринтом с горки, обежать домообразную букву "Г". Еще немного вниз. Вот и ее подъезд. Дверь сохранилась. Но от малейшего рывка распахивается. "Обесточено. Странно, дома-то свет есть..." третий этаж, налево, постучать (не выбить желательно) в дверь справа... дверь распахнулась не сразу. А потом...
она просто свалилась на Антона. Обессиленная, бледная, как смерть. Пусть банальное, зато невероятно точное сравнение. Не в силах, казалось бы, даже дышать, она стремительно повисла на нем, с неожиданно необычайной силой.
-Антон... страшно... невыносимо, одна так долго, давно... одна...
паузы, во время которых - попытки взять себя в руки и перестать впадать в истерику. Антон прошел в квартиру. Единственная комната была усеяна осколками. Незнакомый интерьер. "А ведь ты давно хотел здесь побывать, не правда ли? наедине с ней. Как-то все зеброобразно. нет родных. Зато она, причем одна... что творится в нашем королевстве?"
он усадил ее на диван, накинул подвернувшееся под руку покрывало, скрывая озябшее тело, и ушел на кухню за согревающим чаем. "А если повезет, и чего покрепче" - мечтательно надеялся на разрядку нервов Антон. Кружки нашлись почти сразу, чай также решил не прятаться, видимо понимая весь напряг сложившейся ситуации. С комнаты доносились всхлипы, преходящие в стонущие бормотания шепотом. "Быстрее, быстрее, быстрее" - чайник не торопился. Ему было все равно, у него-то существование не потеряло смысл, он не потерял внезапно плиту и кружки. Он все также кипятил чай... "слишком безумные мысли. Хотя, ты и в нормальной обстановке не мог похвастаться здравым интеллектом" наконец, чайник, выйдя из нагревательного транса, торопливо забулькал. Я, мол, тут работу закончил, парень, иди, согрей подругу-то. Похлопав чайник по зеленым бокам и убедившись в его готовности, кипяток перекочевал в кружку.
-Антон, ты не ушел ведь?
-нее, мне некуда идти теперь, похоже...
-иди ко мне скорее, мне так страшно... одиноко... я уже четыре дня тут взаперти просидела, и никого. Я очнулась в пятницу, ночью. На утро пошла по городу, прошла лишь пару домов, и затем страх непонятный... страшный такой...
"страшный страх... эххх, ну и перепугалась же ты тут одна. Хотя какой тут смех, посмотрел бы ты на себя, если б на ее месте оказался"
- и я так заперлась. И не родители, ни дядя, ни... коля... - очередной всхлип. "А на что ты надеялся? не факт что он исчез еще. нельзя конечно так желать, но все же. она одна лишь пока, на время. на какое - судьба покажет. может, к завтрашнему утру ты сам не проснешься. исчезнешь. но хватит, неси чай и наслаждайся моментом. причем не просто пока можешь, а пока... жив."
- ты, бедная, хоть с дивана-то вставала? - несмотря на аховую безнадежность окружения, у Антона вновь начал развязываться язык.
- не помню. Я все пыталась ИМ дозвониться, а никто не отвечал, потом я несколько дней просто застыла. Или спала. Не знаю... разбудило хлопнувшее окно. Позвонила еще раз, но все без толку. Выходить не решилась. А потом вспомнила, что ты недалеко живешь, и набрала. Не верила, что ответишь, ты извини...
-да ничего, Алена, все нормально. Как видишь, я здесь, ты вроде как в порядке. Жить будем! "пока что" - зло промелькнула мысль. Понятие нереальности упрямо не покидало сознание. Хотя было бы наоборот странно, если бы я чувствовал себя нормально - Эмм... ты хоть приблизительно представляешь, что могло произойти? а то я только в себя пришел, а вокруг...писец, мягко говоря, большой и пушистый...
- неа, очнулась - а вокруг уже все как сейчас. И за дверью никого. Только страх...
то ли чай оказался бодрящим, а Антон переборщил и чифирнул, либо присутствие живого человека рядом расслабяюще действовало, но дрожь у нее потихоньку пропадала. Она еще заикалась порой, всхлипывая, но учитывая все сложившееся, это было еще мужественно. Недолитая поначалу до краев кружка пришлась как нельзя кстати: иначе пришлось бы мазать ожоги на коленках. Плед потихоньку сползал по спине, и Антон заметил, что бледность Алены тоже потихоньку переходила в нежно и мягко-розоватый, взамен странной белой синевы. Можно было заключать, что она приходила в себя. Если, опять-таки, в этом бреду можно придти в себя...
- тебе легче? - решил все же уточнить Антон. - По виду ты нормализуешься...
- тишина спала, и страх ушел, больше не давит - прошептала девушка "как глумовато-безумная старушка, сидит, трясется, повторяет одно и то же"- с нежной усмешкой подумал он. Вместо испуга и прозрачности возвращался и ее прежний облик, и парень не мог оторвать от нее взгляда. Да, да, опять так банально, но ее внешность: она была невысокой и тоненькой, что не мешало, впрочем, как он помнил, это не мешало ей быть физически готовой ко многому. А ее характер... мягко-отзывчивый, с легкой примесью незначительной меланхоличности. Но в основном - бодра , радостная, хотя и в психологическом плане могла постоять за себя."спортсменка, комсомолка и просто красавица...и долго ты в нее пялиться будешь теперь?"
- сегодня отсидимся, а завтра надо все же осмотреться...
- НЕТ, нельзя, страх, пусто там - начальный всплеск был тут же погашен, что все же не умаляло ее возбуждения.
-но не будем же мы...
- нет. Я не пойду.
- я пойду
- ты - тем более. Или бросишь меня? без тебя даже стены давили... - дрожь возвращалась, и Антон решил оставить эту тему. Но ту же повисло злостное молчание, опять тишина. "Тебе, видимо, одной не так плохо-то было, раз опять в свои мысли закопалась. И о чем, интересно, ты сейчас размышляешь? о семье? или что делать дальше? или где... он? хватит, выбрось сию чушь из головы немедля, слышишь, ты, идиот? думай, что делать и как теперь выжить. А еще лучше - как проснуться..." но парнишка не мог. Куда бы он ни смотрел, даже уходил на кухню, пытаясь снова успокоиться чаем, употребляя лишь заварку - Алена не уходила из подсознания. Стояла перед глазами, как будто отпечатанная на сетчатке бедного парня. Полная его противоположность. Везде. Почти 2 метра, здоровый колобок-переросток...хотя он всегда насмехательски относился к своей внешности, а зеркало, обнаруженное в прихожей, это лишь подтверждало: торчащие ежиком, местами уже седые, несмотря на свои ранние девятнадцать годиков, темные волосы, густая щетина, столь сильно им любимая и так ненавистно и со слезами на душе сбриваемая по приказу отца, ненавидящего "эту обезьянью растительность". По его словам, горцы - и те не могли похвастаться такой зарослью - что было лучшим комплиментом. Тело было, конечно, не колобкообразное, но строение не нравилось ему самому. Хотя исправлять его он не желал упорно. "А ведь мог слегка подкачаться, и был бы... натуральным шкафом. А так - нечто среднее между охранником на фейс-контроле и внучком после месяца а бабули в деревне." жить с такой внешностью можно, и Антон не имел привычки завидовать спортсменам. "Кому надо - понравлюсь, да и жизнь в гордом одиночестве - не такое уж и большое угнетение" - это было его девизом относительно внешности. Да и характера, в принципе. Изменчивый и импульсивный, жаль, только... когда не надо. В моменты вынужденной инициативности вся взрывоопасность могла и испариться. И мозг мог выключиться в ненужный момент."в общем - в комплекте индивид получается, мягко говоря, не идеал. Очень мягко говоря." и тут его взгляд снова упал на Алену. "Неужели ты на что-то рассчитываешь? дурак. и ушки холодные. Вот." глубоко вздохнув, парень снова отогнал от себя грустные мысли по поводу своих несбыточных отношений. "Поживем - увидим, ВЫживем - увидим..."
Остаток дня прошел в задумчивой сонливости. Как и следующий день. Алена расслабленная после ужасных дней, мирно продрыхла до обеда. Проснувшись в состоянии оживленном и бодром - пока не осознала, что все происходившее до сна - реальность, а не его содержание. В отличие от ее непредвиденного сожителя: Антон из-за беспокойных размышлений не мог даже спокойно сесть на полчаса, употребив пару литров заварки и треть банки кофе, что, впрочем, естественно лишь взбудораживало его все сильнее и сильнее. Весь день прошел в тихих спорах: что делать будем. Все доводы парня о целесообразности поиска иных "везунчиков", что могут также как она бояться выйти из квартиры, разбивались либо о ее выкрики типа "НЕТ, ТАМ СТРАХ...", либо просто о гробовое молчание.
- голова разболелась, где тебя аптечка?
- а спорить меньше, блин, надо было...и голова была бы цела - Алена не унималась, пытаясь угомонить меня. - На кухне, второй шкафчик слева. Коробочка небольшенькая.
мирно потопав на кухню, Антон домысливал коварный план. Он справедливо предполагал, что сидеть-бояться в четырех стенах - не вариант. Нужно бояться на улице, а еще лучше - найти кого-то еще. Хоть это и было бы глупостью, разрушающей его идиллию "отношений", но сейчас явно было не до того."да, это мне и надо" ухмылка появилась и тут же стерлась с его лица. "Не подавай виду, ты выпил таблетку от головы, и все отлично. Тебе полегчало, повеселел даже. Не переборщить бы с дозой... одной хватит. Да, пожалуй, да."
- чаек. Снова. Ибо больше ни черта не возьмешь.
- спасибо...я только я прошу тебя - она помолчала, отпивая горячий напиток - пожалуйста...
- что?
- не... не покидай меня. Я не переживу этого снова...
Антон почувствовал себя сволочью. за окном еще около восьми вечера, он пока не спит. Но проблема в том, что и она теперь тоже."мало снотворного" - мелькает опасение. "А если бы переборщил... ладно, видно не судьба. " И тут , как после заклинания, ее глаза медленно закрываются, она аккуратно опадает на диван. Проверив пульс, дабы удостовериться в правильности дозы, и убедившись в его присутствии, накрыв девушку и на всякий случай хорошенько запомнив ее черты, Антон пошел собираться. Скорее, духовно, чем в любом ином плане, ибо кроме двух своих ножей больше и брать-то нечего, он, вздохнув поглубже, отправился в путь. Июльский , пока еще не уступающий свои позиции ночному безумию, внушал неподдельное ощущение неприятного ужаса и как бы умолял своими начинающими багровыми потемнениями вернуться назад, в теплую постель. К той, что так нуждается в защите... но все эти мысли отогнаны куда подальше. К пингвинам, например. Отважный паренек начал свою вечернюю прогулку.
Оставалась одна, причем довольно интересна подробность. Нюанс. Он понятия не имел, куда идти дальше. Был составлен в голове его прекрасный план, кого, куда и зачем. Но теперь все прошло. Пустота, как в те минуты, когда он только-только пришел в себя. Но... Антон понял, что это далеко не самая главная проблема. Только теперь, выйдя из квартиры и оставшись наедине с промозглым, отнюдь не летним ветром и своими непослушными рассуждениями, он понял главное. Страх. Действительно, на улице, в каждом клочке земли, в каждом листе и каждой выбоине асфальта было что-то зловещее. И дело было явно не в том, скор должно было начать смеркаться, и на небе победно воцарит бледно-желтый прохладный круг луны. Воздух был пропитан первобытным ужасом неприятной тоски и одиночества. Как будто только пару дней назад здесь проходили кровопролитнейшие сражения с сотнями или тысячами смертей и ранений. Что-то невообразимое и глубокомысленно-таинственое. Антон даже удивился своим мыслям."философ, мать его.." хотя мысли, на самом деле, помогали не замечать той навалившейся безысходности. Он не понимал, куда идет, но прошел уже метров восемьсот. " Минус пару домов, и вот я уже у моста. Так, куда дальше? Ладно, вперед, в неизвестность! Будь оптимистом. Тем более что наверняка ты уже умер. Или в коме. Вот твоя вечная депрессия и надумывает тебе подобные сны. Хотя, с другой стороны, будь это сон, я мог бы придумать себе хотя бы тело получше. Стоп. Это точно сон. Так как ты придумал себе ее. Эх, Алена, Алена... Осталось в таком неоднозначном сне найти, что за объяснение я себе придумал. Может, ядерная война? Или нашествие инопланетных котов? Или ни хрена не скрытая реклама установщиков новых стекол в окна? Выбито действительно почти все." мост пройден. Перекресток." и зачем ты здесь?". По дороге снова не найдено ни следа живых человечков. Ни следа живого вообще. Если, конечно, не считать растительности. Не было даже никаких мошек. Истинно напрягающая тишина...
"не, а действительно - и что теперь? Куда, мать его, идти? Что я тут найти собрался-то..." осмотр помог заметить то, что раньше почему-то было не видно - может, посветлело просто - метрах в двухстах вглубь улицы слева от перекрестка лежал раскуроченный "бобик". Менты. А вдруг... Перехватив ножи поудобней, Антон легкой трусцой направился в сторону потрепанного средства передвижения служителей правосудия. По мере приближения он все больше понимал глупость идеи с одной стороны и неизбежность подобных "невероятно приятных находок" с другой.
Возле машины парень обнаружил то, что пугало его больше остального. Он готов был смириться с тишиной и пустошью, принять, что все просто исчезли... Кто-то просто издевался над ним. Возле машины лежало три тела. Дабы не выплеснуть эмоции наружу, Антон набрал в грудь побольше воздуха, подумал о котиках и обернулся к автомобилю снова. Никаких следов. Ничего. Просто раскуроченная, причем даже не перевернутая, машина, и... Тела. "Самое время проявить свою гиперэмоциональность... Так, спокойствие, только спокойствие... Самое главное, чтоб не... Встали. Тааааак... Он продолжал осматривать несчастных. "Или наоборот. Может, им повезло еще, в отличие от меня. Кто знает, что их так аккуратно порешило". Внимательно осматриваясь, дабы не пропустить воплощения в жизнь самых страшных своих кошмаров, парень подошел ближе. У всех - кобура. Кобура - оружие. Оружие - защита. Простая, но действенная цепочка. Действенная... Вот именно, действенная. Не стоять и не ждать изменений, а подготовиться к ним. "Подумать легко, а сделать... Они тут явно не четыре дня, Алена тоже явно не сразу "проснулась" . Сколько же я пробыл в этом непонятном анабиозе? Неделю или месяц?" забивая голову посторонними мыслями и стараясь не думать о мертвецах, Антон аккуратно скинул в рюкзак все три пистолета, все найденные обоймы, две рации и даже, осмелившись чуть ли не до неба дорожащими конечностями пропихнуть себя в "бобик" и стырить оттуда еще несколько обойм, какой-то мусор. В общем, все, что залезало в рюкзак. Вылез. Снова осмотрелся. Уже окончательно рассвело, и белесый кружок луны растворился вместе с временно проигравшей ночью. "Пора выбираться домой, пока Аленка не проснулась. А то... Да вообще, мало ли что." мысли путались, а ноги заплетались от бессонницы. И это сыграло решающую роль. Голова покатилась куда-то влево, ноги подкосились... Удара бедный подросток даже не почувствовал. Асфальт был так мягок, а голова слишком тяжела. Мысли улетели, но даже пришедшее волнительное ощущение испуга не давало возможности ничуть пошевелиться. И он ушел. Снова...
Тьма и гулкий звон. Всего пару суток разницы, а какие различные симптомы пробуждения. "Наверно, теперь я точно сдох. Как песик, как последний алкаш - посреди двора зашатался и упал. И умер. Хотя, умереть и очнуться от всего этого недоразумения на собственном, пусть и неудобном, но таком родном диване - слишком большая роскошь. Ты мыслишь, а значит - существуешь... Тааааак, философ, мать твою, либо подыхать, либо мысли толкать. Все сразу перебор. А поскольку уходить навряд ли вариант, то хватит пускать сопли. Открывай глаза и вставай." Злясь на себя за потерю сознания Антон резко распахнул глаза. Резко сел. И резко ошалел от окружения. Он планировал вернуться до наступления полной темноты, как максимум - найти еще хоть одного человека. В принципе, Антон справился только с этой частью плана, ведь нахождение именно выживших не планировалось как первостепенная задача. Он лишь хотел найти как минимум просто признаки жизни, хотя бы уже почившей. Лучше бы не находил. Парень осмотрелся. Вечер окончательно сменился непроглядным мраком, холодало все сильнее, и легкая ветровка, накинутая на плечи, начинала продуваться насквозь. Прохлада снаружи и ледяной ужас внутри окончательно смели все остатки головокружения, усталости и сонливости. "Домой, быстрей домой, теплый уютный чай, и под плед. Было бы неплохо, к Алене. И греться... И расслабляться...". Но надвигающаяся обстановка не добавляла гостеприимства. Ночное беззвездное небо страшно заглядывало своим лунным глазом, пробирая до самой души. Одинокие фонари, прорезающие острым светом тело ночи, не успокаивали этим самым светом ни на йоту. Теперь усталость не просто отошла - ушла в минус. Но улица отпускать так просто не хотела...
Вой. " Только вот атрибутов ужастиков мне тут не надо, я и без того уже пуганый до седин. Теперь точно как вернусь - весь побелею. Если вернусь...". Последняя мысль была не просто навеяна былым пессимизмом. В свете фонарей появился и источник сих неприятных созвучий - огромная псина. " А может, и не огромная. Надеюсь, она вообще только, кажется. Или не кажется, но добрая. Да кого я обманываю...". Пес приближался. И с каждым его шагом все дальше уходили шансы на его доброту, и тем больше сковывался в движениях Антон. Недвижимыми зрачками, ни разу не прикрытыми веками, как будто этих самых век и не было, чудище приковывало к себе все внимание, обезоруживая противника. Оставляя бедному парню лишь ужас на сердце. Псина приближалась медленно, почти вальяжно, как паук, точно уверенный, что последним предназначением мошки, пролетающей сквозь невидимую сеть, суждено стать его ужином. Никаких альтернатив и демократии. Деспотическое нечто все ближе и ближе тащило свою тушу к запозднившемуся ужину. Сердце Антона не просто ушло в пятки, а пробежало уже полпути по дороге в рай, а футболка взмокла настолько, что казалось, промочила насквозь даже куртку. Пять метров. Четыре. Три. Прыжок. И рык в прыжке, страшный, сдувающий смрадом и страхом.
Но именно этот рык, изданный зверем скорее всего для подчеркивания собственного превосходства над жертвой, и отрезвил парня. Так нетерпеливо дернувшийся паук, рассекретив свое орудие охоты, дает бедной мушке шанс на спасение из лап ненасытного охотника. В последний момент он дернулся в сторону, и челюсти сомкнулись немного в стороне от его тела, лишь разодрав ему руку. Но полностью оцепенение не спало. А пес, тем временем волчком выделав полукруг, развернулся и вновь одним прыжком настиг жертву. На этот раз Антону удалось дернуться в сторону дальше, но... С другой стороны, и на ногах устоять не удалось. Даже не упав, а именно плюхнувшись навзничь. Но, видимо с ударом, активировался мозг. " А я всегда знал, что именно там и проходит все мое соображение". Еще разворот, еще прыжок. "Выставить ногу, таааак, отлично, ты заехал ему в харю. Но не выдержишь долго. Думай, думай, думай..." . И тут рука упала на что-то стальное. " Вот ты идиот" - только и успело мелькнуть в голове. А потом несколько слишком размазанных и несостыковывающихся фрагментов: очередная атака монстра напоролась на вытянутые руки парня, а когтистая лапа впилась, пытаясь разодрать, в его плечо. Но после долгих секунд тварь перестала дергаться. Предсмертные конвульсии кончились, и Антон обнаружил свой тесак полностью загнанным в шею зверя. Темная кровь тихо струилась по ножу, охватывая руки. Но он снова сидел в оцепенении, не в силах сдвинуться хоть на миллиметр. Но как только веки пса опустились, закрыв бездонные, безмалейшего пятна, абсолютно черные глаза, коматоз спал. А вместе с ним и приятное ощущение неприкосновенности. Боль нахлынула сразу отовсюду, наполняя каждую клетку до краев. Встав и осмотревшись, бедный подросток обнаружил рваную рану на плече и вошедший глубоко полный отпечаток челюсти ночного гостя. Но, как ни странно, боль была не столь сильной, какой должна была быть. Он легко мог шевелить изорванной левой рукой, а покалывания и пощипывания трудно было соотнести с размерами увечий. Стерев часть крови с лица, хотя скорее лишь размазав ее еще сильнее, Антон с глубоким вздохом оглядел свой трофей. И оказавшийся не по зубам ужин оказался разочарован истинными размерами своего "гурмана". Псина действительно была огромной, но раза в два меньше, чем казалась при жизни. " Наверняка это все гипноз. Была бы она просто собакой, а не гипнотварью, было бы куда проще. Стоп. А если их нападет стая? Да хотя бы две?..." . Но новые вопросы перебил очередной неожиданный звук.
Теперь это был уже не вой, низкий и протяжный, принадлежавший истинному ночному хищнику. Это был отрывистый и высокий стон жертвы. Но.. Он явно принадлежал далеко не зверю. Это был человек. " Конечно, не мешало бы помочь себе для начала, но раз ты уже у нас такой храбрый, иди, спасай. Звук раздавался со стороны перекрестка. Антон трусцой засеменил к зовущему, по пути оглядывая меняющиеся декорации. Ночь потихоньку проигрывала схватку вновь вступившему в борьбу дню, и одинокий ночной глаз неуклонно следовал за горизонт, как будто утаскивая за собой скатерть света, устилая "световую дорожку" приближающемуся утру. И эту прекрасную картину рассвета вновь портил протяжный умирающий вопль...
Все ближе и ближе к перекрестку, с каждым шагом приближаясь к раздирающей мозг мольбе о помощи. Но на свету, под фонарями никого не было . Звук ближе, в темноте... До боли сжав в руке ножи, готовясь при малейшем шевелении впереди выставить их навстречу любому движущемуся существу, Антон продолжал красться, упорно пытаясь просмотреть хоть что-то в только еще начавшейся развеиваться мгле. "О нет, о нет..." Снова начало мутить, глаза упорно искали что-то типа котиков для расслабления. В тени, на периферии возможностей фонарных ламп, лежал... Или лежала... Лучше так: лежало тело. Не издавая, казалось бы, никаких признаков жизни уже денек-другой. Но внешность незнакомого "отдыхающего", позволяющая угадывать в нем труп, резко контрастировала с его вскриками. Лицо несчастного было повернуто к парню, и он смог тщательно осмотреть беднягу. Первая мысль: его пропустили через бригаду мясников-садистов. Он был весь аккуратно покромсан, одежда порвана, в крови чуть более чем полностью. А лицо... Его почти не было. С трудом себя сдерживая, чтоб не выплеснуться наружу, Антон сделал еще несколько шагов. Чем лучше он приглядывался к нему сквозь темноту, тем сильнее понимал, как же сильно ему досталось: лицо, искромсанное порезами, казалось, состояло только из уже не хлеставшей, а скромно дотекающей тонкими каплями красной жидкости.
Внезапно, когда до лежащего Антону осталось шага два, раненый резко открыл глаза и начал громко бормотать, протягивая к нему свои едва живые руки:
- что... Тут было? - трясущимися губами спросил парень, в светлеющем воздухе все сильнее рассматривая говорящий полутруп. Это все же был мужчина. Лет тридцати, хотя сказать наверняка мешала предсмертная маска мучений. Человек явно страдал, и так, что жить продолжать было для него страшнейшими муками. Пусть их и осталось явно на пару часов.
-нож... - мужчина срывающимся голосом начинал уже даже не шептать, а тонко сипеть, сил явно не было.
- ч-ч-ч-то?
- нож... У тебя нож. Помоги, будь... Человеком...
Эмоции не могли далее сдерживаться. По щекам Антона потекли соленые капли. Это было невыносимо. Душевная боль и ярость нескончаемым потоком раздирали сердце, делая невозможными хоть какие-либо обдуманные решения. Лишь одна мысль: "ты не сделаешь. Он человек. Так... Нельзя." одна и та же мысль, крутящаяся в разуме от одной остановки до другой, перебивая весь осознанный процесс контроля над ситуацией.
- не будь... Зверем
- но я не могу
- будь сильным, не будь как я, видишь, к чему приводит слабость... - каждая пауза давалась с трудом, а дыхание сбивалось у мужчины все чаще.
-не могу... Это же... Убить.
-убить... Ты бы знал, как меня мучили ТЕ твари
- псы?
- ПСЫ?! Нет, что ты, по сравнению с ними это просто милые... Собачки... - он закашлялся, заглушая отхаркиванием последние слова.
- я прошу тебя, закончи этот ужас. Я не хочу больше боли. Ты не понимаешь, каково это - чувствовать себя куском недобитого мяса... Эти... твари, зачем... - он с вызовом вдавил свой взгляд в Антона. - Мира больше нет. Жизни нет, прежней жизни нет... Только боль. За что?... Помоги, не мучай меня больше, умоляю
- я...
- не мямли, просто подойди, и сделай то... что надо... Не тяни...
-но...
-сопляк - с откуда-то взявшимся пренебрежением прошипел мужчина. Его слова звучали все убедительнее, голос крепчал, а судя по усиливающемуся кровотоку из резаных ран, он становился все напряженнее, начал, переваливаясь со спины на бок, облокачиваться на руку. Примерно догадываясь, что за этим последует, Антон приготовился к его рывку... Но все равно оказался не готов до конца.
- тогда... УМРИ САМ!- резким выдыханием мужчина вскочил, выставив руки вперед. С невероятной даже для здорового мужчины ловкостью, он в один рывок налетел на Антона и сбил его с ног. Рюкзак больно перекатился по спине, а голова, до конца не отошедшая еще от прошлого раза, вновь почувствовала на себе во весь размах неласковые земные прикосновения. Но самое главное... В грудь уткнулось что-то твердое, чуть ли не с хрустом ломающее ребра. "Ну... Теперь точно конец. Просыпайся, Антоша..." от груди, стекая по животу и бокам, побежали струйки теплой жидкости. Собравшись с мыслями и частично отогнав испуг, Антон перевел взгляд с неба на землю. И, как, оказалось, подготовился он вполне достаточно: в момент неимоверного рывка незнакомца он умудрился вытянуть перед собой на уровне груди охотничий свой ножик в полусогнутых и подрагивающих руках. В грудь ему упиралась поблескивающая металлической окантовкой рукоять ножа, вошедшего в мужчину и теперь медленно, словно из пробитого мяча, вместе с кровью выпускающий со свистом наружу воздух из легких. Но недобитый нападавший, даже с такими ранениями, казалось бы, которые и не слышали никогда о слове "жизнь", еще дышал. Остались последние силы.
Шепот со свистом вырывался из его неплотно зажатых губ. Перевернув тело на спину, Антон прислушался, готовый услышать лишь свист заканчивающегося воздуха сквозь собственные слезы ужаса и отчаяния.
- спасибо... - слова давались не просто с трудом, каждое из них стоило усилий, подобных рывку.- Спасибо... Боль... Ее нет больше. ОНИ отпустили, спасибо... И...- воздух кончался совсем, он уже не шептал, а лишь шевелил губами. Не то, сказав, не то, пошевелив напоследок:- они... Опасны... ты сможешь... Не люди... отомсти.
Последним кашлем ставя точку в свои мучениях и жизни. Захлебываясь в собственных слезах и чувствах, Антон резко встал. И понял, что приключения не кончились.
Посреди перекрестка стоял мужчина. Одетый в лохмотья, он, казалось, с интересом наблюдал за происходящим. Страх, окутавший было Антона, исчез окончательно. И он внимательно разглядывал каждую деталь очередного незнакомца. Его отличали от человека всего два, но зато нереально значимых фактора.
Ладони. От них исходила голубоватая подсветка, словно от люминесцирующих красок. Но этот свет переливался, словно перетекал, как кровь по сосудам, давая ощущение некоей второй, "живой" кожи.
И глаза. Абсолютно ЧЕРНЫЕ. Но... Они светились, и светились мягким и ровным СИНИМ светом. Они гипнотизировали, подобно той недавно почившей собаке, заставляя неотрывно смотреть в них, прямо вглубь, неотрывно, вечно. Заполняя страхом до краев.
Мужчина подался вперед, медленно переходя на бег. Его глаза продолжали заливать неподвижностью и ужасом душу парня. Но... Это существо не учло одного. Душа Антона уже была до краев заполнена слезами, болью и ... Яростью. Заполнять было некуда, и гипноз шел мимо, лишь давая отдельные росчерки, случайно задевая разум. "Это он. Это. Сделал. Он. И он умрет". Антон поднялся, вытащив нож из податливого тела, покромсанного бедняги, и с воплем ринулся навстречу бегущему на него странному существу. Неожиданный отпор подействовал на чужака... Никак. Его все время ничего не выражавшее лицо продолжало сохранять вид каменной маски. Лишь глаза начинали выстраиваться в некую недоуменную позицию хищника, которому сбежавшая жертва вот-вот надает по зубам. Его рука, быстро, но неуклюже вырвалась вперед, но даже и близко не задела Антона, котяры в свою очередь, неслабо вкатил незнакомцу промеж лица. Существо упало навзничь, но сдаваться не собиралось. Глаза и ладони загорелись еще ярче, словно пытаясь прожечь насквозь. Боль, где мужчина схватил его за руки, затмевала все, а глаза вытекали под натиском его взгляда.
-это...конец... - голос, глухой и далекий, словно из закопанного гроба, звучал, казалось, по всему телу.
-да. Конец...для... ТЕБЯ! - резкий рывок, и нож пробил череп. Глаза погасли почти моментально, и Антон с доселе непонятной для себя яростью продолжал вонзать лезвие, раз за разом, превращая чужака мелко раздробленную кашу, серовато-красную, с осколками костей. Казалось, он стучал так целую вечность. Но злоба сошла. И от взгляда на содеянное содержимое Антона все же нашло выход из тела. Очистившись внутренне и вроде как не задев себя, парень вновь перевел взгляд на тело. Его вновь начало мутить. От головы мужчины осталась лишь кашеобразная лужица. Вытерев грязные руки об одежду мертвого, он привстал. "Да боже мой, когда уже все это кончится... Сколько еще предстоит пережить, прежде чем вернуться домой?..."
Чуть поодаль, под фонарями на противоположной стороне перекрестка, стояла женщина. Точнее, когда-то она явно была именно ею. Теперь это было одетое в те же, что и мужчина, лохмотья. Ладони были окутаны синим свечением. Из безразличных глаз, абсолютно ЧЕРНЫХ, на столь же безразличном лице, исходило все тоже СИНЕЕ свечение, что и у убитого только что монстра.
- послушай, выживший - уверенно начала она, чеканя слова, с металлическим звоном перекатывающиеся по пустым улицам. - мы пришли за тобой. Ты нужен ЕМУ.
Антон ошеломленно стоял и не мог пошевелить ни одним мускулом своего тела. " Прямо как тот пес... Да что за..." в голову, кроме мата ничего не лезло. "Держи себя в руках, все нормально, ты еще жив. Жаль, ты только сейчас начинаешь жалеть об уточнении "еще". Вчера тебя это не так волновало... Ценить жизнь перед смертью - как глупо и предсказуемо. Так, стоп, как-то мысли слишком быстро в порядок пришли..."
- Кто ты?
-мы лишь его посланники. Он послал нас за тобой. Сказал, что ты сильный. Что ты сможешь.
Голова становилась на место. Видимо, давить женщина переставала, или делала это слабее, и Антон мог относительно спокойно и детально осмотреть ее. На мужском подсознании закрепилось, что она весьма даже красива внешне. Полная серость лица не только не портила, но и дополняла ее неземную, отстраненную красоту. Затем, он заметил еще одно незаметное отличие, которое до сих пор от него ускользало. Каждый палец ее увенчался длинным изогнутым когтем. Он опустил взгляд на свои руки и в местах, где его схватил серый мужчина, обнаружил глубокие следы с уже странным образом успевшей засохнуть кровью. "Так, пришло время узнать хоть что-то, кроме дополнительных вопросов..."
- посланники кого? И что смогу?
- я лишь передаю Его волю тебе. Говорю, что ОН велит сейчас. Я не могу ослушаться. Могу лишь осознать, что Он действительно прав.
-кто - он?
-наш господин. Он глава, Он управляет нами, контролирует наши деяния во славу Его.
"сектанты... Были бы, не будь они похожи на инопланетян. Посланники великого и ужасного Его, блин... Даже смешно. Но если этот, убитый был тоже посланником, почему она не атакует? Неужели я действительно почему-то важен?... Отличное продолжение, прекрасное пополнение к уже имеющимся загадкам. Вашу мать..."
-нет времени на споры и объяснения. Ты пойдешь со мной. Или мне придется тебя заставить. Ты не заставишь меня врасплох своей силой, в отличие от.... - каменная маска, казалось, на мгновение дала трещину, и некий намек на чувственность и слезную мокроту глаз промелькнул на ее лице. Но это было лишь мгновение, словно случайное дуновение ветра - и от эмоций вновь не осталось ни следа. "Бесчувственные уроды... Он ведь, судя по всему, был тебе не так уж и безразличен. Не просто прохожий, которого ваш господин послал на прогулку с тобой вместе."
-я начинаю терять терпение.- И тут она совершила роковую ошибку. - Когда я готовила приманку, он тоже рыпался, пытался тянуть время, отсрочить неизбежное. В итоге, мне пришлось чуть переусердствовать. Хотя, вообще своим глупым отговором ты заставляешь убеждаться меня, что мои поиски необходимо продолжить, а ты станешь следующей приманкой.
Эти слова словно громом расшатали и без того наполненные неуспокоимой яростью нервы Антона. Слезы, но теперь уже не боли, а истинной злобы и ненависти затмили глаза, и он вновь готов был кромсать все, попадется на пути, как танк, без разбора сносящий почти любые бетонные стены.
-ч-ч-что ты сказала? - язык уже не слушался, заплетаясь, на память выводя слова, произносимые сознанием.
- Приманка. Она сработала, ты найден. А теперь я вынуждена забрать тебя с собой. Или сделать тебя новой наживкой. Выбирай. Да или нет.
- приманка?!... - Антон уже не слушал болтовни непонятного существа. Ярость заполнила его не просто до краев, а начала выплескиваться грозными волнами из границ сознания. - Приманка, значит... ПРИМАНКА?!
Разум вырубался "Эта... Уродка, маньячка, сначала покромсала, затем оставила этого бедного человека подыхать, измываясь неподалеку... Мать вашу, что за бред творится..."
- это необходимая мера. Он был слаб. Так всегда: сильные побеждают, а слабые сходят на нет. - Подобие мерзкой улыбки, как клещами растянутой дыры в лице, полуедкая усмешка на ничего не выражающем лице. Как выражение хорошей мысли. Это пересекало все рамки.- сходят на нет... На нет...ТАК СОЙДИ НА НЕТ, ТВАРЬ!!! - с диким воплем Антон ринулся вперед. Голову сдавливало, словно под прессом, но все это отходило на задний план. Только ярость. Сознание отключилось окончательно. Контроля больше нет. Нет человека, лишь разъяренное животное, которое только что обманом заставили идти против инстинктов, загнанное животное, в голове которого лишь одна мысль, лишь один тихий, умирающий шепот: "Не люди... отомсти...". И да свершится правосудие. - СОЙДИ НА НЕТ, УМРИИИИИ!!!
Антон рванулся вперед, но не смог пробежать и метра. Волна боли и какой-то невидимой силы сбивала его с ног. Внутренние силы еще поддерживали в нем стремление рваться на бой, но они, хоть и перевешивали, не могли в полной мере дать ему свободу движений. Со стороны казалось, что парень тянул за собой нечто невообразимо тяжелое, а спереди он толкал бетонную стену. Про том, что вокруг ни было... Ничего. "Действительно... Опасная тварь... Но... Сдаваться-то бессмысленно, только вперед, и вперед, и вперед..." Все ближе и ближе. В глазах существа - все то же безразличие, лишь чуть разбавленное даже не страхом или ужасом от летящего с тесаком наголо человека, а неким удивлением. Мол, овечка, загнанная и слабая, ты не просто сопротивляешься, а даешь отпор... На все лицо растянулась ухмылка, боль в голове становилась все сильнее, и внутри все отчетливее звучал голос: "хватит, это глупо. Ты не должен сопротивляться. Не усложняй." Каждый шаг, каждое движение - боль, но ярость все сильнее и сильнее глушила все.
- ты не победишь. Я не одна. Оставь попытки, не напрягай тело перед концом.
- пусть так. Пусть конец... Но ты... ПОЙДЕШЬ СО МНОЙ!!! - взрыв адреналина, казалось, разодрал на части каждую молекулу тела. Кровавая пелена в зрачках не давала видеть ничего лишнего. Только испуг, пришедший на смену удивлению женщины, и... Какое-то непонятное удовлетворение.
- Ты... Действительно тот, кого мы искали... Моя смерть не напрасна. Я ухожу, господин - непонятная улыбка, глаза, возведенные куда-то ввысь, странные слова, что она шептала. Все это задержало парня лишь на долю мгновения, даже немного дезориентировав. Но затем... Сияние ее тела погасло, улыбка стала до неприличия широкой и довольной. Антон ослабил свое сопротивление. Теперь он понял. Хоть и было поздно.
Сила, сдерживающая его натиск внезапно исчезла. И парень, влекомый собственным импульсом, со всего размаху врезался в женщину. Звук разрезающейся плоти, и клинок мягко вошел меж ребрами, захлебываясь в ее крови. Они оба упали, Антон накрыл существо своим телом. Он часто дышал, почти задыхаясь от перенапряжения, очень медленно приходя в себя.
- основной приманкой... Были вы. Проверить, того ли нашли. Жертва... ради непонятного хозяина... Зачем?...
- во славу богини. Я знала, что ты тот, кого искала...
- зачем тогда шла на смерть?
-смерть - это искупление... И я должна быть уверена. Неуверенность подобна неверию - так говорит Он. Он может говорить с богиней. Он может... Мы лишь молимся...
- кто вы?
- посланники... Богини... если хочешь - секта... старое слово, до перерождения... до богини... Ты убил мужа. Я должна отправиться к нему. Не могу одна. Ты еще человек, должен... Знать это... - ее маска слетела окончательно, и теперь на руках Антона лежала женщина около тридцати, действительно красивая и с удивительно живым лицом. Последние капли жизни еще поддерживали румянец в ее теле, и она из последних сил сжала его руку.
- смерть - очищение, обратное перерождению... Я уйду к богине... И к своему мужу... Ты - избран богиней. Потому все трудности будут пройдены. И помни, что...
Она откашлялась, и, собрав явно остатки последних усилий, прошептала:
- ты избран, но ты не один.
- что это значит?
- жрец... Охота на избранных... слабая пока, но охота... Найди своих братьев и сестер... шесть...
-что?...
-шесть... избр...
Больше ни звука. Дыхание прекратилось, и вместе с тем кончился и ее путь. Она ушла к своей неведомой богине. Антон, вновь обессиленный душено, сидел перед ней на коленях недвижно, и горячие и крупные соленые капли, стекая с его грязных щек, падали на ее розовою теперь кожу. "что за бред происходит вокруг? ГДЕ, ЧЕРТ ПОДЕРИ, ОТВЕТЫ? СКОЛЬКО МНЕ ЕЩЕ НАДО ПРОСТРАДАТЬ?" - мысли криками разбивали голову на части, и Антон лишь в беззвучной ярости колотил руками по асфальту...
Между тем уже почти рассвело. Мрак схлынул, и лишь на окраине неба небольшой кусочек луны, дразнясь, до последнего продолжал предсмертные трепетания ночи. "Хватит. Пора домой. Пора домой..."
Антон осматривал поле недавних сражений. Там, в глуби улицы, все так же осиротело валялся труп псины, разгрызшей ему руку и чуть не вырвавшей плечо. Прямо за перекрестком лежал израненный человек, узник странных сектантов, ставший приманкой по воле случая. И, наконец, кульминация событий ночи: пара неведомых "переродившихся", подобно тому адскому псу, останавливающих силой мысли и внушающих неподдельный ужас своими пустыми, иссиня-черными глазами. Прекрасный набор. Прям джек-пот какой-то. Парень тяжело выдохнул и устроился поудобнее на асфальте, все же пытаясь не отключать полностью бдительность посреди нахлынувших размышлений.
"А теперь пора построить хоть какой-то вывод. Собери извилинки и думай. Ну... Хотя бы попробуй. Что мы имеем: для начала, все еще не появившиеся нигде и ниоткуда люди. Что за тотальное похищение, и не распались ли все на атомы - трудно сказать. Хотя, УЖЕ эта пустота не пугает. Уже легче, хотя бы от того, что страх перед вечным одиночеством сменился на страз быть разорванным, порезанным или убитым иным методом, естественно, не менее интересным. С другой стороны, человека-то ты встретил. Пусть одного, и тот желал смерти... Но все же. Еще: тебя... мягко говоря, ранили уже не один раз. Столько крови, столько боли... И хоть бы что. Какой-то супермен, получается. Как почти единственный выживший среди генетических экспериментов и отправленный в полуразрушенный забытый богом город выживать или подохнуть среди непонятных тварей и ...еще одних тварей. Сюжет для неплохого боевичка. М-да. Далее... Живность, клыкастая и гипнотизирующая. Если по пути домой есть больше одной особи, то... Проснешься и выйдешь из сей враждебной реальности ты со стопроцентной вероятностью. И, наконец..." - Антон окинул взглядом порозовевшие тела, парочку, пожертвовшую собой ради неведомого и, судя по всему, сильного "мозгом" и контролем над прочими господина. - "Культ богини... Который хочет меня заполучить. Навряд ли это просто обдолбавшиеся наркоманы или приколисты. Обычные сектанты не останавливают взглядом и не источают "живой" свет. Ты вышел за ответами. Нашел еще вопросы. Ну что, доволен, дурак?... Хотя, ты ж не мог знать этого... Все пошло не по плану. И все равно, что плана не было, неожиданности случившегося это не умаляет нисколько. Ладно, пока ты в относительной безопасности, пора проверить, чего ты там набрал у доблестных, но почивших полицейских."
Рюкзак, все это время не снимаемый со спины, легким движением перекочевал в руки. И тут вновь началась непонятная фигня. "А ты, похоже, начинаешь переставать удивляться. Удивлялка сломалась от перегруза, наверное." Произошло следующее: как только Антон снял рюкзак, вся та усталость, все те страдания, что так успешно обходили его до этого момента, обрушились на него в один момент с силой случайно уроненного с верхнего этажа рояля. Дыхание захватило. Нервы отказывали подчиняться, будто лопаясь от нагрузки. Каждая ссадина отдавалась звоном в голове, заставляя парня издавать лишь слабый, приглушенный из-за отсутствия сил вой отчаяния. Антон, казалось бы, на чистом энтузиазме доковылял до стены ближайшего здания. Перебрасывая рюкзак с одной руки в другую, поскольку сил закинуть его за спину не было абсолютно, он с тяжелым придыханием рухнул у стены.
"Таааак, а теперь что? Очередное нападение? А может, хватит уже, а то не очень все же Рембо из меня..." Из последних сил Антон скорее интуитивно, чем осознанно, прижал к себе рюкзак. " Не отдам... Как еврей, подыхаешь - а свое не выкидываешь." - как казалось ему, последняя, предобморочная усмешка. Но... Снова чудеса. " Если я не сдохну в ближайшее время, то точно свихнусь. Напрочь. Кстати, добавим сей вопрос в общую копилку." Боль отступила. Пусть не полностью, но мозг готов был снова работать и относительно организованно принимать решения. "Мааааагия"- протянул он уже вслух. И тут его озарила странная мысль. "Странная - это при нормальных обстоятельствах. Здесь же понятие нормальный вообще не применимо. И вообще, не думай, а пробуй..."